Освободитель часть 3 глава 9

Глава девятая

Кибальчич
В допросную комнату ввели среднего роста молодого человека. Полковник Дворжицкий с интересом взглянул на главного техника тайной организации, подумав:
- Он не похож на ранее арестованных террористов…
Николай носил чёрный сюртучок, крахмальное бельё, галстук и вообще имел вид европейский. Большой лоб, бородка и зачесанные назад густые прямые волосы. Лицо крупное, очень бледное, а на бледном лице два чёрных, спокойно глядящие перед собой глаза.
- Запираться бесполезно, - сказал ему Андриан Иванович. - Вы Николай Кибальчич?
- Я и не собирался, - ответил он. - Да я Кибальчич.
Полковник задавал вопросы, Николай отвечал правдиво:
- Я признаю себя принадлежащим к русской социально-революционной партии, и в частности к обществу «Народная воля». Но я близко стоял только к технической стороне дела. Относительно же других сторон предприятия я не имел решающего голоса.
Он был подчёркнуто вежлив и скромен, горделиво скромен. От него веяло холодком.
- Он располагает к себе, - подумал капитан Кох, - чем-то притягивает, но как будто и отталкивает...
Следователь поинтересовался, как Николай попал к террористам.
- Я не сразу пришёл к ним, - пояснил он. - Только в конце весны 1879 года, когда борьба между правительством и партией обострилась до крайней степени, я, сознавая, что в такое время обязанностью каждого, разделяющего известные убеждения, является активное содействие партии, предложил через Квятковского свои услуги революционной организации.
- Его уже повесили, - усмехнулся Кох. - Удобно всё сваливать на покойников.
Кибальчич пожал плечами и ничего не ответил.
- По показаниям свидетелей, - продолжил Дворжицкий, - именно вы сделали метательные снаряды, которыми был смертельно ранен Государь 1 марта сего года.
- Я признаю, что я сделал все части, - после паузы ответил Николай, - тех двух метательных снарядов, которые были брошены под карету Императора.
- А те, которые были впоследствии захвачены в Тележной улице? - переспросил Карл.
- Их тоже сделал я! - подтвердил он. - Изобретение устройства этих снарядов принадлежит мне, точно так же как все части их: ударное приспособление для передачи огня запалу и взрывчатое вещество, гремучий студень были сделаны мной.

Победа 
Император Александр II находился в действующей армии и должен был принять непростое решение, о котором думал днём и ночью:
- Что делать с Плевной?
Главные силы Дунайской армии замерли. На фланге русской армии повисла крепость, где стоял Осман-паша с пятнадцатитысячным гарнизоном.   Первое наступление провалилось, три тысячи его солдат полегли. Ко второму штурму приготовились обстоятельней, но и к туркам подошли подкрепления.
- За короткий срок Осман-паша превратил Плевну в неприступную твердыню, - понял император, - опоясанную укреплениями и редутами.
Второй штурм русских закончился трагедией, семь тысяч солдат легли у стен Плевны. За восторгами по поводу Ардагана и переправы через Дунай последовали тяжёлые пять месяцев тревожного ожидания падения Плевны, которая давила душу царя, как тяжёлый, несносный кошмар:
- Неужели снова поражение, как в Крыму?
Готовился третий штурм. Турецкий гарнизон составлял тридцать четыре тысячи. Войска Сулеймана-паши получили приказ султана любой ценой прорваться на помощь осаждённой Плевне.
- Но для этого надо овладеть Шипкинским перевалом, - знали турки.
Против оборонявших перевал Сулейман-паша сосредоточил двадцать пять тысяч войска. Русские солдаты и болгарские добровольцы страдали, но продолжали удерживать перевал.
- 9 августа турки пошли на решающий штурм Шипки, - доложили царю.
Началось шестидневное сражение. Турки атаковали в лоб русских у скалы «Орлиное гнездо». Расстреляв патроны, защитники Шипки отбились камнями и ружейными прикладами от лезущих на перевал турецких солдат.
- Даже генерал Радецкий сам водил солдат в атаку! - узнал государь.
После трёх дней яростного натиска Сулейман-паша приготовился к вечеру 11 августа уничтожить последнюю горстку сопротивлявшихся героев. Но девять тысяч солдат генерала Драгомирова стремительным маршем, делая по семьдесят километров в удушающую жару, подошли к перевалу и с ходу атаковали войско Сулеймана-паши.
- Яростной атакой они отбросили турок, - радовались в штабе царя.
После непрерывных боёв перевал остался в руках русских. 
- Теперь возьмём Плевну! - великий князь Николай Николаевич назначил третий штурм на 30 августа в День ангела Государя.
Осадные войска русских составили пятьдесят тысяч и тридцать две тысячи румын. Их генерал, махнув перчаткой, молодецки приказал:
- Музыка, вперёд! Развернуть знамя!
Румыны, наступавшие на Плевну с восточной стороны, взяли Гривицкие редуты. На белом коне, в белом мундире генерал Скобелев повёл солдат в атаку. Их встретил убийственный огонь, но они сумели захватить два редута.
- Путь в крепость открыт! - бодро рапортовал генерал.
Осман-паша бросил в бой последние резервы. Закипело жестокое сражение, настоящая резня у ворот Плевны. Истекающий кровью отряд Скобелева оставил позиции. Двенадцать тысяч русских солдат и четыре тысячи румын полегло на поле боя. Турки потеряли всего три тысячи.
- Самое кровопролитное сражение за войны с Турцией! - понял царь 
Грозила повториться отцовская катастрофа в турецкой западне. На фронте установилось затишье. В горах выпал снег, перевалы замело, и ударили жестокие морозы. Русские войска понесли самые жестокие потери от ледяной стужи. Интенданты не доставили тёплой одежды.
- В боях легли сотни, а от обморожения тысячи! - жаловались солдаты.
Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич предлагал:
- Нужно отступить за Дунай и там перезимовать…
- Сие означает снять осаду Плевны, оставить Шипкинский перевал! - возразил государь. - Отдать всё, завоёванное кровью наших солдат...
Он написал ночью отчаянное письмо Екатерине Долгорукой:
- О, Боже, приди нам на помощь и заверши эту проклятую войну во славу России и во благо христиан. Это крик моего сердца, которое принадлежит тебе... Кумир мой, сокровище моё, жизнь моя!
Утром император посетил госпиталь. Лицо его собралось тяжёлыми, нездоровыми складками. Он увидел своего флигель-адъютанта, его легко ранило накануне. Рядом умирал полковник-гусар.
- Его изувечило, - пояснил ему адъютант, - ядро оторвало ногу.
Ногу отрезали, она лежала у кровати в кровавом тазу. Александр II заплакал, склонившись над увечным гусаром. Сейчас он был старым человеком, потрясённым видом страдающего. Его мучила астма, он постоянно болел дизентерией, мучительно переживая ситуацию.
- Нужно продолжать! - царь принял решение продолжить осаду Плевны.
В помощь осады вызвали знаменитого военного инженера генерала Тотлебена, прославившегося в дни обороны Севастополя. Тотлебен отказался от новых штурмов. Он решил добиться полной блокады крепости.
- Надо перерезать дорогу, по которой осаждённый гарнизон получал подкрепления! - заявил он.- Подступы к ней охраняют надёжные редуты.
Русский отряд в двадцать тысяч человек во главе с бравым генералом Гурко после беспощадного штурма взял непокорные турецкие редуты.
- Теперь Плевна полностью блокирована! - доложили императору.
К середине ноября сто тысяч православных войск осаждали крепость, где закончились запасы продовольствия. Осман-паша попытался вырваться из обречённой Плевны, но русские загнали его обратно в крепость.
- Шесть тысяч турок легли на кровавом поле… - радовались в штабе.
Вскоре Осман-паша с остатками армии сдался в плен. Турецкий генерал понуро стоял перед государем. Он протянул ему шпагу, в знак покорности. Александр II помнил об отрезанных головах своих солдат.
- Тридцать две тысячи русских лежат под Плевной... - царь не забывал, что перед ним человек Востока, у которого было своё понимание войны.
Осман-паша был храбрый воин, государь преподал урок рыцарства, как когда-то преподал Шамилю. Он взял шпагу, подержал и вернул.
- В знак уважения к доблести воина! - важно сказал император.
В плененной крепости был отслужен благодарственный молебен. 
- Радость, как и беда, приходит не одна! - радовался он. - На Кавказском фронте помощь брату оказал генерал Лорис-Меликов.
Он взял штурмом неприступные турецкие крепости Ардаган и Карс, и осадил Эрзерум. Назревший нарыв прорвался и дал отдых от ноющей боли.
- Пришли великие победы! - воскликнул император.
Наступая в снегу, русские солдаты разгромили на перевалах турецкие отряды, спустились с Балкан и 23 декабря заняли столицу Болгарии Софию.
- Путь на Стамбул открыт! - доложил граф Валуев. - Но политический горизонт хмурится, наблюдая наши победы... 
Русская армия двигалась по безлюдным местам. Местное население, перепуганное слухами о мстительных славянах, готовящих резню, бежало в панике. Дорога была запружена повозками, экипажами. Бедняки брели пешком, толкая перед собой телеги с жалким имуществом. 
- На обочинах людские тела вперемешку с трупами лошадей и телегами... - отряд Скобелева стремительно шёл к Адрианополю.
С боем брали мосты, железнодорожные станции. Скобелев разгромил отряд египетского принца Гассана, захватил большой обоз и сотни верблюдов, раздав их по полкам. 8 января занял Адрианополь и стоял в восьмидесяти километрах от столицы Турции. Правительство запросило перемирия. 19 января в Адрианополе состоялось его подписание.
- Хотя военные действия прекратились, - сообщили в Лондон английские дипломаты, - марш русских войск на Стамбул не остановился...
Ближе всех к Стамбулу подошёл генерал Скобелев. Он занял небольшой городок Сан-Стефано и вышел к берегам Эгейского моря.
- «Белый генерал» находится всего в двенадцати километрах от столицы великой столицы древней Византии! - радовались в Петербурге.
Англия пригрозила войной, если русские войска займут Стамбул и послала к Дарданеллам флот, а султан разрешил её судам войти в Мраморное море. Королева Виктория, помня об обманутой юношеской влюблённости в Александра, эмоционально заявила:
- Я скорее отрекусь от престола, чем позволю русским войти в Стамбул!
На военном совете императора умолял занять Константинополь великий князь Николай Николаевич и все генералы:
- Угрозы Англии пустая риторика. Она предпочитает воевать чужими руками. А желающих начать войну с Россией, сейчас нет.
- Англия начнёт войну, ибо мы истощены войной прошедшей! - возразил старый дипломат Горчаков. - Как в Крымскую войну, к Лондону присоединятся другие. Нельзя нам брать опасной столицы.
Против Горчакова выступил воевавший наследник. Сказал про Константинополь, братьев славян, и великую славянскую империю:
- Из Византии пришло на Русь православие. Россия пришла освобождать колыбель православия. Возможность взять его дарована ей самим Богом. Освобождение от мусульманского рабства древней столицы православия было бы величайшим продолжением освобождения крестьян от рабства. 
- Но угроза войны перед объединённой Европой есть! - сказал Александр II. - Я не могу рисковать жизнями сотен тысяч солдат. Но случае высадки англичан в Константинополе, немедленно занять великий город. Но коли турки предложат выгодный мир, его заключить...
Император отбыл в Петербург к восторгу придворных. Вскоре тихая жизнь городка Сан-Стефано была нарушена появлением важных лиц. Следом потянулись актёры и весёлые певички с многоязыким репертуаром.
- Теперь по городу ездят великолепные экипажи, - удивлялись офицеры победителей. - В короткий срок он превратился в маленький Париж.
3 марта 1878 года Сан-Стефанский договор был подписан. Сербия, Черногория и Румыния признавались независимыми государствами. В Сербии начала править династия князя Милана - династия Обреновичей.
- Босния и Герцеговина получали автономию! - доложили государю. - Болгария после пяти веков турецкого господства стала независимым государством, но обязывалась платить дань Турции.
Его империя получала триста десять миллионов рублей контрибуции, южную часть Бессарабии, потерянную во время Крымской войны.
- На Кавказе к России отошли крепости Ардаган, Карс, Батум и Баязет! - решили в Сан-Стефано.
Война окончилась победой. Оба воевавших брата великий князь Николай Николаевич и великий князь Михаил Николаевич были произведены в генералы-фельдмаршалы.
- Государь достоин этих регалий больше нас! - скромничали братья.
- Не надо шума! - царь получил знак фельдмаршальских жезлов.
Летом Россия неожиданно потерпела дипломатическое поражение.
- Мирный договор вызвал гневную реакцию Англии и Австрии! - сообщил императору Горчаков.
Бисмарк предложил примирить всех. В Берлине был назначен конгресс великих европейских держав. Бисмарк после победы над Францией сумел избежать подобного конгресса, который обсудил бы его победоносный договор с поверженным Парижем.
- Старый пёс решил доказать хозяину, что у него ещё крепкие зубы... - злословили в Лондоне, когда в Берлин поехал канцлер Горчаков. 
Министр взял секретную карту, где были отмечены максимальные уступки, на которые следовало идти, если враги сумеют объединиться. Горчаков был не здоров и в день открытия конгресса восьмидесятилетнего министра внесли на стуле. Карту увидел английский премьер Дизраэли. 
- Теперь Англия и Австро-Венгрия уже не уступят... - Бисмарк потребовал, чтобы русские согласились с этой картой.
Заключили Берлинский договор. Независимым остался север Болгарского княжества. Площадь урезалась почти втрое. Из приобретений по Сан-Стефанскому договору Россия возвращала город Баязет в Закавказье.
- Не воевавшая Австрия получила Боснию и Герцеговину в управление, - сокрушались в Петербурге. - Территория Сербии сокращалась…
 
 
 
продолжение http://www.proza.ru/2018/09/19/1139