Квартира 38! Посторонним вход воспрещен. Часть 3

Глава 3

  – Говорю вам, все люди награждены талантом: кто-то больше, кто-то меньше, а кто-то и за талант это не посчитает, – на меня напал приступ хандры. Утром пришёл ответ на мою работу по физике. В пояснительной записке отмечалось, что всё просто великолепно, но неинтересно. А самое обидное – я сам понимал, что всё это пересказ чужих мыслей, а своих-то нет. – Вот Ксюхе повезло с целеустремлённостью и спортивной злобой. Наташе дана красота и музыкальность. Серёга – хитрый, как обезьяна. Ну а про Шурку и говорить нечего – одна вчерашняя муха, нарисованная на классной доске, чего стоит. У всех есть таланты, кроме меня.

   – Не морочь голову. Ты лучший ученик школы, а может быть, и города, а может быть, и района.

  – Я так заморачиваюсь учёбой только по причине своей полной бездарности. И чтобы это ощутить, надо всего лишь очутиться в среде по-настоящему увлечённых своим делом. Приехав на любую школьную олимпиаду, понимаешь, какая пропасть между нами. Куда не кинусь – всё по нулям.

  – Ты свою золотую медаль мне подари, поскольку то, что ты её получишь, нет никаких сомнений, – Серёга неисправим – всегда ставит во главу угла личную выгоду.

  – А что это – тебе? – Возмутилась Настя. – Потому что Лёха назвал тебя обезьяной?

  – Он назвал меня хитрой обезьяной. И слово хитрой здесь ключевое.

  – Ну, здорово, – меня стала душить незаслуженная обида, – а вот теперь ответьте. Когда Настюха свалилась с лошади на конкуре, мы дружно её утешали. Когда Наташу прессовали за уличные концерты, мы за неё стеной стояли. Когда Ксюху повязали менты, мы побежали её выручать. А когда у меня просто плохое настроение, ни у кого не находится доброго слова, а кое-кто, пользуясь моментом, уже взялся делить моё имущество.

  – Ну, потому что ты сильный, не физически, конечно, – в тебе есть какой-то внутренний стержень, наверное, – это Наташа самая чуткая по отношению ко мне. И говорила она так искренне и тепло, что стала даже неловко. Правда, тут же смутившись, добавила: – у тебя доброе сердце.

  – Ты хороший друг, умный, к тому же, – включился в перечисление моих достоинств Серёга, а потом всё испортил. – А насчёт золотой медали, не забудь, я – первый.

  – Лёха, ты чего мелешь, у нас на баскетболе все за тебя горой, и на волейболе тоже. И чем ты их подкупил? – Ксюха с досады стукнула по парте кулаком, ведь восхищаться должны только ею. И, видимо, стараясь совсем меня добить, добавила: – К тому же, если реально жареным запахнет, появятся Светка и Жаннка. Они дзюдо бросили, сейчас одна в греко-римскую подалась, а другая – в вольницы. Так вот, эта гопота женского пола быстро объяснит, чьи в лесу шишки.

  Захотелось убиться об парту. А всё началось с заразы Машки – она мне в сменку подложила мамины туфли. Хорошо, у меня с Сашкой один размер, а кроссовки с физкультуры он домой не носит. А не то летать мне в зимних ботинках на меху с первого на пятый и обратно. Да ещё сверху полиэтиленовые бахилы. Потом директриса вызвала по общей связи в канцелярию. Это письмо, где очень вежливо просили не высылать больше компиляции чужого, им нужны оригинальные работы. А тут ещё Настя заговорила о равенстве. И меня взорвало. Каким-то чудом мне удалось завладеть общим вниманием. Меня почти начали жалеть. Наташа даже взяла меня за руку. Близнецы стали делить мою ещё не полученную медаль, это тоже добрый знак: медаль-то моя.

  И тут появилась Инна Антоновна. Нет, она не появилась как фея из цветка, хотя многие подозревали, что это так и случилось. Она просто заглянула в класс и, увидев нас, мгновенно исчезла. Мне бы насторожиться. Но.

  – Лёха, ты же знаешь, как я тебя люблю и уважаю, – Серёга явно заточил зубы на мою медаль.

  – Лёш, мы же с тобой лет пять вместе, – Настя не отставала от брата.

  – Да что она вам даст, моя золотая медаль? Это же просто запись в аттестате, её вообще могут не выдать, а если и выдадут, она окажется пластиковой, а сверху – латунь.

  – Лёш, с какой лёгкостью ты убиваешь мечты.

  В дверях вновь появилась наша классная. Не в смысле очень хорошая. А в смысле классный руководитель. Правда, когда папа увидел её, то почему-то спросил о возрасте, и, узнав, что она уже старая – почти двадцать четыре – понимающе покачал головой и выдавил: «Действительно классная». Она как-то подозрительно огляделась по углам и, видимо, на что-то решившись, направилась к нашей компании.

  – Ох, как здорово, что вы вместе. Вы прям как мушкетёры.

  – Если бы мушкетёров было шестеро и ещё Ксюха в придачу, они бы захватили Вселенную, – Серёга не любил бессмертный роман, критикуя его за неисторичность.

  – Но-но, у мушкетёров был рост максимум метр пятьдесят, наша Ксюшенька положила бы этих малоросликов в три приёма, – Наташа блеснула осведомлённостью о временах Людовика тринадцатого.

  – Д’Артаньян сначала взглянет вот так, – Серёга выпучил глаза. Гримаса обозначала обворожительный взгляд. – А потом прошепчет на ухо: «Je ne mange pas six jours», и она первая с грифом от штанги наперевес…

  – Короче, – классная пресекла базар и, перехватывая инициативу, перешла на наш язык, – выручайте. Беда пришла откуда не ждали. Ребята, надо помочь отстоять честь школы. Нужен оригинальный музыкальный номер. Обычная эстрадная песня.

  – А почему именно мы? – Настя сформулировала вопрос, который интересовал всех.

  Учительница широким жестом руки обвела класс. Унылое зрелище: пятнадцать моих одноклассников в разных положениях и позах застыли, уткнувшись в телефоны.

  – Вы – единственные нормальные. Вы разговариваете на переменах, куда-то вместе ходите, не удивлюсь, если вы до сих пор и в карты бумажные играете.

  – А вот это наветы злопыхателей, – Ксюха – настоящий клад для шпиона, так палиться может только она. – И что бы ни говорили, в очко мы не играли, ни так, ни на деньги, но если бы и играли, то знайте, – я всех обыграла.

  – На самом деле, это они нормальные. Большинство диктует нормы, – Серёга первым стал отмазывать Ксюху – та ещё много могла бы рассказать о том, что мы делаем с картами на голубятне. Сейчас миром правит пасьянс «Косынка».

  – Ты бы ещё «Нортон коммандер» вспомнил, – совсем соскочил с карточной темы я. И продолжил: – мы – актив класса, и с этим смерились. Хорошо. Но привлекать других, хотя бы просто поговорить, обозначить проблему, собрать ресурсы, определиться с методом.

  – Лёш, сколько тебе лет? Я только догадываюсь, о чём ты говоришь, – первая задача была решена, Ксюхины откровения были замылены и слиты. Но мои слова явно попали в цель.

  – Я скоро сама напишу мессенджер, чтобы иметь хоть какую-то возможность общаться со своими учениками.

  – Не сможете, – это Мишка Володин, считающий себя большим специалистом, почти хакером. И, не отрываясь от набивания одним пальцем очередного послания, добавил: – Там серьёзные проблемы с протоколами.

  – Ты напиши, – робкая надежда загорелась в глазах Инны Антоновны, – сможешь?

  – Немаловероятно, – практически по слогам пробурчал Мишка. Всё его внимание пожирал экран, куда, видимо, пришло послание очередного собеседника. – А так лениво.

  – Им лениво. И так во всём. Если б не вы с внеклассной работой, вообще швах был бы.

  – Ну почему, есть Маша Лопухина, Егор Конев, Лена Радченко, – с надеждой стала перечислять Наташа.

  – Без шансов. Их даже в одном помещении не собрать. А для вас это – раз плюнуть. Просто выйдете на сцену и споёте, – классная включила всё свое обаяние. Большие собачьи глаза сменились котятами с треугольными хвостами, играющими клубком шерсти у ног старушки. Последним гвоздём стало обращение к чувству товарищества:

  – Давайте, выручайте.

  Настя оглядела нас: для драматургии надо было ещё как мушкетёры из кино – два пальца на руку. И чтобы тревожная музыка звучала. И наезд на Ксюху, а та смотрит вдаль до коликов пафосно, и чтобы мармеладно-розовый закат.

  – Когда выступление?

  – Через неделю, – Инна Антоновна аж засияла изнутри. Потом напустила учительской строгости. – Можете быть абсолютно свободны в действиях. Я надеюсь на вас.

***

  – Мы своих не бросаем! – Ксюха в своём репертуаре. И через мгновение ко мне: – Лёха, давай, что-нибудь придумывай, ты же самый умный.

  Я сел на своё любимое место. В кафе кроме нас никого не было. Три часа. Обед уже кончился, а с работы народ ещё не потянулся. Время скидок и нас, школьников.

  – Всё просто – надо правильно ставить вопрос и ответ сам придёт. Какова цель, определить проблему, путь решения, инструментарий – ничего сложного.

  –Ну и? – Ксюха приняла положение человека с знаменитого рисунка Да Винчи, прислушалась к ощущениям. – Что-то не торкает ваша теория.

  – По Лёхиной схеме, – Серёга стал переводить мои слова. – Цель – музыкальный номер. Путь решения – музыка, текст; исполнение делится на вокал и танец. Инструментарий, вокал – Наташа с Настей, мы на подтанцовке. Неизвестно только, кто нам танец поставит.

  – Это как раз известно, – Ксюха приняла позу дискобола. – Есть у меня одна знакомая и должок за нею. А что вы с остальным делать будете? Моцарту позвоните?

  – Давай, давай, глумись, – а на меня обрушалась химера по имени пятифилия: всё должно быть сделано на пятёрочку. – Устроим классический мозговой штурм. Что с музыкой?

  – Есть одна схемка, и она работает – аниме.

  – И чем нам помогут мульты с девочками в матросках и покемонами?

  – А вот тут не всё так просто. Ты в курсе, что девяносто пять процентов анимационных фильмов делают японцы? Мы это называем аниме.

  – Да ладно? – Не поверил я. – А «Дисней» и прочие? Сколько же они выпускают?

  – Прикинь, какой объём. Но это не главное. Там очень много музыки, мульт начинает одна, называется опенинг, заканчивает другая – эндинг, и в середину что-нибудь вставят.

  – То есть песен много?

  – То, что много, это само собой. Главное – минусы, они их официально выпускают и поэтому легко найти музыку на любую песню. Кроме того, этих песен никто не знает. И у меня есть на примете несколько подходящих.

  – Так, значит, с музыкой разобрались, а со стихами?

  – Ой, не называй это стихами, – Наташа поморщилась, как от зубной боли. – Такое барахло ты можешь сочинять пачками. Сами что-нибудь сочиним.

  – Теперь исполнение. Как это вообще происходит?

  – Петь будем мы с Наташей, вы – зажигательно плясать. Вот только Ксюха со своим ростом выпадает. Но она уже отличилась, подогнав нам хореографа. Плюс знает толк в тренировках. Будет нам наставником.

  – Итак – решено! – Ксюха была рада возможности покомандовать. – Будем играть в Злова Сержанта.

  – А почему злого-то? Должен быть и кнут, и пряник.

  – А кто не хочет играть в злого, будет играть в очень злого.

***

  В выборе музыки мы всецело положились на Настю. Она скинула на почту как плюс, так и минус. Песня понравилась. Я же трудился над структурой текста, проверяя алгеброй гармонию. Особо ничего не получилось, решил провести ещё один мозговой штурм. Собрались на голубятне, благо было очень тепло.

  – Итак, я собрал вас здесь… – и после пафосной классической фразы перешёл на Ксюхину манеру изъясняться. – Короче, о чём петь будем?

  – О футболе. А что, это актуально?

  – Об отважном еноте, – Сашка не терял времени даром. Установил свою любимую модель на коробку из-под сыра. Уже рисовал, наверное, сотый портрет.

  – Да ну вас, балбесы, петь будем, конечно, о любви.

  – Да, у любви с рифмами попроще: морковь, вновь, в бровь, всё в кровь.

  – Теперь о форме, – мне не хотелось увязнуть в спорах. Любовь так любовь. Тем более, с теоретической точки зрения, подставляй под переменную, что хочешь. – Там идёт трёхстишие, видимо, у японцев это в традиции: можно рифмовать первые две строчки, а на третью делать смысловой акцент. И главный бонус – они постоянно поют слова в нашей же традиции – вставлять междометия и прочие гласные. Теперь о содержании: четыре трёхстишия и речитатив. Первое – надежда. Второе – путь на встречу. Встреча. Ну и о будущем. И всё на позитиве. У меня даже есть первые две строки:

  Радостный день стучит в окно,
  Солнце взошло, всё решено.

  – Счастье не минует нас с тобой, – покрываясь красными пятнами, проговорила Наташа.

  – Ух ты, настоящие буриме! – Восхитился Сашка.

  – Теперь про встречу.

  Про встречу тоже получилась. Я задал первую строку, Наташа почти сразу выдала две искомых. И по налаженной схеме добили оставшиеся два куплета. Она очень смущалась, её лицо то заливало ярким румянцем, то выцветало болезненной бледностью. А финальную фразу вообще произнесла сдавленным шёпотом. Такой я её никогда не видел. Может быть, у неё что-то случилось. Но все дружно уставились на меня. И после некоторой паузы Серёга, видимо, поняв, что ничего интересного уже не произойдёт, с некоторым разочарованием проговорил:

  – Ладно, Лёха, давай, читай что получилось.

  Радостный день стучит в окно,
  Солнце взошло, всё решено.
  Счастье не минует нас с тобой.

  Я на бегу и сердца стук,
  Жду прикосновений наших рук,
  Сбудутся мечты и сны сейчас.

  Лишь бы с тобой – в руке рука,
  Сердце стучит – и в облака
  Унесёт нас ветра тень.

  Пусть наша жизнь цветёт, как сад,
  Чудесных красок маскарад,
  И вместе будем навсегда.

  – Какая-то хрень получилась.

  – Да, не Пушкин, – Сашка подвёл неутешительный итог.

  Общее уныние в одно мгновение пресекла Наташа, к ней вновь вернулись уверенность и самообладание. Она, с улыбкой опытной кошки, наблюдающей за наивной игрой котят, взяла листок с текстом и запела. Запела без музыки, акапелла. Со второго куплета подстроилась Настя. Они обе учились по классу фортепиано в местной музыкальной школе. И одно время даже вместе ходили на хор. Правда, недолго, Наташа довольно быстро бросила, и свой любимый саксофон осваивала самостоятельно. Настя же доучилась до конца и на выпускной концерт мы ходили все вместе. Играла она очень даже ничего. Вначале слегка потолкавшись голосами, подстроились и закончили просто волшебно. И стало ясно, что и с пением, и с текстом у нас всё хорошо. Подытожила Ксюха в своём стиле.

  – Как говорит мой тренер: мастерство не пропьёшь!

***

  Поставить нам танец согласилась хореограф по фигурному катанию, что такого наплела ей Ксюха – неизвестно, но она сразу согласилась поработать с нами. Нам намекнули на какой-то должок, но не стали раскрывать подробностей.

  – Что за песня? – Спросила Светлана. Ей было далеко за тридцать, но она настойчиво попросила называть её именно так. – Такая свежая. В первый раз слышу, а я много музыки через себя пропускаю. И минус отличный.

  – Это из японского мультфильма.

  – А, тогда понятно, я не очень хорошо ориентируюсь в этой субкультуре, но всё будет ещё проще, чем я думала. У них это называется, кажется, идолы или кумиры. Есть симуляторы типа игрушек, там из элементарных движений строится танец, я сейчас минут за двадцать соберу. А Ксения вас подрессирует.

***

  – Девчонок от танца освободили, потому что они поют. Если их ещё чем-то нагрузить, кроме притопа, они задохнутся. Именно поэтому вся мощь танца обрушалась на вас. И нечего скулить. Взялись – надо делать хорошо, или не делать вовсе. Что, отдохнули? В строй, задохлики!

  Это был уже шестой сет, как их называла Ксюха. Мы отрабатывали до автоматизма наши движения, составленные хореографом Светланой в редакторе танцев. На ноутбуке всё просто: две девочки притоптывали, прихлопывая, пели, на заднем плане три подростка откоблучивали достаточно простые па. И хоть делали они это коряво, но спокойно, точно, и не выбиваясь из ритма. Когда Ксюха показывала те же движения в реале, оставалась точность, но пропадала нескладность, появлялось даже некоторое изящество. С её феноменальной координацией можно, наверное, даже в балерины, вот только рост и вес, и представьте, в «Лебедином», когда она на сцене на очередного негодяя с локтем вперёд пойдёт, метя в челюсть. Так и победили бы зло, хотя бы в балете.

  В первый день не получалось вообще ничего. Ксюха глумилась над тем, что мы слабаки, что мы внуки буратин, и что всех троих выстругали из одного полена. И желая совсем уж добить наше мужское самолюбие, делала стойку на руках, когда мы уже валились от усталости на маты, сваленные в углу. Правда, на третий день занятий, как только что-то стало получаться, не знаю, как остальные, а я стал получать какое-то, пускай извращённое, но удовольствие. На пятый, когда позвали девчонок, я почувствовал, что не зря всё это. На шестой день живое пение под минус понравилось даже Ксюхе. Но вот что по-настоящему покоробило: Инна Антоновна за всю неделю ни разу не поинтересовалась, как у нас дела. Мне бы задуматься, но мы весело, правда, только с третьего дня, проводили время, и как-то было не до этого.

***

  В среду, когда и было назначено выступление, Инна Антоновна отловила меня у раздевалки и с заговорщицким видом поинтересовалась, как будто я главный, как дела с номером.

  – Да всё просто прекрасно, на мой непрофессиональный взгляд.

  – Это хорошо, сегодня у «Спутника», в три с четвертью, – добавив таинственности, сказала она. Дважды оглянулась, высматривая, кто стоит в дверях буфета, и что-то увидев, попыталась раствориться в толпе младшеклассников. Это вызвало чёткое ощущение, что она уходит огородами.

***

  Третий месяц осени, градусов четырнадцать. Хорошо. Вроде уже снег должен лежать, а многие до сих пор одеваются по-летнему.

  – Того, кто наколдовал такую тёплую осень, надо премировать.

  – Путёвкой на Колыму – там сейчас наша погода, – Серёга не любил зиму, он любил спокойствие и порядок. А какой порядок: конец ноября – многие, вот я, например, стал одеваться по-зимнему, а на улице тепло. Правда, это добавляло некой пестроты, некого колорита. На улице встречались как одетые в летние футболки, так и в зимние куртки, с надвинутыми на глаза капюшонами.

  Инна Антоновна выглянула из-за угла кинотеатра, со стороны стоянки, воровато оглядела окрестности и помахала нам рукой. Мы подошли к микроавтобусу с глухо затонированными стёклами. Удивляло всё: и то, что надо куда-то ехать, отсутствие прочих сопровождающих и пугающий вид транспортного средства, видимо, на таких и похищают детей, а потом требуют выкупа у родителей. Вот только не на тех напали – с нами Ксюха, и сердить её я бы не посоветовал никому.

  Водитель автомобиля рассудил правильно, не став нас похищать, и, развернувшись в сторону центра, дал по газам. В дороге балагурила неистощимая на спортивные темы Ксюха. На этот раз, по её весьма компетентному взгляду, наших засудили в футболе. Впрочем, и папа вчера на телевизор ругался, так что точно засудили. Следующей слово взяла Настя. Ну а эта – о лошадях, какие они умные, красивые, добрые, и это ничего, что копытом по голове – на голове-то каска. Наташа сидела рядом, смотрела в окно и чему-то мило улыбалась. Так, а куда это мы вообще едем? Как только мысль оформилась в связную фразу, водитель уже давил на педаль тормоза.

  Каширское шоссе, Дом культуры «Москворечье». Да, не ближний свет. Настя замерла, и через мгновение одними глазами показала на огромную афишу слева от центрального входа. На ней значилось: «Кастинг к программе «Голос» и сегодняшнее число.

  – Только вы поторопитесь. Наш номер – восьмой, – Инна Антоновна поняла, что попалась. И уже на бегу добавила:

  – Группа называется «Ритмы времени».

  – «Голос»? – Настя не сдержала эмоций.

  – Кастинг? – Серёга возмущён. Ведь это он должен манипулировать людьми.

  – «Ритмы времени»? – Ксюху как всегда заботила всякая ерунда.

  В холле мы разделились. Ксюха, интуитивно поняв, куда надо идти смотреть наше выступление, поспешила занимать место. Она, видимо, не заметила баннера, который объявлял, что это не концерт, а кастинг. Впрочем, такие, как наша Ксюшечка, нигде не пропадут. Мы же отправились переодеваться, на классную злиться решили позже, сейчас главное – выступление. Не знаю, где переодевались девчонки, а для мальчишек отгородили часть вестибюля и поставили ящики с кодовыми замками. Когда мы зашли за сцену, выступать готовились шестые.

  В принципе, я даже испугаться не успел. Вышли на сцену: в зале темно, тихо. Тут заиграла музыка, – руки, ноги, да и вообще всё тело стало двигаться помимо моей воли. Ксюхина дрессура давала о себе знать. Правда, музыка играла почему-то очень тихо, а пения вообще слышно не было. Отскакав зайцекроликами, мы выстроились в шеренгу и подошли к краю сцены. Мрак немного отступил, обнажив зрительский зал, где в середине были художественно разложены музыкальные инструменты, а как бы в центре композиции стоял стол, за которым сидело шестеро судий. Один из них спросил:

  – А почему у вас на фонограмме другая песня, а поёт вообще мальчик?

  – Мы всё решили изменить, – Серёга, как истинный мастер выкручиваться, начал напускать туман, – потому что нашли, как нам показалось, лучший вариант.

  – Да, сейчас вы звучите намного, намного лучше. Девочки прекрасно спелись, да и хореография на высоте.

  «Кажись, выплыли», – пронеслось у меня в голове. Ещё немного постоим и надо бежать со сцены. Рядом со мной стояла Наташа, и не сводила глаз с чего-то в темноте. Я проследил за её взглядом. О нет, среди музыкальных инструментов были саксофоны. Быстро свалить не удастся.

  – И что же произошло? – Не унимался въедливый судья.

  – Мы пригласили профессионального музыканта, – тоном опытного продюсера произнёс Серёга, намекая, конечно же, на Наташу. Та же еле сдерживалась, чтобы не кинуться вперёд к своим ненаглядным саксофонам.

  – И на каком инструменте он играет?

  – Я могу играть на любом. И сейчас это даже покажу.

  Наташа медленно, со значением, спустилась по ступенькам со сцены. Взяла самый большой саксофон, – я таких даже на картинках не видел, – блестящий такой, с множеством кнопок. И немного примерившись, заиграла. Звук оказался очень низким и плотным, – показалось, что его можно намазать на хлеб, как масло. Сперва она исполнила первые два такта из пятой симфонии Бетховена. Затем начала токкату ре-минор Баха. Аж дух захватило. Вопросов больше не было, и мы быстро, но с достоинством, как настоящие победители, покинули сцену.

***

  Я решил не переодеваться. Зачем я вообще привёз с собой вторые джинсы и рубашку? Они, конечно, парадно-выходные, но я мог бы в них и приехать. В холле, где участники кастинга дожидались вердикта судей, мне удалось занять большой диван со столиком и двумя креслами по бокам. Первой появилась смущённая Наташа. Последнее время с ней что-то не так. То краснеет, то бледнеет. А её неловкость передаётся и мне.

  – У нас в банде нет даже баритона, а тут контрабас, так что не удержалась.

  – Ах, вот вы где, – Ксюха лучилась оптимизмом. – А вы в курсе, что это был кастинг на голос?

  – Там, на улице, была афиша.

  – Да? А мне её читать было лень. В зал пускать не хотели, но разве меня кто остановит, когда я хочу посмотреть на плоды моего труда. А где остальные?

  – Переодеваются, наверное.

  – Подожду их. Хотя, чего ждать? – Ксюха шёпотом, чтобы не обидеть волнующихся конкурсантов, проорала:

  – Мы – лучшие! Я всех видела. Мы на голову круче во всём. Я сделала запись на телефон.

  – Это, конечно, хорошо, – Настя подкралась незамеченной, – но есть вопросик посерьёзней.

  – Во-во, – поддержал сестру Серёга. – И зовётся он «Инна Антоновна или что это вообще было?»

  – Есть некоторые нехорошие мыслишки в её адрес.

  – Да колоть её надо, что за дела? Только говорить буду я, надо, чтобы всё было по-хитрому, с ментовскими подходцами. Кто знает, где она сейчас?

  – Инна Антоновна в кафетерии этажом выше, пьёт кофе с каким-то незнакомцем. Притом очень мило беседуют, – последним появился Сашка, принеся такую важную информацию. – Ну, Лёха, давай свой мозговой штурм.

  – А чего давать? Есть цель, выступление – способ её достичь. Есть инструмент – это мы. Цель достигнута – они вместе. Иначе она была бы здесь?

  – Это любовь! Точно вам говорю. Всем молчать. Пусть Серёга её колит, – Ксюха аж заискрилась изнутри. Любит она такие вещи. Потом, немного посерьёзнев, добавила:

  – Только на Антоновну сильно не наезжай. Здесь до метро как до Китая пешком. Я напротив – в МИФИ – на подставе в волейбол играла.
Ксюха оказалась права, такой нашу классную я не видел никогда. Немного разболтанная походка, искрящиеся глаза, улыбка до ушей – все симптомы налицо. Она подошла и уселась на спинку кресла, в котором сидела Настя.

  – Инна Антоновна, а ничего так – пользоваться служебным положением в личных целях? – Начал Серёга и хитро так закончил: – хотелось бы знать, ради чего потеряна целая неделя жизни, может быть, драгоценная неделя.

  – Да ну что ты такое говоришь, это же честь школы!

  – Я давно заметил, что по неубедительности вранья учительницы идут сразу после торговцев с рынка.

  – А вот нас вы учите всегда говорить правду. Ещё немного и я…

  – Хорошо, правду так правду, – Инна Антоновна попыталась смутиться. Но эмоции били через край и это не получилось. – А дело было так. У меня есть школьная подруга, неделю назад у неё был день рождения. Мы собрались, чтобы его отметить. Там был парень, который мне очень понравился. Он сказал: вот, проблема, сделали фонограмму, отправили, а когда ответ пришёл, все разругались, вообще некому выступать. И тут мне так захотелось произвести на него впечатление, плюс выпитое прибавило храбрости, на что говорю: «Раз плюнуть». Вам же всё раз плюнуть сделать. А он каждый день звонил, узнавал, как там всё движется, и мы часами разговаривали. Так что спасибо вам, кажется, вы устроили мою личную жизнь.

  – Инна Антоновна, вы пьёте алкоголь? – По-детски искренне удивилась Ксюха.

  – Мне уже двадцать четыре, я уже взрослая. Тем более без него я к такому и близко не подошла бы.

  – А вот в этом есть сомнения, – Серёга никогда не упускал случая поумничать. – А вы знаете, что если мы победим, то через две недели нужно будет показать ещё один номер уже на финальном прослушивании?

  – Я не могу, у меня семинар.

  – Я на свадьбе играю.

  – А у меня выставка.

  – А у меня уже проплачена лошадь на ипподроме.

  Картина маслом. Мы, как пуритане в далёкой Америке во время молитвы о хлебе насущном, взялись за руки. А в голове серой голубкой билась всего одна мысль: нам надо проиграть. Время остановилось. Я не засекал, сколько прошло в ожидании. Впрочем, сидеть в столь пафосной позе было даже приятно. Особенно под взглядами прочих соискателей путёвок в финал. Мы выглядели как единая команда, поставившая всё на победу и в едином порыве просящая у Бога только одного. Приятно было держаться за руки – с одной стороны – Наташа, с другой – Настя. Именно в тот момент, когда мне это уже стало нравиться, дверь, за которой скрывалось жюри, открылась и оттуда вышла ярко накрашенная женщина с листком бумаги. Поднесла его к глазам и, сделав драматическую паузу, хорошо поставленным голосом произнесла:

  – В финал от нашего района выходит коллектив, – абсолютно неуместная пауза, – «Мозаика»!

  Выдох облегчения. Стараясь как можно дальше спрятать радость, мы, увлекаемые просто светящейся от счастья Инной Антоновной, поспешили удалиться. Тем более микроавтобус был арендован, и здесь поговорка время – деньги имела прямое значение.

  – Эта «Мозаика» – полный отстой, она даже не пятая, – Ксюха по обыкновению завладела общим вниманием. – Сто процентов – подстава, я это за морскую милю чувствую. Мы были лучше всех. Ну, ещё девчонки, что рядом сидели. Они так удивились нашей радости. У них, наверное, тоже был представитель в зале и основными соперниками они считали нас.

  А я всю дорогу страдал от своей никчёмности. Даже у Ксюхи оказались дела – они с волейбольной командой едут куда-то на запад. Меня же в лучшем случае ждали школьные учебники.