Последний Крестовый поход

Длинный список Крестовых походов, которые предпринимали западно-европейские королевства, начинается с Первого крестового похода в Святую Землю на отвоевание Гроба Господня в 1096 году и заканчивается Крестовым походом на Варну в 1444 году. Попытки удержать земли в Палестине не увенчались успехом, между тем появился враг, который грозил завоеванием уже европейских территорий – турки-османы. Однако после неудачи Варненского похода попытки организовать новые кампании такого рода, с привлечением по благословению папы римского под знамена крестового воинства европейских сил, были оставлены – и бесперспективно, и время уже не то. С тех пор  экспансия в чужие земли и борьба за собственные приобрели другие формы.    
***

Содержание: Король Польши и Венгрии. *** Крестовый поход, 1 января 1443 года. *** Куновицы, 2 января 1444 года. *** Мирный договор, 1 августа 1444 года. *** Клятва короля. *** Крестовый поход на Варну, 10 августа 1444 года. *** Битва при Варне, 10 НОЯБРЯ 1444. *** Гибель короля Владислава. *** Разгром. *** Последствия. *** После Варны. В кругу легенд. *** Португальская версия. *** Хроника города Львова. *** Памятники.
***
                Король Польши и Венгрии.

          1 июня 1434 года, в возрасте около 83 лет, скончался король Польский Владислав II Ягелло… Ягайло, сын Ольгерда… как говорят, от сильной простуды, в окрестностях Львова, на пути из Медыки во Львов, в Городке (прежде назывался Гродек Ягеллонский). Перед смертью он отдал епископу краковскому Збигневу Олесницкому перстень от своего брака с Ядвигой, который хранил до самого своего конца, и завещал ему дела правления. Возможно. По крайней мере, так написано у Яна Длугоша… во всяком случае, Олесницкий долгое время крепко держал власть в своих руках и был самой значимой политической фигурой в Польском королевстве...

Поскольку Львов оказался местом королевской кончины, то в этом городе королю отдали дань памяти первыми. В своих «Хрониках города Львова» Денис Зубицкий пишет о том, что городская рада одобрила постановление, чтобы львовяне на целый год воздержались от различных праздников – пиров по любому поводу, даже свадебных, пения, музыки, танцев, а в кафедральном костеле отправляли торжественное заупокойное богослужение, на которое магистрат Львова щедро выделял восковые свечи. Не менее торжественно проходило поминание короля и в других городах Литвы и Польши. Он стоял у власти много лет, такое долгое правление монарха – целая эпоха в жизни страны.

У Ягайло и его последней четвертой королевы, Софьи Андреевны Гольшанской, было трое сыновей, один из них, родившийся вторым, умер в возрасте всего полутора лет, двое других, первый и третий, были крепкими мальчиками и умирать не собирались. Хотя и со многими разнообразными сложностями, трон перешел к старшему королевичу, Владиславу, а его младшего брата Казимира после гибели Сигизмунда Кейстутовича отправили в Литву в качестве королевского наместника. 29 июня 1440 года он был выбран литовскими боярами великим князем Литовским.

          Карьера Владислава III поначалу складывалась весьма удачно, в 1434 году он был коронован польской короной, а затем в 1440 – венгерской (под именем Уласло I). До совершеннолетия – король был признан совершеннолетним в 14 лет - от его имени Польшей правил регент, Збигнев Олесницкий, а затем он продолжал заниматься тем же самым ввиду отсутствия короля в стране, так как Владислав уехал в Венгрию… Венгрия, страна гуннов, Мадьярское королевство… Произошло же все это так.

Венгерский престол в 1439 году перешел супруге покойного короля Альбрехта, дочери императора Сигизмунда – Елизавете Люксембургской, благодаря ее династическим правам (она являлась родственницей венгерских Арпадов). Однако стране предпочтительнее было иметь на троне короля, мужчину и воина, который мог бы возглавить борьбу с турками-османами… последние уже завладели на Балканах Болгарией, успешно воевали с сербами и грозили Венгрии и Австрии, борьбу с ними до недавнего времени возглавлял император Священной Римской империи Сигизмунд Люксембургский, основатель ордена Дракона, но, поскольку ныне он отошел в мир иной, ему требовался достойный преемник.

В результате проведенной дипломатами многих стран работы королева Елизавета была поставлена перед необходимостью разделить престол и постель с молодым королем Польши Владиславом. Ей было тридцать лет (и она была уже матерью двоих дочерей), ему еле-еле шестнадцать, нормальный династический брак… Однако Елизавета, вместо того чтобы обрадоваться тому, что ее выдают хотя бы не за старца, а за юношу, вздумала упираться. Она была беременна, она выражала уверенность, что родит принца, она его родила, она попыталась объявить его венгерским королем…

В результате страна раскололась, одни поддержали свою королеву, другие – чужестранного короля, сын Елизаветы был коронован в Дьере, Владислав в Будапеште… корона Святого Иштвана (Стефана), Святая корона Венгрии, по обычаю страны использовавшаяся при интронизации… она и до сих пор считается святой и чрезвычайно важна для венгров… корона попала в Австрию, и впоследствии королю Матьяшу Корвину пришлось ее выкупать за большие деньги…

Елизавета потерпела военное поражение, пошла на мировую, встретилась с Владиславом лично… они обменялись поклонами, улыбками, подарками… король преподнес королеве роскошные меха… А вскоре королева умерла, при неясных обстоятельствах. Ходили слухи, что ее отравили. Смерть высокопоставленного лица в Средневековье всегда вызывала и вызывает подозрение в том, что тут не обошлось без яда, тем более если эта смерть была многим выгодна.

А далее Владислав сделал то, чего от него и ждали, - начал борьбу с турками.
 
          Однако дело оказалось слишком сложным и опасным. В 1443 году молодой монарх, «оплот христианства», как его льстиво называл папский легат, возглавил объявленный папой римским Крестовый поход против турок, окончившийся катастрофой. В сражении под Варной 10 ноября 1444 года крестоносное войско было разбито и почти полностью уничтожено… что касается самого двадцатилетнего Польского и Венгерского короля Владислава, то он пропал без вести. Он участвовал в бою, он находился впереди отряда, атаковавшего охранявших султана янычар… он погиб, что вероятнее всего… но его тело не было найдено, хотя ходили пугающие слухи, что им завладели турки, что его отрубленную голову султан Мурад приказал поместить в сосуд и залить медом с целью сохранения в качестве своего военного трофея… однако также из уст в уста передавались рассказы о спасении юного короля от гибели, и в это многим хотелось верить настолько, что верится порой и сегодня. Тем более нет все-таки стопроцентной гарантии того, что самый мрачный вариант истории – подлинный, поскольку, за неимением доказательств, он не единственно возможный.   

          Основы могущества Османской империи (название происходит от имени родоначальника династии султана Османа) были заложены в XIII веке, когда турки-сельджуки захватили Малую Азию (Рум), которая была владением Византии, основав здесь Великое Османское государство. Османская империя - Высокая (блистательная) Порта - со столицей в городе Адрианополе – Эдирне. Малая Азия стала плацдармом для новых завоевательных походов на соседние земли.

Завоевания османов в конце концов составили длинный впечатляющий перечень, полностью он выглядит так: Крым, Месопотамия, Армения, западная часть Грузии, Сирия, Аравия (Мекка), все побережье северной Африки (Египет, Марокко), на Балканах – Болгария (конец XIV века), Сербия (середина XV века), часть Греции (вторая часть у Венеции), 1501 год - Албания (Дуррес), 1522 год – остров Родос (владение рыцарей-иоаннитов), часть Венгрии (1520-1566 годы), остров Кипр (столица Кандиды) – покорен в ходе Кандийской войны 1645-1669 годов, а также завоеваны ряд островов и крепостей на Эгейском море. Свободными от власти турок на Балканах оставались небольшие владения Венеции - приморье в Далмации, республика Дубровник в Албании (но как данница турок), Хорватия и Словения в составе Австро-Венгрии.

Сражение при Варне 1444 года – всего лишь один эпизод из кровавой череды бесконечных войн и множества сражений, но это эпизод горестный и героический, и забыт он не был… И это сражение, и эта история стоит того, чтобы поговорить о них подробно.   
***
                КРЕСТОВЫЙ ПОХОД. 1 января 1443 года.
    
          В 1443 году 1 января папа римский Евгений IV, положение которого на папском престоле было непрочным и которому нужны были какие-то громкие свершения, объявил Крестовый поход на турок. Обстоятельства, казалось бы, благоприятствовали. Междоусобица в Венгрии была завершена, на престоле утвердился Владислав III Польский (которому папа оказал свое содействие и который теперь был ему обязан). Войско под командованием могущественного трансильванского магната и опытного полководца Яноша Хуньяди (отца самого знаменитого короля Венгрии Матьяша Корвина-Ворона) нанесло туркам ряд поражений в Сербии в 1441 и 1442 году.

В первые дни 1443 года папа издал энциклику, в которой предлагал всем прелатам отдавать одну десятую часть своих доходов на нужды турецкой войны. Со своей стороны понтифик объявил, что отдает пятую часть имеющихся у него средств на вооружение армии и флота. Идею Крестового похода кроме Венгрии поддержала Сербия в лице деспота Георгия Вуковича Бранковича. Таким образом, венгров и сербов в войске крестоносцев оказалось большинство.

В Польше папа Евгений IV популярностью не пользовался, и его призыв пропал втуне, к Владиславу примкнули только 500 польских добровольцев, составивших его личную гвардию. 700 боснийцев привел Петр Ковачевич. Еще прибыли небольшие отряды хорватов и валахов (румыны), а также наемников-чехов и западных рыцарей, которых набрал папа и привел кардинал Джулиано Чезарини (этих последних один писатель характеризовал как «толпу отщепенцев, искавших лучшей доли», то есть то была далеко не элита, не цвет рыцарства… ну да уж как вышло)…

Чезарини стал одним из активных организаторов и вдохновителей похода, а также первым советником молодого короля Владислава, которого кардинал, знавший толк в лести, называл «оплотом христианства» и который сам в это свято верил. И верил в свою особую миссию и свою счастливую звезду.   

В Западной Европе Крестовый поход по разным причинам поддержки не получил… Франция сто лет воевала с Англией, в Италии Арагон и Анжу делили Неаполитанское королевство… Генуя не хотела ссориться с султаном, Венеция выжидала, чья возьмет…

Новый король Германии Фридрих III Габсбург не стал поддерживать Владислава Польского и Венгерского, которого рассматривал как своего соперника, сославшись на проблемы в Чехии. Тем не менее на общий сбор крестоносного войска летом в Буде собралось порядка 40 тысяч воинов.

В то же время албанский вождь Георгий Кастриот, прозванный Скандербегом, в рамках Крестового похода объявил султану войну.

Против турок выступил также Константин Палеолог, деспот (правитель) Мореи, небольшого государства на Пелопоннесе (Греция). Он вторгся во владения герцога Афинского, вассала султана, и двинулся через Фессалию на Константинополь, поднимая на своем пути греческую и фракийскую знать на борьбу с османами.
***
                КУНОВИЦЫ. 2 января 1444 года.

          Султан Мурад II со всей своей армией поспешил в Европу, направившись прямо к Дунаю. Осенью 1443 года «Венгерский король Владислав… собрав войско, отважно напал на турецкого султана Мурада, а с ним был и деспот Георгий Вукович; они друг другу поклялись, что не разъедутся без боя. Тогда они двинулись вместе через всю землю Рацкую и Болгарскую» (цитата из «Записок янычара» Константина из Островицы, Рацкая земля – здесь, видимо, юго-запад Сербии).

Крестоносцы прошли через Златицу (ущелье в балканском хребте, также называемое Золотыми или Железными воротами) по направлению к Пловдиву и достигли сербского города Пирота на реке Нишава, притоке южной Моравы. Здесь они узнали, что «турецкий султан подошел к Софии, которую он сжег».

2 января 1444 года произошла битва. Из «Записок янычара»: «они подошли к горе, называемой Рымовичи [Куновицы]… началась битва с турками, которая была такой жестокой, что все турки были поражены наголову, а высокие их сановники одни перебиты, а другие взяты в плен. И один друг султана, который был с ними, заменяя султана, был там убит, и до сих пор стоит знак на его могиле в местечке Тайяницы [близ горы Куновицы на поле боя пал шурин султана, Махмуд Челебия]. И оттуда король Владислав, победив поганых, беспрепятственно с радостью двинулся в Рацкую землю и разместился на поле Добрыгич [при впадении р. Топлицы в Мораву], намереваясь остаться там в Рацкой земле на зиму, а летом с божией помощью напасть на турок. И туда пришло посольство от турецкого султана, прося, чтобы пленных сановников, которые были пойманы, он отпустил. Но он (Владислав) желал вернуть деспоту Смедерево со всеми замками и всей Рацкой землей, а также двух его сыновей, Георгия и Стефана. (Там был захвачен один турецкий гетман по имени Карамбег, и за него султан дал тысячу пятьсот золотых.) Король Владислав, посоветовавшись с деспотом и другими сановниками, удовлетворил его просьбу, и султан послал одного сановника — Балтаоглы, называемого Секирчин сын, и тот по приказу султана отдал Смедерево деспоту со всеми замками; были привезены и оба слепых сына [сыновья Бранковича были заложниками султана, их ослепили в 1441 году, сербское народное предание винит в этом их сестру Мару, жену султана, но в «Записках янычара» рассказано, что Мара пыталась  предотвратить трагедию, однако не успела]. И тогда были выпущены из тюрьмы все, которых просил султан. Деспот Георгий, взяв все свои земли, стоял там с королем и со всем войском четыре недели, все имея в изобилии; потом король с радостью поехал в Венгрию, одержав победу над погаными; он заключил с ними перемирие на семь лет [на самом деле на 10 лет]. И так закончилась эта счастливая битва».

          После битвы при Куновицах произошел подъем освободительного движения в южно-славянских землях. Вспыхнули восстания в сербском городе Ново Брдо и в Софийском округе, а затем волна восстаний прокатилась по Греции и Албании.

          Шесть дней спустя после Куновицы, 9 ноября, крестоносцы захватили  Пирот. 20 ноября была отвоевана София. Собор Святой Софии, который турки превратили в мечеть, восстановили и отметили службой День благодарения.

Как развивались дальнейшие события, не очень ясно. Существует две версии. Согласно первой, христианские войска в поле Уручево на Рождество дали последний решительный бой туркам, в котором опять одержали победу. По второй версии, армии крестоносцев двинулись к востоку от Софии, пересекли хребет и в поле Златица встретили армию султана, которой дали бой, в котором и победили…

Однако крестоносцы, нанеся сокрушительное поражение туркам, не смогли развить дальнейшее наступление, хотя предполагали двигаться на Одрин (Эдирне, Адрианополь, пограничные греческие земли, давно захваченные турками)… как пишет исследователь, «суровая балканская зима вкупе с турецкой тактикой партизанской войны вынудила крестоносцев отступить к Белграду, а затем к Буде»… источники сообщают о страшных морозах, нетипичных для мягкого климата Балкан, в результате которых погибали люди и лошади.

В Буде крестоносцев встретили торжествами, устроенными в их честь ликующими жителями города. Между тем после ухода христианского войска для болгарского населения настали тяжелые дни. Вернулись злые, жестокие и беспощадные турки. Софийский епископ был обезглавлен, а его голова отослана султану в Эдирне. Собор Святой Софии преобразовали обратно в мечеть. Многие деревни около Софии турки предали огню, население убивалось или уводилось в рабство.

          В это время Бранкович, который был не только деспотом Сербии и вассалом султана, но и его тестем… у него было сложное положение, и он прилагал все усилия для заключения мира, к которому стремился и сам Мурад, обеспокоенный намерениями султана Карамании Ибрагим-бека (Карамания – область в Малой Азии, лежащая между озером Туз и горным хребтом Тавр). Ибрагим-бек состоял в родстве с османским султаном, но был преисполнен решимости вступить с ним в борьбу за первенство в азиатском мире. Говорят, что эти намерения старательно подогревали христиане…

Итак, султану нужна была передышка, а Владислав со своей стороны видел, что поход пора заканчивать… на его мнение мог повлиять Бранкович… в апреле 1444 года начались переговоры о перемирии… хотя Джулиано Чезарини и Янош Хуньяди выражали свое несогласие с этим решением, считая правильным продолжить войну… и папа римский активно занимался снаряжением морской экспедиции христианских флотов для поддержки миссии крестоносцев на суше…  но Владислав все же поступил так, как поступил, лишь пообещав им всем, что позднее война продолжится…

          Между тем правы были, наверное, они, а не он и уж конечно не Бранкович, имевший ввиду в первую очередь свои интересы. Дела у турок шли неважно: султан находился в Малой Азии (Анатолия), где вел войну с караманским султаном Ибрагим-беком, а в Эдирне, сотрясаемом выступлениями шиитов, вспыхнуло восстание янычар. Ходили слухи о том, что султан под давлением внутренней оппозиции готов передать власть своему сыну Мехмеду, хотя тому было всего 12 лет (это будущий Мехмед Фатих – Завоеватель, на счету которого захват Константинополя)… старший сын султана недавно погиб в бою, наследником стал младший… Фактическая передача власти действительно произошла, но только уже после битвы при Варне, однако слухи были обнадеживающие настолько, как будто султан уже в самом деле стал дервишем, как и намеревался (институт дервишей был формой организации суфиев — мусульманских мистиков, Константин из Островицы называет их организацию орденом).

          Историки не скупятся на нелицеприятные характеристики Владислава, называя его в лучшем случае слишком молодым и неопытным, а в более резкой форме утверждая, что он обладал нерешительным характером и «всегда соглашался с последним мнением из всех слышанных им», а также упрекают его в бездарности как полководца…

Может быть, этот юноша, кроме личной храбрости (уж в этом ему никак не получается отказать) и не блистал особыми талантами, но ведь и ситуация в мире была так сложна, а он попал в самый эпицентр борьбы, он находился среди таких мощных фигур… папа римский, европейские монархи, турецкий султан… и у каждого на языке одно, на уме другое, а за душой третье… в такой ситуации могли потеряться и бывалые люди, не то что новички… по сути дела его, как сказано в одной статье, «выпихнули» в этот Крестовый поход, «втравили» в интриги, которые были выше его разумения… тут кто только не постарался, включая, конечно, и его польского регента, Збигнева Олесницкого с окружением…

Владислав был по сути ставкой в крупной политической игре, пешкой, выведенной в короли, однако стремящейся при этом стать королем не только по названию… его поступки действительно противоречивы, он и присушивался к советам (то к одним, то к другим), и при этом пытался действовать самостоятельно… да и в отношении возраста…  он ведь имел дело со зрелыми мужами… Хуньяди было 57 лет, кардиналу Чезарини 46, господарю Валахии Владу II и деспоту Сербии Георгию Бранковичу не менее чем по 50 лет, султану Мураду 40… а Владиславу еще только 31 октября 1444 года исполнилось 20 лет, его последний день рождения… проживи он подольше, может, и набрался бы опыта, и полководцем бы стал…

          Основой его армии были венгры, а венгры – это был Ян Хуньяди,  могущественный трансильванский магнат.

          Трансильвания, древнее место обитания даков, находится в предгорье Карпат, в Прикарпатье. Ныне она принадлежит Румынии, а в те времена являлась автономией в составе Венгерского королевства, будучи зажата как раз между Валахией и Венгрией. В рассматриваемую эпоху Трансильвания представляла собой промышленную (земля здесь богата полезными ископаемыми, среди которых соли, драгоценные металлы, медная руда), сельскохозяйственную (плодородная почва) и торговую (и было чем торговать) область, удачно расположенную на плодородном плоскогорье, защищенном горными отрогами и густыми лесами. Название «Трансильвания» в переводе с латинского означает «Залесье» («Страна по ту сторону лесов»), а немецкие купцы, построившие здесь хорошо укрепленные города (Шесбург, Кронштадт, Шерманштадт), называли Трансильванию Зибенбюрген, то есть «Семиградье».

К наиболее крупным городам принадлежали Клуж (Коложвар), Бран (Брашов), Бистрица (Бестерце), Сибиу (Себен). Кроме городов, в округе насчитывалось не менее 250 больших сел. Организаторская и управленческая роли в жизни трансильванских городов, население которых занималось ремеслами и торговлей, в основном принадлежала немецкому, наиболее культурному населению. В целом же население в Семиградье было пестрым – валахи, венгры (секеи), саксонцы, половцы (куманы), сербы. Недаром в войске Яна Хуньяди имелась тяжеловооруженная немецкая конница…

Так вот… В период междоусобицы трансильванский князь Хуньяди приобрел большое влияние в Венгерском королевстве. Следуя выражению автора «Записок янычара», посвященному Яну Хуньяди: «Янкул обладал большей властью, чем сам король, и никому не желал уступать королевства»…  Это все нужно иметь ввиду, вынося свои суждения… будем считать, что король Владислав в таких условиях делал, что мог.          
***
                Мирный договор, 1 августа 1444 года.

          Султан Мурад II и король Владислав заключили мир на 10 лет. 12 июля 1444 года султан подписал документ договора в Эдирне (Одрин, Адрианополь – поэтому договор называют Адрианопольским) и отправил в Венгрию своих послов, а 1 августа в Сегедине документ был подписан Владиславом, Яношем Хуньяди и Бранковичем.

Согласно договору, Сербии  возвращалось 24 города, в том числе Смедерево, Голубац, Крушевац, Ново Брдо и другие, однако при этом Сербия по-прежнему оставалась данницей султана, также, как и Валахия. Кроме того, освобождению подлежала часть Албании. Султан обязывался отпустить всех пленных (в том числе ослепленных сыновей деспота), заплатить Владиславу 100000 дукатов за военные издержки и выставлять 25000 воинов на каждый поход короля.
Султан поклялся на Коране, а Владислав на Библии, что ни один из них не будет переходить Дунай… Балканы делятся течением Дуная примерно пополам. Таким образом, условия договора были выгодны для Владислава, а из Польши между тем являлись посольства с просьбами, чтобы король удовольствовался достигнутым успехом и возвратился на родину. Ему, наверное, держа в руках материнские письма, следовало согласиться…

          Однако уже к моменту заключения договора он практически находился на грани расторжения. Возражения советников и полководцев Владислава оказались настолько активно поддержаны папой Евгением, которого никак не устраивал мирный договор вместо громкой победы, что натиск на молодого короля многократно усилился.

Папская булла, которая освобождала короля от принесенной султану клятвы, была выдана уже через четыре дня после заключения Адрианопольского мира. Легат папы Джулиано Чезарини объяснил, что клятва, данная неверному, недействительна… это произвело сильное впечатление на короля и на венгерских магнатов…

В конце июля из Венеции в устье Дуная отправилась флотилия под командованием Альвизе Лоредана и папского племянника, кардинала-легата Франческо Кондуль-мера (папа Евгений сам был родом из Венеции). От начальника папского флота и от византийского императора Иоанна Палеолога поступали известия о полной слабости османов. Христианский флот должен был блокировать пролив Дарданеллы.

И молодого короля Владислава убедили нарушить заключенный мир… В том же августе и в том же Сегедине на съезде венгерской знати решено было возобновить военные действия.

Мирный договор был подписан на 10 лет, но просуществовал всего 10 дней – 10 августа 1444 года Владислав отдал приказ о начале сбора войск для нового похода.

         «Записки янычара»: «Духовные и светские властители, видя, как король ранее успешно воевал с погаными, подговорили его, чтобы он не соблюдал мира с турками. И так астрологи, глядя на планеты, рыцарство, напиваясь вином, а Янкул, отец Матиаса, будучи правителем Венгерского королевства, уверили короля в том, что он будет иметь счастье в борьбе с турками. И тогда же король Владислав начал готовиться к войне»…

В отношении Хуньяди автор «Записок» высказывает негативную сербскую и польскую точку зрения на события, поскольку Хуньяди находился во враждебных отношениях с сербским деспотом Георгием Бранковичем. Раци и мадьяры, имея общего врага в лице турок, не сумели преодолеть своей собственной вражды и объединиться в борьбе с ним… последствия были более чем печальны…

          Говорят, провал Крестового похода 1443-1444 года (его называют Крестовым походом на Варну) обуславливался двумя главными ошибками его руководителей: во-первых, не надо было заключать мирный договор, а во-вторых, не надо было его нарушать. 

          Странно, что короля Владислава подвигли разорвать договор с султаном, который по описаниям современников выглядит вполне приличным человеком… Мурад был образован, благочестив, справедлив и человеколюбив, в духе времени и согласно специфическому воспитанию, конечно, но… Не следовало обращаться с ним так неуважительно, хотя он в глазах христиан являлся всего лишь язычником-сарацином… это был промах юного короля, это была авантюра боровшегося за свою власть папы Евгения IV и итальянского кардинала Чезарини, заимевшего большое влияние на Владислава…   
***
                КЛЯТВА КОРОЛЯ.
      
          Есть мнение, что нарушение предыдущей клятвы, данной султану, произвело на христиан не менее отталкивающее впечатление, чем на турок. Поражение в битве крестоносцев в этом плане становилось подобно каре Господней за клятвопреступление.

Папа и церковь считали себя вправе не признавать договоров, заключенных «ко вреду церкви», и освобождали мирян от клятвенного обещания их выполнять. Однако сомнение в том, что, какими бы громкими словами ни прикрывалась эта теория, суть ее оставалась при этом безнравственной, будоражило умы. Многие приходили к выводу, что христианам крайне непростительно было поступать таким образом. 

          Эта мысль оказалась сформулирована и высказана позднее самого события английским драматургом Кристофером Марло, жившем во второй половине XVI века, в елизаветинскую эпоху.

В 1587-88 годах Марло создал пьесу из двух частей - «Тамерлан», во второй части которой использовал историю битвы при Варне, вычитанную им в изданной в 1556 году на латыни книге Филиппа Лонитцера «Турецкие хроники» и наложенную на историю другой битвы, при Никополе, причем большое внимание автором было уделено именно этическому аспекту, заключению и нарушению мирного договора между христианином и мусульманином, предшествовавшими битве при Варне и ставшими ее непосредственной причиной.

Ни регион, где происходит действие, ни общая история конфликта в данном случае значения не имели и только упоминались в общих чертах. Не существенны были и подлинные имена и портреты исторических лиц. Предводитель крестоносцев у Марло назван Сигизмундом, королем мадьярским (в этом персонаже можно угадать короля Римского, Венгерского и Чешского, императора Священной Римской империи Сигизмунда Люксембургского, проигравшего битву при Никополе 1396 года), а его противник - Оркан, царь Анатолийский, вобрал в себя черты султанов Порты Мехмеда I и Мурада II, с которыми боролись настоящий Сигизмунд и затем сменивший его Владислав Польский.

          По ходу пьесы Марло, царь Оркан соглашается на мир с христианами из-за военной угрозы, исходящей от Тамерлана. Владыки встречаются лично и заключают мир.
…
Оркан

Пусть Сигизмунд обет свой подтвердит
Пред небесами и своим Христом.

Сигизмунд

Перед творцом, нам даровавшим жизнь,
Пред сыном господа и приснодевы,
Я, Сигизмунд, торжественно клянусь,
Что свой обет вовеки не нарушу.

Оркан

Перед пророком нашим Магометом,
Чей глас в святом коране нам звучит,
Чье благостное тело вместе с гробом
Над Меккою священной воспарило,
Клянусь, что не нарушу договор!
Его сейчас должны скрепить мы оба
Собственноручной подписью и клятвой,
И каждый пусть такой получит свиток,
В котором наш союз запечатлен.
…
          Далее королю сообщают, что Оркан отправил часть своих войск против Тамерлана.

Фредерик
…
Сейчас удобный случай, государь,
Воспользовавшись нашим превосходством,
Неверным беспощадно отомстить.
…
Сигизмунд

Но, Фредерик, подумай, ведь у нас
С царем Орканом заключен союз:
Он договором подтвержден и клятвой,
И мы Христа в свидетели призвали.
Не значит ли, что, нарушая слово,
Мы христианской вере изменяем?

Болдуин

Нисколько, государь. Ведь эти турки
Не веруют в Христа, не знают чести,
И к выполнению клятвы, данной им,
Нас вовсе не обязывает церковь.
Богопротивные их обещанья
Не можем мы гарантией считать
Того, что нам ничто не угрожает!
Нет, наши клятвы нам мешать не могут
Пустить оружье в ход и победить.

Сигизмунд

Хотя вы правы, что на клятвы турок
Спокойно положиться мы не можем,
Но те пороки, что чернят безмерно
Их веру, доблесть, рыцарскую честь,
Примером не должны служить для нас,
И, клятву дав, мы выполнить должны
Ее, как христиане, честно, свято.

Фредерик

Поверьте, государь, что неразумно
Держаться клятвы, данной нечестивцам.
Ведь если, как Саул и Валаам,
Что слову божию не покорились,
Осмелимся мы упустить возможность,
Которую дает нам сам господь,
Отмстить за убиенье христиан
И наказать язычников поганых,
Тогда и нас постигнет гнев господень,
И грозная десница покарает
Нас, грешных, нерадивых слуг Христа.

Сигизмунд

Пусть так! К оружию, о графы! Быстро
Отдайте нашим воинам приказ
На стан язычников напасть внезапно
И победить, как повелел господь!
…
          Оркану докладывают, что христианское войско готово вероломно напасть на него.

Оркан

Предатель! Негодяй христианин!
Ведь у меня в руках наш договор,
Скрепленный обоюдной нашей клятвой;
Я Магометом клялся, он - Христом!

Газелл

Пусть стрелы ада их сердца пронзят!
Они в предательстве победу ищут,
Не уважая своего Христа.

Оркан

Ужель нас христиане обманули?
Возможно ли предательство в сердцах
Тех, кто по образу господню создан?
Коль есть Христос, как учат христиане -
Хоть их дела его и отрицают, -
И если он Юпитером рожден
И простирает властную десницу,
Ревнуя слову своему и вере,
Как наш пророк великий Магомет,
Ему я жертвую пергамент этот -
Свидетельство измены христиан.
(Разрывает договор.)

          Оркан обращается к своим воинам с парадоксальным призывом:

Оркан

Христос, кого считают всемогущим!
Коль хочешь доказать нам, что ты - бог,
Достойный уваженья чистых сердцем,
Изменникам растленным отомсти
И сделай так, чтоб малый наш отряд
Не отступил перед врагом сильнейшим,
А уничтожил бы, разбил бы в прах
Зловредные войска лжехристиан!
К мечам, соратники! Христа зовите!
Коль есть Христос, врагов вы победите!
…

          Таким образом, мусульмане побеждают предателей-христиан с именем Христа. Марло не рассказывает о том, как протекало сражение, им показан только финал – гибель короля Сигизмунда, на котором лежит ответственность за нарушение клятвы.
…
За сценой шум битвы. Входит раненый Сигизмунд.

Сигизмунд

Разгромлено все войско христиан!
Господь нас пораженьем наказал
За подлое предательство мое!
О справедливый судия-каратель!
Дай, чтобы мой позор, мои страданья
От мной заслуженных смертельных ран
Эпитимией мне предсмертной стали,
И разреши, чтоб, умерев в грехе,
Я милостью твоей встал к новой жизни.
(Умирает.)

Входят Оркан, Газелл, Урибасса и другие.

Оркан

Мы утопили христиан в крови!
Нам помогли Христос иль Магомет!

Газелл

Здесь тот мадьяр, что клятву преступил.
Он поплатился жизнью за злодейство.
….

Оркан

Газелл, о гибели его что скажешь?
Христа молили мы судить его;
Не очевидна ль власть Христа, как свет
Луны, когда она всего полнее?

Газелл

Все это лишь случайности войны:
Их власть порой нам кажется чудесной.

Оркан

А я считаю: надо чтить Христа,
Не оскорбляя этим Магомета,
Который тоже нам помог в бою.
Поскольку нечестивец предал веру,
Он ныне мертв для неба и земли,
И мы следить должны, чтоб труп его
Стервятникам был отдан на поживу.
…

          Кристофер Марло – один из наиболее выдающихся предшественников Шекспира, мощное дарование которого поражало зрителей, а из-за громогласно высказываемых созданными им персонажами смелых мыслей и идей, в том числе в отношении религии, его объявили вольнодумцем. Некоторые его творения по приказу архиепископа Кентерберийского были даже преданы сожжению.
***
                КРЕСТОВЫЙ ПОХОД НА ВАРНУ. 10 августа 1444 года.

          Итак, нарушенная клятва… Правомочно ли видеть в ней истоки нарушенной сплоченности христианского лагеря и дальнейшего поражения крестоносцев? Или же данным обстоятельством можно было оправдать шаги, предпринятые (или, напротив, не предпринятые) совсем по другой причине… 

Известно, что император Византии Иоанн VIII Палеолог отказался оказать походу какую-либо помощь, сербский деспот Георгий Бранкович войска также не выставил.

Флорентийская уния 1439 года, которую в надежде привлечь к себе западную помощь принял Константинополь, на самом деле породила в империи, уже ослабленной внутренними распрями, еще больший раскол и смуту. В этих условиях император постарался держаться подальше от событий, чтобы не давать султану повода для решающего наступления на ослабленный Константинополь, представлявший в то время остров среди земель, уже занятых турками, и тем самым выиграть время…

Что касается сербов, то им и прежде, и потом доводилось действовать вразрез с христианской коалицией… Чтобы сохранить свои владения, Бранкович заключил с турками сепаратный мир, в результате чего султан подтвердил его права на Смедерево и 23 города, в том числе Голубац и Крушевац, и передал ему эти города на деле… возможно, Бранкович также помешал Скандербегу прийти на помощь Владиславу. В целом считают, что его отступничество стало одной из главных причин поражения крестоносцев…

Согласно «сербской» версии, изложенной в «Записках янычара», Бранкович был против разрыва Адрианопольского договора и просил короля передумать, убеждая его, что он не готов к войне, так как получил от турок разоренные земли, однако Хуньяди, решительно выступавший за войну, помешал Владиславу прислушаться к обоснованной просьбе деспота сохранить с турками мирные отношения (и, таким образом, вынудил Бранковича войти в отношения с врагом – чем не оправдание).

По другим данным, Янош Хуньяди, со своей стороны правильно оценивая сложившуюся ситуацию, сам выступил в поход с неохотой, под давлением кардинала Чезарини и по приказу находившегося под сильным влиянием Чезарини короля. Тоже оправдание.

Со своей стороны Чезарини  вроде бы ратовал за успех Крестового похода. Богоугодная миссия.

А король был молод, пытался слушать их всех, но решающим оказалось слово папы, которое истолковал для него Чезарини - папский посол. Результатом стала трагедия.

          В распоряжении Владислава оказалась, таким образом, в основном только венгерская армия, хотя и возглавленная помимо коронованного юноши опытным полководцем Яношем Хуньяди и несколько усиленная пришедшими на помощь мадьярам валахами и небольшим числом других союзников-добровольцев и наемников (среди них поляки, чехи, словаки, хорваты, боснийцы, бежавшие от турок армяне и западные крестоносцы)…

Собранные силы были в три раза меньше войска, которое в связи с серьезностью ситуации султан Мурад быстро и организованно переправил через Босфор из Малой Азии (Рум, Анатолия) на Балканы (Румелия) с помощью нанятого им генуэзского флота (генуэзцы взяли «за эту иудину услугу» по дукату с человека), чтобы дать достойный отпор вероломному христианскому королю.

Турецкие летописцы говорят, что султан на западных «франкских» кораблях (уже упомянутый генуэзский флот) перебросил свою армию на европейский берег… Евгений IV в своей булле предал анафеме этих «лжехристиан» - мусульманских пособников, да что толку…

Попытка помешать переправе турок через Проливы не удалась, хотя папа, как уже говорилось, отправил для выполнения этой задачи флот - 20 венецианских, генуэзских и два дубровникских корабля… но, с одной стороны, этих сил было слишком мало, а с другой стороны, их все равно опередили, они не успели пересечь Мраморное море… Между тем султан смог оставить Малую Азию, так как в августе заключил мир с караманским султаном Ибрагим-беком, обеспечив себе надежный тыл. По некоторым данным, венцианские моряки были подкуплены турками.

          Валашский господарь Влад II по прозвищу Дракул (Дракул – Дракон – член элитного ордена Дракона императора Сигизмунда), отец того всем известного Влада III Цепеша, прообраза графа Дракулы, чья страшная слава началась еще в Средневековье, - Влад II, решив разорвать отношения с турками и признать сюзеренитет Венгрии, присоединился к крестоносцам около Никополя и был поражен, увидав собранные ими силы. Он призвал короля повернуть назад, заявляя, что султан для охоты собирает людей больше, чем Владислав созвал в Крестовый поход. Но король в данном случае показал себя упрямым мальчишкой, так как его главный советник, кардинал Чезарини, продолжал подогревать в нем боевой дух… Влад в дальнейшей войне не участвовал, оставив королю свои отряды под командой   своего старшего сына Мирчи.

Считают, что крестоносцев было примерно 20 тысяч (из них не менее 13 тысяч венгров и от 4 до 7 тысяч валахов), - а турок где-то тысяч 60…   
      
          В план похода входил рейд в восточном направлении по болгарской земле до побережья Черного моря в районе Варны, где христианское войско должно было соединиться с христианским флотом. Далее войску предстояло взойти на корабли и плыть вдоль побережья в Константинополь, как сказано в одной статье, «толкая османов из Европы». То есть речь шла о достижении решительного успеха… и ведь поначалу поход разворачивался вполне удачно…

Крестоносцы в сентябре 1444 года выступили из Варадина и Темешвара (сегодня Орадя и Тимишоара, Румыния), перешли Дунай возле Оршовы (небольшой румынский город на северном берегу Дуная, в ущелье Железные ворота), через Северную Болгарию направились к Варне и начали брать одну турецкую крепость за другой, причем в этом участвовало и примкнувшее к ним местное болгарское население.

26 сентября был осажден Видин, город-крепость на северо-западе Болгарии, ее древняя столица. О взятии Владиславом Видина кратко упоминают «Записки янычара», а также пишет и немецкий поэт Михаил Бехайм, сообщая, что жители Видина пошли вслед за королевским войском. Через несколько дней в осаду попал и Никополь. Здесь к венграм примкнули валахи. О прозвучавшем здесь совете Влада II сворачивать поход пока не поздно уже говорилось выше. Король ему не последовал.

После решительных битв возле Шумена, Провадии и крепостей Петрич и Михалич (крепости после взятия разрушались, чтобы обезопасить свой тыл) армия крестоносцев к вечеру 9 ноября дошла до города Варны (турецкое Кур-тепе), расположенной на берегу Варненского залива Черного моря, в устье реки Провадии. Варна была завоевана турками в 1391 году и превращена ими в береговую крепость. Крестоносцы достигли Варны основательно потрепанными перенесенными боями, тяжелыми и длительными, с большим количеством жертв.

В Варненском заливе их должен был ожидать итальянский и греческий флот, но, когда христианская армия подошла к заливу, она не нашла там ни одного корабля. Между тем навстречу крестоносцам уже двигались полчища Мурада. Под Варной враги и встретились… ночью с 9 на 10 ноября крестоносцы увидели вдали огромное море костров – это были турки. А дальше последовала решающая битва.
***
                БИТВА ПРИ ВАРНЕ. 10 НОЯБРЯ 1444.

          Перипетии битвы при Варне прослеживаются в первую очередь благодаря турецким источникам – летописцу Сеадедину и историкам Сфрандзи и Халкокондилу, а также некоторым другим авторам. Как уже упоминалось, европейцы черпали эти сведения из латинского издания «Турецкие хроники» Филиппа Лонитцера 1556 года. Однако помимо хроник существовали предания, имевшие хождение и в турецких владениях, и в Европе. О битве при Варне упомянуто в так называемых «Записках янычара» Константина из Островицы, серба, побывавшего на службе в турецком войске, и написанных им, видимо, в Польше, предположительно с 1497 по 1501 год. Считается, что сведения о битве, приведенные в «Записках», относятся к легендарным, происходившим из янычарской среды.

          В целом события разворачивались следующим образом.
          Ночью перед боем вожди крестоносцев собрались на совет. Обсуждению должны были подлежать следующие вопросы – не следует ли отойти ввиду многочисленности врага, а если оставаться, то не лучше ли будет укрыться за стенами Варны вместо того, чтобы давать открытый бой, а если давать бой, то какой тактики придерживаться.

Некоторые историки утверждают, что христианская армия оказались в ловушке и не имела возможности покинуть будущее поле боя. Это не совсем точно. Султан Мурад подошел с юго-запада и занял все дороги на запад, но север был открыт для отхода крестоносцев. А Дунай – это как раз на севере. Ведь отступать им нужно было к Дунаю… Но дело в том, что они решили принять бой, хотя и выяснили с помощью разведки, что им противостоит сила, превышающая их по крайней мере в три раза.

Отступление без боя оказалось отвергнуто. Уходить пришлось бы по неудобной для марша местности, через горы, и в этом случае преследование врагов могло бы оказаться очень опасным. Однако, как предполагают, наиболее важным аргументом против отступления была гордость молодого короля и Яноша Хуньяди. Им было бы стыдно отказаться от кампании, которую они начали ради Христа. Пассивная осада в Варне им, видимо, также не импонировала.

Тем не менее кардинал Чезарини стоял за оборонную тактику, он предложил использовать по примеру гуситов их так называемый «вагенбург» и держаться до подхода папского флота… ведь должен же он был подойти. Тактика гуситов считалась весьма успешной для войны с кавалерией и применялась во многих армиях, ее знал и использовал в своем войске Янош Хуньяди.

«Вагенбург» (Wagenburg, в переводе с немецкого Wagen – повозка, burg – замок, то есть замок из повозок) – вагенбург представлял собой передвижное укрепление, сформированное из повозок, которые соединялись цепями и на которые устанавливали огнестрельные орудия. Каждая повозка обслуживалась десятком воинов. Нужно было спровоцировать лобовую атаку вражеской конницы на вагенбург, успешно отражавший натиск конных воинов, а затем переводить в контратаку свои конные силы, как обычно, делившиеся на ударную тяжелую конницу и мобильную легкую, действовавшую не в колонне, а лавой.

В общем, это могло бы быть совсем неплохо, и многие воеводы выразили свою солидарность с Чезарини, однако Янош Хуньяди заявил решительное несогласие… говорят, что Чезарини и Хуньяди вообще между собой не ладили, что Хуньяди раздражала самоуверенность итальянского кардинала, возомнившего себя военным стратегом…

Так вот, Хуньяди заявил, что, имея ввиду огромное преимущество в численности вражеского войска, защита может только увеличить шансы турок на успех, поскольку нет сомнения, что вагенбург будет взят, сколько бы для этого не потребовалось штурмов. Напротив, быстрые и смелые атаки могли способствовать панике врагов и дать победу крестовому воинству там, где ее никто не может ожидать. Он закончил свое заявление воодушевляющим призывом: «Избежать боя невозможно, сдаться немыслимо. Давайте бороться с храбростью к чести нашего оружия»…

Помимо негативных по отношению к венгерскому полководцу сербской и польской версий развертывания событий существует еще, разумеется, и венгерская версия, согласно которой предложение Хуньяди трактуется как «блестящий стратегический и тактический план, который мог принести победу армии крестоносцев».  Хуньяди был опытный военачальник, давно и достаточно успешно воевавший с турками, и его трудно заподозрить в том, что он направлял свои усилия во вред крестоносному воинству. Возможно, он был прав, и это был единственный шанс не только уцелеть, но и победить… и не его вина, что ничего не получилось…

Во всяком случае, Владислава Янош Хуньяди убедил, и тот принял его позицию.

Было решено на следующий день атаковать противника внезапным, сильным ударом и «одержать победу или погибнуть». Кто принял на себя общее руководство битвой, не очень ясно. По одним данным получается, что оно было возложено королем на опытного Хуньяди, по другим его взял на себя молодой, неопытный, к тому же еще «бездарный» Владислав… Вероятнее первое, однако король в любом случае оставлял за собой свободу действий. Ему можно было советовать, но приказывать нельзя. А советы он слушал по своему желанию. Что поделать, король есть король…

          На другой день, 10 ноября, в понедельник, войска обеих сторон построились в долине за городом на Варненском поле (со временем Варна разрослась, и поле боя вошло в черту городской застройки, став его северо-западной окраиной). В этих местах находился древний могильник - пологие, заросшие травой большие курганы фракийских гробниц. В Средние века считалось, что эти холмы представляли собою памятные знаки, оставленные Чингисханом во время его похода «на Запад»…

Фронт  КРЕСТОНОСЦЕВ  выстроился дугой, спиной к городу и морю, между долиной и Варненским озером (переходящим в Белославское), линия составила около 3,5 км. Все построение делилось на центр и два фланга. Пехоты у крестоносцев не было, за исключением маленького отряда чехов, все войско представляло собой конницу - тяжелую (в основном немцы и поляки) и легкую (венгры, валахи).

На левом фланге возле озера находились пять отрядов, объединенных в два полка, из Трансильвании и Венгрии, усиленные болгарами и немецкими наемниками, под командой брата Хуньяди, Михаила Силади (Szilagyi), - всего около 5000 воинов. В тылу левый фланг имел Варну, а левее Варны за озером маленькую прибрежную крепость Галату (Galata).

Правый фланг под командой, как пишут, «губернатора Славонии» Талотси (Talotsi) выстроился возле холма вниз по склону в направлении деревни Каменар, здесь находилось порядка 6500 воинов, объединенных в пять полков, среди них отряд епископа Яна Доминека из Варадина (Dominek, Varadin), два немецких отряда кардинала Чезарини, боснийцы епископа Рафаэля, отряд епископа из Эгера (Erlau), хорватcкий отряд из Славонии. В тылу, на самом морском берегу, был устроен небольшой вагенбург, который защищали 300 или 600 чешских и русинских наемников под руководством чешского командира (гетмана) Чейка (Ceyka). 

В центре были поставлены два отряда венгров и поляков численностью порядка 3500 воинов, здесь находились король со своими польскими телохранителями и Янош Хуньяди.          
Валашская кавалерия (два полка, порядка 4000 воинов) стояла в резерве позади центра.

Считается, что отсутствие какого-либо значительного количества пехоты вызвало у Хуньяди проблемы при развертывании воинских сил, которыми располагали крестоносцы, поскольку нужно было расставить воинов таким образом, чтобы свести к минимуму риск нападения со стороны турецкой пехоты на выступающий край линии правого фланга, не прикрытый болотистым берегом озера, как это наблюдалось на левом фланге, в связи с чем правостороннее построение было усилено численно как только возможно  да еще укреплено вагенбургом… и все равно едва избежало разгрома еще в первой половине дня.

          Напротив крестоносцев, перед двумя фракийскими курганами, расположились турки. Их позиции за счет холмов считаются более удачными.

ОСМАНСКАЯ  АРМИЯ  традиционно состояла из следующих частей: «капикулы» («kapikulu») - регулярное войско на государственном содержании и «сераткулы», на содержании из средств провинциальных властей.

К корпусу капикулы относились янычары и аджеми-огланы (ени чери – новое войско, аджеми – иноземные мальчики, то есть войско из иноземных рабов, обращенных в ислам), топчу (артиллеристы), джебеджи (оружейники), сакка (разносчики воды), улуфели-сипахи (личная конная гвардия султана) и чауши (гонцы, адъютанты).

Войско сераткулы включало в себя пехоту из крестьян на жалованье - воинов азебы или асепи (azepi) и конницу – джюнджюлы (в мирное время джюнджюлы использовались для охраны пограничных городов, как городские гарнизоны).

Было еще войско топраклы, которое представляло собою отряды конников –феодалов: сипахов. Сипах – персидское слово, означающее «солдат». Османские сипахи (по существу то же, что и западно-европейские дворяне), воины из мелких землевладельцев или наемников на службе у богатых феодалов, имели в составе снаряжения панцири, тюрбанные шлемы с бармицами и защитой лица, щиты, колющее (копья) и режущее (мечи, сабли) оружие, с течением времени дополненное огнестрельным. Их лошади также имели бронированную защиту. При мобилизации сипахи должны были приходить с конными боевыми слугами (от 1 до 4), вооружёнными саблями и стрелами, которые назывались джебелю. То же слово «сипах» или «сипай» - «солдат» - позднее встречается в Индии как обозначение наемного пешего солдата.

Еще в турецкой армии имелась легкая конница тюркского типа – акынджи (akandjii), от турецкого «совершающий набег, разбойничье нападение». Акынджи были добровольцами, они использовались как разведчики и наносили вред неприятелю и населению враждебных стран набегами, в качестве платы получая трофеи. Вооружение имели легкое – кожаную защиту, лук и стрелы, арканы. Венгры называли турецких всадников «спаги».

          В авангарде османской армии находились легкие конные отряды, всадников которых именовали  «ДЕЛИ» -  «безумные». Стоит особо отметить, что «дели» являлись в основном славянами, так как набирались из покоренных османами народов (албанцев, хорватов, боснийцев). Воины «дели» прославились отчаянной, в самом деле «безумной» храбростью. У них не было доспехов – железную защиту им заменяли шкуры хищных животных (гиен, леопардов), а на их головных уборах и щитах были прикреплены большие крылья хищных же птиц, чаще всего орлов. Вид «безумных» всадников с их звериным обличьем устрашал и деморализовал противника, «дели» одинаково пугались противостоящие им и люди, и лошади.

          Поскольку все лучшее в вооружении и тактике у врага всегда было принято копировать, то с «дели» брали пример (и в смысле их приемов, и в смысле своеобразной «дикой» экипировки), – сначала повадки, шкуры и крылья «дели» переняли венгерские гусары (название «гусар» предположительно венгерское, означает одного конного воина от двадцати дворов: венгерское слово «husz» - двадцать, «ar» - жалование), - а затем преображенную таким образом внешность венгерских гусар, вместе с венгерским названием этой конницы, взяли за образец поляки. Польские «крылатые гусары» и прославили этот «безумный» военный маскарад.

В Польше «гусария» представляла собой шляхетскую тяжелую кавалерию, защищенную железными доспехами и щитами, вооруженную пяти-метровыми пиками и саблями – и имеющую крылья. Крылья у «крылатых гусар» были и на шлемах, и на щитах (нарисованные и натуральные), и на копьях, но главное – за спиной, крепившиеся к седлу или к наспинному доспеху.  КРЫЛАТЫЕ  ГУСАРЫ  атаковали сомкнутым строем, колено к колену, переводя лошадей в карьер. Ходили легенды, что во время атаки крылья всадников свистят и приводят в панику и бешенство лошадей противника… нет, такого не было, когда польские кинематографисты снимали фильм со сценой атакующих крылатых гусар, то на практике выяснилось, что крылья не свистят, не шумят… но они сверкают за спиной лихого всадника, они создают иллюзию, словно он летит… грозный крылатый воин, непобедимый, беспощадный, несущий поражение и смерть своим врагам… (Хотя есть еще одно предположение – к крыльям приделывались свистки, так что они свистели – кто знает.)

«Крылатые гусары» составляли лучшие части польской армии на протяжении почти трехсот лет (с начала XVI по конец XVIII века). В 1683 году союзная армия под командованием польского короля Яна Собеского разгромила турок-османов в битве под Веной, причем большой вклад в это дело внесли «крылатые гусары», отомстив за все прежние поражения и приблизив конец османской военной экспансии в Западной Европе.
          Но в 1444 году до побед 1683 года и последующих было еще так далеко…

          ОСМАНСКАЯ  АРМИЯ,  готовая противостоять крестоносцам при Варне в 1444 году, включала в себя все вышеперечисленные подразделения и виды войск. Здесь можно было увидеть тяжелую конницу и легкую конницу из Анатолии и Румелии (сипахи), а также арабских наемников и янычар под руководством Турахан –паши (Turahan).    

Правый фланг Османской армии, противостоящий Силади, был развернут к югу от дороги на Варну и речки Девня, впадающей в Варненское озеро, возглавлялся Дауд-пашой и состоял из яначар и из конницы (сипахи из Румелии), всего около 30 000 воинов. 

Левый фланг, расположившийся на холмах к юго-западу от деревни Каменар, противостоял западным крестоносцам и хорватам Талотси и включал в себя сипахов из Анатолии, пехоту (азебы), лучников акынджи и других. Здесь же находились арабские наемники – всадники на верблюдах -  под руководством Караджа-паши, иначе Караджи-бея (Karadzsa). 

Янычары и румелийская пехота (порядка 20 000 человек) стояли в центре за заграждением из рва (окопов) и двух крепких частоколов из заостренных кольев. За ними на вершине одного из курганов, ближнего к озеру, находилась ставка султана, руководившего боем.

Кроме того, турки располагали резервом из янычар, лучников и легкой кавалерии акынджи, стоявших за центральным построением. Укрепленный турецкий лагерь находился глубоко в тылу левого фланга, ближе к озеру.

Турки были полны решимости разгромить «гяуров», отвагу воинов ислама подстегивал религиозный фанатизм, разжигаемый находившимися в войске шейхами и муллами… они считали свою войну против неверных священной – джихад. Это страшное слово известно со старинных времен и внятно до сих пор. 

          НА  РАССВЕТЕ  10 ноября войска уже стояли на боевых местах. Солнце поднялось в ноябрьское небо из моря за спинами крестоносцев… Но тут началась сильная буря, продолжавшаяся порядка 3-х часов… было холодно, ветер гудел и рвал плащи и знамена…

Говорят,  РАЗГУЛ  СТИХИИ  произвел на христиан неблагоприятное впечатление, многие воины посчитали это дурным предзнаменованием… но приметы можно толковать неоднозначно, скорее в соответствии с моральным духом войска, чем с самими происшествиями, взятыми по существу… ведь если вспомнить хотя бы тот же Грюнвальд, то там ночная буря была по разному воспринята в немецком и польско-литовском лагерях; немцы, будто обрекая себя на поражение заранее, сочли ее неблагоприятной для себя приметой… ветер, видите ли, разбросал их палатки… а литовцы и поляки, настроенные на победу, отнеслись к происходящему совершенно иначе, и тот факт, что ветер препятствовал установке шатра переносной часовни, в которой желал перед боем помолиться король, не произвел ни на кого тягостного впечатления… королю просто дали совет поставить часовню в другом месте, что он и сделал с полным успехом, только и всего… и немцы были разбиты…

Гнетущее предчувствие, разом проникнув во все сердца с ураганными порывами ветра, витало над крестоносным войском короля Владислава… это смерть развернула над ним свое черное знамя… 

          Бой начался утром (говорят о 9 часах утра), причем первыми выступили турки… Перед битвой сквозь ряды османов была пронесена на конце копья та самая грамота с Адрианопольским договором о перемирии, теперь нарушенным… затем копье с грамотой водрузили на вершине кургана, соседнего с тем, который султан избрал для себя в качестве ставки…

Тактика ведения боя у турок была отлажена веками, она строилась на взаимодействии многочисленной легкой и относительно незначительной по числу, но хорошо подготовленной и снаряженной тяжелой конницы. Турки предпочитали вести войну набегами, выматывая противника, однако в случае генерального сражения в ход пускался традиционный сценарий битвы, включавший в себя три последовательных шага, три «соступа», по выражению военного историка,  - лучный, копейный и клинковый.

Залпы лучников должны были расстроить построение противника, далее следовала «шоковая атака» тяжеловооруженных всадников, ломавших строй врага с тем, чтобы обратить его в бегство, а уж затем клинками уничтожалась его живая сила... При этом всадники накатывались на неприятеля волнами (арабское «ал-карр ва-л-фарр»): если не удавалась первая атака, они откатывались назад, потом атаковали снова… и так до смерти или до победы… Именно последний прием последовательных волнообразных атак решил судьбу битвы при Варне.

Ян Длугош, польский хронист 16-того века, описывая битву, упоминает, что перед атакой янычары выпустили страшное для королевской армии облако стрел, так что ими было омрачено небо… как под градом пуль, много людей было убито, а лошадей искалечено, и над полем стоял ужасный стон… королевская армия сильно пострадала, и король потерял многих великих рыцарей. Затем началась атака конницы.

Туркам удалось развить успех против правого крыла крестоносцев, здесь их натиск был удачен, и они вышли крестоносцам в тыл, но напоролись на вагенбург и были остановлены встретившим их артиллерийским огнем. Христиане уже бросились в погоню за отступающими анатолийскими сипахами, но тут во фланг рассредоточившихся всадников ударили арабы верхом на верблюдах под руководством Караджи-бея. Хуньяди послал на помощь правому флангу венгров, которые отбросили арабов. Караджа-бей был убит. 

На левом фланге Силади удалось отбить первую атаку румелийских сипахов Дауд-паши, однако вскоре они вернулись. Хуньяди решил возглавить вспомогательный рейд и посоветовал королю ждать, пока он не вернется, чтобы вместе атаковать центр, а затем двинулся против турок, разбил их и преследовал около 5 км на пути к Шумену. Турки в панике продолжили бегство и переправились через реку Камчия (Kamcia), в 30 км от Варны.

В это время в центре битва проходила успешно для крестоносцев. Венгры и валахи обратили противостоящую им анатолийскую конницу в бегство, прогнав ее с поля боя. Атакуя, валахи кричали «мортэ лор!» - «смерть им!»… Венгры преследовали бегущих более 5-6 км, после чего вернулись на позиции. Валахи же продолжали преследование и ворвались в укрепленный турецкий лагерь, располагавшийся глубоко в турецком тылу, а после грабежей и мародерства, отягченные добычей, среди которой были золото и другие трофеи, они оставили поле боя. Это очень важно - они бросили своих.

          Победа уже клонилась на сторону христиан, сражение приблизилось к самой  СТАВКЕ  СУЛТАНА,  которую защищали пешие воины – янычары. Они одни еще держались против обращенного на них натиска венгров, пробивавшихся вперед с несокрушимой отвагой, но также начали слабеть.

«Записки янычара»: «и сошлись оба войска: христианское и поганское, и битва началась в понедельник. Христиане вначале дрались счастливо, и у них все шло счастливо… И так было до тех пор, пока вся поганская кавалерия не была разгромлена наголову так, что только султан остался один с янычарами на поле битвы».

Янычары считались собственностью султана, поскольку по своему социальному статусу являлись рабами… отсюда и название гвардейского корпуса, в который янычары вошли как составная часть – «капыкулу», буквально «рабы двора»… идея принудительного набора детей-христиан для последующих их отуречивания, исламизации и службы в корпусе «капыкулу» была выдвинута еще в середине XIV века, принята к действию и дала свои плоды… в турецкой армии это была страшная, безотказная сила… 

Итак, наиболее уязвимый для атак правый фланг крестоносцев выстоял, дела на левом фланге шли успешно, валахи хозяйничали у турок в тылу в их лагере, а на поле остались только янычары, с трудом сдерживавшие натиск венгров и прикрывавшие султана… Говорят, султан, осуществлявший командование своей армией… «Султан же сам никуда не ездит, но всегда находится среди янычар, пока не кончится бой»… он уже хотел отступать… он хотел бежать, но его задержало его окружение… 
      
         «Записки янычара» рассказывают о том, что в критический момент битвы турки применили  ХИТРОСТЬ  с целью завлечь христиан в ловушку: «Янычары, видя, что их дело плохо, присмотрели одно место между ущельями, под горами либо глубинными оврагами и между высоким вереском, так чтобы наши не могли увидеть этих ущелий. И начали янычары убегать, обступив султана, чтобы он не уехал, и, пройдя между ущельями, встали посреди них и замаскировали вереском, а было то в вечернее время».

В отношении эпизода с ущельем исследователи пишут, что ни один из источников, кроме «Записок янычара», ничего об этой подробности не сообщает. Поскольку драматический момент битвы произошел возле ставки султана, расположенной на кургане и по соседству с другим курганом, на котором была водружена грамота, то, может быть, долина между этими холмами в устных пересказах превратилась в ущелье?
***
                Гибель короля Владислава.

          Бой продолжался уже несколько часов, и день клонился к завершению… «а было то в вечернее время»…

          В ставке короля пришли к убеждению, что победа уже близка. Чтобы закрепить успех и ускорить наступление триумфального финала битвы,  КОРОЛЬ  Владислав решил предпринять  АТАКУ  по центру сражающихся войск  НА  СТАВКУ  СУЛТАНА  и убить его, обезглавив турецкое войско…

«Записки янычара»: «Видя это, Янкул уговорил короля, чтобы он двинулся на них со своей ратью, ибо эти люди уже разбиты, и он сможет добыть себе честь; тогда король, не медля, прямо двинулся на них, опустив забрало шлема… и стремительно помчался к ним, желая быстро на конях поразить их и уничтожить, видя, что все они пешие. И так поспешив, не видя ущелий, они в них попадали так, что заполнили все их дно, а потом янычары, примчавшись к ним, били и убивали их, как хотели. Король Владислав остался в том ущелье»…

О том, что Хуньяди уговаривал короля в этот момент битвы решительно двинуться против турок, пишет и турецкий хронист конца XV — начала XVI века Мехмед Нешри. Однако по другой версии (венгерской) выходит, что Хуньяди еще не вернулся из своего преследования турок на левом фланге… а ведь оставляя короля, он, желая его уберечь, советовал ему не вступать в бой без него и тем более не вступать лично… но Владислав пренебрег советом и поступил по собственному разумению, не дождавшись возвращения венгерского полководца.

Так как же все произошло в действительности? Был Хуньяди возле короля в тот момент, когда тот собирался в свою роковую атаку, или же отсутствовал?

Когда дело становится спорным, рекомендуют обратиться за решением к наименее заинтересованной стороне, - то есть в данном случае вражеской, которой чужды страсти противоположного лагеря и которая может высказаться беспристрастнее всего. То, что сербы винили в гибели короля Яноша Хуньяди, а венгры его полностью оправдывали, не убедительно. Но враги-турки, воевавшие и с сербами, и с венграми, высказались против него… В любом случае, смелый юноша жаждал подвига, равного подвигу Милоша Обилича, он хотел убить султана и был уверен в успехе.

          Итак, впереди отряда рыцарей… короля сопровождали в этом броске поляки, в 1443 году их было около 500, в 1444 году около 300… верхом на белом коне, в шлеме с пышным плюмажем, с обнаженным мечом в руке, молодой король пробился через ряды турецкого войска, показав чудеса храбрости, и был уже почти у цели… он мчался вперед, навстречу пламенеющему алым и золотым огнем вечернему закату…

Говорят, султан, увидев стремительно несущихся прямо на него христианских рыцарей, пришел в ужас и уже простился с жизнью… Но тут одному из янычаров, охранявших султана, удалось ухватить за узду и поразить оружием коня Владислава… король рухнул на землю, придавленный конем, и тогда янычар одним ударом кривой сабли  ОТСЕК  ЕМУ  ГОЛОВУ …  сопровождавшие короля рыцари пришли в ужас, их охватило замешательство, их атака захлебнулась… и почти все они также были убиты.
 
Вероятно, стремительную атаку христианской конницы задержала вынужденная скученность в условиях тесного распадка между холмами (того самого «ущелья»), куда они попали. Тяжелые бронированные рыцарские кони не развивали большой скорости, это не беговые скакуны, но все же на полном скаку сложно нанести смертельную рану огромному закованному в доспехи коню, даже вырвавшемуся вперед из строя – вряд ли удастся подступиться. Король, как и его рыцари, вынужденно сбавил скорость, тут-то и был поражен – сначала конь, потом он сам. Его рыцари не смогли ни помочь ему, ни выбраться затем из ловушки, чтобы отступить на прежние позиции. 

         «Записки янычара»: «О короле христиане ничего не знали, куда он делся, и поганые тоже не знали, был ли он в этом рву [ущелье]. Много вельмож и слуг его осталось там, янычары многих поймали, а потом стали выволакивать убитых, ища денег и сдирая с них одежды. И так один янычар напал на короля, не зная, что это был король; имя его (янычара) было Бухрикадер. Увидя дорогое оружие, на шлеме перья с дорогой небольшой застежкой, он отрезал ему голову и так с пером и шлемом принес к султану и, бросив ее перед ним, сказал: «Счастливый государь, вот голова какого-то знатного твоего неприятеля». Султан сейчас же послал за пленниками, что были взяты, чтобы они сказали, чья это была голова; а были среди пленных некоторые королевские слуги, и их спросили, они сказали, что это, несомненно, королевская голова. [Об опознании головы короля сообщает и Обруч бин Один, турецкий хронист XV в.] Некоторые слуги, глядя на королевскую голову, в глубокой тоске кричали и плакали, а султан с великой радостью велел тотчас же всем пленникам отрубить головы, а с королевской головы, сняв с нее шлем, велел содрать кожу и эту кожу набить благовонными травами с ватой, чтобы она не испортилась, а волосы на ней велел расчесать и окрасить золотисто-пурпурной краской и велел ее насадить на шест и носить по своим городам, возглашая: «Вот как господь бог дал мне победить неприятеля». А те, кто эту голову носил, были одарены знатными вельможами и горожанами так, что каждому досталось по нескольку сот золотых. Король Владислав имел одну штанину красную, а другую черную, и поэтому дворяне султана тоже несколько лет в знак победы носили те же цвета. Волосы же его были густые, жесткие и темные. (Потом, приехав в Адрианополь, султан эту голову послал калифу), а того янычара, который голову отрубил, он сделал знаменитым воеводой и дал ему с достатком коней и денег, так что он стал большим вельможей; многих других он также щедро одарил. Вот как везло этому султану, турецкому монаху».
Иногда пишут, что турки вздернули голову короля на копье еще во время битвы и пронесли перед своими войсками…

По данным турецких летописцев, голова короля была помещена в кожаную торбу (мешок) с медом для консервации и перевезена в Малую Азию, в исламский центр Бурсы, где было организовано праздничное шествие в честь победы при Варне, причем страшный трофей извлекли из мешка и вновь насадили на копье, которое несли участники шествия. Предполагается, что обезглавленный труп короля, наряду с другими павшими, был выброшен турками после боя в Варненское озеро. Или захоронен позднее местными жителями вместе с другими павшими. Во всяком случае, ни найдено, ни опознано тело не было – ни своими, ни чужими, ни с головой, ни без оной… 

          Весть о том, что  КОРОЛЬ  ПОГИБ ,  по всему фронту сражающейся армии распространилась не сразу… кто-то и где-то об этом и вовсе не узнал… но в центральной части войска произошедшая трагедия не могла остаться тайной… Гибель короля должна была произвести тяжелое впечатление на крестоносцев, они остались без верховного командования… как тут не вспомнить, что командир такого ранга не имел права на опрометчивый поступок, даже показывая личный героизм… «Ибо король должен обдуманно держаться и находиться в надежной безопасности, поскольку от его раны или болезни бывает сильное замешательство в войске»… но Владислав был слишком горяч, он совершал ошибки… да и вообще в те времена еще не был окончательно решен конфликт между рыцарским долгом, повелевавшим королю сражаться с оружием в руках впереди своих рыцарей, и королевскими обязанностями по управлению войском, которые призывали его прятаться за спинами телохранителей… ЛИЧНАЯ  ДОБЛЕСТЬ  полководцев продолжала импонировать подчиненным им воинам и общественному мнению и в другие времена, и в другие войны – сколько бы ни прошло веков, в этом ничего изменить нельзя - и потому главнокомандующие, и генералы, и маршалы, случалось, подвергали себя риску и получали раны…
***
                РАЗГРОМ.

          Итак, король погиб… а в это время на поле боя вернулись отступившие было конные отряды анатолийцев, которые снова бросились в сражение. Это все и решило.

Хуньяди пытался отбивать турецкие атаки и предпринял усилия к тому, чтобы пробиться на место гибели короля и подобрать его тело, не дав врагам надругаться над ним, но безрезультатно… ни отбить труп Владислава, ни выправить положение ему не удалось.

«Записки янычара» обвиняют венгерского полководца в том, что, погубив короля, он тем самым создал для себя возможность спасения: «Король Владислав остался в том ущелье, а Янкул-воевода отступил назад без всякого препятствия, ибо турки были поражены наголову и не было никого, кто бы за ним гнался». Однако вряд ли это было так на самом деле…

Рассказывая об устройстве турецкого войска, тот же автор более подробно поясняет причину поражения при Варне, однако вина по его мнению все равно падает на Хуньяди: «Когда против этой мощи поганых противостала христианская сила, как это было, когда король Владислав подошел к Варне, то против турок были поставлены повозки, в круг, а между возами разместилась вся пехота, а на правой и на левой стороне — вся кавалерия, благодаря такому порядку христианская кавалерия превозмогала турецкую кавалерию, хотя потом они (христиане) сами нарушили этот порядок, неосторожно бросившись за придворными султана. Также и Янкул-воевода сам виноват в разгроме: поразив конных, он бросился на султанских придворных».

          Вообще вряд ли факт гибели короля, хотя и неминуемо смутивший крестоносцев, решил  ИСХОД  БИТВЫ.  Турки обладали численным преимуществом, они отступили под обращенным против них героическим натиском, но уничтожены не были… только рассеяны, временно дезорганизованы… они вернулись, и их было еще слишком много… за счет своего численного превосходства им удалось охватить противостоящие фланги христиан, которые понесли тяжелые потери и которых бросили увлекшиеся грабежом союзники-валахи. Теснимые и окружаемые во много раз превышающими их силы турецкими воинами, усталые израненные крестоносцы начали отступать. Отступление вот-вот должно было перейти в беспорядочное бегство…

По приказу Хуньяди, трезво оценившего изменившееся положение, воины, в основном венгерские, находившиеся в его подчинении, покинули поле боя. Видимо, он попытался вывести из-под Варны все отряды, которые смог. Все было кончено, крестоносцы были  РАЗБИТЫ.

           Сражение прекратилось с наступлением ночи. На поле боя остались лежать 10 или 13 тысяч воинов из армии крестоносцев и от 20 до 30 тысяч воинов из турецкой армии. То есть погибла половина каждого из сражавшихся войск, в случае крестоносцев большая половина.

Остатки христианской армии пытались добраться до небольшой крепости Галата, расположенной на берегу Варненского залива к югу от Варны, за Варненским озером, но путь им преграждала болотистая местность… большинство были здесь убиты преследующими их турками, некоторые утонули, став жертвами тяжелых доспехов, и остались лежать в болотной топи… мертвые болота… другие попали в плен или погибли позднее в непроходимых лесах…

Варненская крепость, находившая в те времена в нескольких километрах от места сражения, не сделалась местом спасения крестоносцев по той, вероятно, причине, что их осталось слишком мало, и они были разобщены… в городе могли искать прибежища разве что единицы.

Укрепившиеся в тылу близ морского побережья в своем вагенбурге чехи во главе с гетманом Чейкой и прорвавшиеся к ним воины правого фланга оказались окружены противником и героически погибли все до последнего бойца. Турки взяли штурмом  укрепленный лагерь крестоносцев на другой день после битвы и вырезали почти всех его защитников-христиан…         

          Активный инициатор Крестового похода на Варну, кардинал Джулиано Чезарини был убит, обстоятельства его гибели остались неясными...  Иногда пишут, что он погиб в бою или во время первого отступления правого фланга, когда крестоносцы дрогнули под натиском арабов… или же пал вместе с теми, кто пытался форсировать болото возле озера после битвы… Есть также предположение, что его убийство произошло после боя, но что в этом повинны не турки, а мадьяры. Будто бы ходили слухи о том, что его собственные люди убили его, считая виновником всех бедствий.

Чезарини уже бывал раньше в смертельных переделках. В начале 1431 года папа Мартин возложил на него задачу проповеди и организации Крестового похода против чешских гуситов. Однако поход не был удачным, в битве при Таусе (Богемия) гуситы во главе с Прокопом Голым обратили армию немецких крестоносцев в бегство. Сопровождавший как папский легат крестоносное войско кардинал Джулиано Чезарини бежал, переодевшись простым солдатом. Только его одежда, красная кардинальская шляпа и красная мантия, а также санкционировавшая пятый Крестовый поход против гуситов папская булла попали в руки победителей, сам он ускользнул. Но в битве при Варне ему так не повезло.

          Только небольшая часть воинов, ведомая Хуньяди, достигла Дуная и уцелела. Но злоключения венгерского полководца на этом не кончились, около Дуная его захватил в плен валашский господарь Влад II. Причины этого поступка называют разные.

Согласно одному предположению, войска Хуньяди грабили территорию Валахии по пути к Варне, а сам он оклеветал Влада в присутствии короля Владислава.

По другой версии, Влад, увидев, какой оборот принимают дела, позаботился о том, чтобы выслужиться перед султаном, и захватил в плен своего трансильванского союзника. Как заключает историк, «Сербы и валахи были вероломными союзниками и ненадежными подданными»…

«Знайте, что поганые смелы и мужественны не сами по себе, а благодаря нашему несогласию и нашей ненависти», - горько сказал автор «Записок янычара» Константин из Островицы… Так или иначе, венгерский воевода оказался задержан в Смедеревце, но туркам его не выдали… внеся за себя крупный выкуп, он через некоторое время был освобождён и вот тут-то наконец вернулся на родину.

          «Записки янычара» содержат очень интересное замечание, касающееся реакции самого победителя, султана Мурада, на битву при Варне (согласно преданию, конечно): «Турецкий султан от этой победы скорее был печален, чем весел, и говорил, что не хотел бы второй раз выиграть такой битвы».

Может быть, потому, что потери турок также были очень значительны, что небольшая христианская армия погибла, но проявила исключительные героизм и мужество, успев устрашить своих многочисленных врагов… а может быть дело заключалось в том, что султан в душе уже был «турецким монахом» и иначе смотрел на некоторые вещи, происходящие в этом ужасном мире… Варненскую битву называют одной из самых кровопролитных, ожесточенных и страшных битв Средневековья…
***
                ПОСЛЕДСТВИЯ.         

          Поражение крестоносцев, возглавленных королем Владиславом, при Варне создало благоприятные условия для продолжения агрессии державы полумесяца, Высокой Порты… «империи зла», как отзывались об этой державе, в которой крайняя жестокость являлась основой государственности, христианские авторы.

Османы, уже владевшие Болгарией и частью Сербии, покорили греческие земли (Пелопоннес, Морея), затем в 1448 году на кровавом Косовом поле венгры и валахи, выступившие под предводительством Яноша Хуньяди на помощь албанцам Скандербега, были разбиты 50-ти тысячным турецким войском еще раз… они бились три дня, с четверга по субботу, и проиграли… среди причин поражения называют предательство  валахов, а также «гнусную измену сербского князя Друраджа Вуковича»… Хуньяди снова спасся, но на обратном пути попал в плен к сербам, из которого ему удалось освободиться только за огромный выкуп…

          Султан Мурад II, победитель при Варне, вскоре оставил престол, отдав власть своему юному сыну, известному как султан Мехмед II Фатих (Завоеватель), а сам предался покою и созерцанию… Однако легенда гласит, что он не расстался со своим трофеем – головой Владислава, хранил ее в сосуде с медом в своей резиденции и выставлял на обозрение перед гостями по большим праздникам.

Мехмед II (первым среди османских султанов присвоивший себе титул «падишаха Высочайшего Османского государства») продолжил завоевания османов и положил конец существованию Византии, захватив в 1453 году Константинополь… отошла в прошлое последняя христианская служба в Святой Софии – 28 мая 1453 года, на которой присутствовал император Константин, погибший на другой день во время рокового штурма… Константинополь стал Стамбулом, новой столицей Османской империи после Эдирне…

Последний император Константинополя был убит при штурме, янычар отсек ему голову и принес султану («Счастливый господин, вот тебе голова твоего жесточайшего неприятеля»), а один из пленников опознал ее. Эта голова была выставлена на высокой колонне в центре города. Тело императора опознали по пурпурным сапожкам с золотыми орлами, носить которые являлось лишь императорской прерогативой.

После падения Константинополя последовали массовые убийства сотен тысяч невинных мужчин, женщин и детей… их никто не попытался защищать, за них никто не отомстил…

Рухнула последняя надежда болгарского народа и других народов Балкан на помощь в неравной борьбе против установления над ними гнетущего тиранического господства исламской империи. 

В 1459 году пала последняя крепость сербов –  Смедеревец… на Балканском полуострове только в горах Албании еще не прекращалась борьба против турецкого господства… над народами Балкан на многие долгие темные века воцарился гнет турецкого ига. 

Болгарский писатель Исайя Святогорец, потрясенный этими трагическими для славянских народов событиями, засвидетельствовал: «... одни из христиан были перебиты мечами, другие уведены в рабство, а тех, которые остались там, косила смерть, ибо они умирали от голода... Опустела земля, лишилась всех благ, погибли люди, исчезли скот и плоды... И поистине тогда живые завидовали тем, кто умерли раньше».

          Испытав тяжелый шок от поражения крестоносцев в битве при Варне, христианский мир больше не предпринимал попыток Крестовых походов против турецкого натиска, который был остановлен позднее только под стенами Вены, хотя какое-то время западно-европейские рыцари по устоявшейся традиции еще мечтали о реванше в борьбе с сарацинами, представляя себя членами крестоносного воинства.

В 1484 году силезский дворянин Николас фон Попплау побывал в Англии при дворе  Ричарда III, имел с ним несколько личных бесед и, в частности, рассказывал ему о войнах с турками, чем очень увлек короля-рыцаря, который даже пожалел вслух о том, что его королевство не граничит с Турцией, чтобы он мог развязать с нею войну и победить, разумеется. С этим король, понятно, хватил через край, но факт остается фактом: Крестовые походы продолжали манить и вдохновлять возможностью совершить великий военный подвиг во имя христианских идеалов. Но время их прошло. 

          В середине 15-того века, при правнуке Мехмеда II Фатиха Завоевателя, султане Сулеймане I Великолепном (женой которого была легендарная Роксолана), могущество Османской империи умножалось во все новых и новых победоносных походах. В 1521 году турки осадили и взяли не получивший помощи от других христианских государств Белград, затем захватили остров Родос, который не смогли удержать его хозяева, рыцари-иоанниты, далее разбили на море португальцев и в 1526 году выступили на Венгрию, разгромив венгерского короля в битве при Мохоче в конце августа 1526 года. В 1529 году была взята венгерская столица Буда. Только Вена оказалась не по зубам. Осада Вены 1529 года закончилась отходом потрепанных в сражениях и страдающих от болезней турецких войск, попытка в 1532 году возобновить натиск в этом направлении провалилась, и османы переключились на Иран.   

          Осенью 1683 года 200-тысячное войско  визиря султана Мехмеда IV, Кара-Мустафы, осадило Вену. Польский король Ян Собеский, опытный полководец, прибыл на помощь, принял командование объединенным войском, численность которого составляла  примерно 75 тысяч, и разгромил турок. Решающая битва произошла 12 сентября 1683 года на Каленберге. Продвижение Османской империи в глубь Европы было остановлено навсегда.

          Великая турецкая война 1683—1699 годов, в которой участвовали многие государства и проявился военный талант Евгения Савойского, закончилась освобождением больших территорий Центральной Европы от турецкого владычества и существенно ослабила военную мощь османов.

          Далее Османское государство заняло свое место среди других держав, перестав восприниматься в качестве общей угрозы, сделавшись одним из политических игроков, будучи признано в качестве союзника и важного партнера западноевропейскими монархиями, в связи с чем Балканы, может быть, и не освободились бы из турецкого рабства, во всяком случае это произошло бы еще не скоро, если бы войну с турками, одновременно испытывая сопротивление со стороны поддерживавших этих последних Англии и Франции, не продолжила Российская империя.
 
Тут есть одна подробность, восходящая еще ко временам Сулеймана Великолепного. Непобедимого воителя, на которого с благоговением молился мусульманский мир и который простер тень трех полумесяцев (изображение на боевом знамени османов) над многими странами, порой посещали пророческие видения… он оставил потомкам загадочное завещание… оно сохранилось до наших дней и гласит буквально следующее: «Верно знаю, что если я пойду войной на русских, то из этой войны назад уже не возвращусь. Но уповаю на Аллаха и великого Пророка, что не пойду на русскую землю. Пусть все правоверные знают, что Аллах, небо и светила его возвещают: никогда и никакой народ, кроме народа русского, не может поколебать Царства Османского. Повелеваю и увещеваю, чтобы вы никогда на русских не наступали и мечей своих обнажать на них не дерзали. Неоспорима истина та, что пока вы будете соблюдать в отношении к сему народу нерушимый мир и веру, то и русские станут воздавать вам тем же. Но если нога ваша преткнется о камень соблазна и вздумаете вы идти войною против них, то потерпите великое бедствие. Заклинаю всех правоверных, да не вознесут против сего народа главы своей, если хотят, чтобы царство их долгое время пребывало нерушимым».

Пророчество имело продолжение в виде предсказания, которое сделал внуку Сулеймана Великолепного, Мураду III, арабский ученый, астролог Муста Эддин. Падишах приказал казнить астролога, бросив его в море, но перед смертью тот сказал: «Суд Божий никого не минует. Я знаю, что сегодня стану добычей морских рыб, а вами и всем царством овладеет народ Северный».

Впрочем, подобные истории входили в приемы информационной войны, которой сопровождались реальные военные действия.

          Одна турецкая легенда, о которой доносил царю Алексею Михайловичу киевский воевода князь Юрий Трубецкой, гласила, что в храме Святой Софии в Стамбуле иной раз слышится колокольный звон… словно отголосок, словно эхо давних звонов давних веков… а в одном из боковых храмовых помещений (палаток) люди видели сидящего в кресле седобородого старца в христианском святительском облачении с посохом, перед которым горела свеча… храм обыскали, какого-то старца бросили в море, палатку замуровали – но видение повторилось… старец сидел в кресле, держа в руках посох, и будто ждал чего-то… и свеча горела перед ним по-прежнему… Таковы предания.
***      
                ПОСЛЕ ВАРНЫ. В КРУГУ ЛЕГЕНД.

          Королеву Софью, жену основателя династии Ягеллонов короля Ягайло, называют матерью королей. Не будь ее, не было бы и династии. Вспоминая о ней, вспоминают о ее двух сыновьях. Ей выпало пережить трагическую гибель старшего из них. Существует старинная песня-думка, сложенная в те давние времена… иногда говорят, что сложенная самой королевой… в ней  безутешная мать обращается с призывом отомстить туркам за смерть ее сына Владислава…

          В Вавельском соборе Святого Станислава в Кракове среди многих гробниц есть одна, возле которой тянет задержаться. Это величественное сооружение с сенью, выполненной в готическом стиле, представляет собою бронзовое надгробие со скульптурным изображением покоящегося на смертном ложе молодого рыцаря в латах, с длинным обнаженным мечом, рукоять которого находится в скрещенных на груди руках, в короне в виде обруча с трехлопастными зубцами на голове. Отделка доспехов и зубцы на короне горят позолотой, на изголовье спадают длинные кудри, лицо с тонкими благородными чертами спокойно и глаза закрыты… это эффигия Владислава III Варнского или Варненчика (Варненьчика) – таково утвердившееся в истории, посмертное прозвище этого короля, прожившего так мало и погибшего такой страшной и такой славной смертью. Wladyslaw III Warnenczyk, Варненчик, по названию города, где трагически переломилась его судьба. 

Эффигия – символическое изображение тела умершего – в данном случае символична дважды. Под надгробием в склепе не был упокоен гроб с телом монарха, его гробница в Вавельском соборе пуста, это кенотаф, памятник в виде гробницы, не более. Спустя 477 лет после битвы при Варне поляки привезли из Болгарии, с места гибели короля, горсть земли, когда-то впитавшей в себя его пролитую кровь, пропитанную его кровью, и 10 ноября 1921 года поместили эту землю в пустую гробницу…

Глядя на прекрасную статую, паломники вспоминают молодого воителя… и по-прежнему гадают о его настоящей судьбе… века прошли, а в этом отношении ничего не изменилось… по-прежнему многим бы хотелось, чтобы мрачная легенда о мертвой голове, утопленной в меду и много лет хранившейся в покоях султана Мурада, была всего лишь легендой… может быть, в силу некой путаницы… мало ли отрубленных голов подносили османскому владыке… например, рассказывают, что убитому в 1476 году Владу III Цепешу (тот «самый» Дракула) отрубили голову, законсервировали ее в меду и доставили турецкому султану как трофей, а в гробнице Цепеша его тело захоронено на самом деле не было… есть и другие параллели с другими событиями… отрубленная голова врага была обычным османским сувениром… так что тут могут иметься варианты… напротив же, предание о том, что молодой король Владислав избежал смерти, чудесным образом спасся, был чудом спасен, - что это предание как раз и правдиво…

          Разгром христианского войска втрое превосходящими силами турок означал гибель большей части крестоносцев на поле боя и последующее уничтожение тех, кто оставался в живых и пытался спастись бегством. В таких случаях распаленные сражением победители пощады не знают, но известно, что турки были особенно жестоки к бегущим и поверженным врагам… хотя часть захваченных пленных обычно обращали в рабство, но не в случае турок, их рабами становились жители захваченных земель, а воинов они чаще всего безжалостно уничтожали… Раненых, которые не умерли от своих ран в первые часы после битвы, добивали, замучивая… насаженные на копья, вздернутые на пики отрубленные головы становились страшными символами одержанной победы.

На старинной восточной миниатюре красочно изображено, как добивались пленные рыцари после битвы при Никополе в 1396 году – их буквально искромсали саблями на куски… полностью обнаженные тела сплошь покрыты кровавыми ранами, рядом с обезглавленными трупами лежат отрубленные головы, кровь хлещет ручьями… в пестро одетой густой толпе турок небольшая группа европейцев в белых одеждах, на глазах которых происходит казнь… они или вынуждены смотреть на гибель своих соратников, либо ожидают своей очереди стать жертвами безжалостных палачей… картина выполнена детально и вполне реалистично, с натуралистическими подробностями, и оставляет жуткое впечатление… нагие изрубленные бездыханные тела лежат в неестественных, непристойных позах… кажется, что стал свидетелем этого запечатленного художником до мельчайших подробностей зверства…

Победители, как правило, собирали на поле боя оружие и доспехи,  поскольку это были ценные трофеи, что же касается останков павших и убитых врагов… в те времена оставлять тела казненных без погребения было обычной практикой - и так же поступали с телами погибших врагов на поле боя… и не только с телами врагов…

Победители хоронили в первую очередь своих знатных покойников, а также иной раз, из уважения к доблести врага, командиров вражеского войска… бывало, что иных своих погибших, воинов из простонародья, которых было большинство, наскоро присыпали землей в наскоро выкопанных рвах – когда позволяла погода (зимой мерзлую землю не очень-то покопаешь) - когда на это хватало сил… в противном случае тела просто оставались лежать на том же месте и становились добычей животных-падальщиков…

Если сражение произошло вблизи городов и прочих поселений, то позднее на поле боя могли придти местные жители, чтобы собрать оставшиеся ценности и из милосердия захоронить павших в общих могилах… опять же в первую очередь своих павших… хотя огромное количество гниющих разлагающихся трупов людей и лошадей грозило распространением заразы, их в любом случае следовало закопать…

Если же битва произошла в отдалении от жилых мест, то тогда происходило то, о чем с такой жуткой красочностью сказано в Священном писании: «Была на мне рука Господа, и Господь вывел меня духом, и поставил меня среди поля, и оно было полно костей…» Так сказано в Книге пророка Иезекииля, в Главе 37- ой… «Поле, полное костей»…

          И что же стало уделом павших на Варнском поле? Тогда стоял ноябрь, холодное время года… По одной из версий останки были свергнуты в Варненское озеро… кто сделал эту жуткую работу - турки?.. местные?

          В уже цитированной выше пьесе Марло «Тамерлан» есть эпизод, когда Тамерлан приказывает утопить в озере жителей захваченного города… это как-то перекликается…

Я твой приказ исполнил, государь.
От многих тысяч человек, которых
Мы утопили, поднялась вода
На озере, и рыбы жрут их трупы,
И мечутся по волнам вверх и вниз,
И, словно проглотив асафетиду,
Рты раскрывают и глотают воздух.

          И рыбы жрут их трупы…

          Известно, что болгары отметили центральное место битвы возле двух курганов деревянными крестами, поэтому оно со временем не позабылось. Возможно, здесь они похоронили часть убитых, брошенных победителями там, где они пали, возможно, это были надмогильные кресты. Но придти на поле боя местные жители могли уже только после того, как удалилось турецкое войско. Вряд ли кто-нибудь из тех людей, кто побывал тогда в этих страшных местах, осмелился бы оказать помощь раненым и еще живым воинам сразу после битвы… а ведь иначе было уже поздно… и рисковал ли кто своей жизнью, чтобы помочь беглецам… турки были всюду, опасность была слишком велика, а ведь следовало подумать о своих семьях, о своих детях, которые в любой момент могли стать новыми жертвами безжалостных завоевателей…

Но ведь этого нельзя исключить только потому, что это было сложно, опасно и страшно. Почему не отдать дань надежде на высшую справедливость и милосердие небес, явленное через какого-нибудь безвестного, бедного крестьянина, который пожалел красивого умирающего от ран юношу, вспомнив, может быть, своего сына или брата, подумав, может быть, о том, что и его где-то ждет и оплакивает мать… и сумевшего вынести его с поля боя, спрятать, выходить… почему не предположить, что султану, неверно заподозрив в каком-то убитом, облаченном в дорогие доспехи рыцаре польского короля, принесли не ту голову, которую в связи с какой-то ошибкой, с имевшимся некоторым сходством неверно опознали пленные, в результате чего мусульманский владыка много лет и любовался не той головой …

А что до того факта, что на родине Владислава так и не дождались, то тут ведь тоже могут иметься варианты… может быть, он и сумел пробраться в польские пределы через длительное  время… может быть, скрыв свое имя и не будучи опознан, он долго скитался, странствовал, пережил бедствия и приключения… но, вернувшись и даже открывшись кому-то из близких людей, либо столкнулся с их недоверием… ведь годы прошли не напрасно, он изменился, его могли не узнать, ему могли не поверить… даже мать могла не поверить… либо, даже найдя поддержку, понял, что вернуть себе имя и трон будет очень сложно, начнется борьба, одни будут выступать за него, другие объявят его самозванцем… распри, кровавый хаос междоусобицы… так ли уж нужен был ему трон после того, как он умер и воскрес из мертвых… и он предпочел просто жить, оставив все так, как оно сложилось… просто жить, найдя свой уголок в этом мире и какой-то новый смысл в своем существовании… через новую дружбу, через любовь… почему бы и нет, он был еще так молод, когда с ним стряслась эта беда, и, если жизнь его продлилась, то в ней еще на многое могло хватить времени и места…

          Одна из версий того, как сложилась судьба коронованного воина, утверждает, что король, уцелевший в битве, позднее, испытывая стыд за поражение, стал отшельником. Есть любопытное свидетельство двух рыцарей, сопровождавших Владислава в том походе.  Когда, много позже, один из них странствовал в Италии, местные жители рассказали ему, что недалеко в горах жил польский король, побежденный сарацинами.

          В некоторых пересказах данные варьируются – местом отшельничества короля, принявшего монашество, называется Саламанка. Монах, рассказавший о своей встрече с бывшим королем, опознал его по примете – у короля на руке якобы было шесть пальцев. Однако эта деталь сближает данную легенду с историей битвы при Легнице в 1241 году, где европейцы противостояли татаро-монголам Байдара, причем их вождь Генрих Благочестивый погиб в битве. Татары опознали его труп по ноге, на которой было шесть пальцев, отрубили ему голову, насадили ее на копьё и принесли к воротам Легницы. Несколько похоже, не правда ли? Так что вряд ли это правда.
***
                Португальская версия.

          Но наиболее удивительна легенда, переносящая действие в Португалию. Литва-Польша-Венгрия-Болгария-Португалия… потрясающий маршрут… Легенда говорит о том, что чудом спасшийся король поселился на португальском острове Мадейра, женился на местной аристократке и имел двоих детей… и что его потомком был первооткрыватель Америки Христофор Колумб.

Согласно этой легенде, Владислав, чудом уцелевший в битве, отказался от мысли вернуться на свой королевский престол в результате чувства вины, придя к убеждению, что поражение в битве при Варне было следствием нарушенной им клятвы, данной султану, праведным Божьим судом за непростительное вероломство, Божьей карой…

Избрав безвестность, он в качестве паломника по обету отправился в Святую землю, в Иерусалим, где вступил в рыцарский орден Святой Екатерины на горе Синай (de Cavaleiro de Santa Catarina do Monte Sinai).

Этот монастырь известен с глубокой древности и по сию пору… он был построен в IV веке на том месте, где Моисей увидел горящий и не сгорающий куст (Неопалимую купину), из которого с ним говорил Бог, у подножия двух гор: Джабель Муса и Джабель Катерин. На первую гору, согласно Библии, поднялся Моисей, чтобы получить десять заповедей. На второй горе по священному преданию в VIII веке было похоронено тело Святой Екатерины, принявшей мученическую смерть во времена императора Максимина.

В эпоху Крестовых походов монастырь пережил возрождение и расцвет, в него потянулись толпы паломников из Европы, охрану которых взял на себя синайский орден крестоносцев. В этот период в православном монастыре появилась католическая часовня.

          Итак, Владислав больше 10 лет скитался и под чужим именем служил в синайском ордене на Святой земле, а затем поселился на Мадейре, где его знали как Энрике Алемао – Генрих Немецкий (de Henrique Alemao), причем ему покровительствовал король Португалии, находившийся с ним в дружеских отношениях и бывший его шафером на свадьбе с португальской дамой, некоей Анной (Senhorinha Anes)… конечно потому, что знал его тайну… какая нелегкая занесла Владислава именно в Португальские владения…

Мадейра, остров, похожий на заснувшего в море дракона… чудесный мягкий климат, прекрасные виды на море и горы… густая зелень пальм, аромат ярких цветов, щебет экзотических птиц… радостные солнечные лучи, бегущие по голубым волнам… райский уголок…

На юго-западном побережье острова, в районе высоких прибрежных скал Cabo Girao (мыс Кабо), расположена небольшая деревня, которая называется Мадалена до Мар (Madalena do Mar). Сегодня там курорт. Этот земельный участок Энрике Алемао, который стал одним из первых колонизаторов острова, подарил Жуан Гонсалу Зарко (Joao Goncalves Zarco), а затем дарственную подтвердил инфант Энрике Мореплаватель (Infante de Portugal D. Henrique, o Navegador), 29 апреля 1457 года, и король Афонсо V (Afonso V), 18 мая того же года, - земли передавались в пожизненное пользование без арендной платы.

Энрике Алемао устроил здесь свою усадьбу и при ней основал церковь Святой Екатерины и Святой Марии Магдалины (de Santa Catarina ou Santa Maria Madalena, Санта Мария Мадалена, дата постройки приблизительно 1454- 1457 годы). Если этот человек и впрямь был Владиславом Польским, то ему к моменту появления на Мадейре исполнилось уже 33 года.

Говорят, инкогнито короля все-таки в конце концов оказалось раскрыто… слухи просочились… к нему на Мадейру прибыла из Польши делегация польских монахов, чтобы выяснить, в самом ли деле это их король, считающийся погибшим… говорят, он отказался принять их предложение отправиться с ними в Польшу, чтобы снова взойти на свой престол…

Энрике Алемао прожил в Мадалене до Мар несколько счастливых лет, за которые он заселил деревню и превратил округу в процветающий сельскохозяйственный район, а затем погиб, когда возвращался морем из Фуншала, перед тем побывав в Лиссабоне на встрече с королем Альфонсо, с которым имел постоянную связь,  – во время шторма попав под каменный обвал в районе мыса Cabo Girao… кажется, прибрежные скалы Cabo Girao низринули на него град камней… где погребено его тело? на дне морском?.. какая-то странная параллель с дном Варненского озера, в которое турки сбросили трупы крестоносцев, павших при Варне… нет, говорят, его могила находится в основанной им церкви Санта Мария Мадалена…

После него остались двое детей – сын и дочь. Его жена, овдовев, вышла замуж за Жуана Родригеса де Фрейтаса, с которым связано обновление церкви в 1471 году. То есть Энрике Алемао погиб до 1471 года. Если опять-таки продолжать упорствовать в утверждении, что это король Владислав, то он прожил на свете порядка 45 лет, из них порядка 12 лет на Мадейре…

В церкви Санта Мария Мадалена среди прочего убранства имелась картина, написанная в XVI веке на дубовой доске масляными красками, кисти неизвестного художника, предположительно, фламандца - или же мастера, находившегося под влиянием фламандского искусства, которого называют Mestre da Adoracao de Machico… в картине использован евангельский сюжет – встреча Святого Иоахима и Святой Анны у Золотых ворот (de Sao Joaquim e Santa Ana). Согласно местному преданию, в образе Святого Иоахима изображен сам загадочный основатель Мадалены до Мар, Энрике Алемао… Ныне эту небольшую (51 на 39 см) картину можно увидеть в Музее сакрального искусства в столице Мадейры, городе Фуншале (Museo de Arte Sacra do Funchal)…

Имя Энрике Алемао встречается в описании истории и географии Мадейры, которое датируется серединой XVI века и принадлежит перу португальского священника по имени  Гаспар Фрутуозо (Gaspar Frutuoso)… Энрике Алемао, Генрих Немец, польский князь, уцелевший в битве при Варне… однако все остальные известия относительно его пребывания на Мадейре  – устные…

          Что же касается другой легенды, современной, о том, что сын этого человека никто иной, как Христофор Колумб, то тут дело еще более запутывается, загадка удваивается, и мы имеем дело со столкновением двух загадок – о настоящей судьбе Владислава Варненчика и о личности Колумба… потому что это персонаж весьма таинственный, потому что в его биографии много неясностей и нестыковок, а раз так, то тут-то и начинается разгул фантазии...

В принципе, мало сомнений в том, что настоящее происхождение Колумба и, возможно, его настоящее имя, уж каким бы оно ни было, а также многие обстоятельства его жизни в самом деле весьма тщательно скрывались – им самим, его родными, узким кружком посвященных лиц, а в дальнейшем все еще более запуталось благодаря усилиям, умышленным или нет, авторов последующих пересказов его биографии и истории его плаваний…

О Колумбе написано огромное количество научных и около научных работ. Разные исследователи выдвигают следующие гипотезы относительно места его рождения: Корсика, Греция, Хиос, Майорка, Арагон, Галиция, Португалия, Франция… теперь вот еще и Польша. Подвергается сомнению само имя этого человека (латинский вариант Христофор Колумб, испанский Кристобаль Колон – «колония, колонизатор»… прозвище, а не имя… то есть по существу инкогнито)…

Он был итальянцем из Генуи, сыном ткача. Или он был образованным каталонским евреем из города Ибица, картографом. Или родился на Майорке и до своих путешествий в Новый свет занимался морским разбоем. Или он был потомком польского принца, потому что еще за 15 лет до своих путешествий женился на богатой аристократке, потому что обладал обширным багажом знаний, потому что его допускали на аудиенции короли и королевы… не королевское ли происхождение помогло ему заручиться поддержкой монархов Испании в организации экспедиции «для открытия и освоения новых земель»…  и, по описаниям современников, он имел внешность, не соответствующую итальянцу или испанцу – светловолосый, голубоглазый… значит, литовец, литвин, белорус, славянин, вот оно как получается…

В доказательства приводятся также имеющиеся изображения королей Ягайло и Владислава, картина из Мадалены до Мар с лицом Энрике Алемао и портреты Колумба… однако все эти художественные произведения были созданы уже  после смерти самих моделей, только по словесным описаниям современников… хотя при сравнении в самом деле заметны черты некоторого внешнего сходства и прочих параллелей, вплоть до костюмов… хотя польские хроники утверждают, что Ягайло был темноволосым и темноглазым и что Владислав походил обликом на отца, и в «Записках янычара» говорится, что у Владислава были жесткие черные волосы, а Колумб по воспоминаниям современника имел «нос орлиный, глаза синевато-серые, кожу белую, с краснотой, борода и усы в молодости были рыжеватые»… на картине из Мадалены до Мар Святой Иоахим выглядит старше, чем мог выглядеть Энрике Алемао в год своей гибели – ему было 45 лет, а Святой Иоахим – уже старец, с седыми волосами и длинной седой бородой… общее в описаниях и условных портретах - только благородный «орлиный» нос… и – да, вот еще что… та же легендарная странноватая подробность о шестипалой руке – и у Владислава, и у его возможного потомка – Колумба…

          В бездну новой гипотезы, о Ягеллоне-первооткрывателе Америки, можно погрузиться, если прочесть книгу современного писателя и исследователя Мануэля Розы «COLON. La Historia Nunca Contada» («Колумб. Никогда не сказанная история»), который потратил на изучение всех обстоятельств, связанных с Колумбом, 20 лет своей жизни и опубликовал свой труд в 2011 году.

Чтобы доказать свою теорию, смелый автор очень хотел сравнить ДНК короля Ягайло и сыновей Колумба, похороненных в Севилье… так как останки самого Колумба невесть где и под сомнением… запрос был направлен в Краков, но ходатайство (как оно и бывает чаще всего в подобных случаях) было отклонено.

К тому же стоит иметь ввиду - на самом деле проведение анализа не обязательно способно пролить свет на это темное дело. Над сыновьями Ягайло висело обвинение в незаконнорожденности, а записанные Яном Длугошем через несколько десятилетий после смерти короля уверения современников, что сыновья имели с отцом явное внешнее сходство, еще не доказательство… так же как и чистосердечная клятва королевы Софьи в том, что «она не изменяла королю», произнесенная под угрозой жестокого наказания. Что, если Владислав и его брат Казимир родились от рыцаря Гинчи из Рогова?..

          Представим себе ситуацию: тест на сравнение ДНК все же проведен и оказался положительным, а это значит, что мир получил возможность познакомиться с новой сенсацией – Колумб оказался сыном польского короля Владислава, в самом деле не погибшего в битве при Варне и в самом деле являвшегося чистокровным Ягеллоном.

Если же результат - отрицательный, сомнения по прежнему имеют место быть, в связи с наличием сомнений в отцовстве короля Ягайла...  и тайна остается тайной… 

Впрочем, она и так осталась тайной.
***
                ХРОНИКА ГОРОДА ЛЬВОВА.
      
          В подобных случаях, когда при трагических обстоятельствах погибало высокопоставленное лицо, начинали циркулировать самые разные слухи, сплетни и домыслы. И неминуемо появлялись самозванцы. С этой проблемой, кажется, особенно хорошо знакомы в России. Какие только персоны не воскресали после, казалось бы, верной смерти и оказывались задвоены и затроены (если не больше) в ее сложной истории. Но и в других странах подобные ситуации возникали неоднократно. Призрак оживал, облекался плотью и начинал действовать, причем часто весьма энергично… а современники не знали, что и подумать…

В старой Англии недаром существовал обычай показывать народу мертвое тело важного лица, чье воскрешение было бы крайне нежелательно власть предержащим, обнаженным. Особенно если человек погибал на поле боя и его лицо было обезображено ранами – тогда по родинкам, шрамам и прочим интимным приметам, известным близким людям, можно было с уверенностью заявить, что да, это тот самый, и он погиб, однозначно.

Если бы труп короля Владислава подобрали, опознали надежные свидетели, и об этом сделалось точно известно… Говорят, именно отсутствие тела и различные слухи о судьбе короля, который где только не объявлялся после своей вероятной смерти, помешали католической церкви причислить его к лику святых… Между тем для того, чтобы прояснить вопрос с королевскими останками, предпринимались достаточно энергичные действия еще в его время, по горячим следам.

В Польше возвращения короля ждали три года, на которые была отложена коронация младшего брата Владислава. Предпринимались попытки выяснить его судьбу. Этим занимался венецианский посланник, но безуспешно.
 
          История о том, как искали тело короля, содержится также в «Хрониках города Львова» Дениса Зубацкого.

Львов, крупный богатый торговый город, был кредитором королей Ягайла и Владислава III. В счет погашения королевского долга в размере 905 гривен львовские купцы были освобождены от выплат пошлин при следовании через города на территории Польского королевства, а также получили право беспошлинного провоза своих товаров через земли Валахии – по ходатайству короля Владислава перед валашским господарем Владом II Дракулом. Документ, выданный Владом львовскому купечеству, до сих пор хранится во Львовском Центральном Архиве, и что примечательно – эта грамота написана красными чернилами. Наверное, отсюда и пошли и легенды о том, что Дракула писал кровью… хотя данная грамота, например, была выдана отцом Влада Цепеша Дракулы, а не им самим, и вообще все дело в странной причуде канцелярии валашского господаря писать деловые бумаги чернилами цвета киновари… или крови, кому как больше нравится… 

Во Львове печалились о смерти молодого короля, который показал себя в этом краю как человек честный и щедрый. Хроники города Львова: «Распространилась весть о поражении под Варной и поразила весь край. Рада города отрядила за свой счет толкового человека в околицы военных действий, чтобы узнать про долю монарха, который был так милостив ко Львову». Это отнюдь не сказка. В Книге городского Архива записаны издержки на это предприятие: «Усачеку, посланному на разведку о Короле – 8 венгерских золотых. Еще 9 венгерских золотых, которые он потратил на себя, а также за его работу и хлопоты». Также в записях есть подробности о том, что в ожидании верных сведений королевский наместник Львова построил каплицу (капеллу, часовню) Святого Леонарда на Галицком предместье и присягнул, что если короля найдут живым, то он на этом месте построит монастырь и костёл.

К сожалению, поиски не увенчались положительным успехом, горожане должны были убедиться, что короля уже не было в живых… душа Владислава вознеслась на небеса… а каплицу в том же году сожгли во время очередного набега на Львов татары.   

          Согласно рассказу воина, взятого в плен во время сражения при Варне (его звали Ханс Мергест, Mergest), тело убитого короля Владислава подобрали на поле боя уцелевшие соратники и похоронили в небольшой церкви.

Мергест провел в плену у турок 16 лет, по мотивам его рассказа венский миннезингер Михаэль Бехайм (Beheim) написал песню, которая приобрела некоторую известность (он же написал поэму «Дракул-воевода», известную гораздо более упомянутого произведения).

В Варне есть древняя церковь Святой Богородицы Панагии (горожане ее называют Малой Богородицей). Дата ее основания неизвестна, во время турецкого владычества она, вероятно, была разрушена, но затем возобновлена в 1602 году, в связи с чудом обретения иконы Богородицы у источника в пригороде… место, где люди решили построить в честь этого события церковь, было выбрано потому, что там встали волы, запряженные в телегу, на которой везли священный образ (очень распространенная легенда, подобным образом при подобных обстоятельствах, при посредстве животных, якобы основывались церкви и в других местах, - например, Базилика св. Николая в Бари).

Турки разрешали строить православные церкви неохотно и не превышающими двух метров от земли в высоту, поэтому рабочие углубили фундамент и пол будущего здания и обнаружили, что здесь прежде уже была маленькая церковь.

          Церковь Святой Богородицы Панагии сохранилась до наших дней. Этот свидетель тяготевшего над Болгарией турецкого ига - неказистое, вросшее в землю четырехугольное здание, похожее на обыкновенный дом (тогда было не до архитектурных изысков), с двускатной черепичной крышей и довольно высокой по сравнению с нею колокольней, пристроенной гораздо позднее.

Куда интереснее внешнего облика внутренний интерьер, украшенный резным деревянным (из ореха или кипариса) иконостасом XIX века, а также собрание старинных икон, размещенных в нарушение канона по северной стене… согласно преданию, находиться на северной стене первой пожелала обретенная у источника Чудотворная икона, переместившись на нее чудесным образом со стены восточной (алтарной).

Исследователи высказывают предположение, что именно здесь, в церкви Святой Богородицы Панагии, старейшей церкви Варны (то есть первоначальной, еще до возобновления в 1602 году и, вероятно, имевшей другое посвящение), мог быть погребен Владислав Варненчик.

          Еще одно, вольное предположение – что, если янычар вопреки известию летописца не обезглавил поверженного короля, а на пике подняли другую голову, после же битвы под покровом тьмы уцелевшие крестоносцы перевезли своего павшего предводителя в Варну, в церковь, где хотели захоронить его по христианскому обычаю, не позволив сарацинам надругаться  над мертвым… что, если у них выдалась такая возможность, но они спешили, они оставили свой страшный груз на попечение священника, попросив позаботиться о похоронах… и вот тут обнаружилось, что в окровавленном теле еще тлеет жизнь… жизнь, которую удалось спасти… таким образом, сообщение о похоронах в маленькой древней церкви правдиво, но ему не противоречит и рассказ о царственном отшельнике…

          Вообще, легенда – особенная вещь. Если что-то подтолкнуло ее создание, если она была создана, то начинает жить собственной жизнью, независимо от того конкретного лица, тех подлинных обстоятельств, которым была обязана своим появлением на свет, своим воплощением в жизнь… в этом отношении проще, наверное, создать новую легенду, чем разрушить старую… как бы правдивы ни оказались доводы, это ничему не поможет, если легенда стала дорога многим сердцам… она ведь не ложь, которую надо рассеять, она – еще один аспект реальности, еще одна сторона человеческого бытия… утратив ее, мир рискует утратить одну из своих многочисленных красок, один из особенных оттенков, которые и делают его столь неповторимо-завораживающе-притягательным.   
***
                ПАМЯТНИКИ.

         «Блаженно поле такой битвы, ибо и спустя много веков оно будет хранить прах погибших как память победы».
          Из письма общины Флоренции деспоту Боснии Стефану Твртку по поводу битвы на Косовом поле 15 июля 1389 года. В письме принесены поздравления в связи с гибелью султана, убитого Милошем Обиличем. 


          Изображения Владислава в увековечивших его память статуях, на картинах, на медалях и марках, конечно, символично. Традиция показывает молодого короля красивым мужественным юношей в рыцарском облачении… смелый открытый взгляд темных глаз под стрелами черных бровей, тонкий нос с легкой горбинкой… как у его отца, он ведь, согласно преданию, был похож на отца… черные пышные кудри, спадающие до плеч… этот польский король, правивший в Венгрии, а погибший в Болгарии, увековеченный болгарами и поляками, в котором не было ни капли польской и венгерской крови, правнук литовского князя Гедимина, а также внук Ольгерда Литовского и князей Тверского, Смоленского, Друцкого… Гедиминович и Рюрикович…
 
          Достойным памятником Владиславу стало художественное полотно Яна Матейко «Битва при Варне», начатое в 1879 году и, к сожалению, не совсем законченное. Живописец избрал сюжетом драматический момент битвы, когда Владислав повел свой отряд в стремительную атаку на окружавших султана янычар. Справа за янычарами фигура султана, в чалме и халате, поднявшего вверх руки в молитве к Аллаху, слева отряд крестоносцев, в центре – король Владислав.

Профессионализм исполнения, цветовая гамма, динамика действия – все это выше всяких похвал и все это захватывает воображение, завладевает вниманием, приковывает взгляд, наполняя сердце чувством восторга и благоговения… запечатленный талантливой кистью мастера, впереди крестоносного войска летит верхом на могучем коне юный прекрасный рыцарь… весь порыв, весь стремление победить или умереть… за его плечами взвилась алая мантия, в поднятой руке сверкает занесенный меч, глаза полны огня, черные густые длинные волосы развевает ветер…

          На окраине Варны, на месте гибели короля крестоносцев, как уже говорилось, местные жители еще во времена владычества османов поставили деревянные памятные кресты… «Блаженно поле такой битвы, ибо и спустя много веков оно будет хранить прах погибших»…
          Во время Крымской войны 1854-55 годов поляки из дивизии графа Замойского воздвигли здесь гранитный памятник.
          В 1908 году, после 6 веков турецкого владычества, Болгария обрела полную независимость от Османской империи.
          В 1921 году горсть земли от подножия памятника была перевезена в Польшу и помещена в кенотаф короля Владислава в Вавельском кафедральном соборе Святого Станислава в Кракове.

          В 1924 году в Варне силами общественности на месте битвы, «как выражение дани героизму и жертвенности во имя свободы европейских народов», создали парк… прекрасные благоухающие цветы, сочная зелень древесной листвы… ведь там, где пролились реки крови, нельзя строить жилые кварталы, и их никто и не строил – редкий случай, кстати, ведь люди далеко не всегда с таким благоговением относятся к памяти мертвых, а ведь живые люди не могут, не должны жить бок о бок с призраками… другое дело - парк, с купами деревьев и цветочными клумбами, среди которых проложены дорожки, ведущие все вперед и вперед по этому прекрасному уголку, навевая при неспешной ходьбе воспоминания и размышления… там, где, возможно, погиб король Владислав, то есть в центре бывшего боя, возвели скромный памятник.

На поле боя расположены два кургана древних фракийских гробниц… один из курганов до сих пор не тронут археологами (тот, который находился в районе левого фланга турецкого войска и где сейчас расположен населенный пункт Владиславово), а второй курган, по центру войскового построения, ближе к Варненскому озеру, был раскопан, в нем обнаружили сложенный из известняковых блоков склеп гробницы фракийского вождя, который входит теперь в экспозицию музея… этот курган был использован султаном Мурадом в качестве ставки и наблюдательного пункта, а на другом, дальнем, водрузили копье с наколотым на нем нарушенным королем Адрианопольским договором.

К 500-летию битвы в насыпи, сделанной над  курганом, служившем в бою ставкой султана, возле которого сложил голову король, был устроен мавзолей Владислава… Ныне это сооружение с внешней стороны представляет собой пологий травянистый холм, увенчанный белой колонной с четырехконечным крестом… в подножии холма вход в помещение мавзолея, на простом светлом фасаде смонтирована надпись: «VLADISLAO VARNENSI»… Парк открыли 4 августа 1935 года… территория парка и мавзолей тогда находились в ведомстве военного министерства, что по своему логично… 

          В 1964 году, к 520-летию битвы, парк подвергся полному переустройству… в здании вновь созданного музея среди экспонатов расположилась коллекция рыцарских доспехов и старинного оружия, в том числе найденного на поле боя и переданного Варненским археологическим музеем, а также средневековые гербы, знамена и картины… многое из того, что здесь сегодня можно увидеть, получено в дар от Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Румынии, Сербии.

В парке была воздвигнута статуя Яна Хуньяди, а недалеко от нее – ряд из шести массивных памятников в виде саркофагов (прямоугольных глыб) погибшим воинам всех участвовавших в битве национальностей, с надписями и древними гербами (болгарский, венгерский, хорватский, польский, украинский, чешский, словацкий, валашский и папский)… устроено и жертвенное место (алтарь)…

          Внутри мавзолея установлен подаренный Польшей памятник - саркофаг короля Владислава, являющийся копией Вавельского, только не отлитый из бронзы, а изваянный из белого мрамора… можно долго смотреть на прекрасное беломраморное изваяние юного героя, возглавившего борьбу против турецкого ига, с благоговением воздвигнутое благодарными потомками тех людей, за чью свободу он отдал свою жизнь… «Память о храбром юноше-короле живет уже более пяти веков»…

          В ноябре 2004 года была отмечена пятьсот шестидесятая годовщина битвы народов при Варне. В Варне состоялись международные конференции, в парке-музее «Варненчик» прозвучала поминальная молитва по павшим воинам. На вершине кургана, увенчанного колонной с крестом, был выстроен почетный караул военных моряков. Среди гостей торжества в Варне находились представители из Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Румынии, Хорватии, Украины, Боснии и Герцеговины, Турции… Сегодня мемориальный парк- музей занимает площадь 30 акров  и содержит 50 различных видов деревьев, это очень красивое место.
          В Варне именем короля Владислава названы жилой квартал, школа, улица и бульвар. Продолжение бульвара носит имя Яноша Хуньяди.
***
(2012 г.)