Новогодние каникулы. Глава 15. Три дня со Смертью

Аркадий с наслаждением погрузил тело в горячую воду с пышной пеной и глубоко вдохнул в себя умиротворяющий аромат масел корейской пихты, мелиссы и лаванды. Насыщенные запахи, поднимающиеся от кудрявой мыльной шапки в джакузи, заставили отступить нервную дрожь, которая колотила его всю дорогу до дома.
Несколько минут он расслабленно лежал с закрытыми глазами, терпеливо дожидаясь, когда отступит леденящий холод, свернувший все кишки в один тугой узел, перестанут тревожно метаться мысли, вернется возможность размышлять рассудительно и хладнокровно, не вздрагивая, заново переживая минуты ужаса, когда смерть стояла рядом с ним.
Ночная горничная Ангелина, неслышно передвигалась по ванной комнате, раскладывала на полках свежие полотенца для тела и для ног, повесила на крючок теплый халат, рядом с прорезиненным ковриком поставила новые тапочки.
На хозяина она не смотрела, как и он на нее, но присутствие живого человека придало Аркадию уверенности в себе.
— Принеси коньяк, — не открывая глаз, потребовал он у прислуги. — И скажи там этой, Хунь-мунь, чтобы поджарила колбаски.
— Хорошо, Аркадий Семенович, — кивнула девушка.
Через несколько минут она подкатила к бортику ванны низкий сервировочный столик с пузатым бокалом, слегка прогретым, для извлечения из благородного напитка наибольшего ароматного букета.
Коньяк плескался в маленьком графине, рядом с ним стояли дежурная тарелка с нарезкой из четырех видов сыров и блюдце с тонкими ломтиками киви, обложенными сочными лимонными кружочками, под отдельной прозрачной крышкой исходили паром поджаренные на гриле Мюнхенские колбаски.
Хмуро глянув на темно-синее платье, Аркадий махнул рукой, выпроваживая прислугу, аккуратная горничная тихо прикрыла за собой дверь.
Оставшись в одиночестве, он медленно смаковал, нарочно долго катая на языке напиток, но так и не почувствовал его обычного терпкого вкуса. Вода водой.
Закусил колбаской и поморщился: вместо сочного мясного сока рот наполнился горячей безвкусной мякотью — словно бумагу жевал. На киви он смотреть не стал, примостился снова головой на резиновой подушке.
Напрасно он поторопился с Виолеттой, надо было сначала тщательно ее допросить, вытрясти, куда могли деться камни. Доступ в подвал, в расфасовочную, у нее был, а все концы сходятся на ней и стрипке. И кого теперь назначать на ее место? Завтра же надо будет выскрести из клуба всю наличку, на всякий случай — с Вальтера станется, может отобрать бизнес.
Черт, черт! Какой бизнес — сохранить бы голову на плечах! Сегодня он остался жив, но надолго ли? Через три дня камни нужно преподнести Вальтеру на блюдечке с голубой каймой, а искать придется одному.
«Надо сосредоточиться!» — приказал сам себе Аркадий, но приказ вышел каким-то, совсем уж хвойно-ленивым.
Организм затребовал полноценного сна, к тому же вода почти остыла, мысли разбредались в лавандовом дурмане и ничего путного в голову не приходило, кроме того, что из страны надо валить.
За эти три дня нужно перевести в Стокгольмский банк, где у него открыт небольшой счет, весь актив, а вот как быстро вывести из обращения свои денежки следует подумать и подумать хорошенько. Впрочем, об этом пусть думает адвокат, для этого он и получает каждый месяц свои денежки — вот и пусть пошевелит мозгами. Да, и поторопить заказчика. Как только уйдет последняя партия телок — рвать когти.
 
Аркадий выбрался из джакузи, впервые в жизни отяготившись своим грузным и неуклюжим телом.
«Похудею, — пообещал он сам себе. — Как только все закончится, лягу куда-нибудь на оздоровление.»
Несмотря на назойливую дремоту в ванной, в постели уснуть не получалось. Вдруг снова вспомнились нежные и ласковые прикосновения Смерти — она стояла совсем рядом с ним, он даже вспомнил какого цвета был у нее балахон — красивого, глубокого черного цвета, матового и в то же время отливающего серебром. В тех местах, где она провела по волосам своими пальцами онемела кожа и до сих пор покалывала иголками. Аркадий помассировал голову, но холодное оцепенение не проходило, и он оставил попытки.
Надо постараться заснуть.
Повертевшись с боку на бок, он замер: что-то невесомое мягко провело его по руке, словно коснулись птичьим перышком. Аркадий сел на кровати, с тревогой вгляделся в ночной мрак комнаты и понял, что в спальне он не один — возле стены в кромешной серой темноте покачивалась размытая фигура, сотканная из черных клочьев непроглядного мрака, тускло поблескивало ее зловещее оружие. Капюшон фигуры скрывал лицо, но костлявые пальцы Аркадий отчетливо разглядел.
— Уходи! — прошептал одними губами.
Хотел махнуть рукой, но конечности вдруг одеревенели и стали чужими. Однако, фигура услышала его и глубоко вздохнула, он почувствовал на коже волнение воздуха, увидел движение просторного одеяния — Смерть удалилась.
Аркадий осторожно опустился на подушку, но глаза закрывать боялся и всматривался в темноту перед собой.
Тяжелый липкий сон прорвался к нему, когда за окном начал заниматься новый световой день, а время подходило к обеденным часам. За дверью зацокали по ламинату когти Джека, и услышав знакомый звук, Аркадий уснул…

                * * *

— Почему не разбудила?!
Дневная горничная и экономка в одном лице, женщина предпенсионного возраста, не теряя достоинства, стояла навытяжку перед хозяином, дожидаясь окончания вспышки недовольства, и не пыталась оправдываться. Будить его должна была ночная работница, но она ушла домой в девять утра и не передала по смене никаких распоряжений, — а значит, ей самой таких распоряжений не поступало.
Пропустив мимо ушей выговор начальства, горничная отправилась заниматься текущими делами, а именно: распорядиться насчет позднего завтрака. Ньюнг Тяо дожидалась ее, стоя у подножия широкой лестницы.
Но ни завтракать, ни обедать Аркадий не стал — не до еды — первый день уже считай прошел, а он еще ничего не сделал.
Предварительно закрывшись на замок, он набрал номер своего юриста и долго обсуждал с ним условия последней сделки и, только запустив машину вывода денег, начал поиски.
Двигался сосредоточенно и методично, вытряхивал ящики, раскрыл шкафы в гардеробной комнате, смежной со спальней, скидывал с полок всякую сувенирную дрянь, привезенную из разных туристических поездок, внимательно перебрал цацки Виолетты и отложил их в сторонку, снова вспомнив, что не снял с нее ни кольца, ни цепочку. Прощупанные, надорванные, вывернутые наизнанку вещи, он бросал на пол, туда же полетели хрустальные флакончики духов со столика бывшей любовницы. Покончив со спальней, он перебрался в следующую комнату…
 
Обыск занял весь день, к полуночи Аркадий устал, взмок от бесполезного напряжения, проголодался, но пришла уверенность, что в доме камней нет — значит стрипка или клуб.
В хмурой задумчивости он спустился в столовую, мимоходом отметив, что уже заступила ночная прислуга — как они быстро меняются, пожалуй, стоит снизить почасовую оплату, и так слишком жирно!
Крошечная вьетнамка подала ужин, поставила тарелку с какой-то едой. Есть он так и не смог, поковырял вилкой, но не взял в рот ни кусочка, глотнул воды из стакана и поднялся к себе под удивленными взглядами прислуги.
Более флегматичная Ангелина пожала плечами и велела кухарке убирать со стола. Ушел — скатертью дорога, у них меньше работы.
 
Смерть ждала его в темной спальне, как верная подруга, однако место Виолетты на кровати не занимала, а зыбко колыхалась посреди спальни, паря в воздухе над кучей разбросанной одежды.
Отворив дверь в спальню, Аркадий абсолютно четко увидел знакомый черный балахон и поспешно щелкнул выключателем. Но Смерть никуда не исчезла. Она растворилась в свете электрических ламп, а свое присутствие обозначила сгустком плотного искрящегося воздуха.
— Что ты ко мне пристала? — тихим шепотом взбунтовался Аркадий, повышать голос на непрошеную гостью опасался. — Уходи!
Мерцающий сгусток поколебался и медленно поплыл к отдушине под потолком — ночная посетительница была довольно покладистой — но отчего-то просочиться в вентиляцию не смогла, зависла рядом, словно ожидая помощи, покинуть же негостеприимного хозяина дома другими способами не посчитала достойными внимания.
— Сейчас! — понял Аркадий.
Метнулся вниз, громко прошлепав по лестнице босыми ногами.
— Стремянка где?! — рявкнул на горничную, расположившуюся на кухне с чашкой чая.
— Вот здесь. Куда отнести? Что вы хотите достать? Я помогу, — проявила внимание и участие прислуга.
Хозяин отпихнул ее от подсобки, вместе со стремянкой прихватил большой резиновый молоток и помчался обратно. Горничная последовала за ним — ее святая обязанность не допустить хозяйского самоуправства в доме. Куда он там решил залезть — уж лучше она сама все аккуратно достанет.
Заглянув в раскрытую дверь спальни, Ангелина ахнула, обнаружив совершеннейший разгром в комнате, но непонятней всего было то, что хозяин, взгромоздившись на стремянку, бухал долотом по стене, проламывая шире отверстие вентиляции. На пол сыпались ошметки штукатурки и куски гипсокартона, в воздухе повисла меловая взвесь.
— Аркадий Семенович, что вы делаете?! — испугалась девушка.
— Пошла вон! — дикими глазами он посмотрел на нее из-под потолка.
Горничная тут же выскочила из комнаты.
Аркадий бухнул еще несколько раз по краям отверстия и увидел, как по узкому металлическому тоннелю промчались крошечные искорки — Смерть оставила его. Отдышавшись, он бросил долото в кучу отломанных кусков гипсовой перегородки, слез со стремянки и улегся в постель.
Страшно хотелось уснуть, забыться хотя бы на время, но стоило ему закачаться на мягких волнах сна и поплыть вдаль по бесконечной реке забвения, как в волосах закопошились знакомые холодные пальцы, и Аркадий тут же подскочил, подброшенный пружиной ужаса. Шутница-Смерть оказалась настырной: ее гнали — она уходила, но тут же появлялась снова, возникнув совершенно из другого места. Теперь вот, она зависла в воздухе неподалеку от кровати и терпеливо ждала.
— Я не пойду с тобой, — осведомил ее Аркадий. — Умирать я не собираюсь.
Смерть равнодушно шевельнула складками длинного балахона, словно беседа с будущей жертвой ее совершенно не интересовала.
— К твоему сведению, у меня только начинается настоящая жизнь, — осмелел Аркадий. — Завтра или послезавтра я получу деньги за одно дело, и никто меня здесь больше не увидит.
Молчаливая слушательница не возражала, наоборот, качнула капюшоном, как бы соглашаясь с собеседником, но он почувствовал в ее кивке легкий скептицизм — его слова ей не понравились, лезвие косы матово блеснуло в лунном свете, и призрачная темная фигура разочарованно растворилась в темноте.
Аркадий воодушевился и даже позволил себе самодовольно улыбнуться. Сказать кому — не поверят: он смог приструнить саму Смерть, смог прогнать ее, как навязчивую девчонку! Возгордившись своими необычными способностями, он снова закрыл глаза и заснул с довольной улыбкой на губах.
Сверху над ним шевелилось длинное бесформенное одеяние фигуры, даже среди темноты выделяющейся особо черным цветом. Фигура сжимала костлявыми пальцами тускло сверкнувшую серебряную косу…

                * * *

Следующие два дня пролетели короткой минометной очередью. Аркадий мотался из дома в клуб и обратно в плотном сопровождении серого с синими полосками по бокам Хёндая и создавал видимость поисков.
За это время щедро прикормленный, а потому верный, пройдоха-юрист провернул аферу с денежными активами клуба так ловко, словно всю жизнь только и занимался, что создавал в просторах забугорной Сети виртуальные организации-двойники, оформлял их на подставные лица и перечислял туда денежные средства. Заодно он совершил сделку с недвижимостью и приобрел в Швеции небольшую квартирку для Аркадия, за риск он получил из рук нанимателя приличный кусок — треть от тех вложений, которые легли в Стокгольмском банке под надежный кодовый пароль — но трата была оправдана.
В принципе, на этом можно было остановиться, билеты на самолет Саварск-Стокгольм были забронированы и дожидались своего хозяина в аэропорту — оставалось определиться с последней группой в Ельникове, которую еще не забрали. Уральский заказчик платил очень хорошие деньги и отказываться от них Аркадию было жаль — не в его положении отказываться от денег.
Партия должна была уйти со дня на день, и нужно было постараться оттянуть разговор с Вальтером. Поэтому он решил проверить квартиру стрипки, чтобы сопровождающий его по улицам города человек Паука доложил хозяину, что поиски продолжаются и идут полным ходом.
Ехать было не так уж далеко, но отчего-то Аркадий нервничал: оттого ли, что в хвосте снова пристроилась полицейская машина, или оттого, что Смерть удобно расположилась на заднем сидении, а только его руки, лежащие на руле, слегка дрожали.
Он сделал несколько глубоких вдохов и постарался сосредоточиться: пути к отступлению подготовлены, скрыться от мента он сумеет, а разговоры со Смертью ему уже надоели. Хочет — пусть едет. И чего привязалась: и забирать не забирает, и уходить не уходит.
Посматривая в зеркало заднего вида, он каждый раз натыкался взглядом на низко опущенный черный капюшон красиво мерцающий в солнечном свете. Его молчаливая спутница больше не таилась и не исчезала даже днем, на воззвания Аркадия не отвечала, требования убираться прочь игнорировала. Ее присутствие нервировало, раздражало и выбивало из душевного равновесия, но он заставил себя не вступать больше ни в какие разговоры, — и так уже прислуга странно косится, а от привычки постоянно оглядываться болит шея.
 
                * * *

В квартире стрипки царил идеальный порядок, поэтому с обыском он покончил довольно быстро. Мебели мало — только самое необходимое, шкафы полупустые, продуктов нет, даже мусорное ведро стояло чисто вымытое. На всякий случай он проползал на коленях по периметру квартиры, отрывая плинтуса, но нашел лишь некоторое количество пыли.
Что ж, вывод напрашивался один, и был он довольно неутешительный — камни никто не крал, они попали к Вальтеру, а его, Аркадия, просто-напросто было решено убрать с поста директора преуспевающего клуба. Поэтому Маричеву был отдан приказ загнобить его — значит, убивать они не собирались.
Придя к такому выводу, он перестал бояться и облил холодным презрением висящую рядом черную фигуру, однако, Смерть не только не устыдилась своей назойливости, а впервые за все время встрепенулась и приблизилась вплотную. Желтые кости пальцев потянулись к капюшону, намереваясь откинуть его за спину, серебряная коса озарилась багровым пламенем, а комнату наполнил громкий звон.
Страшный жнец откинул свой капюшон, но Аркадий не увидел под ним лица — бесконечный непроглядный мрак затягивал в себя, как в глубокую воронку. Рука Смерти потянулась к его телу и беспрепятственно проникла внутрь, мягко сжала сердце, перебрала сосуды, словно струны на гитаре, а багровое пламя ее оружия охватило шею обжигающим холодом. Сопротивляться Аркадий не мог, как не мог ни дышать, ни пошевелить хотя бы пальцем, лишь сознанием летел куда-то, в звенящую пустоту.
Сквозь грохот, наполнявший мрак бесконечности, слух различил настойчивую трель дверного звонка, потом стук кулаком по деревяшке и, наконец, чей-то далеко не дружелюбный голос:
— Эй, мужик, а ты что делаешь в чужой квартире?
Аркадий вздрогнул, и клубящаяся воронка вытолкнула его обратно, тяжелый капюшон снова закачался перед лицом, скрывая под собой бездонную яму перехода в другой мир. Сердце снова забилось, и сосуды, кажется, не пострадали от холодной костлявой руки, вот только голову сдавило, будто металлическим обручем, а ноги отказались стоять. Аркадий машинально опустился на диванчик.
Вошедший мужчина предстал перед ним размытым в розовом тумане пятном — отражение багрового огня от косы жнеца не уходило из глаз.
— Чего молчишь-то? — наседал парень. — Может, позвать полицию? Это мы быстро устроим — она в соседнем доме!
Аркадий поднял взгляд на гору мышц в серых спортивных штанах и черной борцовке.
— Я хозяин квартиры, — с трудом выдавил оцепеневший язык.
— Тут тетя Люба Макарова хозяйка! — из-за штанов парня, негодуя, высунулась рыжая девчонка, но тут же сама испугалась своей смелости. — Коль, пойдем отсюда, вдруг у него оружие!
— Куда пойдем? — возразил парень. — Тут надо разобраться, что это за упырь.
Аркадий молчал. Ведь он и так предельно ясно все объяснил этому непроходимому тупице, в чем тут разбираться?
— Уходите, — отмахнулся он от парочки.
Ему было не до них: Смерть, раздраженная неудачной попыткой затянуть его под свой капюшон, снова держала наготове страшное оружие — багровый пылающий шар, в который превратилась ее коса. Внутри себя Аркадий знал наверняка, стоит ему пошевелиться, и она атакует его — странно, что ни парень, ни девчонка не замечали очевидных вещей, творящихся рядом с ними.
— Коль, звони в полицию! — теребила парня девушка. — Не связывайся с ним, видишь, он какой-то… странный!
Он перестал их слушать, голову рвала дикая боль, багровое пламя заслоняло реальный мир. За стеной огня парочка спорила между собой о какой-то ерунде, но смысл слов ускользал от Аркадия, да, собственно, это все было неважно. Он чувствовал, как нарастает пронзительный звон в ушах, немеют ноги, желудок поднимается к самому горлу.
— Вставайте, вставайте! Поднимайтесь, — кто-то невидимый затеребил его за плечо, подхватил под руку и помог подняться с дивана.
От резкого движения он внезапно вынырнул из облака багрового тумана и шумно вдохнул — удивительно, но грохот в голове сразу же пропал, а вот туман перед глазами никак не желал рассеиваться.
Аркадия куда-то повели, и он покорно последовал куда тянули, сказали садиться — сел. Как оказалось, в машину.
Через несколько минут тот же голос предложил выходить на улицу. От морозного воздуха в глазах прояснилось, и несколько минут Аркадий опасливо оглядывался по сторонам, проверял пространство над собой — Смерти не было. Он не мог поверить — черного балахона и вправду нигде не было видно, с его исчезновением заодно ушла головная боль, прояснилось сознание, и совершенно четко он увидел сияющую бляху на темно-синей ушанке полицейского — зрение восстановилось.
Аркадий приободрился, понял, что еще раз избежал смерти, еще раз чудесным образом спасся, вырвался из лап жнеца — значит, судьба оказалась к нему милосердна.
Очутившись в кабинете участкового, он попросил воды и выпил целый стакан. Вода отдавала железом.
— Документы у вас с собой? — поинтересовался участковый.
Аркадий схватился за внутренний карман дубленки. Пусто, как нарочно забыл в машине лопатник.
— В машине оставил, — объяснил он полицейскому. — Рядом с тем домом стоит черный Ленд Ровер, номер***. В бардачке документы, проверьте.
— Проверим, — полицейский отдал распоряжение по телефону. — С какой целью забрались в квартиру?
— Я ее арендую… — заикнулся было Аркадий, но осекся.
Тема опасная, а он сейчас в таком положении, что каждое его слово может быть использовано против него самого. Черти его дернули приехать сюда! Что говорить теперь этому менту? Разумней всего было бы отказаться от разговора, потребовать своего адвоката, но это будет выглядеть странно и подозрительно. Если сказать, что он совладелец клуба, могут проверить клуб — найдут подвальную расфасовочную, и все пойдет прахом…
— Там такой машины нет, — перебил его размышления молоденький парнишка, помощник участкового, заглянувший в кабинет. У мальчишки были блестящие глаза беззаботного человека. — Мы весь двор осмотрели.
— Как нет?! — подскочил Аркадий. — Черный Ленд Ровер, номер***!
— Нету! — радостно подтвердил парнишка. — Небось, на сигналку не поставили! А тут у нас такие спецы!..
— Наверное… Да… 
Аркадий опустился на стул, усиленно вспоминая, а закрывал ли он вообще машину, выходя наружу. Смерть кружила рядом, и в тот момент он мало чего соображал — вполне возможно, дверца осталась распахнутой настежь.
— Я хочу подать заявление об угоне! — решительно заявил он старшему по званию полицейскому.
— Давайте определимся с вашей личностью, для начала, — осадил его участковый. — Представьтесь, пожалуйста.
— Воловенко Аркадий Семенович, — хмуро одарил его задержанный.
— Место работы?
— Предприниматель, — чуть помешкал с ответом Аркадий.
— Хм… Все теперь сплошные предприниматели, — полицейский недовольно задвигал мышкой. — В базе налогоплательщиков вас нет. Скрываетесь от налогов? Что у вас за предприятие?
— Видите ли, э-э…— Аркадий снова запнулся.
Опять он ничего не может сказать в свое оправдание. Клуб оформлен на какого-то родственника Вальтера и светить его нельзя. Дом записан на отца, как и машина, ни в каких соцсетях его нет — выставлять свою жизнь на всеобщее обсуждение, осуждение и насмешки у него никогда не возникало никакого желания. Как мудро он решил когда-то, его жизнь — это только его жизнь!
— Я работаю на дому, приватным образом, помогаю правильно оформлять пакеты документов, составлять договоры…
Участковый устало вздохнул.
— Значит, документов нет, в базе данных вас нет. И кто может подтвердить вашу личность?
Снова тупик. Аркадий не знал кого назвать. Клубных? Ни в коем случае, он и так уже опустил себя и скомпрометировал тем, что сидит в ментовке, как последний бомж. Маричева? Отпадает. Своего пройдоху-юриста? Но тогда все всплывет наружу — то, что он так тщательно оберегал от чужих глаз и ушей. Откуда у него, простого нищего предпринимателя собственный юрист? Вальтера? Смешно. Прислугу? Обхохочешься. Оказывается, у него нет близких людей! Стоп, стоп, как это нет? А отец! У него отец еще жив!
— Мой отец, Воловенко Семен Игнатьевич, — произнес Аркадий и тут же хлопнул себя по рту.
Как он мог назвать отца?! У него же там!..
— Мне надо в туалет, — заявил он полицейскому.
— Шалимов, проводи! — распорядился участковый.
Парнишка с блестящими глазами довел Аркадия до двери в конце коридора и остался ждать. Аркадий заперся в кабинке, лихорадочно выудил телефон из верхнего кармана дубленки.
— Батя, срочно надо избавляться от партии! Слышишь?! Могут приехать к тебе!
— Что? — не понял сразу отец. — Кто приедет? Телок сегодня заберут? А я, сынок, только кашу сварил, еще не успел их накормить, а порошок развел в воде, как твой парень сказал!
— Выливай все в сортир: и кашу свою, и воду, чтоб нигде и следа порошка не было! Понял?! — тихо орал в трубку Аркадий. — И срочно активируй кнопку на чемоданчике! Срочно! И дверь в подвал припри чем-нибудь.
— Да чемодан-то, у меня тут, наверху, — отец тупил, словно нарочно издевался. — Парень твой велел держать его в подвале, да ноги болят, сынок, спускаться-подниматься по пять раз, я его на кухне припрятал. Вдруг надо будет быстро сигнал подать, а я уж не могу скакать по лесенке.
Аркадий онемел: он что, последние мозги растерял в своем лесу — держать бомбу рядом с собой!
— Идиот! Старый дурак! Родной отец подставляет! — он не стеснял себя в выражениях. — У тебя должен быть пульт от него! Черный брелок!
— Да, — вспомнил отец. — Я его убрал куда-то, надо вспомнить. Побоялся, что потеряется.
— Да ты что?! — у Аркадия сел голос. — Тебе!.. Оставили!.. Инструкции подробные!.. Как чем пользоваться!.. — он перемежал каждое слово отборным матом.
— Да нажму я и без пульта эту кнопку, — успокаивал его отец. — Сейчас прямо и нажму.
— Батя, а ты знаешь, для чего нужен этот чемоданчик? — сын вдруг успокоился.
— Ну как же, — ответил отец, и Аркадий понял, что тому по барабану для чего и зачем нужны чемоданчик, и кнопка, и пульт, и телки, и сам Аркадий. Без матери отцу неинтересно было жить. — Подать сигнал заказчику, если что-то пойдет не так. А в этой партии почитай все не так — половина голов еле дышат. Я уж их тормошу-тормошу.
— Правильно, — сын успокоился. — Выгляни на улицу! Ничего там не происходит?
— А что тут может произойти? В глухомани. Вроде вертолет пролетел, учения какие, наверное.
— Может, и учения, — согласился сын. — Прости, что накричал.
— Да что это сегодня с тобой? — заворчал отец. — Так, нажимать кнопку?
— Нажимай, — скомандовал сын. — Так будет даже лучше, — прошептал он про себя.
Он не отрывал трубку от уха, пока не услышал глухой грохот — вот и все...
 
Из туалета он шел человеком, полностью свободным от прежних оков, уже ощущая себя, практически шведом.
На сколько его смогут задержать? Трое суток? Прекрасно. Здесь он в полной безопасности: ни Уральский заказчик, ни Вальтер сюда не сунутся. Поспит сегодня в ментовке, ничего страшного, а через три дня его ждет собственная постель на новой Родине, защита Европейского законодательства и все права гражданина свободного демократического общества. Надо затребовать помощь шведского консульства!
Аркадий гордо вскинул подбородок.
В кабинете участкового его дожидался неприятный и неожиданный сюрприз в виде ненавистного черного балахона.
Смерть сидела прямо на компьютерном столе полицейского, и вместе с ним просматривала файлы, наблюдала за записями в журналах, разглядывала снимки лиц, пропавших без вести и находящихся в федеральном розыске, чрезвычайно интересуясь каждой фотографией.
Коса пылала в ее руках багровым шаром, Аркадия моментально покинули европейские выдержка и невозмутимость.
— Убирайся отсюда! Слышишь меня?! Пошла вон! — завизжал он на все отделение, заставив подпрыгнуть на своих местах и участкового и его помощника.
Из-под капюшона впервые послышались звуки, глухой смех — Смерть насмехалась над ним. Холодное пламя от ее оружия заполнило комнату, но ни участковый, ни парнишка-помощник этого даже не заметили, у Аркадия же в багровом тумане сразу же оцепенели ноги.
Жнец, не торопясь, предвкушая удовольствие, откинул за спину капюшон, клубившаяся там густая непроглядная тьма затягивала в себя, рвала на куски, выдирая душу из тела, и такой боли Аркадий не мог себе представить и в самом страшном сне. Смерть оказалась опытным палачом, мастером пыточных дел, и работала косой, как заправский жнец на заливных лугах, точными взмахами рассекала плоть, освобождая дорогу душе…
— Что еще такое?! В чем дело?! — рванулся из-за стола старший полицейский. — Шалимов держи его!
Мальчишка-помощник не успел подхватить задержанного, хотя стоял буквально в одном шаге, тело Аркадия Семеновича Воловенко грузно осело на пол, левая сторона лица быстро налилась синюшным цветом.
— Скорую скорей! — крикнул перепуганный парнишка.

                * * *

Собака скулила возле дверей, крутилась по просторному холлу и снова садилась, горестно подвывая. Ньюнг Тяо пришлось оторваться от комбайна, где измельчались овощи, и выпустить ее погулять.
Последние дни в доме творилось что-то непонятное: и хозяин, и пес вели себя особенно неадекватно и непредсказуемо, страшно было находиться рядом с ними. Проходя по холлу обратно к кухне, девушка опасливо покосилась на оживший телефонный аппарат: отвечать на звонки — не ее обязанность, но дневная горничная, воспользовавшись отсутствием хозяина, уехала пораньше, ночная придет еще не скоро, а телефон звонил долго и требовательно. Ньюнг Тяо осторожно сняла трубку.
— Да!
— Добрый вечер, дежурный уполномоченный по городскому округу Заревницы беспокоит. Вынужден сообщить вам неприятную новость о смерти Воловенко Аркадия Семеновича. Тело находится в морге Центральной городской больницы. Примите мои соболезнования.
Ньюнг Тяо медленно опустила трубку на аппарат, несколько минут стояла, бездумно рассматривая белый пластик с радиоантенной, затем двинулась к лестнице.
В комнате хозяина витал легкий запах лимона от моющего средства, которым пользовалась бригада из клининговой компании, проводившая два дня назад тщательную генеральную уборку.
Девушка неуверенно прошлась по огромным апартаментам, заглянула в гардеробную комнату, раскрыла шкаф с зимней одеждой и остановила взгляд на короткой голубой норке бывшей хозяйки. Конечно, шубка оказалась несоразмерно велика, но Ньюнг Тяо не удержалась и завернулась в нее, прижалась щекой к теплому меху. Прямо в шубе она прошла к туалетному столику и с зачарованной улыбкой дотронулась до большой резной шкатулки красного дерева.
Широкий браслет прохладно лег на запястье, кольцо с зеленым камнем свободно уместилось на среднем пальце, мочки ушей прищемили серьги с крупными жемчужинами — жаль, что всего лишь клипсы.
Цепочки с крестами Ньюнг Тяо отложила в сторону — чужой Бог может навредить ей, а бусы из крупного речного жемчуга прекрасно подошли к сережкам. Овальное зеркало отразило прекрасную девушку в ореоле сверкающих камней, впечатление портила лишь черная униформа повара, она напоминала, что Ньюнг Тяо — всего лишь жалкая рабыня в этом богатом доме.
Не моргая, она смотрела, как из огромных и прекрасных раскосых глаз отражения катятся по нежным алебастровым щекам крупные бриллиантовые капли, как падают они на столик, как отскакивают от хрустальных флакончиков с духами.
Вытерев слезы, девушка решительно обшарила ящики столика, какие смогла открыть и радостно засмеялась: в нижнем ящике деньги лежали небольшой кучкой прямо в банковских бумажных обертках.
Ньюнг Тяо заторопилась: несколько пачек она спрятала на груди, одну зажала в руках и поспешила прочь, надо успеть до наступления темноты доехать отсюда до города, а там, в старом заводском общежитии снимает койку ее брат.
Шубку и украшения она так и не сняла, входную дверь закрывать не стала, чтобы в дом смогла войти собака, не переносившая холод…