Бездыханность

У Л. часто кончались силы весной и осенью, и тогда становилось настолько стыдно даже дышать и жить, что приходилось на работе врать о простуде и оставаться дома. По утрам не было сил выйти из комнаты и приготовить себе завтрак; она лежала и плакала, пока ещё были слёзы (сколько времени нужно плакать, чтобы перестало тошнить от жизни?), пока не начинало шуметь в ушах и сердце не стучало в голову громоподобными ударами.

("Интересно, почему имея всё необходимое для счастья, мы счастливыми не становимся?" - спросила Л. давным-давно у матери. Та рассмеялась и ответила, что дочери нужно готовиться к экзаменам).

Сегодня Л. исполнилось двадцать четыре. Сегодня утром ей снова не хочется жить и улыбаться привередливым посетителям, которые позволяют себе роскошь полчаса разбирать по дурацким критериям качества все блюда меню.
Л. улыбается натянуто, но уголки губ дрожат.

Ведь так хочется взять этот начищенный до блеска нож и воткнуть себе в грудь, чтобы перестать чувствовать пустоту;
так хочется взять эту вилку с короткими зубчиками, стоящую как три её зарплаты, и избавиться от собственных глазных яблок, чтобы не видеть самодовольных нахальных девиц;
так хочется закричать, сорвать с себя фартук-юбку, швырнуть на землю и бежать прочь, пока не перехватит дыхание, пока не закончится кислород в лёгких, пока кровь из лопнувших капилляров не хлынет на измученную осенним солнцем землю, пока сердце не перестанет биться...

- Пока смерть не разлучит вас! - торжественно объявляет подружка невесты и залпом осушает бокал вина;
гости улыбаются так широко, что кажется, будто их рты никогда не закроются;
жених целует невесту нехотя, лениво, на камеру;
боже, всё настолько наигранно, что Л. начинает выворачивать, она извиняется и убегает в прохладу террасы, где присаживается на скамейку и жадно пьёт воду из бутылки, потом запрокидывает голову назад, чтобы слёзы не катились из глаз;
нужно возвращаться, но у девушки нет сил даже встать и сделать хоть один шаг, дышать становится всё труднее, воздуха вокруг катастрофически мало;
Л. удивляется мысленно, почему эти гости всё танцуют, а музыка такая громкая и раздражающая, что иглами в лёгкие вонзается;
боже, почему нельзя просто прекратить всё это, почему нельзя просто исчезнуть?

Л. делает глоток воды и даёт волю слезам, которые уже давно не приносят облегчения.
Пьяное веселье свадьбы постепенно затихает, все разъезжаются по домам;
все счастливы, пока не протрезвеют, пока не утонут с головой в цифрах, характеризующих их личности;
всё счастливы, пока однажды утром не проснутся с отчётливым пониманием того, что жизнь проходит мимо, жизнь ничего не стоит, существование бессмысленно;
жизнь - это долгая изнуряющая борьба за статус, иллюзию любви или благополучия;
все счастливы, пока не осознают неизбежное, страшное, близкое.

Л. смотрит на солнце, уползающее в предсмертных муках за кромку горизонта, и вновь обдумывает вопросы, не дающие ей покоя

(почему же нельзя прекратить всё это, почему ей не хватает мужества сложить оружие и сдаться, больше никогда не просыпаться или никогда не вставать с постели, пока силы не иссякнут, пока организм не иссохнет и не прекратит функционировать...),

затем вслух произносит, обращаясь к новенькому коллеге:
- Смотри, какой прекрасный закат! - и выдавливает улыбку.