Бумеранг 2 - Месть

  Прозаическая версия стихотворения "Прости меня, мой враг" - http://www.proza.ru/2018/07/26/1397

( Вероятно это можно отннести к психологическому триллеру )               

               
                Пролог.

             Стук в дверь раздался в начале второго. Громкий стук...
- Кого нелёгкая так поздно ночью  принесла, ребёнка  разбудят,- проворчал хозяин, пытаясь в темноте нащупать тапки. – Спи, старуха, наверное опять Долговы за самогоном. Не допили, видимо,  - сказал жене.
Стук   повторился.
- Иду уже, иду... Кто там? – спросил, подходя к двери.
- Мы с известием о Вашем сыне, - раздалось оттуда.
- Что с ним?
- Нам через дверь кричать? Откройте...
- Что с Игорем, - всполошилась вышедшая из спальни вслед за мужем Мария Ильинишна. – Открывай скорее, неужто беда какая...
 Из своей комнаты появилась  Катерина, наскоро застёгивая пуговицы халата.

             Их было трое. И Семёну Ивановичу сразу не понравилось, как они вошли, как беглым взглядом осмотрели комнату и разошлись в разные стороны...

             Звонок раздался в начале одиннадцатого. Игорь сидел в кабинете начальника,  Сергея Любимова. Они обсуждали текущие дела и перспективы.
- Игорь, это Вася Долгов, - раздалось в трубке. – Беда большая с твоими, приезжай срочно...

               

                Глава 1.

- Николай Шохин покурить вышел ночью, не спалось ему... – рассказывал  Долгов. - Наверное, часа три было. Он и увидел, что ваш дом горит...
Кричать стал.., перебудил всех. Прибежали, а во дворе только тётя Маша... Окровавленная и обожжённая, без сознания... Мужики сразу тушить начали... Я в неотложку позвонил районную... Быстро приехали, за полчаса... Её отвезли в больницу, а остальные... , в доме...  сгоревшие... И дядя Семён, и Катерина, и Олежек маленький...  Эх....
- Полиция была? Что сказали?
- Нестеренко вызвал из района. Приехали, посмотрели, эксперт с ними ...  Сказали, самовозгорание, вроде ...
Но сдается мне...  За день до того  какие-то пришлые приезжали... Трое... У сельпо остановились, спрашивали, можно ли дом здесь купить?  Тебя помянули, мол Игорь Лемехов посоветовал... И про твой дом спросили, который мол?
Ещё засмеялся один, когда сказали, что на отшибе стоит:
- На отшибе, это хорошо!
Я как раз в магазине отоваривался, слышал всё...
- ... Вась, сейчас в больницу поеду, узнаю, как мама. Потом вернусь...
- Да, поезжай. Мы тут, что сможем, сами... Вся деревня на ногах... Такое несчастье...


- Обманывать  и ложную надежду давать не стану, - сказал главврач больницы. – Сделали всё, что могли, но плоха она очень. Чудо, что вообще жива.  Однажды только  пришла  в сознание, Вас спрашивала.  Затем снова...

             Мария Ильинишна словно почувствовала присуствие сына в палате.
- Игорь?... – произнесла она, как в бреду не открывая глаз. - ... Трое их было... Одного Федуном называли... Он хуже всех... И отца он... И Олежку... И Катю снасильничал... Она, бедняжка, вырывалась...  За ним другие...   Я всё видела... Когда меня ударили..., без сознания...  Очнулась... Ни сил не было..., ни голоса... Но видела всё...
Потом подожгли... Изверги... Как из дома выползла, не помню... – из закрытых глаз текли слёзы. – Ты слышишь?...
- Да, мама, слышу... Тихо,..., не надо... Тебе силы беречь...
- Нет сил... Только, чтобы ты узнал... Ждала тебя... Отомсти извергам этим... За всех нас...
- Отомщу, мама!  Жестоко отомщу...
- Да... Мне спокойно будет... там... Благославляю...
Женщина издала сдавленный хрип и затихла.

И Игорь понял, что умер вместе с ней...


- Я навёл справки по своим каналам, - говорил Сергей Любимов, бывший полковник милиции, а теперь глава детективного агентства. – Всё точно, как ты предположил. Фёдор Крупин бежал полтора месяца назад. Объявили всероссийский розыск, но сам знаешь, как это работает... Точно он! Помнишь, на суде обещал, что кровавыми слезами умоешься... Только, кто мог предположить, что на семью твою руку поднимет... Подонок, беспредельшик! На стариков, женщину и ребёнка десятилетнего... А ждать, когда его полиция найдёт...
- Я его найду! Те двое – наверняка Баулов и Сорокин. Тогда не удалось доказать их участие в последнем ограблении и убийствах. Не опознали их свидетели.  Через них и найду!
- Правильно, я тоже так полагал, что через них можно.   Конечно  найдёшь, ты  же лучший  сыщик в  стране, несмотря на  свою  молодость. Всё просчитываешь и анализируешь. Если не ты, в тот раз им тоже удалось бы сухими выйти. Поэтому Крупин тебя возненавидел, ты ему главным врагом стал...
Игорь, сам знаешь, сейчас работы у нас много, но я тебе Виктора выделю в подмогу.  Он парень шустрый, смышлённый,  пригодится.
- Не надо. Я сам.
- Нет, давай с Виктором. На первых порах его помощь очень понадобится. Да и мне будет спокойнее. Всё-таки, против троих... А они точно за тобой охоту начнут.  На некоторое время залягут, а затем начнут. И думаю, исподтишка будут...
- Посмотрим, кто лучший охотник...

                Глава 2.


- Всё удачно, идеальная ситуация! – доложил Виктор  спустя неделю, выйдя из кабака Бабаева и садясь в машину. – Видел, в отдельном купе они, вдвоём. Как по лестнице спустишься, сразу направо, последняя дверь. Я заглянул, будто случайно. Только начали... И через зал проходить не надо, никто не увидит... А может, я с тобой?
- Нет, ты уже засветился. Не надо, чтобы ещё видели. Как выйду, заводи мотор...
- Жду!

             Он спустился по ступенькам, повернул направо и в коридоре чуть не столкнулся с молодым официантом, вышедшим из зала с  блюдом дымяшегося мяса.
- Это нам? – спросил  Игорь, указав на последнюю дверь. – Давай, дальше я отнесу.  Свободен, полчаса точно не понадобишься.
- А вот и мясо подоспело! – обрадовался Сорокин. – Наливай ещё по одной!

             Игорь аккуратно поставил блюдо на стол и достал револьвер.
- Это же!... – вскрикнул Баулов.
- Узнал, сволочь! – вполголоса произнёс Игорь,  снимая свободной рукой солнечные очки, – Не дёргайтесь. И руки на стол, чтобы видел. Меня интересует только одно, где Федун?
- Так мы тебе и сказали, - хрипло засмеялся Сорокин.
- Я его всё равно найду.
- Так  ты  нас  по любому убьёшь.
- А ты как думал, когда на мерзость подписался? Что сойдёт?
- Так Федун сказал, что просто попугать... Чтобы тебя позлить... Не знали мы, что на мокрое... – попытался объяснить Баулов.
- С  беспредельщиком просто попугать? Ты дебил конченный?
- Ей богу, не думали! – подтвердил Сорокин. – И мы ничего, это он убивал.
- А мою жену тоже только он насиловал? Или и вы беззащитную женщину?...  А сына моего когда убивал и родителей старых, когда дом поджигал, вы не при делах  были? Легко быть героем против слабых? Где Федун?
- Так он у бабы своей, познакомился недавно... Там отсиживается, не выходит...
- Адрес говори!
- А ты нас...
- Адрес!
- Так он нас всё равно пришьёт, - сказал Сорокин, заметив, что его приятель заколебался.
- А тебе в могиле приятнее будет гнить, зная, что твой дружок жив и здоров? И над вашей верностью смеётся.
- Красногвардейская, 8... Третий этаж, квартира 11, - выдавил Баулов.
- Бабу как зовут?
- Галка... Галина.
- Всё точно?
- Точно, точно... Пусть и он гниёт! – рука вскочившего Баулова метнулась под пиджак.

Два негромких сухих щелчка...
Игорь посмотрел на завалишиеся тела, заложил револьвер в подмышечную кобуру и, выйдя, плотно прикрыл дверь.


- Кто там?  - донеслось из-за двери.
- Что, Галка, так из Федуна все соки выжала, что  встать и дверь открыть не может? - проговорил Игорь развязным тоном.
Дверь распахнула молодая женщина в пёстром платье и замерла, увидев оружие.
- Тс... – приложил палец к губам Игорь. – Где он?
Ответа не потребовалось.
- Кого это ты принимаешь? – с этими словами в прихожую вышёл сам Федун. – Ох...
- Стой смирно! А ты уйди куда-нибудь, нам поговорить надо, - сказал Игорь женщине.
- Что происходит? Кто это? Почему  он...
- Заткнись! - оборвал её Федун. - Нашёл всё-таки!   А я рассчитывал сам тебя найти через два-три дня.
- В комнату! Не спеша и без резких движений!
- Зачем в комнату? Здесь же кончай, какая разница?
- Это я знаю! – Игорь медленно приближался к противнику.
А разница такая, хочу, чтобы ты боль почувствовал физическую. Какую моим старикам, жене и сыну причинил.
       
         Внезапный резкий удар револьвера пришёлся точно в губы, второй в нос, третий в скулу.
Прижав руки к разбитому лицу,  Федун опустился на колени.

        Галка  вскрикнула.
- Что,  сволочь,  больно?...
- Зачем Вы его так? Фёдор, что происходит?
- Происходит то, что настал час, когда этот подонок должен заплатить за все свои грехи...
- Какие грехи? Он газодобытчик, в отпуск приехал с друзьями ...
- В отпуск..., газодобытчик...? Значит, так он представился? Он добывает тем, что людей грабит и убивает! Больше десяти жизней на нём. Полтора года назад ювелирный магазин ограбил и двух молодых женщин и охранника убил  безжалостно.  Незадолго до того -  профессора известного с женой... И Вас бы убил перед тем, как уйти, и отсюда всё самое ценное унёс!
 Я частный детектив. К  нам родственники профессора обратились...  Вычислил я его, выследил с подельниками, взял, и передал органам.  Сбежал с зоны... Всю семью мою уничтожил в отместку  и  дом поджёг...
- Не может... Боже...  А я поверила!
- Может! Считайте, что судьба  в моём лице спасла Вас.
Что Федун, собирался её кончать? Приютившую тебя, обогревшую, и женским телом накормившую после зоны?
- А что? Дур в этом мире много! – зло засмеялся чуть пришедший в себя Федун. – Одной больше, одной меньше... Придушил бы ночью спокойно.
Но прежде оттрахал бы её со всем смаком, как твою жену...
- Это последнее, что ты будешь помнить в своей никчемной жизни! – Игорь нажал курок, затем ещё раз...

        Он обернулся к женщине, которая стояла неподвижно и тихо всхлипывала.
- Вы всё поняли... Через пять минут звоните в полицию. Скажете, были двое, их не знаете, не видели.   Убили тут же, в прихожей.  Когда вышли, всё кончено было. Он открыл. Вы не видели, только  голоса слышали. Разборка была...
- Да, да, я всё поняла... Спасибо Вам!
- И впредь поосторожнее с незнакомцами...
- Да, я всё поняла.., всё поняла - продолжала она в трансе.

 - Дело сделано, всё чисто. Поехали, Виктор...
- А то, что тебя мальчишка  официант видел в кабаке и женщина эта?
- А кого они видели?  Галина ничего не скажет, уверен. А мальчишка... Опишет  - в джинсовой одежде, с усами и бородой, в очках... Говорил с кавказским акцентом...Пусть ищут... – усмехнулся Игорь, сдирая накладные усы и бороду.
- Тебя куда отвезти? Что теперь делать собираешься?
- Домой.  Я отлучусь на несколько дней...

            Что делать дальше было продумано заранее... 

                Глава 3.

- Молодой человек, подъезжаем!  Тут разъезд, стоим одну минуту. Завтра будем назад ехать, можем подобрать... – Моложавая проводница ещё раз кокетливо на меня посмотрела.
- Завтра нет, вряд ли обернусь, -  на полном серьёзе ответил я. – Может через дня три... 
 
             Я спрыгнул со ступени вагона, взял протянутые проводницей сумку и два целофановых пакета и махнул рукой на прощание.  У небольшого строения стояла женщина в возрасте с флажком в руке.
- О, у нас гость! – удивилась и обрадовалась она одновременно. – Вам куда, мужчина?
- Мне бы в Кротово, - ответил я. - Далеко это?
- В Кротово? Да как посмотреть, далеко ли... Вёрст пятнадцать будет. Только туда никто не повезёт. А если да, сдерут втридорога...
- Почему это?
- Да там дорогу размыло. Обычные машины не могут, только вездеходы... Но погодите...   Михеич, Пашка здесь ещё? – крикнула она куда-то внутрь строения.
- Да здесь где-то! Стоит его машина пока. – раздался голос в ответ.
- Считай, повезло тебе тогда. Пашка из Кротова. Наезжает сюда периодично. Сегодня как раз такой день. Михеич, крикни ка Пашку!
-  Чего кричать зазря? – появился из здания невысокий мужчина лет шестидесяти. – Здрастье Вам! – отвлёкся он на меня. - Я его к машине отведу. Пашка сам придёт  к ней.
- Вот его тачанка, - указал Михеич на видавший виды уазик. – Постой здесь, Пашка появится рано или поздно... Или садись,  - указал на переднее сидение. – Мы не закрываем. Чай, не город.
- Нет, похожу немного, насиделся в поезде, - отказался я.
- Ну, как знаешь. Я пошёл, дела...
- Спасибо!
- Будь здоров!

            Минут через десять я увидел мужчину моих лет с двумя большими сумками в руках.

- Привет, это ты к нам?! Михеич мне сказал. Ехать будет веселее. Я  Павел, но все зовут Пашкой. С детства ещё.
Помоги сумки на заднее сидение пристроить и свои клади.
А сам вперёд, в ложу, – рассмеялся Пашка.
- Ты к кому? – спросил он, поворачивая ключ зажигания.
Я ответил.
- К Данилычу? Так ты, наверное, от Федьки. Тоже на буровой работаешь? Как там на севере?
- Нет, я не на буровой... А там как везде...
- И что у вас за работа такая?  Вот Федька... Года три не появлялся. Даже Тихоновну без него похоронили... Сколько уже? ...  Год почти. Ни разу не был, чтобы хотя бы на могилу взглянуть... Даже весточки не прислал... Не знаю, как ты  с ним, но по мне, гнилой он человек... Настьку обрюхатил в свое время, такая девчонка была... Силой её!  Хорошо, Данилыч  и  Тихоновна настояли, чтобы оформился официально, а то  мальчишка безотцовым считался... Два года ему уже было и все знали от кого... Хотя всё равно безотцовый по факту... А такой пацан хороший!  Ничего, что  так много болтаю? Знаешь, у нас порой и поговорить не с кем. А село то не маленькое, дворов восемьдесят будет. Правда, сейчас половина жилая, остальные заколочены... Летом только наезжают, и то не все... Всем город  душевнее, а по мне, так лучшего места на Земле нету! Сам увидишь... А ты надолго?
- Дня на два...
- Ну, смотри, а может останешься... Нам мужики нужны, работящие особенно... А ты, я гляжу, такой. Да и девок у нас достаточно, и все как на подбор... Но Настька лучше всех!
Ей тридцать почти, а как девчонка! Вся налита, прямо яблочко спелое... Не то, что городские... Ни рожи, ни кожи, смотреть не на что!
А как тебе моя труженица? Это я про машину... Три года назад купил по дешёвке. Тут военная часть неподалёку, они списали и продавали... Конечно, пришлось мотор перебрать и ходовую подтянуть.  Друг у меня механиком в райцентре, отлично всё сделал.  Сейчас бегает, как девица до замужества, - засмеялся Пашка собственной шутке. – Без неё никак... Мы с жинкой моей магазин держим... Людям же надо всё... Я езжу в неделю, десять дней раз в райцентр и на станционный склад, закупаю и привожу...  А здесь дорога... Вот километров через пять начнётся, сам увидишь... Новые машины не пройдут ни за что, у них посадка низкая... А этой нипочём...
Ты, верно, устал в поезде, а я разболтался... – Пашка ненадолго умолк.

- Сейчас начнётся, километра через два, - сообщил он сворачивая на грунтовую дорогу. – Река разлилась как-то весной, размыла полотно... Куда ни писали, обещают, но пока не делают...  Да и кто мы, так..., периферийщики периферии...
- Обещанного, как известно, три года ждут... – вставил я.
- Точно! А прошло всего полтора... Недолго осталось, - вновь засмеялся Пашка.

- Теперь держись, трясти будет, - предупредил Пашка. – Минут десять будем ехать медленно и с трясом. Не боись, прорвёмси..

              Я и сам приметил впереди ритвины и колдобины, напоминающие небольшие барханчики...  Потом дорога начала подниматься в небольшую горку.
- Приехали, - показал Пашка на утопающие в зелени домики в небольшой ложбине между двумя возвышенностями. – Смотри, какое чудо, райский уголок!
Я согласился, место в самом деле было живописное.
- Данилыч, принимай гостя! – крикнул Пашка, притормозив у одного из дворов.
Из дома выбежал мальчуган лет семи, а за ним, опираясь на палку, седой худой мужчина.
- После смерти Тихоновны, ноги ему отказывают, еле передвигается, - вполголоса пояснил Пашка.
- Данилыч, это Федькин друг, с севера приехал... – представил меня Пашка. - А тебе гостинцев привёз, -  обрадовал мальчугана, передавая мне сумку и целофаны.
- Заходите, милости просим, - пригласил Данилыч надтреснувшим голосом. – Сейчас Настасья придёт, покормит нас всех... Поди, крикни мать, чтобы поскорее... – приказал Данилыч мальчику.
- Ну, я поехал, - сказал Пашка. А то моя ненаглядная заждалась.
- Сколько я должен?
- Ты что, серьёзно? Да нисколько! Уезжать соберёшься, скажи, отвезу. Только до этого мы посидим у меня дома. Вижу, хороший ты человек! Меня глаз никогда не обманывает... Я тут же рядом, метрах в двустах живу... Бывай...

             Я  ответил на крепкое рукопожатие и пошёл за Данилычем в дом.

- Знать не хочу ни о нём, ни про него,  - предупредил тот, когда мы сели за стоящий посреди комнаты стол. – Тебе спасибо, что приехал, весточку привёз.  Насте расскажи.
А я его вычеркнул и из жизни, и из сердца, когда он больше года тут не появился, ни копейки денег не прислал... Не поинтересовался ни разу, как мы... Он  и о смерти матери не знает  поди...
- Зачем Вы так, Ефрем Данилович, ведь сын он Вам.
            Я обернулся на голос. Пашка говорил правду. Стоящая в дверях молодая женщина была невообразимо красивой.  Даже в Москве таких редко встретишь. Настоящая русская женская красота, натуральная!

                Глава 4.

             На следующий день я начал приводить хозяйство в порядок.    Изрядно исхудалый, а где-то поломанный и прорванный забор и перекосившиеся ворота в первую очередь.
Данилыч сидел на низком стуле-треноге и с удовлетворением наблюдал за моей работой.
- Я подумал городской неженка - неумелец. А ты во как! Сразу видно, что к сельской работе приучен, -  похвалил он.
            Я не стал объяснять, что занимался этим регулярно, наезжая к своим...

            Только однажды он недовольно покачал головой, когда промахнувшись по погнутому гвоздю, попал молотком по пальцу. Не  сильно, но ссаднил кожу и под ногтем выплыл небольшой синяк.
            Несмотря на мои протесты, Настасья обмазала ранку йодом и перевязала бинтом. И мне показалось, что она слишком долго держит мою руку в своей, случайно коснувшись её полной грудью...
 
            Маленький Данилка, отложил подаренную мной радиоуправляемую машину, которую  не выпускал из рук весь предыдущий день, бегая с нею, и хвастаясь перед соседским сверстником.  Неотступно ходил за мной и активно помогал, подавая инструменты,  и с радостью нося гвозди и молоток.

            Настасья сдержанно поблагодарила меня за французскую косметику и пуховый платок, который первоначально предназначался её свекрови. О её смерти я тоже не знал...  Прокол в информации...
            А  Данилыч с подозрительным любопытством разглядывал красивую литровую бутылку .
- Виски, виски, - задумчиво проговорил он. – И что, она лучше нашей беленькой? Благодарствую нижайше!
Попробую и сравню... Много то уже не могу, но стопку хлопнуть ещё горазд.

           Когда начало темнеть,  появился Пашка. Принёс две банки краски, каток и кисти.
- Как заказывал.  А теперь ко мне, - заявил он. – Моя всё приготовила и ждёт столичного гостя.
           Застолье продолжилось до губокой ночи. После физической работы хорошо охлаждённая водка, хоть  пил по маленькой, приятно расслабила занывшие мускулы.

           Вернулся, когда все спали. Впотьмах добрался до отведённй мне комнаты, разделся и лёг в постель.
Через несколько минут услыхал лёгкий скрип двери.
- Тихо, это я, - сказал приглушённый прерывистый шёпот. – Не гони меня, пожалуйста...
           Упругое тёплое тело скользнуло под покрывало и прижалось ко мне...

- Теперь я неверная жена, - тихо хохотнула Настасья, когда начало светать. – Ты меня оживил.  Не подумай обо мне плохо. Больше двух лет без мужика, изголодалась вконец. А ты  молодой, сильный, красивый...  Пойду уже, хоть часок посплю, да и тебе не мешает... Завтра делами заниматься... Но  силу в себе чувствую, словно водицы живительной напилась. Ты же пока не уедешь?...

          Я остался ещё на четыре дня. Поправил и покрасил забор и ворота, приладил новые рукоятки к лопате и топору, наточил все ножи, поменял сгоревшую электрическую  розетку, отремонтировал  соковыжималку... И сделал ещё другую разную мелочь.
- Ай, да молодец! - повторял Данилыч. - Сам Бог послал тебя к нам!

- Федькин друг, мастер на все руки! - похвастался Данилыч перед соседями, пришедшими поглядеть на обновлённый забор и ворота.

           А по ночам приходила Настасья и дарила жар невостребованного тела без остатка...
- Завтра уедешь и останусь снова то ли замужней, то ли соломенной вдовой, - с горечью произнесла она в последнюю ночь.  – Видать такая мне судьба...
- Не горюй, ты молодая, красивая, найдёшь своё счастье, -
попытался утешить я.
- Заглядывается тут один, вдовец не старый, ещё сорока нет... Но как я при живом муже... Да и Ефрема Даниловича жалко... Не могу его одного  оставить... Крепко сдал он после смерти жены...

            Они все вышли меня проводить. Только Данилка, шлёпнув ладошкой по моей протянутой руке, побежал на зов своего приятеля - соседа.
            Мы молча стояли у свежекрашенных ворот.
- Передай моему... А впрочем, ничего не передавай...  Если соизволит приехать... Пусть не приезжает лучше... – вразнобой начал Данилыч.

           И вдруг у меня вырвалось:
- Не  смогу я ничего передать... Да и не соизволит он больше никогда...
- Это почему? – не понял Данилыч.
- Нет его в живых, убили...
           Настасья вскрикнула.
- Когда..., как..., кто? – растерянно спросил Данилыч.
- Восемь дней назад, пулей... Я его убил!
- Ты?!  Ты что говоришь? Как это может быть..., почему?

            Я рассказал им всё. Про то, кем был и чем занимался Фёдор Крупин, про свою роль в его судьбе, про мою семью уничтоженную ...

Они слушали молча, не перебивая. Только я видел, как по мере рассказа чернело лицо Данилыча.
- Всё было так.... Простите меня, если сможете, - произнёс я напоследок.
Данилыч покачнулся. Потом откинул палку и опустился на колени...
- Ты просишь у нас прощения?!  За то, что свершил праведный суд над негодяем?! Приехал сюда  к нам с подарками, сходил на могилу моей жены,  всё  привёл в порядок!... И ты просишь прощения?! Ты - святой человек! Боже, горе мне...
Как мне жить дальше с этим? Это ты прости меня, несчастного, что сына не вырастил, что нелюдем он обернулся... Я должен молить тебя о прощении за всё зло, что он сделал людям и тебе...
- Прости меня, отец, - повторил я, приподнял и обнял его, плачущего. – Очень надеюсь, что у вас всё будет хорошо! – И Вы будете здравы, и Настасья найдёт своё счастье, и Данилка человеком вырастет...
Побледневшая Настя смотрела на меня и молчала. Но я заметил, как трясутся её губы...
- Как нам жить дальше с этим... – услыхал я ещё раз, отдаляясь от двора моего врага, убитого мною... Бывшего врага...   И увидал едущую навстречу знакомую машину.

               Пашка привёз меня на станцию за двадцать минут до прихода поезда.
- Провожать не буду...  Не люблю! Будешь в наших краях, заезжай. Всегда с радостью примем. Может, к тому времени и дорогу отремонтируют, – сказал он на прощание.


- У нас только плацкартные. Купейных билетов не положено, - сообщила кассирша.
- Всё, отгостился,  ну как, доволен? – увидела меня вышедшая с флажком та же женщина. – Твой вагон где-то там остановится, - показала она. – туда пройди.

               Состав почти остановился, когда из раскрытой двери проплывающего вагона махнула рукой знакомая проводница.
- Сюда давай, сюда!...  Как чувствовала, что Вас сегодня встречу! У меня места есть свободные. Неважно, что плацкартный...  Доплатите, что положено, чтобы ревизоры не придрались, и езжайте с комфортом. Не волнуйтесь, никто не потревожит, мы сводку дадим, что место занято...

               Я лежал на верхней полке купейного вагона и пытался уснуть. Но сон упрямо не шёл. В голове крутились мысли... Правильно ли я поступил, изменив своим намерениям? Ведь приехал в это богом и людьми забытое место, чтобы до конца довести месть, уничтожить их...  Тогда я был мёртв!... А затем передумал... Почему?  Слишком сложно объяснить, много причин... Всегда ли способны мы объяснять наши поступки?...

              Может быть передумал потому, что начал воскресать?...

              Но получилось так, что поддавшись секундной слабости, всё рассказал, и признавшись нанёс много более чувствительную и болезненную  рану... Не слишком ли  жестокой оказалась  моя месть?  Видит Бог, я  уже не желал причинять боль  этим людям.   До сих пор вижу их лица...  Ведь им с этим жить... 

              Да и мне, воскресшему, тоже...


                Эпилог


            Три точки после завершённых фраз...,
                - "быть может...."
            Сомнение в их истинности гложет,
            Обдумывать слова ..., в который раз...
            Молить в отчаяньи: - "О, помоги мне, Боже!"

    Ты даровал мне таинство Крещения,
    Ты обещал Уход и Возвращение...
    Мне ль, грешнику, прощенье не просить,
    Согласен я судьбу свою прожить...
   
            Испытывать страданья и лишенья,
            Пройти обряд кругами очищенья,
            Невзгоды без роптания терпеть,
            И благодарно принимая смерть...

            Чтобы воскреснуть..., надо умереть!