Разговоры с летьми - 4

Петербуржец.

                Метро. На станции «Проспект Просвещения» в вагон зашли молодой папаша с сынком. Сели. Папаша сразу достал смартфон и уткнулся в него, что-то тыча там пальцем. А мальчику интереснее окружающая обстановка и он увлечённо всех рассматривает и ко всему прислушивается. Его ещё не охватила страшная болезнь «смартфонная лихорадка», поэтому его щёчки ещё румяны и глазки блестят.
- «Озерки». Следующая станция «Удельная». Осторожно, двери закрываются.
Мальчик дёргает отца за рукав.
- Папа. А, папа, здесь живут озерцы?
Но папа болен, очень болен. Болезнь полностью им овладела. Лицо бледное, глаза потухшие. Не отрывая взгляда от смартфона, с трудом что-то промычал. Сынок разочарован, но надо как-то жить дальше и он с интересом рассматривает сидящую напротив старушку, которая ему улыбается и, можно сказать, «строит глазки».
- «Удельная». Следующая станция «Пионерская». Осторожно, двери закрываются.
Мальчик снова дёргает за рукав отца.
- Папа. А, папа, здесь живут удельцы?
Но «смартфонная лихорадка» никого не жалеет, пуская свои метастазы на всех двуногих. И вот уже даже стоящие пассажиры поражены страшной болезнью и тычат, тычат пальцами в заветную коробочку. Папаша нервно отдёрнул руку и слабеющим голосом промямлил что-то невнятное, вроде «отстань, не мешай».
Выручила старушка, которую страшная болезнь не коснулась по причине отсутствия смартфона.
- Мальчик, тебя как зовут?
- Миша.
- И куда ты едешь?
- В зоопарк. На живого тигра посмотреть.
- И откуда ты едешь?
- Мы просвещенцы!
- Кто!?
- Просвещенцы. Мы на проспекте Просвещения живём. Поэтому просвещенцы.
- «Пионерская». Следующая станция «Чёрная речка». Осторожно,  двери закрываются.
- А здесь живут пионерцы?
- Нет, миленький. Мы все петербуржцы. И ты и я.
- Нет, я просвещенец!
- Не правильно. Мы все живём в одном большом городе Петербурге. А это только названия станций метро.
- А как же я ездил с бабушкой на дачу в эту… Как её?... А! Песочную. И она сказала, что они песочницы.
- Так то отдельные посёлки, а мы живём в одном, очень большом городе и он называется Петербург. И мы все петербуржцы.
- Что, такой большой!?
- Такой большой, что очень много станций метро, но все мы петербуржцы.
- А-а-а.
- А вот и моя станция. Удачного дня, солнышко.
- «Чёрная речка». Следующая станция «Петроградская». Осторожно, двери закрываются.


Красота неописуемая?

                К гуляющим по скверу Марии с маленькой дочуркой Верочкой подошла соседка по подъезду.
- Машка! Представляешь, я сейчас в универмаге видела шикарные босоножки. Красота неописуемая!
Верочка дёргает маму за платье.
- Мам. А, мам. А наш Вовка из садика всё может описать. Римма Вадимовна его вчера ругала, что он в туалет не просится и уже весь пол описал и скоро весь садик описает.
Соседка и Мария посмотрели друг на друга и… рассмеялись. Верочка тоже засмеялась, запрыгав от радости и хлопая в ладоши.


Какой хозяйственный!

                Январское утро. Холодно. На полусгнившем крылечке сидят двоюродные брат и сестра. Брату пять лет, сестре три с половиной года. Ждут, когда Серёжин папа прогреет остывшую за ночь машину и они, наконец-то, поедут в свою деревню. Одеты тепло, а ещё и в новые белые катанки, которые подарил Серёжин папа. Брат достал из кармана три баранки, что дала бабушка в дорогу, и одну дал Наде. Потом подумал и дал ещё одну. Из-под дома сразу появился рыжий кот Мурзик и стал мяукать, глядя на баранки.
- Ты только сразу не ешь, а потом с чаем, так сытнее. И коту не давай. Иди отсюда, дармоед!
- Он не дармоед, он хороший.
- Нет, дармоед. Он по дому ничего не делает, только стащит что-нибудь и сожрёт.
- А ты чего по дому делаешь?
- Я? Я много чего делаю. Я батьке во всём помогаю. Даже сено косить с ним ездил.
- Так уж и косил?
- Косы маленькой не было, а то бы косил. Я скошенную траву ворошил, чтобы сохла лучше. А ты чо умеешь делать? Небось только на кровати валяться, да конфеты трескать.
- Вот и не правда! Мне бабушка козочку давала подоить. А ещё я в доме полы подметаю.
- Ох, ох, козочку доила! Я может тоже могу козу доить, но это не мужицкое дело. У нас тоже козы есть. Хочешь, поехали с нами, будешь мне по хозяйству помогать?
- Я могу, только надо у мамы спросить. А у вас дом большой?
- Большой и озеро недалеко. Я тебя на рыбалку возьму.
- Нет, на рыбалку неинтересно. Лучше в прятки поиграть.
- Можно и в прятки.
Подошёл Серёжин отец и постучал в окошко. Из дома вышли уже одетые бабушка, Надина мама и папа, мама Серёжи. Стали прощаться. Бабушка всплакнула.
- Ну, ты, мать, не плач, не помёрли ведь. На Троицу ждём к себе в гости. Вера, Серёга садитесь в машину, хватит уже обниматься. Погостили и будя.
- Батяня, давай Надьку с собой возьмём.
- Это зачем?
- В хозяйстве пригодится. Она козу доить умеет.
- Ишь ты, какой хозяйственный!
Взрослые весело рассмеялись. Серёга насупился.
- Она согласная.
- Она мне и самой нужна, моя помощница.
И бабушка ласково обняла внучку.
Подбежал пёс Дружок, сумевший таки перегрызть верёвку, и сразу к Наде, не сводя голодного взгляда с баранки.
Надя кинула ему половинку, Дружок на лету хватил её и моментально проглотил, почти не жуя. Надя подумала и кинула вторую половинку баранки.
- Ты только потом водички попей, чтобы сытнее было.


Мистика.

                9 мая. Бабушка после просмотра по телевизору военного парада вывела своего двухлетнего внучка на прогулку. Идут не спеша по аллеи.
- Видел, Олежек, какие большие танки и ракеты на параде были? А 9 мая – день Победы. Мы с немцами воевали и победили.
- Победили?
- Победили! И мои мама и папа воевали в той войне.
- И я воевал.
Бабушка останавливается и укоризненно смотрит на внука.
- Нельзя так говорить. Тебя ещё тогда не было. Это давно было.
- Так я другой был.
- Что значит другой?
- Я тогда Фёдор был и погиб.
- Олежек, врать не хорошо.
- А я, бабушка, не вру. Я танкистом был и мы сгорели.
Бабушка таращит глаза.
- Ты что такое говоришь? Ещё даже я тогда не родилась. Ты это где-то слышал?
- Я не вру и ничего не слышал. Я танкистом был, наш танк подбили и мы сгорели.
- Как танк может гореть, если он железный? Что ты придумываешь?
- Все танки горят и наш сгорел. И друзья мои Алёша и Сергей. Я точно помню, как снаряд к нам залетел. Мы все сгорели.
У бабушки пробежал холодок по спине. На глаза навернулись слёзы. Она достала платок и стала вытирать глаза.
- Бабушка, ты чего?
- Ничего, ничего. У меня папа был танкистом на войне.
- Так может мы с ним и встречались. Там. На войне. А его как звали?
- Всё, хватит! Мистика какая-то! Пойдём домой, у меня что-то голова разболелась.
- А что такое мистика?
- Я тебе потом как-нибудь расскажу.
И они пошли обратно, в сторону дома.
Прошло несколько лет, и Олежек уже не помнил, что рассказывал о войне. Но попросил дедушку подарить на день рождения книгу о марках танков всех стран и выучил их технические характеристики наизусть. Мистика? Может быть, может быть.


Язык жестов.

                На переходе собралось человек десять. Ждут зелёного сигнала светофора. Переход большой, с островком безопасности посредине. Рядом с коляской, в которой сидит уже достаточно большая девочка, оказался мальчик лет трёх, которого крепко держит за руку мама. Девочка и мальчик с интересом рассматривают  друг друга. Тут зажёгся зелёный свет светофора и все рванули на другую сторону улицы. Коляска стартовала быстрее, обогнав мальчика на два метра. Из коляски радостно, но опасно высовывается девочка и показывает язык мальчику. Но на колдобине коляску тряхнуло и девочка выпадает из неё. Слышится рёв. Мальчик с мамой, обгоняя упавшую, радостно поворачивает голову и показывает язык девочке. Но, не видя поребрика островка безопасности, спотыкается и падает. Раздаётся рёв. Пока его поднимает мама их догоняет коляска с девочкой. Вторую половину дороги они преодолевают одновременно. Мальчик и девочка показывают друг другу языки. Уже не плачут. Ничья.

Алексей Балуев (17.09.2018)