Под разбитым корытом

Главный козырь для остановок: сушим порох!
Всё так же от всех сокрыта строка,
слезливо написанная под вчерашней свечой.
Затишье. Не видать ни земли, ни островов.
Штиль, молчаливое одноцветье. Пусть –
шторма перехотелось!

Уходят желанья косяком рыб, и
не возвращаются на нерест… сети же
издёргались, да истрепались на ветру, и
полвека лежат под разбитым корытом
глаголы того самого ответа.
Стократ не признаюсь в собственном прошлом,
в будущем тем более. Мой плащ с капюшоном
похож на монашеский, а может быть
на снайперский: контуры исчезают среди серых
стен и облетевших вязов. Неважно,
что происходит в действительности,
хоть и маячит знаками – ветер
свернулся воронкой, пряча опавшие листья.
Звезды опять надели пенящуюся чадру
из туманностей. Земля дышит неслышно
движеньем пластов. Разговаривает течением
пульсирующих строк на огне сопок.
А солнце белым пятном безразличья
смотрит в зрачок мне и ищет свое отраженье.
Но – не найдя, кривляется и спокойно
сползает в вечерний кисель, что едва ли
замечено прохожими, занятыми только своими мыслями.
Поскольку затишье, тишина отсутствует,
имею в виду абсолютную величину.

Затишье коварней. Оно –
щурясь – лобзает плечи или
вытягивает жилы в серебристые струны,
в чёрную тетиву, даже в бесцветную леску –
и норовит прикинуться абсолютной тишиной.
Не соглашаюсь на дубликат ключа, что может
не подойти к нужной двери – к Богу ли,
к черту… закрываю глаза, как от нудной боли,
и узнаю моменты отличья: цветные козыри биты
стальными или бронзовыми тузами, будто
в зеленую рубашку. Иллюзия:
это как тёмный контейнер, где – щелями –
только два глаза, обращённые взором вовнутрь
томной невесомости, убегающей вглубь
измельчённого в крошечки горя, где
не травы растут, не деревья колышутся плавно,
и земля не имеет совсем оттенка зелёного –
треугольник неровный, что так не походит на
тень пирамиды цвета спелого персика, со
свирепым запахом полого зноя.

Плюс молчанье, которое всё-таки шепчет
про кустик эфирного и пустынного
узника – перекати-поле …
Наплевать на турбулентные условия.
Миг свободы, оставшийся где-то в средине
струйки, тонко пробегающей из сердца
по лунному кругу... Но впереди молчанье ещё.
И не видно ни зги через щелочки эти зелёные.

Прочувствую разницу…
Вот совесть совсем раздета, упиваюсь убожеством,
как составляющей совершенства.
Сгорели вчерашняя свеча и корыто,
а истина всё не открыта … ослепил
долгожданный рассвет, и гордость опять
задета – а получит ли кто-то ответ?!