Сказка о До, Бро и о Та

Над этой сказкой я сейчас работаю. Я обязан ее написать. Эта поэма была мечтой моего покойного отца. Он хотел, чтобы я ее закончил. Хотел ее издать. Не получилось. Тому виной бухло. Мне пить нельзя. Надеюсь ее закончить.

Блажен, кто верует в блаженство.
А чем блаженный сей блажен?
Ответит рифмы совершенство.
Блаженный тем и совершен,
Что допускает мысль святую,
Простую мысль, совсем простую:
Что счастье будет нам дано.
Дано нам будет… И вино
Прольется празднуя победу
Добра над злом. И тем живем.
И в час невзгод мы днем к обеду
Молитву Господу пошлем.
Кто верит в сказку, верит в чудо.
А кто не верит в чудо, тот
Придя в сей мир из ниоткуда,
Он в ниоткудо и уйдет.

Что сказка? Прелести признанье,
Святая ложь. И то дознанье
С пером Седого Мудреца,
Отца науки и … глупца!
Оно ведь ни к чему для сказки.
Сказ для людей мечтой живет.
С веселым смехом вас в салазки
Забросит вмиг и унесет…
Он унесет в долину счастья,
Где зло бессильно пред добром,
Где все напасти – не напасти.
Когда удалым топором
Герой отважно рубит силу
Ту силу зла, что Михаилу
Дано рубить кивком пера.

СКАЗКА
В лесу былинном, где тропинки
Изюбр могучий протоптал
Где серебрятся паутинки
В дупле у дуба и Марал,
Марал, где северный красавец,
Оленьих стад самодержавец
Заскочит в гости на часок,
Копытом бья златой песок.
На берегу, что чище лазури
 (совести небес)
Где волк голодный жертву ищет,
Где строит козни хитрый бес,
Где ровно в полночь в хороводе
Русалки песней сердце рвут,
Где страх в бревенчатой колоде
Мигает светлячком,
Где ждут свою добычу злые духи
И Крючконосые Старухи,
Храня ручей с живой водой
Пугают странника бедой.
Где пахнет волшебством и медом,
Где сказки дивные в ночи
Разносит ветер всем народам.
Где филин злобою кричит,
Где солнце золотом сияет,
А месяц стынет серебром,
Где травы соком наливает
Земная сила и пером,
Пером по воздуху кружится
И тихо под ноги ложится
Волшебный цветик-лепесток,
Где ветра ласковый поток
Своей живительною силой
Несет дыханье трав кустам,
Где мостик радуги игривый
Соединил два брега. Там…
Скала стояла средь болота
Ее вершину не видать
С вершины птичьего полета
И сказка хочет рассказать,
Как труден путь был на вершину,
Где снег стелил свою перину
Сокрытой шапкой облаков
От взора праздных простаков.
Вокруг скалы одно болото
Куда не ступишь – смрад и топь
И разве мог подумать кто-то
Что путник к той Скале дойдет
Но если взор кристально честен,
То в смраде этом видишь ты
Дорогу в мир, что интересен –
К подножию Святой Скалы.
Внизу среди трясины вязкой
Тропинка убегала сказкой
Она бежала по болоту
Трясины гадкую зевоту
Веселым смехом заглушая.
На ней цветы-колокола цвели
Со смехом напевая.
Когда вокруг все топь была.
И необычный вид тропинки,
Волшебный, я бы так сказал,
Там золотистые пещинки
Веселый ветер раздувал.
Все раздувал, носил по миру
И направлял поэтам в лиру.
И там, где золота песок
Сумел упасть, пел голосок.
Сладчайший голосок Святого,
Целителя природы всей.
Любимца скорби и былого,
Безумца, гения в красе.
Метнемся по тропинке
Ближе к Скале,
К зовущей той Скале.
Низин не зрев – вершины вижу
Смотреть в низины – быть на дне.
Замедлен шаг по чьей-то воле
Колотит сердце, чувство нови,
Как серый шар вокруг скалы
Сомнений, страхов, мишуры.
Но вот пришли – и цель пред нами.
Идти? Иль к черту все – назад?
Скалы величие в тумане
И сердца стук. И… Как сказать?!
Внизу скала была зловеща
Как камень Ада – вся черна
И голос шел оттуда вещий:
- Не лезь – иначе грош цена
Твоей бесцельно-ценной жизни
Вдали от дома, от отчизны
В болоте труп твой будет гнить
И будут черви соки пить,
А с ними все земные гады
Растащат кости по кустам.
За смелость Смерть дает награды.
Поверь, пророческим устам.
Скала так жутко говорила
Сама Скала. Оттуда звук,
Подобный гласу Гавриила,
Все страхом наполнял вокруг.
И только пламенное сердце
крестьянина и иноверца
Не мог страх холодом объять.
Горенье трусам не понять
Идти к Скале, коснуться камня,
Обняв его, на миг застыть.
Остановив позыв дыханья
И сердца бешеную прыть.
И взора огненным сияньем
Вверх проложить ту чудо-нить
Пред с Телом грозным расставаньем
Проститься и … в Верхах парить!
Зреть эту нить незримым глазом
Окинуть мир Нагорний разом,
Увидеть чудеса Скалы.
Где нет сомнения. хулы
Увидеть чудеса вершины
И волю дать своим стопам.
Подъем на гору из низины.
Итак, вперед! В Верха, А там…
Там выла вьюга серым волком,
Там шаловливый Дед Мороз
Бросался снегом снежно-колким
Там камень намертво прирос
К другому камню… Крепко-крепко.
Как к брату прирастает брат,
Как со стволом роднится ветка
В часы безудержных утрат.
Там чудеса, там правит Ночь
Столетий горестная дочь.
Но можно ли в сей жалкой строчке
Поведать торжество Ночи
Тире, каракули и точки…
Молчи, перо мое, молчи.
А сам представь в воображеньи
Ту ночь – Всевышнего творенье,
Когда уста у звезд с тоской
Зовут, манят и ты:
- Постой, постой! – кричишь светилам.
Звезды, вы, тайны вещие храня,
КОСМИЧЕСКИХ ПУТЕЙ БОРОЗДЫ,
Возьмите вы с собой меня.
А рядом снег, как совесть, чистый.
И пустота, как Дух Святой.
И с долей легкой укоризны
Волшебный взгляд Луны простой.
И кажется, что в мире этом
Не быть тебе теплом согретым.
Не быть – а так что «быть не быть»,
Не жить… Какое там уж «жить»?
Коль В суете, предав природу,
Монеты звонкий счет ведя,
Браня в апреле непогоду,
Живешь желудка зов блюдя.
Нет, нет. Не все. Теперь о главном.
Старинный замок на Скале стоял
В величье звездно-славном.
И звался он Уют-Кале.
В старинному замке славно жили
Варили хмель и вина пили.
И пели песни до утра.
Три верных друга: До-Бро-Та.
Был До волшебный, добрый малый,
Высокий, видный, но худой,
Очей лукавых взгляд лукавый
Какой-то веял добротой.
Носил берет с пером орлиным
И с палашом ходил старинным,
Смеялся хитро и умно,
Любил хорошее вино.
И знал историй тысяч двести
Про то, как прежде доброта
Крушила зло на каждом месте
И веселилась у костра.
Когда отпраздновав победу,
Не прочь был каждый прихвастнуть,
С самим собой ведя беседу
Про ярый бой и тяжкий путь.
Сражался он умело очень
(Честь мушкетеров пощекочем)
На саблях, шпагах и рапирах
Разя врагов ходил в задирах.
Но это раньше, раньше было,
Когда еще был юным До.
Когда добрягу До любила
Принцесса Хрюша Тарандот.
Сейчас бежал от света.
В свете ночных светил и глаз луны
До на Скале в своем берете
Предался песне тишины.
До размышлял о судьбах мира
И сотворил себе кумира.
И признавал он лишь одно,
(Хоть это ныне не умно)
Но До был ведь все-таки волшебник.
Ему ведь можно глупым быть!
И посему он был посредник
Меж тем, кто волком любит выть
И наказанием суровым.
Вот тем и жил наш славный До.
Ходил бордовый и пунцовый,
Когда пивал вино бордо
С веселым другом, верным Бро.
Бро был похож на поросенка.
Веселый, круглый, красный весь.
Визжа от радости презвонко.
Мог в одиночку пудинг съесть.
Бро в колдовстве не разбирался,
А по лесам с дубинкой шлялся
И воздавал злодеям всем
Дубинкой раз по тридцать семь.
Что раньше было с ним?
Кто знает? Молчал всегда об этом Бро.
Но иногда Бро воздыхает:
Не хочет пить свое бордо.
Подолгу смотрит на икону,
Где чудотворец Николай
Шлет благодать всему земному…
Бро шепчет: «Только исцеляй».
Всех тех, кто жив еще, но болен.
А я уж там в нечистом поле
С коварным злом во всю сойдусь
И там уж своего добьюсь.
А так Бро пьян всегда и весел.
И песни вместе с До поет.
Бро знает очень много песен.
Поет, ревет и вновь поет.
А третьим из друзей веселых
Был белокурый мальчик Та.
Не зная битв и снов тяжелых
Его лишь вещие уста
В обьятьях ночи полнолунной
Под звон кифары сладкострунной
Читали гимны древних вед.
Хранитель неземных побед
Своим ведь был там в Горнем мире.
И в мир земной он доносил
Ту благодать, что в звездном пире
Та в сновидениях вкусил.
Когда он пел, то огнь незримый
От Та в величье исходил.
Огнь проникал в других
И мнимый Хозяин тела уходил.
Дрожа в бессилье, зубы скаля.
Жалея о сбежавшей славе.
Ведь Дух наживы не силен,
Когда встречает песни он!
Но было и у Та оружье.
Что за оружье? Шпага ль меч?
Оружие – оно не нужно.
Не нужно Та, что будешь сечь
Оружием Та светлоокий,
Главу иль сердце, что же, ну?!
Та в сновиденьях одинокий,
Клинку позволил своему
Во мраке вечном обнажиться.
С потоком солнечным сродниться,
В котором честь и чистота
И этот светлый меч – Меч-Та.
Итак, под вечер у камина
Три друга в зале собрались
Жаркое ели, пили вина
И звуки дивные лились.
В чудесной и уютной зале.
Чудного замка Уют-Кале.
Набив покрепче трубку До,
Подшучивал над красным Бро,
Который яростно сражался
С куском коварным холодца,
Но холодец, как не старался, -
Ждала победа молодца.
А Та ловил напев тревожный
К кифаре трепетной своей,
Отбросив стыд ошибок ложный
Под взглядом искренних друзей.
Вдруг стук раздался в дверь (чуть слышный)
Который как бы говорил: «Прошу пустить,
Лишней, быть может, буду я, но нету сил»…
Друзья на миг один застыли.
Затем вскочил на ноги Бро
И гостя позднего пустили
В Волшебный замок, где Добро.

…Пред ними девочка стояла
Лет десяти, не больше так.
Продрогшая, она молчала.
Лишь снег на трепетных губах
И иней в светлых волосах
И боль в отчаянно усталых,
Но чистых голубых глазах.
Сказать пыталась: «Трудно было,
Но шла и шла и вот я здесь.
Меня удача не забыла.
Но можно ли? Могу ль присесть?».
Та побежал, свой плащ накинул.
Налил вмиг грога в  кружку Бро.
До молча табуреткой двинул,
И молвил: «Будь Добру! Добро».
Глоток чудеснейшего грога
Которого, увы, секрет
(хоть грога у людей и много,
не знают люди много лет).
Глоток, тепло, и иней тает.
И теплота Добра витает.
В волшебной зале чудеса.
Златыми стали волоса,
Которые коварный иней
Своим присыпал порошком.
Пусть за окошком месяц стынет
В чудесном замке хорошо.
Ну говори, как шла сюда ты.
Мы знаем: тяжек этот путь!
Но в этом мы не виноваты.
Коль горе у ТЕБЯ, то тут
Помочь, увы, ничем не можем
Себя за это часто гложем.
Пойми: у многих есть беда.
Но с волшебством желанной встречи
Бывает жизнь у них тогда,
Когда, коль человек хороший
Друзья хорошие его
Пройдут тот путь,
что горя горше,
Чрез страхи сердца своего.
Тогда мы здесь, тогда мы рядом.
Нам все преграды – не преграды.
Мы победим, мы все возьмем.
Вспять мигом реки повернем.

Зовут меня, зовут все Инна.
Наверняка и потому
Ко мне пристал колючий иней.
Но все! Все это ни к чему.
Я знала Ваши договоры.
Среди людей – всё разговоры
О Вашем замке: тут и там.
Бродить так тяжко по лесам.
К Скале добраться Вашей Вечной
Взобраться на нее… Да ну…
Все – в прошлом. Слушайте сердечно.
Все остальное ни к чему.

В парус дул попутный ветер,
Такелаж добротный был.
Быстроходней всех на свете
В океане клипер плыл.
Имя клиперу «Диана».
Капитанов злая рана,
Ибо каждый куль табачный,
Порох с водкой, капитан,
Лицезрев свой шлюб невзрачный,
О «Диане» все мечтал.
Клипер ветру был попутчик
Чуть борей, ишатвелон
На прогулку гонят тучи
То в снастях «Дианы» стон.
Слышен стон от жажды бури,
Небо брови грозно хмурит,
Но а клипер лишь смеется
По крутым волнам летит.
Такелаж от ветра гнется
Дюйс от трения трещит.
Экипаж довольно бравый
Был на чудо-корабле.
Ради праздничной забавы
Моряки могли в котле
Воду зачерпнув морскую,
Заварить уху лихую
Из акульих плавников
И громадных пауков.
Что на дне морском таятся
В сказочной пещере-грот.   
Подсолить соленой солью,
Сладким ромом подсластить.
И рукой с морской мозолью
Чудо-перцем подперчить.
Бросить глаз морского змея,
Вероломного злодея
В ту хваленую уху.
И заснуть  как на духу.
Так что храп на берегу
Будет слышен до рассвета
Злым пиратам на беду!
А командовал «Дианой»
Мастер Вретор – мой отец.
Вместе с братом юным Праном
Положить хотим конец
Страшным войнам, жутким битвам
И отчаянным молитвам
Так как мараи – народ,
что на островах живет,
Все воюет с тем  народом,
В мире с кем быть должен сам.
Песни петь и веды ведать,
Племя это – иарам.
Мой отец узнал случайно
Тайну жуткую одну
Тайну, очень злую тайну,
Что досталась колдуну
Он узнал, что два народа –
Иарам и мараи –
братья, кровные, свои.
Только волей злых волшебниц
Брошен был раздор в народ.
Все слова они читают
Как-то задом наперед.
Мараи – судите сами –
Будет точно иарам.
Мой отец узнав ту тайну,
Славный клипер снарядил
Вместе с мудрым Ойналайне
С нами к островам отплыл.
Бури, штормы, вихри, схватки.
Моря дивные загадки.
Все там было на пути.
Но случилось все ж дойти
Нам к тем островам далеким.
Где сияньем светлооким
Феба милого над нами.
Все не передать словами.

Вдруг попали в мертвый штиль
Клипер крылья опустил.
И стояли мы три дня
Близ заманчивой лагуны
Тайну жгучую храня.
Только жалобные струны
Разносили песнь свою
Над притихшим океаном
Брат мой пел и я пою
Вместе с братом юным Праном.
Там средь островов зеленых
Злой консул в замке восседал.
Он не любил людей веселых,
А только злобу изливал на всех,
на все. Весь в рваных ранах.
Злой консул Франко де Погано.
И знал он тайну о народах,
О битвах их, об их невзгодах.
Но принцип был: пей кровь и здравствуй.
Но тайно пей людскую кровь.
И к черту – братскую любовь.
Жена, волшебница Эрида,
Нарадоваться не могла.
Тем злобным бесовским флюидам
Такою вредною была.

Этим временем как раз
Консул Франко де Погано
Средь шипенья злобных фраз
Песню услыхал нежданно.
Взял подзорную трубу,
С дрожью на Скалу забрался.
Злобно закусив губу,
Вдаль смотрел и изумлялся.
Что с ним сделает вот этот
Потопляемый баркас.
В песне слишком много света,
Слишком много смелых фраз,
Воспевающих свободу.
Покажу тому уроду,
Капитану корабля
Накажу за Труляля.

Прибежал к своей Эриде
Рассказал, что видел он:
- Бой дадим зловещей Фриге, -
Прошипела та сквозь стон.
Вызвал главного пирата
И каракул «Гомер-Жюль» -
Бриллиантом в три карата
И свинцом для ваших пуль.
Награжу, коли возьмете.
Или попросту убьете
Этот наглый экипаж
И бутылку дам вам аж.
А пирата величали просто
Гомер-Сонер-Жюль.
Молвил: - Не было б печали
Это вам не сладкий куль.
Этот клипер мне известен
Мистер Вретер мне знаком
Про него слагают песни,
Всех бесстрашней в море он.
Бриллиантов мне не надо.
Опозориться боюсь.
Под свинцовым с ливнем градом
Лучше я пойду напьюсь
Хмеля с водкой да спать лягу.
Бриллиантов мне не надо.

Призадумалась Эрида,
Де Погано загрустил.
Под покровом полнолунья
Пыл злодея поостыл.
Вечер наступил,
Не спится Консулу , жене его.
В море смотрят и грустится
(есть, пожалуй, отчего)
Вдруг Эрида открывает ларчик свой,
Где сладкий сон в сновиденьях обитает,
Видимый со всех сторон.
Говорит ему Эрида:
- Ты лети на клипер вмиг,
Волю дай своим флюидам,
Чтоб заснули, чтоб затих
Клипер в тихом океане.
Всех плени, скорей, скорей.
Нет тебя сильней в обмане.
В плен возьми морских друзей,
Улетел Гипноз послушный
И заснул весь экипаж
К людским судьбам равнодушный
Все исполнил ведьмин паж.
Лишь меня одну не тронул,
Просто дружим с ним давно.
Все заснули. Спят и стонут
А Гипнозу все равно.
А пираты на караке
Подплывают ближе все
Все спокойно, все без драки
Клипер мы и так возьмем.
Тут дельфин один, белуга,
Плещется, меня зовет.
Ты садись скорей на друга
Этот клипер он спасет.