Московский молчальник

                ТРЕТЬЯКОВ ПАВЕЛ МИХАЙЛОВИЧ
                (1832-1898)
                Промышленник, меценат


000
Несмотря на то, что Третьяков в существе своем купец, он все-таки человек ничего – дело с ним иметь можно.
(И.Н. Крамской)
000
Это человек  с каким-то, должно быть, дьявольским чутьем.
(И.Н. Крамской)
000
Благородный умница-самородок.
(М.В. Нестеров)
000
В России не было бы ни Сурикова, ни Васнецова, если бы не было Павла Михайловича Третьякова.
(М.В. Нестеров)
000
Искусство вообще имело в нем друга искреннего, серьезного и неизменного.
(М.В. Нестеров)
000
Наш Медичи.
(М.В. Нестеров)
000
Не появись в свое время П.М. Третьяков, не отдайся он всецело большой идее, не начни собирать воедино Русское Искусство, судьбы его были бы иные быть может.
(М.В. Нестеров)
000
Стасов и Третьяков были самыми настоящими передвижниками, более пламенными, убежденными и действенными, быть может, чем признанные отцы передвижничества – Крамской и Перов.
(В.В. Никольский)
000
Англичанин.
(Прозвище)
000
Архимандрит.
(Прозвище)
000
Король Лир.
(Прозвище)
000
Московский молчальник.
(Прозвище)
000
Он вынес один на своих плечах вопрос существования целой русской школы живописи.
(И.Е. Репин)
000
Третьяков собирал только все лучшее, все выдающееся, все живое – без всякой тенденции, без всякой партийности, действуя только по любви к искусству.
(И.Е. Репин)
000
Вы знаете, чем и как я Вас считаю: одним из немногих современников, исторических людей, глубоко влияющих на судьбы русского искусства.
(В.В. Стасов)

000
Вы один работаете в музейном отношении более, чем вся остальная Россия, вместе сложенная.
(В.В. Стасов)
000
Никто столько не хлопотал и не заботился о личности и нуждах русских художников, как г. Третьяков.
(В.В. Стасов)
000
Чего не делают большие общественные учреждения, то поднял на плечи частный человек – и выполняет со страстью, с жаром, с увлечением, и что всего удивительнее – с толком.
(В.В. Стасов)
000
Во всю мою жизнь не было ни одного случая, чтобы я какое-нибудь конченное мною дело только на словах, не на бумаге, считал бы неоконченным; слово мое было всегда крепче документа!