Если бы горы могли говорить... Глава 10

 
  Как бы напоминая, что жизнь продолжается, всеми красками трепещет лето, звенят молодые голоса,прежним обволакивающим зноем струится воздух, и под тяжестью плодов сгибаются деревья.            
  Уходит безвозвратно время, отделяя друг от друга дни, нередко мысли о которых, сводятся к одному:
  "А то ведь не день был, а жизнь."               
  И каким бы мыслям не было подвержено сердце человеческое, каждый день хорош по - своему, и не будет ему повтора.
****
  Уходит взгляд в пробужденное зарею утро, с птичьим перезвоном, с мягко колышущейся зеленью и с неубывающим величием гор Тянь - Шаня, с глубокими первозданными снегами на освещенных вершинах. И вместе с ними, с какой - то особой значимостью, из глуби вожделенного утра, притягивают внимание и густо - синеющие Бурумские холмы, зарывшие в своем каменном безмолвии неуловимые слухом, но слышимые сердцем звуки.
  Прошло без малого два месяца с того времени, когда Александр Машков, поселив Алину с ребенком в своей квартире, стал вместе с сыном проживать в доме своей матери, отсутствие которой сказалось на всем. И прежде всего на приусадебном участке, где сорная трава достигала роста Стасика.
  Ему, при всем желании, не хватало времени для борьбы с ней, ибо его борьба с человеческим началом являлась противостоянием другому существующему в природе пороку с глубоко вросшими корнями людского зла.
  И сейчас, изредка заглядывая туда за его дарами, он не без грусти вспоминал о том коротком времени, когда мог позволить себе пару часового удовольствия помахать на нем лопатой или кетьменем, вырубая под корень изводившую душу траву. И зачастую заканчивающегося шумной игрой в догонялки, организованной его сынишкой.
  Щедро облив разгоряченного от работы отца холодной водой из поливного шланга, мальчик с громким визгом бегал от него по огороду, пока выбившись из сил, вновь не впадал в его объятия. После чего, жарко отдышавшись в не менее жарких отцовских руках, живо взбирался ему на шею и, понукая как лошадью, скакал на нем по всему полю, не минуя и сплетенный лозами длинный виноградный коридор, срывая и лакомясь свисающими над головой спелыми гроздья и пичкая ими отца на ходу.
  -Стасик, не обхватывай так сильно ручками шею! Я ведь могу подавиться! - жеребцом ржал Машков, скача по усыпанному гроздьями коридору.
  А после шумных скачков, дождавшись розовой вспышки зажженных вечерним закатом облаков и сиреневого задымления доступных взору склонов, усаживались лицом к Западу на зеленую лужайку под налитой плодами яблоней и несколько минут молча медитировали. Мысленно и с закрытыми глазами медленно отрываясь от земли в нескончаемые над ней просторы, где в единую гармонию сливались душа и мысли с ощущением непередаваемой вселенской красоты и каждой клеткой чувствуя связь с единым, нескончаемым миром, ничуть не зависимым от человеческого сознания.
  А после этого, с чувством необычайной легкости поднимаясь во весь рост и, поклонившись друг другу в пояс, снова переходили к освоению уроков боевых искусств Востока, в ходе которых отец терпеливо обучал сына тому, чем владел сам.
  А потом, так же не отходя от яблони, с удовлетворением учителя наблюдал его пластические движения в производстве очередного ката.
  -Пап, - восклицал сын после проведенной одной из множественных форм восточной медитации, - это же вампиризм, насыщаться энергией из частей света.
  -Она нескончаема, сынок, - глядя вдаль, улыбался отец.
  ****
  В этот вечер Александр Машков чуть раньше обычного вернулся с работы и, прямо с порога шумно схватив сына на руки, закружился с ним по дому.
  Мальчик залился радостным смехом.
  -Пап, а отчего ты такой веселый? Что ли, бабуленька уже приезжает или ты завтра отдыхаешь и мы едем на загородное озеро?
  -Ни то, ни другое, сынок, - живо отозвался отец, отпуская сына из рук. - Просто мы завтра идем в гости.
  -К дяде Вите или к дяде Оскару?
  Александр, весело смеясь, поцеловал сына в кончик носа.
  -Домой, сынок.
  В открытых глазах мальчика полнейшее недоумение.
  -Что ли, к себе домой?
  -Туда, дорогой, туда, - быстро ответил он, сбрасывая с себя рабочий костюм и рассеянным взглядом выискивая домашнюю одежду. А больше того, вызывая в нем еще большее недоумение.
  -А разве домой ходят в гости? Там ведь живут
  -Логично, родной. Но иногда случается, что ходят.
  И тут же спохватившись несуразностью своих ответов, быстро сменил тему разговора.
  -А я ведь тебе что - то привез. Там, во дворе. В багажнике. Сейчас занесу.
  -Что? - удивленно воскликнул не терпящий ожиданий сын.
  И совершенно забывая о своей еще не полностью окрепшей ножке, быстрее отца выскочил во двор, где в багажнике отцовской машины, никелем поблескивал новехонький подростковый велосипед "Кама".
  Глаза мальчика залучились изумрудным огнем.
  -Ух ты!.. Папа!
  На него с улыбкой глядел подошедший следом отец.
  -Нравится?
  -Не то слово, пап.
  Сияющий от счастья мальчик снова бросился к отцу на шею, обхватывая ручонками и взахлеб благодаря за неожиданный подарок, о котором даже боялся и подумать из -за нелепой утере предыдущего велосипеда такой же марки.
  Подарок тут же был извлечен из багажника и занесен в дом, где до предстоящего испытания был бережно приставлен к стене аккуратно обклеенной обоями прихожей, и где радостный мальчик еще долгое время крутился возле, разглядывая его каждую деталь, каждый вкрученный винтик и с любовью поглаживая поблескивающий металл.
  Александр тем временем прошел на кухню и, надев чистый передник, занялся приготовлением ужина.
  И все вокруг сияло чистотой, белизной и бликами заката. Александр любил порядок и приучил к этому своего сына.
  -Стасик, друзья приходили сегодня? - между делом поинтересовался он.
  -Да, - коротко ответил тот, не отрываясь от велосипеда. - Лизка тоже.
  -А что так неуважительно к девочке?
  Стасик слегка нахмурился.
  -А за что ее уважать?
  -Во - первых, за то, что она девочка и не оставляет тебя, хромоногого, без внимания.
  Стасик, не выдержав, подошел к отцу и, расстегнув рубашку, показал на
 красовавшиеся под ней на теле свежие следы глубоких царапин.
  -За это тоже уважать?
  -Ого! - рассмеялся Александр. - И чем это вызвано?
  Стасик оторопело взглянул на отца.
  -Просто, папочка, предложил ей поиграть в настольные игры, а она недовольно поморщилась. Вот я и дернул ее за рыжую косичку, не ожидая, что тигрицей набросится на меня. После хотел ее стукнуть коробкой с нераспечатанной еще игрой, да вовремя вспомнил, что она девченка. А она, пап, такая тяжеленная!
  -Естественно! - недовольно сказал Александр, имея в виду коробку. И вобще запомни, Стасик, что руку на человека поднимать нельзя. А на девочек, тем более.
  -А что с ними прикажешь делать вот за эти штучки? - возмутился сын, снова распахивая рубашку. -Целоваться, что ли?
  -Ну ты орел! - рассмеялся Александр, вновь хватая его на руки и подбрасывая  вверх над головой.
  Стасик весело и заразительно смеялся, вновь возвращая в сердце папы ощущения прежней радости, тепла и домашнего уюта.
  А после, дружно и аппетитно отужинав, он еще с какое - то время,  повозившись у своего нового велосипеда, с пожеланием доброй ночи, пошел в свою комнату и лег спать, оставив папу наедине со своими мыслями, со своими думами.
  ****
  Закончился первоначальный этап расследования дела по "Буруму" и оно было направлено в органы прокуратуры.
  Двое задержанных по нему вины своей не отрицали и были опознаны обоими потерпевшими. На третьего участника преступного сговора был объявлен всесоюзный розыск и его дело находилось в отдельном производстве.
  В ходе предварительного следствия оперативникам удалось выявить еще ряд совершенных ими преступлений, от жестокости которых, Алина в процессе судебного разбирательства, едва не впадала в обморок. Благо рядом находились оберегавшие ее люди. Но и это еще не все.
  Немного позднее, оперативникам удастся установить еще одну причастность к не менее злостному преступлению одного из этой преступной троицы, которое в совокупности с остальными, не только вызвало в девушке шок, но и надолго лишила ее здоровья.
  "Рано или поздно Фахрадов будет задержан и предстанет перед судом", - размышлял Александр, мысленно вновь возвращаясь к только что сошедшего с рамок предварительного следствия Делу.
  Но не это сейчас его волновало.
  Все его существо было поглощено ей, которую он поселил в своем доме и которую, можно сказать, не видел со дня поселения в нем, не считая тех недолгих минут встречи в ходе производимого расследования. А желание видеть росло с каждым днем.
  Тщательно скрывая от посторонних свои душевные переживания, не мучавшие его уже в течение нескольких лет,хотя желающих избавить его от одиночества было множество, он по - настоящему страдал по ней и все больше желал ее видеть.
  И не ради какого - то там минутного удовольствия, и не ради удовлетворения каких - то там потребностей, а по - настоящему любя и не представляя без нее свою дальнейшую жизнь.
  Его сильного и мужественного, верного своим жизненным принципам, не пугали ни злые языки, ни злорадные шушукания за спиной, ни то обстоятельство, благодаря которому произошла их встреча. Напротив, последнее вызвало в нем не просто элементарное чувство человеческого сострадания, но и внезапно разожгло в нем давно угасшие, в огне которых он сейчас буквально сгорал сам.
  И вот, наконец, пришло время к осуществлению желанного шага к любимой, и вряд ли, что могло бы уже его остановить. Слишком глубоко зашли его чувства.
  Александр Машков находился в постоянном общение с людьми. И по долгу службы, и по другим приведшим к тому обстоятельствам. Свою трудовую деятельность он начал после окончания Высшего Военно - Командного Училища в рядах советских Вооруженных Сил, откуда молодого офицера, в составе ограниченного контингента советских войск, призвали для участия в боевых действиях в республике Афганистан. Вскоре по возвращению оттуда и в связи с переходом в систему правоохранительных органов, по рекомендации подполковника милиции, Осипова, близкого друга его отца, генерал - майора Военно - Воздушных Сил, он поступил на заочное отделение юридического факультета столичного университета и, успешно закончив его,под неусыпным, отцовским вниманием того же, но уже полковника, Осипова, продолжал работать в отделе уголовного розыска.               
  Из всего этого следует, что опыт, приобретенный в постоянном общении с людьми, помог ему не плохо разбираться в них, по достоинству оценивая те или иные заложенные внутри качества.
  Трезво и со всей объективностью подходя к исходному началу той или иной ситуации, он всем сердцем и с желанием помочь, сочувствовал попавшей в беду девушке и в то же время, тайно, как влюбленный мальчишка, благодарил судьбу за встречу с ней.
  Ну не сумасшествие ли это?
  Возможно. Но любовь безумна и не знает границ.
  ****
  Время подходило к полуночи, когда он, наскоро ополоснувшись под душем и, взглянув на спавшего в своей комнате сына, заварил себе кофе и, налив его в небольшую чашечку, вышел на веранду, углубляясь в стоявшее возле окна в когда - то любимое отцом, плетеное кресло и небольшими глотками отпивая из чашечки.
  Сделав несколько глотков бодрящего ароматного напитка, Александр поставил чашку с кофе на подоконник и, достав  из лежавшей там же пачки сигарету, неторопливо подкурил, с удовольствием затягиваясь  дымом и выпуская его в открытое окно, где свет от высоко стоявшей луны желто - голубоватыми пятнами ложился на тихо - замершую, будто отторгнутую от себя зелень.
  Секундная, зигзагообразно прокатившаяся в воздухе звезда, невольно вновь вызвала воспоминания о ней с первой же минуты их встречи, с последующим выездом в горы, для проведения необходимого для следствия осмотра места совершенного над ней зла, с брошенным на них непримиримым и полным презрения взглядом одного из оперативников и реакцией его незаменимых друзей, с глубочайшим сочувствием отнесшихся к ее несчастью, а потом, с удвоенным усердием приступивших к поиску и задержанию ее обидчиков.
  Мысли о друзьях, в ассоциации с нарастающими воспоминаниями, незаметно увлекли его назад, в недалекое прошлое, положившее начало их нерушимой дружбе, вскоре перешедшей в единое, крепкое братство между ними.
  ****
  Афган... Знойный, пыльный, неистовый!
  По заданию командования, взвод лейтенанта Александра Машкова одним из первых должен был подойти к оборонительным рубежам противника, сосредоточившего часть своих сил в одном из прилегающих к горам населенных пунктов, но по пути неожиданно нарвался на притаившуюся в каменной ложбине вражескую засаду.
  Завязался непродолжительный бой, и бойцы успешно отразив его, двинулись дальше. Но готовые к наступлению душманы встретили их яростным огнем, вскоре уничтожившим почти половину взвода.
  Через какое - то время на помощь бойцам подвалила парочка танков, и Машков с оставшейся кучкой бойцов, влившись в ряд танкистов, вместе с ними пошел дальше вглубь оккупированной врагами территории, выкуривая автоматным огнем  из каменных расщелин "духов".
  Отовсюду звон железа, лязг, крики и металлический голос командира:
  -Взвод, бегом! - Если еще можно было назвать эту горстку непохожих на себя юнцов - воинов, взводом. - Покажем, ребята, как может драться советский солдат!
  Низвергая огненные очереди, лихорадочно трясутся в руках автоматы, пылают танки и БТРы, вздыблено выворачивается от разрывов земля, с разных концов несутся истошные выкрики бойцов:
  -Сука! Держи, мать твою!..
  -Захлебнись, маджахед!
  -Мало, чалма бородатая?!
  И дрались ребята, исступленно водя по всем направлениям дышащими огнем и дымом автоматами, и до хрипоты вдохновляясь неотъемным в таких случаях, русским матом.
  И тонули в не стихающем урагане смерти их неузнаваемые голоса.
  В этом исходившим огнем и криками аду, Александр Машков поначалу и не заметил, как его два, истекающие кровью бойца, старший сержант Виктор Жарахин и рядовой Дмитрий Орлов, были захвачены душманами в плен.
  А после закончившегося боя и, вернувшись в свое расположение, он, не находя себе места, молча и чернее тучи стоял неподалеку от своей палатки, всем сердцем обвиняя себя в случившемся и мысленно выискивая варианты их возможного спасения. И чем больше он думал над этим, тем невероятнее казалось их использование.
  Он уже заранее знал реакцию командования на выдвигаемый им план действий.
  "Попались, так уж тут ничего не поделаешь. Война, брат, штука такая, к жизням беспощадная. Да и они просто солдаты, не представляющие никакой ценности."
  Правда, командир батальона, майор Берсенев, был несколько иного мнения по поводу пленников, но и он ответил безоговорочным "нет", будто вырвав его из сердца.
  -Че - о - орт!.. - от досады и безысходности чуть слышно выкрикнул он и полными презрения глазами глазами снова посмотрел туда, откуда уже не раздавались выстрелы и серый сумрак вечера обкладывал горы.
  Вокруг стояли подавленные исходом боя солдаты, привычные к суровому взгляду своего командира и к войне.
  И вовсе не о том, о чем думалось, и с не скрытым на лице раздражением, он, выцепив взглядом одного из них, выкрикнул едва ли не во весь голос:
  -Рядовой Игнатьев! почему рукав гимнастерки висит? Может, мне его зашить?! Бегом в палату и иголку в руки!
  В это время к нему подошел командир второго взвода, лейтенант Батырбеков, тоже не меньше его подавленный исходом прошедшего боя, унесшего жизни трех его бойцов, изувеченные тела которых, под определенным названием груза теперь готовятся к отправке на родину.
  -Саша, - тихий голос друга несколько вывел его из задумчивости, - может, вместе подойдем к майору, убедим его по - человечески.
  Машков с холодным прищуром взглянул на него.
  -Оскар, ты думаешь, я недостаточно по - человечески убеждал его?
  -Не думаю. Просто, как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.
  -Ну что ж, пошли, - после недолгой паузы согласился Машков. - Убедил, умник!
  И тут же, сопровождаемые глазами стоявших вокруг солдат, вместе направились в сторону штабного помещения.
  -С донесения связного нашего друга Абдулбаки - Сахима, ребят держат в заброшенном сарае в районе Самандарского ущелья, - по пути сказал Батырбеков. - Это в принципе не так - то и далеко по прямой. Километров пятнадцать - двадцать. Но по прямой путь заблокирован. Если только пройтись по горам.
  Машков коротко взглянул на его черное от зноя и войны лицо, снова мысленно прокручивая уже неоднократно прокрученный путь.
  -Ладно. После разговора с майором посмотрим.
  В помещение штаба их встретил высокий, сухощавый майор с бледным лицом и с впалыми темными глазами и, показав ими на самодельные стулья вокруг наспех сколоченного из ящиков стола с большой картой местности на поверхности, попросил сесть.
  И когда офицеры присели, он с несколько мгновений молча поглядывая на них, перевел взгляд на небольшое штабное окно, откуда чернела скалистая громада с проросшей на склоне растительностью, и после снова посмотрел на них.
  -Знаю, ребята, зачем  вы пришли и скажу сразу, что из ваших стараний ничего не получится. Только не считайте меня жестокосердным. Я не меньше вашего болею за тех ребят и с каждым выбывшим из строя, будто отрывается частица от сердца. Район, где находятся наши ребята, полностью занят врагом. И путей к нему пока нет, так как все они плотно контролируются душманами.
  -Товарищ майор, мы пробьемся, - в один голос сказали бойцы.
  Майор со вздохом склонил голову к дощатому столу, медленно провел пальцами по седеющим вискам.
  -Как? - тихим и усталым голосом спросил он.
  -По горам, - ответили они.
  -Вас просто снимут душманские снайперы. Следовательно, там тоже смерть. Вы представляете, что может быть в добавление к тому, что уже есть? Если я потеряю и вас? Ведь не сносить мне тогда головы.
  -Товарищ майор, там наши ребята. И никому из уважаемого начальства нет дела до них. Они просто уже вычеркнуты из списка живых.
  Майор Берсенев слушал их, по - человечески понимая и внутренне соглашаясь с нелестным отзывом в адрес своих "покровителей" И, поднявшись с места, склонился над картой, доставая из верхнего кармана гимнастерки карандаш с  отточенным острием.
  -Смотрим сюда, - несколько смягчившимся голосом сказал он, сосредотачивая  внимание ребят на помеченный на карте кружочек, обозначавший район Самандарского ущелья. - Наши парни находятся вот здесь, у подножия Черной горы. Как я уже сказал, дороги туда заблокированы вражескими постами, и путь туда возможен только по горным тропам. Но и он, как я уже сказал, не менее опасен. Итак на чем остановимся?
  -На тропах, товарищ майор, - вдохновенно сказали офицеры.
  Майор неподвижно замер, медленно сводя веки на впалых глазах.
  А потом снова посмотрел в их полные решимости лица.
  -Дерзости вам не занимать, ребята.
  -Товарищ майор, разрешите? - подал голос один из них.
  -Слушаю, лейтенант.
  -Здесь даже речь не о дерзости, а высочайшем стремление помочь ребятам.
  Майор задумчиво закивал головой.   
  -Вдвоем хотите идти?
  Ребята мгновенно переглянувшись, назвали имена еще нескольких бойцов, заверяя своего комбата в их надежности, смелости и натренированности.
  -Хорошо, что не с ротой, - выслушав их, горько улыбнулся, он.
  И в ту же минуту, тихо выйдя из - за стола и, в той же медленной задумчивости совершив пару круговых оборотов по штабной комнате, остановился перед ними, вытянувшимися по стойке "смирно", говоря таким же тихим голосом:
  -Вы, ребята, возложили на себя практически невыполнимую миссию. Но тем не менее, приказываю вам вернуться живыми. Слышите? Живыми.
  И, обняв по - отечески каждого, так же тихо кивнул на дверь.
  Офицеры, бодро козырнув, чеканным шагом направились к выходу.
  А он, подойдя к затянутому сгустившейся синевой окну, еще с какое - то время глядел им вслед, преисполненный гордостью за своих офицеров, выросших в той далекой стране, которая, имея таких прекрасных сыновей, должна процветать в своем могуществе. И прежде, чем отправить их на какие - то внутренние чужестранные разборки, должна была бы несколько раз поразмыслить: правильно ли она поступает, раскидываясь ими?
  "Нет!" - гордо взмыло над затаенной непримиримостью.
  За окном скрипел ветер и зловещей тяжестью наваливалась казавшаяся спокойной тишина.
  ****
  Едва единым мраком слились земля и небо с неоглядно протянувшейся между ними стеной скалистых громад, из контрольно - пропускного пункта военного лагеря вышли пятеро вооруженных бойцов и неслышно двинулись к затянутому туманом склону, чтобы по протиснутым между скалами тропам, пробраться до решающей цели. А что означало пуститься ночью в путешествие по горам, ребята отлично понимали. И шли, неслышно передвигая ноги, с осторожностью обходя бездонные, жаждавшие смерти пропасти и оглядываясь по сторонам, грозившим в любой момент выпущенной пулей притаившегося за камнями вражеского стрелка.
  Шли до тех пор, пока успешно пройдя сложный и изобилующий опасностями путь, не вышли к стенам отодвинувшего горы ущелья, у разинутой пасти которого располагался немногочисленный вражеский отряд.
  Туман к этому часу почти полностью рассеялся и выступили крупные звезды. Где - то над дальними хребтами исходил свет притаившейся за ними луны, все менее становившийся опасным для ребят, которые, неслышно переведя дыхание, почти вплотную прижались к земле, вглядываясь с высоты на развернувшееся перед ними пространство с низкорослым кустарником по периметру и озарено блестевшим по центру костром, с сидевшими вокруг "духами".
  По долетевшему до них запаху, ребята поняли, что "духи" жарили на нем шашлык из свежевыделанной баранины, чему в подтверждение, неподалеку от костра валялась шкурка животного. А судя по их не в меру громким голосам и заплетающимся языкам, нетрудно было догадаться, что душманы находились под алкогольным градусом.
  Справа по диагонали от костра просматривалось какое - то слившееся с темнотой строение: сарай - не сарай, склеп - не склеп. Но надо было к нему продвинуться. Хотя бы потому, что возле него маячили двое вооруженных автоматами людей, один из которых, держа автомат на коленях, сидел, прислонившись спиной к стене, а другой, с перевешанным через плечо автоматом, одной рукой поглаживая живот, неторопливо расхаживал возле.
  На небольшом расстоянии от них, показалось что - то вроде какого - то селения, будто беззвучно и надолго вымершего в темноте.
  -Вероятно, это и есть тот самый сарай, о котором сообщил наш друг, - еле слышимым голосом сказал один из командиров, напряженно изучая взглядом темневшее впереди строение. - Пойдем первыми, ребята прикроют нас сзади.
  -О кей,- тихонько кивнул другой.
  И тут же оба командира, не отрываясь от земли, ловко и умело просчитывая каждое движение, поползли вниз по склону, пока не затерялись в огибавших строение кустах и не очутились у боковой стены дышащего смрадом сарая. За ними таким же образом, последовали и трое их бойцов, готовых в любой момент сложить головы за своих командиров.
  Александр Машков, слегка выпрямившись, достал из кармана камуфляжа нож со стальным лезвием и, показав знаками что - то Оскару Батырбекову, с одним
 из бойцов, прижимаясь к стене, добрался до переднего ее угла, откуда хорошо были различимы голоса охранявших сарай "духов".
  -Приспичило гада, - шепотом сказал следующий за ним боец, Данэл Омаров, хорошо владеющий языком фарси. - Невтерпеж. Шашлыка обожрался.
  Машков знаком остановил его.
  И едва тот, чуть ли не сломя голову,понесся в противоположные кусты, где его уже с нетерпением поджидал Оскар Батырбеков, он, кошкой ринулся на сидевшего у двери сарая часового и, мгновенно обхватив его рукой за шею, тем же мгновением, вонзил в левую его лопатку свой нож.
  Маджахед, пару раз беззвучно дернувшись, замер на месте, выпуская из открытого рта окровавленную пену и дико тараща в ночь белки закатившихся глаз.
  Александр Машков с быстротой вытащил нож со спины обратно и, придав мертвому "духу" прежнюю позу, вместе с Данэлом Омаровым проник внутрь затхлого сарая.
  Все произошло настолько быстро и бесшумно, что бойцы не сразу и поняли, как мгновенно сняв обоих часовых, очутились внутри сарая, оставив снаружи под видом одного из них Оскара Бытырбекова.
  И только бешеный стук сердец и пульсация висков говорили насколько трудна и опасна их миссия, проходившая под самым носом разгулявшихся и утративших боевую бдительность "духов", пьяными речами восхвалявших кровавые подвиги одного из своих командиров, приезд которого ожидался наутро.
  Александр Машков привычными к темноте глазами обвел без единого окошка и пахнущее кровью и мышами помещение.
  В переднем углу шевельнулось что - то темное, и раздавшийся оттуда слабый стон, тут же подвел его к свернувшемуся в комок Виктору Жарахину.
  -Витек, жив? - быстро проговорил он, склоняясь над ним и водя по нему руками. - Где Дима? Он жив?
  Откуда - то тихонько раздался голос бойца Сергея Радченко:
  -Он здесь, товарищ лейтенант. Но только, похоже, без сознания и весь в жару.
  Данэл Омаров и боец из взвода Оскара Батырбекова, Анатолий Краснов, тут же бросились на голос товарища.
  А Виктора прорвало.
  Кривясь от боли и, дрожа всем телом, он одной рукой (другая была неподвижно прижата к голой и обезображенной побоями груди) крепко схватился за земляка - командира и быстро - быстро, словно боясь не успеть, заговорил полушепотом, еле раздвигая разбитые губы:
  -Саня...  братишка, я знал, что ты придешь. Знал и ждал. Потому и не умер здесь от прикладов. Санек, ребята... Родные мои...
  -Виктор, - мягко и тихо остановил его Александр Машков, - целоваться будем потом, а сейчас нам нужно торопиться. Подняться сможешь? Тебя куда ранило?
  В бедро, - ответил он. - Поэтому не смог и оторваться от кучей насевших "духов". Скрутили, как барана. А руку уже здесь отбили. Диме на моих глазах  полностью кисть отрубили, грозясь отослать домой. Суки!
  Машков, подавив в себе ярость, помог ему подняться с земляного пола и, повернув лицо в сторону склонившихся над Димой Орловым ребят, чуть слышным голосом приказал им взять его на себя и двинуться к выходу.
  -Только без сигнала командира не высовываться, - тем же голосом предупредил он, помогая двигаться другу.
  Бойцы осторожно взвалили Диму на спину Сережи Радченко и неслышно подошли к выходу, с волнением ожидая сигнал прикрывающего их снаружи под видом убранного в кустах второго часового, Оскара Батырбекова.
  С плеча Сергея свисала обмотанная полосатой тельняшкой Виктора Жарахина обрубленная рука, которая потом еще долго истекала кровью через насквозь промокшую ткань, оставляя за собой на земле бурые пятна и заставляя тихонько стонать находившегося в болевом шоке бойца.
  -Терпи, браток, - шепотом просил Сережа.
  И по сигналу с улицы с ношей на спине снова юркнул в темные, слегка шевелящиеся под ветром кусты, вместе со всеми неслышно пробираясь к черневшим впереди скалистым воротам, откуда начинался их обратный, полный опасности, путь.
  Но ребята, казалось, не думали уже ни о каких опасностях.
  Их цель была, во что бы то ни стало, вырвать из рук лютых маджахедов своих товарищей, и видеть, и чувствовать их рядом с собой. А на все остальное, Воля Всевышнего.
  Раненный в бою и избитый душманами Виктор Жарахин, несмотря на адскую боль по всему телу, вскоре уже мог передвигаться сам, не желая даже и слышать о помощи при встрече с трудно проходимыми участками, когда узко петлявшая между камнями тропа, змеей изгибалась над черно зиявшим обрывом. И не приведи Бог, отступиться.
  Сложнее было с Димой Орловым.
  Он то впадал в тяжелый обморок, то, вновь очнувшись, выкрикивал что - то бессвязное и непонятное или просил пить.
  Но воды, к несчастью, ни у кого из бойцов не было.
  И им ничего не оставалось делать, как осторожно положив его на землю и, тихонько зажав рот руками, просить потерпеть до базы.
  Но пылавший жаром боец, их не слышал.
  А где - то неподалеку, разрывая шумом черную тишину, сверху по скалам стремительно несся  поток, наполняя водяными вихрями утробу навороченных громад.
  Бойцы в надежде посмотрели на своих командиров, выражая незамедлительную готовность пробраться к нему.
  -Отставить! - тихим, но начальственным голосом приказал один из них, обдавая их невидимым, но чувственным блеском серо - голубоватых глаз. - Туда даже птица днем не высунет носа! У нас путь сейчас один: вперед!
  И ребята шли вновь, неся поочередно на спине Диму Орлова и не выпуская из виду одетого в тельняшку Александра Машкова, Виктора Жарахина.
  Петляет, извивается между камнями твердая тропа и высоко над ней устало перемигиваются сменившие месторасположение звезды. И казалось бы, с каждым пройденным метром все больше отдаляется место пленного содержания ребят и слабее шум потоком скатывающейся воды, а впереди еще долгий путь, вскоре выведший их на пустынно - каменное плато, внезапно осветившееся вспышкой выпущенной сзади ракеты, после которой тут же один за другим последовали несколько ружейных выстрелов.
  -Погоня, - поняли командиры. Уйти не сможем.
  -Саша, командуй, - сказал Батырбеков, держа на спине снова впавшего в бред бойца и отыскивая глазами подходящее для него укрытие.
  Александр Машков взглянул на тронутые рассветом горы, перевел взгляд на решительно стянутые лица молодых бойцов, едва ли отличающихся от него по возрасту.
  -Воины, мы были готовы к этому!
  Его слова тут же подхватились ими, готовыми умереть за светлую идею:
  -Так точно, товарищ лейтенант!
  -Умрем, но не отступим и не сдадимся!
  -Будем драться до последнего!
  С дрогнувшим сердцем, Александр Машков еще раз посмотрел на них, одухотворенных юной молодостью, больше половины из которых уже никогда не переступит порог своего родного дома.
  -Верю, ребята, - едва слышно сказал он, переведя взгляд на Виктора Жарахина. - А ты почему здесь? Быстро к Диме, в укрытие! Остальным приготовиться к бою!
  И поспешно отошел занимать удобную для ведения боя позицию.
  -Товарищ лейтенант, - по - уставному обратился к нему Виктор Жарахин и, приблизившись вплотную, убедительно проговорил: - Сань, уходите! Уводи ребят отсюда! С нами вы все погибните здесь. Прошу тебя, уходите!
  Машков, слыша уже совсем близко раздающиеся выстрелы, мгновенным взглядом обвел его, изуродованного побоями и с прижатой к груди рукой.
  -Витек, левой рукой стрелять сможешь? - спросил он. И, тут же слыша утвердительный ответ, протянул ему свой пистолет. - Удачи, родной! Стреляет без промаха!
  Впереди на изъеденном мелкими расщелинами выступе показалась темная фигура бородатого маджахеда.
  И тут же над головами рассредоточенных за камнями ребят прокатился его эхом подхваченный голос.
  -Своих зовет гад! - перевел Данэл Омаров, поспешно вскидывая в сторону выступа свой автомат. - Крепко струхнули ожидаемого с верхов командира за то, что проворонили пленных. Кирдык, говорит, теперь им.
  -Не стрелять, Данэл! - остановил его Александр Машков. - Пусть побольше соберутся, чтобы накрыть всех сразу.
  -Хочешь одним махом накрыть всех? - усмехнулся подошедший Оскар Батырбеков.
-Их численность может намного превысить нашу. Сейчас повыползают из своих щелей, как змеи на добычу.
  -Учел, - едва успел согласиться Машков, как нажатый на спусковой крючок автомат друга, мгновенно смел с выступа бородатого и двух подступивших к нему "духов".
  А вскоре на месте их, уже черным, зловещим облаком появились другие, но тут же сметенные выпущенной из того же автомата короткой очередью, с раскинутыми руками полетели вниз.
  Однако это не остановило охваченных яростью "духов" и, казалось, что их число нарастало с каждой минутой.
  То, редея, то вновь пополняясь, с надрывными криками и с несмолкающими в руках автоматами, они со всех сторон подступали к отстреливающимся за камнями бойцам.
  "Окружают, сволочи, - подумал Александр Машков, отчаянно водя своим автоматом по всем направлениям. - Их что, батальон здесь?"
  А вскоре через этот сатанинский треск, он услышал голос Оскара Батырбекова.
  Ему хватило и доли секунды, чтобы повернув на него взгляд, увидеть, как он с захлебнувшимся в руке автоматом, судорожно хватаясь за острые выступы, медленно сползает на землю.
  -Оскар! - не своим голосом закричал он, поливая автоматным огнем наседавших "духов". - Держись, братишка!
  И на ходу отстреливаясь, бросился к нему.
  А над головой, разрывая рассветную серость, стоял лихорадочный треск. Душманы неистовствовали, поднимая внутри боевой четверки ответную ярость.
  -Что, ранило? - выдохнул он, нагибаясь над его обескровленным лицом.
  И, увидев из - под разорванной в клочья спецодежды раздробленное в кровь колено, быстро достал из кармана камуфляжа чудом уцелевший бинт и, освободив от обертки, с той же быстротой обмотал им его ногу. - Прости, родной, придется потерпеть без обезболивающих. Их просто уже не осталось.
  -Да ерунда, Саш, - сквозь накрепко сжатые челюсти пытался улыбнуться Оскар. - Сейчас поднимусь.
  -Не сомневаюсь, - с горькой иронией подхватил Александр Машков, слыша, как снова покрывающим треск голосом, прогремело сверху над их головами:
  -Москва, сдавайся! А то моя твоя горло мал - мал секир башка будет!
  Не успел Машков и повести взглядом, как перед ним, с обтесанного веками каменного выступа с громким ревом и с блестевшим в руке кинжалом, вместе с Виктором Жарахиным, свалилось тело только что прогремевшего голосом "духа".
  -Москва не сдается, сука! - обезумевши ревел Виктор, нанося выхваченным из его руки кинжалом по нему удары. - Это тебе, падла, за Диму, за всех наших братишек!
  -Сержант Жарахин! Немедленно прекратить! - вновь нечеловеческим голосом приказал Машков! - Он давно мертв! Не уподобляйся им!
  Виктор, тяжело дыша над убитым, взглянул на своего командира.
  -Не уподобляюсь, товарищ лейтенант. Просто сердцу больно...
  -Иди в укрытие, - уже тише сказал Машков.
  -Мне и здесь неплохо, - хрипло выдохнул в ответ Жарахин, снова доставая из - за пояса солдатских брюк пистолет своего командира.
  Но вдруг внезапно все смолкло.
  Уцелевшие "духи" заметно стали отступать.               
  И вместе с этим, все реже стали раздаваться отовсюду шедшие выстрелы и вскоре прекратились совсем.
  По команде Александра Машкова, бойцы, еще не полностью доверяя наступившей тишине, снова тронулись в путь, неся поочередно на спине бредившего в жару Диму Орлова.               
  И в этот момент, будто в ответ их недоверию, оглушительно охнули земля и горы, заваливая каменными глыбами мгновенную тишину.
  "Удары с воздуха", - успел подумать Александр Машков, падая от ударов осколочно шквала.
  А после этого, мгновение спустя, подняв голову, огляделся вокруг, отыскивая глазами в каменном смраде своих бойцов, и первым видя Оскара Батырбекова.               
  Тот, чертыхаясь и, оплевываясь, пытался вызволиться из - под заваливших его камней.
  -Оскар! - сбрасывая с себя наваленную тяжесть, крикнул он, и на ходу оплевываясь и, отряхиваясь, подбежал к нему. - Жив? Молодец!
  -А куда я денусь, - шутливо отозвался Батырбеков, с трудом раздвигая в улыбке побелевшие губы. И тут же с его помощью выйдя из - под обломков, кивнул на склонившихся над Димой Орловым бойцов. - Пошли.
  И придерживаемый Александром Машковым, они вместе тихонько подошли к ним.
  -Как, ребята? Порядок? Все живы? Молодцы? Как Дима?
  -Дышит, - ответили бойцы, перематывая уже тельняшкой Сергея Радченко его руку. - Прежняя повязка промокла насквозь. Пришлось заменить ее.            
  -Да и вам, товарищ лейтенант, необходимо поверх бинта наложить повязку, - взглянув на раненного командира, предложили они, с готовностью расстегивая (кроме Сережи) свои камуфляжи.
  -Отставить! - тихим голосом приказал Оскар Батырбеков, поднимая вверх глаза на звук пролетевшего там самолета. - Смотрите!
  И шесть пар глаз мгновенно устремились в синеющее над головами небо, видя в нем белую бороздку полосы от крылатого советского бомбардировщика.
  -Круто сработала наша авиация!               
  Вмиг уничтожила душманский лагерь!
  -Могла бы и раньше!
  -Не нам решать!
  -Пить... - покрывая голоса, чуть слышно сорвалось с губ стынущего рядом бойца.
  И они по приказу командиров, снова взвалив стынущего товарища на плечи, поспешно двинулись дальше, продолжая свой путь между зияющими смертью обрывами и петляя по тропам, пока с решающими последними километрами очутившись на ближнем к своему лагерю склоне, не увидели его краснозвездные ворота.
  Вокруг них в напряженном ожидании, кучками стояли бойцы, встреча с которыми, осталась навек не забываемой. 
  -Идут!.. Идут!.. На склоне показались...
  -Врача! Скорее, врача! Раненные с ними!..
  И тут же десятки восторженных лиц, бросились к ним навстречу, окружая и радостно протягивая им руки, снимая с плеч Диму Орлова и помогая раненным. И в то же время, каждый из них скрытно сожалея: ну почему меня не было в числе выбранных командирами бойцов?
  В кругу их суетился батальонный врач.
  Александр Машков, заметно пошатываясь и обнимая встретивших их бойцов, с улыбкой глядел на них серо - голубоватыми глазами, и в них столько было душевного тепла.
  Вскоре в гуще солдат появился майор Берсенев.
  Казалось, его впалые глаза за ночь еще глубже впали и в висках больше появилось седины.
  -Признаться, не надеялся уже, ребята, увидеть вас живыми, - сказал он, обнимая взводных командиров и их смелых и решительных бойцов, вместе с ними взявших на себя трудно выполнимую миссию.
  -Нам смерть дала отсрочку, товарищ майор, - в ответ улыбнулся Александр Машков, всем сердцем уважающий этого немногословного, умного и опытного командира, дорожившего жизнями своих солдат.
  После чего, они вместе подошли к готовым к отправке в военно - полевой госпиталь раненным.
  Оскар и Виктор, превозмогая боль, пытались шутить. А Дима, уже забыв про воду, беззвучно лежал на носилках и синеватой желтизной затягивалось его юное лицо. От него не отходил военный врач.
  -Как? - глядя на Диму, спросил Берсенев доктора.
  -Прогноз неутешительный, - ответил тот. - Прогрессирует начавшаяся гангрена. Боюсь, не дотянем до госпиталя.
  Офицеры молча поникли.
  Позади них тонкой синевой курились горы, еще недавно казавшиеся непреодолимой преградой на пути к священной цели, с болью вырвавшей из глаз блеснувшую на солнце слезу.
  ****
  Александр потушил сигарету, взял с подоконника остывшую чашку.
  В открытое окно перемигивались звезды и тихо наплывала ночь, велико хранившая в своей тишине нестираемые звуки прошлого.