Поездка в профилакторий

Пассажирский поезд в сторону Адлера подошел к станции Кущёвка точно по расписанию. Но это был совсем не тот поезд, на котором я планировал поездку к морю с семьей. Планировал с утра, но, как говорится, человек предполагает, а Бог располагает. Короче говоря, обо всем по порядку.

В то время, о котором пойдет речь в коротеньком рассказе, в Адлере при военном санатории ВВС существовал профилакторий для летного состава, проходившего службу на территории Северо-Кавказского военного округа (СКВО). В соответствии с одним из пунктов действующего в семидесятых-восьмидесятых годах прошлого века Наставления по производству полетов авиации Вооруженных сил СССР (НПП-71), летному составу, кроме ежегодного отпуска, предоставлялся отдых в профилактории от семи до десяти дней. Естественно, в нашем округе никаких «до десяти» даже не рассматривалось – это исторический факт. Только семь дней. Объяснение тому простое – авиация СКВО была в то время ВУЗовской, то есть на территории округа строевых частей не было, дислоцировались только авиационные полки летных училищ. А выбивать летно-инструкторский состав из полетов больше, чем на неделю, было непозволительной роскошью в период интенсивной работы с курсантами.

Заезды в профилакторий осуществлялись по пятницам, как и выезды. А доставляли нас в Адлер военно-транспортным самолетом, который с утра облетал окружные аэродромы, собирая летчиков по несколько человек с полка. Но это был неудобный вариант, поскольку из-за большого количества посадок выливался в долгую историю, и в конечном пункте маршрута можно было оказаться только к концу дня. Поэтому зачастую мы вечером в четверг садились на поезд, особенно, если брали с собой жен с детьми, и часов в восемь утра в пятницу были уже в Адлере. А поскольку места в домиках были еще заняты теми летчиками, которые в ожидании прилета самолета только собирались выезжать на аэродром, мы по старой доброй традиции, бросив шмотки в тех комнатах, в которых собирались располагаться, шли в кафе «Минутка», расположенное совсем близко, для разогрева сухим вином. Почему для разогрева? Да очень просто. К вечеру, разместив имеющихся жен и детей у местного населения, сдававшего гражданам отдыхающим комнаты, по еще одной исторически сложившейся традиции мы выдвигались к ресторану «Космос», который тоже находился в шаговой доступности на улице Ленина, аккурат под глиссадой предпосадочного снижения заходящих на посадку самолетов на аэродром Адлер. Там мы уже по-настоящему до глубокой ночи отмечали и прибытие на черноморское побережье Кавказа, и встречу с друзьями из братских авиаполков. Ну, и все такое… Надо сказать, что в результате многочисленных перемен, произошедших с конца двадцатого столетия по настоящее время, этот ресторан приказал долго жить. То есть, здание осталось, а ресторана давно уже нет. А жаль! С ним связано множество приятных воспоминаний, но это отдельная история.

Ну, поскольку с преамбулой, считаю, покончено, перейду к основному изложению. В тот раз из кущевского полка, в котором я служил, в профилакторий выезжало три или четыре летчика, точно не помню. Причем, от нашей эскадрильи выезжал только я. Но в четверг, так некстати, мы летали во вторую смену, где я сам себе запланировал шесть заправок. Что такое заправка, поясню читателям, которые далеки от авиации. Заправили топливом самолет, и он взлетел. Но мог один полет выполнить длительностью, к примеру, минут тридцать-сорок. А мог, и при обучении курсантов во время вывозной программы это было как правило, выполнить в одной заправке два-три полета с конвейера, то есть, после посадки на пробеге увеличиваем обороты двигателя до максимальных и сразу же взлетаем. Поэтому мы всегда говорили не о полетах, запланированных летчику на летную смену, а о количестве заправок. В шести заправках могло быть восемнадцать полетов по кругу длительностью восемь десять минут каждый.

Почему я сам себе запланировал столько в тот четверг? Потому что был заместителем командира эскадрильи, и по должности занимался, в том числе, планированием полетов. В силу определенных обстоятельств, о которых можно рассказывать долго и нудно, меньше не получилось. Правда, чтобы успеть на нужный поезд со всей отъезжающей компанией, я все-таки подстраховался – планируя свои полеты на разных самолетах, интервалы между вылетами сократил в плановой таблице до минимума. Таким образом, некоторый запас времени с учетом даже непредвиденных обстоятельств существовал. Договорились с женой, что она с детьми выезжает со всеми на станцию, не дожидаясь меня. Более того, выехал на полеты на своей машине, попросив Лешу Горбулина, штурмана из братской эскадрильи, быть в готовности и подбросить меня из городка на станцию после возвращения с аэродрома. В общем, в стратегическом плане предусмотрел, казалось, все. Не учел одного, да по определению и нельзя было этого учесть, – четкого выполнения плановой таблицы полетов по времени.

В общем, в результате всяких накладок сбой в выполнении плана, как всегда, произошел. Стало понятно, что крайняя посадка у меня будет в самом конце смены, и надо было рассчитывать на одиночную поездку более поздним поездом. Досадно, но не смертельно, решил я. Как вдруг, заруливая на стоянку после пятой заправки, я увидел, что борт, на который должен пересесть, только начинали заправлять. Взглянув на часы, я понял, что шестой заправки не будет ввиду отсутствия времени, но в эту минуту руководитель полетов называет мой позывной и радостно сообщает, что есть резервный борт, и он готов к вылету – в передней кабине спарки меня уже дожидается курсант, которого я должен проверить на готовность к переводу на очередное упражнение программы летной подготовки. Ну, вот, приплыли, блин, мелькнула мысль. Но все-таки я не терял надежды. После окончания полетов в считанные минуты я был уже в городке, успел помыться, переодеться, из вещей был только фотоаппарат, все остальное взяла жена. Но, когда Лёша, чуть не передавив своей «Волгой» всех кур, попадавшихся на дороге, остановился возле здания станции, мы увидели хвост удаляющегося поезда.

Ну, не повезло. Поблагодарив товарища, я понуро поплелся изучать расписание проходящих поездов. К немалому удивлению, минут через сорок я был уже в плацкартном вагоне прибывшего какого-то дополнительного поезда, следовавшего в Адлер. На купе в проходящем на юг поезде в то время смешно было рассчитывать. Да и в плацкарте досталось единственное свободное боковое место на верхней полке возле туалета. Ну, ладно, не баре. До утра, решил я, можно перекантоваться, и, не раздеваясь, успел только положить под подушку свой «Зенит», и мгновенно отключился. Правда, перед этим разулся и задвинул туфли под нижнюю полку, о чем утром пожалел.

Очнулся часов в семь утра. Поезд стоял в Туапсе, уже ярко светило южное солнце, море манило своей неповторимой бирюзой. С соседнего пути плавно трогался состав в сторону Адлера, на вагонах которого я успел увидеть название: «Новосибирск – Адлер». Ну, вот и догнал своих, через час встретимся, подумал я и решил еще некоторое время подремать. Но сон уже не шел. Я спустился вниз, сел на опустевшую нижнюю полку и начал под ней искать туфли. Но туфли находиться не хотели… Подумал было, что еще не проснулся, и все это мне снится. Полежал, еще раз пошарил под нижней полкой. Проснувшийся напротив пассажир все понял. Он и рассказал, что ночью видел двух парней сидевших подо мной, но решил, что я тоже был из их компании. А потом они вышли через нерабочий тамбур. В общем, банальная штука. Я, конечно, попытался робко поскандалить с молодой проводницей, но та расплакалась и рассказала страшную историю о том, что едет без напарницы и не спит уже целые сутки. Даже бригадира поезда вызвал. В результате, надо мной сжалились и снабдили комнатными разношенными тапками пятьдесят последнего размера. А туфли у меня были новые, австрийские, как сейчас помню.

Сошел в Адлере с поезда, глянул на себя со стороны, видок – мама, не горюй: кожаный пиджак (было начало июня, вечера еще прохладные), дорогие джинсы, приличный фотоаппарат и… безразмерные тапки. Ладно, думаю, изображу чё-нибудь. Может, за местного сойду. Пиджак – подмышкой, рубашка расстегнута до пупа и внизу – на узелок, джинсы закатал до колен. Хотел и тапки выбросить, но побоялся, что совсем жену с детьми напугаю. И прямиком – в «Минутку», потому как не сомневался, что мои однополчане и семейство уже там. И не ошибся, увидел издалека всех со счастливыми лицами, сидящими за столом на открытой террасе. На столе – батарея бутылок с загадочными названиями Фетяска, Совиньен, оживленный разговор. За соседними столами – летчики с других полков. Думал, подойду незамеченным, присяду рядом потихонечку и постепенно подготовлю, так сказать, публику к своему позору. Да где там! Не успел еще переступить порог кафе… Короче говоря – немая сцена… В течение нескольких секунд стояла гробовая тишина (посторонних в такую рань в кафе еще не было, все свои), а потом взрыв хохота. А что? Я тоже смеялся со всеми. Ну, не плакать же, в конце концов… Правда, с тех пор во время переездов на поездах я еще долго прятал обувь очень далеко, даже в купе. Куда – не скажу.