Тень над полями

Каждое время года имеет свой цвет неба. Летом прозрачная синева его лишь на несколько часов сменяется чернотой, чтобы та вновь была изгнана лазурью и пурпуром грядущего рассвета. Фиолетовые ночи зим, хоть и длинны, но также светлы от звезд и луны, отражающихся в снежном покрове. Ночи весны полны оттенков синего и звуков пробуждающейся природы, равно как и предвкушения лета. И лишь осенние ночи черные безгранично, и звезды, и луна, и всякий свет теряется в их холодном пустом мраке.
В одну из таких ночей, когда воздух еще не остыл от жары августа, и поля полны спелого урожая, но ветви начинают терять листву, а солнце все быстрее прячется за горизонт, не в оранжевом июльском костре, но в быстром алом зареве, дающем дорогу холоду ночи, Иосия Мактавитт вышел на крыльцо своего дома. Когда Иосие не спалось, он всегда выходил на крыльцо, звездный свет успокаивал его, наполняя разум фермера чистотой и легкостью, словно сам Бог заглядывал сквозь звездные проколы ночного одеяла в его душу. Оглядывая акры своих фермерских угодий, покрытых ли снегом или ползучим утренним белесым туманом, Мактавитт всегда мог привести свои мысли в порядок, и, не проходило еще и получаса, засыпал вновь, сном, которым спят ангелы и младенцы.
Но в эту ночь тревога дня не стоила ничего в сравнении с той тревогой, что он испытал, взглянув на небо. Тогда как к востоку, как и в любой другой вечер, сияли желто-оранжевые огни далекого Сан-Сити, освещая небо и скрывая созвездия, с запада на поля с кукурузой, ферму, леса и холмы наползала угольно-черная тень.

Поначалу Мактавитт подумал, что это грозовая туча, но какая туча могла быть столь непроглядно черна? И где гром, молнии, хоть что-то видимое, слышимое, осязаемое, что сопровождало бы ее? Нет, над полями разрасталась сама пустота, безграничная и темная, пожирающая звезды, на мгновение рожденные лишь для того, чтобы вновь погрузиться в нее. Ужас сковал фермера, когда он смотрел на эту приближающуюся черноту.

Тьма наступала быстро, пожирая все цвета, опускаясь на спелые урожаи увяданием и проникая в душу Иосии. Когда мрак достиг фермы, и крыльца, и одинокого парализованного страхом человека, вперившегося остановившимся взглядом в отсутствие неба, Мактавитту показалось, будто не туча, а черный саван навис над полями, и из его складок в глаза фермеру смотрел бесконечно темный лик небытия, лик самой Смерти


А затем тьма унеслась дальше, к огням Сан Сити, оставив фермера смотреть в небо, где вновь начинали загораться бледные осенние звезды. Иосия больше не мог хорошо спать с тех пор. Он ворочался в липкой от пота постели часами, и лишь дрема на мгновение одолевала его, он видел черноту под капюшоном осеннего неба, и просыпался, и с трудом мог поверить, что мрак отступил.

P.S.  13 сентября 1939 года Сан-Сити потряс чудовищный пожар, унесший жизни 482 человек. Начавшись на одном из складов, вскоре он перекинулся на швейную фабрику Локхарта, где погибла большая часть работавших в ночную смену швей. Локхарт уже столкнулся с рядом исков от их семей, требующих компенсацию за ненадлежащие условия работы и неприемлемую организацию пожарной безопасности, в особенности в ночные смены, которые практиковались на всех предприятиях Локхарта.
С 1939 по 1940 год статистика отмечает резкий рост самоубийств в фермерских регионах к востоку от Сан Сити. Причиной этого, в том числе, называют необъяснимую гибель большей части урожая осенью 1939 года.  После теплого и влажного лета  жатва обещала принести  лицам, задействованным в сельском хозяйстве значительную прибыль, однако, по словам фермеров, урожай  «увял в течение одной ночи». Причиной данного явления считается некая неопознанная болезнь растений, которая, с тех пор, однако так и не была выявлена вновь ни в Сан Сити, ни в других уголках страны.