Ливень

Вода… Некоторые ученые утверждают, что она – универсальный носитель информации, хранящий память обо всех событиях, случившихся в мире. Бред, вздор, безумная фантастика?

Кто знает… Виктор Иванович угрюмо глядел в окно, хотя сквозь сплошную стену ливня с трудом можно было различить даже очертания ближайших деревьев. Сегодня 13 сентября.

Песня такая была, ее еще пел сибирский бард, давно замолчавший:

Сегодня тринадцатое сентября,
Мне снились кошмары всю ночь:
То черти кружились, в фанфары трубя,
Грозились в муку истолочь.

«А тогда, 13 сентября, было тепло и сухо. Как сейчас помню, хотя прошло много лет, - он лениво щелкнул пультом. – Тьфу, очередной сериал. Как там, «Честный мент-7»? Не встречал таких в своей жизни. Может, где и водятся, но не знаком с ними». Так в каком же году это случилось? Девяносто восьмом… нет, седьмом. Сухо, под ногами шуршит палая листва, еловые лапы тычут в лицо, паутина липнет, под ногами сыроежки лопаются. И мы втроем тащим строптивого бизнесмена к месту последнего упокоения.

Потоки дождя хлестали по стеклу, смывали с внешнего подоконника осеннюю грязь: листья, пыль, мертвых мух и комаров. Лужи пузырились, как кипящая вода в кастрюле. С грохотом низвергались водопады в железных трубах, казалось, готовые разорвать их своим бешеным напором. Сквозь шум дождя отчетливо посылалось жалобное мяуканье и скрип когтей по металлу входной двери. «Черт, Мурка», - он поднялся с кресла и пошел отворять.

Мокрый белый комок вкатился в комнату, оставив позади водяную «дорожку». Хозяин потрепал его за ухом, провел рукой по сырой спине. Мяукнув, Мурка ринулась вверх по лестнице на второй этаж.

Так, когда же это было? В девяносто каком? Девяностые, «дерьмоносные», много дерьма тогда всплыло на поверхность взабаламученного жизненного моря. Вот и они… Да что там поминать старое. Кто из нынешних хозяев города, края, страны без греха, покажите мне его?

Тот предприниматель, открывая свое дело, думал, что все будет по-честному. Он быстро пошел в гору – и привлек внимание Виктора и его друзей. Сначала, как водится, они предложили «крышу». Эта «крыша» выглядела вполне цивилизованно в сравнении с теми бандитами-беспредельщиками, которые поначалу осаждали предпринимателя. Это все равно что сравнить соломенную крышу какой-нибудь старинной хаты с крышей его, Виктора, нынешней виллы. Предприниматель с радостью согласился – ведь у этой «крыши» у самой была хорошая «крыша», да не одна: в городской администрации и УВД. Тех отморозков как ветром сдуло. Знай себе, сиди и отстегивай благодетелям. Но аппетит приходит во время еды:
крышеватели потребовали включить их в число учредителей компании. Бизнесмен артачился, но не долго. А через год ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться: переписать бизнес на Виктора и его компаньонов, получив щедрые отступные. Но бизнесмен оказался крепким орешком, и даже после сожжения двух автомобилей и последнего предупреждения в лице двух неизвестных хулиганов с битами, все упирался. И тогда…

Он упирался, когда Витек, Серый и Шурик тащили его к лесному озерку, со связанными руками и кляпом во рту. Озеро большое, дно тинистое, рыб нет – значит, нет и рыбаков, вода холодная даже летом – нет и купальщиков. Пистолет с глушителем, груз на шею – и прощай, строптивец. Никаких следов: перед тем, как застрелить и утопить труп, несчастного долго возили в багажнике по пригородным дорогам и тропам. Розыски ничего не дали. Дело об исчезновении предпринимателя Бориса Евгеньевича Васильцова оказалось глухим, как лесное озерко, в котором вот уже сколько лет покоятся его бренные останки в толстом зеленом саване донного ила. Виктора и его сподвижников по бригаде, конечно, допрашивали, но откуда они могли знать, куда пропал бизнесмен Васильцов. Его сын оказался более сговорчивым – и бизнес пропавшего перешел в надежные руки.

Теперь он, Виктор Иванович Беляшов – владелец нескольких преуспевающих компаний, депутат законодательного Собрания, а в перспективе – и Госдумы, добропорядочный гражданин, патриот, меценат и даже образцовый семьянин: новая супруга, на двадцать лет моложе своего благоверного, не даст соврать. И пусть попробует кто-нибудь публиковать клеветнические пасквили о его «боевой» молодости. Он разберется с ним, как бывший флибустьер Генри Морган с издателем Эсквемелином. Нет, не то, про что вы подумали… Он заставит его напечатать опровержение и выплатить изрядную сумму за моральный ущерб, ведь Виктор Беляшов – достойный джентльмен, его хоть в лорды Совета Федерации двигай.

Неожиданно «запел» мобильный телефон, оторвав его от воспоминаний. На экране высветился начальник службы безопасности фирмы. Виктор приложил телефон к уху.

- Виктор Иванович, Пальчиков вас беспокоит. Полчаса назад… позвонили из больницы… там ваш зам по финансам Сергей Сухарев…

- Что такое? Что с ним? – Виктор едва не подпрыгнул в кресле. – Опять сердце?

- Нет, он в ДТП угодил. На шоссе, за городом, ехал, ехал – и в столб врезался. Сейчас он в коме, врачи говорят – прогноз неутешительный. Там наш человек уже. Когда Сергея Петровича доставили, он еще говорить мог. Сказал, что на дороге человек… мертвый…

- Сбил что ли кого? – кричал в телефон Виктор, думая: «Час от часу не легче. Если выживет, судить будут Серого. Скандал…»

- Да нет, говорит: стоял посреди дороги мертвый человек. Бредил, видно… Это в трех километрах от Яблоневки произошло, там место безлюдное, леса вокруг.

- Опять за руль пьяный сел? Говорил же я ему - доездишься! Мог бы водителя взять!

- Да нет, трезвый был, как стекло.

- Езжай в больницу и жди меня там. Я скоро выезжаю.

«Вот те на! Бывает же совпадение! Тогда, в тот же день они как раз в том месте свернули, в трех-четырех километрах от Яблоневки, где лес густой, озеро… Тьфу ты, мистика!»

Телефон пискнул. Ага, пропущенный звонок. «Слушаюсь, выезжаю в больницу», - бросил напоследок начальник секьюрити. Виктор уставился в экран. Пару секунд назад звонил сын Александра Печенева, бывшего Шурика Печенега, а ныне – руководителя одной из подконтрольных политику и предпринимателю Беляшову коммерческих структур.

- Папа… в окно… окно раскрыл – и с восьмого этажа, - лепетал сын. – Упал и насмерть…

«Наверно, опять гадости нанюхался, - машинально подумал Беляшов. – Говорил я Шурику: завязывай ты с наркотой»…

- Он с утра веселый был, бодрый, ничего не предвещало… А тут дождина зарядил, как назло!  - причитал сын. – Он в окно глянул… и как закричит: «Убирайся, гад, призрак!» Окно распахнул и бросился, прямо на тротуар упал. Я не успел… - парня душили слезы.

- Ты держись. Я к тебе позже приеду. Тут еще одно дело… Сухарев на дороге разбился.

Но сын Печенева уже выключил телефон. «Надо ехать! – вскочил с кресла Беляшов. Сначала в больницу, а потом… Черт, так ведь мы тогда были втроем. Шурик был с нами!»

Пораженный этим совпадением, Виктор, накинув плащ-дождевик, направился к стеклянной двери. Сейчас он позвонит своему водителю… «Сегодня 13 сентября. Говорят, по старому стилю – первое, в Древней Руси это был Новый год. Вот тебе и подарочки! Новый год – это забавно: вместо Деда Мороза – Дед Дождь. Может, сделать этот день корпоративным праздником? – он гнал от себя назойливые мысли, страхи. – Ерунда! Все это мистика, фантастика, дешевый фильм ужасов. Случайное совпадение! Не может убитый вот так наяву, а не во сне являться, да и во сне он давным-давно не беспокоит, ведь столько воды утекло!»

Он решительно открыл стеклянную дверь. Все так же низвергались дождевые потоки – с неба, с козырька над дверью. При этом они, казалось, омывали огромный водяной пузырь, колыхавшийся над ступеньками крыльца. Да, огромный пузырь, в котором мелькали радужные блики. Этот пузырь вытягивался вверх, напоминая очертаниями человеческое тело.

- Нет! Уйди! – вдруг истошно заорал бизнесмен-депутат-меценат-патриот-семьянин. На него в упор, не мигая, смотрело лицо бывшего владельца его самой успешной компании Бориса Васильцова: безжизненное, с круглым отверстием в левом виске и запекшимся кровоподтеком внизу. Отражение в зеркале без оригинала. Дикий крик резко оборвался.

Когда молодая жена с трехгодовалым сыном вернулась из поездки в краевой центр, она удивилась: «Почему дорогой Витя не встречает меня у входа? Охранник в будке уверял, что хозяин дома. Может, уснул? Этот жуткий осенний ливень располагает ко сну. Или опять выпил? Ну, тогда я задам ему…». Дверь была раскрыта, косой дождь бил в дверной проем, потоки воды вливались внутрь. «Ну, точно пьян! Даже входную дверь не закрыл, поганец!»

Новый вопль  вкупе с детским визгом «Папа!» раздался, когда женщина переступила порог. В паре метров от входа на полу, в луже дождевой воды лежал ее муж с перекошенным лицом, пытаясь что-то сказать ей, но лишь мычание вырывалось изо рта. Он силился, но не мог встать: половина тела была парализована. Здоровой рукой он указывал куда-то вдаль, за спины жены и сына – туда, где в глубине елового леса лежит безымянное озерко. В недвижных глазах на искаженном кривой гримасой лице застыл невыразимый ужас.