Маленькая женщина. Апокалипсис

Сегодня ночью, маленькая женщина проснулась от громкого звука творящегося апокалипсиса.

Неоправданно резко и неуклюже соскочила она с кровати и метнулась сквозь непроглядную тьму на кухню. Подойдя к окну, она как будто замерла на мгновение, а затем решительным движением дернула жалюзи. Ну вот, разумеется, все так, как она и ожидала: за окном – ничего.

Пустота. Порывы ветра. Дождь. Огромные капли разлетаются вдребезги от удара о голую землю, бьются о стекло. Она прислоняется к нему лбом. Стук капель снаружи вызывает странное, почти интимное ощущение, от которого переносица как будто чешется изнутри.

Полупрозрачное облако брызг отделяет ее от мира и темноты. Глаз цепко выхватывает из непроглядного мрака, как будто, очертания руин. Холодок проходит по ее шее и спине. В голове ясно возникает картина: она уже по другую сторону окна, смотрит на себя. Крупный план: женское лицо в оконном проеме, камера плавно поднимается наверх – теперь виден только силуэт, еще выше – просто маленькая желтая точка во мраке и, наконец, пустота. Она явно видела это раньше в каком-то фильме.

Маленькой женщине внезапно становится тесно. Клаустрофобия – вот как это. Мысли хаотично раскручиваются какими-то неправильными спиралями: галактика – во вселенной, планета – в галактике, дом – на планете, тело – в доме, она – заточена в своем теле. Господи, как же тесно ей сейчас внутри себя!

Она задыхается:

– Ну, здравствуй, паническая атака!

Срочно выбраться отсюда, любыми средствами. Прочь от окна! Выход… Выход… Выход…

Суетливо затопала она по кухне. Дверная ручка. Щелчок. Веранда. Щелчок. Улица.

– Господи, а ведь отсюда не сбежать! Я заперта на этой крошечной планете.

Паника… Паника… Паника…

Порывы ветра окатывают брызгами дождя, как из ведра. Ощущение холода волнами пробивается сквозь панцирь негативных эмоций. Длинная ночная рубашка, промокнув, начинает липнуть к телу, обволакивает ледяными складками, сковывает движения, как любовник, который не хочет выпускать ее из объятий.

Постепенно глаза привыкают к темноте. Вырисовываются силуэты деревьев, домов. Непроглядный мрак уже не так давит. Становится просторнее и значительно легче дышится. Маленькая женщина уже не задыхается. Ей просто хочется согреться.

Нехотя возвращается она в дом. Привычным движением закрывает за собой двери: веранда – щелчок, прихожая – второй. Проходит мимо окна в свою комнату. Видит нелепые, одиноко стоящие перед кроватью, тапки, как будто с тоской ожидающие ее возвращения. Почему она ушла без них? Странно. Обычно «на автомате» надевала, поднимаясь с постели, раньше, чем открывала глаза. Но, сегодня же – не "обычно"! Сегодня же – внутри нее апокалипсис. Тапки не вписались. Логично.

Обреченно ложится она в кровать, слушать, бьющееся как заячий хвост, сердце. Стучит, раздражает. Ну и пусть. Нужно на что-то переключиться, лишь бы было чем занять руки и мысли, пока не заснет. Нащупывает завалившийся к стене телефон.

Понеслось! Лента новостей: на вокзале в городе N один убил другого заточкой; задержан и доставлен в отдел полиции сумасшедший, называющий себя именем известного артиста; маска из соды для проблемной кожи; какие-то запеканки, которые ей никогда не приготовить (откуда все это?!).

Сообщения… Сообщения… Сообщения…

А кому стоило бы – все равно никогда не напишет. «Закон Вконтакте».

Закрывающиеся глаза едва различают слова, что-то вроде: «Эх! Мужика бы тебе!». И сразу ей вспомнилось, что давеча у нее кот сдох. Котов она тоже решила больше не заводить. Проблем от них больше, чем радости.

А еще подумалось: «Хорошо-таки, что «на земле». Отделяй ее от внезапной, как сегодня, «эвакуации» на ночную улицу темный подъезд и, не дай Бог, лифт или пяток этажей, она бы, наверное, как та, другая женщина из песни Бутусова: «… выходила в окно… разбивалась насмерть, но ей было все равно».

Впрочем, вот уже и рассвело.

Занятно. Какие все-таки «горячие», эти ее апокалиптические ночи.