Общественный туалет вариант м

   Он всегда был на этом месте. В полуподвале жилого дома, недалеко от метро "Профсоюзная". А я работал тогда рядом и, бывало, пользовался его жизнеутверждающими услугами. Он - это общественный туалет. Иногда, их еще называют уборными. Ну, это если их кто убирает.

   В Советские времена, он представлял собой весьма грязный набор дырок, системы "очко" и треснутых, работавших в режиме постоянного слива писуаров. Стены же его, в вечно незапирающихся кабинках особенно, были исписаны матерщиной. Беззлобной. Просто посетители, справляя естественную нужду и радуясь, как им казалось, отсутствию в подземелье "всевидящего социалистического ока", упражнялись в знании ненормативной лексики и первичных половых различий, между мужчиной и женщиной. Рисовали и писали, чаще всего, карандашами, иногда - чернильными (кто-нибудь помнит, что это такое?)) и затушенными, обслюнявленными окурками.

   Политика появилась в туалете в конце восьмидесятых.Сначала, в одной из кабинок, появился протест против антиалкогольной компании, сопровожденный подробным рецептом самогоноварения, а затем и многократно завизированный посетителями вывод - "Горбачев - козел и предатель!".

   После развала Союза, в начале девяностых, фамилия Горбачева была заменена на фамилию Ельцина, слово "предатель" - на "вор и пьянь", а вот "козел" остался нетронутым.
   Кроме того, на стенах появились номера телефонов, тогда еще городских, и имена незакомплексованных девчонок с перечнем оказываемых ими услуг. Иногда, рядом писали и таксу, зачеркивая и обновляя ее вслед за пустившейся в бега инфляцией. Сам же перечень доступного интима, в отличии от глянцевых, фактически официально издаваемых чуть позже изданий, выглядел аскетично, доступно и коротко - в одно, много - три слова. Писали все это - уже фломастерами.

   К середине - концу девяностых, туалет, наконец, отремонтировали. Отмыли, покрасили, заменили всю сантехнику, включая устаревшую систему "очко". Вместо нее появились цивильные, голубоватого оттенка унитазы. Поставили и урны, в которых бывшая в употреблении бумага была перемешена с использованными, в мутных разводах, шприцами наркоманов. Как ни странно, но туалет устоял тогда в горниле всеобщей дикой приватизации и остался бесплатным.
   Тут-то и появились в уборной и близлежащем кафе чистоплотные геи. Под их томными, печальными взглядами я чувствовал себя неуютно и посещать заведение перестал. От греха рукоприкладства подальше. Да и переехал я скоро, по работе, совсем в другой район.

   В нулевых, я побывал "на точке" только один раз, проездом. Прочитал, в процессе, жирную надпись "Чернож..ые - вон из России!" и без сожаления двинул дальше, по своим делам.

   И вот, совсем недавно, загогулина моей судьбы вновь занесла меня в давно знакомые пенаты. И что я увидел? Туалет, таки, стал платным. 40 рублей за посещение. Инвалидам и ветеранам - даром, пенсионерам же - предусмотрена скидка в размере пятидесяти процентов.Благородно, ничего не скажешь. Благородно, но... за деньги. Внутри заведение засияло новым кафелем, атмосферу заполнили импортными ароматизаторами, у каждого рукомойника - жидкое мыло во флаконе развесили, а сами краны стали включаться автоматически, дистанционно, только руки к ним поднеси. Правда, кончилась туалетная бумага и не работала сушка. Но это - так, мелочи. Запах то приятный, да и руки чистые. А бумаги нет - ну, не уследили, бывает. Можно и свои одноразовые салфетки использовать, или газету - по старинке.

   И еще. Стены сортира были девственно чисты. И ни где - вы не поверите! Ни где не было написано ровным счетом ничего про действующую власть. А мнимая, платная стерильность и апатия - это всегда, ой как, опасно...