Тайна бабушкиного браслета. седьмая часть

Кавсарат и сама не поняла , как оказалась на могиле свекрови, как нашла ее в такой темноте.Присев рядом с невысоким могильным камнем и не выпуская из рук веник недавно сорванной у ограды крапивы, она молчала.
Странная пустота была во всем ее теле и голове. Не было ни чувств, ни мыслей, ничего не хотелось говорить.
Крапива не обжигала ей руки, словно это была обычная трава.
Край чёрного неба на востоке обесцветила узкая полоса света . Где- то в ауле запели ранние петухи и сонно забрехали собаки.
Кавсарат медленно поднялась , не заметив, что оставила на земле сползший с головы платок,и пошла прочь с кладбища.
Она стояла возле тахты и смотрела на безмятежно спящего мужа. Нет... не будет она наказывать его крапивой. И сын от него ей не нужен, как не нужен больше и он сам. Не нужен.
Положив на стол крапиву и злополучное письмо рядом с ней, Кавсарат стала неторопливо собираться.
С первыми лучами солнца она тихо разбудила ничего не понимающую дочь , взяла небольшой узелок с ее одеждой и вернулась в родительский дом.
Увидев дочь и внучку на пороге, Меседай все поняла и молча пропустила их внутрь..
,, Донесли все- таки... бессердечные...,,- мелькнула безрадостная мысль в голове матери.
Оказалось, что тайное счастье Дауда не осталось без свидетелей. Весь аул гудел слухами, а те, кого это касалось напрямую, как всегда, узнали об этом последними.
Два дня назад Таймасхан вернулся с годекана в ярости.
- Ходят слухи , что у нашего зятя г1ищкъу с вдовой - годоберинкой.... Бесстыдников не раз видели вместе .Ты что- нибудь знаешь об этом?!
- Успокойся , Тамас! Дочь мне ничего не говорила. Это только слухи, ты же знаешь наших женщин- из мухи слона сделают и скажут, что так и было. Если что- то и есть - сами разберутся...- Меседай никогда ,даже в самых сложных ситуациях не теряла самообладания и умела утихомирить вспыльчивого мужа.
Но сегодня он ее не слушал, и ,скрипя новыми хромовыми сапогами , размашисто ходил из угла в угол.
- Я не позволю так издеваться над своей дочерью и позорить её. Сегодня же заберу домой ее и внучку!- кипятился Таймасхан, нервно пытаясь зажечь лампу, да так и швырнул ее об стену в нетерпении.Зазвенело разбитое стекло и помятая лампа покатилась по комнате, распространяя запах керосина.
- Садись, Тамас, остынь... Они много лет уже живут душа в душу, да и ребёнок между ними. Не торопись, как бы потом не пожалеть... Подождём, что скажет наша дочь, рано или поздно слухи дойдут и до неё.
И вот Кавсарат пришла сама.
У мягкосердечной Меседай сердце сжималось от боли, глядя на дочь и не узнавая ее. С лица Кавсарат не сходила бледность , а ее синие глаза запали глубоко и словно погасли.
Меседай несколько раз пыталась поговорить с дочерью, но та лишь тихо отвечала одно и то же:- Те, эбель, дун... Оставь, мама, меня..
К полудню прибежали обе невестки Меседай - Кусум и Казибат.
- Твои сыновья идут к Дауду, эбель...Останови их, прошу тебя!Как бы беды не вышло...
Уже остывший Таймасхан быстрыми шагами ушёл догонять сыновей.
Дауд уже несколько ночей спал в магазине.Возвращаться в опустевший дом ему совсем не хотелось.Ему казалось , что вместе с женой и дочерью из дома ушла душа, так же , как и из него самого.Ему никогда не приходило в голову, что вот так, в одночасье, он может потерять все.
Он был опустошён и подавлен.
Бат1и... дадал яс...
Дауд не мог забыть ёе залитое слезами лицо, когда она прибежала к нему тем вечером.
- Дада... это правда, дада?...
- Что правда, моя звездочка?- похолодел он, понимая, о чем хочет спросить его дочь.
- Что ты... Что у тебя... Все говорят, что мы с мамой больше не нужны тебе...
Что он мог сказать своей одиннадцатилетней дочери?.. Что они очень нужны ему, очень сильно,особенно она - его ясная звездочка....?Но так случилось, что ему стала так же нужна и та, другая женщина....? Но о таком отцы с дочерями не говорят...
- Значит, правда... И меня ты больше не любишь, хоть и называешь по прежнему - звездочка...
Дауд поднял глаза на дочь, и поразился- как же она изменилась и повзрослела за те несколько дней , что они не виделись...На Дауда, беззвучно глотая слезы, смотрела маленькая Салтанат...
Он стоял , не шевелясь,и не мог сказать ни слова, губы не слушались его.
Все обрушилось в один миг. Его жизнь, так основательно и хорошо устроенная, порядок в которой казался незыблемым, была разрушена его собственными руками.
Дауду вспоминались слова матери о том, чтобы он любой ценой не отпускал жену от себя.Он понимал, что ему нужно поговорить с Кавсарат, повиниться и просить прощения, но не мог. Он знал, жена не станет его слушать, по крайней мере , пока.
Как ему сейчас нужна была мать с ее неторопливой мудростью! Как все изменилось после ее смерти...И, самое главное, изменился он сам, превратившись из хорошего семьянина и порядочного человека в незнакомого самому себе мужчину , объятого греховной страстью и не побоявшегося причинить боль даже самому любимому человечку на свете- своей маленькой звездочке Пати....
,, Мама, мама... Я не хочу их потерять, но и ее оставить не могу... Что же мне делать, мама?,,
Сидевший в горестных раздумьях у края могилы матери, Дауд заметил что- то темное, лежавшее на земле у надгробного камня . Он сразу узнал платок жены. Его сердце захлестнула волна жалости к ней.
И она была здесь... и даже не заметила сползший с головы платок, который снимала разве что только ложась спать... Дауд поднял платок и прижал к лицу- от него исходил мягкий, родной запах жены.
Дауд не говорил Шумайсат о том, что происходит в его семье. Она сама узнала об этом от случайной знакомой из аула Дауда, которая оказалась довольно словоохотливой.
Попеняв ему за скрытность, сразу же начала строить планы на их будущую совместную жизнь и развила бурную деятельность, что неприятно удивило его. Видя его подавленное состояние, она и не думала проявлять хоть немного такта и терпения.
Добилась- таки она своего и теперь любимый принадлежал только ей! Шумайсат торопилась отрезать все пути отступления для него.
- Мы не будем жить ни в твоём ауле, ни в моём. Злые языки не оставят нас в покое. Мы переедем в райцентр , снимем там квартиру на первое время. И работа там тебе найдётся получше этой. Уж я из тебя х1акима сделаю!- улыбалась довольная женщина.
Дауд в оцепенении смотрел на неё. Ну как можно быть такой бесчувственной и бестактной?...
- Ты понимаешь, что говоришь?!...
- Конечно, понимаю! Это самый лучший выход в нашей ситуации, дир хирияв.
-В какой нашей ситуации?! Почему ты считаешь, что можешь решать за меня все- где мне жить и где работать?... Никуда я не собираюсь перезжать! И сделаю все возможное, чтобы сохранить свою семью!
Так и знай!
- Ах, вот оно как! Я, значит, стараюсь , делаю все, чтобы мы были вместе, а ты думаешь только о том, чтобы не потерять эту дуру?!...Знаешь что, хирияв гьудул, такие женщины , как я, на улице не валяются. Но вот когда ты ,наконец ,поймёшь это, может быть поздно! Ты на коленях приползешь, а я подумаю ещё , принять тебя или нет!
Дауд никогда не видел Шумайсат в такой ярости.
Подбоченившись , с искаженным от гнева лицом, она долго изрыгала на него желчь.
Он не узнавал в этой объятой яростью фурии свою ласковую и нежную Шума, и в изумлении не мог сдвинуться с места , чтобы успокоить и остановить ее.
Оглушенный ее криками, не пошевелился он и тогда, когда она стала быстрыми шагами удаляться от него, крича:- Оставайся тут, на своём проклятом мосту! Только с горя не спрыгни с него , тряпка! А меня ты больше не увидишь!
Прошел месяц.
Весь этот месяц Дауд прожил в магазине. Странно, но он мало думал о Шумайсат, которая не появлялась у него, и совсем не скучал по ней. Его словно разом оторвало от неё какой- то непонятной силой.
Зато он очень тосковал по своей прежней жизни, по своей ненаглядной звездочке Пати, по такой родной и так им униженной Кавсарат.
Каждое утро, просыпаясь на жестком топчане магазина, он вспоминал радостное начало дня в своём доме, наполненное теплом, запахами и звуками домашнего уюта, привычное беззлобное ворчание Кавсарат, что он снова проспит до обеда и еда остынет...
Дауд несколько раз поднимался в аул и пытался поговорить с женой, но она ни разу не вышла к нему.Повидавшись с дочерью, он возвращался ни с чем.
Домой он заходил только один раз -за сменой одежды, да и то провёл в нем не больше пяти минут. Осиротевший без хозяев дом был мрачен и словно выталкивал его из себя.
День выдался особенно жарким и путники останавливались на мосту отдохнуть в тени большого тутового дерева, листья которого развевал прохладный речной ветерок, приносивший с собой спасительную свежесть.
- Ассалам алейкум, вацг1ал!- ещё издали протянув руку для пожатия, к Дауду приближался его родственник Гази, директор школы.
- Ваалейкум салам, вацг1ал! Саг1ат лъик1аб батаги! Куда путь держишь?-
- Да вот через месяц каникулы в школе заканчиваются , нужно решить кое- какие вопросы.Заодно и об интернате для твоей Патимат позаботиться.
Напоминание о предстоящем отъезде дочери на учебу неприятно кольнуло Дауда.
- Кстати, Кавсарат решила ехать с ней. Не могу отпустить ее одну так далеко и надолго, говорит.Устроюсь, говорит, убирать интернат и буду рядом с дочкой. .. Ты знаешь это?...