На грани существования

I
Лил дождь. Небо было похоже на обугленную тарелку, об которую день за днём тушат сигареты ангелы. Ветер уносил облетевшие листья, а гром угрожал каждому жителю города.

Георг накинул пальто и вышел из дома. Погода его уже давно не волновала, это самое последнее, о чём он хотел думать. Завернув за угол дома, перед ним развернулась узкая улочка, на которой расположились витрины со своими огнями. Пройдя полмили, он дошёл до кафе «Грёзы», которое посещал практически ежедневно. Это было место, где можно было провести вечер практически наедине с самим собой и выпить не только чашечку кофе.

Подойдя к столику у окна, из которого виднелся тротуар и поток прохожих, он присел, пододвинул ближе пепельницу, и не успел сбросить пепел с сигареты, как радом оказался официант:

— Добрый вечер, сэр, вам как обычно или что-то иное?

— Ровно такой же вечер, как и вчера, друг. — Сказал Георг, переводя взгляд с тлеющей сигареты на официанта. — Сегодня виски. Принесите полную бутылку, только чтобы недорого, но и не слишком уж для бродяги.

— Что-то ещё? — поинтересовался официант.

— Нет, этого будет вполне достаточно.

Допив шот виски, он расплатился, забрал бутылку и вышел на улицу. Дождь перестал, но небо было таким же ужасно мрачным.

— Ну и зачем мне всё это? — кинул он в пустоту. — Я потерял всё, что можно было потерять.

— Почему, когда я был на фронте, я не чувствовал всего этого? — думал он про себя. — Наверное, потому что мной тогда правил этот животный, эгоистичный инстинкт выживания?! Все цепляются, пытаются не утонуть, но немного тех, кто доплывает до берега и обретает полноценную, счастливую жизнь со всеми её благами. Этого крайне тяжело достичь, ведь частенько видя человека в воде, прыгаешь в воду, чтобы его спасти, а в итоге топят и тебя. Он карабкается что есть силы и тащит тебя на дно, в таком случае есть три исхода: выплывет сильнейший, утонут вдвоём, либо выплывут оба (если тот, кто полез спасать, оказался рыбой от бога). Чаще всего происходят два первых варианта.

Ветер усилился. Георг отправился в свою комнату, которую снимал у престарелой женщины, потерявшей сына на войне. Комната стоила не очень дорого, даже совсем уж недорого, возможно такая плата обусловлена тем, что Георг бывший фронтовик. Эта комната представляла собой помещение пятнадцати метров в квадрате с выкрашенными в персиковый цвет стенами, вешалкой около двери, кроватью, пару креслами и столом возле окна. Соседей Георг не знал, эти знакомства он считал лишними.

Подойдя к двери комнаты, он заметил, что в ней торчит конверт. Это было письмо от Элизабет:

«…Ветер поменял направление, Георг. Я уже не девочка, а ты далеко не тот, кем был раньше. Я очень устала от всего этого. Прощай…»

Скомкав письмо одной рукой, он бросил его в урну, которая находилась в углу комнаты. Георг находился в растерянности, он ведь знал, что всё может так закончиться, но ничего не изменил.

Да, вроде бы казалось этот роман на века, они были вместе ещё со школьной скамьи, она ждала его возвращения, когда его призвали на фронт, но явно ждала его не в полном одиночестве. Алекс много чего писал о её поведении в городе, точнее об ее образе жизни.

Были случаи, когда проходя по улице, он случайно видел её с другим мужчиной, который с ней явно флиртовал. Но Георг не вмешивался, он закипал от ревности и злости, но терпел. Стоило завести разговор об увиденном, как тут же он оказывался сам во всём виноват.

— Как же в такие минуты нужна сигарета. — Сказал он, прощупывая карман в поисках пачки. — Я ведь знал, что ты уже не любишь меня, Лиз.

В комнате горела настольная лампа, за столом сидел человек, обхвативший голову руками, в одной из которых тлела сигарета, а её дым со всей силой стремился вверх…

II
Утро наступило рано, бессонница сильно изматывала. Раздался громкий стук в дверь, это была хозяйка комнаты:

— Доброе утро. — Сказала она, войдя в комнату. — Вы не заплатили мне за тот месяц, Георг. Да, я понимаю, экономика страны переживает не лучшие времена, но и Вы меня поймите, мне нужно как-то существовать…

— Я думал, мы с Вами уже решили этот вопрос. — Сказал Георг в растерянности, доставая последнюю мелочь из кармана пальто. — Это всё, что у меня есть, — сказал он, протягивая ей монеты.

— Этого недостаточно! — крикнула хозяйка — Мне еды купить не на что!

— Тогда Вы можете забрать у меня буханку хлеба, которая у меня осталась, — прикрикнул ей в ответ Георг, — и не стоит на меня кричать, мэм!

— Вот и отлично, давайте сюда, я её забираю, — с высокомерием промолвила она, открывая сумку, чтобы положить столь «важный» для неё хлеб.

Георг взял буханку хлеба и положил её в сумку.

— Я отдам вам долг вместе с платой за этот месяц.

— То есть мне ждать еще почти что три недели. Хорошо, не отдадите через три недели, можете собирать вещи! Страна забрала у меня сына, а Вы забираете у меня хлеб, этому не бывать!!! — разгневанно сказала она и захлопнула за собой дверь.

— Совсем уже помешалась. — Думал Георг. — Я у неё хлеб забираю, это интересно. Хорошо, что она знает, если я съеду, минимум пол года потребуется для того, чтобы найти человека, готового снимать её комнату, ведь она практически пуста, вещи-то мои, да даже взять эту кровать! — смеялся он вслед выходки хозяйки.

В последнее время Георг терпел поражение на двух фронтах: финансовый и любовный.

Он подрабатывал пианистом в местах, где собиралась аристократия города, но чаще всего в местах, где люди любят выпить и послушать музыку. На этом много зарабатывать не удавалось.

Надев пальто, он вышел на улицу, чтобы скрасить своё одиночество. Медленным шагом он преодолевал улицу за улицей, любуясь осенним небом, глянцевыми лужами, великолепной раскраски листвой, скользящей под ногами, и вдыхая всем этим пропитанный воздух. А ветер изо всех сил пытается показать при помощи листвы верный путь, но он сам постоянно путается, он не знает, где человеку будем по-настоящему хорошо.

III
Он не представлял жизни без неё. Уже несколько дней из головы не выходило прошлое. Георг вспоминал, как встречал её весенними вечерами с подработки. Он приходил домой, хватал свой старый скрипучий потрёпанный зонт и быстрым шагом направлялся к ней навстречу. Они приводили вечер вдвоём у неё дома. Она готовила вкусный ужин, а он обнимал её сзади, когда она стояла у плиты. Наставала ночь, а вместе с ней нестерпимая страсть друг к другу.

Принято считать, что любовь живёт три года. Четкие воспоминания о ложных чувствах и ощущениях живут и после нескольких лет расставания, а потом от этого всего, в большей степени, остаётся лишь общая картина происходившего. Можно сказать точно, что это не называется любовью, вы путаете понятия. Вы считаете, что если вы правда любите друг друга, то возможно расстаться? Тогда вы глубоко ошибаетесь. Когда любишь, ты не можешь жить без этого человека, не можешь не ощущать его взгляда на себе, не можешь не чувствовать его объятий, его тепло, соответственно всё последующее существование человека сводится к нулю и он самоуничтожается.

Были дни, когда на лавке в парке при свете фонаря он читал ей стихи, а она клала свою голову ему на плечо, как бы давая понять, что они являются одним целым. Было много всего, но в том и дело, что всё прошло. Глубоко в душе он осознавал, что не любил её, но что-то явно к ней испытывал.

…

— Парень, ты меня вообще слушаешь? — громко произнёс Алекс, подтолкнув Георга в плечо.

Алекс был школьным другом Георга, частенько помогал ему прийти в себя, когда тот со своим меланхоличным темпераментом входил в депрессии.

Сейчас они находились у Георга в комнате.

— Прости. Не очень хорошо сейчас себя чувствую.

— Да, это я уже понял. — Сказал Алекс. — Я тебя спрашивал, как мне себя вести? Она ведёт себя как… не могу подобрать слово.

— Возьми и выскажись, я бы поступил так. Ты ведь её не любишь, я вообще не понимаю, зачем ты это всё терпишь.

— Я тоже, но что-то держит… ладно, — произнёс Алекс, встав из кресла, — позвони мне завтра, договоримся о встрече, мне нужно тебя кое с кем познакомить, — сказал он улыбнувшись.

— Хорошо, надеюсь, ты опять не станешь меня с кем-то сводить, — ответил Георг.

Георг давно не выходил на работу, да и вообще на улицу. Георг был чересчур сентиментальным человеком заурядной внешности, хотя как-то стоя в магазине, услышал от одного любителя выпить, что с его внешностью стоит сниматься в кино.

Его занимали мысли о детстве. Отец постоянно кричал на него, даже не имея на это никакого повода, а частенько и ударом разбивал губы, первое время мать пыталась защищать ребенка, но потом перестала, всё это походило лишь на избиение. После данного происшествия Георг закрывался в ванной, включал воду и сидел там часами.

После письма Элизабет вспоминалась только негативная сторона жизни.

Лучшим способом отвлечься от всего этого было чтение книг. На его столе лежала стопка книг, в основном взятых из городской библиотеки. Изо дня в день Георг прочитывал по несколько страниц литературы, ведь именно она приводила в порядок его разум, особенно этот бумажный психолог помог после прихода с войны. Иногда чтение давалось с трудом, глаза бегали по тексту, а мозг его не усваивал, думая совершенно о других вещах.

IV
Элизабет жила в трёх домах от дома Георга, в большей степени это и послужило причиной для съёма жилья в этой части города. Георг провёл в этом крае всё своё детство и юношество. Его родители давно переехали отсюда, и это его очень сильно устраивало, после всего, что было, он не хотел даже справиться об их здоровье.

На улице было сухо, но ветер всё не давал листве покоя.

Он прошёл до скамейки, на которой, как оказалось позже, читал лирику в пустоту, ожидая увидеть Лиз, ощутить её присутствие, захлебнуться в воспоминаниях, но она не приходила.

Он просидел там весь вечер с бутылкой виски, думая о том, насколько мы одиноки.

— А ведь правда, — сказал он себе, — родившись на свет, мы отнюдь не улыбаемся.

Человек одинок начиная с самого рождения и заканчивая его смертью. Всё, что можно найти от людей в момент агонии, это сострадание. Рождается человек один и умирает он один, люди осознают что происходит, но не испытывают аналогичных ощущений. Рождаясь на свет, он плачет и кричит, но разве он не делает то же самое, когда приходит конец?! Я думаю несложно найти взаимосвязь этих явлений.

— Всё, что есть у меня сейчас в жизни, это книги и этот виски, — сказал он и засмеялся.

— Наверное настоящая любовь, это самое лучшее чувство, что можно испытать, — думал Георг, — но как же мало людей любят друг друга по-настоящему. Чаще всего встречается, что один любит, а другой пользуется.

Если бы все любили друг друга, то не было бы места изменам и разводам.

— Одни лжецы кругом, — со злостью произнёс Георг.

V
На следующее утро Георг позвонил Алексу и договорился о встрече в кафе. В кафе были панорамные окна, что было очень необычно, выходившие на тротуар, аккуратные современные столики, а в углу что-то вроде барной стойки.

Войдя в кафе, он приметил столик, повесил пальто на вешалку около входа и направился к месту. Не успел он сесть, как появился официант:

— Здравствуйте, вот меню. Вы пока ознакомьтесь, а я подойду к Вам через минутку.

— Здравствуйте, хорошо, — ответил Георг, не отводя взгляда от меню.

Не прошло и минуты, как в кафе оказался Алекс с какой-то незнакомкой. Он помог ей снять пальто, и они направились к его столику.

— Я не могу поверить, ты решил позвонить. — С усмешкой произнёс Алекс, подходя к столику. — Знакомься, это Кэтрин, лучшая подруга моей будущей жены.

— Кэтрин, — смущенно произнесла девушка, протягивая руку.

— Очень приятно, Георг, — улыбнувшись и поцеловав её руку, ответил он.

— Отлично, а теперь давайте выпьем по чашечке кофе, — сказал Алекс и позвал официанта.

Через полчаса Георг и Кэтрин нашли общий язык. Она была из семьи военного, который не видел ничего кроме работы, её мать не работала, предпочитая этому воспитание детей. Кэт показалась ему очень хорошей и дружелюбной собеседницей. Она была очень красива.

— Наверное, много мужчин за ней ухаживали, — думал про себя Георг.

Через час после встречи Алекс ретировался домой, а Георг провожал Кэтрин до её дома.

— Алекс очень многое рассказывал про Вас, и Вы мне показались интересным человеком, — сказала она, медленно шагая вместе с ним.

— Алекс много всего придумывает. Что именно он вам рассказывал? — спросил Георг с улыбкой на лице.

— То, что Вы были на фронте, получили ранение в ногу, отчего ели заметно до си пор прихрамываете, это правда?

— Да, я был на войне, но не люблю об этом говорить. Чтобы привести себя в порядок после того, что я там насмотрелся, потребовался ни один год. Ранение получил из-за гранаты, а прихрамываю, так как осколков было много. Врачи не смогли тогда извлечь всё, что там было, нужно сказать им спасибо, что они её мне не ампутировали. Давайте не будем об этом, — сказал Георг, уже отнюдь не улыбаясь.

Ведь ещё много месяцев после войны он видел перед глазами разбросанные части тел после прямых попаданий снарядов, друга, который не успев понять что произошло, пал намертво, а он просто выглянул из окопа без каски, крики и плачь раненых, которых нельзя забрать с поля, так как совсем близко вражеская позиция. Эти крики с каждым часом становились всё тише и тише, — вспоминал он.

— Да, конечно, простите меня. — Сказала Кэтрин, на её лице были видны нотки сожаления. — Я Вас часто вижу на торговой площади, когда Вы покупаете продукты.

— Если честно, то и я Вас часто вижу, Кэт, — улыбнувшись, ответил он, — Вы не будете против, если мы перейдём на «ты»?

— О, нет-нет, я и сама хотела Вам это предложить, — ответила она, не отводя взгляда от его глаз.

— Тебе, — посмеявшись, сказал он.

— Да, предложить тебе, Георг, — ответила она, а на её лице появился красный румянец.

Георг, не отрываясь, смотрел на неё, она ему нравилась, очень нравилась, но Элизабет всё ещё не выходила из головы.

— В ней есть что-то такое, чего нет в других, — думал он, — но что это?

Кэтрин отвечала Георгу взаимностью. Она очень давно наблюдала за ним. Выяснив, во сколько он ходит за продуктами, она выходила раньше, чтобы не упустить его из виду.

Он уже не помнит, как случайно обернувшись и задев рукой её пакет, увидел её и извиняясь, помогал собирать фрукты с асфальта. Именно в тот день она поняла, что Георг тот человек, которого она ждёт всю свою жизнь. Когда Кэт увидела Георга с Алексом, она дождалась, пока они разойдутся и, подойдя к Алексу, умоляла его помочь ей познакомиться с его другом, на что Алекс с улыбкой дал согласие. И теперь, добившись всего этого, она шла рядом с ним и была счастлива.

— Вот мы и пришли, — сказала Кэт.

— Теперь я буду знать, где живут такие красивые женщины как ты, — с улыбкой на лице произнёс Георг и поцеловал её руку.

— До скорой встречи, мне было очень приятно с тобой познакомиться, — сказала Кэт, не отводя от Георга глаз.

— До встречи, Кэтрин, а как же было приятно мне, — ответил Георг, осознавая, что не хочет расставаться.



Возвращаясь домой, он думал лишь о том, что жизнь продолжается, что он видит искру, которая вполне возможно разожжет огонь, но главное, чтобы не случился пожар и не остались лишь угли. Кэтрин произвела на него сильное впечатление. На удивление, у них были схожие интересы.

Да… в этот раз Алекс хорошо сыграл роль свахи, — подумал Георг и засмеялся.

VI
В прошлом Георг пытался писать, предлагал небольшие рассказы в издательства, но ни одно не откликнулось. Сейчас он решил снова заняться творчеством и попытаться на этом подзаработать. На книгу он тратил по два — три часа в день, чаще всего этим он занимался вечерами.

В один из вечеров, когда он писал, пришла Кэтрин. Она потрясно выглядела. Её серые глаза под цвет неба, красивые небольшие губы, шикарные длинные волосы, замечательна фигура, которая вызывала очень сильное желание. Весь её образ вызывал мурашки по коже.

— Ты давно не заходил и не звонил, у тебя всё в порядке? — произнесла она, своим нежным, тихим голосом.

— Да, всё в порядке, пытаюсь заработать на жизнь, — ответил Георг и поцеловал её в щёку.

— Я волновалась, любимый, а чем ты занимаешься? — спросила она, посмотрев на листы бумаги, хаотично лежавшие на столе.

— Надеюсь, тебе не будет очень уж смешно, но я пишу роман, — ответил Георг, улыбнувшись, — до этого я уже пытался на этом заработать.

— Это очень интересно, а почему ты раньше мне об этом не рассказывал?

— Я думал, что ты посчитаешь меня слишком наивным человеком.

— Мой хороший, ты ошибся, мне это очень интересно.

— Ты останешься у меня на ночь? — произнёс Георг с нотой стеснения.

— Конечно! — Воскликнула Кэтрин и бросилась к нему на шею. — Если честно, то я ждала, когда ты это сам предложишь.

— Я очень рад, тогда я сейчас схожу куплю что-нибудь поесть и выпить, подождёшь меня здесь, Кэт? Я постараюсь сходить очень быстро, обещаю, — сказал Георг, попутно одевая пальто.

— Конечно, я буду тебя ждать, возвращайся скорее, — сказала она, поцеловав его.

Когда Георг вышел на улицу, он ощутил сильные порывы ветра, небо заволокло тучами.

— Типичная осень, — подумал он, — природа в это время года, как всегда предвещает беду. Может, я что-то делаю неправильно? — спросил он себя. — Нет, всё в порядке, не нужно об этом думать, просто наслаждайся моментом, по крайней мере, тебе есть для чего пока что жить. — Сказал он себе, когда вошел в магазин.

Он надеялся больше никогда её не увидеть. Когда Георг вышел из магазина он увидел её шагающей под руку с каким-то молодым человеком. У неё хватило наглости тихо сказать ему «здрасте». Георг прошел мимо, проигнорировав данный поступок, и воспринял все это как оскорбление.



Следующий день был необычайно солнечным. Природа делала свой последний вздох перед зимой, и делала она его с улыбкой.

Но всё было не так хорошо, как кажется. В последнее время Георг замечал за Кэтрин странную тенденцию, выходя на улицу, она бросала взгляды на мужчин, что явно говорило об её заинтересованности в них, а совсем недавно он вообще заметил её с каким-то незнакомцем на улице.

Роман был почти написан, Георг переписывал концовку уже в двадцатый раз. Все проблемы на жизненном пути нашли своё отражение в состоянии здоровья. Он мучился от головных болей, головокружений, тревоги и всеобщего состояния, которое он охарактеризовывал такой фразой: «Я будто бы нахожусь не в своём теле».

Было 10 утра, когда Георг находился на приёме у врача.

— Давно это состояние у Вас? — задал вопрос врач, попутно записывая в рецептурный лист названия препаратов и дозировки.

— Около месяца, — ответил Георг, сидя за столом и нервно зажимая и разжимая пальцы на руках.

— Я могу сказать Вам, что это всё возникло на фоне постоянных стрессовых ситуаций, предварительный диагноз — ГТР.

Выйдя из больницы, боль усилилась. Георг решил отправиться в «Грёзы», нужно было всё это запить. Когда он вошёл в кафе, то заметил, что зал на удивление был практически пуст. На вешалке висело очень знакомое женское пальто. Георг прошёл к ближайшему столику и сел. Заказав бутылку недорогого коньяка, он понял, что это пальто Кэтрин. Он оглянулся. Кэтрин сидела с тем мужчиной, с которым он её видел, в другом краю зала. Он долго наблюдал за этой парочкой, но когда она поцеловала этого незнакомца в щёку, это было сверх его терпения.

Георг вышел из-за стола, пересек зал и, подойдя к их столику, спросил, повышая голос:

— Что здесь происходит?

Кэтрин, увидев Георга, очень сильно испугалась, ей стало не по себе, она опустила глаза, ничего не сказав.

— Вы кто такой? Ты знаешь его? — спросил мужчина, вскочив со стула.

На вид ему было лет сорок, короткая стрижка, дорогой костюм. Он выглядел как довольно-таки обеспеченный мужчина.

— Кто я? Отлично, тогда сейчас и познакомимся. — Георг со всей силы ударил его кулаком в висок, отчего сорокалетний оставил этот мир на несколько секунду и долго не мог прийти в себя полноценно.

— Ты… — сквозь зубы произнёс Георг, показывая указательным пальцем на Кэт, — ненавижу тебя!

Он выбежал из кафе, по пути купил бутылку виски, практически на последние деньги. Он ничего не видел перед собой, он шел, не зная куда, ничего в эту минуту для него не имело значения. По пути он произнёс лишь одну фразу:

— Какие лекарства, док? Забвение моё лекарство.

VII
Из полиции не приходили, соответственно этот альфонс не написал на меня заявление, — рассуждал Георг. — Нужно найти денег, хотя бы одолжить, попрошу сегодня Алекса. Хорошо, что книгу закончил и отправил рукопись в издательство, остаётся только ждать. Я вообще не вижу смысла своего существования, ничто не помогает отвлечься, ещё и это ГТР, — думал Георг, ходя взад и вперёд по комнате.

Дверь открылась. На пороге стояла она и плакала. Вошла и клялась, что она любит лишь Георга. Георг не сказал ни слова и она ушла.

Телефонный аппарат на улице был очень стар. С телефонной трубки слезла практически вся краска. Георг едва слышал Алекса, но из разговора смог понять, что тот сможет помочь и придёт сам сегодня.

— Это всё, чем я могу тебе помочь, — сказал Алекс, выкладывая на стол деньги.

— Этого мне будет предостаточно, спасибо, верну с процентами.

— Не стоит. Всё в порядке? Как здоровье? Как с Кэтрин? — поинтересовался Алекс, присев на кресло.

— Ни того, ни другого у меня теперь нет, — ответил он, закурив сигарету, что стало в последнее время редкостью из-за финансовой недостаточности.

— Что? То есть как? Про здоровье я знаю, но что уже случилось с девушкой? — ошарашено произнёс Алекс.

— Она выбрала другого. В тысячный раз убеждаюсь, что жизнь на мне решила отдохнуть, а что касаясь женщин могу сказать, что являюсь лишь перевалочным пунктом. Ладно, забудь.

— Неожиданно, — сказал Алекс, смотрев на Георга как с сожалением, так и с удивлением.

— Да.

— Ты гавань для проплывающих кораблей или же гостиница для иностранцев, — улыбнувшись, сказал Алекс, пытаясь немного рассмешить приятеля.

— Сейчас не очень смешно, Алекс, — ответил Георг, потушив сигарету.



Пришла Кэтрин. Она умоляла её выслушать. Георг решил дать ей шанс, вдруг всему этому есть объяснение. Может быть, это был всего лишь на всего её брат, но в это он не верил, это была попытка самоутешения.

Она стояла у него в комнате. Кэт, как всегда, выглядела потрясающе.

После долгого молчания, она сказала:

— Это был мой муж. Ничего сейчас не говори, просто выслушай. — Сказала она, начиная плакать. — Я не люблю его, но не могу ему в этом признаться. Если бы не он, я не представляю, что было бы со мной. У меня нет ничего: ни жилья, ни денег, ни собственных вещей. Всё куплено на его деньги. Мои родители отстранились от меня после того, как узнали, что меня отчислили с учёбы. Я занималась не своим делом и это мне не нравилось. — Говорила Кэт уже во всю плача. — Я люблю тебя, пойми ты это…

Все эти слова сожгли в нём всё человеческое. Он был в недоумении.

— Уходи. У тебя есть муж, — сказал Георг, смотря в пол, его голова повисла, а взгляд был совершенно пуст.

Георга разрывало от чувств. Закружилась голова, усилилась головная боль.

— Нет, прошу, пойми меня! — крича и одновременно плача, произносила Кэтрин.

— Уходи.

Дверь захлопнулась, Георг развернулся к ней спиной и потерял сознание.


VIII
Головные боли, постоянные перемены настроения, периодические головокружения — всё это было началом, а также последствием событий происходивших в жизни Георга. Открытая рана — инфекция- безуспешное лечение — ампутация. Он не понимал, находится он во сне или же бодрствует, из-за чего он постоянно сильно себя пощупывал. Эти пощипывания привели к тому, что его руки были в мелких царапинах и синяках.

Георг услышал очень громкий стук в дверь, будто бы какой-то человек агрессивно настроен и хочет настойчиво поговорить.

— Сколько же ударов терпела эта дверь, просто мученица, — произнёс Георг вслух, подходя к двери.

На пороге стоял темноволосый мужчина, не бритый, с густыми бровями, которые предавали его лицу грубость. Мужчина был чем-то похож на Георга.

Он был одет в чёрный костюм, поверх которого находился чёрный расстёгнутый плащ в пол.

— Оу, ты потрёпанно выглядишь, парень. — Сказал незнакомец, проходя в комнату. — Ты забыл меня уже, наверное? Я Генри. Мы в детстве дружили. Как же давно мы с тобой не виделись, — произнёс он, осматривая комнату.

— Конечно, я тебя помню, проходи, располагайся. Да, давно не виделись, это ты прав, забыл тебя уже совсем. Ну рассказывай, ты ведь пришёл не просто так, что тебе нужно? — сказал Георг спокойным голосом.

— Ты прав. Я закурю? — спросил Генри с сигаретой во рту и зажигалкой в руке.

— Да, без проблем.

— Как же ты поплохел. Раньше ты был другим, помнишь? А сейчас огромные синяки под глазами, бледная кожа, никаких эмоций, красные глаза. Что-то с тобой не так, парень. Я могу чем-то помочь?

— Слушай, нет, мне ничего ни от кого не нужно, ты сюда пришёл же зачем-то, вот и выкладывай. Не стоит говорить о моих недостатках! — сказал Георг с некоторой злобой.

— Воу, не сердись, спокойно! Не нужно всё воспринимать так близко к сердцу, парень. Да, мне нужна твоя помощь. Мне негде жить, а встретив Алекса, узнал, что ты тут один, вот и решил заглянуть, узнать.

— Мда, у меня сейчас не всё хорошо в жизни. Даже не знаю, что тебе сказать.

— Одному с ума можно сойти, парень, а так будет веселее, обещаю.

— Ладно, хорошо, но платим за жильё и продукты пополам, — сказал Георг, не отрывая взгляда от собеседника.

— Без проблем, парень. — Пролепетал Генри. — Видно, что один живёшь. Как я понял, у тебя никого нет, да?

— Да, никого, я один и мне хорошо.

— Расскажешь? — спросил Генри, повесив плащ.

— Что мне тебе рассказывать?! Я ушёл от родителей ещё юнцом, а потом и не вернулся из-за их отношения ко мне. Прошёл войну и видел ад воочию. Когда вернулся, в кармане не было ни гроша, то есть со мной под ручку пришла и нищета. Девушка, которая ждала, ушла. Кому нужен мужчина без перспектив в современном-то мире? — спросил Георг и начал очень громко смеяться, но он понимал, что ему совершенно не смешно, но остановить он это не мог, это была защитная реакция на всё происходящее. — А что самое интересное, так это то, что стоило мне по-настоящему полюбить, так это оказалась замужняя женщина! — продолжал смеяться Георг.

— Да уж, нелегко тебе было, но теперь будет лучше, вместе будет веселее, — улыбался Генри.

IX
Прошло несколько дней. Генри частенько уходил, и Георг оставался, как и раньше, совсем один. Он понимал, что не помнит Генри в своём детстве, но всё списывал на память.

Георг набрал номер Алекса, и договорился о встрече в 11 утра около кафе. Его целью было собраться с друзьями и отвлечься, по крайней мере, сделать попытку, это было ему так нужно. Когда Георг сказал о своих планах Генри, тот начал говорить, что это плохая идея и ничего из этого не выйдет, тем более он занят в это время. Георг поставил перед Генри ультиматум:

— Либо ты с нами, либо живи тогда отдельно.

— Ты же сам об этом пожалеешь. — Ответил Генри с ухмылкой. –Я тебя предупредил, парень.



Утром пошёл первый снег. Он с огромным усилием пытался удержаться на земле, но, в конце концов, таял.

— Там сегодня прохладно, — сказал Георг, застёгивая верхнюю пуговицу на рубашке.

— Да, — без настроения ответил Генри.

— Не переживай, вы с Алексом быстро найдёте общий язык.

— Ты так сильно ошибаешься, парень, — произнёс Генри, и на его лице отразилась легкая улыбка.

Они вышли на улицу. Воздух был ледяным. Люди закутались в шарфы, и каждый из них шагал по своим делам.

— Тебе не нужны эти встречи, парень, тебе меня что ли не хватает? — спросил Генри.

Георг проигнорировал этот вопрос.

Алекс увидел Георга и шёл к нему навстречу. Он был уже в нескольких шагах от него, когда вдруг Генри сказал:

— Да ты же выше их всех! Кто они такие? Ты достоин намного большего, чем имеешь, ты ведь столько вынес…

На этой ноте терпение Георга дало сбой, и он крикнул в сторону Генри со всей злостью, что накопилась:

— Да заткнись ты!!!

Алекс стоял в это время уже вплотную с Георгом и был в замешательстве.

— Ты кому кричишь? — спросил он, взяв друга за плечи и сильно встряхнув.

— Да что ты делаешь, я в порядке. Я кричу Генри. Он всё утро меня достаёт. — Произнёс Георг и повернул голову в сторону Генри. — Алекс, ты видел куда он пошел? Где он? Ну хорошо, пусть тогда катится с таким отношением.

— Георг, кто он? Что с тобой происходит? Здесь никого не было, ты шёл один, я давно тебя заметил, — озадаченно произнёс Алекс.

— Да нет же, ты ошибаешься, здесь был Генри. Ты что забыл его? Он к тебе на днях подходил и ты рассказал ему про меня. Он у меня поселился, у него проблемы с жильём.

Алекс, услышав это, посмотрел в пустые, покинутые самосознанием глаза друга, крепко обнял его и не мог вымолвить ни слова.

X
Алекс считал своим долгом навестить его. На днях он пытался написать письмо родителям Георга, но из этого ничего не вышло, да и трудно было найти их адрес.

В палате было до ужаса холодно. Посередине стояла кровать с ремнями, на окнах были металлические решетки, стены были чисто белого цвета, они словно говорили, что это место обитель спокойствия и умиротворения.

Алекс был не один, его сопровождал санитар, который был похож на огромную скалу. У этого санитара было такое ужасное лицо, что при нахождении рядом с ним становилось не по себе.

Георг лежал на кровати и неотрывно смотрел в потолок, будто ждал чье-то появление оттуда.

— Георг, это я, Алекс. Я пришёл узнать, как ты себя чувствуешь?

— Он ещё много раз приходил, — ответил Георг спокойным голосом. Его речь стала заторможенной.

— Генри? — разочарованно уточнил Алекс.

— Да.

— Ты говорил об этом доктору?

— Нет. Они считают меня за неполноценного. Они говорят лишь о своей шизофрении. Они совсем поехавшие люди…



Шокотерапия в синтезе с применением сильнодействующих препаратов, оказывающих своё действие на нервную систему, привели к тому, что к окончанию лечения и выписки Георг был похож больше на овощ, нежели хотя бы на подобие человека. Он прожил ещё один год, пока однажды в дверь не постучали. Это был снова он.