Когда глаза заливаются кровавыми слезами

Пролог:

Пред моими глазами тьма, но если пристально вглядываться, то и во тьме можно различить свет. 
Я долго вглядывался в темноту и вот перед моими глазами появился образ, сначала это была бесформенная тень, но со временем тень приобрела форму человека. 
Что может быть помимо меня в этом мраке, надо двигаться к тени. Я долго шел к фигуре, ускорял шаг, даже пробовал бежать, но я так и не приблизился. 
В погоне за собственной тенью я очнулся. Открыв глаза я не заметил разницы, может я просто моргнул, но вдруг я почувствовал холод, который шел от каменного пола, на котором лежало мое тело. Этот холодок заставлял тело дрожать и покрываться мурашками, но это чувство не было противно. Надо было поднять тело, но каждая конечность ныла от боли, все кости хрустели и изнеможенное тело отказывалось подчинятся. Любое напряжение было пыткой, но надо было встать. Подняв половину тела я почувствовал сильную, пульсирующую боль в голове. Через некоторое время мое тело привыкло и к этой боли. Я открыл глаза и перед ними все та же тьма. Вглядываясь в тьму я вновь увидел очертания тела -" Я снова сплю?"- сказало мое подсознание, но в этот раз дело не стояло, тело сжалось в клубок, как эмбрион в утробе матери. Почему в этот раз тень не стоит, что заставило тень отчаяться и забиться в угол? Желание подойти тянуло меня. 
Резкий свет ослепил меня, мои глаза, привыкшие видеть тьму пульсировали от боли. Минуты идут и глаза привыкшие и к дневному свету, хотя был уже вечер, стали различать очертания объектов -" сколько времени я был во мраке?"- я сам себе задавал вопрос. Пару мгновений и вот я чувствую как мое горло сжимает веревка, чувствую, как из под ног уходит твердая опора и только крик, стоящий громким звоном не даёт мне спокойствия. 
Вот мое тело весит на веревке, покачиваемое разные стороны порывами ветра. И в голове одни вопросы, -"Кто я? Что я здесь делаю? Что заставило людей ненавидеть меня? Кто виноват в том, что я сейчас нахожусь здесь, на площади, заполненной толпой, жаждущей разорвать меня, но за что? Вина моей смерти на палаче, или я сам виновен в своей смерти, кто может вершить судьбу человеческую? 
Люди всегда будут убивать других людей ради свершения собственных целей, всегда будет тот, кто решит твоё дальнейшее существование, умрёшь ты сейчас или останешься жив, именно он решает твою судьбу. Или же ты сам виновен в том что теперь этот человек вершит над тобой правосудие, может "этот человек" – это и есть ты. А может это просто сон...

Часть 1

Я стоял и смотрел на весящее тело, перед моим взглядом пробегали разъярённые глаза толпы, жаждущей продолжения. 
Когда бездыханное тело перестало двигаться сзади на помост поднялся проповедник. Толпа затихла в ожидании, толпа ждала что скажет проповедник. Он поднял руку и крикнул –«Кто здесь без греха, бросьте камень в этого грешника!». В сторону трупа полетели камни, они летели почти как стрелы, накрывающие отряд солдат, гигантским роем, как пчелы летели камни в бездыханное тело. Даже дети, против собственной воли, детей, которых заставляли их матери, кидали камни в труп. Постепенно детское нежелание перешло в животный азарт, глаза детей полыхали жаждой продолжения. Бросить камень в труп стало для них потехой. 
Через несколько часов площадь опустело, все также болтался труп повешенного. Я стоял и смотрел на истерзанное тело, которое недавно билось жизнью, уже висит здесь и через некоторое время будет кормом для ворон. –« Пора выдвигаться»- сказал мне извозчик и я сел в телегу. Трясущаяся на неровной дороге телега напоминала мне дергающееся тело мужчины, которое билось в попытках вернуть утраченное дыханье. 
Когда мы доехали я зразу двинулся в комнату, чтобы лечь а кровать и завтра начать новый день. Ещё долгое время я не мог заснуть, я думал, все думал –«Правильно ли то что совершили эти люди? Разве могут они простые люди, такие же как висельник, вершить его судьбу? Разве дети, которые кидали камни не по собственному желанию, разве их матери, разве палач могут называть
себя безгрешными после того, что они сделали? Но даже если они делали это по воле проповедника, говорящего словами господа, разве вина их становится меньше, разве сам проповедник не виновен в том, что делали его послушники? Разве нельзя сделать с ними тоже самое, что они сделали с висельником?». Мысли не давали моей голове покоя.
Люди верят ради надежды, они видят в вере ориентир своего пути. Выполнив волю проповедника, они думали что совершают то, что повелел им их бог, думали что они делают правильное дело.

Часть 2

По утру я вернулся на площадь, тело все также колыхал ветер. Глазницы уже были съедены воронами, куски мяса все также клевали вороны. Из двери храма вышел палач, поднялся на помост и резким движением обрубил веревку. Бездыханное тело упало на помост и скатилось на землю, свежая кровь напитала землю, она стала вся пыльная, но это несколько не смутило палача. Он взялся за часть веревки и потащил тело от деревни, -«Куда он его тащит, может они похоронят его, а может скинут в первую канаву,, где этот несчастный будет догнивать»- говорил я себе. Но для тела уже не играло значения что с ним сделают, это был уже просто мешок плоти наполненный костями и органами, которые пойдут на корм птицам. 
Спустя несколько дней мне пришло извещение от короля, в комнату вошел посол и раскрыв письмо прочитал вслух –«Послание от святейшего короля. На наши земли движется враг, бесчисленное количество врагов, которые за собой оставляют только раздор и несут разрушение. Нас ждет война, война, которую еще не видел не один человек, нам требуется ваш отряд. Жду вас у стола собрания в ближайшие сроки». Чувства нахлынули на меня, я начал боятся, глаза опустели. Что же за враг может быть такой, который несет только разрушение, на сколько бесчисленна его армия? Времени размышлять не было, надо было выдвигаться.
К вечеру весь отряд был собран, все тысячное войско стояло позади меня, я чувствовал дыхание каждого своего солдата. Отряд «Тишина», считался самым сильным отрядом короля, все люди боялись попасться на пути у этого отряда. Считалось что если ты увидишь как воюет отряд и твой рассудок не будет прежним, это был самый жестокий отряд короля. На поле брани войны не щадили никого, даже мальчишки которые попадались под руку за секунду лишались головы. После их битв земля была пуста, не видно было не единого трупа, только знамя павшего войска стояло в середине, а на знамени развивалась кожа командира, заживо снятая с него. Тишина, единственный звук который стоял на месте битвы, слышно было только как развивается шкура командира на ветру. 
Предводителем отряда был Скальд, самый жестокий, самый искусный воин во всем королевстве. На его счету не было ни одного поражения, ни одного пленного, ни одного оставшегося в живых раненого бойца его отряда. Все кто был ранен и не мог сражаться был убит самим Скальдом. Но убит не как дворовая собака и брошен гнить, а каждого солдата Скальд своими руками протыкал клинком в сердце, и каждый кто был убит был похоронен с почестями в гробу, который сколотили его собратья.

Часть 3

Спустя неделю, отряд прибыл к замку короля. 
На встречу отправился Скальд, взяв с собой своего советника Дориана. На пути к столу собрания меня не покидали жуткие мысли, голова пульсировала от вопросов –«Мысли о враге, кто враг, почему он идет на нас, в чем смысл? Но разве мы не убиваем, точно также как наш противник, может они также выполняют приказ того, кто стоит над ними? Я сам убивал людей, убивал огромные количества войнов, я поднимался по трупам павших бойцов, и вот я здесь рядом с королём, но разве это правильный путь моего подъема? Я выполнял приказ и разве я не безгрешен, почему висел на веревке обычный человек, а не тело короля, по вине которого были убиты бесчисленные количества людей, но он не убивал, убивали его марионетки. Я убивал». За собственными мыслями я не заметил как подошел к двери совета. 
У стола собрались все предводители отрядов короля. Какая сила могла заставить короля собрать всех своих войнов, всех лучших солдат короля. Сила, какую еще не видело человечество…
У стола собрались абсолютно все руководители отрядов королевской армии. Среди всех высокопоставленных особ, которые изначально были рождены дворянами, единственный Скальд был простолюдином возвышенным до титула графа.

Часть 4

В одну из ночей шествия святой инквизиции, на мили возле небольшой деревушки стоял непереносимый трупный запах, запах сгоревшей плоти. Тошнотворный запах разъедал глаза, от него стоял жуткий ком в горле. Возле деревни возносились кресты инквизиции, несущей свой долг. Они делали то что им велел бог они жгли и вешали людей, проводили распятие на крестах, все во имя бога, все ради его святого лика. Всю ночь проводились садомические пытки инквизиции, всех неверных по их мнению жгли и убивали, вешали и оставляли на корм птицам, на потеху людям. Для кого? Для люда, люда который живет под страхом забоя как скота, лишних душ, на которые не хватает провизии, для чего все это дела? Разве во имя бога, разве бог мог пожелать смерти людям, разве кто-то может вершить правосудие за него, прикрываясь лицом церкви? Тогда ради чего?
На одном из крестов распяли беременную женщину, за что, за ребенка дьявола сатаны, но от куда им знать кто этот нерожденный. В последние минуты в глазах женщины была только луна, которая уже окрасилась в кровавый оттенок ее лилово красных воспаленных глаз. Она успела умереть перед тем как из ее утробы выпал ребенок на землю. Ребенок не дышащий, трупно синего цвета и во круг его шеи обвита пуповина душащая его, только это заставило его закричать. На крик прибежала женщина, которая проходила рядом с крестами. 
Единственное что позволила выжить этому ребенку – это женщина, которая стала для него матерью, отец, который помог им выжить. Но разве они могут быть его родителями, даже при условии того, что они спасли его от неминуемой гибели, разве они могли вершить его судьбу. И разве после этого инквизиция не может объявить их еретиками?
Уже в пять лет отец брал его на сражения. В десять он уже участвовал в битвах, помогал в бою. В бою даже ребенок может решить ход сражения, ему всегда так говорил отец. Пятнадцать лет и психически нездоровый ребенок стоит с окровавленным ножом перед бездыханными телами своих родителей, по руке стекает кровь и падающие капли крови эхом разносятся по хибаре. 
Уже тогда в нем горела жажда убивать, и вся дорога его была пройдена кровавыми ногами, за ним текут реки крови, но он сидит у короля за столом. Он построил свой путь кровью и костями, он взобрался на эту высь по трупам, и вот он величайший полководец короля. Построив свой путь, не жалея о содеянном он сидит у короля, он добился своего пусть таким путем, но разве он не прав, разве мы можем винить его за такой путь. Он же добился, сам не видя в этом ничего дикого, он убивал, резал, уничтожал и это его правда, и в своем мире он прав.


Часть 5

Темнота. Я что потерял зрение, я ослеп? Разум разрушается в отсутствие света, теряется сознание, пропадает рассудок. Как начать видеть в такой тьме? Пройдет время и буду ли я человеком буду ли я похож на него, но пока я могу мыслить, я буду пытаться дышать, даже если это не будет иметь смысла, нельзя отступать. Тело холодеет, и только теплая кровь, до сих пор согреваемая сердцем движется внутри меня. Скоро сердце остановится и я так и не пойму кто я такой. Бездвижно лежит тело в пустой комнате, даже дыхание не заставляет ссохшуюся грудную клетку двигаться. Холод по всем  конечностям и темнота. Только шепот слышен в таком мраке, непонятное бормотание которое зовет меня к себе. С какой целью? Чем медленней бьется мое сердце, тем отчетливее я слышу голос. –« Отрекись от всего, пусти меня к себе в душу, перестань противиться мне»-.
Тело весело на кресте

Часть 6

Война закончилась также быстро как и началась, абсурдные разговоры оказались простой фальсификацией. Никаких серьезных последствий не повели за собой толпа взбесившихся еретиков. Весь бунт неверных был подавлен меньше чем за год. 
Скальд остался в своих имениях. Единственным его досугом было претворятся истинно верующим. Он скрывался от гнева инквизиции. Для него вера ничего не значила, но это было единственным способом остаться близким к королю, что только играло ему на руку. Ведь единственной верой для него было, вера в праведность его меча. Которым он вершил правосудие, тот меч, которым он заколол своих приемных родителей. 
Гнетущий голос продолжал преследовать Скальда. Что-то вечно шептало ему. Голос из-за которого немели конечности, сжималась грудная клетка. Грудь сжималась все больше, чем больше он пытался дышать, тем больше он заставлял себя задыхаться. И голос –« Сделай это, останови его сердцебиение»-.

Часть 7

Утреннее зарево алого цвета стояло на небе. Красные лучи просачивались через занавес и падали на бледное лицо Скальда. Это утро было необычно тихим для него, открыв глаза он увидел все ту-же привычную для него обстановку. Жженые деревянные стены, твердая кровать и свеча на потолке уже почти закончилась. Даже голоса не было слышно, только капли падающие с крыши бились об пол и эхом разносились по всей комнате. Его привычному утреннему досугу ничего не мешало и все шло по привычному распорядку дня. Утро для него началось в четыре часа, но к тому времени солнце уже было на половину поднято над горизонтом и бросало алые краски на землю.
Спустя некоторое время Скальд вышел во двор, но ему казалась данная обстановка совершенно другой, он не видел своего имения, как будто мираж представал перед его глазами. Пройдя немного он подошел к стойке с мечами и взял первый попавшийся меч за время кровь на мече уже засохла и заставляла лезвие ржаветь. Рука наливалась тяжестью, это меч казался неподъемным, хотя он ничем не отличался от других мечей и не отличался от его личного меча ни весом, ни формой. Во дворе стояли деревянные манекены обитые соломой, отдаленно напоминающие человеческие формы.  Путь к ним казался непроходимы, несколько метров были для него путем выложенным по острым шипам, каждый шаг как будто ломал его кости на ногах, от тяжести подкашивались колени и все отражалось пульсирующей болью проходящей от ступней к макушке. Его кости хрустели, с каждым шагом его тело наливалось тяжестью, ноге отказывались подниматься, все труднее было дышать, и каждый вдох наполнял грудь все меньшим объемом воздуха. Замах меча и кости в руке ломаются от невыносимой тяжести меча, удар и кости кисти дробятся на мелкие частицы пронзающие его плоть изнутри. Рассеченная грудь манекена раскрывается и брызжет на него фонтаном крови, с такой-же боль все отдается в его груди и тело падает на землю от невыносимой боли. Пронзительный крик «Вставай, сражайся, для тебя не существует боли, сражайся беспомощное существо». Скальд постепенно поднимается оперевшись на меч и все тело хрустит, все кости гудят, но он поднимается. Колющий удар пронзает сердце манекена и сердце Скальда останавливается. Грудь разрывается невыносимой болью, сжимается все больше и больше, воздух перестает поступать в легкие и невозможность дышать заставляет его разум раздраженно буйствовать, все последняя попытка вдохнуть воздуха разноситься хрустом его грудной клетки. Глаза заливаются кровью, все тело изнемогает и невозможно уже оставлять глаза открытыми.
Скальд открывает глаза вновь, но теперь он на своей кровати. В руках он держит меч которым только что он убил самого себя. Он срывает рубаху с груди, но раны на груди нет, но каждый вздох отдается болью в груди. « Что это было, что этот голос хочет от меня, почему я все это видел, что все это значит?». Он лег на кровать и в этот миг связь с реальностью пропадает и он уже летит в пустоту. Взгляд направлен вверх на свечу, свет которой постепенно угасает и он летит все ниже и ниже. Чем глубже он летел тем более густой становилась тьма он начинал чувствовать прикосновения и казалось что он уже не летит а находится в невесомости и из тьмы ползут руки, постепенно обхватывающие его тело. Окровавленные руки хватали его и  прижимали к телам все больше и больше сдавливая его конечности и все глубже впитывая в себя его тело. Он становится частью этих тел, и слышен только смех, с тел кровь начинает литься на его тело, постепенно кровь становится океаном в который его затягивают руки, заставляя его захлебываться в собственной крови. 
Скальд снова очнулся.

Часть 8

С каждым днем состояние скальда становилось более нездоровым. Постепенно его рассудок терялся и он не мог спокойно мыслить голоса в его голове не умолкали, от чего у него случались припадки. Его психическое состояние был очень нестабильным, постоянные смены настроения, резкие перепады в мыслях и другие явления вызванные разрушением сознания. В таком состояние Скальд находился уже больше недели, его постоянно мучали кошмары и голоса не давали ему покоя. Но одна ночь изменила все что было у него. В эту ночь Скальд не мог уснуть, хоть и раньше было не простой задачей уснуть когда у тебя постоянные голоса в голове, шепчут без умолку, не дат покоя и постоянно что-то хотят, в этот раз все было громче. Сейчас в его голове были постоянные крики, душераздирающие вопли не давали покоя его сознанию. Крики требовали убивать, Скальд уже не мог сопротивляться, он думал, если он выполнит просьбу голоса, то все пропадет. В надежде очистить себя от них Скальд направился в лагерь беженцев.
*
Недалеко от леса, рядом с дорогой ведущей к какому-то из множества городов стоял палаточный лагерь беженцев. Это были бежавшие крестьяни из ближайшего захваченного города. В то время проходила борьба за власть между двумя наследниками империи, которые не могли поделить трон, от этого началась война внутри страны, между «Тьюдольмом» и «Грейнуром». Названы были стороны от имен воевавших наследников, под знаменем одного из них воевал отряд Скальда, только потому, что был раньше нанят. 
*
Скальд шел по выложенной камнями дороге в сторону лагеря. Ночью в лагере было мало света, небольшое количество стражников, поставленных одним из наследников трона, не смогли заметить Скальда. Он прошел к окраинам лагеря, к одной из палаток. Он отдергивает занавес палатки и стремительно входит внутрь палатки. Его сразу замечает женщина сидящая с ребенком, секунда и голова женщины отделяется от тела, а из шеи начинает фонтанировать кровь. Голос в голове Скальда трепещет, кричит и наслаждается, смех и радость множества различных голосов. Они молвят « Продолжай, давай, еще нужно больше тел, убивай, наслаждайся». Навес палатки окрашивается в багряный цвет, крик ребенка был прерван ударом Скальда, мужчину он просто проткнул насквозь, пригвоздив его тело к земле. Все руки Скальда в крови, кровь каплет с кончиков его волос, капли падают с бровей на глаза, в воздухе поднимается тяжелый металлический запах свежей плои и голоса в его голове все не умолкают. В его голове смех, трепет голосов, а на его лице улыбка. 
На крики сбегаются беженцы и стража, в этот же вечер скальд был в темнице ожидая своей участи.


Часть 9

Холод, темнота, боль, все эти чувства Скальд испытывал одновременно. В его одиночной камере стоял густой, глубокий запах гнили. Его рецепторы улавливали все запахи стоящие вокруг него, он чувствовал насыщенный багряный запах крови, который как будто красной дымкой поднимался и распространялся по всем уровням подземелья. В камере была сплошная тьма, о не видел куда ступал, но каждое его движение причиняло боль, он ступал по угловатым камням из которых была сделана вся камера и при каждом шаге камни впивались в его ноги и откалывались оставляя маленькие кусочки внутри плоти Скальда. И этот свербящий, неугомонный голос, заставлял разрушаться сознание скальда совместно с криками стоящими на всех этажах, криками душевно больных, уже сумасшедших заключенный, крики из камер пыток, все это вместе давило на сознание.
Каждая секунда в этом месте была гораздо больнее любой пытки для него, каждое мгновение в его голове появлялись все новые и новые голоса, крики, гул которых резанировал с окружающими криками, и пульсирующей болью отдавался в его голове. Чем больше он здесь находился, тем больше его сознание уходило от него. Вместе с головой пульсировало все его тело, от боли он уже не мог кричать, он просто хрипел и падал на пол, оставляя зарубины на его теле, куски кожи отрывались и смешивались с грязью, а в голове крик, который он не мог выпустить наружу из-за порванных связок разрывал его изнутри, разрывал его грудную клетку. Плач, смех, истерика, бред, все эти чувства смешивались воедино и разрывали сознание Скальда, он бился метался по камере, даже тьма стала для него привычной, запахи перестали смешиваться, он уже различал запах каждой единицы находящейся вокруг него, запах крови, отбросов, помоев, металла, камне, все эти запахи были уже хорошо отличимы друг от друга. Пульсирующая боль перестала бить по его психике, и уже каждое движение было построено чтобы не причинять боли его телу. 
Во тьме, забитый в угол силуэт сидит и бормочет себе под нос «Пора убивать, я должен убивать, я хочу крови, хочу наесться, хочу напиться, хочу утолить свою дикую жажду». Говорил ли это голос в его голове или уже сам Скальд начинал становиться единым с этим созданием. Это точно было создание не похожее на другие, нечто, что жаждало тел что желало крови, но непонятна сущьность до сих пор оставалась необъяснима, может это и была и не сущьность вовсе, а истинный позывы, желания стремление его самого. Но все это рушилось, у него уже небыло собственных желаний, только сущьность управляла им.


Часть 10

«Сколько я уже нахожусь в этом месте? Что он хочет от меня? Кто я» - эти вопросы Скальд постоянно задавал себе и не мог найти ответа, он бредил, пытался вспомнить. 
Спустя неделю заключения он уже небыл похож на того человека что был раньше, у него были слишком расширены зрачки размером практически с весь глаз и если взглянуть в них, то можно было бы увидеть бездну, бездну наполненную страданиями, болью и ужасом, они как губка впитали в себя весь ужас, страх, всю ненависть испытываемые всеми кто находился в заключении. Это был колодец, если наклонится к нему он начнет засасывать тебя в свою пучину гнева. 
Клац, клац, скрежет ногтей о каменный пол. Стук ботинок. Резкий свет. Вся камера наполнилась светом. Маленькая свеча едва освещала комнату, но вся пучина глаз, этот бездонный колодец сузился до размеров самой маленькой песчинки и отдался пульсом по всему телу. В двери стоял стражник. Что-то кричал, но это было совсем не важно для Скальда, к тому моменту как только стражник успел опомниться на него уже летел кусок бесформенного мяса, ломаных костей, но не ненависть, ни боль двигали им, а животное желание. Только желание голоса, его собственное желание выбили меч из рук стражника который успел взгялянуть в эти микроскопические глаза, но даже так ужас в его глаза, его бледнеющее лицо и крик единственное что он мог из себя выдать, если бы он мог он бы тут-же забился в какой-нибудь угол и в истерике бившись головой о стены обезумевши кричал, не просто кричал, а разрывал бы себя изнутри. Стражник просто упал под давлением Скальда и кричал, звал на помощь, всхлипывал захлёбываясь в собственных слюнях и продолжал взывать. Ногти уже заточенные о камни за неделю нахождения в темнице разрубали шею, прорезали артерии, и гортань стражника наполнялась багряной плазмой, проходящей по трахее, доходящей до самих легких и отхаркивающаяся обратно, не давала дышать ему, но давала возможность напиться, напитаться тем, что давно желал Скальд. Он как животное пил эту массу, откусывая куски плоти задыхающегося человека, а на лице его не сходила безумная улыбка, он не просто был рад тому что он напился, он по настоящему упивался в наслаждении, этой жидкостью, этими кусками, который он не мог проглотить, они возвращались рвотной массой пропитанной желчью, но он все продолжал пожирать его.  


Часть 11

Холодные капли стекали со лба, медленно скатываясь по носу и попадая в уголки глаз. Холодным раздражением разливалось по всему телу протекая от лица до кончиков пальцев ног. Капли медленно становились теплее достигая температуры сравнимой с температурой тела, от чего дискомфорт становился более явным, все больше раздражая мозг. Тело обволакивалось мелкими судорожными касаниями полумертвых тел, которые медленно погружали в себя.

Часть 12

Передвигаясь по мелким путям похожим на сосуды. Мелкими шагами двигалось. Разливалось океаном по коридорам, заполняя каждое мелкое пространство своим существом, наполняясь во се проходы. Оно двигалось, распределяясь равномерной массой и распространялось как по путям в легких, но изнутри проходя путь к трахее чтобы наконец найти выход.

Часть 13

Он шел. По коридорам медленно проходя лишал всех жизни, проходя через каждую дверь. Бил, рвал, пытался заглушить, крик, гул, все это было необходимо прекратить 
Это же просто кричащие существа, какой в них смысл, просто куски мяса, просто пища, пища которую я не могу съесть, но она кричит. Я мясник на скотобойне я просто забиваю животных, какие же это люди, все что они делают – это просто кричат, так какой в этом смысл, они уже не чувствуют боли а все равно кричат, так я просто доставлю им ту боль, чтобы из крики соответствовали их увечьям. Я отпущу их от самих себя, просто лишу их жизни. Просто освобожу. 
Отворялась каждая дверь и все пространство за дверью освобождалось от тяготевших её обитателей. С каждой дверью воздух становился чище, наполнялся легким металлическим запахом, поднимаясь красной дымкой, багряным туманом вставая в проходах. На пол разливалась красная теплая масса, поднимаясь уже почти до голенищ. Оно шло по коридорам как крыса в лабиринте, искало выход.

Эпилог

Медленно поднимается по лестнице темная субстанция. К солнцу движется, горящему единственному лучу оставшемуся в его мире. Он хочется прикоснуться к нему, не смотря на боль, как бы больно не было от его опаляющего жара, он стремится к нему. Найти то чего нет, в его опустевшем, блеклом мире, потерявшем все надежды на спокойное существование, но только он единственный, главный тормоз. Он разрывает голову, помутняя все чувства кричит, визжит и только хочет. Хочет больше, все больше и больше крови. Так чтобы глаза заливались ей, чтобы все тело покрывалось густой красной массой, чтобы она проникла во все существо. Не важен человеческий максимум, бьющийся в припадке мешок с костями его не волнует. Главное достать до мечты, медленно угасающей с этим человеком, ведь если он умрет, то умрет и мечта. Кто бы не придумал это, в конечном счете оно угасает. Желание, стремление, к которому он так долго шёл, стремился достать его медленно проводя лезвием по горлу, выпуская жизненно важную жидкость из его тела, она медленно угасает, мечта.

Солнце жжет плоть, в этот день поднималось и застревало в горле огромным комом ощущение духоты. Тело сильно уставало. Глаза смотрели на толпу, но можно ли было назвать её толпой, Просто скот, забивающий живое. Чтобы насытить собственное эго, все они пусты, все готовы с улыбкой согрешить, в них нет ничего святова. Зрачки медленно закатываются и заполняются кровью, все толпа уже погружается в алый цвет. Улыбки и крики, радость от ощущения собственного величия, когда появляется власть и безнаказанность, то они готовы совершить любую грязь, ведь кто осудит. Чем больше человек получает тем больше ему хочется. Если подумать, то тоже самое и с истязанием, если тебе не могут ответить, ты с улыбкой будешь издеваться над беззащитной массой. Это все демоны в голове человека? Или это истинное нутро человеческое? 

В последние секунды жизни человек задает себе множество вопросов, он понимает на сколько все в жизни алогично. Все в четком механизме и все знают свою роль, так было задумано, чтобы ничего не мешало нормальному существу. Но главное блюдо в этой цепочке сами мы, те кто её создали. Все не подобное искореняется и поедается дабы не нарушать нормальную работу механизма. А что делать с деталью которая сильнее всех остальных, ты уже не волен решить её судьбу, ты бы и рад но боишься ты же человек, что сильнее тебя вызывает страх, за жизнь, цепляешься за собственное существование в цепочке и просто подчиняешься, всегда так. Но как часто можно встретить сильнейшую деталь, да и кто её такой нарек, сам же человек навязал себе сильных и слабых, все чтобы создать общую систему, где все упорядочено, где нет проблем. Именно это заставляет изменять сознание.

И вот оно тело весящее на потеху зрителю, трупик весит, веселится народ, все как положено обществу в котором убрать наказание. А за что весит, какая разница, главное тебе дали волю, так резвись, верещи из всех щелей о том как ты бросил камень, как ты по-глумился. Но только он понимает на сколько человек сложное создание, не столько человек, сколько разум и существование с себе подобными организмами. Даже через залитые кровью глаза, он понимет, дай человеку мечту и средства её исполнение и он дойдёт до нее, не взирая на мораль, не взирая на принципы человеческого бытия, в данном случае оно бессмысленно, да и зачем, в свершении собственной мечты никто тебе не помешает. Только бедняк болтающийся на петле сможет понять, почему одинокая, двуногая сторукая орда не может жить спокойно. И сколько бы ты не жил не двигался все равно придётся вернуться в почву. Но только потерять мечту чтоб под старость жить не думая о проблемах, и не жизнь вовсе и лучше сдохнуть в такой жизни. И все придать огню.

Так завершилась жизнь обычного бедняка, он воцарился в своем собственном мире. Рожденный на земле он только на небе ожил, а кто рожден на небе обречен всю жизнь ползать. Залив глаза кровавыми слезами единственный кто раскрыл тайну собственных желаний ожив на небесах.