Мокрота испариной

Осень крадется мягкими лапами по листве. Заставляет нас задуматься, как мы переживем холода, как мы останемся верны себе. Топча двухколесными каблуками велосипеда трассы, я вижу девушку, тащущую две охапки коробок. Это она купила семь подсвечников, чтобы пережить осень. Я конечно помогаю. А сам возвращаюсь к неестествоиспытанию Вжигорей. В них сезоны сменяют одни другими.

Сейчас снимаю клип, где человечки-пара бегут по коридору лабиринта, прокладывая в пространстве букв тоннель. Фигуру, которую они пробегают я формирую как православный крест. Конечно, если всегда благоухать счастьем, ничего путного из тебя не полезет. А полезет целлофан. Но и путному концентрату нецеллофана тоже нужен отдых. Когда вернется ко мне поддержка? Те, кто стали волками смотреть, которым я отдал себя, когда обернутся иначе? Облакам известно. Они летят за окном, пока я бессильно выпал на диван. Облака прошли свое страдание и забурились в небесный пантеон потому, что стали весьма чисты.

Я должен отдыхать, заставлять себя ходить по дождивым улицам, смотреть глазами в гранулы мокрого асфальта. Поэтому дождей так много. Который день штриховкой сечет пейзаж улиц. Я слоняюсь в тоскливой неопределенности. Кормлю знакомых бичей, заезжаю в вертеп женщин, угощаюсь от них дыней, глажу котов, поглядываю на женские ножки и открывшие голые плечи в съехавших лямках маек. Печалюсь, что есть еще, что мне в себе выкорчевывать. Я повис в какой-то испарине как стрелка компаса, не знающая точно, где север. В прозе я раскрыл терзавшие меня вопросы, требовавшие немедленной реализации. А вопросы тонкие и связанные с нравственностью личного Вжигоря, мне недоступны. Их так тяжело выворачивать. Ведь себя надо блюсти. Перечисленное - легкий шарж настроения какого-то дня в осень, когда мне 40+, велосипед и куча книг вжигова производства.