Вечерами летними

1.
- …Тридцать шесть, …тридцать  семь… – уныло отсчитывал Юрка, вытирая пот со лба.  Как  будто это он отжимался на горячем песке, а не мы со Светкой.  Юрка всегда недоволен, когда ему приходится  выполнять не интеллектуальную работу, не поддающуюся  пониманию его тонкой натуры «ботаника».  Вот, блеснуть устным счетом с трехзначными цифрами или извлечь какой-то там корень – это с радостью! А участвовать в тупых физических соревнованиях на спор, да еще когда все изнывают от жары на пляже,  а прохладная вода озера так и притягивает…..

Всё объяснялось просто – Юрка считался моим негласным секундантом, так как я считался его первым другом и защитником. Ну, а когда у тебя друг -  машина для физических упражнений, а не для создания алгоритмов, то надеяться на научную дискуссию не приходится. За все надо платить….

-..тридцать восемь, …. тридцать девять…. ну, наконец-то… сорок! – Юрка в изнеможении повалился на спину. – Победил слабый пол.

- Перестань меня так называть! – крикнула ему Светка, но вся засветилась от удовольствия.

И ведь никто не понял, что я специально первым рухнул в песок на счете «тридцать девять», по-джентльменски… Все свидетели моего позора засвистели, обозвали меня «слабаком» и бросились в воду остужаться.

Я растянулся на животе на обжигающем песке. Жара. Начало августа. Ещё каникул три недели…. И никаких забот у шестнадцатилетних бездельников.

Из воды слышались смех и визги нашей развесёлой компании. Но я выжидал в одиночестве еще несколько минут, чтобы Светка не догадалась о подставе. Пусть считает, что я в муках переживаю своё поражение. Она ведь, проницательная, сразу поймёт по глазам, что я поддался…

Конечно же, это не из-за того, что я не могу сорок раз отжаться! Даже смешно…. Просто Светка – мой второй лучший друг (после Юрки), и мне не хотелось мучить её в такую жару. Я же знаю, что она ни за что бы не остановилась и билась до последнего вздоха…кому это надо! Я сильно уважаю её за такое упорство в спорте и  мальчишеский упёртый характер. И, почему-то, немного жалею…

Если с Юриком мы знакомы с детского сада, то Света появилась в нашем классе два года назад, когда её родители переехали из Москвы на «свежий воздух» в ближнее Подмосковье. Уж не знаю, насколько воздух здесь чище, но сосны и два небольших озера  всегда были приманкой для дачников.

А впервые я увидел её в городском бассейне  несколько лет назад в августе.  Я хожу на плавание, а она прыгает с вышки. Мы познакомились, так сказать, самым тесным образом, когда она рухнула практически мне на голову с трамплина. «Ты что, дурак?!» - были первые слова приветствия русалки, вынырнувшей прямо перед моим носом. «Идиотина! Кто же под вышкой торчит! Я же могла тебя покалечить!». Надо же, какая самоуверенность – это не я её, а она меня! С тех пор и пошло наше соревновательное движение - кто кого… А уже первого сентября я налетел на неё, не глядя, в дверях класса. Как ни странно, она меня сразу узнала: «Аааа, это ты, идиотина!». Ну, вот и познакомились.

Сначала я подозревал, что Юрик не одобряет нашей дружбы, даже ревнует к «пришельцу». Но потом, поразмыслив, что два телохранителя лучше одного, принял как есть и скромно позволил  сопровождать себя, любимого, будущего Нобелевского лауреата, по переулкам опасного окружающего пространства. Кроме того, в учебе со Светкой не было никаких проблем, училась она легко и прекрасно. Так что, в качестве «нагрузки» в плане домашнего задания у него оставался только я. Зато преимуществ у «ботаника» в нашем неспокойном районе, переполненном наэлектризованным гормонами подростковым населением, было немало.  Юра жил, как раз, посередине. То есть, по дороге в школу за ним сначала заходила Светка из своего дачного коттеджа, потом они шли через мою девятиэтажку. И обратно, такая же история – сначала его персону двое доводили до моего дома, затем один телохранитель - до его, а дальше Светка шла к себе, перейдя улочку, официально отделяющую наш городок от дачного рая. 

- Не спи, неудачник, замёрзнешь! – услышал я над собой звонкий голосок, и тут же на мою спину обрушились влажные ладошки и тысячи ледяных капель.  От неожиданности, я подскочил и перевернулся на спину. Света стряхивала  на меня воду с волос.  И тут же в отместку её мокрое тело было повалено мною на песок и обсыпано с ног до головы.

Под дикие ругательства «слабого пола» я бросился к озеру. Она – следом. Мы ещё побарахтались под смех сохнущих одноклассников. Потом побегали друг за дружкой в надежде завалить на песок. И стали собираться по домам.

Все оседлали своих железных коней, за исключением двух фиф, Розы и Лилии, которые признавали только один вид транспорта – такси. Юрка тоже взобрался на несуразное средство передвижения, называемое им «велосипедом», которое мы со Светкой прозвали «ишаком».  Это было настолько раритетное сооружение, что даже мой подержанный велик казался чудом техники. Как говорил без тени смущения сам хозяин, «ишак» достался ему от какой-то троюродной сестры, то есть это был дамский вариант с изысканными изгибами и тормозами «ногой назад».  Но Юрка не обращал на это никакого внимания – лишь бы ездил! Он вообще, мало переживал из-за всего материального, потреблял, что дают, был неприхотлив и скромен. Конечно, имея в наличии младших брата и сестру, бабушку и деда в одной квартире, плюс вечно озабоченных тревожных родителей, переживающих как бы обеспечить всё семейство.

У въезда в город все разъехались в разные стороны, а мы с Юркой и Светкой свернули на узкую дачную улочку.
- Поехали ко мне арбуз есть, - предложила она. Ну, а мы и рады стараться. Юрка не спешил в шумную душную квартиру, а я эти сутки жил в одиночестве, пока моя мама дежурила в больнице. Будучи матерью-одиночкой и операционной сестрой, она старалась подработать, сколько хватало сил, предоставляя меня самому себе.

2.

Пыльная песчаная улица привела к высокому тёмному деревянному  забору, оплетенному краснеющим девичьим виноградом. Но за металлической калиткой с камерой наблюдения, я знал, скрывался чудесный прохладный заросший сад, благоухающий поздними лилиями и флоксами. Вернее сказать, заросшим сад только казался. В нем всё было распланировано и задумано с точностью до сантиметра. Светкина мать занималась им всё свободное время, приглашала ландшафтников и садовников, закупала всё новые и новые растения, которые разрастались и сплетались между собой будто бы с естественной непринуждённостью. Я очень полюбил  бывать здесь, особенно в отсутствие её родителей, шнырять по извилистым дорожкам, каждый поворот которых  таил неожиданные тайные местечки, мостики, водопады. Юрка тоже никогда не отказывался заходить сюда. Он просто плюхался на шезлонг и затихал на час или два пока мы болтали или играли в настольный теннис на террасе.

На наши восторги по поводу большого дома и сада и усилий её матери Светка скептически поджимала губы: «Лучше бы она детьми так занималась….» Из чего я сделал вывод, что у неё был ещё как минимум один кровный родственник, которого я, правда,  никогда не видел.

Арбуз был «монстром»,  как сообщила Светка, и она не могла притащить его на террасу. Так что мы были приглашены в кухню, а это было чуть дальше того, где нам дозволялось бывать.  Терраса была огромна, но и кухня показалась мне залом. Особенно после нашей кухни-клетки в стандартной многоэтажке.  Здесь помещался и длинный стол, и восемь стульев, и все кухонные шкафы и приборы, и диковинные агрегаты, чьё предназначение было мне неведомо. «Монстр» занимал всю раковину. Мы со Светкой с трудом выгрузили его на поднос на столе. Юрка и не думал нам помогать – не то, чтобы у него совсем не было мускулов, но он был тонкокостным, жилистым и невысокого роста. Производил впечатление ученика средних классов, а не десятиклассника. Зато он с легкостью достал откуда-то тарелки и ножи и расставил на столе под одобрительные Светкины взгляды.

Это ещё что значит?! Я уже и раньше что-то чувствовал, однажды заметив велик-«ишак» рядом с её калиткой, когда случайно проезжал мимо с приятелем из дачного посёлка.  Или когда Светка случайно обмолвилась, что Юрка отказывается ей позировать с открытыми глазами, а вечно спит в шезлонге.  Она занимается ещё и в художественной школе (когда успевает!), и мольберт всегда стоит открытым на террасе. Но сегодня всё сложилось в тяжкие подозрения. Как можно так ловко извлечь приборы, если это чужая кухня, а все ящики закрыты, если не знать наверняка, что где находится!

Так! С этим надо разобраться…. Мысли скреблись в голове, кровь запульсировала в виске. Я почесал, где скреблось, и придавил большим пальцем, где пульсировало. Светка смотрела на меня с недоумением.

- Ты что остолбенел? Режь его скорее.

Приторный вкус арбуза отбил горечь подозрений и ревности. Мы налопались и развалились в потрясающе удобных полукреслах.  Светка, в коротких  сиреневых шортиках, сидела, задрав ноги на стол. Я рассматривал её силуэт с эстетическим удовольствием. Длинные сильные ноги, широкие плечи, изящная шея, накаченные руки пловчихи, короткая стрижка – всё, как у пацана. Может, именно поэтому, я всегда смотрел на неё без тени смущения и робости, как на «своего парня». В отличие от других девочек, которые ввергали меня в полный ступор.
 
Подкрался вечер. Юрка по-хозяйски, включил свет. Рассматривая кухню, я удивлялся уместности разнообразных безделушек, бутылочек, фотографий в шикарных рамках на стенах. Всюду вкус с налётом «буржуазии», как с лёгким презрением говорила моя матушка о дорогой обстановке богатых соседей. Наверное поэтому, на стенах нашей квартиры висели безвкусные календари текущего года, на которых она отмечала красным фломастером даты своих дежурств.

Я уже собирался съехидничать, типа: «Да ты тут как дома, Юрик!», но моё внимание привлекла фотография. Я подошел поближе. Что это? Две Светки? На большой фотографии была, точно, Светка и … её копия. Ну, да, отличия имелись. Но лицо, строение тела, позы, цвет глаз и длинные волосы по плечи! Оба стояли в четвертой балетной позиции, гордо вскинув головы, одна рука поднята вверх.  Совершенно одинаковые фигуры! Но всё-таки одна была Светкой, а другая – вроде, похож на парня, на голову выше ростом, мышцы чётче очерчены, ноги мускулистее. Тут я приметил ещё ряд гендерных отличий. Парень, нет сомнений, но до чего же смазлив…

- Мой брат Костик. Это мы в прошлом году сфоткались. Он учится в Питере в хореографическом. Кстати, приезжает завтра… отдохнуть от родителей. Они у него там уже месяц тусуются. Говорит, достали, вся диета насмарку. Мать,  как дорывается до него раз в три месяца, так пытается наверстать упущенное в воспитании и питании. А им же нельзя ничего!
-  Он что, балет пляшет?! – презрительно присвистнул я.
- Сам ты пляшешь….Говорю же, в хореографическом. И не пляшет, а пашет! Знаешь, какие там нагрузки…
- Да ну, скажешь тоже.
- А для него алгебру сделать – вот это нагрузки, - послышался Юркин  ехидный смешок из кресла.
- А не пойти ли тебе…, - огрызнулся я, - помыть тарелочки, по-хозяйски…..Что где лежит тут, я заметил, ты хорошо знаешь.
- Ну, хватит уже. – Светка дёрнула меня за рукав. – Между прочим, у меня день рождения через три дня. И у Костика в тот же день, только он меня на два года старше. Правда, здорово?
- Да уж, постарались родители.
- Так вот, я хочу вечеринку, пока они не нагрянули. Надо ребят и девочек собрать, оторвёмся перед школой. Ну и вас, так и быть, я тоже приглашу, если не подерётесь.

Мы были ей безмерно благодарны и вежливо расшаркались.  Когда Юрка, и вправду, сполоснул тарелки и ножи, мы засобирались домой.  Стемнело быстро. На участке сработали автоматические фонари. Мы оседлали железных коня и ишака и покатили в тёплую ночь.

3.

Квартира встретила меня темнотой, духотой и задушевным запахом сырников. Матушка успела испечь перед дежурством. Хоть она и вкалывает за себя и за того парня, который должен был бы называться моим отцом, но я не чувствую себя брошенным. Когда её нет дома, я всегда нахожу знаки её любви ко мне и заботы. То вкусные пирожки (свежие завтраки-обеды-ужины  не в счет), то аккуратно сложенные вещи в шкафу, то подпись в дневнике за три пропущенные недели, то обновка именно такая, которая нужна. И я стараюсь быть благодарным.

В следующем году я твердо решил не бездельничать летом, а поискать работу. А пока я мою пол, посуду за собой, стараюсь не пачкать и не рвать, не курить дома и не захламлять свою комнату, так как в остальном квартирном пространстве всё чисто и лежит на своих местах.

После прохладного душа, завалившись на диван, я задумался сразу о нескольких впечатлениях дня, но так и не остановился ни на какой конкретной мысли, и стал засыпать. В голове крутились слова «вечеринка», «хореография», «неудачник», фигура незнакомого парня в четвёртой позиции, блики цветных фонарей…..

Наутро я твердо решил выяснить у Юрика, есть ли основания для моих подозрений, а именно – бывает ли он у Светки без меня, и с какой это радости! Чем больше я думал об этом, катясь к его дому, тем сильнее бился пульс на виске, тем больше «подходящих» слов крутилось в голове.

- Да, бывает, заскакиваю, - спокойно ответил друг на мой прямой вопрос. – Ты же вечно занят: то соревнования, то тренировки, то приятели с пивом. Ты же знаешь, я пиво не люблю….. Светка наш общий друг, а не только твой! И вообще, у неё свежий воздух и тишина! Мне осточертела моя квартира со всеми её обитателями…. А с ней хоть поговорить можно не только о стартовой силе мышц, но и о силе тока и о силе трения.
- Это как же вы силу трения обсуждаете?
- Заткнись, - в Юркиных очках  засверкали злые угольки.  Он уж и руку занёс, которую я тут же заломил назад.
- Но мне можно было сказать?! Что за тайны….
- Да, не тайны…я только два раза был…отпусти…аааа….
Я решил повредничать немного и, не прощаясь,  оставил предателя обдумывать своё поведение.

Закупив продукты по матушкиному списку, я как бы невзначай, проехался по Светкиному проулку. Возле массивной калитки стоял на привязи потрёпанный Юркин «ишак»…

4.

На следующий день случились выходные, совпавшие с матушкиным отсыпным и выходным. Она и не надеялась, но я вдруг вызвался сопровождать её на дачный участок двоюродной сестры, с которого кормилась и её и наша семья. Тётка была ошарашена тем, как я вырос и возмужал.  А раз так, то мне торжественно была вручена лопата, которой я перекопал убранные грядки, а затем и ведра, в которые  шустро собрал упавшие яблоки. Мать была довольна и горда. Тётка с мужем тоже не нарадовались нежданным помощником. Их сын уже вырос и жил далеко, приезжал раза два в год, скрашивая лишь на недельку их одиночество.  Правда тут имелись ещё куры, кошки и собачка. Но, они же не ответят, не обсудят наболевшее. В благодарность, я был классно подстрижен тёткой, парикмахером на пенсии. Несмотря на свой возраст, она следила за современными тенденциями и стригла всю округу по кругу, так сказать, одного за другим,  от мала до велика.

Через два дня, явно прибавив в весе, приобретя мозоли и чувство выполненного долга, мы вернулись в город. Мать бросилась в работу. А я…. стал дожидаться весточек от «друзей-предателей».   

- Ты куда пропал! – первой позвонила Светка. Судя по шуму в мобильнике, она была на улице. – Мы тут с Костей и Юриком на озере. Приезжай сейчас же, не отлынивай. Два дня не могла дозвониться…

Я сменил гнев на милость и обещал прибыть как можно быстрее. В первую секунду я не понял, что это за Костик такой. Но тут вспомнил фотографию балетного мальчика и усмехнулся – ну, посмотрим, с чем его едят.

Компанию на озере заметил сразу. Впрочем, это была единственная компания в будний день на исходе лета. Да ещё две парочки в разных местах. Когда я подошёл, скидывая на ходу рубашку, Юрка, Света и Бобёр, наш одноклассник, барахтались у берега. На огромном полотенце возле вещей и брошенных велосипедов сидел, вытянув ноги …. Ангел. Я подошёл со спины. Его длинные светлые волосы падали на плечи. А под ними на лопатках – две тонкие татуировки в виде крыльев. Руки, отставленные назад, казались перекрученными канатами, словно выточенная из светлого камня мускулатура поражала своей объемностью и скульптурностью.

Я стоял сзади, открыв рот. К нам подбежали смуглые черти.

- Идите купаться, протухните! – Светка блестела на солнце бронзовым загаром. Ангел же, напротив, был фарфорово-белого цвета. Он повернулся в мою сторону.
- А я-то думаю, кто это сопит сзади, как паровоз, - приветствовал он меня.
Я почувствовал, что покраснел даже там, где было прикрыто одеждой.
- Это мой братик, Костя. А это - тот самый Валька, - представила нас Светка.

Понятно, меня уже обсудили, все кости, небось, перемыли. Я мялся с ноги на ногу. Парень поднялся и протянул руку. Я покраснел ещё гуще. Гладкая бледная кожа была совершенно без волос. Грудь не менее рельефна, чем спина. Все мышцы, как в анатомическом атласе, стоявшем у матушки в шкафу.  Мы пожимали руки и рассматривали друг друга.

- Ну, хватит пялиться. Уже познакомились, - Светка грубовато прервала затянувшееся приветствие, огрев брата по спине полотенцем.

Я стал неловко стягивать шорты, чтобы пойти, искупаться.

- Нее, я не полезу. Не люблю я в лужах плескаться. Мне море подавай. – Костик плюхнулся обратно на полотенце.

Пробегая мимо него к воде, я заметил боковым зрением, как он пристально рассматривает мою фигуру.  И это меня жутко смутило.

Когда мы засобирались домой, Светка пригласила Боброва и Кузина на день рождения. А нам с Юркой предложила заехать на переговоры.  Надо было обсудить список гостей, продуктов и увеселительных мероприятий.

Стоило перешагнуть за калитку, и мы снова в раю.  Развалившись на террасном диване, мы с Юркой ждём, когда брат и сестра переоденутся.  Тёплый день перевалил к вечеру, застрекотали цикады, стали разгораться автоматические садовые фонари.  Я подошёл к теннисному столу.

- Давай перекинемся….
- Неее, не охота, - затянул Юрка свои отговорки.
- А мне охота, - послышался голос Ангела. Я почему-то стал его так называть про себя.

Костик спускался со второго этажа, где, по-видимому, располагались основные комнаты.  Он переступал со ступеньки на ступеньку как в замедленной съёмке, немного театрально. Я впервые смог его разглядеть.  Снизу он показался мне очень высоким,  утонченным, но без надлома. Кисть скользила по перилам, и я зачарованно смотрел на длинные тонкие пальцы без малейшего намёка на заусенцы и обкусывания. «Наманикюрился….», - подумал я с усмешкой.   

Мы попробовали играть в теннис. Именно, попробовали, потому что я на удивление был несобран. Вместо того чтобы следить за шариком, я мельком рассматривал противника, то и дело пропуская удары. 

Наконец шарик закатился под комод, и мои мучения закончились. Мы присоединились к Светке и Юрке, которые строили планы на завтрашний вечер. Вернее, строила Света, а Юрик, как ослик, кивал головой.

- Так, Валька, я список составила. Зацени.

Меня сразу замутило, как только увидел имена сестёр Швец, Алины и Эллины. Я прям, учуял в воздухе приторные запахи розы и лилии, которыми они нещадно себя поливали. Они были близняшками. Одна воняла розой, другая – лилией. Так они и звались в классе, так как различить их внешне трудновато. Но хуже всего было то, что обе уже второй год строили на меня какие-то планы, что стало предметом насмешек всего класса.

- Ой, ну этих-то …зачеееем, - простонал я.
- Они мне не простят, если узнают, что ты остался без подружек, - прогоготала Светка.

Костик встрепенулся и придвинулся к столу.

- А что,  на  Валентина большой спрос у дам? – он как-то строго взглянул на меня.
- Колоссальный! Но он стойко отказывается верить, что он классный, симпотный и секси, - Сетка задела больную тему.

Я-то, конечно, так себя не оцениваю. Да и не нуждаюсь я в женском внимании! А она считает, что у меня комплекс неполноценности и, поэтому у меня до сих пор никого нет. «Но, у тебя-то тоже нет!» - парировал я. Света же заявляла, что нас с Юркой ей и без амуров хватает по уши.

- Не люблю конкуренцию, - задумчиво протянул Костик и снова откинулся на спинку полукруглого дивана. Чего это он имеет в виду?

Остальные кандидатуры не вызвали разногласий. Набиралось человек десять. Но Светкина терраса могла вместить  и в два раза больше. Арбузы, дыни мы с Юриком взяли на себя. За выпивку вызвался отвечать Костя,  категорически запретив приносить в дом всякую дрянь.

- Тут  есть всё, что требуется интеллигентному человеку.  Вы, молодёжь, ещё вкуса не имеете. Травитесь всяким пойлом.

Он достал из комода начатую бутылку коньяка и, почему-то, только два бокала. Предложил Светке, но она мотнула головой. Тогда, не спрашивая, налил и протянул мне. Юрика даже не посчитали. Я не посмел отказаться и выпил. Жаркий комок  шаровой молнией прокатился по гортани и пищеводу и упал в желудок, растворяясь тёплыми волнами.

Костя закурил какую-то длинную коричневую сигарету, и меня окутал сладковатый, пряный уютный дымок. Я стал принюхиваться, и мысли разлетелись из моей головы, как вечерние мотыльки.  Потеряв нить разговора, откинулся на спинку дивана рядом с Костиком. И поплыл, поплыл.

Мои друзья заспорили, устраивать ли весёлые конкурсы или розыгрыши. Костя навалился на меня плечом, сидел в расслабленной позе, чуть касаясь бедром моей ноги.

- Вот, детский сад, - тихо сказал он. – Какие конкурсы! Когда же вы повзрослеете?!

От его ноги исходил жар, который, казалось, проникал в мою кожу до самых костей через лёгкие прикосновения. Я впал в ступор и не мог ни пошевелиться, ни отстраниться.

- Я всё слышу, - Света  сурово смотрела на нас с противоположной половины дивана.

Она, как-то тревожно переводила взгляд с меня на него, а потом зашипела на брата:

- Я тебя предупреждала…  Ведь, предупреждала, Костя.
- Да, ладно, всё. Понял, - произнёс Костя серьёзным голосом без тени ехидства. И… тут же отодвинулся от меня на приличное расстояние.

Меня сразу неприятно пронзил прохладный вечерний воздух, возвращая в «здесь и сейчас". Я был настолько разочарован, что меня выдернули из его тёплого пространства,  что это, должно быть, отразилось на моём лице. От чего Света вытаращила глаза. Очки Юрика ничего не выражали.

5.

На следующее утро я проснулся поздно. Вчерашний невинный глоток коньяка как-то долго не выветривался. И я чувствовал легкую лень и сонливость. Мобильник разрядился, но времени заряжать его не было, и я поспешил в Светкину штаб-квартиру.  Нажал звонок на калитке, предчувствуя, что за опоздание буду пропесочен, как минимум. А то и по ушам получу Светкиной ластой.

Дверь открылась автоматически. Я нарисовал на лице виноватое выражение, втянул голову в плечи и двинулся к террасе. К моей несказанной радости Свето-Юрки не было видно. Зато за барной стойкой спиной ко мне стоял белый Ангел и задирал руки и ноги.

- Привет! А где все? Ты что это, мух гоняешь? – съязвил я.
- Приветствую, мой младший друг! – парировал он. – Никого более примечательного, чем я в доме нет. Хочешь посмотреть, как я растягиваюсь?

Я плюхнулся на диван, готовясь повеселиться. Вот ведь умора! Растягивается он…

И тут парень вышел из-за стойки….. Я даже поперхнулся от неожиданности. Он одет в нечто умопомрачительное, сносящее крышу – белое балетное трико с тонкими лямками, обтягивающее всю его фигуру. Внутри всё перевернулось, особенно в голове. Я раскрыл рот и вытаращил глаза.  Трико обтягивало его второй кожей, и он казался просто голым…

Но Костик, будто не замечая метаморфоз, со мной происходящих, задрал ногу за ухо и потянулся в сторону. Мышцы перекатывались, жилы на руках напрягались, скручивались жгутами. Хоть анатомию по нему изучай…. Светлые волосы до плеч перехвачены красной лентой.  Он проделал то же самое со второй ногой. А потом повернулся ко мне боком и медленно прогнулся назад, доставая кистью до пола. Оооооо…, я не мог отвести взгляд. Как же красиво…. и, божежтымой,  его мужское достоинство открылось во всей своей красе, вернее выпирало из трико!

Я даже засмущался, но смотрел именно туда.

Потом Костик поприседал, как лягушонок, называя это красивым словом «плие», да ещё и на продольный шпагат сел, опять же, демонстрируя все свои выпуклости. Чёрт,… я был к такому не готов. Даже живот свело от столь плотского зрелища….
 
Нет, это не балет, это порнография  какая-то.
 
- Ты чего такой красный? Жарко, что ли? – поинтересовался Костя, наливая стакан воды.

Он плюхнулся рядом на диван. Отпил из стакана и передал его мне.

- Ну, что, понравилось? – ехидная усмешка скривила его губы.
Я пил и не смел посмотреть на него от смущения.
- Да…., - только и смог выдавить из себя.

От его разгоряченного тренировкой тела шёл жар и запах пота. У меня, почему-то закружилась голова. Запах сандала и геля для душа, и ещё чего-то мужского, не мальчишеского. Как от старших юношей в раздевалке. Это же божественно! Не то, что тошнотворная «роза-лилия»!

Он отобрал у меня стакан и допил воду.  И поставил стакан себе на то самое… , бугром торчавшее из трико. И стакан не упал!

- Можешь так? – весело поинтересовался парень, будто нарочно привлекая моё внимание к этому месту.
- Да, пошел ты! Больно надо уметь…., - я вскочил с дивана и спрятался за теннисный стол.  Вернее, спрятал за столом нижнюю часть своего тела. Пожалуй, сейчас я тоже так смог бы стакан удержать. Вот ведь, проняло…

Дверь террасы с шумом распахнулась, и Светка вбежала с видом взявшей след ищейки.

- Чем вы тут занимаетесь? – подозрительно поинтересовалась она и стала принюхиваться.

Но наши персоны, разведенные по разные стороны помещения, быстро её успокоили. Следом ввалился Юрка, нагруженный пакетами с продуктами.

Я вздохнул с облечением и бросился усердно помогать Светке по хозяйству.

6.

Через час-полтора стол, посуда, шарики были расставлены и развешены. Хозяйка что-то дожаривала, Костя помогал с салатами. А мы с Юркой поехали по домам переодеваться. До вечеринки оставалось пара часов. Нам ещё надо было подарок подготовить. Вернее, я просто сдал Юрику деньги, а он купил жёсткий диск и маленький ножик Викторинокс для именинницы.

- А, Этому чего дарить? – спросил я у друга. – У него, наверное, вкусы уж больно утонченные. Хрен его знает, о чём он мечтает….
- Вот именно об этом, - засмеялся Юрка. Я его не понял.
- У меня есть новая спортивная мазь. Тренер всем из Штатов привёз. Так мышцы греет, особенно, если растяжение! И от отёков … и раны заживляет….
- Вот, отлично, и подари, - согласился Ю.   

Пожалуй, никогда раньше я столько не вертелся у зеркала. Собственно, вариантов с праздничной одеждой у меня было немного…. был, конечно, новый спортивный костюм, но не для «днюхи» же. Остановился на светло-голубых свободных джинсах и фиалкового цвета рубашке, подарок тётки. Никогда раньше не осмеливался её надеть, уж больно цвет вызывающий…. не для пацанской компании. Но на Светкин ДР сойдёт. Поскрёб расческой свои короткие волосы цвета серого мышонка. Правда, Света считает, что я какой-то там пепельный блондин…. Звучит, конечно, интереснее, чем «мышиный».

Прошелся бритвой по подбородку, хотя это почти что лишнее – не растёт пока щетина, как я не пыжился. Зато прыщей нет, благодаря матушкиным притиркам!

Пришлось тащиться без велика, пешком. Подхватив Юрика по дороге, пришли почти вовремя.

Все уже собрались. Чуть в дверь – и по ноздрям ударил удушающий аромат Розы-Лилии в одном флаконе. Беееее……ну, не выношу я резкие запахи. От девочек, особенно. Одноклассники весело приветствовали нас шутками-прибаутками. Сестрички подхватили меня под руки и завалили на диван. Отбиваться было бесполезно.

Тут все заохали, засвистели и захлопали. По лестнице спускались Хозяйка с Хозяином. Он – во всём чёрном, узкие джинсы в облипку и свободная блуза, как у средневековых художников, нараспашку, открывающая его мускулистую грудь. Она – в лёгком белом коротком платьице. Чудесная пара, ну, прям – жених и невеста.

Света торжественно представила своего брата и сообщила, что у них двойной день рождения. За барной стойкой хлопнули пробки. Барсук и Кузин разливали  по бокалам шампанское. И понеслось……

Сначала все галдели без умолку, произносили тосты и ели, ели, ели… Всё ужасно вкусно. А я проголодался, как собака. Когда первое чувство голода прошло, стали налегать на выпивку. На втором бокале шампанского я решил, что напьюсь сегодня точно,… а вот, зачем – пока не сформулировал.

- Не пей больше шампанского, - услышал за спиной Костин голос. – Я тебя лучше своим любимым напою. Он ходил вокруг стола с сигаретой, окуривая нас сладким терпким запахом, немного приглушавшим приторность близняшкиных духов. Но, когда ребята решили присоединиться, Светка безжалостно выгнала их на улицу.

- Вашей отравы только в доме не хватало!

Костик проводил их победоносным взглядом. Когда большая часть ребят скрылась в саду, девочки осмелели, ослабили свои тиски вокруг моих бёдер и стали стрелять глазами в Костика. Его это явно забавляло.

- А Вы, Константин, без девушки приехали? Вам тут, в деревне не скучно одному? А Вы в каких спектаклях танцуете? – засыпали они его вопросами. Костик весело отвечал, шутил и подмигивал. После чего девушки пошептались и незаметно разделились. Мне досталась тошнотворная Лилия, а к Костику подсела Роза. Я чихнул уже в пятый раз, а он потёр нос. И мы оба рассмеялись. Все удивленно уставились на нас:

- Вы чего это хохочете? – рявкнула Светка. Но мы друг друга поняли….

Потом опять все пили и пили. Закусывали арбузом и финиками. Юрка бегал туда-сюда на кухню и таскал нам тарелки с закусками. По части выпить-покурить он слабак. Зато я не заметил, как в моей руке оказался бокал с красивой рубиновой жидкостью. Больше такой я ни у кого не наблюдал. Это Костик подлил мне «своего любимого». Напиток был очень приятный, с горчинкой и привкусом каких-то трав. Почти что микстура от кашля, но не приторная и крепкая. О, это было на вкус уходящее лето с запахом старых деревьев во мху и пряностей. Костя опять курил и кругами ходил где-то за спиной, и вкус ликёра смешивался с запахом его сигарет. «Я хочу вдыхать эту адскую смесь каждый день…», - подумалось мне.

7.

Вечер незаметно подкрался к дому. Праздник был в разгаре. Разношёрстная компания исчерпала темы для разговоров – школу и вспоминать не хочется, а кто с кем – уже обмусолили по три раза. Заиграла музыка. Хмельных пацанов потянуло на романтику. Решили танцевать. Но девочек-то всего четыре!

Роза-Лилия предложили сыграть в игру:  выключается свет, и в темноте партнёры на ощупь находят друг друга – кто кому попадётся.

- Вот будет умора – Барсук с Кузиным! – засмеялась Светка.

Юрка выразил сомнение, что это будет интересно, но все на него шикнули и решили играть. Я глянул на Костю, и он посмотрел мне в глаза пристальным взглядом, до мурашек.

- Чур, я вожу, - предложила Иринка, Барсуковая сестра. – Танцуем до тех пор, пока я не скажу «Перемена!». Тогда расходимся и ищем партнёра. Говорю «Танцуем!» - хватаем того, кто ближе стоит.

Все согласились. Ребята подобрали несколько медленных мелодий подряд. Свет погасили и в саду и на террасе, чтобы видны были только силуэты.

Заиграла музыка, и мы стали мяться на месте, пытаясь нашарить руками кого-нибудь поближе.

- Танцуем! – объявила Ирка. Я схватил первого попавшегося. Им оказался Барсуков.  От него несло дешёвыми сигаретами. Ну, с этим я знаю, как бороться: я сразу нащупал его подмышки и стал щекотать. Барсук угрём завертелся рядом.

- Так не честно! Он щекотится! – завопил одноклассник, что вызвало бурю хохота и улюлюканий.

В разных углах слышались шлепки, взвизгивания, нецензурные замечания и гогот. Все были довольны. Особенно радовались ребята, которым достались девочки. В темноте можно было позволить развязать руки. Следующая перемена чуть не подкосила! Как назло, досталась душная Лилия, которая сразу опознала меня и притянула к себе. Да, вдобавок, стала тереться о мою шею, как кошка. Меня чуть не вырвало…. А мелодия всё тянулась и тянулась.

Наконец, долгожданная «перемена». Мне показалось, что рядом блеснули Юркины очки. Какая удача! Он тоже жутко боится щекотки, особенно в области живота. Я приготовил руки, чтобы схватить его за предполагаемое место и защекотать до смерти! Вроде рассчитал правильно, ведь он был совсем невысокого роста, и я немного опустил руки.

- Перемена! …. Танцуем!

Я подлетел к объекту и крепко схватился за него рукам. Я ещё не успел на ощупь удостовериться, что это Юрик, как сильные руки тисками сжали мои локти и притянули к себе. Меня окутал терпкий запах алкоголя и…. чёрт, пряного Костиного табака…

Руки мои плотно обхватили не предполагаемую талию, а крепкие  Костины бёдра. Он  высокого роста, и как раз там, где у Юрки талия,  у этого - ж……  Он держал меня так плотно, что не было никакой возможности убрать руки с его пятой точки.  Я почувствовал прикосновение его гладкой кожи к моей щеке.

- Да, ты какой горячий! – прошептал он. – Сразу встал в нужную позицию.
- Пусти, - прошипел я сдавленно и тихо, чтобы не привлекать внимание. – Кости раздавишь.
- Нет, мой милый друг. Не пущу, пока команды не будет. Терпи. Или неприятно? – и вдруг укусил меня за мочку уха. Я так и вскрикнул.
- Не ори, а то придётся тебя заткнуть. Знаешь как? – Костя оторвался от моей щеки и прижался к моему лбу своим. Его губы чуть касались моих губ. И, боже, как захотелось их лизнуть.

- Я чувствую, ты понял. Орать не будешь?
- Нет, но пусти. Я дышать не могу.
- А тебе и не надо. Слушайся меня, и всё будет хорошо.

Мало того, что он тесно прижался ко мне всем телом, всеми мышцами и выпуклостями, так ещё стал прихватывать губами моё ухо. Я снова попытался оторвать его от себя, но он просунул мне коленку между ног, и я чуть не потерял сознание. Даже тихо простонал. Он снова прижался к моему лбу и к моим губам. Коленки у меня подкосились, и я практически повис в его руках.

- Хорошо…,  - он то ли спросил, то ли выдохнул то, что чувствует.
Я запрокинул голову. Его губы соскользнули, но он успел захватить мою нижнюю губу. «Будет засос», - подумал я. – «Хорошо».

- Перемена! – прозвучал смешливый голосок.

- Ой, уже глаза привыкли, всё видно, - запищала Роза. Все тут же решили, что пора заканчивать, и включился свет.

К всеобщему удивлению, в самом дальнем углу террасы мы обнаружили мирно танцующую парочку – Светку и Юрика! Ну, надо же! Они «и не думали с нами играть в глупые игры».

Я первым стал возмущаться и шутить на их счет, чтобы отвлечься от только что пережитого. Остальные весело подхватили. Только бы не смотреть на Костю. Я никак не мог прийти в себя. Вот ведь, попал. Я чувствовал и стыд, и чувство опасности, и вдруг какую-то лёгкую беззаботность. Я был полон решимости, да! Но на что? Пока необъяснимо.

Потролив Свето-Юрку, все снова выпили и закусили. Разговоры иссякли, навалилась  усталость от слишком бурного веселья. Мы стали собираться по домам. Розы-Лилии укатили на такси. Ребята поплелись кто пешком, кто зигзагами на велосипедах.
 
- Так, я иду Юру провожать, - заявила Света, - а вы пока посуду вымойте.
Вы? Это кто же? Кроме нас с Костей никого не осталось.
- Ой, Свет, давай завтра. Сил нет, - проныл Костя.
- Ну, уж нет. Я ненавижу оставлять грязную посуду. И у меня сегодня день рождения!
- Ты подарок подарил? – тихо спросил я Юрку. – Я и забыл совсем.

Тот утвердительно кивнул.

И, как ни в чём не бывало, пошёл провожаться со Светкой.

Не глядя на Костю, я стал собирать посуду и носить её на кухню. Он ещё повозмущался, что у него тоже  день рождения, и что это за дискриминация такая. Но я чувствовал на себе его хитрый прищур. Да и на лице сияло довольное выражение.

8.

Перемывая тарелки, я немного расслабился и успокоился. Костик вытирал, мы перебрасывались словами, шутили, перемыли кости ребятам, особенно девочкам.

- Я весь провонял Лилией. Терпеть не могу этот цветок, - пожаловался я.
- Да, я уж почувствовал. Как будто на тебя кошка нагадила, - усмехнулся Костя. И у меня снова свело живот от воспоминаний о нашем тесном общении.
- Пойду переоденусь. Ненавижу всякую узкую одежду, в училище трико надоело. Ты тут не скучай.

Я уже домывал последнюю тарелку, когда он соизволил «снизойти» со второго этажа. Что можно так долго делать, ведь переодеться можно за три минуты. С мокрой тарелкой в руке я повернулся к нему, чтобы выразить возмущение столь наглому отлыниванию и увидел, во что же он так долго переодевался!

На парне были только узкие маленькие шорты нежно сиреневого цвета. Торс голый. Тёмные волоски внизу живота дорожкой уходили под резинку. И босиком. От неожиданности я разжал руки, тарелка рухнула на плиточный пол. Вдребезги! И тарелка и моё самообладание.

- Ой, прости….. Светка меня убьёт! – мямлил я растерянно.
- Не переживай, скажу, что я разбил, - Костя выудил откуда-то совок с веником. Я стал собирать крупные осколки.

Мы одновременно присели и соприкоснулись лбами. И замерли. Я вообще перестал дышать. Мы посмотрели друг на друга. Надо же, абсолютно Светкины черты лица, ресницы, нос, губы…. Мне вдруг показалось, что у него подведены глаза.

- Что-то долго ты макияж накладывал и шортики переодевал. Ничего просторнее не нашлось? – я стал приходить в себя, и ко мне вернулся шутливый настрой.
- Ты заметил?  - без тени смущения спросил Костя. – А шорты Светкины, я свои в Питере забыл.

И тут же вскрикнул от боли и плюхнулся на пол. Из ноги хлестала кровь! Блин, парень ногу порезал осколком. Он же босиком… Сразу натекла приличная лужа. Костя стонал, шипел и закатывал глаза.

- Ты что, крови боишься?  Держись за меня, поднимайся.
С трудом оторвав его от пола, усадил на стул.
- Да не хнычь ты, давай, закидывай ногу на стол.

Я набросал на стол пачку салфеток и водрузил сверху его ступню.

- Где аптечка?

Костя мотнул головой в сторону ящика. Я схватил перекись, бинт, стерильную салфетку и приступил к обработке раны. Это я умею делать почти профессионально, благодаря стараниям матери, операционной медсестры, и тренеру, который регулярно проводит с нами курсы по оказанию всяческой помощи пострадавшим.

- Главное, чтобы осколка в ране не было. – Я безжалостно плеснул какого-то алкоголя из начатой бутылки и втёр в руки.
- А ты умеешь? – простонал Костик и опять закатил глаза. Кровь хлестала прилично.
-Умею, умею…. Слушайся меня и всё будет хорошо, - вернул я Костины слова. - Ты, главное, сознание не теряй…не смотри. Кровь быстро остановится. Чем дальше от сердца, тем быстрее. Ну, осколка нет.

Я нещадно поливал рану перекисью водорода. Потом промокнул стерильной салфеткой. И тут  вспомнил про свой подарок.

- Я щас, подожди, за мазью.

Скатившись с лестницы, стал искать свою мазь. Все подарки были свалены на теннисном столе. Вот, она, скромная коробочка.

- Чего это? – Костя недоверчиво следил за моими манипуляциями.
- Вот, принёс тебе в подарок. Не думал, что так скоро понадобится. Почитай пока, отвлекись ты…. хватить стонать.

Пока парень пытался прочитать инструкцию на английском, я наложил мазь и заканчивал перевязку.  Мазь ещё осталась на руках, и я стал втирать её выше от ступни к голени. У него красивые ноги, только у большого пальца красноватая шишка, типа мозоли, ну, это понятно – профессиональное. Синие вены поднимаются вверх. Я вожу по ним пальцем в задумчивости: ноги трудяги, но абсолютно гладкие, ни одного волоска! Тут я замечаю, что Костя наблюдает за моими поглаживаниями. Мне стало неловко, и я выпускаю его лодыжку.

- Ты что, ноги бреешь? – смущенно спрашиваю.
- Не брею, эпиляция.
Ну, для меня, что брить, что эта, как её – «эпиляция», всё одинаково.
- Зачем это тебе?
- Ну, скажем,…мне так удобнее…
- Что удобнее, танцевать?
- И танцевать….  тоже.
- Пойдем, отведу тебя на диван. Полежишь кверху ногой.

Я обхватил парня и, как раненного бойца, потащил было на террасу.

- Нет, давай в мою комнату. Спать хочу.
- Это ты переволновался. Прости, Костя, если бы я тарелку не разбил….
- Перестань. Зато, как приятно гладят твои лапки, - оскалился он и получил тычок в бок. – Ладно, ладно. Тащи меня.

На втором этаже слева и справа от лестницы были их со Светкой комнаты.  Мы ввалились в спальню, подсвеченную лишь уличным фонарём. Я стал нащупывать выключатель.

- Не надо, и так всё видно.

Заваливаю Костика на неубранную кровать. Присаживаюсь рядом. Уходить почему-то не хочется. Я чувствую свою вину.

- Ну, как ты? Голова не кружится?
- Нет, но вроде, …температура.

Я машинально нащупываю его лоб. Да, слишком тёплый. Костя накрывает мою руку своей ладонью и сдвигает её к щеке, к губам. Мне кажется, он целует бугорок под большим пальцем. Я дёргаюсь и тут же получаю сильный укус.

- Ай, ты чего?!
- Мы в расчёте, - сухо бросает Костя и поворачивается ко мне спиной.
- Ну, мне пора, Костя.
- Мог бы остаться, чего ночью тащиться…. Ложись рядом, приставать не буду, - хохотнул он.

Я бросаюсь вниз по лестнице. Не сделай я этого, ещё немного и я бы точно остался.
В дверях налетаю на вернувшуюся Светку.

- О, ещё не ушёл! Юра меня обратно проводил, ты его ещё догонишь. Да ты чего такой бледный?

Она пристально посмотрела мне в лицо и ахнула:
- Что он с тобой сделал? – в её голосе звучали трагические нотки.
- Да…со мной… ничего….он тарелку разбил и ногу порезал.
-Я его сейчас взгрею! Он же обещал…

Я чувствовал, что Света держит его под контролем, что есть у них какой-то уговор, но не представлял о чём.

- Не надо, Свет. Он уже спит. Всё нормально, правда.

И побежал к калитке.

Силуэт Юрика маячил чуть впереди. Но догонять его мне не хотелось. Я довел его на расстоянии до подъезда и двинул к себе. Матери нет, и мне хотелось обдумать что-то в одиночестве. Что?
 
Засыпая, я понял "что" – завтра предложу Светке встречаться. Уж больно она мне нравится…

9.

Эх, последние летние денёчки! Вроде, долго тянутся, но всегда не хватает недельки, дня, чтоб уж окончательно почувствовать себя отдохнувшим. Утром, ещё больше утвердившись в правильности задуманного, я надел новый спортивный костюм, белоснежную футболку, похлопал щёки подаренным тёткой три года назад одеколоном и отправился «делать предложение».

Светкина калитка почему-то была приоткрыта, будто меня ждали. Я вошёл и сразу наткнулся на «ишака», брошенного на траву. «Прекрасно! Это чудовище уже на территорию допускают!» Обычно Юркин велосипед торчал за забором со стороны улицы. Около террасы в шезлонге развалился сам хозяин. Я решил срочно переговорить с ним по поводу меня и Светки, но он вяло махнул в знак приветствия и закрыл глаза. Вот, ведь, как его разморило. День сегодня выдался не по-августовски жарким и душным. Ладно, обойдусь без его советов.

Из кухни доносился громкий спор и громыхание посуды. Подойдя поближе к проёму, я услышал, как Костя в чём-то оправдывается:

- Да ты посмотри сама, ведь это явно…
- …тебе что, мало? Половина твоего общежития таких. Я же просила, хоть недельку отдохнуть без напрягов.
- Свет, ну я же вижу его насквозь.
- И я вижу, что там всё нормально! Он даже не в курсе такого!

«Кого-то не поделили», подумал я.  Неприятно быть свидетелем ссоры в «святом семействе». Тут я на ровном месте задел ногой стул и выдал своё присутствие. Пришлось проявиться.

- Вы тут кому кости моете? – хотелось как-то сгладить напряжение между братом и сестрой, ведь такой чудесный день! – Вы меня спросите, я тут всё обо всех знаю.

Увидев меня, Светка закатила глаза:

- Ооооо…., вот только тебя тут не хватает! – и  унеслась на улицу.

- О чём спор? – я пытался разговорить Костика.

Казалось, его не особо тревожила Светкина вспышка гнева. Он поглядывал на меня с хитринкой.

- Да, так. Об отношениях. Она пытается отрицать очевидные вещи.
- Ну, это ты зря. Она спец по отношениям, все девчонки к ней бегут за советом. Она очень проницательная.
- Да, маленькая она ещё. Не учитывает мой опыт….
- А с кем отношения-то? – не унимался я.

Костя не торопился раскрывать секреты:

- А ты знаешь, что я через три дня уезжаю?
- Как, уже? Ещё же неделя…почти, -  я вдруг почувствовал разочарование, утренний радостный настрой улетучился, я понял, что вот она, осень…
- А ты думал это навсегда? Так вот, про отношения: я уверен, что одному парню нравится другой. А она не верит.
- Это как?
- Ну, … что один парень влюблен в другого, - прищурился Костя.
- Это, как гомики что ль? – подобрал я эстетичную формулировку.
- Типа того.

Я хохотнул:

- Тут уж Светка профи. Она людей насквозь видит. Зря с ней споришь, - я сочувственно похлопал Костика по спине.
- Вот как? А, может и зря…, - буркнул как-то зло.

Он сбросил мою руку с плеча, как мне показалось, с лёгким презрением и отвернулся к окну. Чтобы как-то заполнить неловкую паузу, я промямлил:

- Я, это… хотел посоветоваться с тобой насчёт Светы. Ты не против, как брат, если я предложу ей встречаться?

Парня как током дёрнуло, он аж подпрыгнул на месте. Повернулся и вытаращил на меня глаза в недоумении, будто я обманул его ожидания.

- Встречаться? В смысле - любовь? Не как гомики?

Издевается?!

- Дааа… Пожалуй, ты прав, друг. Зря, наверное, я с ней спорил. Но, вообще-то я против.
- Да? А почему? – уныло переспросил я.

Костя опять отвернулся к окну.

- Во-первых, у неё уже есть парень….
- Не может быть! Я-то знаю… и кто это ещё? – ещё вчера и намёка на такое не было. И я бы знал!
- А ты посмотри, - Костя кивнул головой в сад.

Я подошёл к окну. По садовой дорожке прогуливались только Юрка со Светкой. 

- Нет никого. Ты издеваешься?
- Да ты, действительно, не в курсе ни-че-го...

Я ещё раз выглянул в сад. Всё та же картина. И тут я заметил, что они держатся за руки.

-Чтоооо? – я захохотал и захлопал в ладоши.- Вот, тихоня, обошёл на повороте.

Мне почему-то было даже не обидно.

- Ты, гляжу, не ревнуешь.
- Неа. Пускай себе… я так только, подумал. А во-вторых, почему ты против?
Костя  всё ещё  стоял отвернувшись.
- От тебя воняет дешёвым одеколоном.
- Ну, это не причина.
- Я просто не люблю конкуренцию, - бросил Костя и убежал на второй этаж.

Пришлось вернуться к друзьям. Света прошла мимо меня, не глядя, и скрылась в доме. Юрка пожал плечами и предложил хотя бы в кино сходить. Мы и пошли. Было ясно, что нашу компанию сегодня никак не собрать.

10.

На кино мы так и не настроились и разошлись по домам. Юрка – с весёлым беззаботным посвистыванием, я – с тяжестью в районе диафрагмы и смутными подозрениями. Не понравился мне сегодняшний разговор с Костиком и Светкин игнор. Я-то тут при чём? Мало ли кто кому понравился. Может, вчера кто-то на кого-то не так посмотрел. И какой это опыт у Костика по части отношений? И почему он считает, что парень понравился парню….Точно, вчера что-то было… Что-то было…. С кем-то из наших….А Светка на меня дуется…

И тут меня словно по голове ударили стопкой учебников. Было…конечно, было…у Костика и было… с дураком одним, идиотиной тупой, …. который Валькой зовётся!

Меня даже пот прошиб. Я ринулся в душ. Так. Спокойно. Надо всё расставить по полочкам. После, лёжа на диване, задрав кверху ноги для лучшего думания, я начал вспоминать всякие мелочи. И вечные Костины подколы, провокации в трико, касание коленкой… А уж про вчерашний танец и говорить нечего! Я словно опять почувствовал себя в его сильных  руках, ощутил запах его сигарет, к которому так привык за эти дни, и как коленкой между ног мне заехал, а ухо…оооо….ох, ты...

Мне снова надо в душ. Гормоны не на шутку разыгрались.

Я порылся в письменном столе и вытащил из прошлогоднего дневника Светкину фотографию в бассейне. Она только что вылезла на бортик, тут я её и щёлкнул во всей мокрой красе. Вглядываясь в её лицо, я видел Костины глаза, очертания скул, носа, губ… мягкие эти губы…. как же мне хотелось их лизнуть…

Разбудил меня телефонный звонок. Номер был незнакомый, и мне спросонья не хотелось возвращаться в действительность. В окне вечер захватывал всё больше пространства. Глаза опять закрылись, и я отключился. Абонент оказался настойчивым. И на четвёртый раз я нажал на ответ.

- Ты чего не идёшь? Долго ждать?! – недовольно пробурчал знакомый голос.
- Куда это? Я разве обещал…, - я ещё не до конца был уверен.
- Давай быстрее. Мне пить не с кем, - и трубку повесили.

После сна в голове было пусто-пусто: все мысли, что я уже обдумал, испарились. Нечего им там задерживаться… 

Минут через тридцать был на месте. Калитка вежливо скрипнула и открыла свои объятия. На террасном диване сидел Костик в позе турецкого султана: в одной руке – сигарета, в другой – бокал кампари. И всё в тех же сиреневых шортиках. Глаза подведены чем-то чёрным, как на сцене.

- Долго шёл, - констатировал парень заплетающимся голосом.
- Ну, пока в душ, пока дошёл…, - зачем-то стал оправдываться я.
-А в душ зачем? – заинтересовался он.
- Ты же сказал, что от меня воняет дешёвым одеколоном.
-  Хрен его теперь выведешь. Иди сюда, я понюхаю.

Я послушно сел рядом. Он протянул мне стакан:

- На, подержи. Можешь отпить.

Я отпил. Костя наклонился ко мне и стал шмыгать носом. Потом потерял равновесие и завалился мне на плечо, обсыпая коленки пеплом.

- Наклюкался? Дырки прожжешь!

Я попытался усадить его ровно.

- Я ещё не понюхал, - он обхватил меня руками, и мы повалились на диван. Я боялся разлить бокал и не среагировал вовремя. Рубиновая жидкость выплёскивалась на пол, диван, на его грудь и Светкины шорты.   Хорошо, что диван кожаный! Чертыхаясь и вырываясь, я старался не вляпаться.

- Мне тоже нужен душ, - капризно заявил Костик. – Ты за мной совсем не ухаживаешь! Даже не спросил, как моя нога.

И правда, я и забыл поинтересоваться.  Бинт был замызганно-серого цвета, полуразмотанный. Дааа, … придётся тащить его отмываться и перевязываться. С трудом добившись вразумительного разъяснения, в какой части дома душ, я осознал, что сегодня ишаком придётся быть мне. Конечно же, на втором этаже!

Борьба со ступеньками увенчалась успехом. «Инвалид» стал громко требовать «ванну и чашечку кофе».

-Тише ты,  Светка нас взгреет.

- А нет никого, - сказал Костик с интонацией типа «накуси-выкуси». -  Ромео и Джульетта побрезговали моей компанией.

«Понятно, оставили мне всю грязную работу», - подумал я, но ощутил облегчение. Скинув рубашку, я стал прикидывать: сначала налить воду в ванну или положить туда тело, а потом налить. Бедолага совсем не стоял на ногах  и душ был противопоказан.

Решил замочить его прямо в шортах – заодно и отстираются. Костик лежал  с закрытыми глазами, а я начал поливать его из душа тёплой водой. По плечам, груди, животу, ногам. И он стал постепенно приходить в себя. Когда вода набралась до живота, парень вдруг ожил, сел и открыл глаза.

- Чего это мы делаем? – спросил, как ни в чём ни бывало.
- Трезвеем, урод.
- А сам-то кто! Мед брат?
- Нет, твой ангел-хранитель. Готов ли ты к страшному суду? – и я облил его голову. Костя завопил, захлебнулся, стал отплёвываться и тереть глаза. Чёрные дорожки полились по щекам.

- Ну, ты и панда! - захохотал я. – Зачем глаза намазал?!
- Не намазал…, - обиделся он. – Я в образе, балбес.
- Ладно, давай, вылезай сам. Будем ногу смотреть.

Костя поднялся из ванны. Капли воды стремительно скатывались с его гладкой кожи. Это зрелище подействовало на меня завораживающе. Я машинально взял полотенце и начал их вытирать. Костя не сопротивлялся, ему явно это нравилось. Дойдя до бёдер, я вдруг пришёл в себя, сунул ему полотенце в руки и ушёл на кухню. Меня, почему-то потряхивало.

Ангел спустился из чистилища в одном полотенце и когда плюхнулся на стул и задрал ногу для перевязки, я узрел, что он без трусов. Засмущавшись, я поменял дислокацию - встал к нему спиной, чтобы не пялиться,  куда не надо. Его рана совсем затянулась, оставался маленький красный рубец.

- Ну, что там? – поинтересовался её владелец и поднёс ногу к носу. Вот же, ни стыда ни совести – все красоты наружу.
- Ты бы оделся, - укоряюще прошипел я и бросил ему пластырь.
- А ты бы – разделся! – был наглый ответ.

Я вспомнил про рубашку и шмыгнул в ванную. Что я так разволновался? Голых, что ль в раздевалке не видел! Плеснул в лицо холодной воды. Но это какой-то особый случай. Этот голый мне нравился…. Особенно его гладкая кожа и рельефные руки. Как было бы приятно не тереть их полотенцем, а собирать воду ладонью.

Когда я вернулся на кухню, Костик был также обмотан полотенцем, только ещё одна часть тела была закрыта – палец он всё же обмотал пластырем. Пахло кофе и булочками, разогретыми в микроволновке. Я без церемоний схватил булку и налил кофе из френч-пресса.

- Заслужил сегодня! – пояснил я с набитым ртом.
- Да, Валечка, и не только булочку.

Костя стремительно подошёл ко мне и коротко поцеловал в губы.

- Не подавись, малыш.

Я не подавился, но поперхнулся основательно. А потом обжег язык, пытаясь запить горячим кофе. Костя умилялся, глядя на меня.

- Какой же ты  трогательный в своей невинности!
- Я из-за тебя обжёгся, урод!   
- Тебе не понравилась моя благодарность? Могу придумать что-нибудь другое.
- Самой лучшей благодарностью будет, если ты пойдёшь и оденешься.
- Хорошо, - кротко ответил провокатор, скинул с себя полотенце и стал медленно подниматься в свою комнату.

Я мужественно проводил его глазами,  не отрываясь.

10.

За окном вечер затушевал ели и кустарники. Парило, как перед дождём. Я расстегнул рубашку, но это не спасало. Моё тело горело, наверное, от горячего кофе и духоты. Костя долго не спускался вниз, и я решил смотаться домой, пока «гром не грянул».

Но в самый последний момент ноги сами понесли меня вверх по лестнице. На втором этаже царил полумрак. Дверь в Костину комнату была открыта, и из неё падал свет уличного фонаря. Я подкрался и заглянул внутрь. Костик, одетый в джинсы и футболку, стоял, опершись о стол, и курил.

- Долго же ты выжидал. Я подумал, ушёл.
- Я  и хотел.
- И что же… ты тут делаешь? Зашёл попрощаться?
-Типа «да».
- Ты помнишь, что я через два дня отчаливаю? Тебе будет совсем не грустно?
- Да…, то есть, нет… то есть грустно.

И в этот момент я действительно почувствовал грусть. От этого лета останутся только воспоминания. Исчезающие намёки, запахи, вечерние полутона. Эта тёмная комната была последним аккордом, так пусть он звучит до конца.

Костик подошёл ко мне вплотную. Залез руками под рубашку:

- Грусти по мне, Валька. До следующего года. А потом я научу тебя танцевать. Хочешь?
- Да….,- выдохнул я порывисто. Его руки уверенно повернули моё тело за талию. Он стоял сзади вплотную ко мне и водил щекой по шее, руки плавно скользили по груди. А я закинул голову ему на плечо и растворился в их тепле и уюте. 

- Па дё буре …эпольма…

Внизу хлопнула дверь. Костя быстро отстранился и включил свет. Спокойно взял со стола книгу и приоткрыл её именно в тот момент, когда к нам заглянула Света.

- Привет! А что вы делаете?
- Читаем, - невозмутимо ответил Костя.
- Ты что такой растерзанный? – спросила она, разглядывая мою сползшую рубашку.
- Жарко у вас. Пойду на улицу, домой пора.

И не прощаясь, вылетел из дома.

 - Опять так поздно! – матушка обнюхала меня, пытаясь хоть как-то получить информацию о моей жизнедеятельности. – Никакого режима. Иди скорее спать, ты мне завтра нужен с утра.

Спать! Легко сказать. Сейчас это было невозможно. Меня лихорадило от воспоминаний о сегодняшнем вечере. Стоило прилечь, как я проваливался в ощущения.  Снова вскакивал и кружил по комнате, как сомнамбула.
Достал Светкину фотографию и безжалостно вырезал её лицо. Засунул портрет под подушку и укрылся с головой простынёй.

11.

Утро не дало мне времени на раскачку и всякие глупости. Матушка сразу после завтрака взяла меня в оборот. Мы закатывали банки. С компотами, салатами, заготовками борща и лечо. Впервые, за несколько месяцев мы смогли поговорить, как раньше, почти обо всём: про планы, про ЕГЭ, про лето, друзей…. Даже про Костю рассказал – спокойно и без эмоций.

Иногда я прислушивался, не звонит ли мобильный, но он тупо молчал. И я втянулся в хозяйственный процесс. Наконец, в четыре по полудню мы закончили. Бедняжка матушка засобиралась в ночную смену, не смотря на усталость. Проводив её, я тут же схватил телефон. Ну, конечно! Сел, мерзавец. Кто же сможет дозвониться.

Как только мобильник ожил, я сразу набрал Свету. После пары дежурных фраз я спросил:

- Послушай, Свет, а когда точно Костя уезжает? - И поспешно добавил, услышав в трубке посторонние голоса, - Только не говори ему, что я спрашивал.

Она не спешила с ответом, будто обдумывала, что сказать.

- Алло, слышишь меня?
- Да. Я думаю. Я немного переживаю и волнуюсь…
- Если за меня, то не надо. Я же не маленький.
- Да, но ты не понимаешь, он может …
- Я уже понял, что он может.
- Правда? Уже? – протянула Света удивленно. – Ну, завтра приезжают родители. День мы с ними. А послезавтра в  13:30 у него Сапсан в Питер. Утром поедем провожать.

Я молчал, пытаясь что-то сообразить – свести «временной континуум», так сказать, в одну точку понимания.

- Валька, я сегодня долго гулять не смогу, надо дом убрать, а то мать убьёт за срач.
- Ммммм…а моя сегодня на дежурстве, - наконец-то выдавил я из себя.
- ОК, скажу. Хотя я рассчитывала на его помощь в уборке….
- Свет, спасибо. Только ты не думай ничего такого…..
- Да, я уж не знаю, чего и думать. Ладно, потом разберёмся.

Мы одновременно с ней вздохнули и повесили трубки, не прощаясь.
И потянулись минуты ожидания. Или часы? Я не чувствовал времени. Перемыл посуду, доел, что не влезло в банки, послонялся по квартире и даже в душ залез. Потом отвлёкся на «Гарри Поттера» по телику. Телефон молчал, как проклятый!

А зазвонил так неожиданно, что я даже выронил его на пол.

- Слушай, я тут заблудился у вас в каменных джунглях. Ты в каких трущобах обитаешь? – услышал я в трубке спокойный голос.
- Я тут…то есть, дом 42. А ты где?
- 38. Не дошёл ещё. А номер ячейки в муравейнике?
- Эээээ…, - до меня медленно доходило от радости. Я, как ошалел, совсем. – Девятый этаж, тридцать шестая!
- Так. Если лифт не работает, я не полезу.
- Работает, работает, - поспешил заверить я. – Я тебя донесу.

Костя рассмеялся:

- Да, брат. Эк, тебя проняло! Ладно, жди.

В ушах билась кровь, сердце  стучало где-то в глотке.  «Щас будет инфаркт. Вот умора – придёт, а тут труп».

-У тебя пожрать есть? – первое, что спросил Костя, и не глядя на меня, прошел на кухню. - Сестра совсем обленилась, ничего не готовила с вечеринки.

О, да! Сегодня было, чем поживиться. Открыл только что запечатанное лечо, достал, что было вкусненького.

- Да тебя тут балуют. Может и алкоголь найдётся?
- Неее, мать не терпит. Вообще-то …. спирт, медицинский.

Костя рассмеялся от души.

- Ну, ты и детсад! Тащи, конечно. И варенье какое-нибудь…

Костя взял пол-литровую банку из приготовленных для закрутки. Поколдовал со спиртом, водой и вареньем, сунул туда веточку мяты, сушившуюся на подоконнике. И водрузил на стол напиток красивого сиреневого цвета.

- Давай бокалы или что там у вас, у пролетариев?!
- Полегче выражайся, а то революцию устроим.

Мы ели и запивали разведённым спиртом, вернее очень приятной настойкой, как оказалось. И не очень крепкой, как мне показалось. Вообще-то, напиваться не хотелось. Я немного побаивался потерять контроль над ситуацией – мало ли что придёт ему в голову…

Костя рассказывал об училище забавные истории. О репетициях, о том, что совсем нет свободного времени на общение. У родителей, как выяснилось, в Питере есть квартира, но до училища далеко, и его устраивает общага – хоть люди  вокруг и столовка. Родичи бывают наездами, разрываясь между двумя детьми. Но у отца работа и в Питере, и в Москве. Так что им так удобно.

- А ты знаешь, что наш папа психиатр? И довольно известный. А ты знаешь, сколько психов вокруг – у него всегда есть работа. Мать тоже медик. И Светка хочет… А я у них буду пациентом!
- Ага, это точно. Тебе недолго осталось, если так квасить будешь.
- Я только для расслабления, в каникулы.  А так, в учебном году это невозможно – сразу сердце посадишь. У нас все трезвенники, - похвастался Костя.

Разговор прервался. Мы молча доедали и допивали. И допили целую пол-литровую банку! Я расслабился и уже ничего не боялся. А зря…

Костя стал бросать на меня долгие взгляды. Не отрываясь, смотрел в глаза.

- Ну, хватит меня гипнотизировать, - попытался я пошутить.
- Вообще-то, у меня были другие планы, чем нажираться. Мне хотелось начать обучать тебя… танцам. А то, ты не слишком пластичный. Вечно скованный, зажатый. Или ты меня боишься?
- Прям, боюсь. Я танцы-то не очень…понимаю. Как тебя, вообще, угораздило?
- А я всегда любил.  Вертелись перед зеркалом вместе со Светкой. 

Я встал, покачиваясь, собрал посуду в раковину и стал её отчаянно тереть. Костик тоже поднялся. Я испугался, что он опять начнёт обниматься, но тот молча прошёл мимо меня в комнату.

Когда я вошёл чуть позже, он валялся на диване в моей любимой позе, то есть кверху ногами, и рассматривал альбом с фотографиями.

- А это что такое? Узнаю силуэт любимой сестры. А башка-то где?

Он нашёл на столе обрезанную Светкину фотку. А «башка» лежала под подушкой! Я не мог признаться и молчал.

- Нет, правда, что за дела? Или ты из ревности к Юрику решил её изуродовать?
- Нет, я просто лицо вырезал, - пришлось признаться мне.

Парень ничего не понимал. Долго и удивленно смотрел на меня.

- Давай, колись.

Ну, что же он никак не уймётся!

- Просто вы с ней очень похожи. Одно лицо, - тихо-тихо, почти шепотом пролепетал я. Ох, что за стыд я испытывал.

А Костя всё никак не хотел поверить услышанному.

- Это что же, ты типа вместо моей фотки, Светкину используешь? И что же ты с ней делаешь? Дрочишь на неё?!
- Заткнись ты, похабник. Она просто лежит у меня… рядом…под подушкой.

Всё. Все карты раскрыты. И мне стало очень спокойно, и даже дыхание выровнялось. Больше никаких объяснений не требовалось. Теперь шарик на его стороне…

Теперь уже Костя вскочил и стал маячить по комнате, повторяя протяжно: «Даааа…. Дела!» и «Ну, ты даёшь…» И теперь уже он смущенно посматривал на меня, расслабленно занявшего его место на диване.

 Наконец, он свалился рядом и достал телефон.

- Послушай, дружочек. Я, честно, не ожидал… Ну, так нельзя с фоткой - вот, выбери какую-нибудь мою, я тебе сброшу, - и протянул мне мобильник.

Я стал листать фотографии. И хотел их все! То он на репетиции в трико, то в сценическом костюме, то в паре с воздушным созданием в пачке. Наконец, я выбрал ту, где он сидит за столом, опершись подбородком на изящную руку. Костик переслал её, и ещё несколько, которые посчитал удачными.

- Тогда и я твою украду, - он порылся в альбоме. – Вот эту на велосипеде, можно?

Мы опять неловко молчали. Сидели тихо рядом, не касаясь друг друга. Вдруг Костя, как будто на что-то решился.

- Послушай, сестра предупреждала, что ты невинен, как младенец, и чтобы я не смел тебя обижать.
- Она-то откуда знает о моей невинности? – ухмыльнулся я. Это заявление меня задело.
- Она знает. Сам говорил, что проницательная. Так вот, как я говорил, у меня были другие планы относительно тебя на сегодня. Хотелось поиграть немножко…ну, подразнить тебя, довести до смущения. Но ты, признаюсь,  меня просто ошарашил. Я теперь сам боюсь…

Вместо ответа я упёрся лбом ему в плечо. Парень шумно вдохнул воздух.

- Нет, правда, я боюсь…, - потом провёл рукой по моим отрастающим вихрам. – Не хочу тебя дальше дурить, Валя. Света, наверное, не говорила, что я гей…., -  и затих, ожидая мою реакцию.

Я удивленно оторвал голову от его плеча:

- Правда? Это как? – тупо спросил я.

Не то, чтобы я не знал, как это, но я вдруг потерял значение этого слова. Просто, как набор звуков – ни плохое,  ни хорошее. 

- Это, как гомики, Валька, - грустно прошептал Костя.
- А ты уверен? – вопрос ещё тупее, чем предыдущий.

Костя тяжко вздохнул.

- Даа, ты точно не-в-кур-се. Я уверен. У меня папа психиатр. Ты совсем этого не понимаешь?
- Я всё понимаю, Костя. Только мне всё равно, как это называется. Просто, я очень рад, что ты пришёл и что ты рядом.

12.

Солнце скосило в окно последние золотистые лучи, пытаясь подглядеть, что там делается на последнем этаже. А ничего не делается: мы просто пили компот из тёрна. С десятью граммами спирта, как уверил Костя. Но мог и соврать.

Я не употребляю ничего крепче пива, и неделя возлияний отразилась на моём тонусе. Я прилип к дивану и не хотел шевелиться. Костик незаметно как подобрался к моему затылку и гладил против шерсти, заставляя мурашки разбегаться по всему телу до пяток.

- Что у тебя за татуировка? – попытался я прервать молчание.
- Хочешь посмотреть? – Костя повернулся и стянул футболку.
- Как Ангел.
- Ты меня переоцениваешь. В салоне сказали – это крылья Демона по прейскуранту.

Костик чуть выгнул спину, и крылья расправились и встрепенулись. Я положил на них ладони и стал водить пальцами по контуру. Принимая во внимание всю полученную сегодня вечером информацию, я решил, что он  не будет против, если я продолжу  исследования его спины. Тем более, я чувствовал, как он поддаётся моим рукам и издаёт какие-то кошачьи урчания.

- Здорово мышцы проработаны, хотя с виду не скажешь, что качок, - я легко касался лопаток, плеч, предплечий. Какие кручёные руки!
- А ты потаскай девок каждый день…. Вообще-то, у нас всё проработано, - хихикнул Костя.

Парень отклонился в мою сторону, на моё плечо:

- А диванчик раскладывается? – вот наглый какой!
- Обойдёшься… раскладывается.

Мы тут же вскочили, как по команде, задрали вверх половинку и разложили «книжку». Костик первый запрыгнул на диван, отвернулся к стенке и затих. Я сидел на краю на коленках. Он молчал и не шевелился.

- Ты чего, Костя? Обиделся?
- Да, -  он шмыгнул носом.

Я недоумевал, в чём мог провиниться и, придвинувшись к нему, потрепал по плечу:

- Да что случилось?

Он молчал и ещё больше завернулся калачом. Я подполз совсем вплотную и перегнулся через его тело, пытаясь заглянуть в лицо. Это была моя тактическая ошибка. В тот же момент меня перепоясали его руки и ноги, и я был придавлен к дивану.

-  Я думал, что и это лето пройдёт никак…
- Как … никак? – придушенно шептал я из-под его пресса.
- Так… без интереса.
- А как вышло? – я всё время пытался выскользнуть и уползти, как уж.
- А вышел интерес. По крайней мере, у меня.

Но я не унимался, пыхтел и требовал свободы. Костя вдруг выпустил меня и откатился. Лежал неподвижно с закрытыми глазами. Я понял, что вовсе не хотел быть освобожденным, ну, прям до слёз не хотел. Пытаясь оправдаться, я лепетал:

- Мне просто дышать нечем, когда ты так захватываешь, костолом.

Но он не отвечал. Я придвинулся и лёг рядом, посматривая на его профиль. Потом перекинул руку через его живот.

- Давай просто полежим…, - что я мог ещё предложить.
-Скинь футболку, а то нечестно.

Я повиновался и принял исходную позицию. Наши тела соприкасались, мы грелись друг о дружку. И всё лето свелось в одну точку в этот самый момент. Вечер загустел. Зачернил комнату. Но его бледное тело светилось, как мраморная статуя.

- Ты весь светишься в темноте. Какой же  Демон! Ангел конечно, - лепетал я от избытка чувств.

Он повернулся ко мне лицом, стал поглаживать руки и живот.

- У меня из-за тебя вся Свадхистана разбалансировалась.
- Какая ещё «сахисана»? – для меня это был пустой звук.

Костя простонал:

- Ооо, не «сахисана»! Сам ты – «срана». Чакра такая есть в организме - Свадхистана! Запиши, посмотришь потом в интернете. Только в словаре школьника не ищи – там нет такого слова, - съехидничал Костя.
- Подумаешь, умник! – мне стало обидно, что я такой тупой. – Да, пошёл ты…
- Тихо, тихо. Ну, не обижайся, малыш, - засюсюкал Костя. - Хочу поцеловать. Ты не против?

Наверное, сам по себе я был бы против, в другой момент, с другим пацаном. Наверное, я бы уже давно двинул в челюсть или вывернул руку… другому.   Да, и не было бы другого пацана, за версту бы не было…

Но сейчас я молчал и позволял собой  манипулировать, без всякого сопротивления. Костя последовал негласному правилу: молчание – знак согласия, и стал водить губами по плечу и ключице, по шее  и подбородку. Передвинулся ниже и лизнул под соском. Меня разморило, но это облизывание погнало волну мурашек и удовольствия по всему телу, заставляя выгибаться… И я не смог сдержать стон.  И не пытался. Он сам вырвался из глотки, и я не узнал свой голос. Мой стон ещё звенел в воздухе, когда его губы накрыли мои. И это уже был настоящий поцелуй. Я так подумал, потому что раньше не целовался по-взрослому ни с кем. Глупые чмоки в щёку я не считаю серьёзными.

Парень оторвался от меня и снова повторил, не давая отдышаться. Я опять перестал дышать, но вцепился в его плечи руками, чтобы он не посмел больше отстраняться! Пусть задохнусь! Зато от наслаждения! Снизу вверх меня окатывали волны радости и раздували всё тело, казалось, до неминуемого разрыва внутренностей.

Уж не знаю, сколько времени это длилось….  К своему стыду, когда я открыл глаза, то понял, что забылся или потерял сознание. Да попросту уснул, идиот!  То ли от недостатка кислорода, то ли от выпитого спиртика. На столе горел ночник и отбрасывал наши тени на стену.

- Выспался, малыш? – к счастью, голос Кости не выражал обиды или насмешки.
- Ой, прости! Я, наверное, потерял сознание…, - может, пройдёт такая версия.
- Ага, да ты сразу засопел, как чайник перед закипанием. Интересная реакция. Никогда раньше не встречал.

Это замечание меня больно кольнуло.

- Ну и  подумаешь! Не нравится, не…

Я не успел договорить, Костя прикрыл мне рот ладонью.

- Не злись ты. Зато я вдоволь насмотрелся, пока ты «отсутствовал».

Я побежал в ванную и узрел, что он не только насмотрелся, но и засосов мне наставил по всему животу и груди. Надо же, как меня отрубило, что я ничего не прочувствовал.

Поплескал в лицо холодной водой и понял, что жутко хочу есть. Свернув в кухню поставить чайник, я обнаружил там Костю, испепеляющего меня голодным взглядом.

- Давай пожрём чего-нибудь! Секса ты не хочешь, потому что – детский сад. Целоваться ты не можешь – тебя вырубает. Петтинг - для тебя вообще такого слова не существует. Вот, моя сексуальная энергия и сублимировалась в алчбу.

Я шустрил на кухне и на всякий случай, улыбался, чтобы не выглядеть совсем придурком – половина слов мне, и правда, была не знакома.

Мы добили всё, что матушка сварила на два дня  и пили чай с мятой. Я смотрел на него во все глаза с восторгом и обожанием. Неделя общения с этим парнем изменила меня и вывела из состояния «куколки».  Нет, я теперь уже не просто «детский сад», а как минимум – старшая группа! Я был чётко уверен, что потерял свою детскую невинность и теперь мог сказать, что ЭТО у меня было! И был очень горд собой. Правда, с кем было – никому ведь не расскажешь…

Кухонные часы пропикали три часа ночи. Мой гость с трудом поднимал на меня слипающиеся глаза и, наконец, простонал:

- Всё, я отрубаюсь. Иди, уложи меня в кроватку…

Я постелил чистое постельное бельё, отдал свою подушку и одеяло и толкнул его на диван. Костик раскинул руки в стороны:

- Не могу пошевелиться….ты меня отравил… можешь снять с меня штаны.
- Ну, что ты за нытик! – я с удовольствием расстегивал пуговицу. Стянув джинсы, я обалдел – на нём были красные боксеры! Вот уж никогда не думал, что нижнее бельё может быть такого цвета.

Костик сразу завернулся в одеяло, откатился к стенке и заснул. А я отправился мыть посуду. Не люблю оставлять на потом. На обрывке бумажного полотенца записал – «сахисрана»… Надо потом проверить, что это за зверь.

Стоя над сопящим телом, я поскрёб в затылке, прикидывая – лечь рядом или пойти к матери в комнату. Да, что тут раздумывать – это наши последние часы вместе. Места  было предостаточно, но подушку и одеяло гость оккупировал, подмял по себя. Я подложил под голову толстый свитер и укрылся пледом. И как только пришёл в «горизонт», отключился.

13.

Мне снились единороги. Наверное, насмотрелся «Гарри Поттера» накануне. Потом лилии, я даже чувствовал их приторный запах. И тёплое тягучее распирающее ощущение где-то внизу, как будто у меня ноги отнялись…
Почти проснувшись, но ещё не понимая, где я, не имея никаких воспоминаний, мне показалось, что я связан по рукам и ногам. Но этот плен не был тягостен, а очень, …даже слишком, приятен. Я пытался разобраться в самоощущениях и не открывал глаза, будто сплю.

И мгновенно понял, что кто-то привалился ко мне тесно-тесно, и рука этого кого-то лежит у меня в трусах и поглаживает легко-легко, доводя меня до паралича. С каждой новой волной удовольствия, покалываний, разносящихся по всему телу, я стал откликаться, поддаваться навстречу рукам, стал сам искать губами этого кого-то. Он понял, что я уже не сплю и страстно поймал мои губы.

Когда был выпит мой  последний стон, он виновато зашептал:

- Прости, не мог удержаться. Уж очень хотелось потрогать. Ну, прости. Ты бы по-другому не дался…  Не испугался?
- Нет. Я спал и ничего не чувствовал.
- Ну, да. Конечно! Я так и понял. Пойдём в душ, а то я к тебе прилип.

Я чувствовал и стыд, и дикое смущение, и бесшабашный азарт. А когда в душе я смотрел на его тело, то понял, что хочу ещё! Костя поймал мой взгляд и отвернулся.

- Ладно, иди сохни. Я ещё поплескаюсь.

Он был напряжен и возбуждён.

- Может, потереть спинку? – мне не хотелось уходить. Я пожирал его глазами.
- Мне надо расслабиться, а то я домой не дойду, - выдавил из себя Костя.

Я не умел помочь и только прикоснулся к его пояснице. Парень выгнулся и зашипел.

- Сейчас взорвусь.
-Давай!

Он удивлённо посмотрел на меня:

- Хочешь посмотреть?
- Да.

Костя привалился к стене и глядел мне прямо в лицо. И, как говорится, взял себя в руки. Такого будоражащего чувства я не испытывал никогда. Каждое его движение отдавалось у меня под рёбрами лёгким покалыванием и пульсацией. Парень тоже смущался, я видел, и поражался его стеснительности. Но он уже не мог остановиться. И мои руки стали непроизвольно повторять его движения. Его глаза вспыхнули уже не смущением, а откровенным желанием.

- Иди… сюда, - задыхаясь позвал меня, и я тут же придвинулся. Мы порывисто обнялись, и уже было непонятно, где чьи руки.


Я летал по комнате, ища свои вещи, собираясь проводить Костю до дома. Он же был серьёзен и молчалив. Потом, в дверях отстранил меня рукой.

- Знаешь, не ходи провожать. Останься. Мы не сможем проститься, как хочется. Нас же забросают камнями…
Он взял моё лицо в руки и поцеловал нежно-нежно.

- Пока это всё, малыш. Расти и храни мне верность до следующего года. А уж там я за тебя возьмусь.

***
Через два дня позвонила Светка отчитаться о том, что проводила брата и о том, что Юрка теперь её парень. Справедливо полагая, что я не претендент.

Она сообщила, что Костя был каким-то вялым и тихим. Все очень переживают, как бы не заболел.

- Вы чем там занимались? – попытала выведать у меня Света.
- Прощались, и больше ничего.