Два урока

    Дед Артем, сельский  балагур и весельчак, знал уйму разных историй из «прежней жизни». Когда ребятишки просили его рассказать что – ни будь необычное, он усаживался на бревнышки, сложенные у забора для просушки, разглаживал здоровой рукой жиденькую бороденку,  левую,  покалеченную еще в Гражданскую, покачивал на колене, и  начинал очередную историю:
- А вот кто знает Чапая?
- Знаем, знаем, - верещат ребятишки, - это Герой Гражданской войны, красный командир дивизии конников.
- А знаете о том,  что он здесь у нас воевал?!
- Знаем, знаем! А как он воевал?
- Воевал как положено, геройски. Настоящий Герой был. И беляков и своих бойцов учил жить. Даже я от него дважды урок получил.
- Расскажи, дед Артем! Как получил? За что получил?
- Ну, слухайте.

      В Гражданскую деду Артему еще и семнадцати не было. В деревне делили власть. Зажиточные сельчане за белых стояли. Бедняки – за красных. Бывало такое, что в одной семье старшие, более обеспеченные, да самостоятельные за белых агитировали, а младшие, у которых еще ничего не было нажито, кому терять было нечего, а максимализм лез во все щели, красных поддерживали. По осени  в селе  ещё не было ни красных, ни белых. Слух прошел, что в монастыре за Иргизом Чапай со своими конниками объявился. И что назавтра собирается он в Преображенку наведаться, красную власть устанавливать.
     Староста села срочно собрал сход сельчан.
- Давайте решать, мужики, что делать. Какую власть над собой поддерживать будем.
- Не пущать! – кричали справные крестьяне. - Неча им у нас делать! Сами с усами, без них управимся! Счас начнут по сусекам шарить, для нужд армии провиант экспроприировать! Не пущать!  Ни красных, ни белых не пущать!
-  Да как их не пустишь-то?! Они при оружии, а у нас одни голые руки!
- Врешь, нас и с голыми руками не возьмешь!
- Вилы да косы возьмем, да на перевоз пойдем! Холодно уже, октябрь кончается!  Они через Иргиз, не иначе, как перевозом пойдут! Тут их и встретить!
       На том и порешили.
       Поутру, чем свет, собрались мужики на перевозе, кто с вилами, кто с косой, кто рогатину прихватил. Молодежь от бывалых сельчан не отстает, только по обычаю, старших вперед пропускает. Артем тоже тут, как без него! Хоть и невелик ростом, а боек. Уж повоевать успел, руку покалечил.  Хорошо не правую. Но все равно к строевой непригодным признали, домой отправили. А ему страсть, как повоевать охота. Держит рогатину в правой руке, через головы впередистоящих сельчан на тот берег реки таращится. Вот за рекой  из леса появились первые конные бойцы. Подошли к перевозу, на село, на мужиков глядят. В воду не суются. Прорвался у них вперед  шустрый малый в папахе, в бурке за плечами, крутнулся на коне у самой реки и назад в лес умчался, остальные за ним потянулись. На этом берегу пронесся победный клич:
- А, испугались, а то голыми руками они возьмут! Накося, выкуси!
      Стоят сельчане, галдят, увиденное обсуждают, за реку поглядывают. Ждут, что дальше будет. Тут послышался стук копыт, наметом кто-то идет, с бугра от села скачет. Оглянуться новоявленные вояки в буквальном смысле  не успели, как по их спинам нагаечка казацкая прошлась. Артема она тоже не миновала, потому, как сзади маститых односельчан стоял по молодости лет, вот ему первому и попало!  Бравый усач, размахивая нагайкой, носился среди ошеломленных мужиков, раздавая скорые удары направо и налево. Бурка съехала далеко за плечи, папаха на кончике уха держится, усищи в разные стороны топорщатся на искаженном яростью лице. От такого боевого натиска «бравая сельская рать» лихо бросилась в рассыпную, на ходу теряя свое нехитрое оружие.
     Позже от  вступивших в село красных конников узнали, что Чапай разогнал сельчан. Увидел  он столпившийся народ у переправы, домчал до Успенки, что в полуторакилометрах ниже по течению Иргиза стоит,  где тоже переправа была налажена, и с тыла на сельчан накинулся, даже шашки своей знаменитой не достал. Жалел мужиков, понапрасну не рубил, и бойцам своим не давал. Знал, что мужик чужую волю исполняет. Что напоют ему в уши, то он и держит в голове. В основном сельчане неграмотные были, ни книг, ни газет не читали, что в мире творится, не ведали, своим сельским миром жили.
      К вечеру снова  собрали сход. Теперь в присутствии красных командиров поутихли рьяные приверженцы белого движения. Чапай взял слово. Говорил долго, горячо,  убедительно. Выгоду мужицкую красной строкой по речи своей провел. В завершении предложил к себе в дивизию записываться. Молодежь первая откликнулась на призыв. Артем тоже решил записаться.
    Только заметили его поврежденную руку, отстранить хотели. Рассказали про него сельчане, что не робкого десятка малый, да и грамоте обучен. Чапай сам решил проверить грамотность новобранца. Протянул ему клочок газетный и карандаш,  предложил написать что - нибудь. Артем на полях аккуратно вывел свои фамилию и имя, с вензелями, завитушками, как учил местный уставщик. Почерк Чапаю понравился, зачислили малого в штаб писарчуком.
    При исполнении штабной работы часто видел Артем народного любимца. Чаи приходилось вмести пить, а иногда что и покрепче. Как-то праздновали очередную победу, разохотились бойцы до плясок. Гармонь да  балалайка всегда у бойцов наготове.  Пошел перепляс, кто-кого перепляшет. Чапай, посмеиваясь, наблюдал за происходящим, но по чину держался, в пляску не вступал. Тут Артем вскочил в круг. Азарту его позавидовать можно, коленца одно за другим выкаблучивает. Раззадорила пляска и Чапая, откинул он папаху, и айда в присядку! Бойцы, что постарше, да помудрее потихоньку отвалили из круга. А Артем самозабвенно выдает все что-то новое, необычное. Чапай свои коленца выворачивает, ни одно колено не повторяет. Долго плясали два соперника. Оба невеликого росточка, поджарые, у обоих азарт в глазах и ярая решимость не уступать ни в коем случае! Артем чувствует, ноги сводить стало, заканчивать пора, а как? Перед командиром сплоховать не хочется. Да и Чапай, видать подустал, к крыльцу отступать стал, где папаха с нагайкой лежали. В душе Артем возликовал: сейчас, чуть-чуть - и победа!
      Вдруг резкая боль опоясала спину плясуна. Гармонь с балалайкой взвизгнув умолкли.  Чапай стоял на широко расставленных ногах, сворачивая нагайку, разъяренно раздувал ноздри на раскрасневшемся лице.
- За что! -  возмутился недоуменный Артем. - Честно же переплясал!
- А за то! Что командира уважать надо! – процедил через вздыбленные усы Чапай и с досадой на лице ушел в дом.
- Эх ты, штабная душа! Перед всей дивизией командира опозорить вздумал! – покачивая головой, проронил бывалый боец.
- Да ничего я не вздумал! Я плясал просто!
- Это для тебя «просто». А бойцу надо, чтоб его в бой вел ни в чем непобедимый командир! Тогда боец за ним и в огонь и в воду! Тогда в самом трудном бою и победа ни за что не минует! Эх, ты!!!