Гастарбайтер

   Я сбежала в сквер от духоты, царившей в квартире. Спрятавшись от жары, присела в тени аллеи на лавочку, собралась читать. Пахло скошенной травой. Недалеко от меня дребезжала газонокосилка. Я никак не могла сосредоточить своё внимание на книге; закрыв её, посмотрела на косаря.
Это был совсем юный парнишка, на вид лет пятнадцати. Его пробирало дрожью от косилки, видимо, она была тяжелее его. Ресницы, кепка, сапоги – всё было в зелёной мелкорубленой траве. Наконец, он остановился и стряхнул её, сняв кепку. Достал из кармана платок, вытер лицо. От выступающего пота одежда его промокла. Жара не давала возможности продолжить прерванную работу. Он присел тут же под деревом, прислонился к стволу. Скрестил вытянутые ноги.
Я продолжала наблюдать за ним на расстоянии. Глаза у него были закрыты, но он явно не спал. Выражение его лица менялось. Грусть переходила в еле уловимую улыбку, которая через некоторое время сменялась озабоченностью.
Вдруг у меня возникло непреодолимое желание разговорить его. Я тихонечко подошла поближе. Он чувствовал моё приближение, но при этом не открывал глаз. На лице появилось защитное выражение. Я, извинившись, поздоровалась. Он, открывая глаза, сделал вид, что я его разбудила. Но, видимо, увидев мою доброжелательность, он, как-то смущаясь, поднялся на ноги.
Сразу почувствовался Восток. Там не принято разговаривать с людьми старше сидя. Я, робея, спросила:
– Как зовут?
– Али, для Вас Алик, – скромно ответил он.
– Чего же, у нас тоже есть имя Али. Имя Пророка.
– А Вы мусульманка?
– Не видно? – отшутилась я.
Мы заулыбались. Я поняла, теперь ключ к нему почти в моих руках.
– Али, ты давно в Москве?
– Нет, всего полгода.
Он хорошо говорил на русском.
– А ты приехал откуда? – не собираясь отставать, допрашивала я.
– Из Ташкента.
– Красивый город, я о нём много читала. Но больше знаю о Самарканде. О его древности, базаре, архитектуре. Скучаешь по родным краям?
– Очень скучаю, особенно по сестрёнке. Ей всего четыре года.
– А тебе?
– Семнадцать.
– Вас двое у матери?
– Нет, трое.
– Али, а ты можешь рассказать про людей? Как там им сегодня живётся?
Он вскинулся удивлённо:
– Как и везде, что Вас интересует конкретно?
– Ты понимаешь… Как тебе объяснить… Мне интересно, какие там люди. Чем они живут сегодня? Ну, скажем, конкретно, если можешь, расскажи на примере своей семьи.
Он улыбнулся:
– Вы в газете работаете?
– Нет, просто собираю разные истории про людей, это мне нравится. Если хочешь, расскажи свою историю, окажи мне такую честь.
– Хорошо, но мне кажется, что Вы всё-таки из газеты, – улыбнулся он и начал свой рассказ.
– Мы жили в Ташкенте. Родители – образованные люди. Мама – скрипачка, отец преподавал на кафедре биологии медицинского института. После развала Союза оркестр, где работала мама, распался, все подались в мелкий бизнес, если так сейчас называют торговлю. Отец получал гроши, родители не могли прокормить нас. Решили, что папа уедет на заработки в Москву, тогда все так делали, а мы переедем в деревню в Ферганскую долину, где живут его родители. Думали, временно продержимся, пока хоть немного не встанем на ноги. Вестей от отца не было целый год, нам надо было как-то выживать. Мать нанялась в помощницы, работала на хозяйстве у разных людей, кто что предложит. Кому-то стирала, кому-то полола в огороде, месила тесто, одним словом, бралась за всё, что предложат. Иногда людям нечем было расплачиваться, они давали хлеб, рис или какие-то продукты с огорода. Про скрипку её руки давно забыли. Я работал тоже, пас баранов, чистил коровники. Перебивались как могли.
Мать заболела. У нас не было денег довезти её до города, лечили в деревне народными средствами. Не помогло. Остались мы без мамы: две девочки и я.
Позже узнали, что отец так и не доехал до Москвы. Их, несколько человек, сняли с поезда какие-то люди в камуфляжах и увели, куда и зачем – неизвестно. Бабушка каждый день проклинает тот час, когда он сел в этот поезд. Они с дедушкой – представители сельской интеллигенции, всю жизнь проработали в школе. Представить такой кошмар не могли себе даже во сне.
По настоянию бабушки с дедушкой я поступил на заочное отделение университета, учусь на агронома, параллельно поступил в институт иностранных языков. Бабушка не знает о моём приезде в Москву. Мы с дедушкой солгали ей, что я в Ташкенте.
Вот заработаю немножко и уеду. Наши края необыкновенно красивы. Как здесь живут люди? Почему они такие злые? Когда я сюда ехал, мне казалось, что Москва уже начинает просвещать и обязывать всех гостей и жителей быть достойными её, центра культуры. Я поразился необразованности, невежеству этих людей, считающих себя столичными жителями. До самой нашей глухой деревни этой Москве расти, расти и расти.
Вы знаете, я впервые ощутил гордость за свое происхождение, за свой народ. Ведь многие из этих дворников, которых вы видите везде во дворах, – это образованные люди, приехавшие честно заработать на кусок хлеба. Мне обидно за наших, когда какой-то амбал обращается к нам, подзывая разгрузить или погрузить за гроши: «Э-э, таджик!» Да ещё при этом торгуется: мол, ты должен делать это бесплатно, тебе я оказываю честь, подзывая мести под ногами.
Да, я согласен, мы другие, и слава Богу! Пусть мы не вписываемся в этот уклад жизни, дай Бог не перенять у них эти привычки, пока мы здесь. Вернуться скорей в свои края, и никогда чтобы не было нужды приехать сюда за куском хлеба. Мы очень работящий народ, но жаль, у нас в работягах не нуждаются, так и живём по всей нуждающейся в рабочей силе России.