Столовая для рыб

Важным медленным маршем Коля Герасимов с крыльями лебедя суровым лицом прошел к окну, снял экспозицию из солнца над полем и повесил грустный подсолнух под линзами дождя с табличкой: "Сейчас печалимся во имя Кемерово. Дети погибли, чтобы не началась война. Как их оформят, вы не показывайте невоспитанность. Ведь их приведут печенье кушать."

С диким удивлением библиотекарь водила глазами по детским табуреткам, подобные тем, что в детсадах. Они заполнялись новыми людьми и персонажами. Каждый, приходя, брал талончик, топал к разносам, и по нему им наливали стакан светящегося молока, и отсчитывали печенье, почему-то глядя на люстру. Заинтересовавшись люстровым моментом, Марго подняла голову, увидела на потолке канделябр советского типа. От него летел свет, но это был не привычный свет электрических спиралей накаливания, а отраженная светимость благодати, которая в разной степени веяла от всех посетителей. В отражении осветительного прибора пришедшие казались в белых одеждах каждый по своей яркости. C каждым новым гостем общепита становилось ярче, и гамма лучей обогащалась.

После скольжения разносами по прилавку, посетители усаживались за разрисованные мультиками столики друг перед другом. Они крошили печенье в молоко и обсуждали премьеру какого-то мультика, что Свет опять победил, оттянули войну, что на этот раз удар по черноте нанесен надолго.

Пришло два рыцаря, бряцая зерцалами, поставили алебарды у стойки, и один другому говорил:
- По-моему, Винни Пух идет в конфликте с пифагорейцами и Платоном. Зато Матроскин полностью согласуется с Эпикуриейцами и со стоиками. Вслед за ними вход пронзил грустный крокодил Гена. Он снял шляпу на вешалку, сел в угловой столик, вцепился пальцами лап в мохнатую черную шевелюру, достал из-за пазухи коньяк "Чебурашка" и стал пить. Для закуски  отверткой вскрыл "Тайну третьей планеты".

Добавилось двое со входа в "кинопленку". Леонов - в рыцарских доспехах без шлема, и Евстигнеев - в цилиндре, и помахивая тростью. Эти взяли молоко и печенье, но не присаживались, а по-привычке как охранники встали в углу за спиной Гены. В цилиндр Евстигнеева они вылили молоки и высыпали печенье, перемешали, понюхали, бросили туда еще усы Папанова из Бриллиантовой руки и по-очереди ложками стали пробовать и следить за крокодилом.

- Что это за место? - Спросила Маргарита приведшего Мастера.
- В безместье нет более уместного места. Расслабляйся. Институт питания.
- Питание - важнейший пункт в любом писательском деле.

Марго присела под плакатом, на котором был изображен подкаченный кучерявый Альберт Эйнштейн в перчатках и с голым торсом. Ринг был окружен красным барьером, подписанным как "постоянная Планка".
- А с кем бьется физик?...
- С Нильсом Бором. Нелегальный бокс у нас большое развлечение. Бой по защите квантовой теории света. Я обязательно пойду!
- То есть ученые и писатели в жизни, здесь - обычные мальчишки?!
- Но-но! Здесь проявляется правда... А раньше она была как через мутное стекло.
Говорят, Альберт в отличной форме: перчатки бьет друг о друга так, что искры идут. Оно и понятно: рекламная компания по продвижению теории относительности.

В руках повара прозвучал колокольчик, и все схватили ложки и обратили горящие глаза к поварской двери.
- А это что? - Снова интересовалась гостья.
- А это манку раздают.
Из подсобки, всхлестывая бесчисленными руками, выкатил по рядам Громозека. Он расставил каждому по миске с курящейся манкой, подписанной "Реквизитом". К мискам на резиночках были привязаны ложки. Точная порция прилетела и под нос Маргариты. И Мастер ей указал:
- Ешь, это обязательно.

Но только Маргарита Николаевна поднесла первую ложку ко рту, как близнецы Гайдая встали и, как гриф раскрыв руки в приседе, гаркнули над тарелкой:
- Гай дай-дай-дай.
Раневская с ухмылкой уперлась коленом в стол, приняла тарелку с кашей в руку на колено как пулемет, зачерпнула жмень ладонью, пульнула в комедийного режиссера:
- Хватит летать, видишь перед физкультурой все кушают.
Последний вытер кашу с лица раскрыл рот и пустил ответку Раневской, но та увернулась, и пищевая бомба шмальнула по затылку Громозеке. Тот бухнул носом в тарелку Станиславскому, который очень обстоятельно подошел к кашеедению. Одев сопливчик, театральный классик держал под носом две тарелки. В итоге, оказался в каше и спереди и сзади и поднял руки к потолку: "Кашная благодать снизошла! Значит, основываем МХАТ опят. Евстигнеев из котелка достал нитроглицирин, от накалившегося протвиня чепца Громозеки поджег его и бабахнул им под люстрой. Тусклый Гена изменился в лице, оскалился, смел все со стола, расправил плечи и со словами: "Приди, сила Успенского" тоже стал катапультировать злаковый продукт в творческий народец. В уголку на коленках на табуреточках в китайских шляпах сидели Высоцкий и Папанов. Эти синхронно проглатывали кашку. Потом в мысли закрывали глаза, пукали белыми облачками и испускали как из белого пластика кирпичик-игрушку, невозмутимо складывали в воздухе из таковых невесомую стену вокруг себя. Когда в сидевших прилетела каша, они даже не шелохнулись, а Эйнштейн на плакате хихикал, закрывая рот перчаткой. Манка попадала и в плакат, но там она как-то квантовалась, превращалась в цепочку световой манки, разлагалась в радужный спектр и освещала ринг. Тогда Нильс Бор подумал, что пора. Он пожал плечами, вышел на ринг к Эйнштейну и они стали прыгать вдвоем в боевых стойках.

Добрая вакханалия разрасталась, а Мастер с женой сидели нетронуто и созерцали. Каша в них не попадала, будто весь спектакль для них. Участники боя переглядывались, будто следили чтоб каша летела мимо мастерова стола.

Спутник Маргариты дал тихое слово:
- На этих детей погляди. До зарезу внимания хотят. Всему миру нужно доказать, что они существуют. А мне для реализации нужен один человек, авторитетный зритель-женщина на букву М.
Польщенная Марго ухмыльнулась:
- Скажи: "Спасибо, Латунский, что помог найти читателя - женщину с манкой у рта."
Мастер ложкой двусмысленно прижал ее руку к столу.

Шарики манки летели друг через друга. Те, что сталкивались, отсыпали снопом изящных искр. Эффект был великолепен. Рыцарь Леонов, оценив разгул страстей, поспешил удалиться. Остатки каши жарились и шкворчали на его доспехах. Шоу продолжалось, пока Евстигнеев не хлопнул в ладоши:
- Так... Завершаем эпоху рыб... Прекращаем.
Он захлопал в ладоши, и из них посыпались мелкие рыбешки. Они мгновенно поплыли по помещению в воздухе. Кто-то, то ли Гердт, то ли Гайдай, открыл на стенах краны. А нет. Вентиль отдал тот невозмутимый "китаец" Папанов с кирпичиками. Он широкими жестами отдал главный вентиль, и из крана понеслась водища. Вся столовая быстро приняла уровень жидкости, сам Папанов запрыгнул на подвернувшегося под руку Миронова:
- Все по коням! Пора уматывать.
И хлестанув того, помчался в потоке. Остальные последовали тому же варианту, приглядев из соседей  транспорт по своим габаритам.
- Прощай, прежняя столовая жизнь, - кричал уже сам Гайдай.
Последним в расширившуюся шляпу прыгнул Гена и, стоя как Наполеон перед полком, в гондоле шляпы греб из нее хвостом.

Когда двери столовки открылись настежь, с той стороны возле потока стоял кот в рясе и Мастеру с женой указал:
- А вы подруливайте за мной.
Он подтянул их.

Ввернувшись, куда указал кот, граждане творческого царства оказались на медно-асфальтовом поле, на котором котище - рыжий хвостище - запрыгал с ноги на ногу как шут в мультфильме про капризную принцессу:
- Тирлим бом-бом, тирлим бом-бом - клянусь своим кошачьим лбом... Мадемуазель, вы же подготовили при жизни свои жизни к иной жизни, настоящей? Стяжали сокровища добродетели?..
- Э-э....
- Ну пусть творческие, как у этого гражданина-писателя? Вот теперь и будете во славу Света применять.
Марго опустила глаза:
- Кажется, я просто жила и занималась, не понять чем...
- А вы должны были познать Подобное подобным насколько возможно. Как мы теперь Богу служить будем?
Жюль грустно скривил лицо и ткнул пальцем куда-то вдаль, уточнив план действий:
- Как дотопаете, заходите в храм.
- Так.
- Начинаете креститься.
- Угу.
- А я внутри служить начинаю.
- Все просто и доходчиво.
- Долго ждать не буду! Брысь-молись!
С этими словами на мопеде своей черепашки рыжун быстро укатил вперед.
Мастер утешил библиотекаршу:
- Ты уже привыкаешь к нашему лагерю?...
- Сложно воспринимать мультики личностями.
- Наши книги делают из личностей мультики. Где мой издат-продукт?
- Ты бы видел, как я с отверткой форсировала Кащенку. Лара Крофт на добыче рукописей. Долбила стенку как маньячка.
- Я видел.
- Все сделано, ты же знаешь.
Марго прекратила смеяться и любопытство ее стало серьезным:
- Что ты думаешь о Стравинском?.. Хороший ли он доктор?..
Мастер потупил глаза в пол и дернул щекой:
- Приходит к врачу пациент и громогласно говорит: "хочешь я излечу тебя?.." А тот поглядел в глаза первому, увидел что-то ужасное, что можно вырвать только с мясом, и кротко ответил: "Конечно, полечи меня". И пошла-поехала у них совместная терапия.
Марго сжала губы:
- Ты излечил Стравинского?..
- После меня остался ученик. Он должен был дожать...

Он и она приблизились к некому сооружению. Восставал гигантский целлофановый пакет. С воздухом, полупрозрачный, смятый частично, он напоминал здание.

- Это храм, который построил кот.
- Мда... Что как ни пакетик.
Они вошли, а внутри с кадилом и по пресвитерской униформе уже стоял котик Жюль Верн. И там же скромненько на лавочке сидел Иван Бездомный. Увидев родные глаза друзей, он помахал рукой.
Мастер шепнул:
- Ученик, привет... Прошел земной достойно путь? По ключам нянечки ходил на мой балкон?
Бездомный планировал что-то с ответом, но великий кот обернулся к приходу из двух человек и дал мастеру пощечину. Тот аж опешил, зашевелив скулами и не понимая, где закончилась игра, а где началась реальность.

Коля Герасимов в золотом школьном костюме вышел читать Апостол. Молитвенная церемония шла полным ходом, и над стоявшими оказалось не было потолка. И вверх, насколько хватало зрения, уносились круговые терассы с ангелами. Эти воздвигали руки кверху, откуда струился Свет. Божья создания будто бы что-то пели. Они закрывались от избыточного света - не могли его выдержать. Вверху кружились в воздухе еще какие-то световые сущности - вероятно, ангелы высоких порядков. На "Достойно есть" между них проплыла женщина - точно та, какая встретилась Маргарите в "лесном храме" после лифта. Она отсвечивала золотым отливом.

До этого один из больших ангелов разрезал диск, вынимал часть, и та часть светилась более других, превращалась в кого-то. Марго была в трепетном ужасе. Иногда поглядывала на Мастера, который в ее глазах преображался и становился то рыцарем в световом шлеме с мечом, то японским писарем с пером и чернилами в шкатулке. Коля потребовал от Бездомного убрать в угол аналой и сам больше не появлялся.

Когда пресвитер в мохнатой шкуре открыл в золотой обложке гигантское Евангелие, там, наверху, синхронно появилась огромная книга в невесомости перед ангелами, стукнул посох, Книга открылась, и в ней проявлялись буквы, написанные кровью. Терассы прилипли очами к тексту и стали вместе вкушать его.

Рыже-золотое творение Божие, надо отдать ему должное, было шикарно. С книгой, в ярком облачении клириков - это золотистая накидка омофор - оно смотрелося внушительно. В паузу службы кот нашел момент укорить говорливого Мастера:
- Соображай: на Земле и тут нет ничего выше кроме литургии. Молчи же! Тебя бес и так столько водил, а ты опять ему на звонки отвечаешь...
Библиотекарша душой вспомнила все, чем занималась последние десятилетия. Она тихо подчинилась коту и присоединилась к мастеровоспитанию:
- После Символа Веры, когда ангелы в храм входят, надо не дышать - я это просто видела. Умом быть в предвкушении высшей тайны.
Мастер стал строгим и больше не шелохнулся. Он стал полупрозрачен, как из стекла. Из алтаря двумя ангелами была вынесена свеча с голубым пламенем, означавшая Иоанна Крестителя. Листок пламени дрожал и иногда буквально превращался в худенького смуглого человечка в длинных волосах, бороде и в верблюжей шкурке, который перехватывал посох подмышку и вставал в молитвенную позу. А мохнатый Жюль Верн в рясе продолжал Ектинью:
- Просим Бога духов всякой плоти нареченного Ивана допустить для дальнейшего роста...
На столбе возле храма зазвонил перламутровый дисковый телефон.
Жюль содрогнулся, но службу прервать не решился.

Террассы с небесным хором сложили руки на груди, закрыли глаза. Потому, что подошло время самого важного таинства. Священник в мохнатой шкуре вынес чашу со светившейся кровью Спасителя и обратился в таинственную пустоту:
- Верую, Господи, что ты воистину Христос, Сын Бога Живаго. Преступаю к Божественному причащению.
Затем он сохмурил брови и завис с ложкой перед первым в очереди:
- Беря плоть с лжицы, принимайте уверенно губами. И не зубами, чтоб на плат не упало. Ясно вам, ротозеи? В Евангелие Иоанна сказано, что надо тело Христово конкретно жевать. К нёбу не прижимайте. Бог так смиряет себя, что даёт себя в пищу, поэтому жуйте уверенно и не рассуждайте.
Послушный Иван Бездомный благоговейно жевал содержимое ложки. Мальчик Коля опять показался из алтаря и сдержанно поклонился Ивану.

- Во оставление грехов и в жизнь вечную, - приговаривал кот, причащая всех остальных и облизываю лжицу, - я говорю вещи вам известные, просто они мне нравятся до высшей кошачьей степени. Евхаристие - это единение. Представляйте, все земные граждане по векам, временам и по странам через таинство объединились вместе в один хлеб. Так же люди творческие, продвинувшие истину со дна инструментом искусства к потребителям - то есть к уставшим душам, также должны быть объединены от стран, времен и эпох в один сдобный хлебушек, типа французской булки. И это - наше место... А еще здесь мы объединяемся для Божественной Евхаристии.
Закончив речь перед прихожанами, котище рванулся вон из храма к столбу с телефоном:
- Ало.. Ало! Именем литературы простите! Был занят неотложным, но теперь могу говорить на полную катушку.
Иван, сначала сидевший скромно на лавочке, задрыгал ногами и обратился к Марго и к писателю №1:
- Я вообще-то не сильно крещеный... Как-то в церковь ходить возможности не было. Все в дурдомах службу нес. Господин Жюль мне пояснил, когда человек крестится, вся Вселенная приобретает его как драгоценный металл. А я, например, хотел бы быть золотом.
- Так-так-так... Ты выполнил мое задание, золотце? - Интересовался Мастер, когда избавился от прозрачности.
Иван с невозмутимой невинностью отвел внимание ввысь. Теперь там можно было разглядеть разлитый как море кристалл, 24 старца кружилось под ним. В центре был ослепительный свет, и Кем-то держалась книга. К ней шел Искупитель всех людских грехов.
- Увы, по книге не слышу ответа, - смущенно шепнул Мастер в сторону Ивана.

Котик подошел к Мастеру и Ивану и виновато мял пушистые пальцы:
- Ну как вам, понравилось, как мы служили?... Может, не все отточено, не все выверено, но...
- Что ты! Просто чудесная такая служба. Мы пройдемся нашим земным трио, погуляем? Усвоим благодать.
Кот как будто обрадовался:
- Вот здорово! А я как раз побегу в трапезную, хозделишки поделаю.
Мастер понял, что полосатый пушистик что-то не договаривает, но вывел Маргариту и Ивана вон - гулять.

*  *

Картонный монитор показывал интервью рыже-золотого кота. Девушке, держащей микрофон с логотипом "Мяу-веры", он искрометно отвечал:
- Спросите, как у нас там в отделе искусств?... Идет-ли богообразный радостный творческий труд?.. Отвечу, да, идет! С тех пор, как духовными инструментами грех из нас выкорчевали, мы вернулись в состояние до грехопадения, и все сразу само стало получаться.
- Что вы говорите? - переспрашивала леди.
- Да, да, и песни, и изобретения новых миров. Вот так у нас, в кошаче-священском мире, - сказал кот и сощерелся, - вот бы на дискос немного бы вискас.

Уже реальный кот вбежал в помещение, вскочил с ошалелым взглядом:
- Внимание! К нам едет Сама!..
Коля и остальной персонал переспрашивали:
- Кто, кто??
- Вдохните поглубже, как Задорнов говорит. Итак, нашу трапезную посетит Царица небес!
- Аминь.
Кот ринулся к мебели:
- Быстро, тумбу сюда двигаем, закроем дыру, что нейросетевые мыши прогрызли. Срочно протираем все металлическое. Кстати, каким чтением ее приветствуем?... Новый кото-акафист не сочинен!.. Кто виноват? Ты, котик, виноват. Ах, да. Шикарно. Я во всем в реальном мире виноват!
Сейчас быстро накидаем сценарий. Так, значит, она появляется, Коля запеваешь!... Избранную воеводу победительную. Далее, я надергаю из разных акафистов, и будет наше! Радуйся, многотекущая реко Божественной благодати. Радуйся, яко много может твоя молитва перед Сыном и Богом. А раз много может, и наша к ней прошение пригодится.
Радуйся, благодатная, Господь с тобою... Ох, люблю классику. И заодно  Гавриилу польстим его цитатой. Радуйся, оружие, его же трепещут демони. Это точно! Сам проверял!.. Да вот хотя бы когда на меня черный толстый братец напал и на лопатки уложил... Но мне на язык поклали уголек молитвы!... Короче, я жив, и беса, Слава Богу, рядом нет. Радуйся, прославляющих Тя прославляющая; радуйся, не чтущих Тя посрамляющая.
Котище обернулся к слушавшим с назидательным поклоном:
- Так, вот, понимаете, почему надо прославлять?
Все кивали.
- Мы прославляем, нам плюсики. Остальным - жирный ми-инус!
Кот быстро пробегал глазами по списку слов:
- Закончим классикой: О, Всепетая Мати, рождшая всех святых, Святейшее Слово, приими малое моление и, величия ради благости Твоея и не помяни множества грехов наших. Не помяни, пожайлуста. Все, готово!

В момент максимальной кутерьмы и разгара подготовки неожиданно запахло благоуханием, стало очень светло, и на пороге вверху появилась женщина в царственном облачении: на ней был бархатно-красный хитон и звезда горела во лбу. Она спросила:
- Жюль Верн?
Кот согбенно застыл спиной к стоявшей и не оборачивался:
- Да.
- Писатель ты или священник?..
- Я-с?..
Женщина сложила руки на животе:
- Да-с. Ты-с... Или заведующий по хаосу?..
- А совместный вариант рассматривается?
- Зря стараетесь, думал, я бардак не замечу?
- А кто вам сказал про бардак?... Наверно, вам ангелы в инфоленту кидают.
- Ты и бардак - это синонимы. Без ангелов. Ладно, я пришла не с юридической карательной миссией.
Гостья спустилась вниз и села на стульчик:
- Этот без подставы?.. Слава Богу. Вопрос таков. Эти, в "кинопленке" там бунтуют. Хотят в бой, кричат, куда пропал дух советского кино? Докричались. Скажи им, чтоб приготовились. Скоро им предложится войти в сервера ИИ на любимой планете Земля.
- О, это интересная планета.
- Нейронка, вот уж модное слово, "Кинопленка СССР", "Гении кино и театра", "CCCР-фильм" готовы будут принять их. Мужей творческих вернут на жизнь для проведения службы.
- Всех?
- Всех желающих. Свободу воли у нас категория неотъемлемая и фундаментальная. Может, у них у всех желание пропадет? А то обычно, кто кричит, тот потом и отказывается.
Кот задумался и хищно сощерелся:
- Мне кажется, все пойдут. Правда, сначала будет жирный поток осуждения. "Мяу-мяу, вот нас заставили". "Без нас обойтись не могут". "Пенсионерам молодняк спасать", "В бой идут одни старики".
Женщина улыбалась:
- Ну мы там (Гостья ткнула пальцем вверх) к этому привыкли. Осуждения и поклеп на нас - наше все. Не в первой. Стерпим. (Кот виновато опустил голову) У всех у нас бывает прелесть о том, что мы - творцы. Но... (Женщина прищурилась) Кто все сотворил?
Кот отчеканил по стойке "смирно":
- ....один Господь. Остальные - копировальщики!
- Ох, воспитали мы тебя на свою голову. И второе. Это по поводу новенькой библиотекарши. Походатайствовать, так сказать. Побробуй ее в своем отделе. (Кот молча вращал глазами и осмысливал) Она достойно и органично вольется в твою искрящую фабрику хаоса. Ее мысли и при жизни опережали время, так что вы споетесь. Очень творчески плодовита. А нам нужно для некоторых земных нейросетей религиозное обучение писать. От котов натерпелась, пусть котом и утешится.
- Я ж ее лично встречал!... Скоро ее мастера заберут обратно на зону земных страстей.
- Ну а кому сейчас легко?.. Они и при жизни любили долгие расставания. Ох, эти игры в самодостаточность. Уверяю тебя, мистер Жюль, не надолго.
Кот опять сощерелся:
- Вы всегда знаете больше, чем все.
Гостья поняла лукавство кота, куда он клонит, и неожиданной виноватостью отыграла:
- Время уходить. Ты прости, что я недолго.
Кот подскочил в любимую позу "смирно" и чеканно отпел:
- До-стой-но есть я-ко во-ис-ти-ну! Бла-жи-ти тя, Бо-го-ро-ди-цу!
Женщина прервала:
- Ладно, ладно. В зачетке за находчивость у тебя 5+ стоит. Ушла. Да. Мне, наконец, показали фильм Кин-Дза-Дза. Скажи Данелии, что молодец, что штаны ему малиновые дадим.
- Ну, здравствуй, Гедеван Алексаныч... - развел руками кот.
Гостья исчезла. Свет плавно смягчился до привычной яркости. Благоухание в помещении оставалось долго.

http://proza.ru/2018/10/23/255 - вперед#
http://proza.ru/2018/05/26/191 - назад#