Дороги любви непросты Часть 1 глава 16

Наскоро закутавшись в большой пуховый платок и подвязав за спиной его концы, Люся выбежала из скотного двора на улицу. С силой ударил в лицо морозный ветер,  мелкие снежинки покалывали игольчатыми краями враз покрасневшие щёки, забирались в глаза, но она, не обращая внимания, втянув голову в плечи, побежала в телятник. Сегодня должна отелиться её любимица Мальва – красавица и умница, каких поискать, Люся с утра не находила себе места, только бы всё обошлось благополучно.

Первое, что она услышала, вбежав в недавно отстроенный телятник, - болезненно-протяжное мычание Мальвы.

- Куколка ты моя! – Люся на ходу стащила с себя ватник, тревожно-ожидающий взгляд её заскользил по лицам зоотехника и ветеринара, суетящихся возле лежащей на левом боку коровы.

- Двух тёлочек принесла твоя куколка! – с гордостью оповестил Люську Владимир Иванович.

- Вот и назовём одну из них Куколка, - улыбаясь, сказала Ольга Анатольевна.

Люся опустилась на колени и ласково провела рукой по голове Мальвы. Та в благодарность лизнула её своим шершавым языком, после чего ткнулась носом в ладонь.

- Морковочки хочешь, а я вот не принесла, - вздохнула Люся.

- Сахара или мёда бы сейчас, - задумчиво протянул Владимир Иванович. – Послед уж который час не выходит, измучилась она.

- Так я быстро сейчас добегу до магазина, сахар куплю! – тут же подскочила Люська. – Или к Морозовым за мёдом сбегаю. Что лучше-то, Владимир Иванович?

- Медок бы неплохо, конечно… Но магазин ближе будет. Возьми у Валентины в долг килограмм сахарного песка, скажи - завтра занесу с утра деньги.

На ходу Люська заглянула в один и в другой загончики, где находились уже сухие, мирно посапывающие телята.

- Хорошенькие какие! Все в Мальву!

- Все они хорошенькие, пока маленькие! Беги уже!

- Бегу, Владимир Иванович, бегу! – Люська выскользнула в чуть приоткрытую дверь, и тут же плотно прикрыла её за собой.

За день замело все тропинки, она бежала, чуть ли не по колено утопая в снегу. Под конец пути, с трудом поднимая ноги, взмокшая, скинула с себя платок и расстегнула ватник.

- Разжарела барыня в нетоплёной баенке, - услышала она откуда-то сбоку пьяный голос. Повернулась и увидела идущих навеселе Юрасика и Илью.

- Куда бежим? – продолжал паясничать Золотов, а Илья лишь молчаливо смотрел на Люську.

Не будь рядом Заботина, Люся не стала бы отвечать, но перед Ильёй было неловко.

- В магазин! Мальва моя отелилась, сахар нужен, - и не выдержала, похвасталась.
 - Двух тёлочек принесла!

 - Смотри-ка ты! Передовица тоже мне выискалась! Думаешь орденом Ленина свою, и без того красивую грудь, украсить, - противно засмеялся Юрасик, нагло тыкая рукой Люське в грудь.

Стоявший молча Илья, со всего маха оттолкнул его в сторону, и без того неуверенно стоявший на ногах Юрасик рухнул с высоты своего немалого роста в сугроб.

- Ты чего, Илюха?! – болтая головой и ногами, загнусавил Юрасик, пытаясь подняться.

- Убью, если ещё раз тронешь Милу!

- Нашёл за кого заступаться…– последнее, что она услышала.

«Митя, Илюша – какие же они хорошие!» - думала по дороге Люська, перебирая в памяти их детские годы. Так уж повелось, что они были её лучшими друзьями и заступниками, но выделяла она всегда Митю. С ним ей было интереснее, спокойнее. Первый на деревне выдумщик и  заводила – он всегда находил выход из той или иной неприятной для всех ситуации. Его талантом к рисованию и музыкальностью учителя поражались уже в школе, обещая мальчику светлое будущее. Люська в этом не сомневалась. Она знала, что Митя – особенный! За это, наверное, и полюбила. Она, как сейчас помнит тот зимний январский день, а точнее вечер…

После уроков довольные близнецы прибежали к ней домой: в руках у Мити были старенькие лыжи, а у Илюши огромные палки к ним.

- Милка, смотри, что мы нашли! Теперь будем вместе кататься! – в два голоса кричали они, показывая свой подарок.

- У деда Степана на чердаке валялись, печь хотел ими топить. Ну, мы и выменяли у него их за пять поленцев берёзы.

У Люськи никогда не было лыж, Прасковья её особо не баловала, не с чего было. Много ли тогда в колхозе скотницы-то получали…

- Я тут кожанки прибил, - тыкая ей в лицо лыжу, показывал Митька на прикрепленную к ней широкую полоску из старой сморщенной кожи.- А здесь вот резинка пришита, чтобы нога не выскакивала…

- Палки-то с меня ростом, как я их держать буду?

- Ничего! Мы что-нибудь придумаем! – оптимистично заявил Митя, вставляя Люсины валенки в крепления. – Как раз подошли! Во! – поднял он кверху большой палец.

Счастливые они поехали к лесу, чтобы вволю накататься по холмам и склонам. Люська быстро приноровилась, бесстрашно съезжала с высоко поднятыми на палки руками с небольших горок. Не заметили, как стемнело.

- Ой, меня мать убьёт! Поехали скорее домой, - прошептала в страхе Люська.
Второпях подвернула ногу, и здесь же оборвалась резинка, валенок выскочил из крепления, она кубарем покатилась вниз с одной лыжей. Попыталась подняться, но дикая боль в правой ноге не давала ей возможности, она так и осталась сидеть на снегу. А темень становилась всё гуще и гуще, да и лес - рукой подать.

- Я понесу Милку, а ты неси лыжи! – распорядился Митя, поднимая девушку со снега.

Она увидела Митино лицо совсем рядом: яркие, несмотря на зиму, густо рассыпанные по нему веснушки, твёрдые, ставшие почти мужскими, губы, лёгкий светлый пушок над ними, карие с рыжими крапинками глаза, крупный нос. Господи! Какое же всё родное!

- Мить, давай я понесу, устал ведь ты.

- Нет! Я виноват, я и понесу! – твёрдо заявил Митя, с трудом сдерживая прерывистое дыхание. – Надо было резинки крепче пришивать!

Донёс! Больше полутора километров, по снегу, в темноте, ни на минуту не останавливаясь, чтобы перевести дух. Ох, и ругала тогда мать её, но как только Митя стащил с её ноги валенок, увидев распухшую и посиневшую ногу дочери, здесь же затихла и побежала за льдом.

Незаметно, за воспоминаниями, Люся подошла к магазину. Продавщица встретила её уже на пороге, с замком в руках.

- Закрылась я уже! Время-то видела сколько? – неприветливо встретила она Люсю.

- Валентина Ильинична, меня ветеринар послал за сахаром. Мальва моя отелилась, боятся, что послед не отойдёт.

Услышав про ветеринара, Ильинична засуетилась, а как иначе-то, своя Смолька в сарае стоит.

- Кусковой тебе, Людмила?

- Нет, лучше бы сахарный песок, быстрее разойдётся.

- Ое-ёижки! Песок-то нынче закончился… - запричитала Валентина Ильинична, размахивая, что крыльями, руками.

- Тогда сахар, что же делать.

- Ой, вспомнила! В подсобке-то у меня пару килограмм завалялось, так, на всякий случай. Сейчас-сейчас, Людмила, погоди чуток.

Люся вытащила из кармана железный рубль, данный ей матерью на хлеб, хотела было передать, но Ильинична наотрез отказалась.

- Скажешь Владимиру Ивановичу, что ничего не надо. Я ему с прошлого раза за порося своего должна. Ничего не взял с меня, даже бутылки!

Поблагодарив продавщицу, Люся аккуратно засунула кулёк с песком в карман ватника, лишь бы не рассыпался.

В телятнике её ждали с нетерпением – послед так и не отделился.

Ольга Анатольевна принесла ведро тёплой воды, и, высыпав в него сахарный песок, стала быстро-быстро перемешивать палкой. Люська залюбовалась её ловкими красивым руками с ухоженными ногтями.

- Давай, Люда, помогай! Уговори свою принцессу сладкой водички попить, авось и отойдёт, - кивнул в сторону Мальвы Владимир Иванович.

Люська обняла голову своей любимицы, наклонилась к большому и тёплому уху и зашептала, чтобы никто не услышал:

- Мальвушка, встать надо, девочка моя! Попить  сладкой водички, и легче тебе станет. Поверь мне. Я ведь тоже в муках рожала Зоюшку, понимаю, как тяжело тебе сейчас.

Как будто услышав её, Мальва жалобно замычала и стала с трудом подниматься на задние ноги, упираясь своей могучей головой в сено. 

- Встаёт! Встаёт родимая! – обрадовался Владимир Иванович. – Оля, давай скорее ведро, пусть пьёт. А я пока его узлом завяжу, а то ещё наступит. Молодец, Людмила! Что бы мы без тебя делали?!

- Ну, что тут у вас? – заглянул в телятник Хромов.

- Всё пучком, Василич! Двойня у нас! – ответил Владимир Иванович, уверенно перевязывая болтающийся между ног коровы бугристый кроваво-серый мешок.

- Ух ты! Вот так Мальва! – обрадовался Василич. – Это же надо! Да я лет тридцать о таком не слышал, чтобы вот так – двойню!

- Ещё и тёлочки, - уточнила Ольга Анатольевна.

Мальва наконец-то поднялась и начала жадно пить из ведра воду.

Послед уже не болтался по полу, а провисал между ровных и сильных коровьих ног. Довольный Владимир Иванович вытирал полотенцем руки.

- Ждём, пока отойдёт. Роды-то тяжёлые были. Ну, дай Бог всё обойдётся, на ноги встала, - сказал он, обращаясь к Хромову.

Почти ночью Люська вместе с Василичем возвращалась домой. Тот так и не ушёл, вместе со всеми дождался отхода у Мальвы последа.

Продолжение: http://www.proza.ru/2018/09/22/1760