мамская битническая проза. часть 2. первый год

Я только  что отправила в просторы интернета первую часть этого прозаического произведения. Не потому, что хочу так сильно познакомить с ним своих читателей. Или познакомиться с собственными читателями. Хотя - почему бы и не познакомиться с читателями. Мы, может быть, и подружились с ними. И на чай бы ходили. Долгими зимними вечерами.
Вчера я была в гостях у одного художника. Талантливого  и кропотливого исследователя цвета. В соседней с ним комнате живет его сестра с тремя, ТРЕМЯ!!! детьми. И при мне они уходили гулять. То есть мы сидели в его комнате, а дети уходили гулять. Их не было слышно. Вообще!!!
Для нашей семьи это - нонсенс. Ребенок у нас один. Сейчас он прибежал ко мне и сказал, что боится Бао-Бао. И убежал. Поэтому я могу что-то сегодня написать. Мне надо писать про художника. А я не понимаю пока - как. Но я пойму. Потому что это - важно - писать про художников. Иначе им не выжить. И про мам писать важно. Потому что им не выжить. Пока буду писать про мам.
Я - мама. Меня так назвал мой сын - когда ему было примерно около года. Нет, первое слово у него было не мама или папа. А - дай!!! Если ему надо было попросить более экспрессивно, он говорил - да-да-да-дать!!! Потом появилось "дай иму!!!" и "дай мачикууу мачикуууу", что в переводе на наш язык - дай ему и дай мальчику. Были слова - эсь и дись. "Эсь" - указание на предмет - "это". А "дись" - выражение положительных эмоций и восхищения.
Я вспоминаю время, когда он только родился - как чудесный лучезарный период. Трудно мне стало потом - когда гормональный всплеск прошел. Или когда тупо силы кончились. А пока - морозный зимний день. Ваня лежить поперек дивана в кухне. Болтает ножками. А я принимаю душ - не отрывая от него взгляда - через открытую дверь. Такое ощущение - что вода искрится. Зимнее солнце льется в окно. Мы счастливы. Я кормлю его сисей и читаю ему сказки на немецком языке. Чтобы не забыть речь. Рисую акварелью - все равно плохо получается, нечего терять. Я в первый раз вывожу коляску сама, без помощи дядюшки Эндрю. Звоню ему и говорю - мы гуляем. Я вывезла коляску!!! Иду по обледеневшей дороге, уже темно, и луна - огромная, белая. И снег - белый-белый. Прошла немного - и села на лавочку, смотрела на всё - как будто -  мир в первый раз увидела. А Ваня спал сном младенца.
И, вообще, говорят, мне спокойный ребенок достался. Кричал - когда только что-то нужно. Нет, не так. Они все кричат, когда что-то нужно. Что они - дураки, просто так орать.Только Ване, видимо, нужно было меньше, чем другим. Или мне было до его крика понятно - что нужно сейчас ему сделать.
Сейчас наша семья похожа на итальянский двор. Висит белье, лежит барахло, какая-то еда валяется, игрушки, ребенок бегает, орет, мама за ним и папа, и все орут. Хотела бы я обратно -  в эту идиллию, когда Ваня маленький комочек у меня на ручках. Нет. Не хочу. Обратная сторона - тревожность, переходящая в паранойю. Придет опека, и заберет моего мальчика. Если не помою пол. И посуду. Откроют дверь, придут и заберут. А если выйду на улицу - заберут прямо из коляски. Потому что одета слишком креативно-вызывающе. Потому что коляска красная - а должна быть синяя. Потому что - пеленки недостаточно чистые и новые. Потому что не надела ему носочки.
Это меня потронажная врач напугала. Надо было на нее  жалобу написать. Сейчас уже поздно. А тогда было невозможно. Я - седая и немощная, еле таскаюсь по дому после кесарева, но - умудряюсь убираться и мыть пол ежедневно по много раз - а вдруг Ваня отравится какой-нибудь грязью. И приходит она. Смотрит на всю мою рухлядь. И квартиру старую. И говорит - надо убрать это всё. Эндрю спрашивает - что именно надо убрать в первую очередь? Она - всёёё!!! Если не уберете- нажалуюсь в опеку. Со мной после визита ее случился долгий припадок плача. Я держала Ваню на ручках и бесконечно плакала.
Сейчас мое Большое Я выздоровело. И стало сильное. И оно мне говорит - ***ня. Всех убьем. А тогда было только одно Маленькое Я. Беззащитное. С другим еще более беззащитным существом на руках. Вот это - обидно. Что невозможно в таком состоянии защититься. И защитить ребенка. А муж что? Муж мой, дядюшка Эндрю, меня утешал. Послать на три буквы наглую врачиху он не может. Но - если бы пришла опека - он бы отнял Ваню и убежал бы. А я бы тут сама  у них на глазах в воздухе растворилась. Как скоморохи умеют. Я же уличный музыкант!!!
А когда Ване было почти год, и он заболел - мы вызвали скорую. Приехал один наряд - его осмотрели и хотели повезти в больницу. Я написала отказ. Откуда вы приехали? - спрашивает врачиха. В смысле, откуда? - это уже я спрашиваю. Мы здесь всегда жили. Всегда. Да, москвичка, в жопе спичка - это думаю я так про себя. И усрись. Почему вы отказываетесь от госпитализации?  Почему , блять. Да потому, что  нас не устраивает качество предоставляемых услуг. Потому что сдаешь вам здорового человека, а получаешь больного. Плавали - знаем.
Впрочем, назначения она правильные сделала. И Ване стало сразу лучше.
Эндрю прочитал это и сказал - вот, интересно, ты считаешь эту тетку плохой. Нет. Я считаю ее не плохой. А невоспитанной. Потому что врач должен спрашивать входя к больному не то, откуда он приехал, какой он начиональности и еще какую-нибудь статустую чушь. Врач должен спрашивать - на что жалуется больной. Остальное ее должно интересовать уже в последнюю очередь. И - как мне кажется - врач должен лечить человека независимо от его статуса, национальности, судимости. Как у Льва Кассиля в книге "Кондуит и Швамбрания". Отец главного героя - врач. К нему пришел хулиган Балбашенко с воспалением легких. Врач начал его лечить. А в это время - пришли люди, которые этого хулигана хотели побить. Видимо - у них было, за что. Так этот человек не отдал - потому что он - врач, а это - больной. Выздоровеет когда - бейте на здоровье.
А мне тут сказали, что у меня язык очень узнаваемый, читать меня трудно. Трудно - не читай. Я ж еще не в хрестоматии для обязательного прохождения в школе.
Так история про врачей не закончилась, извините, я уже на другое чуть не перешла. Потом приехал другой наряд скорой помощи. Два мужика. Говорят - как себя чувствуете? Вот это врачи, значит. Здоровьем интересуются. Осмотрели. Уехали. Потом звонят - планшет забыли. Ну, бывает.
А потом пришла врач из поликлиники. Та самая. Володина Е.Е. Нелегко, видимо, ей живется с такими инициалами. Я открываю. А на пороге - она. И у меня азарт - как у волка - ну, заяц, ну погоди!!! Расплываюсь в улыбке - проходите, пожалуйста. Проходит, надевает бахилы. Далее диалог:
- Вот ванная, помойте руки, пожалуйста, с мылом.
- Нет, спасибо. Я их жидкостью протерла.
 - Жииидкостью???... (произносится максимально иронично) А, теперь врачи так работают... Ну ладно, проходите.
Опять подписываю отказ от госпитализации. Опять объясняю - что нас не устраивает каество предоставляемых услуг. И что  - да, я несу за это ответственность. И осознаю ее в полной мере, в трезвом уме и добром здравии.
А она тоже прописывает лекарства. Мы их даем -  и они помогают. Ну хороший ты врач, Е.Е. Правда, хороший, моего ребенка вылечила. Но - нахуя понты-то колотить, Екатерина Евгеньевна, ты - хороший, я - хороший. Все мы - хорошие...