Физика Горетова

       Холодным подмосковным сентябрем студент кафедры теоретической
физики МГУ Йося Рупп оказался с лопатой у  навозной ямы горетовского
коровника не с пустого. Работавший в эстонском совхозе многодетный
немец, Йосин папаша, подал на ПМЖ в западную Германию, и, пока вопрос
о Йосином отчислении решался спецорганами университета своим чередом,
более оперативный актив посланного в Горетово собирать картошку курса
доверил опальному студенту расширить и углубить специально для этого
предварительно заполненную до краев яму при коровнике центральной
усадьбы совхоза Горетово Можайского района Московской области.
Актив курса, отправив Иосифа к тому разливанному морю горетовского
добра, одновременно и мудро, и с особым изыском решил еще одну попутную задачку,
послав в помощь Йосе на выполнение той трудной, но почетной работы меня, чтобы
мое темное еврейское прошлое смогло оплатить мне в настоящем той же валютой.
По простоте душевной и опираясь на многовековой горький опыт моего
народа, я обреченно предложил Иосифу начать расширение непосредственно с продолжения
резервуара. Более рациональный Йося интеллигентно ответил, что этой х..ней я
могу заняться только самостоятельно, но он, все же, предлагает мне вместе с ним
наступать на море говна с другого края, отступив метров на 10 от его берегов,
и не очень торопить момент смычки двух резервуаров. Так и порешили.
Нашли в коровнике кирпичи, соорудили из них места для сидения и приступили
к работе. Сидели, курили махру и разговаривали. Йося, почему-то, был уверен, что ему
в этом жить осталось недолго, а я, зная былины нашего народа, сказал, что эта
недолга обычно длиться лет от десяти, на что Йося справедливо ответил, что СССР гонит
за марки газ в Германию, и коммунисты немцев под те бабки выпускают беспрепятственно. "Везет же вам, нам гонят только
арабов" - завистливо заметил я.
Подмосковный сентябрь задался ранними морозами, мешавшими спокойно сидеть
за культурной беседой на свежем воздухе, вдыхая полными легкими запах экологичных
натуральных удобрений из резервуара. Дров для костерка поблизости не было, и мы
решили греться из магазина. В горетовском сельпо хлеб сразу после привоза разбиралался
местными мухой. Другой закусью могли служить только просроченные плавленные сырки
"Дружба" и сок березы в трехлитровых банках, поэтому мы и решили не отвлекаться на мелочи
и приобрели исключительо белую, которая, слава Богу, оказалась представлена последней
доступной для покупки нам неместным бутылкой.
Мастеровитый Иосиф умело снял алюминиевую бескозырку с поллитровки калужского
завода спиртовых изделий и благородно протянул уже готовую к употреблению бутылку мне.
Вдохнув морозного настоянного на местных запахах воздуха, я крупным глотком с вожделением
приступил к процедуре согревания, но добравшись до нее вовремя сумел выплюнуть хотя бы ту часть
калужского нектара, что не сразу пролетела внутрь. Покраснел и закашлялся от
произведенного напитком эффекта, не имея возможности предупредить словами товарища
о ожидающем его удовольствии. Йося от моей пантомимы сморщился, обозвал меня
еврейским интеллигентом, вырвал белую из моих рук и смело запрокинул ее в рот, вливая в себя
содержимое безглотковой техникой специалиста. Вкусовые рецепторы довели сигнал мозгу
теоретического физика уже после того, как пол литра подарка судьбы вошли в организм
безвозвратно. "Убъю, сссука!!! Ты почему не сказал!?!?!?" - заорал он на меня
сразу после того, как мозг обработал доставленную ему информацию. "Так это я тебе
ее в рот заливал?" - с неуместной язвительностью спросил я, предварительно отойдя на безопасное расстояние от
здоровенного Йоси. "Беги, гад, в коровник и тащи мне немедленно ведро
молока, если не хочешь, чтоб я здесь сдох" - уже не с такой явной страстью к мщению, а с
мольбой прохрипел он, засовывая пальцы в рот. Я побежал к дояркам с криком о помощи.
Милосердные селянки мудро выделили на процедуру не ведро, а достаточную для достижения
нужного результата трехлитровую банку парного, ровно которой и хватило герою, чтобы
проблеваться и выжить.
Приключения того дня мы благополучно закончили в расположенной в 6 километрах
от описанного места событий Красновидовской пивной, где от радости за возврашение к
жизни неудержимый Иосиф пытался с недвусмысленными намерениями склеить пышнотелую
хозяйку заведения с красивым именем Люба. Местные было пытались прекратить это
надругательтво над чистотой царящих в нашей самой счастливой на свете стране нравов,
но мы сумели от них отбиться и вовремя свалить почти нетронутыми в расположенный невдалеке
от Красновидова университетский пионерлагерь, где уже находились основные студенческие
силы бойцов за сбор горетовского картофеля и куда местные не решились ломиться.
Соединить ту небольшую ямку, что до отъезда в Москву мы сумели вырыть в горетовской земле,
с основным хранилищем коровьего золота мы, как ранее и было блестяще рассчитано студентом
теоретиком, конечно, не успели и оставили уже местным, умеющим употребить калужскую белую
во здравие, довершить начатое нами с Йосей преобразование к лучшему жизни в том совхозе.
Мой друг Йося сразу по прибытию в Москву был из университета отчислен, но сумел поступить
на тот же курс уже не столь советски кошерного физфака Тартуского университета, а еще
месяца через три их семью, как Йося и предсказывал, выпустили в Германию.   


Рецензии
Давно не читал с удовольствием. Продолжу. С уважением и хорошими для вас словами, Миша.

Миша Димишин   10.01.2019 21:19     Заявить о нарушении
Спасибо, Миша.

Григорий Поляк   11.01.2019 17:21   Заявить о нарушении