Глава 2 Часть 7

Для середины февраля погода в Кёнигсберге была холодной. Целых минус пятнадцать. Но снега не было. Он выпал  январе, но его было мало, он лежал клочками на перекопанной снарядами и гусеницами земле, на разрушенных зданиях и остовах сгоревших сараев. У младшего лейтенанта дома в Виннице зимы были холоднее и снега было не в пример больше. Он думал, что после войны сможет отправиться домой, увидеть, что стало с родным домом, особенно после кинохроники об освобождении Винницы.
Младший лейтенанта автомобильных войск в новенькой форме сидел за рулём бежевого Опеля «Кадет» наблюдая как на посадку заходит Як-6. Автомобиль в отличии от водителя выглядел хуже - лобовое стекло треснуло, на дверцах зашпаклеванные следы от пуль и осколков. Опель побывал не в одной передряге, но несмотря ни на что и водитель, и машина выходили целыми из всех неприятностей.
***
Комендатура Кёнигсберга уже несколько месяцев чуть ли не на ушах стояла. И всё из-за тех «фашистов-призраков», что прятались где-то под городом и совершали свои вылазки в город. Они совершили уже три налёта и ни разу их не удалось ни поймать, ни убить хоть одного из них. Первое нападение гитлеровские недобитки совершили спустя месяц после подписания капитуляции Германии. После этого случая местные начали говорить о каких-то проклятиях и мстящих душах. Младший лейтенант немецкий понимал и он помнил как в одна немка в толпе стоящих за хлебом ткнула в него пальцем и сказала маленькому сыну: «Смотри, это он убил твоего отца!». Не было ничего удивительного, что слухи о «солдатах-призраках», которые мстят русским так быстро распространились среди местных. Их не волновало, что во время нападений эти «призраки» убивали всех без разбора.
С утра младшего лейтенанта вызвали в комендатуру. Он сразу заподозрил нечто неладное. Он долго простоял перед кабинетом коменданта генерал-майора Пронина, прежде чем оттуда вышел старшина НКВД с пухлым пакетом. Офицер автомобильных войск успел мельком увидеть за столом Пронина и сидящего перед ним генерал-майора Гузия.
- Младший лейтенант Ткаченко по вашему приказанию прибыл! - он взял под козырёк.
- Лёня, - офицер протянул ему пакет, - Руки в ноги и дуй сейчас в Девау. Через час должен прибыть самолёт с лейтенантом из наших прямо из Москвы. Ему примерно столько же сколько тебе. Зовут Лукой Ивановичем Полевым.
- Понял, - ощущение чего-то неладного усилилось. - А этого Полевого сюда случаем не из-за этих фрицев прислали?
- Да, - устало произнёс старшина НКВД. - Он тут из-за этих неуловимых фрицев, чтоб им пусто было. И ещё кое-что, он после ранения, контуженный. Не обращай внимание на его бормотания. А теперь иди давай.
Младший лейтенант пулей выскочил из комендатуры, придерживая рукой ушанку, полы шинели хлопали по голенищам сапог. Усевшись в Опель он бросил ушанку на сиденье рядом с каской, завёл мотор. Неприятное зудящее чувство, которое уже не в первый раз предупреждало его о немецких засадах, усилилось.
***
«Дугласёнок» коснулся шасси бетона, подпрыгнул, второй раз, третий и покатился по полосе. Из остановившегося самолёта вышел только один человек. Причём не в военной форме, а в обычном костюме. Прищурившись и приподняв очки Ткаченко вгляделся в человека замершего на ВПП. Он действительно выглядел на двадцать пять, как одногодка младшего лейтенанта. Обычный костюм, обычная старая шинель с двумя рядами пуговиц, похожая на военную, обычный чемодан, обычная шапка на рыбьем меху, обычные сапоги бурки с галошами. Лейтенант ничуть не напоминал сотрудника госбезопасности, он стоял на полосе разглядывая полуразрушенные здания аэродрома. Ткаченко выходить из машины пока не собирался, тут было тепло, а снаружи к тому же дул ветер. Но прибывший лейтенант НКВД всё стоял и рассматривал всё вокруг, словно он тут был прежде. Наконец терпение у младшего лейтенанта закончилось, он выбрался из Опеля и направился к нему.
- Товарищ лейтенант Полевой?
- Так точно. Вы за мной?
Он протянул руку Ткаченко, тот пожал её.
- Лука Иванович.
- Леонтий Харитонович Ткаченко.
- Очень приятно, - лейтенант вновь оглянулся на здание аэродрома. - Не думал увидеть аэродром Дерулюфта в таком виде. Я помню тут были ангары. Помню как вместе с отцом и матерью ходили смотреть на «Графа Цеппелина». Die Narbe bleibt, wenn auch die Wunde heilt. Ладно, пойдёмте. Вам передали какие-либо документы?
- Да, пакет в машине.
Припомнив слова старшины о контузии Полевого он не стал придавать внимания его словам об аэродроме. Лейтенант пролез на заднее сиденье и разорвал пакет. Внутри было несколько папок с тесёмками. Полевой открыл одну из них и принялся изучать документы, словно позабыв, что находится не в кабинете. Это дало время Ткаченко внимательней разглядеть лейтенанта. Он украдкой поглядывал на него через зеркало заднего вида и длинный розовый рубец от виска до затылка не мог ни привлечь внимание.
- Едем в комендатуру, товарищ лейтенант?
- Нет, это не нужно. Вы знаете деревню Гутенфельд?
- Там часть сто восьмого полка НКВД расквартирована.
- Именно так. Кстати, Леонтий вы родом с западной Украины?
Водитель сразу насторожился, он подозревал, что вопрос о его дядьке который присоединился к УПА, когда в Винницу вошли немцы, всплывёт. Но он не думал, что Полевой так осведомлён.
- Да, из Винницы, - с не охотой ответил младший лейтенант.
- Скажите, вы верите в упырей?
Младший лейтенант ожидал какой угодно вопрос, кроме чего-то подобного. Он оглянулся на Полевого. Видя недоумение на лице Ткаченко он махнул рукой.
- Ладно. Не важно. Едем в Гутенфельд.
Не дождавшись больше никаких пояснений от офицера НКВД Ткаченко завёл машину  и выехал с аэродрома. Далеко отъехать не удалось - у Тренненбергских казарм случился затор. Половину улицы перегораживала битая и подкопченная «Бергерпантера», вокруг неё толпились советские солдаты и группа пленных немецких солдат они наблюдали как ругаются стоящие на БРЭМ русский офицер и немецкий танкист, судя по чёрной форме без знаков отличия под шинелью. Лицо у панцерофицера как и руки было испачкано, он теребил в руках грязную тряпку. Он перестал спорить, поняв, что это бесполезно и полез ковыряться в моторе. Русский полез следом за ним.
- Товарищ лейтенант, разрешите сходить глянуть. Может помогу чем.
Полевой молча кивнул не отвлекаясь от просмотра содержимого папок. Похоже он даже не услышал водителя.
***
В Гутенфельд прибыли с большой задержкой. Деревня по большей части уцелела в отличие от соседней деревни Крауссен, которая была уничтожена отступившими немцами. Даже Гутенфельдский аэродром подорвали. Взлётная полоса и здания аэродрома были уничтожены фугасами, а большинство деревянных построек сожжены, дым от пожарищем до сих пор поднимался над руинами деревни и аэродрома. Свернув направо у руин аэродрома Гутенфельд Опель проехал сотню метров по укатанной грунтовой дороге прежде чем их остановила группа офицеров НКВД на американском джипе. Старший внимательно изучил бумажку, которую ему отдал Полевой, вернул её и махнул рукой, пропуская машину.
Вначале в Гутенфельде планировали разместить захваченное партийное руководство Кёнигсберга, но дожидаться русских комиссаров никто из них не стал и большинство затерялось среди беженцев, бежавших в Польшу. Теперь же госбезопасности нужно было просто таки горы свернуть, чтобы найти фашистских преступников. Большая часть партийного архива была уничтожена, а ещё говорили, что крайсляйтер вместе с остальными партийными бонзами по катакомбам вышли из города ещё до начала штурма и сбежали на подлодке.
Поэтому пока в Гутенфельде расквартировывались бойцы сто восьмого стрелкового полка Внутренних Войск. Уцелевших домов на всех не хватало, но на тесноту никто и не думал жаловаться. Проехав через всю деревню опель остановился в конце деревни у обнесённого оградой дома. Дом прежде принадлежал богатой немецкой семье — крыша была черепичной, а не соломенной. как у большей части жилищ в деревне. И это был единственный дом в деревне окружённый сеткой рабицей и колючей проволокой.
- Жди здесь, - сказал Полевой выбираясь из машины, папки он взял с собой.
Из соседнего дома вышел высокий и широкоплечий майор НКВД, на вид ему было за пятьдесят, он был седой и с короткой стрижкой. Широгим шагом он направился к Луке Ивановичу.
- Товарищ майор, - молодой человек поприветствовал старшего офицера. - Прибыл по распоряжению народного комиссара Круглова.
Он извлёк из кармана ту же самую бумажку.
- Почему не в форме, товарищ лейтенант? - пробасил майор, разглядывая бумагу с подписью Круглова.
- Виноват! Получил перевод в НКВД сразу после госпиталя. Форму выдать не успели.
- Ясно.
- Товарищ майор, так здесь содержится та особа?
- Особа, - горько усмехнулся майор. - Да уж, особая особа. Пойдёмте, познакомитесь.
Окна дома были забраны решётками, а деревянная дверь заменена на железную и с железным засовом. Двое солдат в телогрейках, охранявшие дом, вооружённые ППД, встали по бокам от двери. Двое других сняли засов, два навесных замка, открыли дверь, полевой с удивлением глянул на стальной лист двери. В толщину он был не меньше пяти миллиметров.
- Решётки тоже толстые, - проследив за взглядом лейтенанта сказал старший офицер госбезопасности.
В сени он вошёл первым, Полевой следом за ним. Солдаты тут же захлопнули дверь за ними, опустили засов.
- Как видишь, - майор сразу перешёл на «ты». - Все меры безопасности соблюдаем.
Открыв дверь майор прошёл из тёмных сеней в освещённую комнату. Самый обычный крестьянский быт, стол, скатерти, керосиновая лампа, полочки с горшками. Вот только Луке Ивановичу не казалось комната жилой, не было привычного запаха дома, где живут люди.
За столом сидела пожилая женщина в простеньком платье, с причёской как у берлинских модниц в начале тридцатых. Она отложила толстую книгу, которую читала. Полевой успел прочесть название, прежде чем она положила книгу лицом вниз - Philipp Lenard «Deutsche Physik in vier B;nden».
- День добрый, герр Шенкман, - кивнула она майору и обратила внимание на Полевого. - Хоть в чём-то Геббельс был прав и у вас на самом деле есть евреи комиссары. А вы?
- Лейтенант Полевой, фрау Адлер. Отдел «П» НКВД.
Майор наморщил лоб, пытаясь вспомнить слышал ли он когда либо об этом отделе и чем он мог заниматься. Оба офицера сели за стол, лейтенант положил на него папки.
- Господин Ленард сейчас находится у американцев. - сказал Полевой по немецки, чтобы завязать разговор.
- И что? Мне не интересно, что с этим человеком.
- Но вы же читаете его труд.
- Скорее сочинение на вольную тему. Его неприятие «еврейской» квантовой механики словно одержимость. Забавно читать.
- А теория эфира, которую он продвигал. Что скажите насчёт неё?
- Говорят, что между Гильбертом и Рустом произошёл разговор о Гёттингене, евреях и математике. Гильберт ответил, что математики в университете больше нет. Тоже самое и с физикой.
- Но тем не менее ядерный проект нацисты завершили. И не только.
Полевой из кармана пиджака вытащил сложенные вдвое фотографии. Протянул их Адлер.
- В Берлине на Пюклерштрассе в подвале одного дома были обнаружены остатки архива. Немцы уничтожить большую часть. Что-нибудь кажется вам знакомым.
Фотокопии документов были хорошего качества, но кроме них тут были и другие фотографии помещений с медицинскими инструментами. Бледные пальцы с длинными ногтями  впились в фотографии, Элизабет Адлер узнала изображённое на них.
- Откуда?
- Из здания психиатрической лечебницы на окраине Берлина. С помощью этих устройств из остальных выкачали кровь?
- Гиммлер беспокоился не только о своём бессмертии. Его гениальную голову посетила идея создания «Nachzehrer Bataillon» при помощи полученной крови.
- Это невозможно.
- Может быть. Мы ищем зацепки кроме заброшенной лечебницы и пары отчётов. Там в архиве были и другие документы. Например, относительно спецотдела который был в Кёнигсберге на острове Кнайпхоф.
- Вот к чему вы клоните, - она отдала фотографии лейтенанту. - Меня уже допрашивали по этому поводу. Гляньте в своей папке.
- Вас допрашивали офицеры не вовлечённые в суть проблемы. Вы проработали в Кёнигсберге, по вашим словам, около полутора года. Ни разу вас не выпускали на поверхность. Только в сорок четвёртом вас отправили в Шталаг, а оттуда в Аушвиц. Меня интересует  то над чем вы работали там и как туда попасть.
Женщина молчала, вместо ответа она положила руки на стол и стала постукивать жуткими ногтями по столу.
- Жилые здания на острове были уничтожены после налёта британской авиации. Нам удалось раскопать проходы из подвалов уничтоженных зданий в городские катакомбы.
Молчание в ответ.
- За девять месяцев группа солдат войск СС, скрывающаяся в подземелье, совершила несколько налётов. Они забирали еду, лекарство и топливо. Предпринятые попытки найти их начальником комендатуры не увенчались успехом. В катакомбах оказалось много ловушек. А среди немецкого населения начали распространяться слухи о «солдатах-призраках».
- Как будто это должно меня волновать. Это ваши проблемы.
- А если мы предложим вам свободу, восстановление в докторской степени, зарплату. Конечно вам придётся отмечаться раз в месяц. Но это лучше чем сидеть здесь.
- Вы не выпустите такую как я на свободе.
- Почему? До того как вас схватили нацисты вы вроде никому проблем не доставляли. Один последний практик Пути левой руки не такая большая проблема. Мы даже готовы вас снабжать кровью. В разумных объёмах, конечно же. Вы же людей с восемнадцатого века не едите? Если захотите - будем вам скармливать эсесовцев.
У слушавшего разговор майора глаза на лоб полезли. Он догадывался, что со старухой, которую он охранял было что-то не то. Она не ела, не спала. А тут ещё прибывший из Москвы лейтенант хотел ей скармливать фашистов.
- Не самая лучшая диета. После того в концлагере я испытала несварение. Национал-социализм плохо переваривается. И я вам всё равно не верю герр лейтенант.
- Значит всё человеческое вы отринули.
- Скорее человеческие отношения. Государства, идеологии для меня теперь пустой звук.
Полевой в задумчивости зарылся в документы во второй папке. В ответ на слова Адлер он кивал.
- А как насчёт мести? - наконец он нашёл среди документов фотокарточку, показал её женщине. - Это ведь он здесь главный? Это он вас истязал?
Адлер промолчала, из-под насупленных бровей она смотрела на офицеров НКВД. Молчание затягивалось.
- Местные войска, - наконец после длительной паузы сказала старуха. - Могли бы прочесать катакомбы и найти в итоге солдат. Вам не нужен этот гарнизон, вам нужен «Фонарь». Так ведь?
- Если он там, в подземелье. Я должен предоставить в Москву отчёт по поводу этого устройства. И оценить степень его опасности.
Адлер снова замолчала. Завязав тесёмки на папках, Полевой поднялся из-за стола, вслед за ним майор. На столе Лука Иванович оставил фотокарточку.
- Подумайте над моим предложением, фрау Адлер. Я приеду к вам завтра, примерно в это же время.
Женщина даже не подняла голову. Она таращилась на фотокарточку, на изображение человека в кожаном плаще.
Майор постучал в железную дверь. Открылось окошко, солдат снаружи осмотрел офицеров, закрыл окошко. Лязгнул засов, дверь приоткрылась, солдаты держали дверной проход на прицеле. Первым вышел лейтенант. Оказавшись на улице майор закурил папиросу, предложил Полевому, тот прикурил от его папиросы.
- И зачем вам эта жуткая баба понадобилась?
- Она единственная, кто знает где находится эта лаборатория.
- Она правильно говорила, нужно организовать поиски и выкурить этих гитлеровцев.
Они неторопливо шли к бежевому Опелю, Ткаченко дремал за рулём.
- Так то оно так. Вот только времени у нас столько нет. В последний налёт они похитили ртуть со склада «Сименс-Гальске». Нам нужно торопиться.
- Они там в подземелье собирают какую-то химическую бомбу, лейтенант?
- Можно сказать и так, товарищ майор, - закашлявшись Полевой втоптал окурок в грязный снег.
***
Сняв трубку стационарного телефона, Адлер набрала номер, терпеливо дожидаясь, когда длинные гудки сменит голос капеллана Шлимме. Наконец он ответил на звонок, по голосу было понятно, что он ещё не проснулся.
- Помнишь я говорила о катакомбах в северной части города?