Мамочка

Окончание вечерней смены. Закрытие бара. Одиноко стоящая машина у запасного выхода. От усталости ключи падают из рук. Снова. Осталось ещё немного, главное — накопить на операцию. Дальше будет легче... Не заводится. Первый раз. Второй. Третий. Голова устало опускается на руль. Старенькие наручные часы пищат, оповещая, что времени уже три часа ночи. Сейчас не то что автобус, сейчас и попутку не поймаешь. Самое время закурить. Усталость настолько одолевает, что, несмотря на здравый смысл, выбор падает на короткую дорогу. Короткую дорогу, на которой фонари только на этой стоянке и возле её дома. Закрывшийся продуктовый магазин. Шорох. Школа. Шорох. Полупустующее общежитие. Гаражи. Уже видно фонарь. Повернуть от него налево, и дом. Шорох. Тьма.

Анна резко раскрыла глаза и села. Один и тот же сон, преследующий её шесть лет. Она никогда не видела его продолжение. Может, оно и к лучшему. Каждую ночь повторение того судьбоносного дня. Дня, который перевернул её обыденную жизнь с ног на голову.

Накинув мягкий халат, она двинулась на кухню. Спать не хотелось. На кухонном столе стоял пузатый бокал, наполненный вином. На окне, возле пепельницы, лежала пачка сигарет.

— Благодарю, — по привычке сказала девушка в пустоту. Тишина ей была ответом.

Устроившись на подоконнике, Анна начала прокручивать события, случившиеся после той ночи.

Девушка приходит в себя в реанимации. Тело нещадно болит. Хочется спать. Губы будто сшиты. Что-то мелькает в углу палаты. Кто-то высокий выходит из тени. Прежде чем опять потерять сознание, Анна чувствует запах тухлых яиц.

Реабилитация. Беременность. Запрет аборта под угрозой её жизни. Разбирательства в полиции. Очередной глухарь.

Родители говорят, что ребёнка можно отдать в «Дом малютки». В их семейном гнезде появляются драгоценности. Доходит до того, что золото находят в контейнерах с едой. На счетах растут многозначные суммы, отследить происхождение не удаётся. К этим деньгам прилагается письмо с единственной фразой, выведенной каллиграфическим почерком: «Оставьте ребенка».

Но это никак не влияет на решение о том, что нужно отдать этот «плод несчастного случая» в добрые руки. На операцию отцу хватает. Вот только она не помогает. Метастазы обнаруживаются слишком поздно. Похороны. Мать начинает ходить в церковь. Обвинение в том, что девушка вынашивает дитя дьявола. В итоге приглашают священника. Попытка провести обряд экзорцизма над Анной. Разрыв сердца у священника. Лечение в психиатрической больнице. Остановка сердца. Похороны.

Роды, не считая ужасных перебоев с электричеством, проходят легко. Здоровая девочка с яркими голубыми глазами и белоснежными волосами.

Родительский дом. Голоса и недетский смех из комнаты малютки. Невыветриваемый запах серы. Некрологи и обезумевшие полицейские.

Поначалу Анне было страшно. Со временем стало легче. Сами собой появляются нужные вещи, идеальная чистота дома, уверенность в безопасности. Неплохая плата за то, чтобы не обращать внимания на увеличение смертности в округе.

— Эх… мама была права, — сказала девушка, растирая бычок о пепельницу.

Тишина будто изменилась из привычной успокаивающей в гнетущую устрашающую.

Анна усмехнулась.

— Я не жалуюсь, можете не обижаться. Меня всё устраивает.

Настенные часы показывали пять утра. Она оставила дочь в лесу около пяти часов вечера. Значит, скоро она вернётся. Будто услышав её мысли, замок в двери повернулся. В квартиру зашла девочка пяти лет. На белом платьице в горошек не было ни пылинки, почти белые волосы лежали в аккуратной причёске. Ребенок выглядел так же, как и днём.

Но одно отличие всё же было...

— Мамочка, я наелась! — окровавленное личико озарила нежная улыбка.