Каюр

Каюр                Н. И.  Абоимов

 

  ДОБЫТЬ, ЧТОБЫ ЖИТЬ.

 

Третьи сутки Никучан шел по следу раненого сохатого. Хорошо

видимые отпечатки на мху, убыстряли погоню, а когда зверь уходил

россыпями камней приходилось напрягать всё своё внимание, чтобы не потерять след. Вначале сохатый пытался кружить, но поняв, что погоня не отстает, пошёл прямо, уводя охотника к далёким горам. Никучан видел, что зверь стал чаще делать лёжки, чувствовал, что он слабеет и это придавало ему уверенность. Чувство голода, мучавшее охотника первые два дня, притупилось. Вечером он кипятил воду, заваривал её эрбагуном и с удовольствием пил, восстанавливая силы и навалившуюся за день жажду.

 На встречу с сохатым Никучан не рассчитывал, в этих краях, где его семья живут летом, они появляются редко. Утром он пошел проверить лабаз, с зимними вещами прихватив с собой берданку, топор и котелок. Надо было посмотреть, не прохудилась ли крытая корьём крыша. Просушить, проветрить одежду и обувь, чтоб за лето она не попортилась.

  Зверь встретился неожиданно. В спешке Никучан обнизил, резко дёрнув

курок. Так он объяснял причину, по которой зверь не остался лежать на месте выстрела, а поливая каплями крови свою тропу, уходил всё дальше и дальше.

  Наконец-то на третьи сутки, когда солнце пошло на закат, охотник увидел

сохатого. Тот медленно поднялся с очередной лёжки и повернув голову в

сторону преследователя долго смотрел, прислушиваясь и стараясь уловить опасность. Что-то ему об этом подсказывало, и он двинулся дальше, припадая на переднюю ногу. Стрелять было далеко, но при виде добычи сил у Никучана добавилось, теперь он знал, что она от него не уйдёт. Развязка наступила, когда сохатый стал переходить ключ. Он

упёрся в крутой берег, не смог выбраться и потерял время. Этим и воспользовался охотник.

  Совершив обряд почитания души добытого животного и проводов её в мир буни Никучан приступил к разделке туши. В этот вечер он, наконец – то наелся. На следующий день сушил и дымил распластанное на куски мясо, делал лабаз. Вечером, уложив на него добычу и хорошо укрыв, в ночь двинулся на дюкча. Там, четвертые сутки, в неведении, ждут его жена с двумя детьми да старуха мать. Радость от того что они теперь будут сыты, придавала ему энергии, и он убыстрял шаги. За умение далеко и подолгу ходить эвенки когда-то дали ему ещё одно имя «Дянтаки»- Росомаха. И на этот раз оно оправдалось.

 Никучан чувствовал себя великим охотником, и песня сама собой звучала в его груди. Подняв руки к небу, он обращался к великой матери мира –

Энекан Буга. Благодарил её за ту красоту, за тот мир тайги, что она создала для человека. Благодарил Сэвэки – духа охотничьей удачи, который не обходит его родовые места. Не обходит и его. Соблюдая обычаи предков, он раздаст половину добычи своим соплеменникам. Так всегда поступали его дед, его отец, так всегда поступают все охотники его рода. На праздник, когда эвенки соберутся вместе, лучшие сказители пропоют и про него песню. Жизнь для него была прекрасной, наполненной смыслом. Он уверенно шёл в будущее.

 

 

 

 

 

1885 год. В Северо Американских прериях был убит последний бизон. В то время охотник Билл Буффало, один убил несколько тысяч животных. Брал шкуры, на них был спрос, туши сгнивали, зловоние стояло по всей прерии. Падальщики: шакалы, койоты, вороны, грифы не успевали за охотником. Охотник один, был на много кровожаднее всех этих хищников.

  Многочисленные индейские племена, веками живущие рядом с бизонами, не нарушали его численность, беря мясо для пропитания, а шкуры для одежды и жилья. Добывают в таких случаях столько, сколько могут съесть.

Съесть можно, сколько позволит желудок, а это не так много. Но пришли другие люди, и стали убивать, чтобы сделать деньги. Денег таким людям всегда мало, и сколько они не убьют, им всегда будет не хватать. Животное, в таких случаях, обречено.

 

Куда всё делось?

 

Третьи сутки, нарезая по бездорожью километр за километром, едет мощный вездеход по ерниковым марям, вдоль ключей и берёзовых колков в поисках живности. Днем, расставляя стрелков и загонщиков с собаками, устраивают одну облаву за другой и всё без результата. Ночью высвечивают светом мощных галогенных фар новые пространства в надежде, что мелькнут силуэты зверей. Открыты все люки вездехода, стволы ружей хищно ощетинились во все стороны. Пять пар глаз сопровождают луч света. Раньше, в добрые времена, здесь за ночь набрасывали полный кузов коз, две-три сохатиные туши. Вокруг и сейчас замечательные кормовые места. Куда зверьё подевалось?

  Когда-то здесь его кишело, козы, сохатые, изюбря бродили пуганные только волками. Глухарей, косачей были такие стаи, что их невозможно было сосчитать. Однажды между двумя вон теми берёзовыми колками, с одного места, убили 12 коз, а на ту марь выгнали шесть сохатых, и не один из них не ушёл – всех положили. Глухарей « мочили» как в тире – ради забавы. Как красиво они падали. Где же зверьё? Куда всё это богатство подевалось? Казалось, оно никогда не кончится.

 За эти дни покрыли огромное расстояние, и увидеть хотя б какую-то зверушку кроме охотников. У нас замечательное оружие: снайперские винтовки, боевые карабины, первоклассная оптика, приборы ночного видения, лазерные прицелы, вездеход позволяет проникать в любой уголок тайги. Мелькнуло бы хоть что-то, и ему уже не убежать, не скрыться, не спрятаться.

 Вон ещё три машины ищут удачу. Вся тайга исполосована следами техники. Тысячи стволов готовы к своей работе. А где же живность? Где она? Где их следы?

 За эти деньги, что потратили на бензин, патроны, водку можно купить мяса на полгода. Чем успокоить свою душу? Рябчика убить бы или зайчонка. Даже этого нет. Где звери? Где они? Куда всё попряталось?

 

 

  Лисья охота. лиса рыболов

 

В конце октября пришёл я на нижнюю Аргинскую избушку. Разжёг печь

и пошёл к реке за водой. Вижу, по заберегу лиса натоптала тропу. Это меня озадачило. Попил чай и решил ещё раз осмотреть следы.

 Куда-то исчез «Снежок» мой верный пёс. Это тоже было не понятно.

 Спустился вниз по реке. Вот «Снежок» вышел на лисью тропу и пошёл по ней. Ниже вытекает исток из озера, подходя к нему, заметил, что следов становиться всё больше и больше. Когда через кусты, по тропе пролез к истоку, увидел утоптанную на снегу лисой площадку, и на ней лежала щука, а чуть ниже ещё одна - эта была жива. Я стал разбираться, что тут происходит? Оказывается, начались морозы, исток стал перемерзать, и рыба из озера спешно стала уходить, но припозднилась. Лиса нашла мелкое место, где рыба, наполовину высунувшись из воды, проходила к реке. Лисья рыбалка была удачной. Вокруг много лёжек со следами её трапезы. Во все стороны тропы. Видно, что она делала запасы. «Снежок» застал её в этом месте и угнал. Пришёл он поздно, весь мокрый. На следующий день я тоже воспользовался этим местом и за два часа, поймал восемь щук и три чебака. А через три дня исток перехватило льдом, и по нему прошла наледь.

 

 

  Каюр. Экспедиция на Токо.

 

Давно не занимался дневниковыми записями, теперь решил делать их постоянно, так как впервые еду в геологическую экспедицию работать

каюром. Это рабочий - проводник на оленях.

 Говорят, что первые впечатления самые запоминающиеся и интересные,

они остаются долго в памяти. Но мне кажется, что в записях они останутся намного дольше, и в своей первозданной искренности.

 

30 мая 1973 год. Выехали с поселка Бомнак. Я, Афанасий Петрович Яковлев и Вася Яковлев его сын. У нас около 30 оленей. Для работы нам

надо каждому по 12. Не знаю, кем придумано, но существует

именно такая статистика, ещё её называют «норма». Путь наш лежит на север от Бомнака. Пройдёт маршрут через Токское стадо, где мы доберём не достающихся оленей. Перевалим через Становой хребет в Якутию.

Дойдём до метеостанции Токо, где назначена наша встреча с экспедицией на 20 июня.

 

По сопкам, по марям, по ключикам

Веду караван оленей.

Мне жизнь городская наскучила,

И вот я сегодня в тайге.

 

  10 июня. Добрались до стада, пастухи с оленями стоят на Большом Туксани .Здесь они помогли наловить нам оленей до нормы. Теперь надо необученный молодняк приучить к уздам, обучить ходить в связке с вьюком, приучить к себе, а себя к ним. Олени, как и люди,

нуждаются в хорошем отношении к себе, во взаимопонимании. У них

также есть свои симпатии и антипатии. У каждого индивидуальный характер, свой нрав, свои привычки. К каждому необходимо подобрать ключик. Олени по- своему жизненному статусу общественники, поэтому в основе своей, они миролюбивы и доброжелательны, работать с ними одно

удовольствие.

 

 17 июня. Выехали тремя связками сТуксани по Утук-макиту и перевалили на Утук. Самый трудный перевал, который я встречал до этого, сейчас показался бы мне пустяком. Здесь, настоящий экстрим. Гольцы за 2000 метров. Вверх ползли как альпинисты. Вьюки то и дело слетают на землю, олени путаются. На перевал выбрались и остановились попить чай, дать оленям передышку. Местами ещё лежит снег. Видно по нему прошли, оставив цепочки следов снежные бараны. Это их вотчина.

На перевале стоит памятник погибшим здесь геологам. Помянули их по эвенкийскому обычаю, закурили сигареты и положили у памятника. Если геологи курили, пусть покурят с нами. Что случилось с этими людьми? Какую промашку они совершили? Возможно, переоценили свои силы, а силы природы оказались мощнее. У могилы, Афанасий Петрович дал мне совет: « Коля, когда идёшь по незнакомой местности крути головой во все стороны, смотри вперед, где тропу проложить и не забывай оборачиваться назад, возвращаться будешь, там уже картинка другая будет. Когда в горах лезешь вверх, думай, как будешь спускаться. Бывает, где поднялся, там не спустишься. Тайга за ошибки берёт плату, иногда очень дорого. Ты только начинаешь учиться ходить по тайге, поэтому будь внимателен».

  Пока пили чай, непонятно откуда принесло тучу, и на нас обрушился ветер с дождём. Спрятались от него за большими валунами. Туча ушла быстро, как и пришла. На нас она полила дождём, а чуть вышестоящие пики гольцов припорошила снегом. Такой контраст - от разности температур. Но вот выглянуло из-за тучи солнышко, и мир окружающей нас природы, только что не уютный, стал радостным, приветливым и изумительно красивым. Какое величие предстало пред нами. Смотришь на стоящие рядом пики вершин, обнаженные скалы, образующие цирки и гряды, дух захватывает. Какая красотища, какое величие, какая мощь и сила. Стоят как витязи в островерхих шлёмах. Нижние сопки склонили перед ними свои покатые спины. Теперь мне понятно, почему человека посетившего скалистые горы хоть раз, тянет потом к ним неудержимая страсть. Он хочет быть похожим на них, чувствовать себя сильным, гордым, красивым. В горах это нам удаётся. Спуск оказался легче, но помучится, тоже пришлось. Вьюки слетали вперёд и висли у оленей на шеях. Вся связка то и дело, сбивалась в кучу, запутываясь в уздах. Спустились по этому ущелью до первого притока, место и корм для оленей позволяли сделать табор, чем мы и воспользовались с радостью.

 

 21 июня. Шли с хребта по Утуку до Ивака. А по нему до Малого Токо. Это озеро длинною 7 километров, а шириною около 500 метров.

Афанасий Петрович пошёл за водой, а мы с Васей стали делать табор.

Афанасий Петрович быстро вернулся и стал рыться в суминах. Подозвал нас. В руках у него был бинокль. «Пойдемте, посмотрим, кажется, по тому краю озера ходит сохатый»- сказал он. И оказался прав, в бинокль видно зверь спокойно кормится на другом конце озера. Нас он, не видел, не слышал и не чуял, а то - бы убежал. По берегу озера тут же, оказалось много дикого лука. Мы воспользовались таким подарком тайги, и с Васей набрали его для еды. В тайге витамины очень нужны. Озеро, узкой полосой зажато между гор. С левой стороны скалы обрываются прямо в воду, с правой стороны, также круто подходят к нему, оставляя узкую полоску у самого берега, по которой мы завтра двинемся дальше. Озеро от кромки воды, резко уходит в тёмную глубину, как в омут. Вечерние сумерки добавляли жутковатой загадочности, и на душе было как – то не уютно.

 

 22 июня. Сегодня проехали озеро Большое Токо. Некоторые его называют «Жемчужина Якутии». Километров пятнадцать в длину, овальной формы. С севера к берегу обрываются двух тысячники Станового, с трёх других сторон сопки с небольшими озерками. Оно действительно, как в оправе. Теперь я понимаю, почему эвенки отзываются о нем с особым почитанием. Такой красотой, таким величием не возможно не восхитится. На его берегу мы остановились пообедать. Было тихо, ни малейшего ветерка, но озеро дышало. Волны медленно выкатывались на берег. Казалось оно живое, и хочет с нами о чём-то поговорить. Такие редкие моменты, как этот, вызывают во мне чувство сопричастности к этой красоте, единства с природой, восхищения данным нам бесценным творением. Мы должны научиться культивировать и развивать в себе это чувство. Потребительское отношение к Матери – Природе, возвеличивание своего личного эгоизма, убивает в нас это величайшее родство, которое делает нас счастливыми в этом мире. Впадающие в озеро ключи пополняют его воды, и только река Мулам уносит их в далекую Лену. Старик эвенок, Колесов Санкандя, рассказывал мне, что мальчишкой он со своим родом Бута, кочевали каждое лето вокруг этого озера. Здесь хорошие кормовики, много ягеля и разной травы. Жарким летом озеро дарит прохладу. Много в этом озере водится рыбы. Даже не характерный для этих мест окунь. Сиг, таймень, ленок, щука, чебак здесь в изобилии. Воспоминания накладывали на изрезанное морщинами лицо старика отпечаток то радости, то грусти. Вместе с ним и я переносился в то далекое время. Я ещё до приезда сюда, по его рассказам имел представление об этих местах. Действительность превзошла все мои ожидания. К вечеру, проехав ещё девять километров, остановились ниже по Муламу не далеко от метеостанции «Токо». Сходили к людям в гости, отметились, а заодно узнали, что экспедиция ещё не прилетела.

 

 24-го, 25-го, 26-го дневали. Идут дожди. Ждём экспедицию. Познакомились с метеорологами, пока их здесь двое Борис и Толик. Ещё двое в отпуске. А жена Толика, тоже метеоролог, уехала за продуктами. Метеостанция тоже объект не обычный. Во время войны на этом месте был построен промежуточный аэродром, по которому шли поставки с США по ленд-лизу. Двух этажный дом, всё ещё красив. В стороне туалет, с калиброванных брёвен, стоит как игрушка. Рядом с аэродромом большое количество пустых бочек из-под горючего, с маркировкой на английском языке, огромная станина какого-то американского бульдозера.

Очень большой для этих мест аэродром. Ребята с метеостанции говорят, что основание под него сделано из плотно стоящих друг к другу напиленных чурок лиственницы. Сверху вся эта конструкция засыпана

землёй и утрамбована. Ещё нас проинформировали о том, что аэродром

на половину уже затянулся травой и подрастающим лесом. Нам оставалось

догадываться каким же он был на самом деле.

 

27 июня. Днюем. Ждём экспедицию. С утра шёл дождь, к вечеру прояснилось. Сделал один кунгилян «ботало» медный, звучит звонко. Повешу его Наранде, седовому, он утром приходит на табор первым, и будет остальных оленей приводить. Не только люди ищут оленей по звуку ботала, но и олени ходят, ориентируясь на этот звук. Бывает, приедут два охотника, встанут одним табором, отпустят оленей вместе, перемешают, а утром найдут пасущимися порознь, и в каждом стаде только свои, потому что каждый олень ориентируется на знакомый и привычный звук. Эвенки хорошо различают звуки кунгилянов, и по ним знают, где какие олени пасутся или какой олень идёт к табору. Ботало, замечательное изобретение человека. Олени сегодня все дружно пришли. Уже немного отдохнули от кочёвок, и начали поправляться.

 

28 июня. Прилетел самолёт, но не наш. На нём прилетела жена Толика, привезла продукты. Заняли у них сахар и муку.

 

29 июня. Ходил с Борисом на Токо рыбачить на спиннинг. От истока Мулама, по нему метров сто ниже перекат, здесь стали бросать свои

блесна. Было видно, как мелькают в струях воды красные тайменевые хвосты. Рыбалка через полчаса закончилась. Боря поймал ленка и двух

тайменей. Я двух тайменей. Один килограмм на 10, другой

на 4. Так мне сказал большой специалист по этим вопросам - Боря.

Можно было порыбачить ещё, азарт только начался, но и эту рыбу надо донести 10 километров до метеостанции.

 

30 июня. Приходили в гости Толик с женой. Принесли нам жир,

растительное масло и жареного тайменя. Пригласили в баню.

Пойдём. Заодно надо постирать грязное бельё. Вечером предстоит

выпивка. Они ставили брагу. Кастрировали сегодня трёх Васиных

эвканов «молодых бычков». Предстоит такая операция и с моим оленьим

молодняком. Кастраты быстрее набирают вес и ведут себя спокойней.

Особенно это важно осенью, когда у оленей начнётся гон и

гормоны заиграют с особой силой. Если не кастрировать, бычки не дадут связке кочевать спокойно.

 

1 июля. Ходили на метеостанцию. Помылись, постирались, выпили бражульки, поели изумительного копчёного тайменя. Посмотрели кино - фильм «Корона Российской империи». Это продолжение «Неуловимых».

Пришли домой поздно.

 

2 июля. Трещит голова после выпитой браги. Придумали сами себе болячку. Это плата за вчерашнее веселье. С такими «зигзагами» надо осторожней. Нет ничего в них хорошего.

 

3 июля. Сегодня ясная погода, но самолёта нет и нет. Жарко. В обед пошли с Васей вверх по Муламу, сделали плотик и на нём спустились по перекатам. Этим мероприятием остались довольны, радовались как пацаны. Быстрее бы прилетела экспедиция, а то совсем остались без продуктов. Да и наскучило уже от ничего неделания.

 

5 июля. Прилетел самолет, опять не наш. Привёз двоих охотоведов с Алданского совхоза. Они прилетели осмотреть озёра, которых много около Токо, определиться можно ли в них разводить ондатру. Афанасий Петрович сегодня нам с Васей сказал, что через два дня, если экспедиция не появится, будем двигаться на Туксани к пастухам. Там можно будет взять продукты, чтоб дойти назад до Бомнака.

 

8 июля. Переехали на озеро Токо. Путь в обратную дорогу, на Бомнак. Табор поставили у истока Мулама. Обидно, что экспедиция не приехала.

 

9 июля. Сегодня, рано утром, пришли два парня с экспедиции, которую мы так долго ждали. Оказывается, вчера, когда мы уехали, прилетел самолёт. Ребята нам сказали, что сообщат, когда нам выезжать к ним, ещё кого- то должны забросить вторым рейсом.

 

14 июля. Пролетел над нами самолёт, сбросили записку: «Приезжайте

работать. Переехали чуть ниже метеостанции. Затаборились.

 

15 июля. Познакомились с геологами и рабочими. Три геолога и трое рабочих. Выдали нам под запись продукты, спецодежду. А чтобы перевозить вещи и образцы собранных геологами пород сумины, сшитые из плотного брезента.

 

16 июля. Перевезли на наш табор экспедиционные вещи, распределили их

по суминам и начали готовить вьюки. На первом этапе это самое сложное

дело. Они должны быть уравновешены, по весу груза соответствовать

определённому оленю, его силе, его характеру. Не доверишь особо ценный

груз пугливому или норовистому, тяжёлый слабому, а лёгкий сильному.

Есть олени, у которых груз слетает постоянно назад - чуптун, а у другого оленя сползает вперёд - нокон. «По ходу работы, всё будет отработано до мелочей» - успокоил мои переживания Афанасий Петрович.

 

17 июля. Ну, вот и началась моя каюрская работа. Сегодня загрузили всех

оленей, выехали с аэродрома и пошли вверх по ключику Укикиткану, что напротив метеостанции. Очень трудно перешли Мулам. Перевозили продукты в два рейса, на самых сильных оленях. Вьюки тяжёлые, моим оленям такие ещё не выпадали. Но ничего, испытание первое они

выдержали. «Нямикан» впервые шла под вьюком, я на неё загрузил два

спальных мешка. Идет, не нарушая строя, но иногда цепляется вьюком за

деревья. Очень тяжёлый груз выпал на долю «Красавчика». Ко всему прочему шли по дождю, вьюки намокли и стали ещё тяжелее. Но он молодец, по дороге терпел, а по приходу лёг и выглядел утомлённым. Олени ушли кормиться, а он еле передвигая ноги, ходил позади палатки. Следующий переход сделаю ему вьюк легче.

 

18 июня. Дневали. Сушили сёдла, узды, подпруги и всё что промокло под

вчерашним дождём.

 

20 июля. Кочуем в обед, в самую жару, прошли Эльгу. Олени очень устают, не смотря на то, что переходы не большие. Груз тяжёлый. Продукты будут со временем уменьшаться, но их место займут образцы

собранных геологами камней, и вьюки вряд ли станут легче.

 

 

 

Тайга стоит, На нас глядит сурово:

Что чудаков приводит в глушь мою,

Зачем камнями  рюкзаки наполнив,

Здесь люди бродят В холод и жару?

 

21 июля. Кочевали на Укикит. Прошли два перевала. Первый не очень

трудный, но второй, будь он не ладен, замучил. Плохой спуск на Укикит,

крутой и заросший кедровым стлаником. Вьюки то и дело приходилось

поправлять, сползали на шею. «Паводи» трижды выскакивал из вьюка.

Завтра кочуем на Ундетын, едем обходом, вокруг гор. Афанасий Петрович

с двумя геологами отделяются и идут другим маршрутом. С ними встретимся за Алгомой, на Мевочане – это вулкан.

 

22 июня. Олени пришли все. Моросит дождь, небо всё затянуло. Пока не ясно будем кочевать или нет. Кочевать хорошо, но если будем дневать ещё

лучше. Пусть олени отдохнут немного.

 

24 июля. Вчера переехали сюда, на Ундеткан. Приехали поздно, добрался

чудом. Вещи подмочил, проходя брод, настряпанные лепёшки рассыпал.

 Мы с Васей должны были подняться по второму притоку от табора, но притоков оказалось больше чем на карте и мы спутали их. Потом в стланике потеряли друг друга. К назначенному на карте, начальником экспедиции месту добирались порознь. Много в этих местах сохатиных и согжоевых следов. Собаки постоянно их гоняют, но пока без результата.

 

25 июля. Перекочевали по Ундеткану вниз. Места здесь хорошие, много ягеля оленям, они поправятся. Четыре оленя сёдлами натёрли спины, засыпаем йодоформом и стрептоцидом. Натёртые «тырывукты» спины

очень опасная болячка, может загноиться. А олень может пропасть. Надо внимательно за этим следить.

 

 

Олени, олени

Без устали и лени

По марям и по сопкам

Вы тащите наш груз

Олени, олени

Зачем вы похудели?

И от чего в глазах

Такая грусть?

А утром спозаранку

Приходите к палатке

У дымокура ляжете гурьбой

Опять мы вас завьючим

Опять вас будем мучить

Лишь к ночи наступает вам покой.

Я вас люблю олени

Как хорошо, что вы в тайге со мной.

 

26 июля. Геологи занимаются сегодня камералкой, сортировкой собранных образцов. А мы с Васей стиркой, ремонтом сбруи и

вьючных сёдел. После обеда поехали вдвоём искать тропу, которая обозначена на карте. Тропу не нашли, но добыли два глухаря. И у нас, и у

геологов на ужин глухарь с вермишелью.

 

31 июля. Четыре дня искали оленей. Облазили с Васей всю округу и все

бесполезно. Сегодня Вася пошел на прежний табор, а я решил проверить ещё раз высокую сопку, что выше по ключу. Пошёл по гребню увала к этой вершине. Очень много троп согжоев, потом их не стало. Стланик становился всё гуще. Какой он здесь мощный. Всё переплетено как в джунглях. Решил залезть на дерево и осмотреть это место. На дереве сидел минут десять. Меня заметила кедровка и подняла крик, мешая слушать. От обиды решил в неё стрельнуть. Только прицелился, слышу, вроде ботало звякнуло. Стал внимательней слушать. Точно звенит, и где то рядом. С дерева слез и туда. Пытаюсь оленей гнать вниз к табору, а они не идут, кружат в стланике, сорвать их с этого места не могу. Наорался, намучился, но идти заставил. Потом они уже пошли быстро и я за ними не поспевал. Пришёл к палатке, а они уже почти все здесь, не хватает двоих, матки «Нямикан» и эктана «Кирилкана». Через некоторое время пришла матка. Я пошёл помыться в ключ. Когда вернулся, то уже и «Кирилкан» стоял с оленями у дымокура. Вася пришёл поздно. Завтра кочуем.

 

2 августа. Хорошо в тайге в августе. Много в этом году ягод и грибов.

Поспела голубица, малина, земляника. Особенно много голубицы. Мы вдвоём с Васей набираем большую чашку, перемешиваем её со сгущённым молоком и едим с особым удовольствием. В июле сильно оленей донимали комары и пауты, особенно при кочёвках. Олени сбивались в кучу, цеплялись вьюками за деревья, сбрасывали их. Сейчас их мучает мошка, но зато они хорошо приходят на дымокур. Галина Юрьевна Лагздина,

наш начальник экспедиции, набрала сегодня грибов, сварила суп и пригласила нас с Васей на ужин. Завтра, если будет погода, кочуем дальше. До горы Мевачан будем идти ходом.

 

 

4 августа. Пришли на Таик, поставили табор и пошёл дождь. Стучит по брезенту палатки. Один из эвканов «Паводи» седлом набил на рёбрах шишку. Этим же седлом набил себе спину «Красавчик». Сегодня под

обшивку седла подложу хаикту, траву, которая растёт на кочках. Буду поглядывать за этим седлом, если будет так дальше продолжаться, испорчу ещё какому - ни будь оленю спину. Завтра постараемся дойти до Алгомы.

 

5-9 августа. Шли дожди. Олени в такую погоду приходят обычно плохо.

Мы с Васей были в постоянном напряжении, приходилось каждый день пригонять оленей и держать на привязи. До сегодняшнего дня все в сборе.

 

10 августа. Кочуем на Алгому. Геологи уже ушли, а мы ещё не выехали.

У Васи пропал «Каравкан». Утром был, потом ушёл и как в воду канул.

Едем без него, Вася потом приедет на седовом и поищет. Спускаемся по Таику до Алгомы. Если есть брод, то переходим с ходу. С ходу перейти не получилось. Алгома не ключик, а большая река. Дожди, что шли последние несколько дней наполнили её почти до краёв. Тут в устье Таика и Гертангды она широкая, вышла с гор, но называть ее тихой рано. Горные реки буйны, с неукротимым нравом, с опасными подвохами, они таят в себе силу и коварство. Бояться их не надо, силу всегда надо уважать и соблюдать осторожность. Сегодня сильно устал, хотя в основном ехал на седовом. Едешь напряжённо настороженно, переживаешь, как бы не оторвались олени, не послазили вьюки, не набить сёдлами оленям спины. Олени тоже устают, тяжело дышат от жары, мечутся от паутов и мошки. А, в общем, они у меня держатся молодцами, не упрямятся не ложатся по дороге. Вечером собрался совет, нас с Васей тоже пригласили. Решили груз перевозить на резиновой лодке, а оленей перетягивать вплавь. Галина Юрьевна, геолог опытный, больше 20 лет стажа. Она, главный специалист по Якутии Ленинградского Научно-Исследовательского Института Геологии. Якутию прошла вдоль и поперёк, почти все экспедиции были с каюрами, так что доверимся ее опыту. Ждать хорошей погоды, смысла нет. По палатке моросит снова мелкий дождь, а с запада в нашу сторону идут темные тучи.

 

11 августа. Перевезли часть вещей на лодочке на противоположный берег, сделали три рейса. С вещами всё получается хорошо. Главное теперь переправить оленей. Небо пасмурное, временами налетает дождь. Ждём погоды, чтобы можно было развести на той стороне дымокуры. К ним олени лучше пойдут.

 

12 августа. Сегодня форсировали Алгому. Намучились, но переправились

удачно. Олени все живы. Особенно отличились мой Нарандя и Васины

Дагаптуккан и Геройкан. Плохо вели себя при переправе Колькачан и

Абоим, и им из-за трусости больше всех досталось. Меня перевезли на противоположный берег, там я развёл дымокур. Два геолога, один на вёслах, а другой, держа маут, привязанный за узды трёх самых смирных оленей, на резиновой лодке, потянули их в воду. Вася следом за ними пытался загнать в воду всё наше стадо, но эта затея успеха не имела. С тремя оленями ребята ко мне приплыли удачно. Я их забрал и привязал не далеко от дымокуров, а ребята уплыли назад. Трижды ещё таким способом переправляли оленей. Я, уже с приличной связкой, гремя боталами, ходил у дымокура, чтоб оставшиеся олени меня видели и слышали. Наконец-то, общими усилиями Вася с геологами смогли их направить в воду. Все поплыли в мою сторону, но вдруг два эвкана «Абоим» и «Колькачан» развернулись назад, течением их снесло, и они упёрлись в крутой берег. Я сильно испугался. Выбраться в этом месте невозможно, а ниже вдоль берега подмытые водой деревья, олени могут попасть под них и утонуть. Промучившись безрезультатно минут, пять, они всё же повернули за остальными. Какое приятное чувство, когда неминуемая беда отступит.

  Завтра путь наш пойдёт по реке Гертамгде до горы Мевачан. Дима, геолог, подстрелил двух гусей. Ужин будет очень вкусным.

 

 

  14 августа. Доехали до Мевачана. Мевачан, это гора. Даже не гора, а потухший вулкан. С эвенкийского языка переводится - Сердце. Оно действительно его напоминает. Геологи будут брать пробы, полезут на его макушку. Гора стоит обособленно, как чирей на одном месте. И хорошо видно, что его когда-то прорвало.

 

 15 августа. Погода с утра отличная. Олени пришли на дымокуры, хорошо наелись, пережёвывают корм. Геологи ушли на вулкан, а мы с Васей занялись осмотром и лечением оленей. В рабочий режим олени втянулись и нагрузки пошли им на пользу, стали крепче, молодёжь подросла, хорошо поправились. При кочёвках, вся связка из 12 оленей, как единый организм.

Этот длинный караван идёт, не путаясь, не цепляясь за деревья, спокойно стоят олени, когда поправляешь сбившиеся вьюки. Сбруя подогнана, теперь я знаю кому эта узда, кому это седло, кому эта подпруга. Олени знают, что от них требуется, и ведут себя умело. За это им большое спасибо. На днях ждём приезда Афанасия Петровича со своими геологами. Доделаем оставшуюся работу и пойдём на Токо. Продукты в суминах заменили образцы, ими наполнено почти половина всех вьюков. Геологи улетят с ними в Ленинград, мы уйдём с оленями к себе в Бомнак. Работа проделана хорошо. Много в этих местах угля, часто, даже мы каюры, видим речные обнажения, прошитые этим земным даром. Я верю, что когда ни - будь, придут сюда люди за этим богатством, и может быть, кто-то заметит следы работы Бомнакских каюров. Внимательному глазу они видны.

 

21 августа. Афанасий Петрович со своими подопечными приехали вчера. Нам с Васей стало спокойнее с ним, да и веселее. Он много знает, у него большой опыт и нам можно расслабиться. Он, кроме всего прочего привез мясо, убил медведя. При кочёвке, в густом стланике, прыгнул медведь на заднего оленя, решил поживиться. Афанасий Петрович летом носит карабин всегда на плече, не ложит в привьюк. Говорит, уложил первым выстрелом, три метра всего от тропы он отполз. Намучился он потом с оленями, они почти все вьюки посбрасывали и долго ещё были очень напуганы. Афанасий Петрович хороший стрелок. Во время войны он служил в авиации, был специалистом по ремонту авиационного вооружения. Даже как – то на соревнованиях занял в полку второе место.

Теперь, после его рассказа, я зауважал старика ещё больше.

 

22-23 августа. Дневали. Геологи проводят камералку. Это хорошо, облегчат оленью ношу. В одной палатке сделали баню. Печь обложили камнями, хорошо протопили и умудрились попариться. Постирались.

Завтра постараемся дойти до Алгомы.

 

24 августа. Приболел Афанасий Петрович. Может после бани продуло.

Хоть бы поправился, жалко его, сильно кашляет. Остаёмся здесь ещё на день.

 

26 августа. Дошли до Алгомы и даже перешли её. Вода по сравнению с той

что была, когда мы её переходили в первый раз, основательно упала.

 В это время на острове, через который нам предстояло пройти, собаки поставили сохатуху. Она стояла по колено в воде, а собаки облаивали её с острова. Афанасий Петрович говорит: «Поехали. Она напугается и убежит». Но не тут то было. Матка боялась собак, которые на неё лаяли, а не нас с оленями. Мы тремя связками выехали на остров и подъехали к ней на 20-25 метров. На нас она не обращала внимание. Решили дождаться геологов, у них был фотоаппарат, хотели, чтоб они сняли такой момент. Слишком необычный. Подождали минут пятнадцать. Надоело. Я, начал камнями кидать в её сторону. Когда камень падал близко в воду, сохатуха пугалась всплесков воды, и начинала копытами бить по ним. Наконец-то она развернулась, перешла протоку, выбралась на берег и скрылась в прибрежных зарослях. Момент этот и напугал нас и порадовал. Проводили

её мы с улыбкой. Ещё одна картина таёжной жизни отпечаталась в памяти.

 

28 августа. Ундеткан. До Токо по карте 38 километров. Если не будет дождей, и не подведут олени, дойдём до озера за 2 дня. Стоим на берегу реки, а прямо напротив большая, круглая сопка, загородила весь окружающий вид. Не сопка, а телевизор, смотрим только на неё. Утром,

солнце долго выползало за сопкой. Порозовел край неба и белые тучи над её головой, потом края туч засверкали серебром, а небо над нами стало

голубовато – синим. Картинки, по мере того как солнце вышло из-за этого телевизора, менялись ежеминутно, и мы просмотрели этюд о начале

очередного дня. Надо быть внимательным, и каждая минута жизни природы может порадовать нас изумительным сюжетом.

 

31 августа. Доехали до Токо. И надо же последний день

выдал нам неожиданный «сюрприз» Потерялся студент - практикант Володя, где-то отстал и в этот день не вернулся. Долго сидели у костра,

никто не мог пойти спать. Стреляли с карабина, с ружей, в надежде, что он

услышит и выйдет на звук.

 

1сентября. Искали Володю. Мы с Борисом метеорологом ходили вверх по ключу Укикиткану, перевалили на реку Эльгу. Афанасий Петрович и Вася

ездили на седовых. Стреляли, кричали, жгли по косам дымокуры. Володя

не вышел и вечером не появился. Жалко Галину Юрьевну, сильно переживает. Да и мы все в постоянном напряженном ожидании.

 

2 сентября. Снова поиски. И снова безрезультатно.

 

3 сентября. Рано утром, когда олени прибежали и улеглись у дымокуров,

Афанасий Петрович поймал двух седовых оленей и одного рабочего,

собрал с собой самое необходимое в дорогу; тент, продуктов дня на два – три, взял свою собаку, карабин. Сходил в палатку к Галине Юрьевне. Вернувшись, нам с Васей сказал: « Ждите», и уехал на поиски один.

 

4 сентября. Сходили с Васей на озеро Токо, вдруг Володя вышел к нему, но безрезультатно. Афанасия Петровича нет.

 

5 сентября. Сегодня снова с Васей ходили на поиски, теперь в другую сторону – вниз по Муламу. Просмотрели все косы, устье Эльги. Нет его следов в эту сторону. Сидели вечером долго у костра, было ощущение что

вернётся сегодня Афанасий Петрович, но он не приехал.

 

6 сентября. Устали ждать. От напряжения, постоянно, кажется, кто то едет.

Пошли с Васей на метеостанцию узнать прогноз погоды на сентябрь.

Когда вернулись, Афанасий Петрович с отыскавшимся Володей были уже на таборе. Мы радостно смотрели на Володю, а он в ответ улыбался нам.

Я спросил старика, как он его нашёл в тайге, он мог уйти в любую сторону. « Следил» - просто ответил Афанасий Петрович. Мне было очень интересно, как он следил летом, когда я следов совершенно не вижу, но донимать его расспросами было неприлично, так как видно было, что старик сильно устал.

 

7 сентября. Уладили все бумажные дела. Набрали продуктов под запись, чтоб хватило до Бомнака доехать. Вечером, отметили окончание сезона, обменялись адресами. Галина Юрьевна сделала мне комплимент, сказав, что за 23 года работы у неё было много каюров, но я первый русский. Вначале с её стороны, было недоверие, но оно быстро ушло, а сейчас, в конце сезона она хочет меня поблагодарить. Я горд за такую оценку. Но я - то знаю, что основная заслуга в этом Афанасия Петровича и Васи.

 Завтра курс на юг. Дойдём до пастухов за четыре дня, ещё дня два - три погостим у них, и дорога наша проляжет в сторону Бомнака.

 

  Спасибо тебе Тайга. Спасибо Якутия, спасибо Токо. Спасибо геологам и моим напарникам каюрам. Спасибо моим оленям. Вы многое мне показали

и многому меня научили, и я чуть – чуть стал другим.

 

2012 год. Проложена железнодорожная ветка Улак – Эльга. Началась добыча Эльгинского угольного месторождения. Частица моего труда, моей души осталась навсегда в этих местах, и я рад, что всё делал как надо.

 

 

 

Я пропал для посёлка

Я таёжником стал.

Я на мари и сопки

Свой уют поменял.

 

Поброжу по природе.

Сердцем к ней приложусь.

Надышусь её воздухом,

Красоты насмотрюсь.

 

Здесь распадки и сопки

Здесь таёжный покой

Здесь олени по ягелю

Ходят стадом – гурьбой.

 

Но закончилось лето

И таёжный наш тур.

Здесь в далёкой Якутии

Был я нынче Каюр.

 

 

  « Меньший брат».

 

Медведь был брошен с отрубленными лапами и распоротым животом. Кишки и печень, из которой вырезали желчь, валялись рядом. Вороны и рой мух пировали на огромной туше. Ежегодно, тысячи осквернённых медвежьих тел представляют ужасную картину обнищавшего человеческого духа.

 Медведь, который почитался у всех народов, живущих рядом с этим дитём Природы, которого люди называли Дедушка, Хозяин тайги, который является охранителем и тотемом человеческих родов, символом России, Олимпиады, который изображён на гербах многих городов мира. Медведь, который отдавал людям своё мясо, жир, спасая людей от голода, а иногда и от смерти, шкура которого шла на одежду и постель, распят и унижен.

Мы больше не верим в единство духа и животные для нас не братья меньшие. Алчность затмила наш рассудок, и эта дьявольская энергия наживы, движет нашими помыслами и поступками. Расплата идёт следом. Мы никогда не почувствуем себя счастливыми. А эти охотничьи «трофеи», страшные гримасы нашей жизни, будущим поколениям будут казаться необъяснимым кощунством и кошмаром.

 

 

  Подготовка к оленьим гонкам.

 

Охотился я первый год по приезду в Бомнак с Николаем Егоровичем Романовым и Мишей Колесовым. Кочевали мы от Бомнака до озера Огорона, потом вниз по Депу до Нини. Этот путь равен был со всеми зигзагами километров 200. Да назад столько. За два месяца олени хорошо поработали, тем более, что нарты, на обратном пути, загрузили мясом. Были у нас четыре запасных оленя, и мы имели возможность делать подмену. Но на одного Мишиного оленя, ходить в упряжке, было наложено табу. Миша готовил его к оленьим гонкам, которые состоялись весной на ярмарке. Это был самый красивый олень нашего стада - Боронгчён. Крупный, упитанный, с лоснящейся шерстью, без потёртостей от сбруи. Даже когда кочевали, он свободно бежал. Вечером оленей отпускали кормоваться и всем вешали чангаи, чтоб они далеко не уходили, но и от этой повинности он был освобождён. Миша гордился Боронгчёном и часто говорил нам с Николаем Егоровичем, что с ним он займёт в гонках первое место. Я прожил в Бомнаке всего два месяца, был совершенно не опытен в этом деле и полностью ему верил, а вот Николай Егорович, в таких случаях всегда лукаво улыбался и говорил: « Посмотрим Миша, гонки покажут».

  Когда подошло время ярмарки, Николай Егорович попросил меня тоже поучаствовать в гонках. « Я дам тебе Коля два нёагаркана, они уже работают третий год. Летом возят грузы в экспедиции, а зимой на охоте. Я

думаю, они пробегут хорошо, потому что втянутые в работу» - наставлял он меня. Мишины олени, в этот праздничный день выглядели красивее всех. На них были новые плетёные узды, кавкаптуны расшиты разноцветными полосками материи и украшены медными пуговицами, особо выделялась чечерка, кожаная, подшитая чёрным сукном и с оригинальным орнаментом она вызывала восхищение. Все смотрели на эту оленью упряжку и предрекали ей победу. Когда судья дал старт, олени сорвались с места и понеслись. Гонка проходила стремительно, олени и нарты сталкивались. Вот кто- то вывалился с нарт и тащится по снегу. Снег из – под копыт летит и больно бьёт по лицу. Рядом мчатся олени, но седока уже нет. Я старался удержаться, чтоб тоже не свалиться. Пытался подгонять оленей, но их и подгонять было не надо, они сами мчались во всю прыть. К моему удивлению я на финише был на своих оленях третий. А Миша на своём Боронгчёне до финиша не доехал, его красавец задохнулся на первом километре, и бежать не мог. Когда все были на месте, то вдалеке было видно, как Миша ведёт своих оленей за узды. Потом когда я встречал, у кого ни будь такого же оленя - лентяя, спрашивал с улыбкой: «Готовишь к гонкам?»

 

  Лербе.

 

Афанасий Петрович, дал мне оленя. Лербе - так звали этого быка. Был он крупного размера, с небольшими, но очень ветвистыми рогами. « Он смирный, сильный, уже объезженный и будет тебе Коля, хорошим седовым» - напутствовал Афанасий Петрович. Вначале так и было. Лербе исправно делал свою работу. Но вот в июле в стадо приехали школьники на летние каникулы, в том числе и сын Афанасия Петровича Юра, по прозвищу « Буржуй». Был он лет двенадцати, подвижный, очень хозяйственный и прижимистый, за что и получил эту кличку.

Будучи в стаде в прошлом году, он первым сел на Лербе и проездил на нём всё лето. На правах бывшего хозяина я разрешил ему кочевать на нём. Всё бы хорошо, но после того как он на нём проехал, Лербе перестал возить меня. Даже не то слово, что перестал, он не позволял на себя садиться. Когда же я начинал упорствовать, то он вставал на дыбы на задних ногах, а передними бил меня по груди и лицу. Промучился я таким образом, с неделю и вернул его законному владельцу – Юре. «Тот на нём выделывал, что хотел, гонял галопом, плавал верхом в озере. Лербе всё спокойно терпел, и как мне казалось, смотрел на Юру влюблёнными глазами. Я, по-доброму завидовал этим отношениям, и мечтал, что у меня тоже когда - ни будь, сложатся такие же взаимопонимания с моими оленями.

 

 

  Паша и Павел.

 

Работала в стаде семейная пара. Муж, Павел Яковлев, бригадиром. Жена,

Паша Петрова, чум работницей. Интересно было наблюдать, как реагируют олени на эту пару. Выходила утром Паша, и начинала громко

стучать в тазик, при этом выкрикивая: «Ма! Ма! Ма!». Олени знали, что по этому сигналу их будут кормить солью или комбикормом, и бежали к табору со всех сторон, обгоняя друг друга. Паша рассыпала соль и комбикорм, олени тыкались в её руки губами, толкали в бока и спину, ходили за ней следом. Её они боготворили. Выходил Павел с маутом, и олени разбегались в разные стороны. Даже если он появлялся без него, олени к нему всё равно не подходили. Они боялись. На этом небольшом пяточке перед палаткой наглядно проявлялись признаки разных видов воспитания, одно – дубинкой, другое - пряником.

 

 

 

  Керенас и Нарандя.

 

У Гены Яковлева был беленький щенок лайки, и было ему от роду три месяца. Звали его Керенас, что означает горностай. Он родился здесь в стаде, к оленям привык и, заигрываясь, часто облаивал их. Как то долго донимал он своим лаем седового Нарандю и тот, изловчившись, ударил щенка копытом. Керенас с визгом забился под нарту и просидел там до самого вечера, пока все олени не ушли. С тех пор к оленям он стал относиться осторожно, а когда появлялся Нарандя, Керенас издалека узнавал его, убегал, испуганно оглядываясь, прятался за палатку или залезал под нарту. Его он помнит и выделяет особо даже теперь, когда ему исполнилось три года. И всегда относится с опаской. А может с уважением.

 

  Тузмакан.

 

Тузмакан, так эвенки называют оленя, который сильно любит соль. Один эктана Николай Егоровича, был именно таким оленем. Он так сильно желал этого лакомства, что, не дожидаясь, когда мы подгоним всех оленей к табору, каждое утро, чуть свет, прибегал самостоятельно. За эту привычку, он был пожалован кунгиляном. Ещё лёжа утром в постели, мы уже по торопливому звуку ботала слышали его приближение. Первым делом он оббегал все наши мочеточки и, подойдя к палатке, выпрашивал соль. Мы насыпали ему немного под дерево, и он буквально набрасывался на неё. После этих процедур он снова уходил к оленям и продолжал кормоваться. Соль перепадала ему и тогда когда мы сыпали её уже на всех оленей. Он был хорошим рабочим оленем, но главной его заслугой было то, что он, прибегая и убегая, показывал нам прямую дорогу ко всему табуну. Нам уже не надо было ходить зигзагами по всем оленьим набродам, мы точно выходили, где было стадо, и это намного облегчало нашу работу. Николай Егорович очень любил Тузмакана, и когда летом медведь задавил его, я впервые увидел на глазах старика слёзы. Мне тоже долгое время было грустно. Без Тузмакана нарушился весь ритм жизни, который он задавал, прибегая каждое утро. Звоня в ботало, он оповещал нас о начале нового таёжного дня, о начале новых забот, хлопот, испытаний и приключений.

.

 

 

  Сладкая парочка.

 

«Сладкая парочка» - такую кличку получили мать и дочка, двух очень заметных оленей. Они были бугдыканы – пегие, и всегда ходили вместе. Мать не очень крупная, худенькая, но вот дочка отличалась большим размером, жирная. Было ей уже три года. В большом стаде мы поздно заметили, что у матери после рождения этой дочки, последующие годы оленят больше не было. Зато её великовозрастная дочка пристраивается и сосёт молоко матери каждое лето. Она отбивала от матери новорождённых, а возможно и забивала их, и те погибали. Сама же она, почему то тоже была бойтовун, без телят. Мы пытались разлучить их, оставляли в загоне мать, а дочку отпускали с другим стадом, но всё было безрезультатно. Через день – два они были вместе, и вновь она сосала молоко своей худенькой матери. В октябре, когда начался забой, эта паразитирующая особа была внесена в список на выбраковку, а следующей весной у её мамаши появился замечательный оленёнок, такой же красивый, как и она бугдыкан. И последующие годы она исправно рожала и растила красивых телят.

 

 

  У страха глаза велики.

 

Собирал я как то недалеко от посёлка грибы. Полянка попала удивительно богатая. С одного места вижу с десяток грибов. И тут надо же

слышу женские голоса, двигаются прямо ко мне. Ну, думаю, пропала моя удача. А, что если попробовать напугать конкурентов? Сложил руки рупором, подставил к губам и зарычал, подражая медведю. Голосов не слышу, притихли бабёнки. Я повторил свою имитацию. Женщины снова, но уже не громко заговорили, а потом по быстро удаляющемуся звону вёдер можно было предположить, что они задали стрекоча. В этот день вечером жена мне говорит: «Коля. За грибами не ходи, люди говорят в тайге, рядом с посёлком женщины видели медведя». «Да это я напугал их. Надо сходить сказать им об этом» - ответил я. Так я и сделал, пришёл и объяснил ситуацию. Они мне не верят, а одна говорит: «Дядя Коля я его хорошо видела. Только я нагнулась за грибочком, а он как выскочит». Больших трудов мне стоило уверить их в обратном.

 

 

  Тюльпан.

 

Весна полным ходом шествует по степи. Земля надела на себя зелёное платьице. С глубины синего неба льётся вместе с солнечным светом прекрасная песнь жаворонка. Эти удивительные трели ласкают слух. Природа проснулась после зимней спячки, наполняется энергией новой жизни. Я это тоже чувствую по своему состоянию, тело и душа ликуют, самого тянет к песне и полёту. Ухожу подальше от людей, чтоб остаться один на один со своими мыслями и родной матерью – природой. Сегодня я найду в степи первые тюльпаны, сердце чувствует, что они уже появились. Я принесу домой замечательный букет. Я так делаю каждый год. Мать аккуратно обрежет корешки, нальёт в стеклянную банку воды, поставит в неё цветы и водрузит всю эту прелесть на подоконник. Цветы будут улыбаться проходящим по улице людям, а люди улыбнутся в ответ им.

  Вот то место, где прошлые годы я видел тюльпаны. Напрягаю зрение, взгляд скользит вновь и вновь по знакомым ложбинкам и пригоркам. Нет, не вижу. Нет. И снова нет. Иду дальше, кручу головой во все стороны. И вдруг, неожиданно, словно искорка промелькнула. Чувствую он, тюльпан, но ещё полностью не верю, боюсь спугнуть удачу. Бегу к тому месту и вижу, что уже не искорка, а фонарик светит посреди зелёного покрывала. Танцую вокруг этого огонька в танце дикаря. И он наполняет меня чувством благодати. Становлюсь на колени, рассматриваю цветок, и вижу как впервые. Подношу к его головке ладони и ощущаю тепло. Ярко красный, с желтоватыми краями лепестков, тюльпан необычайно обворожителен. Внутри пестик, как король сидит крепко на троне, а тычинки, обступили по кругу, склонив головы как услужливая свита. Любуюсь снова и снова. Вот она красота, чистота и прелесть земли. И во мне зреет желание быть лучше и чище.

 

 

  Коля, Коля, Николай.

 

  Меня зовут Николай. В Бомнаке, среди эвенков оказалось много моих тёзок, но зовут их немного по-другому. Никучан – это старик Яковлев. Никулай – это Николай Константинович Сафронов. Никулас – Николай Егорович Романов, Николайкан – Николай Семёнович Трифонов ( сын Улукиткана), Колькачан – Коля Сафронов, который Кирилла Сафронова сын, Коляндя – Коля Сафронов, этот Николая Константиновича сын. Произнесут эвенки одно из этих имён, и ты уже знаешь кто этот человек. Всё очень просто и не надо переспрашивать: « Это какой из них? Чей?»

 

  Боба.

 

Подсолнечное масло эвенки называют – Боба. Я спросил тётю Тоню

Трифонову, нашу чум работницу: «Почему боба? У эвенков масло появилось с приходом русских, а как вы сами придумали такое название?»

«Первое растительное масло нам привозили бобовое. Мы это название немного укоротили под наш язык, чтоб легче называть, вот и стало просто боба» - объяснила мне тётя Тоня. Теперь, по привычке, и подсолнечное масло так называем.

 

  Схожие слова.

 

В эвенкийском языке, в таком отдалённом от русского, много схожих с ним слов. Прислушайтесь к мелодичному слову чивкачан. Кого оно вам напоминает? Правильно – птичка. А вот ещё – кукаки? Русское слово – кукша. А это слово я думаю переводить даже не надо. Ку-ку. Я не сомневался, что вы узнаете в нём кукушку. Вот так просто вы стали сопричастны к эвенкийскому языку.

 

ЧП НА ВОДЕ.

 

   Часто с охотниками – промысловиками случаются непредвиденные случаи при кочёвках на лодках по горным рекам. Хорошо когда они заканчиваются благополучно. О некоторых таких происшествиях мне рассказывал Володя Барышников. Его промысловый участок находится в верховье реки Зея. Здесь горы Станового хребта зажали её воды в узком ущелье, и она беснуется своенравная быстрым течением, то сужаясь, образует высокие волны, то размыв и унеся песок, обнажает каменистые перекаты.Туристы – водники,преодолевая её пороги, получают за это спортивные разряды, получают новые впечатления и адреналин, а Володя вот уже более тридцати лет ходит по её водным стремнинам, работая охотником.Самое тяжёлое для него это заброска продуктов и необходимых вещей  осенью на участок, на зимний промысел. Лодка в таком походе загружена по максимуму, груза не меньше тонны. Сваренная из листового железа, одиннадцатиметровая лодка «оморочка», требует особого навыка при управлении. В Бомнаке Володя один из опытнейших кочевников по нашим таёжным рекам. Из его многочисленных рассказов, я поведаю вам два, они приоткроют вам страничку этой жизни.

 

 

 Третий день Володя с напарником добираются до Джугармы, на гружённой продуктами и вещами на сезон охот промысла лодке

. При глубокой воде легко можно пройти это расстояние за два дня. Но давно не было дождей, Зея обмелела, и заброска на участок даётся трудно. Приходится лодку по перекатам тащить на себе, иногда расчищая дно и проталкивая её вагами, а в самых мелких местах разгружать её, перетаскивая груз на себе.В этот день они остановились на Карчилаковском зимовье.Доберега при такой воде было далековато, поэтому лодку привязали за торчащее с берега бревно.

Утром, когда проснулись и вышли на берег увидели, что вода в реке сильно поднялась, а бревно и привязанную к ней лодку унесло. Стало понятно, что в верховье прошёл дождь, а вода здесь в горах скатывается оченьбыстро,стремительно наполняя русло. Володя хорошо знает эту способность реки, знает её характер, знает трагические примеры. Когда – то давно, в этом районе реки, немного нижеустья Джугармы, прихлынувшая ночью вода, смыла геологов, расположившихся на ночёвку на одном из островов. Были жертвы.Этот приток воды Володя тоже мог предположить, но понадеялся на безоблачное небо.

 Теперь вариант для охотников был один, попытаться догнать уплывшую лодку, а это значит надо двигаться вниз по Зее, осматривая берега и протоки. Вслучае если она не обнаружиться, то придётся выбираться в Бомнак, безпродуктов зиму на участке не протянуть. Так и поступили, и к вечеру прошагав и не найдя лодку, упёрлись в левый приток Зеи, речкуКупури. Вода и в ней сильно поднялась, преодолеть её с ходу не удалось. Надежда переночевать на метеостанции « Локшак», до которого оставалось пройти всего четыре километра, рухнула. Делать плот и

преодолеть Купури времени уже не хватало, быстро смеркалось и вот – вот навалиться темнота. Ко всему прочему начинал идти снег, первый в этом году. Срочно занялись заготовкой дров для ночного костра и обустройством табора. У костра кое – как перетолклись, всю ночь шёл снег, навалило его выше колен. Утром, только начало светать, взялись делать плот для переправы.Переплыли на нём Купури, и усталые добрели до метеостанции. Здесь их ждала радостная весть. Лодку, целую и невредимую, ниже Локшака в сорока километрах, поймал и перегнал сюда Лёва Затылкин. Каким – то чудом лодка проплыв почти шестьдесят километров, нигде не зацепилась, не перевернулась, не попала в завал. На следующий день по прибывшей воде, они к обеду были на Джугарме.В этом случае, как говориться удача погладила их по голове, и они отделались лёгким испугом, но нервы себе пощекотали изрядно.

 

 

   Второе чрезвычайное происшествие было более трагичным. Почти пройден весь путь, позади двести километров водной дороги. До базы на Джугарме всего десять. Пройти – то осталось последний кривун, из - за своей окружности, названный когда – то пастухами оленеводами «тарелка».А там уже виден распадок ключика «Чанкал», виден лабаз, изба, гараж.Тяжело груженая лодка медленно вползла в вставший на пути перекат «Труба».Здесь вся вода Зеи собирается в одну струю и как по желобу устремляется, вниз образуя большие волны. Лодка крадётся почти у берега и только в самой головке выходит в струю. Мотор работает на полном газе. Вода стремительно несётся мимо бортов, глядя на нее, кажется, лодка летит. Но когда переводишь взгляд на берег, то видишь, она медленно ползет, выбирая сантиметр за сантиметром. Не дай бог подведёт мотор в это время, вода сорвёт лодку с курса и понесёт вниз в бушующую пену, крутя и заливая огромными волнами. Беда случилась именно в этом месте. Побитый о камни винт не смог вытянуть лодку с ходу, она притормозила, создав впереди себя дополнительную волну, которая обрушилась на лодкуниже носа в двух – трёх метрах, заливая её через борта водой, которая скатилась по дну лодки к корме, погрузив её в волны. Мгновение и вся одиннадцатиметровая махина скрылась под водой. Володю пронесло по стремительному жёлобу метров сто пятьдесят, и только там, где течение стало спокойней, он смог выбраться на берег.Ватная фуфайка, медленно намокая, послужила спасательным жилетом. Ледяная вода обжигала так сильно, что не хватало дыхания. Обсушившись у костра, к ночи был на базе. Довольствоваться в этот охотничий сезон пришлось оставшимися с прошлого года продуктами. Выбравшись к Новогодним праздникам в Бомнак, завозил продукты уже на снегоходе «Буран». На следующее лето, оказавшись вновь в этих местах, обнаружил лодку, мотор и кое - что из вещей.Ущерб от этого злосчастного случая был большой, но главное, всё обошлось благополучно для него.

 

 

 Со мной же произошёл курьёзный случай. Я спускался на лодке по реке

Арга. Зимой мне предстояло, в этих местах охотится, и я ремонтировал  избушки, которые уже были когда – то здесь построены,и по ходу знакомился с новым для меня участком. Одиниз кривунов реки по карте был километров семь, а перешеек у него всего метров триста. Чтобы зимой спрямлять маршрут,решил его проверить сейчас. Причалил к берегу, привязал лодку к берёзе.Собаку, которая была со мной, тоже привязал на поводок на носу лодки, что бы попусту не гоняла зверьё.

Разведка была удачной, и я довольный возвратился к месту моего временного причала. Благодушие сменилось, когда я не обнаружил лодки

на месте, а взглянув вниз по реке, увидел, она скрывается за поворот, а на её носу восседает  собака. «Плохо привязал лодку» - мелькнула догадка. В следующее мгновение я уже изображал бег, насколько позволяла моя не молодая прыть. Бежать пришлось долго и мучительно, но всё же я её обогнал и, зайдя в воду по горло, уцепился за борт. Проплыв

некоторое время и отдышавшись, сделал попытку  забраться в лодку.

Закинул ногу на борт, стал вкарабкиваться, но ничего не получалось. Болотные сапоги, наполнившись водой, были как гири на ногах. Таких попыток было много, я бился ногой о борт, в конце концов

усилия мои увенчались успехом, и я свалился на дно лодки.

Подозрения мои в том, что я плохо привязал лодку, оказались ошибочными. Разгадка была в умении моего пса перегрызать свой поводок, когда ему это было необходимо. Только на этот раз он перегрыз верёвку, который держал лодку. На следующий день нога, которой я бился о борт, была вся синей, но это не омрачало чувства удовлетворения от того, что я всё-таки догнал уплывающую лодку.

 

 

ПРОПАЖА.

 

 Этим летом молодая эвенкийская семья, Витя и Лена Колесовы кочевали

в верховье Сугжарикана.  Счастьем были наполнены их сердца. После зимнего промысла, когда Витя уезжал на долгие месяцы в тайгу, они снова вместе. Рядом с ними два их сынишки. Старшему Славику два с половиной годика, младшенькому – семь месяцев. Витя приглядывает за оленями,разводит дымокуры, лечит их.Ходит на охоту и рыбалку, то глухаря или рябчиков принесёт, то порадует хариусами или ленком. Лена варит, стирает, ухаживает за детьми. В этот день Витя взял собаку и верхом на олене уехал на целый день сохатовать. Лена, как обычно занималась своим хозяйством.Славик играл на бревне. Это был его седовой олень. Отец пристегнул к бревну амагын - вьючное седло, и он залазил, слазил с него, поправлял, кочевал в своих детских играх. Ещё, отец сделал ему деревянный карабин. Вместо затвора на нём был приделан шпингалет от оконной рамы и ремешок из сыромятины, чтобы носить на плече. Слава гордо вышагивал с карабином у дымокура и лежащих рядом оленей. После обеда Лена вышла из палатки, чтобыпокормить и уложить его поспать. Славы не было. Покричав и побегав рядом с табором,она его не обнаружила. Беспокойство охватило её. Она вернулась в палатку, где был младшенький Дима, уложила его в эвенкийскую люльку - эмкэ, связала её ремешками, чтоб он не смог вылезти ипобежала на поиски Славика. Бегала в одну сторону, в другую, кричала и снова металась по тайге. Бросилась на поиски к речке. Осмотрела берега вниз и вверх по течению. Сына нигде не было видно. Страх и паника охватили её. Ко всему прочему рядом не было мужа. От бессилия она не знала, что предпринимать. Остаток летнего дня показался бесконечным. Она ругала мужа, которого так долго нет. Витя приехал, когда уже стемнело. Лена кинулась к мужу. «Витя, пропал Слава! Витя, пропал Слава! Я не смогла его найти. Найди его!» Витя молча снял соленя узду, отпустил его. Подозвал к себе Бэка, свою собаку, и даже не попив чая, снова ушёл с ним в ночь. Для Лены потянулись мучительные минуты ожидания. Она вслушивалась в звуки тайги, пытаясь уловить хоть что – то напоминающее о поиске. Слышно монотонно журчит в реке вода, где – то далеко прокричала ночная птица и больше не звука, мертвая тишина, давящая болью на сердце. Небо начало светлеть, резче обозначились контуры деревьев и сопок. Возбуждённый от переживаний мозг рисовал ужасные картины. Но вот она услышала, как хрустнула  недалеко ветка, ещё какой – то посторонний звук. Из тайги выбежал Бэк, а потом показался Витя. Он нёс сына. Лена кинулась навстречу. Славик спал на руках отца. Она вглядывалась в его лицо. Оно припухло от слёз,но было спокойным. У Лены началась истерика. Она кричала Вите: «Я больше не поеду в тайгу! Мы чуть не потеряли сына!» Лена взяла Славу и положилаего на постель, прикрыв одеяльцем. Потом встала, подошла, к молча стоящему мужу, и прижалась к нему всем телом, положив голову на грудь. Слышно было, как стучит его сердце. «Как ты нашел его?» - спросилаона. «Бэк нашёл. Слава спал под корягой» - ответил Витя.«Прости меня» - сказала Лена глядя ему в глаза и прижалась к мужу ещё сильнее.

 

 

ЛАНДО.

 

  Ландо, так звали одного оленя у старика Гильго. Он казался таким же старым, как и его хозяин. Уши у него висели вниз. За эти уши ему и дали эту кличку – Ландо - «Вислоухий». Иногда было слышно, как дед ругает его: « Ландо, какой ты пакостный. Опять ты отогнал собаку и съел из кастрюли её корм» Такое ворчание на оленя бывало частым, иногда ему перепадало и по сильнее, но привычки Ландо своей не менял. Он совал свой нос во все вещи, во все сумины, вынюхивая, что  ни будь съестного. А ел он можно сказать всё подряд: соль, муку, любую крупу, лепёшки, жевал узды, маут, подпруги и многое другое. Иногда было слышно, как долбит он копытом в нарту, на которой уложены вещи. Этим летом на каникулы, Гильго взял с собой в тайгу младшую дочку Лилю с подружкой Олей. Когда мы с ними в тайге повстречались, то обратили внимание какие девочки чумазые. Длинные волосы на их головках висели сосульками и торчали дыбом. «Вы что не умываетесь? Почему вы такие грязные?» - спросили их. «Ландо залез в потку и съел всё мыло, и туалетное, и хозяйственное. Мы почти месяц моемся и стираем вещи без мыла». Вечером в палатке они устроили себе баню. На маут, натянутый между деревьев, они развесили постиранные вещи. А когда помылись и вышли, девочек было не узнать, розовые личики светились счастьем.Отмытые волосы красиво свисали на спину и плечи. А Ландо на новом месте, крутился уже около наших вещей. Как и у нас людей, у оленей тоже бывают пакостники,которых приходиться терпеть.

 

 

АНАДЯКАН.

 

Первый раз этого оленя я увидел, когда он был оленёнком. Я зашёл к Никучану в палатку и чуть не споткнулся об него. Он лежал у самого входа

свернувшись. Оленёнок не испугался, не вздрогнул. Было видно, что он привык, что здесь ходят. «А почему он у вас не на улице, с оленями?» - спросил я старика. «Анадякан» - ответил старик. «Его так зовут?» - снова спросил я. «Да. По-русски Анадяканзначит сирота. Весной, когда проходил отел, я нашёл его чуть живого. Мать его потеряла, или погибла, мы не знаем. Пробовали подсунуть его другим маткам, они его

не приняли. Пришлось выкармливать моей жене. Теперь он так и живёт с нами». После первого знакомства, я ещё раза два видел Анадякана, он лежал около палатки стариков.Пробыв месяц на Луче, я перебрался на Ток, где обосновался надолго.Но вот как – то, спустя несколько лет,  приехал к нам с Лучи Пепа Яковлев.Мы расспросили его о пастухах, о знакомых, вспомнили о Никучане. Я поинтересовался  Анадяканом. «Как там сирота?»  «Нормально» - ответил Пепа. «Стариков не бросает. Однажды мы уехали в зимовье, а Никучан с бабкой остались на какое – то время в своей палатке. Обещали дней через десять прикочевать. Срок кончился, их нет. Мы забеспокоились. Но прошло ещё дней пять, смотрим, едут наши старики вдвоём на одной нарте. Спрашиваем, что случилось? Оказывается, олени у них все ушли. Потом Анадякан вернулся и привёл с собой ещё двух рабочих оленей. Вот на них они и приехали» Когда то старики не бросили сироту, теперь он платит им тем же.

 

О ПОЛЬЗЕ И ВРЕДЕ МЯСА.

Когда я слышу рассуждения о пользе и вреде мяса в питании людей, мне тоже хочется поделиться своими наблюдениями. Я, живя с эвенками в тайге, рацион питания которых в основе своей состоит из мяса, видел древних бабушек и дедушек полных сил, здоровья, оптимизма. Наш знаменитый земляк, Улукиткан в 93 года кочевал один в тайге с оленями.

Его напарник по экспедициям Николай Лиханов прожил 102 года.

Лиханова бабушка, 104 года. И таких примеров много. Эвенки мясо не доваривают, едят с кровинкой. А такие органы как почки, печень, костный мозг едят сырыми. В таком мясе сохраняются все полезные питательные свойства и витамины. Обязательно смотрят, каким было животное, больным или здоровым, чтобы не получить и себе болячки.Единственное мясо, которое они варят долго, это медвежатина. Медведь имеет заболевания, которые передаются человеку и визуально тяжело определимы.А вот противоположный пример. Живя, в своё время в Узбекистане, пришлось мне побывать в Бухаре. Там, показали нам зиндан «тюрьму», в которой держали преступников. Это была яма глубиной метров восемь, расширяющаяся к низу. Вверху отверстие полутора метра в диаметре. Через него опускали узникам воду и пищу. Кормили их досыта, но только одним мясом. И было это мясо переваренным. Через 20 – 30дней эти люди умирали от страшных кишечно – желудочных болей. Они получали сильное отравление. Такое мясо для организма было ядом. Вот и делайте вывод. Я же думаю, что дело не в том, едим мы мясо или не едим, а в том, как мы его готовим.

 

 

 

ПЕССИМИСТИЧЕСКИЙ ПРОГНОЗ ЭВЕНКИЙСКОГО ШАМАНА.

 

«Планета наша живая и удерживает жизнь определёнными силами» - тихим голосом говорил шаман своим сородичам. «Это так называемые стихии. Стихии Воды, Воздуха, Земли и Огня. Стихию Воды люди используют и загрязняют без оглядки на её важность. Мазутные пятна можно встретить в любом водоёме земли. Тонны мусора устилают их берега и прибрежные воды. Тысячи тонн нефти и нефтепродуктов убивают животный и растительный мир океанов. Проблема преснойВоды уже остро стоит во многих городах и странах нашей планеты. Стихию Воздуха ежесекундно заражают дымящие день и ночь, промышленные трубы, выхлопные газы миллиарда автомобилей. Вырубленные леса, как каверны больного туберкулёзом, усугубляют проблему чистого Воздуха. У стихии Земля свои болячки. Она развороченная, покрыта свалками мусора и всевозможными отходами. Истощаются её недра. Всё делается с нарушением законов её жизни, без оглядки на будущее. Мы не знаем, как это скажется на Матери – Природе. Незатронутой остаётся стихия Огня.На фоне угнетённых трёх первых она процветает,что ведёт к повышению температуры Земли, Воды и Воздуха. Всё также как у больного человека. Постоянные пожары её торжество. Эти цветочки, выращенные нашими руками, уже источают зловоние, от которого нам приходится задыхатся. Ягоды, которые вызреют от этих цветочков, будут для нас  смертельны, и мы как зловредные микробы будем уничтожены.Дай Бог, чтоб этот мой прогноз не сбылся. Пусть наши намерения, перейдут в наши добрые дела» -  подкладываяновую порцию сучьев в костер, закончил свои рассуждения старик. Огонь вспыхнул с новой силой, о чём - то забормотал своим надтреснутым голосом. Шаман взял в руки бубен, погрел его над костром. Грустная дробь долго не смолкала над чистойещё тайгой.

 

 

 

НАПУТСТВИЕ МОЛОДОЖЕНАМ.

 

На одной эвенкийской свадьбе бригадир – оленевод напутствовал молодых: «Ещё вчера, вы бегали как молодые олени. Каждый сам по себе. Теперь вы пара, как олени в нартовой упряжке. Одной лямкой связаны ваши заботы, хлопоты, вся ваша жизнь. Оленья упряжка сделана так, чтоб олени груз тянули поровну. Один потянул быстрее, другого нарта по ногам начнёт бить, второй задёргался, первому достанется. Я хочу пожелать вам, чтоб ваша нарта жизни шла ровно, и не била вас, тогда вы сможете перевести очень тяжёлый груз, пройти большое расстояние и преодолеть любые препятствия, которые встанут на вашем пути. Если вы будете хорошей упряжкой, то жизненный путь ваш будет в радость. Если вы будите плохой парой, тогда жизнь будет сплошное мучение, которое порвёт упряжь, поломает нарту, и вымотает вас раньше времени».

 

ТРАГЕДИЯ. ПО ЧЬЕЙ ВИНЕ?

 

           Вездеход прошёл летом, по нартовой дороге, не сворачивая, подминая и ломая стоящие на пути деревья. Он мог бы проложить рядом свою тропу, не портя чужую, но почему – то делал  именно так.Зимой, когда оленеводам надо было по ней проехать, они наткнулись на сломанные, торчащие как копья потарчины. Взяв топоры в руки, долго прорубали они свою испорченную тропу, но кое – где эти обломки остались. Прошло два года, зимой пастухи очередной раз проезжали этой дорогой. Караван из пяти нарт неожиданно вытянулся. Так бывает когда какой – то из оленей зайдёт за дерево и не даст остальным двигаться дальше. Но на этот раз случилась настоящая трагедия. Задний олень, отойдя чуть в сторону, уперся грудью в оставшуюся не срубленной одну из поторчин. Острая, высохшая лиственница не сломалась и весь караван, силой своей тяги натянул на неё бедного оленя. Прорвав шкуру, она почти на метр вошла в тело животного. Даже повидавшие за свою долгую жизнь старики не смогли припомнить подобного случая.

 

 

НЕОЖИДАННЫЙ РАЗГОВОР.

 

Поздний вечер, собираюсь ложиться спать. Слышу, на улице прямо над головой кто – то разговаривает. Явная речь, только не членораздельная. Я притих, прислушался - тишина. Потом снова бессвязное бормотание. Тут я окончательно этим заинтересовался и вышел наружу. Вязкая темнота обступила таёжную избушку. Рядом стоящие лиственницы смутными силуэтами высвечиваются на звёздном небе. Задрав голову, пытаюсь рассмотреть в их кронах нарушителя моего спокойствия, но ничего не вижу. Вдруг снова голос с непонятной для меня речью. Мне стало жутко, я шмыгнул в зимовье и быстро захлопнул за собой дверь. Предположением моим было, что это сыграл со мною шутку филин. Я часто слышал его характерное  ночное  уханье. Но в этот раз была именно речь. Какое – то мистическое наваждение. Ни до, ни после ничего подобного со мною не происходило. Я и сейчас думаю, что в тот раз кто – то со мною пообщался, но я его не понял.

 

ДАГАПТУК.

 

Дагаптук – это олень идущий следом за седовым. Он не должен быть танчаки, не должен тянуться на узде, седовому и так достаётся больше всех. Должен быть дулумду -  спокойным и сильным.

Именно таким оленем был Витин Дагаптук. Ему Витя с Леной доверяли самый ценный груз. На него вьючили эмкэ - люльку с маленьким сынишкой, а с другой стороны на привьюк карабин, чтобы всё это, в случае опасности, было рядом, под рукой. По оленьим возрастным меркам Дагаптук был в самом расцвете сил, он был Муту, и ему уже сровнялось пять лет. Он как будто догадывался, какой груз возит. Спокойно стоял, когда на него грузили или поправляли вьюк, искоса поглядывая на плачущего малыша. Осторожно обходил деревья, стараясь не задеть их люлькой. Не шарахался от укусов паутов и комаров, как это делали другие олени.

Как – то раз, кочуя по тайге, повстречался им небольшой, но глубокий ключик с крутыми берегами. Витя шёл пешком, ведя седового за узду. Легко перепрыгнул ключик, следом седовой. Дагаптук тоже прыгнул, но идущий за ним олень приотстал и натянул узду, она затормозила его, и Дагаптук упал в ключ. Узда порвалась. Каким – то невероятным усилием Дагаптук держался весь изогнувшись на крутом склоне. Задние ноги просели и дрожали, копытами передних он царапался об отвесный борт. Вот – вот он сорвётся в воду. Витя подскочил, схватился одной рукой за люльку, где спокойно спал сын, другой дернул за торчащий конец тынептуна. Подпруга ослабла, освобождая вьюк, и он выхватил его, вместе с люлькой на берег. Почти, в то же мгновение Дагаптук рухнул в воду. Лена, наблюдающая за этой страшной картиной, промелькнувшей перед её глазами, стояла с испуганными глазами и не могла говорить. Дагаптук тоже не пострадал, он прожил ещё долго, и после этого случая пользовался у Вити с Леной особым уважением.

 

 

ЕСТЬ ЛИ БОГ?

 

Я спросил в тайге у своего Шамана: « Есть ли Бог?» Он долго молчал, потом сказал: « Мы, эвенки, верим в духов. Дух, выбирает себе тело и душу. Всё пропитано в мире и подчиняется законам Духа. В тебе живет твой Дух. Твоё тело и душа помогаю ему проявиться в жизни на Земле. Когда у тебя что – то заболит, тот орган или клетки которым плохо, шлют тебе сигнал и просят о помощи, значит, у них тоже есть Дух. Твой Дух для  твоего тела, для твоих органов, для твоих клеток Бог. Он один имеет право выбора сделать хорошо или плохо для твоего тела. Хороший ты Бог или плохой зависит от тебя. Когда ты не можешь помочь своему телу или душе, или кому-то ещё, в тяжёлые минуты отчаяния ты взываешь к Высшему Духу. Ты просишь его помощи. Вот его вы русские называете Богом. Но и над ним есть Высший Дух, потому что мир бесконечен. Осознай, Коля Бога в себе, в молящих к тебе твоих клетках, в каждой мельчайшей частице окружающего мира. Осознай Бога в Матери – Природе, в людях, в бесконечном пространстве, и ты решишь этот вопрос. Осознание твоё расшириться, и ты никогда не будешь одинок. Мир и ты станут едины, и ты почувствуешь Бога во всём».

 

ВЗАИМООТНОШЕНИЯ.

 

У тёти Кати Трифоновой и Кирилла Сафронова было восемь детей. Не смотря на это, со всей этой оравой они летом ездили в экспедицию каюрить. Московская геолого – разведывательная экспедиция, приезжала в Бомнак на протяжении десяти лет и Кирилл и тётя Катя работали всё это

время в одной из её партий. Дети активно им помогали во всём. Оленей, на всю эту семейную бригаду, было голов пятьдесят. И почти всех оленей они вьючили, не считая молодняк. Двадцать вьюков было экспедиционных, остальные для личного скарба. Перед каждой поездкой Кирилл начинал наводить ревизию вещам, которые были в пользовании Тети Кати. Он вытряхивал их,из объёмистых сумин и поток, считая ненужными и создающими лишний груз. Это были отрезки кожи, лоскуты материи, кастрюльки и сковородки разных объёмов и размеров, другая рухлядь. Когда же он отвлекался от этого занятия, тётя Катя быстро рассовывала их опять по поткам. Всё это необходимое ей для шитья, для варки, для разных мелочных работ, детские игрушки кочевало в очередной раз дальше. Как бы оправдывая свои действия,ворча,она приговаривала: «Магазина в тайге нет». Когда караван был готов к отправке, рассаживали вдвоём младших детей на вьюки, а старшие сами ловко забирались в свои сёдла. Тётя Катя садилась, с какого  ни будь пенька или поваленной лесины на седового «Баюткана» и пристраивалась в конец длинного каравана. Об этом её олене можно рассказывать отдельно, но я только скажу, что его отцом был дикий олень – согжой, «моноту», а матерью матка домашнего оленя. Он был похож на своего отца дикаря обличьем и большим ростом, среди стада оленей возвышался чуть ли не на голову. Нравом же был в свою мать, очень ласковым и смирным. Когда ему было полтора года, его хотели отправить на забой, думали, толку с него не будет. Тётя Катя не дала этого  сделать и воспитывала его сама. Она  была крупная женщина, и не каждый седовой её мог увезти. На этом она ездила легко и без проблем, возвышаясь над всем караваном. Часто другие охотники просили поменять её «Баюткана» на их оленей, давая взамен двух и даже трёх оленей. У неё в таких случаях был всегда один ответ: «Я об этом думать и говорить не хочу, мне это неприятно» Но это отступление, а караван двигался дальше. Кирилл становился в голову этого длинного оленьего поезда и медленно начинал движение. Убедившись, что никто не запутался, не закрутился вокруг лесины, приостанавливался, и ловко вскочив в седло, без оглядки  прокладывал путь. К вечеру, несмотря на различные приключения, к назначенному пункту новой стоянки, они добирались. С первых лет каюрства они очень привязались к геологам, хорошо знали их семьи, жён, детей и готовили им подарки. Тетя Катя, несмотря на своё многочисленное семейство, которое приходилось обшивать, шила и им тапочки, перчатки, унты, коврики. С начальником партии у них были особо теплые, почти родственные отношения. Он знал всех тёти Катиных и Кирилловы детей по именам, знал, поскольку им лет, чем интересуются. Исходя из этих наблюдений, привозил с Москвы вещи, которые всегда изумляли и взрослых и детей. Я видел, как гордилась зимой тётя Катя пуховым платком, а Кирилл радиоприёмником «Спидола». «Мы только зимой охотники. А летом мы геологи, мы Москвичи» - говорил Кирилл. В его словах была уверенность и чувство сопричастности к этим людям, к их не легкому, нужному делу, к их личной жизни. К нему геологи также относились с особым уважением и называли « Наш таёжный профессор». Встречи и прощания всегда были очень трогательны и изумляли меня своей искренностью. Когда экспедиция отработала наши места и ушла в другой район, эта семья ещё долго жила воспоминаниями и надеждой, что вдруг они ещё вернуться. Я думаю, и геологи грустили  о невозможности снова свидеться с этим замечательным семейством. С Бомнака, каждое лето, более сорока каюров отправлялось в разные стороны тайги: с геологами, с топографами, с лес устроителями, с геодезистами. Все приезжали радостные, наполненные новыми впечатлениями и знакомствами, с надеждой ждали новых встреч. Я, думаю, это было обоюдным. В этом проявлялась, какая то поэзия для тех и других.

 

ПОИСК.

 

   Григорий Трифонов работал одно лето каюром на Мульмуге.

Как то вечером не вернулась с маршрута геологиня. Начальник партии собрал рано утром геологов, пригласил и его, чтоб обсудить дальнейшие действия. На карте он показал примерный район, где она могла потеряться. Гильго первым вызвался пойти на поиски. Остальные поддержали эту идею. Все знали, что в этих местах он промышляет зимой соболя и очень хорошо знаком с этой территорией. Взяв двух седовых и одного оленя под вьюк, в который уложил чайник и продукты, он не мешкая уехал.Поздно вечером женщина была доставлена на базу экспедиции, на запасном седовом. Она действительно заблудилась.И как когда то её учили пошла вниз по реке, уходя всё дальше от стоянки геологов. Гильго нашел её следы на одной из речных кос. Увидел, что она движется вниз по Мульмуге. Хорошо зная большие кривуны этой реки, он срезал их, проверял, видел, что женщина идёт только по реке и двигался дальше.Вот она разводила костёр, рядом подстилка из веток. Здесь она пережидала тёмное время. Одного взгляда таёжнику хватило понять, что она ушла с этого места рано утром, и он, не останавливаясь, двинулся дальше. Срезано напрямую ещё несколько речных завитков. И вновь он видел только её следы.Они стали более свежими. Обогнув очередной зигзаг, следов не обнаружил. Выбрав место, привязал оленей, разжёг костёр, принёс чайник с водой. В это время, геологиня уже видела его и,быстро шла к табору. Радостью светилось её лицо. Через минуту – другую в чайнике закипит вода. Она напьётся густого таёжного чая, и жизнь пойдёт