О бывших рокерах

Говорят, бывших наркоманов не существует. Но существуют ли бывшие рокеры? И если они действительно есть, чем они живут и что чувствуют сейчас, в столь далекое от прежних увлечений время?

Полагаю, друзья мои, пришло время поговорить с вами о музыке – да не о какой-либо утонченной классике или мудреном «артхаусе». Я бы хотела поведать вам о мотивах, которые были со мной в периоды жизни, когда вокруг... не было никакой утонченности. Эти странноватые и вызывающие композиции предлагаю называть собирательно – тяжелая музыка.

Да, в мои подростковые годы горели 2007 и 2009, и не слушать «ту самую» музыку было сложно. По ней сходили с ума все вокруг. Или, по крайней мере, все адекватное окружение, – а значит, хард-рок прочно ассоциировался с чем-то нормальным и вызывающим уважение.

Но сие была лишь внешняя причина.

А внутренняя заключалась в том, что тяжелая музыка, подобно бытию, определяла сознание. Или наоборот, доподлинно неизвестно. Но единственное, в чем я могу быть уверена на невероятное количество процентов: хард-рок был со мной в самые «темные» периоды жизни. Сначала хэви-метал, альтернатива, позднее – немецкий индастриал и фолк. Риффы известных групп видели столько истерик, сколько, наверное, не видят психологи за год.

Но я становилась старше, лишний вес уходил, и понемногу из лексикона исчезло слово «депрессия». В гардеробе и мыслях заметно поубавилось темных оттенков. Каждый день был немного «светлее» предыдущего... и будто бы незаметно мне набежало двадцать четыре годочка. А сегодня я наконец поняла: настолько спокойной и по-хорошему «пофигистичной» я не была никогда. Серьезно, даже захотеть, мне надо будет очень постараться, чтобы собрать из сегодняшней одежды глэм-рок образ... и восстановить в мыслях хотя бы жалкое подобие прежнего надрыва.

Серьезно, вот куда делось мое прошлое «я»? Вместо постоянных неврозов у меня, что называется, «стабильная работа» (нервный смешок). Вместо «депрессий», кстати, совершенно надуманных и ни разу, вот ни разу не клинических, – совершенно реальные «производственные стрессы». Вместо размышлений о тленности бытия – мировая классическая литература.

Но нет больше желания раскрасить небо в черный цвет. Нет уныния.
Тяжелая музыка по-прежнему со мной, – однако теперь она поднимает настроение, а не наращивает остроту. Я ежедневно восхищаюсь текстами, мотивами и риффами, – но почти не задумываясь над этим. Мне до сих пор импонируют образы рок-артистов, но в них не видится ничего сакрального. Раньше «рок-восприятие» раскрашивало мужчин в вольных татуированных музыкантов, а женщин – в их дерзких подруг. Теперь все это – красивая мишура, которой обматываются для публики.
И можно выбирать: жить ли в этой мишуре или надевать по праздникам.

Правда, кое-что из прошлого осталось для меня неизменным: это понимание основы «рокерства».

Вызов.

Сплошной и беспощадный вызов – тот, что исходит от чистого сердца.
Теперь «рокерство» в моей жизни – это идти против системы.

Против системы в себе.

Не остепеняться, не заводить семью, не уподобляться смешным «курятникам» или «блеющим стадам». Не бояться отвечать честно и дерзко, если так кажется правильным. Но заставлять себя двигаться: все время вперед и все время на пределе сил.

Ведь не может такого быть, чтобы из меня получился простой офисный работник. Нет. Я стремлюсь к чему-то большему.

© Дана Юмашева

P.S. Не бойтесь быть не как все. Ведь «как все» не собирают концерты.

P.S. А подкрепляется сей пост любовью к открытиям января-2018, группам «In This Moment» и «Motionless In White». Да, я зрею в некоторых героях своих книг рокеров – настоящих и «бывших»... К примеру, чародей Васбегард, живи он в нашем XXI веке, наверняка был бы подобен Крису Motionless – эдакий субтильный, покрытый татуировками рокер в брендовом пиджаке.