Ватные поля Синей горы. Журавлик и Птичий Плёс

Осень наступила внезапно и озадачила. Дороги озадачились пробками. Учащиеся и их родители озадачились школами, а те, кто сажал картошку – тем, как её выкопать до дождей. Близились выборы. В автобусах и маршрутках шла к победе партия голосующих, чтобы закрыть форточки. Наглухо. Те, кому душно, оставались в меньшинстве.

И только Лес почти не изменился. В холодные утренники туманы нежно обволакивали берёзки. Белоствольные красавицы смущались и обещали, что не прочь слегка пожелтеть. Правильная и прямая, как стрела, трава иван-чая слышала всё это и густо краснела.
Днём казалось, что лето вернулось, ненадолго. Осень рано прогоняла солнце, обрывая вечера на полуслове. В эту пору мы отправились на Чусовую – попрощаться с коротким и безумным уральским летом.

С одной стороны, хотелось прогуляться по сентябрьскому лесу. С другой стороны, все натоптанные короткие маршруты приелись. В прозрачном воздухе пахло ностальгией и грустью. Тянуло куда-то туда, куда "Макар телят не гонял" и "на дальней станции сойду". Хотелось синих гор и травы по пояс, летящих на юг журавлей.

Всё сошлось на полустанке у деревни Волынкиной. Волшебный поезд из двух вагончиков укатил вдаль, а мы отправились к Журавлёву камню на Птичий Плёс. Перешагнув рельсы, мы поднялись в поля, раскинувшиеся вдоль железной дороги. Ярко-зелёные луговины сменялись участками скошенной травы. Как давно я не ходил по стерне, не вдыхал запах свежего сена, знакомый с детства!

В поле работала семья, нагружая воз соломой. Бородатый мужик с усмешкой наблюдал, как молодёжь управляется с вилами. Нам давно приглянулась дорожка до Шалинского тракта через поле. Оно заканчивается красивым перелеском. С его высоты видны крыши волынских домов и далёкое синегорье.

На Урале много Синих Гор! Это и высокий хребет у речки Кокуй, так зовут и небольшую гору по дороге на Птичий Плёс. Когда-то, на левом берегу Чусовой, близ камня Лебяжьего, была деревня Синяя Гора. В 1926 году Б. В. Дидковский в "Списке населенных пунктов Уральской области" отметил там пять дворов и 32 жителя. Сейчас и названия не осталось. Помнит только высокий берег Чусовой между камнями Синий и Темняш, который находится под горой. Он так и называется – Подсиняя гора.

В лесу играло солнышко на еловых лапах. Паутинки на траве серебрились шариками воды. Звёздная Вселенная - рядом! Доверчиво раскрылись ромашки. Мы шли к Синей Горе по старой дороге, по следам Серого Волка. Лес с яркими мордашками грибов закончился, и перед нами до горизонта открылась долина Чусовой. От развилки правая дорога стремительно спускалась к броду у Темняша, а мы выбрали левую – к Синей горе.

Бывшие деревенские поля заросли иван-чаем. Над красными зарослями колыхались ватные шапки созревших соцветий. Порой трава была не "по пояс", а выше головы. Зайдя в неё, мы переговаривались, пытаясь найти друг друга в этих джунглях.
Ватные поля! Белые волны колыхались на ветру среди молодых сосен, напоминая картинки из школьного учебника о сборе хлопка.

На Чусовой много исчезнувших деревень. Дома исчезли, а их видно! Где-то остался курган, поросший крапивой, где-то сиротливо растёт деревце, давным-давно посаженное у ворот. В иван-чайных полях синегорья нас встретила большая роскошная рябина. Неподалёку от неё затмевала небо ветвями старая-престарая берёза. Уж она-то видела историю прошлых веков. Давно сюда Макар не гонял телят.

Под сенью берёзы притаился вагончик. Видно, ставили его, чтобы на покос ездить с ночёвкой. Мимо нас прошли женщины с лукошками, "тихие охотницы". Со знанием дела они спустились по склону и вломились куда-то в непролазную чащу.
Мы продолжили путь по луговой дорожке, которая привела нас к небольшой пасеке. Пчёлы, конечно, были расстроены тем, что иван-чай отцвёл и превратился в какую-то вату. Но кое-где медоносы ещё давали им надежду, и работяги степенно вылезали на леток улья. У пчелиной семьи впереди тоже был трудовой день. Даже неудобно стало, все робят, а мы гуляем.

Гульба закончилась вместе с дорожкой. Дорожка, как это часто бывает, "закруглилась". Синяя Гора предложила нам идти до Журавлёва камня напролом, по азимуту. Она любезно распахнула свои лога, заросшие травой, и склоны, заваленные буреломом. И мы не отказались!
Хорошенькие джунгли! Настоящему индейцу просто радость. И медведю радость – тут тебе пасека, тут тебе малина… Обычно за ним в густой траве образуется "промяв", по которому видно, куда мишка наладился.

В этот раз бамбуковые заросли высоченного иван-чая захлапывались вслед за Большим Медведем, не оставляя остальным надежды понять, где он ходит. Я ломился туда, куда подсказывала чуйка, а жена вычисляла меня по треску веток и яркой крышке рюкзака. Она давно знает мои повадки – если где-то есть хороший бурелом, обязательно в него залезу. Маленький отряд уральских индейцев замыкал Бесстрашный Тигр. Он предпочитал тропинки, но что поделаешь…

Наступило первое сентября, на правом берегу уже гремели выстрелы. Началась охота, но не за знаниями. На опушке я заметил следы небольшого лося. Вскоре обнаружилась лёжка, где лосёнок ночевал, свернувшись в высокой траве.

Большой Медведь чётко шёл по дороге, нарисованной на карте. Но её не было. Обычное дело. На некоторых картах и камни на Чусовой не там "нарисованы".
Бурелом оказался приличным, а склоны Синей Горы – необычайно круты. Попробовал Медведь спуститься к реке, которая виднелась за густой чишмой да поднялся обратно. Выбраться к Журавлику было непросто, но чуйка не подвела – под ногами появилась старая тропа, которая шла по вершинам прибрежного хребта.

Тропинка довела нас до лога, стены которого обрывались мохнатыми скалами. Мы были на Журавлёвом камне, внизу у костра сидели рыбаки. Тут на плёсе их первый "стан". Осталось дело за малым – спуститься к Чусовой. Но как? Ехать на пятой точке не пришлось – помогли вырубленные на тропе ступени.

Рыбаки оценили наш маршрут. Они сказали, что тоже видели на карте дорогу, которой тут сроду не было. Оказалось, сюда этой тропинкой когда-то ходил на рыбалку один дед из Волынов. Нам по секрету показали Дом Совы, установленный на склоне камня, на дереве. Интересно!

Мы, в свою очередь, рассказали про выстрелы и про лёжку лосёнка. Рыбаки ответили, что охотники принялись за дело с полуночи, невтерпёж было. И что вчера видели, как через Птичий Плёс переходила лосиха с лосёнком, а наутро реку переходил лосёнок, который был один, без мамки... На самом деле, на лосих можно охотиться только с первого октября, а с первого сентября – только на самцов лосей.

*** ЖУРАВЛЁВ КАМЕНЬ ***
Сколько на Чусовой Журавликов - камней и ручьёв! Есть и чусовская дуга - Журавлиное Горло. Вы видели на этой реке журавлей? Редкость. Можно увидеть разве что уток да цапель, хотя у Павла Бажова есть сказ "Ермаковы лебеди".
Ниже камня Журавлёва расположен камень Лебяжий. Наверняка на Чусовой раньше были лебеди. Когда-то в Чусовой водилась стерлядь - есть Стерляжий перебор у камня Омут за Нижней Ослянкой. На реке Чусовой встречаются названия, говорящие о том, чего не стало.

Мы пришли своим путём к Журавлику. Название этого камня, полагаю, происходит от красивой птицы с длинной шеей. Над Чусовой идут пути миграции птиц, осенью и весной пролетают стаи серого журавля, уток, серых гусей. Предохраняясь от хищных птиц и охотников, стаи летят на фоне стен бойцов, местами невысоко над водой. Они стараются стремительно промелькнуть в предрассветный час.

Видимо, на Журавлёвом камне им было удобно делать передышку. Интересно, что река Дарья, впадающая в Чусовую ниже, в черте Староуткинска, раньше у манси называлась Тарыг-я, "Журавлиная река".
Журавлёв камень невысок, но по-своему красив. Пласты горных пород уложены, будто перья на крыле гордой птицы. Вместо пуха на "крыльях" – шикарный мох.

Вода на плёсе тихо перебирала камушки. Лес светился от солнца. Чусовая здесь ещё малышка, узкая  - не то, что у Нижней Ослянки. Рыбаки показали нам тропинку до следующего "стана", и мы отправились в маленькое путешествие по Птичьему Плёсу.

*** ПТИЧИЙ ПЛЁС ***
На Реке Теснин есть уникальное место - Птичий плёс. Птичий плёс начинается от камня Журавлёва. Здесь птичьи места и названия чусовских камней тоже птичьи. Плёс прямой линией тянется до камня Лебяжьего. Мы пошли от Дома Совы рыбацкой тропой по левому берегу реки. Тропка шла под каменными "крыльями" Журавля, затем "нырнула" в лес. Солнечное лето вмиг сменилось прохладным сентябрём. Люблю такие тропинки "по прискалью", как говаривал Петрович на Серебряной.

С прискалья мы вновь вышли на чусовской берег, залитый светом. Пчёлки с пасеки были давно здесь и отоваривались в розовых звёздах-корзинках луговых васильков. Чусовая сверкала на переборе, ершась камнями. Тропинка опять юркнула в прибрежную чащобу, затем вывела на "второй стан". Там оказалась хорошая стоянка, чистая. Давно заметил, что на рыбацких местах почти нет мусора по сравнению со стоянками сплавщиков.

Птичий плёс действовал умиротворяюще. Тихо плыли листья кувшинок, солнышко на мелководье бродило по дну. Берёзы застыли, нежась в последнем тепле. Тишина и река, спокойствие – вот рецепт для городских жителей, решающих проблемы. И нам тоже захотелось побродить по дну!

Эх, прощай лето!
Чусовая в сентябре хороша. Ноги ломило, но не сильно. Илим-то холоднее будет.
У схода в воду в реке белел камушек – и каждый на нём решил посидеть. Бродить по реке всегда здорово, особенно когда мелко. Смотри-ко, большой и сильный, Чусовая ему по колено…
Ан нет, значит у другого берега протока идёт, которая поглубже и там не будешь сильный и большой. Рыбак в забродах, стоявший в воде по грудь у правого берега, вылез и сел в лодку. Всё, туристы пришли. Лодка пошла к Лебяжьему. А мы с удовольствием провели время на плёсе.

К вечеру берёзы стали краше и ярче, Чусовая превратилась в чистое зеркало. Осень люблю и за то, какие краски она даёт Реке Теснин. От шоколадно-кофейного майского цвета к сентябрю вода становится бирюзовой, аквамариновой. И в ней отражается Время. Оно неумолимо течёт и стирает Прошлое, забирая с собой Настоящее. Чусовая – Река Времени.

Вокруг нас были не только пчёлы. Порхали бабочки, на коврик заползали несмышлёные детёныши местных жаб – на пришельцев посмотреть. Птичий Плёс приютил всех. Вдалеке реку перегораживала стена бойца Лебяжьего, поросшая лесом. Там, перед устьем речки Лебяжки, плёс заканчивался.

В лесу послышались голоса, и к стоянке вышла группа рыбаков. Они разочарованно смотрели на наши надувные матрацы. Столько тащиться – а место занято…
Мы сказали, что скоро уйдём, и они радостно стали готовиться к рыбалке. Первым делом – самолёты? Нет! Кресла пилотов! Такие, раскладные. В этот раз их оборудовали на все случаи жизни. Даже удочки могут не понадобиться.

Вечер догорал, и мы пошли прощаться с Чусовой. Уходить не хотелось, но времени до поезда оставалось мало. Дорожка увела нас снова на склоны Синей Горы, к листвянкам и Шалинскому тракту. Разочарованно смотрели нам вслед мордашки грибов – так-таки и не срежете?

Мы поднимались в гору, а за нами вырастал Царь-Лес глухой стеной – обратного хода нет. Где-то там, на хребте Каменного Пояса, мчался к Волынам наш волшебный поезд…

До свидания, Журавлик! До свидания, Птичий Плёс!