Нюфоцей бэч

  НИКОЛАЙ КОЛЫЧЕВ

          НЮФОЦЕЙ  БЭЧ
          или одежды, которые мы выбираем

                Оригинальная идея -
                АЛЕКСАНДР ХМЕЛЬ

  «Если ты что-то видишь, то это ещё не значит, что оно есть на самом деле. Если ты чего-то не видишь, то это вовсе не значит, что этого нет.»
                Нюфоцей Бэч

 ГЛАВА ПЕРВАЯ.

 О том, как Витя мог бы съесть пару конфет, но не съел.

 "Если ты не понимаешь, что происходит, думай. Поспешные и необдуманные решения приводят к потерям и разочарованиям."
                Нюфоцей Бэч

  Прозвенел школьный звонок. Это был радостный звонок — с последнего урока.
Схватив в раздевалке свою куртку, Витя в потоке таких же, как он, освобождённых от скучных уроков школьников, пробкой выскочил на улицу. Уже на улице на ходу набросил на себя куртку и привычно сунул руки в карманы. Но тут же резко вытащил, с удивлением разглядывая содержимое ладоней: из одного кармана он извлёк какой - то маленький квадратный лоскуток материи, а из другого - две конфеты. Странно!

  Он точно помнил, что в карманах было пусто. Вообще-то он никогда ничего в карманах куртки не оставлял. Даже на дверях раздевалки у них написано: «Деньги и мобильные телефоны в карманах не оставлять». Глупое, конечно, объявление. Какой же школьник без мобильника на урок пойдёт.

  Витя машинально опустил конфеты в карман и принялся разглядывать лоскуток.
По всему видно было, что это не что иное, как носовой платок, только очень маленький. Такие девчонки для кукол шьют.
 
  В уголке буковки вышиты, аккуратненько так: «Н.Б.»
«Хм,- подумал Витя, - кто же этот «Н.Б.», - и принялся перебирать имена и фамилии всех своих знакомых.

  Думал долго, даже вспотел от напряжения. Кроме Наташки Барановой никого не вспомнил.

  Рука сразу потянулась к мобильнику, но позвонить Наташке он не успел, раздался звонок. Витя глянул на дисплей телефона
и с удивлением увидел вызывающего - «Н.Б».

- Кто это?
- Платок верни! Насморк у меня! - раздался простуженный голос.
- Кому?
- Мне.
- А ты кто?
- «нюфоцей бэч», - невнятно прохрипела трубка.
- Да, действительно, насморк у тебя капитальный, не понять, что и говоришь. Куда платок-то принести?
- На место положи.
- На какое?
- В карман!
- В чей?
- В мой. То есть — в твой! - голос раздражался, - где взял — туда и положи! Тебя что, не учили, что чужое брать не хорошо?!

  На всякий случай Витя внимательно огляделся: «Не разыгрывает ли кто?»
Вокруг — никого. На розыгрыш не похоже.
-Ты ещё здесь? - спросил он в трубку.
- Платок верни, - раздалось оттуда то ли умоляюще, то ли угрожающе.
«Ах, так!» - подумал Витя и, бросив платок, резко вывернул карман наружу.
В кармане было пусто. Абсолютно.
Витя продолжал вслушиваться в трубку.
Там кто-то непрерывно чихал и, кажется, даже  сморкался.
- Ты что это там делаешь? - не на шутку встревожился мальчик.
- Не беспокойся, фантики от конфет вместо платка использую. Конфеты съесть пришлось. Ох и вкусные конфеты были! Хотел тебя угостить. А за что тебя угощать? Ладно, фантики выбрасывать будешь — поосторожнее, не испачкайся. А платочек верни, только постирай сначала. Ты ж его в грязь, в лужу... Эх, Витя, Витя... - в трубке щёлкнуло, пикнуло — и замолкло.

  Убрав телефон, мальчик осторожно вывернул второй карман. На мокрый асфальт упали два аккуратно сложенных фантика.
Ещё раз внимательно оглядев вывернутые карманы куртки, Витя решительно засунул их обратно и, не вытаскивая рук, решительно зашагал прочь от школы. Но потом замедлил шаг, остановился и... вернулся. Забрал платок.

  По дороге домой он рылся в телефоне, пытаясь найти этого «Н.Б.», но ни входящих с такими инициалами, ни других каких-нибудь незнакомых номеров не нашёл. Это было очень странно. «Может, я сплю?» - мальчик пребольно ущипнул себя за ухо. Уху стало больно, но он не проснулся.


  ГЛАВА ВТОРАЯ.

  О том, как Витя хотел легко и быстро сделать уроки, и что из этого вышло.

  "Если у тебя что-то не получается, постарайся доказать кому-нибудь, что ты это всё-таки можешь."
                Нюфоцей Бэч

  Дома никого не было. Витя помыл руки. Заодно постирал платок и повесил на полотенцесушитель, наскоро перекусил и принялся за уроки.
По математике задали несколько длиннющих примеров. Примеры были не то, чтобы сложные, но нудные, требующие внимания, с разными хитрыми скобками, степенями и другими подвохами.

  Витя достал мобильник, нашёл калькулятор и стал считать на нём, но всё равно путался в действиях и ответы у него получались всё время разные.
Витя расстроился. Сунул телефон в лапы плюшевому медведю, сидящему тут же, на столе и, подперев ладошками подбородок стал смотреть в окно. Он часто поступал так, когда у него что-то не получалось; или получалось совсем не то и не так, как хотелось...

  Если бы кто-то был рядом, можно было бы обвинить его в своих неудачах. Но никого не было. Даже на улице. Не медведя же игрушечного ругать... И за что ругать? Мешать он не может. Помогать — тоже. Бестолковый медведь!
Витя забрал из плюшевых лап телефон и бросил медведя на кровать.
«Шкряб-шкряб-шкряб», «тук-тук», «вить-вить-вить», - послышалось за окошком.
На подоконнике за стеклом сидел знакомый воробей.
- Уйди, не мешай, не до тебя! Уроки делать надо!
Но воробей требовательно постучал клювом по стеклу и уставился на Витю круглым обиженным глазом.
«Вить-Вить!» - просительно чирикнул воробей.
«Вить-Вить», - передразнил его Витя. Хоть бы ещё что-нибудь говорить научился.
Витя знал, чего просит воробей. Есть он хочет.  «Ну и пусть. Мне плохо,  пусть тоже помучается. За компанию.»
Воробей упорно сверлил Витю своим укоризненным круглым глазом. Легче не становилось.
«Всё равно уроки делать надо», - подумал мальчик.
И тут зазвонил телефон. «Н.Б.» - высветил дисплей. Витя торопливо нажал на кнопочку ответа.
- Это ты?
- Я, - ответила трубка знакомым простуженным голоском, - платок-то высох уже, наверное. И вообще, ты лечить меня будешь?
- А ты где? В куртке?
- Нет, уже в рубашке. В нагрудном кармане.
Витя молниеносно сунул руку в карман рубашки, но там было пусто.
- Врёшь!
- Не вру. Просто ты меня не чувствуешь.
- Почему?
- Я к тебе ещё не прижился.
- А что мне надо сделать, чтобы ты «прижился»?
- Не знаю. Надо, чтобы я доверял тебе.
- «Доверять тебе!» - передразнил Витя. Я тебе сам не доверяю! Ты меня  постоянно обманываешь, прячешься, голову морочишь. Тебя, можно сказать, вообще нет.
- Я есть.
- Докажи!
- Хочешь, уроки помогу сделать?
- Конечно, хочу!
В трубке что-то заурчало, забормотало и затихло...
- Фу-фу, - дунул в неё мальчик. - Где ты там?
- Да не дуй ты в ухо, оглохну ведь. Думаешь, так просто примеры твои решать. Сам-то сколько мучался. И вообще, выйди-ка из комнаты, не люблю, когда за мной подглядывают.
- Ладно, - пожал плечами Витя и вышел из комнаты.

  За окном вспорхнул и полетел вслед за ним воробей.
Мальчик прошёл на кухню, достал банку с пшеном, встал на табуретку и открыл форточку. Со стороны улицы к форточке была приделана маленькая площадочка — кормушка для воробья. Она специально была такая крошечная. Часто прилетали голуби. Но они толпились, толкали друг друга, и никак не могли приспособиться, усесться на площадке. Так что воробья они не объедали. Иногда выгодно быть маленьким.
  Горстка пшена рассыпалась по кормушке. Воробей благодарно зачирикал и принялся клевать.
- Приятного аппетита!
Вернувшись в комнату, Витя заглянул в тетрадь и оторопел. Небрежно, корявым почерком, вкривь и вкось были исписаны две страницы. Последний пример был вовсе перечёркнут.
Он схватил телефон. Нашёл последний звонок: «Н.Б.». Нажал на вызов.
- Ты что наделал?
- Извини, последний пример не получился, дорешаешь сам, - трубка щелкнула и отключилась.

  Витя бросился проверять примеры. Мало того, что они написаны были как попало, так ещё и все были решены неправильно.
«Обманщик!» - в сердцах воскликнул мальчик, вырывая из тетради испорченные страницы. При этом он разорвал ещё и обложку. Пришлось заводить новую тетрадку.
Уроки он сделал на удивление быстро, правильно и даже писал аккуратнее, чем обычно. Часто бывает: просто так делаешь что-нибудь, и ничего не получается. А вот если назло кому-нибудь или чтобы доказать, что можешь, всё получается запросто, и даже лучше, чем обычно.

  Витя ещё раз с удовлетворением пробежался взглядом по ровно исписанным тетрадным листам и закрыл, прихлопнув ладошкой: «Вот так! Не то что некоторые!»


  ГДАВА ТРЕТЬЯ.

  О доверии.

  "Любовь и сочувствие —самое лучшее лекарство."
                Нюфоцей Бэч

  Вновь раздался звонок телефона, это, конечно же, был он, «Н.Б.».
- Ну? Что хочешь сказать? - насмешливо поинтересовался Витя.
Трубка в ответ виновато пыхтела. Потом начала всхлипывать...
- Прости, - сквозь слёзы пропищал жалобный голосок.
Витя добродушно улыбнулся. Уроки были сделаны, и злость на маленького пакостника совсем прошла.
- Ладно, не плачь, бывает всякое... Я на тебя не в обиде. Только скажи, зачем ты мне тетрадку испортил?
- Я хотел, как лучше. Я старался, правда. Не получилось. Торопился очень. Давай я ещё чего-нибудь за тебя сделаю.
- Нет, нет! Не надо! - торопливо отказался мальчик.
- Не доверяешь мне?
- Не в том дело... Просто... Я и сам могу. И у меня лучше получается, согласись, - примирительно сказал Витя не без гордости за свои достижения.
- Да. Ты молодец... На меня не сердишься?
- Да нет, нет же! - уже убеждённо, от всего сердца простив его, отвечал мальчик.
- А ты меня полечишь? А то я совсем больной, правда, - и голос в трубке опять расчихался, захлюпал, и совсем по-детски заплакал.
- Как же я тебя полечу, если не вижу, не слышу, не ощущаю тебя?!. Я даже, как звать тебя, толком не знаю!
- Нюфоцей Бэч, - представился голос из трубки.
- Что это за имя, странное такое?
- Имя как имя. Весьма достойное и благозвучное. Тебя, к примеру «Витя» зовут. На мой взгляд, тоже — ни то ни сё. Маленькое имечко, простенькое... И вообще, знаешь сколько на свете «Вить»? Запутаться можно, где, какой Витя. Я вот - Нюфоцей Бэч, один-единственный с таким именем на всём белом свете. Или ты слыхал где-то ещё такое имя?
- Нет, не слыхал, - откровенно признался Витя.
- Иной раз кажется, что у вас, у людей — ни ума, ни фантазии...
- У нас, у людей?.. А ты кто?
- Вот, в том-то и разница: ты, Витя, — человек, существо, так сказать. А я, Нюфоцей Бэч, — явление, сущность. А в остальном мы в общем-то одинаковые. Во всяком случае, очень похожие.
- Просто мы, люди, большие, а вы — маленькие?
- Не в том дело. Мы всякие бываем, порой даже намного больше людей... Но люди, выбирая в жизни, с кем и для кого им жить, убирают всех лишних: уходят от них, прогоняют, объявляют им войну...
А мы просто выбираем себе кого-то, а для других — не существуем.
- А почему ты меня выбрал?
- Не знаю. Если бы я никого не выбрал, то меня совсем бы не было, - Нюфоцей Бэч опять расчихался, раскашлялся, засопел носом. - Ты меня лечить-то будешь? Совсем плохо мне что-то.
- Ладно, сейчас в аптечке лекарства какие-нибудь посмотрю.
- Не надо мне никаких лекарств! Объяснял же тебе, я не существо, я — сущность!
- Как же тогда тебя лечить?
- А ты пожалей меня. Сильно-сильно. И подольше... А?

  Витя вспомнил, как в прошлом году он сильно простудился и несколько дней лежал дома. Мама давала ему какие-то горькие пилюли, поила тёплым молоком с мёдом. Но главное — она подолгу сидела на краешке его кровати и держала Витю за руку. И ему казалось, что именно от этого, от тепла маминой руки, от любви и ласки болезнь отступала.
- Нюфесчей... или, прости, как там тебя...
- Нюфоцей Бэч.
- Можно, просто «Нюф» или «Бэч»?
- Нельзя.
- Почему?
- А если я тебя буду называть «Ви» или «Тя»? Тебе понравится?
- Ну, не знаю... Называй, если хочешь. Вообще-то у меня имя простое...
- У меня тоже не сложное. «Нюфоцей Бэч» - разве трудно произнести? Ты просто не привык пока.
- Ладно. Нюфоцей Бэч, мог бы ты дать мне только подержаться за твою руку. Я думаю, что у меня получится тебя полечить.
- Я боюсь.
- Не бойся меня.
- Хорошо. Только ладошку... Погляди на карман.

  Из Витиного нагрудного кармана на рубашке действительно высунулась малюсенькая, с мизинец руки человека, ручка и помахала крошечной смешной ладошкой.

  Витя осторожно, большим и указательным пальцем приветственно пожал её, почувствовал, какая она живая и тёплая...
Некоторое время он держал её, совсем как мама его руку, когда он был болен.
И вдруг мальчику захотелось вытащить из кармана этого человечка, завернуть во что-то тёплое, прижать к себе... Он покрепче ухватился за ладошку — и потянул...
- Ой-ёй-ёй!!! - раздалось одновременно из трубки и из кармана.

  Маленькая ладошка выскользнула из витиных пальцев. И всё стихло.
Витя пошарил в кармане, потыкал в клавиши телефона... Потом бросился на кровать, уткнулся лицом в подушку и горько заплакал. «Что я наделал! Я его обманул! Он больше никогда не вернётся!» - думал мальчик. От слёз и переживаний ему стало невыносимо горько, и он уснул.


  ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
  Первый сон Вити: Рыжий, зеленоглазый, коварный обманщик.

  "Сущности, в отличии от существ вообще не мёрзнут, не болеют, не голодают и жажда их не мучит."
                Нюфоцей Бэч

  "Совесть по-видимому — тоже."
                Витя

  И приснился Вите маленький человечек. Он сидел в каком-то тёмном и холодном пространстве. Абсолютно голый, скорченный, уткнувшийся в обхваченные руками коленки лицом, так что видна была только копна рыжих волос. Это был несомненно он — Нюфоцей Бэч. Человечек всхлипывал, чихал и кашлял.

  Витя снял куртку и накинул ему на плечи. Почему-то куртка пришлась Нюфоцею в пору.
«Странно, - подумал Витя. - Это я так съёжился или он подрос?».
Они стали совсем одинаковыми.
- Уйди! - Нюфоцей Бэч отбросил куртку и ещё горше залился слезами.
Витя вновь укутал его курткой, крепко обнял за плечи.
- Ну, прости меня, Нюфоцеюшка. Я честное-пречестное слово больше так не буду.
- Врёшь ты всё! Уйду я от тебя к другому мальчику.
-Не уходи. Пожалуйста...
Рыжая голова повернулась набок, и сквозь заросли волос сверкнул хитрый изумрудно-зелёный глаз.
- Боишься остаться без меня?
- Боюсь.
- Ну и зря.
- Почему?
- Потому что я — твой.

  Нюфоцей Бэч поднял голову и широко улыбнулся. Они оказались с Витей лицом к лицу. И, если бы не эти зелёные глазищи и несуразные рыжие волосы, можно было бы подумать, что Витя смотрится в зеркало.
У Нюфоцея  был точно такой же вздёрнутый нос, как у Вити, и рот, и даже ямочки на щеках!
- Ого! - сказал Витя.
- Ага! - отозвался Нюфоцей Бэч.
- Мир? - спросил Витя.
- Мир! - ответил Нюфоцей Бэч, и они ударили по рукам.

  Рыжеволосый поплотней укутался в витину куртку, задорно толкнул его плечом и расхохотался. От кашля и насморка не осталось и следа.
- Ты что, уже выздоровел? - удивился такой быстрой перемене Витя.
- А я и не болел. Мы, сущности, в отличии от существ вообще не мёрзнем, не болеем, не голодаем и жажда нас не мучит.
- Ах ты, врун! - Витя рванул с него свою куртку и бросился прочь.
- О, я бедный, несчастный, брошенный!.. - неслись вслед душераздирающие причитания, но Витя бежал, не оглядываясь, пока не проснулся.


  ГЛАВА ПЯТАЯ.

  Девочка Оля. Куклы, платья, феи, эльфы...

  "Если чувствуешь, что с тобой явно что-то не так, но тот, к кому ты обратился этого не замечает, значит между вами всё так. А «не так» со всем остальным миром."
                Оля

  Уже смеркалось, но родители с работы ещё не вернулись. А так хотелось с кем-нибудь поговорить. Витя перебрал в голове всех своих знакомых и с горечью понял, что поделиться ему не с кем.
Даже знакомый воробей прилетел, чирикнул приветственно, потоптался по подоконнику и вновь умчался по своим воробьиным делам.
«Сыт, наверное», - подумал Витя, - «наелся где-то, а больше я ему ни за чем и не нужен...»

  Друзей-приятелей у него вообще-то предостаточно, и с ними здорово играть в футбол или волейбол, или носиться на велосипедах... Но разве кому-нибудь из них он смог бы объяснить, что  происходит.
«Да ну! Просто на смех поднимут: какой-то лилипут, которого нет, завёлся в моём кармане и названивает мне по телефону. А теперь ещё и снится».Витя представил, как бы он расхохотался, если бы кто-нибудь из его друзей рассказал ему что-нибудь подобное ещё день назад.

  И он решил идти к Оле. Девочка Оля жила в соседнем доме. Их родители дружили семьями, поэтому Витя знал Олю с самого
рождения, вернее с того времени, как помнил себя. В детский сад они ходили вместе, но в школы пошли разные, потому что Оля училась ещё и в художественной школе,а она — на другом конце города. Вот ей и присмотрели школу по соседству.
Вообще, Оля была девочка необычная. У неё в комнате было великое множество кукол. На каждый День рождения, на каждый Новый год и на всякие другие праздники ей дарили кукол.

  Обычно девочки поиграют с куклой, а как только подарят новую — старую забросят куда-нибудь в угол, потом в чулан или на чердак. А потом и вовсе выкинут на помойку.
А у Оли — не так. Папа сделал ей полочки в комнате, и все куклы стоят на них. И всех она помнит по именам. Заботится о них, причёсывает и подкрашивает глазки, если блёкнут. Но самое главное — она сама шьёт им новую одежду. Сначала рисует — а потом по рисунку шьёт. Здорово у неё получается. Иногда она и себе платья шьёт.

  Витя позвонил в дверь. Дверь открыла Олина мама:
- А, сосед! Здравствуй!
- Здравствуйте, а Оля дома?
- У себя, проходи.
Витя открыл дверь в комнату и оказался в кукольном царстве. Оля что-то строчила на машинке.
- Привет! - поздоровался Витя.
- Привет! Сядь, посиди. Сейчас закончу.
Бросив взгляд на Витю, она вновь сосредоточилась на работе, но быстро закончила.
- Хочешь, новые модели покажу? - девочка начала было сооружать подиум из гладильной доски, чтобы расставить кукол, но Витя остановил её.
- Подожди. Мне надо рассказать тебе кое-что. Мне больше не с кем поделиться.
- Ну, рассказывай.

  Витя долго и путано перечислял ей всё, что случилось с ним в этот день. К его удивлению, девочка внимательно слушала его, иногда чему-то улыбалась или кивала понимающе головой. Когда же он с отчаяньем и обидой рассказал как был обманут Нюфоцеем Бэчем, Оля и вовсе рассмеялась и, потрепав его по волосам, успокоила:
- Ерунда, помиритесь!
- Почему ты так думаешь?
- Потому что у меня на розовом кусте живут феи и эльфы. Сейчас они уже спят и будут спать всю зиму. А весной опять проснутся.
Знаешь, как я с ними порой ругаюсь! В пух и прах! А потом мы миримся. Вот, смотри, я их даже нарисовала!

  Оля достала альбом и стала показывать Вите портреты фей и эльфов. Под каждым портретом было написано, как фею или эльфа зовут. И Витя понял, что «Нюфоцей Бэч» вовсе не самое необычное имя на свете.
- А теперь я покажу тебе платья, которые недавно сшила. Не будешь смеяться?
- Нет, что ты.
Девочка распахнула дверцу шкафа и спряталась за ней:
- Не подглядывай! Я переодеваюсь.
Витя демонстративно отвернулся к окну и уставился в сгустившуюся темень вечера.
- Смотри!

  Оля выплыла, словно выпорхнула, из-за дверцы шкафа. Странное, не похожее ни на какие прежде виденные Витей платье струилось по ней, казалось воздушным, а сзади трепетали крылышки, совсем как у бабочки.
- Здорово! - воскликнул Витя и захлопал в ладоши.
- Не смотреть! - Оля опять скрылась за дверцей, и вновь появилась уже в другом платье, тоже с крыльями...А потом ещё, и ещё... Перед Витей проплыла вереница крылатых платьев. Целая коллекция...
Но тут в дверь постучали. Затем она распахнулась и в комнату вошли мамы — витина и олина.
- Ты что творишь! Ты хочешь меня с ума свести? - запричитала витина мама, - как тебя искать, где тебя искать. Звоню — слышу, телефон в твоей комнате на столе лежит. Что же ты со мной делаешь. А ну, быстро — домой.

  Дома Витя заглянул в телефон. «Н.Б.» - 20 вызовов. Хотел перезвонить, но потом передумал. В воспитательных целях, как говорит мама. И хотя мама ворчала за ужином, и даже потом, над ухом, когда уже лёг в кровать, уснул он с настроением лёгким и сладким, как порхание фей над розовым кустом.

 
  ГЛАВА ШЕСТАЯ.

  Второй сон Вити: за что любить, кого  жалеть...

  "Если очень не хочется в школу — можно проспать. Но иногда снится такое, что лучше пойти в школу."
                Витя

  Феи и эльфы порхали над кустом, усыпанным белыми розами. Вместе с ними порхала девочка Оля в воздушном платье с крылышками. И всё вокруг: и земля, и небо, и сам воздух - было напитано какой-то неописуемо прекрасной музыкой...
  Вдруг, откуда ни возьмись, прилетел знакомый воробей. Сел на куст и ткнул клювом одну из роз. Она потемнела, потом порыжела, стала расти и расти, пока не превратилась в рыжую, зеленоглазую, подозрительно знакомую голову.
- Ну что не перезвонил-то? - спросила у Вити голова Нюфоцея Бэча.
- Не захотел, - ответил Витя и обошёл куст вокруг, встав с другой стороны, чтобы не видеть злосчастную голову, испортившую такой чудесный сон.
Но и с этой стороны сразу две розы порыжели, проклюнулись зелёными глазищами и загалдели, перебивая друг друга:
- Ну, Витя, ну прости!
- Давай поговорим, Витя!
- Ты меня неправильно понял!
- Не бросай меня, Витя!
  На кусте роза за розой превращались в головы Нюфоцея Бэча, голоса звучали всё громче, сливаясь в невообразимый причитающий хор.
Воробей вспорхнул и сел Вите на плечо:
- Поговори же с ним, Витя! - зачирикал воробей ему прямо в ухо.

  Витя испуганно смахнул воробья с плеча, развернулся и бросился бежать прочь, домой. Но, хотя его дом был совсем рядом, дорога никак не кончалась, и он бежал всё быстрее и быстрее, задыхаясь от напряжения. В глазах потемнело... Или наступили сумерки? Стало совсем темно. И холодно...

  ...Маленький человечек сидел в тёмном и холодном пространстве. Абсолютно голый, скорченный, уткнувшийся в обхваченные руками коленки лицом, так что виднелась только копна рыжих волос.
  Голова поднялась и уставилась на Витю зелёными заплаканными глазищами:
- Пожалей меня.
- По какому поводу? Тебе же не холодно, не жарко, ты не голодный, не больной... И вообще — ты меня обманул.
- Хочешь, сам себе нос разобью? До крови! Пожалеешь?
- Наверное, пожалею..., - уже без прежней непреклонности ответил Витя, - но ведь это тоже, наверное, будет обман?
- Угу, - буркнул Нюфоцей Бэч и безвольно уткнул голову в колени.
- Чего же тебе надо?
- Заботы мне надо, жалости, любви. Странные вы — существа. Вы любите своих рыбок в аквариуме, жалеете птичек с подбитым крылом, бездомных собак и кошек. Заботитесь о домашних цветах в горшках, и чуть не плачете, когда они сохнут и вянут... А я — не животное, не растение... Я не существо, я — сущность! Я не могу стать больным, голодным, раненым... Так что, и любить меня не надо?!
- Не знаю. Надо... наверное. Пойду я лучше просыпаться. Мне в школу пора.


  ГЛАВА СЕДЬМАЯ.

  В которой Нюфоцей Бэч читает рэп.

  "...чик-пук-фук-хрюк"
                Нюфоцей Бэч

  Уроки прошли ни шатко ни валко. Ничего особенного не произошло. К доске не вызывали, никаких контрольных, диктантов, зачётов не было. День как день.Наконец все уроки иссякли и звонок распустил всех по домам.
Витя вышел из школы и направился домой.

  Там, как всегда, никого не было. Витя пообедал, быстро сделал домашнее задание, поскольку задано было совсем немного. Погонял в компьютере на машинках. Всё равно было как-то скучно, чего-то не хватало. Он хотел пойти на улицу, поиграть с ребятами в футбол или ещё во что-нибудь, но, выглянув в окно, понял, что ничего не получится, поскольку пошёл дождь.

  «Позвоню-ка Оле, может, она уже дома». Он вытащил телефон, и только тогда понял, что целый день был без связи. От «Н.Б.» было умопомрачительное количество попыток связаться. И сейчас, словно почувствовав, что связь восстановлена, «Н.Б.» нетерпеливым звонком пытался пробиться к Вите. Он хотел было отправить ему СМСку по поводу воспитания, но передумал.  «Кто-то должен уступить, а то эта ссора никогда не кончится», - подумал мальчик и включил связь.

- Чик-пук,чик-пук,чик-пук,чик-пук,чик-пук..., - размеренно зачикапукало в ухо.
- Что это такое? - удивлённо спросил мальчик.
- Это я битбоксю... Или битбоксирую? Вобщем, изображаю ударные, барабаню ртом! Сейчас рэп читать буду. Включи на громкую.

  Витя нажал на кнопку громкой связи, и комнату, перемежаясь с ритмичным «чик-пук»ом, заполнил искажённый, неестественно низкий и хриплый голос Нюфоцея Бэча:

- Может быть, чуть и нелеп
  Мой Нюфоцей Бэч рэп,
  Мой Нюфоцей Бэч бас,
  Мой Нюфоцей Бэч пляс.
  Мой Нюфоцей Бэч клич,
  Мой Нюфоцей Бэч кич.

  Витя рассмеялся, начал прихлопывать в такт ладошками и приплясывать, за окошком, на подоконнике, подчирикивая, скакал воробей, а Нюфоцей продолжал.

- Вот я — во всей красе
Бэч Нюфоцей, Бэч Нюфоцей!
Но не желает понять
Витя меня,Витя меня!
Горе! Слезам — течь!
Хочется ныть, выть!
Я Нюфоцей Бэч.
Слышишь меня, Вить?
- Слышу, слышу! - отвечал Витя, захлёбываясь от смеха. - Да ты оказывается ещё и крутой рэпер.
- Я Нюфоцей Бэч!
  Рэперская речь...
- Ну ладно, насмешил. Давай, поговорим.

  Но Нюфоцей Бэч не унимался, продолжая битбоксить «чик-пук-фук-хрюк»...
- Да замолчи ты, давай серьёзно поговорим.
  В трубке всё смолкло. Нюфоцей Бэч уже своим нормальным, с печалинкой, голосом согласился:
- Ну, давай!


  ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

  Кто где живёт

  "Я не мутный, я — загадочный."
                Нюфоцей Бэч

  "Твои карманы — моя Родина."
                Нюфоцей Бэч

- Слушай, а ты можешь ещё с кем-нибудь пообщаться. В смысле — не со мной. Могу я тебя кому-нибудь показать?
- Чего меня показывать? Я что, экспонат какой-нибудь?
- Ладно, я не так выразился. Можно я тебя с одним человеком познакомлю?
- Витя! Я же объяснял тебе, что я голый. У меня кроме носового платка и телефона ничего нет. Кстати, за платок спасибо. Хорошо постирал. Так вот, Витя, пошёл бы ты голым с кем-нибудь знакомиться? Мне и тебе-то стыдно показаться... Ну, разве что во сне.
- Так вот я и хочу тебя одеть!
- Ты об Оле говоришь, к которой мы, то есть ты, вчера ходил в гости?
- Конечно!
- О, как я рад! Как я счастлив! Идём же скорей наряжать меня!
- Но как мы будем снимать мерку. Невозможно одеть того, кого нет!
- Почему нет? Глянь на нагрудный карман рубашки!

  Витя скосил глаза. Из кармана высунулась рыжеволосая зеленоглазая голова, а потом и две маленьких ручки удобно оперлись о край кармана.
- Выключай телефон!
Витя выключил и потянулся рукой к Нюцефею Бэчу.
- Э-э! Нет, нет! Руками не трогать!
- Почему?
- Ну, я ещё не настолько прижился к тебе. Можешь всё испортить.
- А как же Оля? Она тебя увидит?
- Не знаю. Наверное, увидит, если захочет. Меня может видеть только тот, кто в меня верит и кому при этом верю я.
- Нюфоцей Бэч, а ты Оле веришь?
Нюфоцей Бэч слегка задумался, смешно сдвинув брови...
- Доверяю, - подобрал он нужное слово.
- Так идём?
- Идём! - счастливо воскликнул Нюфоцей Бэч, ныряя в карман.

  Витя позвонил Оле. Но она ещё не вернулась домой. У неё был урок в художественной школе. Зато они договорились о встрече.

  Витя сел за уроки. Но только он начал писать, из кармана высунулась рыжая голова:
- Мы ещё здесь?! - удивлённо и даже возмущённо воскликнул Нюфоцей Бэч, - я жду, раздетый, голый, холодный и голодный... - запричитал Нюфоцей.
- Врёшь!
- Не вру! То есть... не совсем вру. «Голодный и холодный» - вру; а «голый и жду» - не вру.
- Ну, и как тебе верить! У тебя всегда и всё так — полуправда и полуложь так перепутаны... Мутный ты какой-то.
- Я не мутный. Я - загадочный.
- Слушай, «загадочный», - продолжал Витя, кося глазом на карман, - отстань, дай спокойно уроки сделать. И вообще, мне так неудобно с тобой общаться. Я косоглазие получу. Хочешь, я тебе какую-нибудь коробку выделю? А потом домик какой-нибудь сооружу.
- Не хочу.
- Почему?
- Я — карманный. Мы, сущности, всякие бываем: домовые, банные, лесные, феи разные, эльфы, гномы... Привидения, - «у-у-у!» - подвыл Нюфоцей Бэч низким пугающим голосом, - есть такие, что на крышах живут — с моторчиком за спиной. Есть сущности — куклы. То она живая, то — опять кукла. Смотря кто с ней общается. У Оли таких много... А я — карманный. Вот, ты, например, хотел бы в огромном дворце жить?
Витя представил себе старинный замок, с множеством залов, каминов, лестниц и коридоров... Потом оглядел свою комнату.
- В замке, конечно, интересно. Но здесь лучше. Уютнее.
- А в пещере хотел бы жить? Или в чуме, в тундре, или в иглу — где-нибудь на Северном полюсе?..
- Да нет же!.. Мне и здесь хорошо. Хотя побывать везде было бы интересно.
- Вот! Тебе здесь хорошо. В этом доме, со своими родителями, на этой улице, в своей школе, в своём городе... Это — твоя Родина. А моя Родина — твои карманы. Они для меня — и комнаты, и улицы... моё жизненное пространство.
- А чужие карманы?
Нюфоцей Бэч недовольно засопел...
- Не ревнуй! Мне тоже побывать интересно везде. Но живу я только в твоих карманах! Ясно!
- Теперь ясно. Но болтать с тобой, когда ты сидишь в нагрудном кармане — всё равно неудобно.
- Ну и не болтай. Делай уроки! - буркнул Нюфоцей и нырнул «домой».

 
  ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.

  Нюфоцей Бэч одевается.

  "Одежда — необходимость существа и самовыражение сущности."
                Нюфоцей Бэч

  Оля знала, зачем к ней придёт Витя. Вернувшись домой, она сразу стала готовиться к встрече. Открыла альбом и набросала несколько костюмчиков для маленького человечка.
- Нюфоцей Бэч! - Витя легонько постучал по нагрудному карману, - Ну-ка, глянь.
Рыжая голова осторожно, только до глаз высунулась  наружу.
- Оля, ты его видишь, - спросил Витя.
- Не слепая.
Нюфоцей высунул голову, вытянулся, опираясь руками о край кармана, и долго рассматривал рисунки. Потом повернулся к Оле и заявил:
- Не похож!

  Дело в том, что девочка, рисуя модели одежды, никогда не рисовала лиц. Обычно это был просто овал, обрамлённый причёской. Тем более, как она могла нарисовать того, кого никогда не видела. Поэтому на всех рисунках был безликий Нюфоцей Бэч, но рыжая шевелюра была весьма похожа, поскольку Витя о ней рассказывал.
Оля взяла фломастеры и быстро дорисовала носы, губы и глаза всем изображённым Нюфоцеям.
- А теперь?
- Есть определённое сходство, - вынужден был согласиться Нюфоцей, - но одежда не моя.
- А какая может быть твоя, - удивился Витя, - если у тебя вообще никакой нет и, по всей видимости, не было?
- Успокойтесь! - сказала Оля, - мы сейчас попробуем нарисовать то, что ты хотел бы носить.

  И они принялись за работу. Она рисовала и строгие костюмы, и разные феерические накидки, и даже рыцарские доспехи, но Нюфоцей только фыркал и морщился: то одно ему не нравилось, то другое не устраивало. В конце концов Оля безвольно опустила руки:
- С таким капризным заказчиком мне сталкиваться ещё не приходилось.
- Что же делать? - Витя тревожно посмотрел на Олю. Он ведь думал, что уж с нюфоцеевской одеждой она легко вопрос разрешит.
- Не знаю, - обреченно ответила Оля.
- Эх, вы! - воскликнул рыжеволосый каприза, дайте-ка мне шорты вот с того медведя, - и он указал своим крохотным пальчиком на одну из олиных игрушек с полки.
- Пожалуйста! - Оля раздела медведя и протянула Нюфоцею шорты.
Он мгновенно втащил их в карман, заполнив его так, что он чуть не затрещал по швам, забарахтался там, заставив Витю захохотать от щекотки, и наконец выскочил в шортах прямо на стол:

- Оп-ля! А теперь: отвернуться — и не смотреть! Нюцофей Бэч будет наряжаться!
Дружно прыснув от смеха, Витя и Оля послушно отвернулись лицом к окну.
- Не смотреть, пока не разрешу! А то обижусь! - ещё раз грозно предупредил Нюцофей.

  Они честно, не поворачиваясь, стояли лицом к окну, но даже не замечали, что происходит на улице. Очень уж хотелось посмотреть, что творится в комнате, особенно Оле.  Что-то падало, что-то трещало и даже вроде-бы рвалось, скрежетало, хрумкало и позвякивало, время от времени прерываясь то удовлетворённым, то недовольным бормотанием Нюфоцея...

- Всё! Готово! Можно смотреть!
Они повернулись.
- Ох! - прижала ладони к щекам Оля.
Никогда ещё в её комнате не было такого беспорядка. Никогда в жизни она не видела более нелепого и безвкусного комплекта одежды.
- Ну что, нравится?
- Н-ну... - ошарашенно промычал Витя.
А Оля просто поджала губы. Но, не сговариваясь, они решили, что ругать этого хулигана бесполезно.
- Давай, причешу, - скорбно вздохнула Оля и взяла со стола маленькую расчёсочку для кукол.
- Не стоит! - Нюфоцей скрюченными пальчиками расправил свою густую рыжую копну, убирая волосы с лица, поднял с пола смятую нелепую синюю шляпу, ударом кулаком внутрь расправил её и водрузил на голову.
- Ну, теперь точно — всё! Где зеркало?
Оля взяла со стола маленькое круглое зеркало и поставила перед ним. Нюфоцей Бэч придирчиво оглядел себя, покрутившись и так, и сяк. И наконец пришёл к заключению:
- Здорово!
- Но у тебя даже гетры разные, - осторожно возразила Оля.
- Да? - Нюфоцей внимательно уставился на гетры в отражении зеркала.

  Действительно, хоть обе гетры и были желтыми, и обе были в чёрную полоску, но на правой ноге полоски располагались вдоль, а на левой — поперёк.
Закончив глубокомысленный осмотр, он почесал в рыжем затылке и изрёк:
- Так и было задумано!
- Почему?- совсем не удивлённо, а как-то обречённо спросил Витя.
- Ну, у меня ведь ноги разные: одна — левая; другая — правая...
- Руки тоже разные, - заметил Витя.

  Нюфоцей Бэч на минуту задумался, видимо не зная, как оправдать такое несоответствие, но нашёлся:
- Руки-то я постоянно вижу, вот они, перед глазами, - он покрутил пальчиками в белых перчатках,- а ноги, - он глянул вниз, - где они,те ноги. Разве что в зеркало видно. Не буду же я постоянно перед зеркалом крутиться.
- Ну, тогда ясно, - сказал Витя, окончательно убедившись в том, что он совершенно не понимает Нюфоцея Бэча.
- Логично! - добавила Оля, нервно хохотнув, - давайте убираться.
- Я помогу! Я сам! Я навёл беспорядок, я и порядок наведу!
- Наводи! - согласилась Оля.
- Не-е-ет!!! - закричал Витя, - Только не это! Он уже уроки за меня делал один раз!
- Н-да, - слегка смутившись, промямлил Нюфоцей Бэч, и изрёк очередную мудрость:
- Благие порывы чреваты горькими воспоминаньями... Ладно, я, видимо, теперь только мешаю вам. Спешу откланяться.

  Он снял шляпу, театрально поклонился, галантно помахав над выставленным вперёд, явно великоватым ботинком, сунул шляпу под мышку и, ловко вскарабкавшись по витиной брючине, нырнул в карман. Витя с Олей невольно хохотнули, на что Нюфоцей Бэч, высунувшись уже из нагрудного кармана витиной рубахи, обиженно спросил:
- Что смешного-то? - но, побуравив зелёными глазёнками сначала Витю, а потом Олю, видимо, понял, что здесь на него не сердятся, и даже любят, а потому милостиво разрешил, - Наводите порядок, - и скрылся в кармане.


  ГЛАВА ДЕСЯТАЯ.

  Долг платежом красен.

  "Чрезмерная жажда удовольствий неизбежно приводит к неприятностям."
                Нюфоцей Бэч

  Когда Витя садится играть за компьютер, он забывает обо всём. Вот и сейчас ему непременно надо было пройти на следующий уровень игры, а для этого победить дракона. Но дракон  большой, сильный и хитрый. Он никак не хотел побеждаться. Витя неистово стучал по клавиатуре, пыхтя, вздыхая, ахая и охая, как целая бригада грузчиков, волокущих рояль на девятый этаж.

  За оконным стеклом нервно метался из стороны в сторону, противно скрежеща жестью карниза, голодный воробей. Иногда он останавливался и настойчиво барабанил клювом по стеклу, но сегодня Витя его не слышал. Воробей видел, как по другую сторону окна бродит из стороны в сторону по подоконнику маленький человечек, такой же брошенный Витей, как и он сам. Иногда человечек останавливался, начинал подпрыгивать, размахивал руками, пытаясь привлечь к себе витино внимание, но всё понапрасну. Мальчик был полностью поглощён игрой.

  В конце-концов оба: и воробей, и Нюфоцей Бэч — устали и присели в одном углу окна каждый по свою сторону стекла, отвернувшись друг от друга, делая вид, что им дела друг до друга нет. Время шло...
- Тук-тук-тук, - постучал в стекло воробей.
Нюфоцей Бэч повернулся. Воробей глядел на него понимающе: сочувственно и обиженно. «Голодный», - подумал Нюфоцей. Хотя никаких нежных чувств к воробью он не питал, поскольку тот нагло и безнаказанно крал витино внимание, но как товарища по несчастью ему было жаль птицу. «Пойду, накормлю!» - решил Нюфоцей и махнул воробью в сторону кухни: лети, мол, сейчас подойду. Воробей, словно только и ждал его команды, вспорхнул и улетел.

  Нюфоцей спустился по шторе на пол и побежал на кухню. Там, в шкафу, он нашёл банку с пшеном. Изрядно повозившись, открыл её, снял шляпу и насыпал горстями крупы. Стащил с ног гетры, связал между собой и ловко затянул шляпу, подвязав концы гетр снизу так, что получился рюкзачок с лямками.
Забросив свою ношу за спину, он ловко вскарабкался по тюлевой шторе до форточки, открыл её и выскочил на площадку, где уже нетерпеливо перетаптывался воробей.
- Клюй! - сняв петлю, Нюфоцей рассыпал пшено по кормушке.
Воробей застучал клювом, как олина швейная машинка.
Нюфоцей вновь облачился в гетры и  нахлобучил изрядно помятую шляпу. Воробей торопливо и жадно доклёвывал последние зёрнышки. И тут вдруг в рыжую голову впорхнула сумасбродная идея: «А не прокатиться ли мне на воробье?». «А что? Долг платежом красен!».

  Нюфоцей вскочил на спину воробья и, вцепившись ему в загривок, энергично поддал ему пятками в бока:
- Нн-о-о-о!!! Поехали!
Испуганный воробей пулей взмыл в небо, сорвался в пике, понёсся, закладывая крутые повороты то в одну, то в другую сторону,  к неописуемому удовольствию Нюфоцея.
- А-а-а-а-а-а!!! О-о-о-о-о-о-о!!! Давай-давай! - орал он, подпрыгивая на спине воробья, при этом дёргая его за холку и методично вонзая пятки в бока пернатому.
Воробью это совсем не нравилось. Не сумев сбросить ненавистного седока с себя, маневрируя на высоте, он придумал хитрый тактический ход: присмотрел опушку в глубине парка на самом краю города и камнем нырнул в глубокое пике.
- А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!! - сначала с восторгом, а затем с нарастающим ужасом заорал Нюцефей.

  Перед самой землёй воробей резко распахнул плотно прижатые к телу крылья, мгновенно погасив сумасшедшую скорость падения, и в завершение всего жёстко ткнулся напряжёнными, широко расставленными лапами в землю, резко опустив голову так, что почти достал клювом до хвоста. Не удержавшись, Нюцефей сорвался со спины воробья и со всего размаху врезался в мокрую землю. Воробей же, освободившись от назойливой ноши, взмахнул крыльями — и был таков.
- Э-эй! Куда ты? Меня забери! - заорал куда-то в небо вскочивший на ноги Нюфоцей, но воробья и след простыл.

  «Да, долг, конечно, платежом красен. Но с платежом я, видимо, перебрал. По всей видимости, чрезмерная жажда удовольствий неизбежно приводит к неприятностям»


  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ.
  Где ты, Нюфоцей?

  "Человек без внутренней сущности — и не человек вовсе. Приспособление для игры на компьютере."
                Нюфоцей Бэч

  Нюфоцей Бэч огляделся: вокруг стояли, слегка покачиваясь, деревья, уже тронутые осенью. Извилистые тропки, местами присыпанные листвой, тянулись с опушки в лес во всех направлениях. Нюфоцей зажмурил глаза, покрутился волчком и ткнул пальцем перед собой. Затем сунул руки в карманы и побрёл, насвистывая, по выбранной тропинке.

  Он шёл и представлял, как Витя закончит играть, выключит компьютер, вспомнит о нём. Начнёт искать: «Нюфоцей! Нюфоцей! Нюфоцеюшка! Где ты?», а Нюфоцея и нет. «Вот, пускай поищет, поволнуется!» - злорадно думал он.
Когда надоедало идти по тропинке, Нюфоцей сворачивал в гущу деревьев, сваливал изредка попадавшиеся ему грибы, в основном, поганки, следил за белками,  то тут, то там сновавшими по ветвям. Разворошил муравейник, а потом долго отбивался и убегал от муравьёв, горящих справедливым желанием покарать разбойника...
Сгущались сумерки. Деревья сдвигались всё ближе друг к другу. Птицы умолкли, белки давно угомонились... Нюфоцей забеспокоился, заметался в поисках тропинки, но её нигде не было.   Он достал телефон и позвонил Вите.
- Ну, что тебе? - услышал он  раздражённый витин голос, - давай не сейчас! Подожди,  доиграю! Мне надо пройти на новый уровень! Всё! Не мешай! Потом... - и телефон замолчал.

  Нюфоцей безвольно опустил руки. Оказывается, Витя даже не заметил его отсутствия. Не искал, не волновался... Ему вдруг очень захотелось вернуться назад, в уютный карман. А ещё захотелось что-нибудь такое устроить Вите, такое устроить... Нюфоцей сел на землю и заплакал.

  Совсем стемнело. На небо выкатилась большая луна, осветив тусклым светом деревья. Закачались мрачные таинственные тени, заухали и закричали в темноте ночные птицы, пыхтя протопал по своим делам ёжик, чуть не уколов Нюфоцея. Какие-то лесные сущности сновали по кустам, не обращая на него никакого внимания...

  Зазвонил телефон! Раздался весёлый Витин голос:
- Нюфоцей, ты где? Выходи, дело есть!
- Витя! Я не дома! Не в кармане! Я потерялся, Витя! Забери меня отсюда! Мне страшно! - заорал в трубку Нюфоцей.
- Опять разыгрываешь? Обманщик!
- Нет, нет, Витя, я правда потерялся! Спаси меня, Витя! Я на воробье улетел...
- Как это?
- Верхом. С кухни. Посмотри, если не веришь, там банка с пшеном открыта и форточка. Забери меня отсюда, Витя! - и Нюфоцей во весь голос зарыдал в трубку.

  Трубка молчала. Только шорох какой-то раздавался оттуда. Видимо, Витя прошёл на кухню...
- Похоже, ты и правда влип в историю, - наконец ответил Витя, - только что ты беспокоишься-то? Ты же — сущность! Холода ты не боишься, еды тебе не надо. Заболеть ты тоже не можешь...
- Но я не могу без тебя! Я без тебя бесполезен! Меня без тебя просто нет, Витя!!! Не бросай меня...
Витя не отвечал, только громко сопел в трубку.
- Тебе ведь тоже без меня  нельзя. Человек без внутренней сущности — и не человек вовсе.
- А что?
- Ну...  не обидишься?
- Говори.
- Приспособление для игры на компьютере, - сказал Нюфоцей и сам испугался своих слов.

  Действительно, Витя надолго замолчал, но трубку не бросил. Думал. Наконец заговорил:
- Ладно, ругаться потом будем. Ты где?

  И тут Нюфоцей понял весь ужас своего положения. Он ведь понятия не имел, где находится.
- Я не знаю, где я, - растерянно промямлил он.
- А как я же я тебя найду?.. Посмотри вокруг, что ты видишь?
- Деревья. Везде деревья. Лес, наверное...
- Хороший ориентир. Может, дорога поблизости какая-нибудь есть, или хоть тропинка?
- Дороги нет. Были тропинки. Потерял. А теперь темно. Не найти.
- А ты послушай. Внимательно вслушайся. Если дорога есть поблизости, шум должен быть, хотя бы время от времени. Машины ведь ходят. А если железная дорога — так поезда далеко слышны.
- Ну, слушай!

  Нюфоцей вскочил, напрягся, замер, всем слухом пронизывая темноту. Где-то далеко он различил слабый шум, действительно напоминающий звук двигающегося автомобиля. Но такой же, едва уловимый шум слышался и справа, и слева, и сзади....
- Витя! Здесь шум везде, вокруг... Но тихий-тихий.
- Да уж... Ну ты и влип! Ладно, сделаем так: луну видишь?
- Вижу.
- Так вот. Тебе надо двигаться всё время в одном направлении. Смотри на луну.    Прикинь по местности, куда идти, и шагай так, чтобы луна была постоянно в одном и том же положении: или за спиной, или слева, или справа. Или прямо на луну иди. Понял?
- Понял, - немного успокоившись, шмыгнул носом Нюфоцей.
- Ну, давай, шагай. Только не выключай телефон, может ещё что-нибудь придумаю. До связи!

  Нюфоцей Бэч сунул телефон в карман, покрутил головой, и решительно зашагал прямо на луну, чтобы не сбиться.


  ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ.

  Сущность человеческая

  "Люди в своей сущности на всё способны."
                Ковин

  ...Витя обеспокоенно ходил туда-сюда по своей комнате. «А ведь Нюфоцей прав! - думал он, - действительно, без него я превратился в приставку к компьютеру. Обо всём и обо всех забыл!..
  Но, что же теперь делать? Обратиться в полицию? Они могут по сигналу телефона найти Нюфоцея, но как  им объяснить, кого искать, да и возьмёт ли их аппаратура сигнал с его телефона? Я ведь и сам этого телефона ни разу не видел».
Он достал телефон. Проверил входящие звонки. Дисплей высвечивал привычные буквы «Н.Б.». «Но, как знать, может, и телефон Нюфоцея, как и он сам, — явление не для всех?» В глупое положение попадать не хотелось, но в крайнем случае Витя готов был воспользоваться любой помощью.
Витя нажал на вызов.

  Нюфоцей шел прямо на луну. Шум дороги приближался, усиливался. От этого положение его уже не казалось таким безнадёжным. Время от времени он нетерпеливо переходил на бег, но оттого, что постоянно глядел на луну, спотыкался о кочки и коряги и падал. Но тут же поднимался и вновь упорно двигался вперёд.
Вскоре впереди между деревьями замелькали огоньки. Шум дороги усилился до такой степени, что казалось, он подходит уже к самой обочине.

  Внезапно лес кончился. Нюфоцей вышел на берег озера. Дорога тянулась по противоположному берегу и огни её, отражённые в воде, переливались ярко-жёлтой полосой, оттого так и видны были из леса.

  Раздался телефонный звонок.
- Ну, ты где? - спросил Витя.
- У озера. Здесь озеро какое-то, а за ним — дорога.
- Так. Это уже что-то. Сейчас по карте поищу в компьютере... Ты попытайся озеро обойти, только скажи, в какую сторону пойдёшь — направо или налево.
- Направо пойду, - буркнул Нюфоцей.
- А чего злой такой? Будто это я улетел куда-то за тридевять земель и ты меня ищешь! Устал, что ли?
- Я не устаю. Я без тебя, без кармана не могу. Тоскливо мне. А ножки у меня маленькие, и вообще я маленький. Топаю, топаю... сколько ещё топать можно!
- Зато леталось, наверное, легко и быстро... Ладно, до связи!

  Нюфоцей брел по берегу. Озеро тянулось и тянулось широкой полосой вдоль такой близкой и манящей дороги. А затем береговая линия изогнулась и повернула назад в лес, всё дальше и дальше уводя Нюфоцея от желанной цели. Вскоре и шум стал стихать, и огни стали едва видны. Нюфоцей остановился в растерянности.
- Ну что, потерялся? - услышал он голос сзади и, вздрогнув от неожиданности, обернулся.
Перед ним стоял такой же, как он, маленький человечек, но очень старый, седобородый и морщинистый.
- Вы кто? - спросил Нюфацей.
- Ковин. Такая же сущность, как и ты.
- Не, я — карманный, я в кармане живу, у мальчика Вити. Зовут меня Нюфоцей, я ещё маленький и хочу домой, в карман, а в лесу я жить не хочу. Это воробей меня сюда принёс и скинул. Помогите мне выбраться!
- Хм. Я тоже был маленьким. И тоже — из карманных...
- А  почему Вы здесь, в лесу?
- Потерялся. Давно это было. Я таким же, как ты был. Ну, может, чуток постарше...
-  Да как Вы здесь живёте? Один, без кармана...
- Поначалу трудно было. Ничего. Привык. Ко всему привыкнуть можно.
- Дедушка... Дедушка Ковин, давайте выбираться отсюда вместе! К людям! Там карманов много, подыщем Вам какой-нибудь...
- Нет, мне здесь надо быть. Ждать надо. Вдруг он за мной вернётся — а меня нет. Все люди так устроены: потеряют свою сущность, а потом всю жизнь мучаются, ищут... И мы, потеряшки — мучаемся, ждём, когда нас найдут.
- Так ты позвони!
- У меня телефона нет. Когда я потерялся, ещё телефонов таких не было.
- А с моего?
- Я номера не знаю. Да и жив ли тот, кто меня потерял...
- А разве сущности не умирают вместе с людьми?
- По всякому бывает. Иногда сущность раньше человека умирает — если она слабая, болезненная, мелкая и никчёмная... А сильные сущности, даже потерянные — живут долго. От сильной сущности не отказываются. Даже потеряв её — ищут, пытаясь вернуть, и от этих поисков она становится ещё сильней и живучей, настолько, что порой переживает и самого человека.
- Дедушка Ковин, а я как? Мне что делать? Меня ведь Витя не терял. Я сам...
Нижняя губа Нюфоцея Бэча мелко завибрировала, в зелёныхглазах назревали слёзы.
- Ну, ну. Не расстраивайся, - приобнял его Ковин, - просто ты ещё маленький. И даже совсем не потерялся. Знаешь, куда идти. И Витя твой знает, где тебя искать. Вернёшься домой, в свои карманы, а впредь — умнее будешь. Пойдём!
- Как же мы пойдём?
- Да так и пойдём, - старичок взял Нюфоцея за руку и повёл к самой кромке озера.
- Утонем! - завопил, упираясь, Нюфоцей.
- Не утонем, мы ведь сущности человеческие. А люди в сущности на всё способны, - и старичок сжал ладошку Нюфоцея неожиданно мощной  рукой.

  Почти не замочив ног,  прошлёпали  они по воде через озеро до дороги.
- Ну, прощай! - похлопал Нюфоцея по плечу Ковин, да не убегай больше, а то так и потеряться недолго. И себя загубишь, и человека.
Старичок развернулся и побрёл через озеро обратно.
- До свидания! Спасибо! - кричал ему вслед Нюфоцей и долго махал рукой.

  Выйдя на шоссе, он нашёл километровый столб и позвонил Вите:
- Я уже на дороге, у озера, у столба «73-ий километр».
- Никуда не уходи! Уже еду! - радостно закричал из трубки Витя.

  ...Примерно через час у километрового столба остановилось такси. Из машины вышел мальчик, он несколько минут шарил руками под столбом, что-то поднял, сунул в карман и вернулся в машину. Всю обратную дорогу водитель подозрительно косился на мальчика...


  ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ.

  Кое-что об одежде и дисциплине.

  "Человек без внутренней сущности — как  карман с дыркой. Что в него ни клади — всё равно там пусто будет."
                Нюфоцей Бэч


- Нюфоцей, давай тебя переоденем.
- Зачем? - высунулся из кармана Нюфоцей Бэч.
- Затем! Глянь в мой дневник! - Витя сердито перелистал страницы : двойки, тройки... замечания учителя... - так дальше жить нельзя! Меня на второй год оставят или вообще из школы выгонят!
- А я тут при чём? - удивился Нюфоцей, - ты уроки не учишь, носишься, как угорелый, на переменах, а я виноват.
- Ты моя сущность?
- Ну, да.
- Ты себя в зеркало видел?!
- Ну, видел...
- А я, в сущности, — это ты!
- Я тоже — это  ты. И что?
- И то! Такой тип, как ты, не может быть хорошим учеником!
- Почему?
- По всему — по одежде, по причёске, по поведению!..
Нюфоцей в ответ обиженно засопел.
- Чего обижаешься? Я ведь стараюсь. И уроки зубрю, и постригся даже. И за одеждой слежу. Вон, брюки вчера погладил... И в школе...  Но ведь против своей сущности не попрёшь!
- Это ты верно заметил, - усмехнулся Нюфоцей, - и не пытайся.
- Ну и вредина же ты! Я тебя выкину!
- Не выкинешь.
- Разговаривать с тобой не буду!
- Будешь. Куда ты от меня денешься... Ладно. Я причешусь. Пойдём к Оле за расчёской!

  Нюфоцей Бэч любил ходить в гости к Оле. Там было на что посмотреть, да и сам он был в центре внимания. И за разные проделки никто его не ругал.
- А уроки?
- А что уроки? Я причешусь, успокоюсь, возьму себя в руки, сосредоточусь....
- Ну и что?
- И ты уроки в два счета сделаешь....
- Врёшь ты всё!
- Не вру, - не очень уверенно отозвался Нюфоцей, - ну... я постараюсь.
- И гетры свои дурацкие снимешь или поменяешь на что-нибудь приличное.
- Ни за что! Они подчёркивают мою индивидуальность!
- Дурь твою они подчёркивают. Ладно, пошли. Там разберёмся.


  ...У Оли в комнате Нюфоцей Бэч привычно, по-хозяйски, выскочил из витиного кармана на стол, слегка приподняв шляпу, поздоровался с Олей: «Привет, хозяйка!» - и уверенным шагом проследовал к кукольному домику Барби на столе. Кукла сидела в кресле. Нюфоцей подхватил её под мышки и, вытащив, посадил на пол, а сам плюхнулся на освободившееся место. Но, увидев грозно сдвинутые олины брови, поднял Барби и поставил рядом с Кеном, стоявшим неподалёку.
Оля кивнула — не то чтобы одобрительно, но явно не протестуя.
- Оль, можешь его хоть немножко привести в порядок? - попросил Витя.
- А зачем? - Оля пожала плечами — вполне сложившийся образ: симпатичный, весёлый, слегка хулиганистый тип. Не без врединки, конечно... Но обаяние всё искупает.
- Вот и я говорю! - обрадовался Нюфоцей неожиданной поддержке.
- Нет, нет! - замахал руками Витя, - нельзя идти у него на поводу! Он на меня дурно влияет!
- Это ещё вопрос, кто, на кого и как влияет! - возмутился Нюфоцей Бэч. — У тебя вон, в каждом кармане — по дырке. Я так и выпасть где-нибудь могу,  потеряться. Останешься пустышкой, без внутреннего содержания, без сущности своей, без меня то есть...
А человек без внутренней сущности — как  карман с дыркой. Что в него ни клади — всё равно там пусто будет.
- Какие дырки в карманах? Я что-то не замечал. Не было у меня дырок!
-  « Не было!» - скорчив гримасу,  передразнил Нюфоцей. -Так и меня в карманах  не было, с чего бы дыркам появляться?
-  Выходит,  дырки в карманах — продукт твоей жизнедеятельности? - заинтересовалась их словесной перепалкой Оля, - так же, как сопутствующий беспорядок всюду, где ты появляешься?
Нюфоцей покраснел и опустил голову:
- Нет. Я хороший!.. Буду хорошим... Постараюсь.
- Ладно! Где там ваши дырки, давайте зашью.
Витя пошёл в прихожую, за курткой.
- А у тебя самого дырки в карманах есть? - спросила Оля у Нюфоцея.
- Угу, - буркнул он.
- Знаешь что, давай-ка, раздевайся, - сказала Оля, снимая костюм с Кена, мужа Барби, - побудешь джентльменом, - улыбнулась она, - да смотри, поаккуратнее с костюмом, а то на тебя одежды не напасёшься.


  ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ,

  Почему рвутся карманы?

  "Если что-то тебе не нравится, если что-то тебе противно до такой степени, что всю твою сущность выворачивает наизнанку, надо просто покрепче зажать эту сущность в кулаке и держать, пока не успокоится."
                Нюфоцей Бэч



  Витя раскрыл тетрадку и взялся за решение уравнений. Он уже почти заканчивал домашнее задание, которое хоть и не было сложным, но уже порядком надоело. Оставалось совсем немного и мальчик торопился, чтобы скорее с ним разделаться и быть свободным. Но тут вдруг что-то произошло: ручка не писала, мысли стали путаться и вовсе куда-то пропадать, и затем...
Нагрудный карман рубашки внезапно громко затрещал. В образовавшуюся дырку, кувыркаясь, вывалился Нюфоцей Бэч и шлёпнулся прямо на тетрадный лист. За стеклом с карниза испуганно взлетел воробей, но, тут же приземлившись, уставился круглым глазом в комнату, на витин письменный стол, пытаясь понять, что там произошло? 

  Нюфоцей Бэч, растрёпанный, в расстёгнутом пиджаке кеновского стильного костюма и закинутом за плечо ослабленном галстуке, тут же вскочил, испуганно озираясь, словно отыскивая кого-то. Взгляд его остановился на воробье. Воинственно топнув ногой,  Нюфоцей погрозил птице кулаком и обернулся к Вите.
Тот сосредоточенно изучал дырку в кармане, засунув туда указательный палец. Наконец он извлёк палец из дырки и заключил:
- Воробей здесь ни при чём!
- А кто «при чём»? - Нюцефей Бэч сомкнул руки за спиной, скомкав полы расстёгнутого пиджака, исподлобья требовательно буравя взглядом Витю.
- Не знаю. Но я тоже ни при чём, - Витя вновь засунул палец в дырку и внимательно осмотрел разрыв, -  тут кто-то изнутри «при чём». Очень даже при чём! - и он строго посмотрел на Нюфоцея.
- А я что?.. Я, честное слово — ничего. Ничего я не делал, - растерянно залепетал тот.
- Но не сам же собой карман порвался? Причём — изнутри. Кто-то или что-то его порвало?
- Порвало, - эхом повторил Нюфоцей Бэч.
- А кто был в кармане? Врун! Зачем ты рвёшь мои карманы? Сейчас как пришлёпну, - Витя широко размахнулся ладошкой, занося её над столом.
- Да ну тебя!!! - Нюфоцей спрыгнул Вите на колени и юркнул в карман брюк. В кармане началась какая-то возня, он раздувался и сдувался, нитки трещали... Затем, раздался треск. Что-то в штанине проскользнуло по витиной ноге, и тёмный комок вывалился наружу.
- А ну, стой! - ловко, словно это был бейсбольный мячик, Витя схватил и зажал в кулаке трепещущее нечто.
- А-а-а-а-а-а! - неведомая сила распирала кулак, пытаясь разжать витины пальцы.
Из кулака высунулась голова: черноволосая, коротко остриженная, кучерявая. Кожа лица этой орущей головы была неестественно синей. Красные — то ли от натуги, то ли по природе своей — глаза брызгали злобой.
- ...а-а-амм!!! - зажатый в кулаке злобно вцепился длинными и острыми гнилыми зубами в кожу указательного пальца Вити.
- А-а-а-а-а-а!!! - закричал мальчик, невольно продолжая прерванный крик коротышки, и, непроизвольно взмахнув рукой, разжал пальцы. Злобный кусака, описав дугу, шлёпнулся на кровать.
Витя подошёл, пристально разглядывая незнакомца. Он лежал, уткнувшись лицом в краешек подушки, накинув на голову пиджак, вывернутый наизнанку. Брюки тоже были вывернуты, и рваные карманы торчали из них, как покусанные кошачьи уши. Витя не сразу, но всё же узнал в этих измятых тряпках элегантный костюм олиного Кена. «Грабитель! Разбойник! - возмутился мальчик, - куда он дел Нюфоцея?!»

- Где Нюфоцей Бэч? Куда ты его дел?! - Витя двумя пальцами за воротник потянул пиджак с головы коротышки и увидел... подозрительно знакомую рыжую копну волос.
Рыжеволосая голова повернулась и взглянула виноватыми зелёными глазами, слегка улыбаясь губами Нюфоцея Бэча. Это несомненно был он.
- Что это было?
- А что было? - Нюфоцей заморгал глазами, изображая полное непонимание происходящего.
- Посмотри, на тебе костюм наизнанку, - намекнул на происшествие Витя, надеясь постепенно докопаться до истины.
- Ну, да. Наизнанку. А что? Может, мне так нравится!
- И карманы все разодраны.
- Карманы..., - Нюфоцей задумался, не находя, что ответить, оглядел себя, смутился и пополз за подушку выворачивать костюм и переодеваться.
- Ты сейчас совсем другим был, Нюфоцей! Страшным, синим, противным... бешенным!
- Да-а-а? И что я делал? - рыжая голова высунулась из-за подушки.
- Бесился!
- А ты?
- А я тебя поймал. И зажал в кулаке.
- А я?
- Сопротивлялся, брыкался... потом кусаться начал...
- Ух, ты!
- Да это не я «ух», это ты «ух»! Видел бы ты себя! Я даже испугался.
Нюфоцей Бэч, насколько это было возможно, расправил на себе костюм, пригладил волосы и вышел из-за подушки.
- Знаешь, я не хотел тебя пугать, но со мною действительно бывает...
- Что бывает?
- Ну, вот такое... бывает. Выворачивает меня наизнанку. Всего выворачивает. И я становлюсь не таким, какой я  есть. Изворачиваюсь противоположной стороной своей сущности.
- И как часто?
- Да как надоедает сильно что-нибудь или уж очень не по мне, так вот и выворачивает меня, - Нюфоцей глянул на Витю виноватыми зелёными глазами, - начинаю всё вокруг ломать, бить, рвать, грызть...
- И что делать?
- А ты что делал?
- Да ничего особенного. Зажал тебя в кулаке.
- Во! Верно! Если что-то тебе не нравится, если тебе противно до такой степени, что всю твою сущность выворачивает наизнанку, надо просто покрепче зажать её в кулаке и держать, пока не успокоится.
- А как же я узнаю, когда тебя держать надо?
- За собой следи. Если тебе что-то не нравится, то я уже начинаю заводиться, если тебе противно, мне ещё противнее, если тебе надоело, я уже совсем не могу... Вот и держи меня покрепче.
- Слушай, Нюфоцей, зачем ты мне вообще нужен? Одни заботы и хлопоты с тобой. Жил же я без тебя!
- Так ты и без зубов когда-то жил. Когда только родился.
- Знаю. Потом молочные были. Выпали. Постоянные выросли... А ты «молочный» или «постоянный»?
- Вроде постоянный. От тебя вообще-то зависит. Может, и изменюсь, крепче стану. Зубы же не одновременно меняются. Постепенно. Один выпадает, на его месте постоянный вырастает, а рядом ещё молочный растёт. Не очень и заметно...
-  Так значит, ты теперь мне на всю жизнь? Как зубы?
- Не знаю. Зубы тоже выпадают. У одних — раньше, у других — позже. Кто о зубах заботится — тот всю жизнь с зубами живёт.
- Ладно, хватит зубы заговаривать. Буду о тебе заботится,  - сказал Витя и полез в шкаф за ниткой и иголкой, зашивать карман, чтобы не потерять Нюфоцея.


  ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ.

  Встречают по одёжке...

  "Человек создаёт одежду, одежда заставляет человека соответствовать ей. Какой человек — такая и одежда. Какая одежда — такой и человек."
                Оля

- Ну всё! Я не могу больше на это смотреть! - Витя, скрестив на груди руки, насупив брови, грозно уставился на Нюфоцея Бэча, который, развалившись на столе, отрывал от тетрадного листа кусочки, комкал и бросал в оконное стекло, за которым сидел, обиженно нахохлившись, воробей. Когда бумажный шарик ударялся в стекло, воробей испуганно вспархивал, но тут же возвращался назад, видимо, думая, что он ловко уклонился от удара. Нюфоцея это явно забавляло, и он заливисто смеялся.

  Костюм Кена, который ему дала поносить Оля, уже, по всей видимости, никакому ремонту не подлежал. Пуговиц на пиджаке давно уже не было, рукава закатаны по локоть, а галстуком Нюфоцей додумался стягивать волосы, чтобы не мешали, завязывая его узлом на затылке.
- Иди сюда! - Витя схватил Нюфоцея и крепко сжал его в кулаке.
- Ай-яй-яй! Ой! Пусти! Больно!
- Врёшь! Не больно!
- Ладно. Обидно! Чего ты меня схватил?
- Это я тебя в кулаке держу, потому что злюсь!
- Чего на меня злиться? По какому поводу? Не виноват я ни в чём!
- А ты подумай. Мне уже надоело дырки в карманах зашивать. Да и получается у меня это неважно. Я не швея тебе! Сейчас к Оле пойдём. Посмотрю я, как ты будешь за кеновский костюм отдуваться.
И Витя решительно отправился к Оле.

  Оля как обычно возилась со своими куклами: наряжала, причёсывала, прихорашивала. На столе, у игрушечного домика, рядом с Барби стоял Кен в обновке. На нём был элегантый костюм-тройка с белой розой в петлице.
- Ну, с чем пришёл? - спросила девочка у Вити.
- Скорее не с «чем», а с «кем»! - разжав над столом кулак, он выкатил растрёпанного Нюфоцея.
- Здравствуйте! - перекувырнувшись, но тотчас вскочив на ноги,
галантно, на сколько мог, кланяясь, поздоровался Нюфоцей Бэч.
- Ха-ха-ха! Ой, умора! - залилась смехом Оля и плюхнулась на стул, - По каким трущобам ты лазил, Нюфоцей?
- Ни по каким. Я карманный вообще-то, а не трущобный, - он обиженно надул губы.
- Ну, что мне с ним делать? - разочарованно, даже не рассчитывая на ответ, спросил Витя.
- Воспитывать будем, - улыбнулась Оля.

  Она вытащила из игрушечного кресла Барби и поставила рядом с Кеном. Кресло придвинула Нюфоцею:
- Садись и слушай! Итак, все люди на земле — разные.
- Я в курсе! - тут же вставил Нюфоцей.
- Слушай и не перебивай, - пригрозил ему Витя, - а то сейчас в кулак зажму!
- Так вот, - продолжала Оля, - поскольку они разные, то и одеваются по-разному: как кому нравится. Кто-то любит, чтобы ему удобно и комфортно было, а другие согласны терпеть любые неудобства, лишь бы выглядеть ярко и привлекательно. Одним важно нравиться окружающим, а  других мнение окружающих вовсе не волнует. И каждому нужна своя одежда.
Людям вообще много разной одежды надо, даже каждому человеку в отдельности: для работы, для отдыха, для торжественных мероприятий,  для зимы и лета, для дождя и жары, для пляжа и катания на лыжах... На каждый случай жизни нужна специальная одежда. Вообще, одежда — это часть культуры.
- Это намёк на то, что я — некультурный? - обиженно пробормотал Нюфоцей Бэч.
- Не намёк, а истинная правда! - перебил его Витя, - культурные слушают и не перебивают! А ты...
- Успокойтесь. Культурные действительно слушают и не перебивают. Так что не перебивайте меня!
- Вот! Говорит — не перебивайте! Некультурные! А сама-то, сама-то! Ты  же Витю только что перебила! - возмутился Нюфоцей.
- Нет, не перебила! - заступился за Олю Витя, - это ты её перебил, а я тебя заткнул, чтобы не перебивал!
- Всё равно она тебя перебила, когда ты меня затыкал, чтобы я не перебивал! - визгливо заорал Нюфоцей, начиная синеть.
Оля вскочила со стула и, затыкая уши, закричала:
- За-мол-чи-те!!! Не хотите слушать — убирайтесь!
- Ну, так тоже нельзя, - моментально успокоившись, промямлил Нюфоцей.
- Отчего же?! - перешла в язвительную атаку Оля.
- Некультурно как-то. И, это... непедагогично. Вот!
- Да молчи уж! А то и вправду выгонит, - зашипел на него Витя.
- Ну, что, успокоились, борцы за культуру?
Витя с Нюфоцеем покорно «угукнули», демонстрируя полное подчинение, и изобразили на лицах пристальное внимание.

- Тогда продолжим. Так вот, люди для разных  дел одеваются по-разному. Одежда упрощает нам жизнь, помогает действовать. Если надо тушить пожар — человек надевает одежду пожарника, для работы в воде — облегающий костюм аквалангиста, для полётов в космос — скафандр космонавта, а для отдыха — мягкий удобный халат.
Но одежда не только служит нам, она ещё и обязывает человека вести себя соответствующим образом. Если от множества людей требуется одинаковое поведение — они надевают единообразную форму. Если люди одеты в форму — каждый видит: где такие же, как он, и не спутает своих и чужих.
Человека в форме видно издалека, и от того, какая на нём форма, зависит, с каким вопросом к нему можно обратиться. В любом скоплении народа мы легко отличим полицейского или военнослужащего, если они в форме, узнаем врача по белому халату и проводника поезда по фирменному кителю, стюардессу — по её униформе... Но стоит им переодеться в свою повседневную одежду, и мы вряд ли отличим врача от полицейского.
Одежду придумывают люди, но потом она сама начинает ими руководить, предписывать им естественное для каждого вида одежды поведение. Подумай сам, как будет выглядеть человек в военной форме, если начнёт вести себя, как клоун в цирке? Или ты придёшь на приём ко врачу, а он встретит тебя в робе слесаря? А как тебе каменщик во фраке?
Конечно, можно и дурака одеть достойно, как умника. И, возможно, примут его за умного. И нищего можно одеть в роскошные наряды. И будет он на первый взгляд казаться богачом. И на солдата генеральскую форму можно напялить. И будут все ему честь отдавать. Но не надолго такой обман. Обязательно как-нибудь откроется, что «не по сеньке шапка». Потому и говорят: «Встречают по одёжке, а провожают — по уму».

- Вот когда ты, Нюфоцей, придуриваешься в своей дурацкой
одежде  - нелепой шляпе, непарных гетрах, кофте,
позаимствованной у куклы Даши — это нормально. Но в костюме Кена надо и вести себя соответственно костюму — достойно, сдержанно, галантно... Но ты так не можешь. Не твоя это одежда. Не такой ты! Потому и превращаешь этот костюм в нелепую смешную тряпку!
А вообще положено для подвижных игр надевать спортивную одежду, для прогулок и встреч с друзьями — удобную, на свой вкус, по сезону. И костюм, который ты превратил в тряпки, — это тоже своего рода форма — для торжественных случаев и посещения определённых культурных мест — дресс-код,  специальная одежда. У мужчин это обычно строгий костюм, обязательно с бабочкой или галстуком. У женщин — вечерние платья. Хотя для женщин, как правило, не такие жёсткие рамки...

- Ну, нет! - вскочил Нюфоцей Бэч, - это всё не для меня! Ты вон, Вите про одежду рассказывай. А мне все равно в чём ходить, лишь бы не голым. Кто меня видит-то? Раз, два (Нюфоцей поочередно указал пальцем на Витю и Олю) — и обчёлся!
- Сядь, Нюфоцей! Имей терпение, я ещё не всё сказала. То, что сейчас скажу, имеет отношение непосредственно к тебе. И к тебе тоже, - сказала Оля, глянув на Витю. -  Люди придумывают и шьют одежду. От них зависит, какая она будет. А потом уже одежда руководит людьми, обязывает их вести себя определённым образом, воспитывает и «держит в кулаке» человека, но человек постоянно переделывает и совершенствует её под себя, под свои потребности.
Примерно так же взаимосвязан и человек со своей внутренней сущностью. Теперь понятно? Подумайте об этом на досуге. Оба.

- Теперь понятно, - буркнул, ставший вдруг серьёзным Нюфоцей.
Он встал, подошёл к Кену и начал расстёгивать на нём новенький костюм.
- Нет-нет-нет!!! -остановила его Оля, - не заслужил! Сначала докажи, что ты достоин такой одежды. Научись себя вести должным образом. А пока — переодевайся в своё. Там, за домиком, всё лежит.
И Нюфоцёй, понуро склонив рыжую голову, побрёл за домик переодеваться.


  ГЛАВА ШЕСНАДЦАТАЯ.

  Третий сон Вити

  "Люди умеют летать. Но каждому что-то мешает. Иногда надо просто снять куртку."
                Витя

  А ночью Вите приснился необыкновенный сон. Он снова стоял у розового куста. Рядом с ним стоял Нюфоцей Бэч, и они смотрели, как феи и эльфы, что-то напевая, порхают над ослепительно белыми кустами.
Потом прилетела Оля в своём «летучем» платье. Она надела на Нюфоцея какую-то шлейку с крыльями, и он начал подпрыгивать, пытаясь взлететь. Но ничего не получалось.

  Прилетел воробей. Закрутился вокруг Нюфоцея, изо всех сил работая своими крылышками, так быстро, что их почти не стало видно, - показывал, как надо летать. Нюфоцей слегка зашеаелил своими крыльями на шлейке, но взлететь не получалось. Тогда воробей ухватил его прямо за рыжую шевелюру и потащил вверх — всё выше и выше. Они поднялись очень высоко, превратились в едва различимую точку...

  Вдруг точка стала быстро увеличиваться. Раздался крик Нюфоцея Бэча:
- А-а-а-а-а-а!

  Он камнем падал вниз, изо всех сил напрягая свои непослушные крылья, взмахивая ими, пытаясь полететь. Вокруг него порхал воробей ехидно по-своему, по-птичьи подхихикивая. Нюцефей тянул руки к воробью, пытаясь ухватиться за него, но тот ловко уклонялся в последний момент, когда уже казалось, что маленький человечек неизбежно ухватится за воробьиную лапку.
- Ах, ты предатель! - разозлился Нюфоцей, и взмахнув крыльями полетел прямо на воробья.
Тот бросился наутёк, поднимаясь ввысь. Нюфоцей Бэч — за ним. Он ещё некоторое время размахивал руками, пытаясь поймать воробья, но скоро они полетели рядом, толи чирикая, по ли разговаривая о чём-то.  Скоро они уже кружились все вместе — и феи, и эльфы, и Оля, и Нюфоцей Бэч... Только Витя оставался на земле.
Он побежал за ними, подпрыгивая и пытаясь тоже оторваться от земли, но у него ничего не получалось, только куртка на спине надувалась и топорщилась.

  Феи, и эльфы, и Оля, и Нюфоцей Бэч плыли в ясной синеве тёплого неба, поднимаясь всё выше и выше, к солнцу. А внизу, на земле, погода внезапно испортилась, сгустились сумерки, пошёл дождь со снегом, задул резкий, порывистый ветер...
- Витя, Витя, взлетай скорее к нам, а то замёрзнешь! — кричали хором с высоты, но как ни старался Витя, у него ничего не получалось.
- Скинь куртку! Куртку скинь, кому говорю, - заорал Нюфоцей Бэч.
- Но я же замёрзну! Мне и так холодно!
Мальчик действительно уже окоченел и еле переставлял ноги, вяло и безнадежно подпрыгивая вверх.
- Снимай куртку! У тебя тоже есть крылья, ты просто не знаешь! Снимай! - закричала Оля.
- Снимай! Снимай! Лети к нам! - вторя ей, запели феи и эльфы.

  Замерзшими руками мальчик с трудом расстегнул заледеневшую молнию куртки, вылез из стоящих колом рукавов и вдруг почувствовал странную силу за спиной. Это действительно были крылья. Большие. Сильные. Белые.
Витя расправил крылья, взмахнул ими — и полетел. За несколько взмахов он почти догнал парящую компанию. Нюфоцей Бэч поспешил мальчику навстречу.
- Нюфоцей, но почему я летаю? Откуда у меня крылья?
- Они у тебя всегда были, просто ты ими не пользовался. Люди часто даже не подозревают, на что они способны.
- А на что ещё я способен?
- На всё! Но чтобы совершить что-то, на первый взгляд, невозможное, всегда приходится отказываться от чего-то привычного и удобного.
«А ведь и правда, - подумал Витя, - чтобы получить хорошую оценку, приходится сидеть и зубрить уроки, вместо того, чтобы гонять мяч с друзьями на улице или играть  на компьютере».
Нюфоцей ухватил мальчика за палец и потащил за собой.
- Чувствуешь, как я тебя тащу?
- Чувствую,- ответил Витя.
- Доброта, сочувствие, любовь — вот, что окрыляет и возносит над ненастьями и несчастьями! - изрёк Нюфоцей Бэч.
«Наверное, он прав», - подумал Витя и стал вспоминать, кому и что он доброго сделал, кого пожалел, кому помог... 

  Крутя хвостом, как пропеллером, к ним прилетела уличная собака, которую Витя постоянно подкармливал, сосед Петька на футбольном мяче, подаренном ему Витей, и даже верхом на клюшке старушка, которой Витя когда-то давно помог перейти через дорогу. А рядом с Нюфоцеем парил какой-то седобородый старичок...
Так они и летали всю ночь до самого утра.


  ГЛАВА ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ.

  В нашем полку прибыло!

  "Интересные книжки всегда дочитывают до конца. Очень уж хочется знать, чем всё кончится. Самые нетерпеливые иногда читают последние главы. Я и сам так делал не раз.
  Поэтому не буду вас томить. Вот вам заключительная глава. Но до неё наших героев ждёт ещё множество событий и приключений."
Но о них я вам расскажу в следующий раз.
                Николай Колычев

  ...Звучала музыка. Разноцветно мигали огни. Откуда-то из-под потолка прямо в зал сыпались звёзды и блёстки и таяли, не долетая до зрителей.
По подиуму одна за другой ритмично шагали стройные модели в изумительных роскошных платьях. Зрители восхищённо аплодировали...
Потом на подиум вышла красивая женщина в строгом костюме. Модельер. Автор этой коллекции. Зал буквально взорвался!
На подиум полетели букеты цветов. К ней потянулись руки зрителей. Одни тянули афишки показа и авторучки, прося автограф, другие просто тянулись, чтобы пожать руку или хотя бы прикоснуться...

  Ольга Александровна вошла в свою гримёрку.
«Ф-фу!» - она расслабленно бухнулась в кресло. Очередной показ моделей прошёл с привычным аншлагом. Она уже привыкла к успеху, но всё равно показ каждой новой коллекции стоил ей многих сил, поскольку один день решал судьбу многомесячной, а иногда и многолетней работы. Да и сам показ — это действо, представление, в котором она и костюмер, и режиссёр, и участник...
«Всё! Выдохлась», - Ольга Александровна устало вытянула ноги. Надо было смывать грим и переодеваться. Но сил никаких не было.

  Дверь распахнулась, и в гримёрку вошёл статный мужчина с огромным букетом белых роз. Подошёл к ней и поцеловал.
- Оленька, дорогая! Ты как всегда — молодец! Что творилось в зале! Что творилось в зале...
- Вить, сядь ты, помолчи. Видела я, что творилось. Устала...
Мужчина присел на подлокотник кресла, так и держа букет в руках.
- Ну, давай цветы-то.
- Ах, да...

  Мужчина положил ей цветы на колени.Лепестки роз затрепетали, какая-то рябь возникла над букетом. Какие-то неясные силуэты запорхали над цветами...
Женщина счастливо рассмеялась.
  Из нагрудного кармана мужчины показался какой-то крошечный человечек. Он ловко уцепился за петлицу лацкана и, вскарабкавшись мужчине на плечо, уселся там, положив ногу на ногу. Человечек был очень похож на мужчину. И костюм был на нём точно такой же, и ботинки, и причёска... Вот только волосы рыжие и изумрудно-зелёные глаза.
- Присоединяюсь к поздравлениям! - сказал маленький господин.
- А это ты, Нюфоцей Бэч! Спасибо, - женщина взглянула на человечка: - Хорошо выглядишь.
- Стараюсь!
Дверь вновь распахнулась и в гримёрку зашёл маленький мальчик с маленьким букетиком. Из нагрудного кармана его пиджачка испуганно, одними глазами, выглядывал какой-то крохотный человечек. Вдруг он высунулся из кармана — чуть не по-пояс и радостно замахал ручками.
- Ты чего? - спросил мальчик.
- Знакомую сущность увидел, - радостно ответил человечек.
- Где?
- Да вон, на плече у твоего отца.
- Но я ничего не вижу.
- А ты и не можешь увидеть. Видят внешность, а сущность почувствовать надо, прежде чем увидеть.
- Ясно, - сказал мальчик, хотя ничего не понял.
Мальчик подошёл к женщине, протянул букетик:
- Поздравляю!
- Спасибо, сынок!- Ольга Александровна поцеловала сына в макушку, и он расположился на другом подлокотнике кресла.
- Эй, привет! - воскликнул Нюфоцей Бэч, разглядев маленького человечка в кармане мальчика.
- Здравствуйте, - вежливо ответил человечек.
- Ты с кем там общаешься, - спросил у Нюфоцея Бэча мужчина.
- В нашем полку прибыло! - хохотнул он в ответ.
Мужчина проследил взглядом по направлению, куда смотрел Нюцофей. Там сидел его сын.
- Вот ведь новость сообщил. Давно уже прибыло.
- Да нет, недавно. И вообще, мало мы внимания воспитанию ребёнка уделяем.
- Почему? - удивился мужчина.
- Потому что ты его сущности не видишь, - обиженно проворчал Нюфоцей Бэч и полез обратно в карман.
- Папа, можно я маме кое-что по секрету скажу, - обратился мальчик к мужчине.
- Ну, шепчитесь, - немножко обиженно ответил мужчина и отошёл подальше от кресла.
Мальчик наклонился к маминому уху и зашептал:
- Ты можешь сшить одежду для маленькой куклы?
- Могу, конечно. А зачем тебе? У тебя же нет кукол, - с хитринкой в голосе поинтересовалась мама.
- Ты не поверишь. У меня есть друг. Он очень маленький... И капризный. Он живёт в моих карманах...

  За оконным стеклом, скрипнув подоконником, смахнул крылом с круглого глаза слезу умиления мудрый пожилой воробей.



  УДК 821.161.1
  ББК 84(2=411.2) 6-4
  К61

  К61
  КОЛЫЧЕВ Н.В.
  Нюфоцей Бэч
  Оригинальная идея
  Александр Хмель



ББК 84(2=411.2) 6-4