Новогодние каникулы. Глава 12. Маленькая партия со

Искалеченное тело мертвой стриптизерши сломанной куклой валялось на бетонном полу в подвале дома Маричева Виталия Альбертовича, первого помощника Вальтера и его доверенного лица. Сам Вальтер был слишком занятым человеком, чтобы лично встречаться с каждым своим подчиненным, то есть с партнером по бизнесу. Этой неблагодарной работой занимался его помощник.
Аркадий с ужасом осматривал помещение, больше похожее на огромный бункер или городское бомбоубежище, чем на обычный подвал. Оборись — никто не услышит. Успокаивало только то, что помощник Паука (как еще называли Вальтера за глаза) был один, без своих садисток-телохранителей, трех азиаток, абсолютно одинаковых на вид. Кровожадных и опасных бестий. Их нежные кукольные лица, невинный и доверчивый взгляд раскосых глаз-черешен, тоненькие хрупкие фигурки, кого угодно могли ввести в заблуждение. Всех троих девушек неискушенные противники опрометчиво принимали за своеобразный аксессуар облеченного властью человека, пресыщенного развлечениями, его сексуальной игрушкой, сопровождением, предназначенным лишь для того, чтобы возвысить себя в глазах окружающих. И то, что Маричев был маленького роста только подтверждало это обманчивое предположение.
Воловенко Аркадий не обольщался на их счет после того как увидел расправу над проколовшимся курьером, который привел за собой хвост.
Хвоста удалось нейтрализовать, бросив на это двух стриптизерш — Виолетта подсуетилась. А парнишку-курьера окружили три симпатичные вьетнамки, одаривая многообещающими улыбками и легкими прикосновениями. Через два часа окровавленное тело парня буквально отскребали со стен подсобки, хотя он не был ни щуплым, ни слабым — крепкий тренированный орешек, всего один раз допустивший ошибку. Первый и последний. Ничего личного — только бизнес. За ошибки приходится платить, так или иначе, но основная расплата всегда бывает собственной кровью. В их бизнесе частенько случались мелкие проколы, но товар всегда доходил до точки назначения, клуб, в свою очередь, получал партию своего заказа, а жернова раскрученного маховика уверенно подхватывали и тащили за собой случайно или намеренно попавших под лопасти: калечили, убивали или присоединяли к тем, кто уже крутился на этой мельнице.
В этот раз ошибки ничего не предвещало: упакованный товар покоился в надежных камерах-платформах, закрытых на прочные крепежи — нужно было приложить достаточно большое усилие, чтобы при нажатии подошва отошла в сторону и открылся тайник. Кто мог предположить, что стрипка разберется с замком и решит обхитрить самого Паука!
Глядя на тело мертвой девушки, Аркадий чувствовал, как заледеневшие внутренности завязываются в болезненный клубок: а может, разобралась с замком не она, а Виолетта? Стрипка не сумела бы добраться до товара, с чего бы ей пытаться открутить платформы на сувенирных босоножках, а вот его любовница, посвященная в некоторые детали, вполне могла сыграть свою самостоятельную маленькую партию — соло, так сказать.
Значит, просекла, в какой момент можно подсуетиться и решила уйти в свободное плавание, на вольные хлеба, обосноваться в Швеции или Франции, где к таким как она относятся более чем лояльно. Толерантно. Конечно, здесь она не останется — здесь ее достанут. Дура! О чем она думала?! Из их бизнеса нет пути назад, да достаточно сложить два и два, чтобы все понять! Виолетта укусила руку, которая кормила ее. Подставила, предала. А как она решила выехать из страны? Выходит, все заранее готовила, просчитала ходы? Сука! И это после всего, что он для нее сделал! Надо было оставить ее в том сортире, нет, сначала поиметь, как остальные, а потом бросить подыхать на загаженном полу, а он зачем-то взял ее с собой. Бережно подобрал, как брошенного щенка редкой породы. Дурак!
Вальтер не поймет.
Что ему проблемы какого-то клуба, одного из многих? Высокостоящий партнер желает слышать исключительно о растущей марже и расширяющихся рынках сбыта, а какими путями эта цель будет достигнута, его мало волнует, да и Маричев не будет слушать никакие оправдания — его дело докладывать, а уж Вальтер прикажет разобраться со всеми исполнителями цепочки: тот, кто допустил один промах, допустит и другой, а прервется одно из звеньев в цепи поставок — и застопорится вся система. Все это означает лишь одно: чтобы уцелеть самому, ему придется своими руками убрать любовницу или отдать убийцам Виталия Альбертовича. Из-за Виолетты его дальнейшая судьба, а может, и жизнь повисли на тонком волоске.
Позади топтался и дышал в затылок Николай, шофер и исполнитель деликатных поручений.
— Увози и избавляйся сам, как хочешь, — мрачно распорядился Маричев насчет мертвой стрипки. — Мои люди не занимаются грязной работой. Твоя лажа, тебе и подчищать.
Аркадий решительно набрал в грудь побольше воздуха.
— Не трудись, — заметил его порыв помощник Паука. — Будешь объясняться не передо мной, а перед Вальтером. Старик стал сантиментальным, хочет знать подробности. В клубе, в полночь. Там объяснишь, куда делись его деньги, и стоит ли ему доверять тебе дальше.
— Ну чего застыл?! — рявкнул Аркадий на шофера, выдыхая набранный воздух. — Не слышал?! Неси ее в машину!
Николай суетливо захлопотал вокруг тела: с трудом завернул в тонкое одеяло с подозрительными бурыми пятнами, подобрав его откуда-то с пола, неловко поднял труп и забросил на плечо.
Пока побелевший от страха за свою шкуру водитель устраивал в багажнике скорбную поклажу, маскировал брезентовой полостью, укладывал сверху ящик с инструментами, какие-то пакеты, Аркадий ждал его в машине.
Избавляться от трупов, да еще в срочном порядке, ему еще не приходилось, но он надеялся на шофера. Николай должен был справиться — для чего еще нужны личные водители, как не для таких непредвиденных случаев. Вон как быстро сообразил накрыть одеяльцем, и в багажник ловко упаковал, и догадался завалить мусором, и наверняка уже знает, куда везти.
Аркадий стиснул зубы и заставил себя не трястись, как кролик — еще не все потеряно, захотели бы убить — убили бы прямо в подвале. Он недовольно оглянулся назад: где там застрял этот олух? До двенадцати остается не так уж много времени.
Тень своего шофера Воловенко разглядел между голых веток высокого куста жасмина, который буйно цвел и одуряюще пах почти все лето, а сейчас выглядел, как обычный невзрачный кустарник. К его корням склонился Николай, выплескивая на снег остатки ужина.
Слабак! Аркадий презрительно отвернулся, наблюдал искоса, с возрастающим раздражением, как тот поворачивает ключ зажигания трясущимися руками, терпел, когда машину заносило на дорожных наледях, но взбесился, когда чуть не прикусил себе язык, подпрыгнув на каком-то ухабе.
— Смотри на дорогу! — прикрикнул он на водителя.
Тот вдруг задергался, забился над рулем, превозмогая рвотные спазмы.
— Аркадий Семенович, она…, — промямлил шофер. — Она теплая еще…
— И что? — не понял хозяин.
— Лежала несколько часов и все еще теплая — она живая, Аркадий Семенович!
Ровно две секунды Воловенко смотрел на своего шофера. Решение пришло само собой.
— Поворачивай к дому! Живей!
Машина понеслась по пустой дороге, поднимая за собой тучи снежной пыли.
Стрипка жива — это значительно усложняет задачу! Одно дело закопать мертвое тело, совсем другое — самому стать убийцей. Конечно, он не ангел, но руки его чисты от крови. Однако, девку следует нейтрализовать: придя в себя, она не станет молчать. Перед мысленным взором, позади тени Вальтера замаячили совсем другие ребята, и надо еще решить, кого опасаться больше…

                * * *

Николай смотрел затравленным взглядом.
«Боится, — догадался Аркадий. — Думает, придется девку тащить в дом. Сопляк! Как легко он сломался! Это надо же, так бояться мертвецов!»
Словно что-то перещелкнуло в голове: внезапно он понял, какие змеи окружают его. Присосались, как пиявки и качают кровь! Друзей не было и раньше, но всех ему когда-то заменял Марат, Марик — тонкий, как тополь, светловолосый и белозубый, который один только любил его не за деньги и подарки, а за то, что он есть на этом свете. С ним Аркадию хотелось быть добрым и щедрым, но Марику ничего от него не было нужно, он просто радовался, что они вместе.
Если бы не та авария!..
Аркадий зажмурился. Он поклялся себе никогда не вспоминать о той ночи, когда вел машину под кайфом, выжимая из мотора все, что только можно выжать, в радостном упоении, нахлестывал весь табун лошадей, скрывающийся под капотом. Лицо Марика с восторженными глазами, его смех, придавали куража, любые препятствия на пути казались ничтожными и мелкими. А тот мост оказался слишком стар, чтобы брать его с налета копытами сотен лошадей. Аркадий особенным звериным чутьем все понял и успел открыть свою дверь, а Марик ничего не понял, продолжал смеяться и смотреть на него. Машина камнем ушла под воду вместе с ним, а Аркадий выплыл, растеряв в ледяной воде остатки кайфа, поймал попутку и постарался навсегда забыть и ту безумную ночь, и Марика.
Виолетта появилась много позже, когда он стал позволять себе замечать смазливые лица, соблазнительные фигурки, когда он уже разделил бизнес с Вальтером и работал, как одержимый. Вот тогда, возвращаясь из тяжелой служебной поездки, он увидел возле туалета на заправке красивого хрупкого мальчика, не замечая ничего вокруг подошел, провел рукой по мягким волосам и забрал с собой. В тот же день он заметил, что с мальчишкой что-то не так и прежде всего имя — Виолетта — но эта двойственность, чудовищная несправедливость, ошибка природы, по недоразумению заселившую девушку в мужское тело, вызвали непривычный интерес и странно взбудоражили.
Ему казалось, что и Виолетте больше нечего желать, и вдруг теперь вот выяснилось, что отношения были насмешкой, всего лишь иллюзией любви и привязанности, Виолетта с легкостью предала его, как только представилась возможность…
— Жди здесь, — приказал он шоферу, направляясь к дому.
Любовница словно и не собиралась бежать, ждала его в постели. Аркадий задохнулся от ее наглости и цинизма, выволок оттуда за волосы, в яростном остервенении бил ногами тело, согнувшееся на полу в позе эмбриона. Виолетта закрывала лицо руками и не издала ни единого звука. Наконец, он устал, напоследок просто пнул куда-то в живот.
— Поднимайся!
Истерзанная Виолетта бросилась к двери, но он поймал ее и в последний удар вложил всю злость, что не давала свободно дышать в последнее время. Любовница свалилась под ноги бездыханным кулем.
Не теряя драгоценных минут Аркадий вытряхнул на пол содержимое нижнего ящика своего стола, где хранил для себя несколько ампул качественной дури и погрузил Виолетту в наркотический сон.
Что ж, впредь ему будет наука: никого больше не впускать к себе в душу, не подпускать к бизнесу. Но нет худа без добра — зато теперь набралась нужная партия, и можно звонить заказчику. Пусть приезжает и забирает, а уж сколько их доберется до пункта назначения, не его забота.
Так же, как и Виолетта, Аркадий играл свою, небольшую партию соло. Тайно от всех…

                * * *

Тот курьер оказался хитровыдолбанным прощелыгой, прохвостом, прохиндеем, аферистом — выбирай любое определение, не ошибешься. От своих собратьев отличался особенной наглой развязностью, хитрым взглядом и бульдожьей хваткой. Он был самым настоящим бесом. Только посланник Ада смог бы так быстро заинтересовать Аркадия открывающимися новыми горизонтами, соблазнить возможным, почти наяву осязаемым хрустом зеленых купюр с портретами Бенджамина Франклина, открыть глаза на сонно лежащее у самых ног золотое дно. Как истинный бес, он веселился сам и развеселил Аркадия, закружил и заворожил, иначе ничем не объяснить, почему он поставил на кон сытую, безбедную жизнь, ради одной только возможности когда-нибудь сорвать огромный куш.
«Сейчас ты шестерка, простая шестерка у Паука, мальчик на побегушках, мальчик для битья. Паук свистнет — и ты прибежишь! Скажет, отдать всю прибыль — и отдашь! Ведь так?»
В этом месте Аркадий машинально кивнул.
«Конечно отдашь, а не отдашь — все равно отберут, — радостно согласился бес. — Тебе нужна крыша, хорошая крыша, а под этой крышей надежный бизнес, иначе завязнешь в паутине, которой уже опутана вся область. Так и будешь всю жизнь отстегивать проценты — а его — его, а не тебя! — все будут считать меценатом и спонсором, выделяющим денежки на благотворительность. Твои, между прочим, денежки! А ведь у тебя есть все условия, чтобы по-тихому мутить свои дела. Впрочем, мои хозяева не настаивают, ты должен решить сам»
Бес заткнулся, и развалился в кресле, ноги в грязных кроссовках он без особых раздумий закинул на стеклянный столик и принял скучающий вид. Ровно две минуты он разглядывал многочисленные дипломы и почетные грамоты, развешанные по стенам, проявил неподдельный интерес к репродукции авангардного художника, Войтека Сьюдмака, на которой тесно переплелись люди и змеи, и снова перевел взгляд на Аркадия.
«Да что тут думать, не понимаю!» — не выдержал он.
И Аркадий решился: вот так, без оглядки назад.
Разве не мечтал он вырваться из-под властной руки Вальтера? Всегда мечтал, с самого первого дня работы под его руководством. Да хотя бы разок прокрутить учредительскую часть Паука — а если все получится, ему хватит на безбедную жизнь до самой смерти. Свалить из этой дыры куда-нибудь на Ибицу, в Испанию на юг Франции, туда, где все нормальные люди прикупают себе дома, виллы и всякие бунгало, и жить там, в процветающем цивилизованном мире! Он понял, что, если не согласится — упустит единственную возможность обрести истинную свободу, которую дают только большие деньги, которые в клубе никогда не заработать — всю жизнь потом не простит себе.
«Никто не хватится этих девок, подумаешь, событие — проститутка пропала! Это издержки их работы, профессиональные риски, так сказать!» — бес озвучил его мысли.
За два месяца Аркадий собрал первую, опытную партию голов. К его удивлению отец и словом не обмолвился против этого предприятия, после смерти матери он стал блаженный какой-то, не поймешь, что на уме.
Отец запоминал инструкции курьера, как представителя заказчика, и, в общем-то, прекрасно справлялся с передержкой один. Можно было успокоиться, хватало вполне общения по спутниковому телефону с защищенной линией, но Аркадий жил, как на вулкане.
Чтобы отвлечь себя проводил внутренний аудит в бухгалтерии, вызывал на ковер менеджеров, ответственных по залу и выписывал всем кренделей по первое число. В клубе воцарился идеальный порядок, впервые за два года проверка Санитарно-эпидемиологической службы отметила прекрасные результаты смывов, взятых с посуды и рабочих поверхностей в пищевом блоке, в холодильной камере, с халатов поваров, со столов в зале. Полагающуюся мзду Аркадий все равно выдавал, набивал продуктами сумки и багажник автомобиля проверяющих. Успокоился только тогда, когда отец сообщил ему, что партию забрали, а когда на отдельно созданный мейл пришло сообщение о пополнении счета, открытого на подставное лицо, и следом пришел пароль доступа к вкладу — тогда он понял, что принял правильное решение.
Прошло три месяца, Аркадий напряженно следил за новостями, но все обошлось, пропавших девушек не искали — все шло так, как и предсказывал ему бес-искуситель. Следующего заказа он ждал с нетерпением и страхом. Виолетта отбирала очередную партию, по его приказу тщательно проверяя анкетные данные новеньких танцовщиц. Наконец, на безымянный мейл пришло сообщение: цифра «5» — пять свежих девушек должны были обеспечить полноценный, по всем европейским меркам отдых новой вахте старателей на далеком возрождающемся прииске, взамен отработанных предыдущих. Жизнь налаживалась…

                * * *

После того, как с делом наконец было покончено, Николая долго и мучительно рвало возле старой сараюшки, до которой он успел добежать. Несколько километров обратного пути Аркадий морщился от удушающего запаха, быстро пропитавшего салон, несмотря на ароматизатор, брезгливо косился на шофера и размышлял, легко ли убивать.
Раньше ему не приходилось таким заниматься. Вопрос не давал ему покоя до тех пор, пока машина не въехала под широкие разлапистые ветки высоченных елей, заботливо укутанных снежным покрывалом.
Совершенно естественным тоном Аркадий распорядился посмотреть, что там стучит в моторе, Николай остановил машину и открыл дверцу.
Оказалось, убивать не так уж и трудно. Немного неприятно. Шофер хватался руками за провод от зарядки айфона, хрипел, дергался всем телом, сучил ногами, но Аркадий был гораздо тяжелее и удерживал удавку, хотя и не без усилий. Обмякшее тело он выволок из салона, взвалил на плечо и, проваливаясь в сугробы по щиколотку, а кое-где, чуть ли ни по колено, зашагал в глубину леса, подальше от дороги, пока путь не преградили старые стволы деревьев со сгнившей древесиной, коих в самой чаще полно валялось между прямыми, как стрелы, высокими соснами в два обхвата толщиной. Внутри одного такого ствола он пристроил свою ношу. Мертвый Николай сопротивлялся ему, как мог, он оказался неимоверно тяжелым и неподатливым, несколько раз Аркадию приходилось отдыхать и вытирать пот, несмотря на мороз, заливавший глаза, но все же он справился, затолкал тело в такое укромное место, где найти его смогут только голодные хищники. Правда он натоптал, но к утру здесь будет так же девственно чисто, как и раньше — метель уже вовсю раскачивала верхушки деревьев. На Аркадия посыпались комья залежавшегося снега…

                * * *

Вальтер появился в клубе, когда весь персонал уже извелся от ожидания. У входа наготове стояли хостес и массажистки, в Vip-кабинете у стола суетились официанты, делая последние штрихи в сервировке, для ужина были приготовлены самые изысканные блюда, часть которых в спешном порядке пришлось заказывать в соседнем ресторане. Соучредитель клуба вошел, как и подобает высоким персонам, окруженный целой свитой приближенных — здоровенных амбалов-телохранов. Вместе с ним прибыл Маричев со своими азиатками.
Увидев их загадочные легкие улыбки и любопытные взгляды, Аркадий тут же просек, насколько плохи его дела и почувствовал, как внезапно ослабели колени. Махнул рукой хостес, чтобы не путались под ногами, рассыпался в радушных любезностях перед своим покровителем.
— Редкий, редкий гость! Прошу, Евгений Александрович! Как говорится, чем бог послал!.. Специально заказал все, как ты любишь.
Он оглянулся на Маричева, словно только что заметил его присутствие — мелковато для мести, но радуют и такие крохи. Три узкоглазые шавки, по-прежнему сияли улыбками.
— Виталий Альбертович, прошу за стол!
Неуловимым движением бровей он дал команду персоналу. В высокие бокалы полилось французское Шабли, а трое незаметных официантов поставили перед каждым из гостей по большому блюду с дюжиной устриц Специаль Делисьез, предусмотрительно освобожденных от верхней створки раковины. К каждой устрице прилагалась долька лимона для создания неповторимой кислинки. Аркадий знал, каким гурманом был партнер по бизнесу. Сам он эту морскую гадость не любил: во-первых, запах сырой рыбы сразу же вызывал отвращение, во-вторых, на его вкус устрицы были абсолютно безвкусны и перекатывались во рту, словно кусочек мокрой резины, в-третьих, некоторые знатоки утверждали, что живые устрицы пищат во рту — сама мысль об этом свойстве еды вызывала брезгливое содрогание, а уж запивать их содержимым раковины!..
Но Вальтер предпочитал именно такой способ. Специальной устричной вилкой он поддевал тело моллюска, отправлял его себе в рот, выливал туда же оставшуюся в раковине жидкость и добавлял глоток вина. Прежде чем проглотить он несколько секунд наслаждался изысканным вкусом деликатеса, затем принимался за следующую устрицу. Маричев просто ел, не выказывая ни недовольства, ни наслаждения. Две девушки из его окружения вместе с двумя амбалами Вальтера охраняли дверь кабинета снаружи, внутри оставались третья девчонка и еще один здоровяк-телохранитель, но в общей трапезе они не участвовали: нажевывая резинку, не глядя на хозяев, они удобно устроились на крутящихся стульчиках за компьютером и бесшумно резались в какую-то игрушку, делая вид, что кроме монстров на экране их ничего не интересует в этой жизни.
После устриц подали горячие стейки под специальным острым соусом, вино сменили на грузинское Кварели пятилетней выдержки, хотя Аркадий предпочел бы выпить залпом из горлышка небольшой графин ледяной водки. Официанты бесшумно возникали то с одной стороны, то с другой, не следуя строго за правилами этикета, чтобы не нарушить комфорт своих гостей: меняли тарелки, подливали в бокалы, ставили новые блюда.
Все это время Аркадий сидел, как на иголках и готовился к трудному разговору, присутствие азиаток нервировало, он не мог сосредоточиться, кусок не лез в горло, вино из дубовой бочки казалось прокисшим компотом.
Костлявая старуха с косой ждала своей очереди, стояла совсем рядом и затачивала острое лезвие.
— Не напрасно я к тебе приехал, — сытый Вальтер откинулся на спинку диванчика. — Давно не испытывал подобного наслаждения от еды. Вам с Виталиком (кивок в сторону помощника) этого еще не понять — вы молоды и полны сил, а мне скоро станут недоступны иные развлечения.
Про себя Аркадий хмыкнул: не считая жены и постоянной любовницы, длинноногой и глупой, как пробка, мисс Саварской области, которая сопровождала Вальтера на официальных мероприятиях, в постели этого несчастного «старика» молоденькие девочки менялись, как несвежие простыни, но пожаловаться на дряхлеющее тело он любил — вот и сейчас оседлал любимого осла.
— Чем больше нам становится лет, тем ценнее для нас такие вот, маленькие житейские радости: вкусный ужин, добрая и любящая жена, благополучные дети, верные друзья, — рассуждал сытый партнер по бизнесу.
Аркадий заерзал на своем месте, но приходилось внимать и ждать, когда Вальтер всласть наговорится.
— В нашем почтенном возрасте мы начинаем по-другому относиться к жизни — к таким вот простым домашним посиделкам за обеденным столом; стараемся беречь родных и близких, не доставлять им ненужных огорчений, делать маленькие милые подарки…
«Отчего же не сделать, если тебе все на дом приносят и денег не берут», — Аркадий тихонько кашлянул, запил глотком вина и закивал, полностью соглашаясь с компаньоном.
— … Но, пожалуй, самым главным для нас остается крепкая мужская дружба, когда за товарища ты в огонь и в воду, когда он за тебя готов свернуть горы, когда мы прощаем друг другу недостатки, не копим обиды и легко приходим на выручку…
Маричев скучал и крутил в руке бокал с недопитым вином. Девчонка-телохранительница с любопытством поглядывала из своего угла на Аркадия, который выпрямил спину и собирал в кулак самообладание.
— … Кому же доверять в наше неспокойное время, как не друзьям? Разве можно поделиться секретом с женщиной, пусть и любимой? Конечно нет. Женщина в пять секунд выболтает все твои секреты своим заклятым подружкам на первой же тусовке. О, разумеется, не со зла, исключительно только из тщеславия и желания похвастаться перед ними достижениями мужа, а также тем, что в курсе всех его дел, чем более сообразительные подруги не преминут воспользоваться — и вот уже весь город посвящен в твою тайну. Поэтому их можно доверить лишь самым близким и преданным людям, своим друзьям, на плечи которых так естественно опереться в трудную минуту…
«Конечно, доверяешь ты! Всех нас держишь за причинное место — вот и вся твоя дружба!..»
Аркадий самостоятельно налил себе коньяк и залпом опрокинул бокал. Стараясь сделать это естественно и незаметно, покосился на азиатку и, поймав внезапно ее взгляд, слегка похолодел. Девушка широко ему улыбнулась и подмигнула.
— … И нет ничего ужаснее, когда тот, кого ты много лет считал, если не братом, то самым близким тебе человеком вдруг наносит неожиданный удар в спину. Что же может быть хуже предательства?
За столом воцарилась тишина. Вальтер в задумчивости смаковал коньяк, как бы переживая внутри себя разочарование другом, отплатившем ему черной неблагодарностью за благорасположение.
Аркадий понял, что ему предоставлено слово и время на оправдания, на реабилитацию себя.
— Евгений Александрович, поверь мне, произошло просто досадное недоразумение, я уже принял меры, все виновные понесли наказание. К моему великому удивлению и прискорбию в этот инцидент оказался втянут наш главный стрип-менеджер, но как я уже сказал, меры приняты.
— Старший стрип-менеджер? — заинтересовался Вальтер. — Если я не ошибаюсь, ты, с этим Виолеттой, состоишь в близких отношениях? Ты хочешь сказать, что половина персонала клуба посвящена в подробности нашего основного бизнеса? А может, и стрипки посвящены в детали? Сколько же товара я недосчитался?
— Нет! — фальцетом вырвалось из самого нутра Аркадия. — Посвящена была только Виолетта, но мне нужен был внутри свой человек, который встречал бы курьеров и сопровождал в расфасовочную комнату, не могу же я сам их встречать. Она не касалась к товару, дополнением к ее обязанностям входил выбор подходящих танцовщиц с определенными анкетными данными, а ведь это не так просто, согласитесь, найти именно таких, о которых долго никто не вспомнит, да к тому же, подходящих по внешним данным, и в короткое время заставить их соглашаться на эскорты!
Выкрикивая слова оправдания, он почти не помнил себя: маленькая азиатка, неслышно подкравшись сзади, разминала ему плечи и ждала команды хозяина: движения бровей, кивка головы, слова. По спине Аркадия прокатились обильные струйки холодного пота, намочив белье из тончайшего мягкого трикотажа, купленного в Лондоне за четыреста фунтов.
Пальцы костлявой старухи оторвались от железной косы и нежно погладили его по волосам. 
Маричев напряженно следил за разговором, но не вмешивался, а набирался опыта.
— Ты считаешь, меня должно это интересовать? — Вальтер вскинул выбритый до синевы подбородок, без всяких намеков на обвисшую кожу. — Я поверил в тебя, рискнул своими деньгами, открывая этот клуб, рискнул общественным положением, высоким статусом первого заместителя губернатора области! Я доверил тебе свою репутацию честного и порядочного человека, мецената, жертвующего на благотворительность большие суммы! На меня падет тень недоверия президента из-за твоей расхлябанности! Это так ты отплатил мне за возможность жить в хорошем доме, за городом, на собственной земле, не считать копейки в кармане?!
Аркадию резко захотелось в туалет, но он не смел просить об этом. На его шее расслабленно лежали руки девчонки-убийцы. Телохранитель Вальтера бесстрастно наблюдал за происходящим от дверей.
— Христом Богом!... — выдавил Аркадий помертвевшими губами. — Всеми святыми!...
— Не клянись! — сплюнул Вальтер. — Ты осознаешь, что подвел не только меня? Мне самому ничего не надо, только доброе имя, и даже его ты у меня отнял! Но не обо мне речь — ты подвел свой город, свой район, свою область! Лишил детей в приюте новых игрушек, Центральную больницу —  реанимобиля, пенсионеров — благоустройства городского парка! Ты, сморчок, поставил меня в неудобное положение перед губернатором, которому я заранее доложил о ближайших планах! На камни есть покупатель и он уже перевел часть денег! Что я должен ему говорить, по-твоему?! Что виновные, всего лишь, выявлены и, всего лишь, наказаны?! Ты должен был сказать: «Инцидент исчерпан: камни нашлись, вот они, и никаких очевидцев происшествия не осталось»! А ты что мне здесь плетешь?!
Вырвавшись из ладоней убийцы, Аркадий рухнул на пол. Брючинами светло-бежевого костюма вытер пыль с рифленой итальянской плитки, подползая к ботинкам хозяина. Да, да, хозяина! В такие минуты особенно остро и без тени сомнений осознается правильное положение вещей.
— Не осталось! Клянусь! — спасал он себя из лап смерти, коснувшейся лба ледяными пальцами. — Христом!.. Всеми святыми!.. Я найду!..
Сияющие ботинки Вальтера брезгливо отодвинулись от его рук.
— Сроку тебе три дня. За тобой будет присматривать мой человек, на случай, если решишь наделать глупостей, прошу учесть, что он имеет полное право носить оружие и стрелять на поражение. Искренне желаю удачи.
Vip-кабинет наполнился шумом отодвигаемых стульев, шагов, дверь позади Аркадия, все еще стоящего на коленях, аккуратно закрылась, щелкнув замком…
Жив!..