если бы он знал...

         
          Случилось это во время летней сессии. Июнь был жарким во всех смыслах.
          Она спустилась на первый этаж и увидела его. Или вошла с улицы?..
          Это как-то и неважно для нашего дальнейшего повествования.
          Одной рукой он придерживал велосипед, прислоняя к стене, а другой поправлял очки. Чёрная роговая оправа и толстые стёкла создавали образ скромного парня. Велосипед же был новый, яркий, спортивный, с ручными тормозами, тросиками, щитками и казался инородным в вестибюле общежития.
          Увидев и кивнув, он смущённо поделился сомнениями:
          -    Вот, надо бы подняться на ненадолго, не тащить же на последний этаж… Там наши сегодня собираются.
          Она, конечно, могла бы согласиться постоять и покараулить, но, дерзкая мысль вкралась и перебила все другие правильные, - они просто капитулировали под натиском бесшабашной просьбы:
          -    Можно мне прокатиться?
          -    Ты умеешь?
          Он вдруг пожалел, что…
          -    Только мне надо переодеться… Я быстро…
          -    Хорошо…
          Что ещё скажешь? Она была добрая, не очень-то смелая, да и каталась на велосипеде простом с женской рамой давно; никогда бы не попросила другого, но где-то чувствовала, что симпатична этому ещё более доброму парню.
         Он был с ней или она ходила в ту же секцию альпинизма, в которой он был задолго до неё старожилом, и почему-то все говорили о нём, как о "вечном студенте". На каком факультете он учился, она не знала. Была с ним и другими ребятами из секции на Таганае. Тогда в горах лежал снег, а сегодня можно было перегреться от солнца и от учёбы.
         Удивляясь самой себе, села на велосипед с мужской рамой (может, потому что седло было подогнано под его средний рост) и покатила по улице Тернопольской к проспекту Ленина.
          Проспект упирался в городской парк. Движение было менее интенсивным, чем в центре города. Она удачно под зелёный глазок светофора пересекла проезжую часть, посмотрев налево. Проехала разделяющий её газон с коротко остриженной, почти выгоревшей травой, с редкими островками из цветов и посмотрела направо. Вдалеке увидела одинокий троллейбус, подъезжающий к остановке напротив политехнического, и потому спокойно покатила около бордюра широкой бульварной части проспекта, на той стороне которой из распахнутых настежь окон студенческого общежития приборостроительного лилась музыка и были видны мальчишеские головы и силуэты. Цепко держась за руль и не забывая крутить педали, она старалась подражать спортсменам-велосипедистам, держала ровной спинку и немного припадала к рулю.
          Но коварные мысли крутили педали быстрее.
          Ожидая, что троллейбус обгонит слева, засомневалась в правильности своего движения по проезжей части и решила, что ему (троллейбусу) будет легче объехать справа, да и навстречу не будет никакого транспорта и… «никому, кто едет за мной, не буду мешать».
          И, не оглянувшись, тут же свернула влево к бордюру газонной полосы, разделяющей проспект на двухстороннее движение.
          В то же мгновение справа обдало волной прохладного воздуха и буквально рядом, оглушительно сигналя, пронёсся чёрный автомобиль, из окон которого с двух сторон со сжатыми в кулаки руками махали пассажиры. Засвистело и заулюлюкало, казалось, всё общежитие. Из окон кричали так громко, что долетали отдельные фразы:
           -     Во даёт!..
           -     Нет, ты это видел?
           -     Ещё бы чуть-чуть…
           -     Девушка, сопромат не сдали?
           Не обращая внимания, она закрутила быстрее педалями, и вскоре, обогнув квартал по Парковой, уже ехала по Сони Кривой. Велосипед-то ждали.
           Обошлось. Ну, не всем же пешеходам, не владеющим транспортными средствами, знать правила дорожного движения. Она даже не успела испугаться, так неожиданно и быстро всё произошло, - логика же собственных рассуждений казалась безупречной.
            Подъезжая к торцу общежития, решила, что остановится под кустом сирени. Как только его не обламывали каждое лето, а он сиреневел в тени, отбрасываемой зданием. Улица же была пустынна – ни машин, ни людей. 
            Под кустом около бордюра на проезжей части (возможно, из-за засорившегося стока ливневой канализации или из-за несоблюдения уклона) блестела чудом уцелевшая после дождя лужа.
            Чтобы остановиться, осторожно воспользовалась ручным тормозом, и… не глядя на ноги на педалях, потянула в сторону левую с левой, чтобы поставить около лужи, а правую мысленно уже переносила над седлом.
            Забыв, совершенно позабыв, что носки полукед во власти туклипс.
            Где же помнить после того, что произошло. Да, это было непривычным, - когда садилась, ноги надо было ловким движением вставить в них, а когда остановилась, - вынуть. 
            Ничто не могло предотвратить падение велосипеда. Сцепленная с ним за ноги невидимыми ей ремешками, она так ровненько и завалилась на левый бок. В лужу!
           «Как хорошо, что никого нет!» - только и успела подумать.   
           Как же это сложно в лежачем положении освободить ноги из плена велосипедного, вылезти из-под него, встать. А тут ещё эта лужа…
           Боялась смотреть на Виталика (так звали хозяина дорогой вещи), принесла в какой-то посудине воды и тряпочки, но он чуть протерев, сказал, что вымоет у себя в Шершнях и укатил. Пытался улыбаться, но получалось не очень.
           Если бы он знал…