Чёрная собака

   Красивая блондинка, вальяжно откинувшись в кресле и выпустив струйку дыма от модной женской сигареты, кивнула мне на кресло.
- Ну, рассказывай, как это тебе удалось целый месяц скрывать ото всех и от меня тоже свой уход в райком? Мне только что звонил секретарь и просил отпустить тебя. Ты что, всерьез собираешься стать партийным работником? Это в твои-то тридцать с хвостиком? Да и зачем тебе все это? Разве тебе здесь плохо? Ты зав. отделом, секретарь парторганизации, пишешь, тебя печатают, что тебе еще надо, зачем тебе райком? – Она говорила и говорила, не требуя ответов на свои вопросы. Видно было, что она удивлена, скорее даже не моим решением пойти на партийную работу, а тем, что она так долго ничего не знала. И никто не знал, чем кончится этот мой шаг, и что нас ожидало всего через пару лет.
   Обо мне речь впереди, а она, моя шеф-редактор, через несколько лет, совсем не в самые добрые времена, сама станет секретарем ЦК партии и членом Политбюро уже разваливающейся партии. Что повлияло тогда на ее собственное решение? Хоть на час, да халиф?  Или что-то другое? Есть люди, для которых власть, неважно какая и насколько, важнее всего прочего на свете, и они стремятся к ней, как мухи на мед, но только единицы, наевшись досыта, отваливаются целыми и невредимыми, остальные так и тонут в этом сладком заманчивом месиве. Власть есть наслаждение из наслаждений, сказал кто-то из великих. Не знаю, наверное, надо иметь слишком большую власть, чтобы испытать великое наслаждение.
   Но вернемся к нашему разговору. Я ответила все-таки на все ее вопросы и твердо заявила о своем уходе из журнала. Она, как дипломатичный руководитель, ей всегда это удавалось, пожелала успеха на новом месте, а если, мол, не понравится, то будем рады тебе всегда, возвращайся. Зная свою шефиню, я была уверена, что уже завтра на моем месте будет сидеть свой человек. Так оно и случилось. Но я совсем не расстроилась, узнав об этом, у меня было святое правило: если я уходила, то уходила без возврата, будь то мужчина, работа или автобусная остановка, до которой я всегда не доезжала, чтобы пройти вперед, а не возвращаться.
   И, наконец, о черной собаке. Почему о ней? Так уж вышло, что накануне представления нашей главной у нас в редакции, мне приснился сон, впрочем, мне часто снятся сны «в руку», как говорят. Так вот, мне приснилось, что в комнату, где я была, вошла большая черная овчарка и села напротив меня, а мне бы выйти из комнаты надо. И я боюсь, но все же иду, а она сидит, молчит и вроде как одобряюще смотрит на меня, я и прошла мимо нее, и она не тронула меня, не взлаяла, не укусила.
   Говорят, собака снится к другу, к дружбе, дружественности. Пять лет проработали мы с главной бок о бок, не пожалуюсь на  судьбу, не ссорились, но и любви особой не было, разные мы и далекие и в жизни нашей, и в душе, и каждая интуитивно чувствовала эту тонкую стенку, что навсегда делала наши отношения лишь деловыми и любезными.
   Где она сейчас, красивая, холеная женщина и большая искусница пускать пыль в глаза? Говорят, жива - здорова, и, пройдя через многие потери родных и близких, по-прежнему элегантна и недоступно хороша , несмотря на возраст.
   Умение быть женщиной – в полном смысле этого слова – великое искусство. И в этом ее главный талант.