Ноль Овна. Астрологический роман. Гл. 8

Сюда Розен приходил нечасто – чтобы не расслабляться, чтобы не было искушения остаться. Но сейчас ему очень нужно было забыться. Он брёл по мокрой траве босиком, тихо улыбаясь себе, как пьяный. Стылая роса леденила его ступни. Это то, что ему сейчас было нужно – холод позабористее. Он бы сейчас и в прорубь прыгнул, если б она на пути попалась. Но встретился только ручеёк.

Розен проигнорировал деревянный горбатый мостик, под которым плыл клочковатый туман, закатал до колен брюки и голенастой птицей зашагал вброд, с тихим плеском разгоняя оттенённую зелёным, пасмурную со стальными проблесками воду.

Тишина висела вокруг сказочная – ни посвиста птичьего, ни рёва моторного, ни стука-хлопанья суетливого, ни скрипа велосипедного. Ни лая, ни смеха, ни разговоров – тишина. Только ветки иногда скребли по плечам, брызгали, распрямляясь, в лицо дождевой росой, осыпали стеклянным крошевом волосы и одежду.

Деревья в саду стояли так густо и клонились так низко, что дом, к которому шагал Розен, было не разглядеть. Просто показалось крыльцо в просвете между кустами, продребезжала затейливо зарешёченным стеклом дверь.

Из-за ненастного дня внутри казалось теснее, чем на самом деле. Ну не может быть тесно в доме с глянцевыми полами и стеклянными панорамными стенами с видом на бесконечный газон, волнами убегающий в сторону горизонта по зелёным холмам! Но дверь, через которую вошёл Розен, вела к маленькому тёмному холлу под лестницей, заставленному раскрытыми зонтами и завешанному влажно пахнущей верхней одеждой. По этой лестнице Розен и пошагал, бросив внизу свои башмаки.

Когда он появился на пороге библиотеки – длинный, в закатанных по колено брюках и рубашке с подвёрнутыми до локтей рукавами – будто пришёл прямо с рыбалки (только невода не хватало), на него настороженно уставились несколько пар глаз. Кто-то замер, выглядывая из-за стеллажа, кто-то, согнувшись над заваленным книгами столом. Но уже в следующую секунду Розен был опознан, как свой, и от души насладился дружескими похлопываниями и объятиями.

Он плюхнулся в любимое кресло, вытянул ноги, проехавшись пятками по жёсткому ворсу синего ковра. Ему сразу же подсунули свежую распечатку:

– Смотри, какую Русик красивую карту сочинил! Чувак сам просил, чтобы пожёстче, так мы расстарались…

– Клин клином решили? – смеялся Розен, разглядывая умело засатурненную карту. – Но я бы здесь зелёненького пустил, – показывал он мизинцем. – Нам же нужно, чтобы чувак выжил?

– А это уже как получится! – дружно ржали приятели.

– Ведь главное – результат? – стараясь выглядеть серьёзным, вопрошал энергичный блондин, чьё кукольное тельце с миниатюрными ручками-ножками могло бы принадлежать ребёнку. Правда, глаза у этого ребёнка сверкали не по-детски безумно, и взгляд был такой – будто лазером по коже чиркнули.

Розен в ответ только трясся от беззвучного смеха, словно это была самая смешная на свете шутка.

– А на сюжет-то ложится? – придирчиво вертел он пока ещё не ставшие полноценной картой листы.

– Обижаешь. Мы нашли историю, куда чувак отлично вписывается. И тех, кто отлично его отсатурнит тоже нашли: сначала его будет строить маменька, потом – жена. Но карта всё время будет ему петь про смирение, терпение, непротивление, чувством долга давить…

– И выйдет он у вас в итоге слабовольным придурком, – веселился Розен. – А скорее всего, алкоголиком. Огня ему добавьте, огня. Чтоб тепло ему было на свете, чтоб вера его грела…

– Вот что бы мы без тебя делали?! – патетически восклицал блондин, как птичка сидящий на подлокотнике розеновского кресла. – Только вошёл, уже спас невинную душу!

– Конторы на вас нет, – притворно вздыхал Розен. – А я вот попал. Как кур в ощип.

Приятели сразу облепили его кресло теснее, кто-то подтащил стул, кто-то уселся у розеновских ног на ковре. Приготовились слушать.

– У нас появились подражатели, чтоб вы знали. Имитируют судьбоносные действия с помощью фальшивых случайностей и фейковых родственных душ. Причём даже структуру нашего сообщества пытались скопировать.

– Но это ж статья! – возмутился смутно похожий на Розена парень – с такими же длинными, нескладными конечностями и таким же интеллигентным, беззащитно-нежным лицом. Только волосы у него были темнее и собраны в хвост. А ещё он был очень серьёзен и абсолютно неулыбчив.

– Так пока до статьи дело дойдёт… – скривился Розен. – Наши-то все доверчивые. Привыкли намёки читать, привыкли, что их ведут, что за каждым за углом им, так сказать, готов и стол, и дом… А там – бац! – и дурилка картонная.

– Что ж они – не чуют подлога? – оскорбился за подопечных блондинчик.

– Тебе легко говорить, Русенька. Пока ты здесь. А там, знаешь, сплошные помехи. Не так легко сквозь тамошний шум нужный тебе сигнал уловить. Если ты вообще вспомнил, что тебе куда-то идти надо.

 – Так они по наитию действуют? Или сознательно в такие игры играются? – нахмурился розеновский двойник.

– А вот это самое интересное, – загорелся вдохновением Розен. – Они именно что играют, потому что уверены, что вся жизнь – это только узоры по пустоте. Поэтому им и не страшно – ломать. Нашей с вами реальности они не знают и не чувствуют. А вот потолок свой чувствуют, но смириться не могут. Поэтому действуют так… ожесточённо. Им Любви не хватает – многим – чтобы опрозрачниться. Верхнего этажа не хватает. И я всё думаю, как бы им так на темечко сверху покапать, чтобы скорлупу разъело…

– Ничего себе задача! – возмутился теперь тот, кого Розен звал Русей. – Прям, вот так вот святыми давайте их сделаем из чистой благотворительности! А не перетопчутся ли они?

Розен глянул на него беспомощно.

– Мне было бы не жалко, если честно. Только это ведь – как воду в песок… – Он поник.

Никто его не торопил, все ждали, пока он соберётся с мыслями.

Розен вздохнул тяжело, потёр устало руками лицо:

– Я думаю, если у каждого из них в карте поискать, можно найти нужную трещинку, куда успокоительное просочится. Но это не должно быть целью. Цель – отвлечь их от медвежьеуслужной деятельности. Каждому ведь есть, чем заняться. Если ударить туда, где заплатки не помогут…

– Ты б хоть одну карту с собой прихватил! – с досадой цокнул языком темноволосый двойник.

– Обижаешь. – Розен вынул из нагрудного кармана ту самую карту, что показывал накануне стажёру. Книжечка сразу пошла по рукам.

– Не наша работа, – качнул головой брюнет. – Конторские делали.

– Вот пусть они теперь и разбираются! – встрял фарфоровый блондинчик.

– Так они и разбираются, – усмехнулся Розен. – Моими руками.

– Да ты тут каким боком?

– Просто… – Розен беспомощно развёл руками, – мимо проходил.

Над этими словами дико захохотали сразу все.

– А ведь и правда – проходил… – простонал, даваясь смехом, мужчина, который выглядел старше всех. Лицо и руки у него были словно пергаментные. И глаза смотрелись слишком яркими на египетском его, будто высушенном временем лице. – Помнишь, брат, ты так и не придумал, как эту точку незаметно проскочить?

– И на старуху… проруха бывает, – кашлял в ответ сиплым смехом Розен.

– Вот это важно, – серьёзно заметил посреди общего веселья брюнет. – Расслабляться нельзя – хоть в первый, хоть в тысяча первый раз. Мелочей никогда не бывает. Кстати, о мелочах… – Он схватился за распечатку и принялся что-то в ней черкать. – Вот ты, как всегда, прав, брат, – бормотал он. – Вот здесь вот спился бы наш клиент нафиг…

– А я нашёл, – торжествующе возгласил вдруг безумный блондинчик. – Тут, как нарочно, очень вовремя конструкция расходится, и не трещина, а целый зазор появляется. Боюсь, туда даже лишнее может утечь. Смотрите.

Он встал, раскрыл карту на вытянутой руке, и в воздухе поплыло призрачное изображение: медленно набирающий ход тяжёлый, лязгающий состав, и остающаяся на перроне одинокая фигура.

– Жалко чувака, – поджал губы розеновский двойник.

– Он наших не жалел, – неожиданно жёстко ответил Розен. Хмурясь, забрал у блондинчика книжку, захлопнул её и сунул обратно в карман. – И если его не остановить, ещё, Бог весть, сколько наших покалечит.

– Что-то Конторой запахло от тебя, брат, – хмыкнул брюнет. – Они тебя обкурили чем-то?

Розен принюхался к своей рубашке, ткнувшись носом в рукав:

– А чёрт его знает, – озадаченно буркнул он. – Может, окурили, может, опоили… – И звонко расхохотался. – Я чай там пил – дважды. Нет! Трижды. Они каждый раз поят меня чаем!..

– Друзья, Розену нужен респиратор! – поднял указательный палец вверх блондин. – В нём он не сможет пить в Конторе чай, и дышать будет отфильтрованным воздухом.

Они ещё долго смеялись и придумывали всякие дикие способы, чтобы избежать вредного конторского воздействия. По всему выходило, что суждено Розену выглядеть редким придурком…