Бьют часы

БЫЛЬ

I

       Принц был потрясён. Он не смотрел никому в лицо. Уши его пылали, подбородок слегка дрожал.
       Взгляд его широко открытых голубых глаз с изумлением останавливался на тёмных углах чуланчика, на сломанных стульях, впрочем, ещё крепких, на облупившейся побелке на потолке, на тюфячке, покрытом сереньким дырявеньким одеяльцем, впрочем, вполне чистым.
       В углу у очага прямо перед топчанчиком была растоптана вошедшими людьми просыпавшаяся зола. В этом же углу стояли мётлы, веники, швабры с тряпками, очевидно, хранившиеся здесь. Принц был слишком молод и не умел ещё справляться со своими чувствами. Он перевёл взгляд на девочку ниже его на голову, стоявшую перед ним.
       В глаза ему бросилась зола на подоле и на руках. Он вздрогнул, резко развернулся на каблуках и выбежал прочь. Оба адъютанта последовали за ним.

       Пожилой придворный минуту назад был счастлив: это был миг его торжества.  Светлое будущее государства и его собственная блистательная карьера были обеспечены. Минуту назад он держал за руку будущую королеву.
       Но ещё один поворот судьбы не смутил его и почти не удивил. Быстрая оценка ситуации и хладнокровие были для старого царедворца качествами почти врождёнными. Вся эта затея с балом была, вообще говоря, мероприятием мало продуманным и он уже мысленно прикидывал, кто и чем поплатится за очередные королевские глупости. Самому же ему надо было срочно обратить в выгоду свой проигрыш.
     - Милое дитя,  возьмите это на добрую память о нашем щедром цесаревиче, - он весь свой позолоченный портмоне - целых сто золотых, для любого горожанина целое состояние - запихивал в маленький кулачок, который сначала никак не разжимался, а потом никак не сжимался.
       Девочка в старенькой одежде и блестящих лаковых туфельках огромными глазами смотрела молча на важного пожилого господина, который только что склонялся перед нею в низком поклоне.  Министр ужаснулся про себя при виде ее белого личика. "Оставлять ее здесь нельзя, нужно забрать отсюда, куда угодно, в отдаленный замок, в прачки, в судомойки. Но сейчас тоже невозможно.
       Сначала - самому во дворец, пока всё не утихнет,  а тогда помочь девчонке.  Иначе её заедят эти бабы, а меня самого - совесть".

       «Добрый мудрый политик, совершенно успокоясь, помчался вслед за
наследником, зная,  что делает очередной шаг к тому,  чтобы незаметно
и прочно стать ближе к принцу.
       Главное - сразу взять верный тон: почтительный,  немного сочувственный, тон надёжного и верного слуги, без которого не обойтись следующему королю.
       Старый министр исполнил свое благородное намерение. Приехав через три или четыре дня, он объявил людям в усадьбе, что её величество решила принять участие в судьбе Золушки, и отныне она будет жить в одном из  королевских владений.  Разумеется, он спросил её согласия.  Нимало не медля, придворный усадил свою подопечную в повозку и увёз далеко-далеко, туда, где Золушка прожила весь свой век долго и счастливо полной хозяйкой в одном из королевских владений».

       Чудесная картина промелькнула в мыслях министра и пропала.
"Господи, но кому она нужна, не к себе же домой её везти. Жена не поймёт.  Да и какая жизнь ожидает юную наивную девушку среди чужих людей. А мачеха хоть и не мать, но ведь отец-то - родной. Здесь всё-таки дом, дома и стены помогают".
       Девочка в блестящих туфельках огромными глазами смотрела молча на важного пожилого господина, который только что склонялся перед нею в низком поклоне.  Министр ужаснулся про себя при виде её белого личика. Но что же делать? Увезти её отсюда? Это должен был сделать принц. 
       "Я совершенно ничего не могу предпринять. Обвинят в том, что она – моя креатура, и никто не поверит, что я вижу её первый раз в жизни. О нет, это невозможно".
       Министр повернулся и прошел сквозь расступившуюся толпу, глядя прямо перед собой. Надо поспешить успокоить принца. Главное - сразу взять верный тон: почтительный, немного сочувственный, тон надежного и верного слуги. Без которого не обойтись следующему королю.

II

       К тридцати годам она впервые подумала  о  старости.  У нее начала болеть спина. Старые знакомые - котлы с едой и чаны с бельём - дали о себе знать.  И хотя они неплохо её кормили и давали кров над головой, надо было находить иное занятие. Она всегда считалась лучшей рукодельницей в округе. Правда, от прялки, спиц и иголки ломит шею да плечи, и болят голова да глаза. Света белого ткачихи не видят, всё солнышко для них - только то, что из окошка светит.
       Но из двух зол выбирают меньшее. Скоро она станет старухой, которую некому будет кормить. Хотя правда и то, что плата за такой труд невелика, ведь прядут да ткут все женщины от мала до велика. От крестьянки до королевы.
       Но она будет лучшей. Ведь она - Золушка.

       Ещё лет через пять уже никто не называл её Золушкой. Некому было.  Кликали тёткой, а чаще - тётушкой (всё же добрых людей куда больше). Да и то сказать, она и людей-то видела теперь лишь на рынке, когда закупки делала.  Соседи, разумеется, имелись. Но надо сказать, что Золушка не уважала эту категорию людей, хотя всегда была приветлива. Она узнала им цену давно - в детстве и в юности, всегда у них были соседи.
       Ну и, разумеется, к ней ходили перекупщицы - скупать её рукоделия прямо на дому. Так им дешевле выходило. Ей когда-то говорили, что нужно и продавать самой, что целые семьи кормятся на золушкин товар.  Она не возражала. Может быть, раньше она и стала бы продавать сама свою работу по людям. Но теперь,  когда она купила домик - крошечный, но свой - на деньги, скопленные за годы труда, теперь что было нужно старухе? Ей хватало на всё. Вышивки и пряжа окупали себя.  Оставалось на хлеб да на капустный суп, на дрова и свечи. И на новые башмаки, по ноге, крепкие, из толстой желтой кожи, прошитые двумя рядами прочной дратвы. Их должно было хватить надолго.

       И ещё теперь у неё было много времени для воспоминаний и размышлений. Собственно, это  нельзя было назвать воспоминаниями.  Просто помимо её желания  картины её жизни двадцатилетней давности обступали её, теснились вокруг, порой не давая дышать. Поразительно, как она, оказывается, всё помнила - и что сказал король, и где стояла мачеха. Она переживала по тысяче раз каждый миг тех лет после Бала, которые промелькнули, как кошмар.

       Руки её мелькали по полотну, аккуратно следуя прихотливому узору. Иногда она допускала ошибку и тогда, разом очнувшись от дум, занималась уже только делом. Потом вставала, разгибала затёкшую спину, занималась домом, бежала на рынок, где находила по бросовой цене остатки превосходных дорогих тканей. Шла на склады, где купцы отпускали неходовой товар втрое дешевле рынка. Когда она приносила домой и разворачивала все  эти  тючки с золотистыми, серебряными нитками и обрезками парчи, с кусочками шёлками, горевшими как павлинье оперение, моточками разноцветного мулине, радость переполняла её. Она наскоро набрасывала на бумаге эскизы всегда необычайных, прекрасных и ни на что не похожих будущих рукоделий. Забавно, что от первоначального замысла часто и следа не оставалось. 
       В молодости Золушка обошла полстраны в поисках пропитания. Она повидала мир, и теперь ей было что показать людям.
       Её фантазии, ничем не скованной, помогало прежде всего то обстоятельство,  что Золушка с детства одинаково владела всеми видами рукоделий.  Если ей требовалось посреди картины, ткавшейся на маленьком станке,  вплести  кусочек расписанного шелка,  то она делала это, нимало не задумываясь.  Если надо было от вязания крючком перейти к челночному кружеву, препятствия быть не могло. И результат превосходил всяческое воображение.
       Соседки ахали, разглядывая удивительные сувениры: украшения, цветы, куклы и картины из тканей, тонкие кружевные узоры. Привычные вещи в её руках расцветали, обретали новый смысл. Скатерти превращались в райские сады, воротники и  манжеты модниц - в бабочкины крыла. Самая скучная пряжа сплеталась в изысканное полотно. А она добавляла тот единственный, для каждого изделия свой неповторимый штрих, мелочь, нюанс, с которым вещь являла свой законченный вид.  Уж тут всё шло в дело. Даже случайная одинокая бусина находила своё место, становясь глазом диковинной птицы.
       - Не иначе, ангелы вам помогают, соседка, - восхищались единственные посетители этого живого музея, соседки, такие же бедные горожанки.
       - Ведь и не выдумаешь всех этих ваших драконов, и оленей, и замки, и человечков таких забавных, и цветы волшебные.  А может, это вам феи помогают, а, соседка?
       "Ну, только не феи", - вздрагивала Золушка и переводила разговор на городские новости. Новости и сплетни были для соседей тем же, чем для Золушки рукоделие: творчеством и смыслом жизни. Золушка пропускала сплетни мимо ушей. Она мало интересовалась миром и его событиями. Она поила чаем своих приятельниц, а сама непрерывно что-то делала. Что-то попроще, для чего не требовалось много внимания. Это был её отдых. Когда они уходили, работа убыстрялась.
       Но, кроме творческой, было много монотонной работы, вроде орнаментов или основы.
       И мысли незаметно втекали в уже привычное русло.

       Как всё же странно, что какие-то три вечера и ещё один день можно вновь переживать - проживать - пережёвывать - по тысяче раз!
       Она не могла никак отделаться от этой пытки.  С годами это стало привычно - днем и ночью, во время самых разнообразных занятий вдруг оказываться мысленно там,  далеко,  где она узнала,  что прекрасна, как принцесса, и мила, и добра, и очаровательна. Но теперь она знала, как все исправить. Она говорила Принцу, который в танце не отрывал  от  нее восторженного взгляда, она говорила ему: "Вы ошибаетесь, мой принц, я не та, за кого вы меня принимаете. Я не принцесса, и не маркиза, и даже не графиня. Я бедна. Я здесь случайно". Принцу, разумеется, было всё равно, кто она, и он, улыбаясь, говорил ей об этом. А потом она опять убегала, пока бьют часы, и так же туфелька соскакивала с её ножки, а она не могла за ней вернуться. Ведь она была не в силах уйти с Бала раньше. А позже, чтобы превращение совершилось прямо на глазах принца - это было невозможно, о нет, никогда.
       А потом всё кончалось хорошо. Иногда это была их свадьба, Принц выполнял обещание и они оба были счастливы. Иногда Принц вовсе не обещал на  целый свет, что женится на той, с кем он танцевал три вечера подряд. Ведь нельзя же всего за три вечера полюбить сразу и на всю жизнь. Но он никогда не оставлял её там, где её вырастили для того, чтоб больней замучить. И фея всегда появлялась тогда, когда это и вправду было нужно. Платье и башмачки - это были такие мелочи, сувениры, вроде тех, что вышивала Золушка сейчас. Фея уводила Золушку от мачехи. То, когда та была ещё совсем маленькой. То даже после того, как принц сбежал от нищенки в хрустальных башмачках.
       Фея говорила ей простые вещи, которые сама Золушка поняла слишком поздно: о том, что мир велик, и принцев много, и среди них даже встречаются любящие и умные. И что отец сам выбрал свою судьбу, а дочь не должна погибать вместе с ним. Тем более что он и после смерти мачехи не перестал пить. Наоборот. Оказалось что жена - единственная, кого он  боялся  и слушался - одна только удерживала его от запоев так долго, как вообще было возможно. А иногда фея просто не появлялась никогда. И не было никакого бала. И это было лучше всего.

       На самом деле она однажды ушла из дома. Это случилось года через три после Бала. Мачеха тогда развернула усиленную кампанию по выдаче замуж своих дочерей. Накануне званого обеда, который устраивала мачеха, Золушка ошпарила себе обе руки жирной похлебкой, да так сильно, что впервые ничего не могла делать.
       - Ты нарочно это сделала, когда у меня каждая пара рук на счету!  Идиотка, мерзавка, вся в своего папочку! Навязались на мою шею! Сметанки тебе?  Ручки помазать?  Твоего тут ничего нет! Иди во дворец, принцесса, тебя там смажут с ног до головы! Марш, негодяйка, к сестрам, может, сгодишься им хоть на что-нибудь.
       И Золушка послушно пошла.
       - А, подвальная королева явилась! – встретили ее сестрички. - Срочно подшей мне платье. Эта Марта ничего не умеет: то коротко, то длинно.
       Золушка показала свои обожженные руки. Сейчас она не могла держать иголку, но охотно показала, где надо подвернуть край платья.
       - Ну, раз ты ничего не делаешь, то иди сюда поближе. Марта меня будет завивать. А ты рядом постой. Если она меня щипцами обожжет или волосок потянет, я тебя ущипну. Мне веселее будет!   
       Вторая сестра закричала, чтобы Золушка подошла к ней! Пока сестры ссорились, их служанки поскорей выпроводили Золушку: – Иди куда-нибудь пока с глаз долой, ведь они теперь до завтра не успокоятся.
       В золушкиной каморке храпел отец, в последнее время мачеха повадилась отправлять его сюда.  Девушка вышла через черный ход и побрела куда глаза глядят.
       Когда стало садиться солнце и высохли наконец её глаза, она была на незнакомой пыльной дороге, пролегавшей меж полей и огородов, где работали люди.  Она смотрела на крестьян и думала: не могу я идти обратно. Не вернусь. Она подошла поближе. - Не найдется ли у вас работы? Я всё умею. Ей ответили:  - Работа-то есть, да нам платить нечем. И что-то маловата ты для наемной работы.  Тут таким заморышам делать нечего. Подрасти сперва! 
       Золушка пошла дальше. По дороге проезжали телеги и возы. Её догнала большая повозка, на которой в два ряда сидели люди в кирасах с алебардами и мушкетами. Она поняла, кто это. Такие же были на страже во дворце.   
      - Эй, красавица, что идешь невеселая! Не подвезти ли тебя?
      - Помогите мне, - сказала Золушка, - я ушла из дома.  Нет ли в городе работы? Я всё умею.
     Кто-то присвистнул.
     - Вот это да! Она всё умеет! Ребята, берём? А она ничего личиком! Только грустная больно. Мужчины унылых не любят. Да мы развеселим! -  молодые весёлые стражники дружно захохотали. Старший плечистый приземистый стражник осадил их.  – Что вы, болваны, не видите, девчонка заплаканная вся. Ба, да у нее руки обожжены. Ну что же ты из-за ерунды такой плачешь. 
     – Я не хочу возвращаться домой! – крикнула Золушка.  Начальник стражи нахмурился.
     - Чем же тебе дома не угодили? Башмаки немодные купили?  Иди, глупая, домой. А работа в городе наперечёт. Всё схвачено.
       Повозка, громыхая, покатила быстрее. Оттуда кричали весёлые молодые голоса:  - Не грусти, красавица, до свадьбы заживет! Повеселеешь, приходи к нам: у нас весёлым барышням работа найдется!
       И она вернулась обратно.
 
       Служанка Марта потихоньку втолковывала ей: «Ты думаешь, ты одна такая?  Вон у моей племянницы мать родная не лучше твоей мачехи. Как та на вечеринку собирается, колотить её начинает. Идёт девка в синяках на танцы. Она у нас только и спасается. Приходи и ты к нам, Золушка, когда твои из дома уедут. В субботу вечером. Днём-то я дела делаю. А в воскресенье мы ложимся рано, с утра на работу вставать. Тоже вот не знаешь, своих ли внуков нянчить, или на маслице для них зарабатывать. А кому легко?»
       И Золушка провела вечер у доброй Марты в уютном ее домике, а потом стала выбираться украдкой чуть не каждую субботу. Каким-то чудом мачеха об этом так и не узнала: все слуги помалкивали. 

       Это была счастливая семья, которая напомнила Золушке её детство. Все жизненные блага доставались здесь упорным трудом, зато все – от стариков до малышей - любили друг друга. Но Золушка была тут всего лишь гостьей.  Здесь были свои беды, заботы и радости, в которых чужим не было места. Золушка понимала это, но всё равно прибегала сюда так часто, как могла. Потом другая дочь Марты родила очередного малыша, и Марта уехала к ней. 
       Другие слуги держались отстранённо от дочери хозяина, не желая ссориться с хозяйкой, хоть и жалели Золушку. Больше она никогда не бывала в гостях. Дело было даже не в том, что не звали. 
       Просто ей все равно пришлось бы возвращаться обратно.      
       
       Золушка обнаруживала, что руки её неподвижны, а глаза невидяще уставились в одну точку. Это были глаза безумной. Тогда она шла и умывалась холодной водой, предварительно увидев своё отражение в воде. Нет, всё же в юности она переносила это легче.
       Спасибо мачехе. Когда её обе дочери вышли замуж и обе в первый же год брака умерли от родов, злая женщина совсем потеряла совесть. Люди тогда говорили, судьба её наказывает за падчерицу. А у одной из дочерей младенец не умер вместе с матерью. Зять не отдал ребёнка старухе и не оставил её с собой. Получалось, у её внука или внучки тоже будет мачеха.
       Мачеха вернулась тогда домой и первым делом рассчитала всех слуг.

       - А вы-то на что, - сказала она мужу и падчерице. - Теперь я вам
покажу. Я вам устрою!..

       Всю свою неудавшуюся жизнь мачеха решила выместить на них. Золушка ради  отца терпела всё. Оказалось,  напрасно. Старик пережил свою жену ненадолго, как и она - своих дочерей. После смерти отца появился новый  наследник усадьбы - мачехин племянник. Завещание оказалось законным. Мачеха выполнила свои угрозы.
       Так и вышло,  что днем Золушка делала всю тяжелую и грязную работу - сначала дома, а потом ради пропитания. К ночи валилась с ног. Мысли одолевали ее, но работа одолевала мысли. Иначе, конечно, она бы давным-давно тронулась умом.
       А если всё же?…

III

       А у Принца всё было хорошо. Он довольно долго успешно отражал попытки родителей женить его. Когда прошёл тот легкий шок, вызванный странной гостьей из подвала, принц внял разумным утешителям.
       Принцу запали в душу слова одного мудрого пожилого министра. Сколько людей женились очертя голову и лишь потом с опозданием узнали, что, собственно, представляют собой их жены. А принцу очень повезло, он получил урок вовремя и теперь будет мудрым и рассудительным. Куда спешить, какие ваши годы, Ваше высочество! И принцу завидовали все его кузены.
       У Принца была завидная жизнь молодого неженатого... принца. У него была молодость! Он вкусил все её удовольствия. Кроме того, принц понял, какой будет его жена. Она должна быть такой же, как та нищенка в хрустальных башмачках. Но - она будет Принцессой.
       Принц вовсе не только развлекался. Он учился в университете и в академии военного искусства, он убедил короля учредить университет в своем королевстве.  Он побеждал на рыцарских турнирах и участвовал в турнирах поэтов. Он заводил добрых друзей и полезные знакомства. Словом, Принц обещал быть отличным королем. И он стал им, когда старый король окончил дни свои. Старая королева у гроба отца взяла с сына обещание жениться в следующем году, когда окончится траур.
       - У меня и принцесса есть на примете, девушка прекрасных правил. Ты не пожалеешь, дитя мое. Я твоя мать и желаю тебе лишь добра.
       - Да ладно, мать, - отвечал Принц. - Все бабы одинаковы. Женюсь, на ком скажешь.
       И он женился. Свадьбу устроили на всё королевство. Первый  министр возражал против излишних трат, но молодой король был верен обычаю предков.
       Молодая королева действительно оказалась и прекрасна, и мила, и добра, и очаровательна. Молодой король обнаружил, что совершенно счастлив. И они стали жить-поживать. Вот только детей у них не было...

        - Муженек, ты видел, что наша соседка-Рукодельница подарила хромой Еве на именины?       
        - Видел.  Платок вышитый.       
        - Ах, милый муженек, это же не платок, а чудо из чудес. Ева его в рамку вставила и на стенку повесила, как картину. У короля такого нет!
       - У короля рукодельниц целый замок.
       - А таких всё-таки нет. Муженек,  а ведь почитай, у всех соседей её рукоделия есть. У Евы платок, у Марии платок.  Анне младшей девочке на крестины  такую  красоту выткала,  Иринины все детишки с её бантами щеголяют. У старых Жана и Марты сорок лет свадьбы было, она и им подарок сделала. Щедрая она и добрая.
       - Делать ей нечего,  вот она и дарит бесплатно чужим  детям  да
мужьям  всякую ерунду, твоя соседка. Дура она!
       - А кто ж вам,  мужчинам виноват, что вы такую золотую невесту
пропустили.
       - Да кому же нужна такая жена, которая всем всё раздаривает? Да она ещё не очень старая. Ты её сосватай. Вон у соседа третья жена ушла. Двух-то он сам бросил, а третья его бросила. Эта четвёртая будет. Как у султана. Ха-ха-ха!
       - Хи-хи-хи! Тише ты, здесь во дворе всё слышно. А ты знаешь, милый муженек, я её приглашу к нам на твой день рождения.
       - Ты спятила! На кой мне твоя старая дева! Мне не нужны вышлите подштанники!  Я ребят позвал, посидим. А вот через месяц у нашей Жанночки именины. Ты её и позови. Прямо сейчас скажи. За месяц-то она отгрохает вам такое, что все утрутся.
       - Ах, милый муженек, какой же ты у меня умный. Так и сделаю.

       Беда пришла,  откуда не ждала. Глаза уставали всегда очень сильно, Золушка давно привыкла. Но сейчас происходило что-то неладное  Это заметила одна из перекупщиц, та, что носила работы во дворец. Она и привела лекаря, не простого, а того, что лечил королевских слуг.
       - У вас, сударыня, прогрессирующая старческая слепота. Для вашего возраста рановато. Но при вашем занятии частое явление. Несомненно, чрезмерная нагрузка на зрение. Вероятно, наследственность, стрессы, плохое питание.
       - Я питаюсь хорошо,- прошептала Золушка.
       - Но вы понимаете,  витамины, кератины. Отдых для глаз! Процесс
возможно замедлить, но не остановить. Медицина в данном случае пока не
располагает средствами.  Возможно, лет через сорок-пятьдесят... Всего
хорошего. Благодарю вас. Ах, вы позволите взглянуть? Да это просто невероятно!  Я у королевских вышивальщиц такого не видал. Там - на потребу широким массам. А здесь, в этой глуши, произведения искусства! Ах, как жаль. Как жаль...
         Золушка знала, что ещё не скоро ослепнет. Надо просто чаще давать глазам отдых.
         Золушка лишалась единственного счастья своей жизни.
         
         Но чужие люди заметили лишь, что Рукодельница стала оставлять
некоторые свои вышитые картины для себя. Это были не самые лучшие и не самые роскошные. Очевидно, самой лишь хозяйке было знать, что это за женщина с ребенком на маленькой картине, похожей на  икону. На другой была веселая девочка с метлой рядом с горшками и сковородками. А на больших пяльцах долго-долго вышивалась ослепительная бальная зала.
         Ещё Рукодельница заметно стала сильно экономить. 
         - Откладываете на чёрный день,  соседка,- замечали ей ближайшие  знакомые. Золушка молча кивала. "Меня скоро некому будет кормить!" - крик ужаса оставался непроизнесённым.

         В один прекрасный день та самая знакомая перекупщица сделала ей заказ. Детское приданое. Для весьма знатной дамы.
         - Это люди очень, очень богатые. Уж не мне вас учить, дорогая, но тут вы должны себя превзойти. Я вам материал доставлю, хоть жемчуг, хоть золотую нить. Они не поскупятся. Для мальчика или для девочки? Да ведь ребеночек-то ещё не родился.
         Вы там и голубого и розового намешайте. А больше-то серебряного и золотого. Должно быть - как для принца. Или - принцессы.

         Золушка закончила свой заказ как раз в тот день, когда герольды объезжали всё королевство с радостной вестью. Она вышла во двор подышать воздухом, размять косточки, и таким образом всё слышала. Все соседки собрались внизу и обсуждали великую новость.
Королю ведь, голубушки, к сорока годочкам будет. О нет, это единственный ребенок. Королева? Да ей тридцати-то ещё нет. Конечно, поздно, они уж и надежду потеряли. Что ж, что не сын, принцесса-то, может, ещё лучше будет. Здорова, говорят, и прелесть как хороша.
         
         Уже нарекли.   Принцесса Аврора! Король по обычаю предков устраивает праздник для всех жителей королевства. Фей созвал! Все с подарками придут! А для народа простого в парке угощение и музыка с фейерверком. И всем-всем можно пройти через залу, где в золоченых пеленках покажут маленькую наследницу. Вы когда пойдёте, соседка?

         Золушка в толпе горожан двигалась к парадному крыльцу. Небывалое скопление ликующего народа около дворца вызвало необходимость упорядочить желающих попасть во дворец. Стражники в парадных мундирах, с улыбками на красных рожах, с розовыми бантами на копьях и алебардах, выстроили от ворот до распахнутых дверей главной залы живой коридор. Толпа в этом месте сужалась и текла уже тонким ручейком. Кругом был громкий говор, как на базаре в людный день. Поодаль играл оркестр. Великолепная решётка вокруг дворца была облеплена мальчишками. Стражники раздавали детям разноцветные воздушные шарики.
         Толпа давно оторвала Золушку от своей провожатой, чему она была рада.  Она испытывала странные чувства. Казалось, ей разом стало не больше пятнадцати лет. С незапамятных времён Золушка не была на празднике, среди веселящейся и ликующей толпы. Она различила впереди себя, там, где начинался живой коридор, людей в ярких костюмах. Они раздавали движущемуся потоку людей мороженое на палочках. А там, где эта живая река вливалась в широко растворённые двери приёмной залы, щедро увитые цветочной гирляндой, такие же ярко одетые дворцовые слуги протягивали входящим бокалы вина. "За здравие новорождённой принцессы!"- восклицали посетители и проходили внутрь покоев.
         Золушка переступила порог прохладного чертога. "Будьте любезны, немного тише",-  предупреждал солидный серьёзный придворный у самого входа. От дверей поток посетителей продвигался тихим шагом по толстым ковровым дорожкам, глушившим шаги,вдоль стены на противоположную сторону громадного зала с колоннадой. Там под розовым балдахином на помосте был устроен чудесный ковчег для маленькой принцессы. Рядом с пологом на драгоценных креслах сидели почётные
гости:  посланники  других стран, старейшины цехов, королевская родня, камергеры и фрейлины. Ближе всех от колыбели находилось возвышение, где удобно разместились старая королева и венценосные родители.
         Золушка своими больными глазами плохо различала лица. Но она и не глядела на них. Она узнала эти стены сразу. Это, конечно, была та самая бальная зала, где она была так счастлива целых три вечера так давно, целую вечность тому назад. Эти колонны, эти лепные украшения под потолком, прекрасные статуи по стенам были точно те же, что столько лет снились ей в кошмарных снах, в счастливых сновидениях. Да не снится ли ей опять этот сон? А может, это опять бал, где вот-вот она, шестнадцатилетняя, доверчивая и добрая девочка, вновь закружится в танце?
         Горечь, скопившаяся за двадцать с лишним лет, поднялась к горлу. Эта новая девочка, что родилась только что, не будет знать несчастий и страданий, позора и унижений из-за куска хлеба. У  неё  будет трезвый отец и любящая мать, она будет танцевать хоть каждый день, и у неё будет столько красивых платьев и бальных башмачков, сколько пожелает. Вот только стоит ли жить так долго, как живут люди обычно. Зачем людям старуха, слепая, полоумная? Зачем ей выходить замуж, рожать в муках дитя, и, может быть, умирать, оставив еще одну сироту?   Зачем счастье любви, ведь оно так тесно сплетено с предательством?
         Вот он, близко, тройной кисейный полог, что вышит исколотыми золушкиными ручками.  Вот она, счастливая принцесса, которую так любит целое королевство, спит крепко, добрым младенческим сном.
         - Пусть эта маленькая принцесса живет и радуется жизни долго, всё детство, и первую, лучшую пору жизни. До шестнадцати лет. Как я когда-то. А потом пусть умрёт и заснёт счастливым вечным сном. Пусть не мучается всю жизнь,  как одна бедная девушка, которой лучше было умереть двадцать лет назад... Мир жесток к доброте.
         И  пусть смерть её будет лёгкой, как и жизнь. Без боли, без
терзаний. Внезапной, от легкой царапинки. Иголкой ли, спицами, крючком ли вязальным, или веретеном.

         Но что же так шарахнулись от Золушки те, кто стоял вокруг колыбели?  Что они так смотрят на нее? Это, видно оттого, что голос ее звучит слишком звонко, слишком молодо для старухи. Принц был постарше Золушки, но она сейчас могла бы уже быть не только матерью принцев, но их бабкой. А вот голос выдает молодую душу, что ж, жизнь не состарила того, кто не жил.
         От стены гостей отделяется несколько дам и господ в удивительных нарядах и мантиях. Это, кажется, волшебники и феи. Они успокаивают короля и приводят в чувство женщин.
         - Да нет же, это обычная женщина, не из фей и не из волшебниц. Не волнуйтесь! Её слова - пустой звук!
         Первый министр смотрит на женщину в бедном одеянии. Они узнают друг друга. Золушка не узнавала в короле того, юного, влюблённого, отрёкшегося. Старая королева ничем не напоминала ту себя, которой она была в расцвете лет. И они не могли узнать Золушку. Но старый лис догадался и узнал. Седой ссохшийся придворный шептал, впервые не владея собой: -"Это проклятие!  Это исполнится! Я ещё вашего отца просил прекратить дурацкое заигрывание с народом. Развели демократию, доигрались, Ваше величество. Мне шестьдесят девять лет. Ухожу в отставку".
         А от дверей  шла - порхала в сиреневом облачке,  благоухая
маем и вечной юностью,  прекрасная дама. Она улыбалась и делала на ходу книксены в обе стороны.
         - Нет-нет,  господа, сир, медам, вы должны простить опоздавшую. Клянусь, меня  задержали в последний момент! Дела Вашего государства, дорогой мой король! И они же - дела моих подопечных! Вы же знаете, каждому надо помочь,  присмотреть. Что? Не поняла?
         Какое проклятие? Какая чушь, кто посмел?

         Пустота была около гостьи в чёрном. Фея в сиреневых блёстках мельком взглянула на неё. Старый министр сделал движение, но прикусил язык и остался на месте. Потом всё же подошел к фее и что-то шепнул ей. Фея перехватила его взгляд.
       - Так это ты? Не может быть… Боже мой! А я так верила в тебя! Это ты прокляла ребёнка? Ты была когда-то такая добрая девочка…
         Золушка не понимала, как может быть такое: фея казалась ещё моложе, чем двадцать лет назад. Но где же она была? Все эти двадцать лет? Золушка никого не собиралась проклинать. Она лишь от всей души пожелала принцессе того, что пожелала бы себе самой.

       - Зачем ты это сделала? - фея и Золушка одновременно задали друг другу один и тот же вопрос.
       - Что я сделала? – одновременно сказали обе.

         Фея лихорадочно листала записную книжку. Её обступали коллеги и требовали объяснения. Никто не отдал приказа задержать нищенку. Она побрела к выходу. Цепь простолюдинов шла своим чередом. Люди были слишком далеко от колыбели и не слышали ничего. Золушка вышла и направилась домой. «Какие всё же статуи красивые. Рыцари с мечами, дамы в венках и коронах. Львы, грифоны, единороги. Надо запомнить – может, пригодится?»

МОРАЛЬ

IY

         Золушка ушла и ничего не знала о том, что было после. 
         Фея Сирени вслед ей выкрикнула контрзаклятие. Принцесса не умрёт. Она уснёт на сто лет. Потом проснётся, и всё пойдет просто замечательно. А чтоб принцесса не оказалась среди неизвестных людей в неизвестной стране, страна уснёт вместе с ней.
         Тем временем маги вызвали с края света Самого Главного Волшебника, оторвав его от срочных дел.
         Фее Сирени пришлось рассказать всё, что произошло много лет назад.  Старый волшебник был сильно раздосадован. Фея плакала и оправдывалась. Многие молодые маги защищали её. 

       - Чего здесь не понимать, - говорил маг. -  Это не проклятие.  Это возмездие.  Оно всегда карает вместе с виновными неповинных.
         Во всякой сказке должна быть мораль.  Придется мне вам её прочитать.
         Молодежь, я вынужден констатировать, что вы забыли прописные истины.  Ты в ответе за того, кого приручил! Взялся за гуж – не говори, что не дюж! Добро должно быть с кулаками!
         -  Я же как раз и хотела добра!  - прорыдала фея. -  Я нашла для этого королевства добрую королеву! И принцу она понравилась!
         - Ты решила распорядиться чужими судьбами, не спросив, что им, собственно, надо.  Золушке нужна была добрая мама. Ты ведь её крестная мать!  Зачем ей королевство? А принцы женятся только на принцессах. Исключения лишь подтверждают правило.
         Среди слушавшей диалог компании фей и магов раздались возгласы.
         - Вы не правы, учитель. Шестнадцать лет – это совершенно взрослый человек. Сирена дала шанс девушке, та его не использовала, вот и всё. И что же эта Золушка такая честолюбивая? Почему именно принц? Почему же она не захотела найти себе, например, молодого весёлого стражника?
         - Потому что фея нашла для этого короля верную королеву,- высказался кто-то. Старик вздохнул:
         - Да ведь дело ведь совсем не в том, чтобы выдать Золушку за принца замуж. Подарить девочке волшебные платье и башмачки куда проще, чем забрать её прочь от злой мачехи. Дело в том, чтобы взять ребёнка за руку и вывести из подвала. Ведь не всякий,  кто вырос в подвале или на чёрном чердаке, может выйти оттуда сам. В шестнадцать лет это нужнее, чем в шесть. Особенно если ты уже показала ей Бал. 
         - Но, учитель, ведь всем помочь невозможно.
         - Помогите одному. Или не вмешивайтесь в естественный ход вещей. Но вы ведь считаете себя великими магами. Вы привыкли играть судьбами королевств. Играете в людей, как в куклы.  Наряжаете, спать укладываете, а потом выбрасываете. И вот что из этого получается. Впору вводить мораторий на волшебство. А помните, как фея Роз чуть не отдала во владение злому карлику целое княжество?
         - Вы еще золотую рыбку вспомните, дорогой учитель,- засмеялись маги.   Старик улыбнулся:
         - Хрестоматийный пример, ведь глупая баба чуть не стала царицей. Буду ставить этот вопрос в Волшебном Магистрате. Вот исполнятся все старые пророчества и заклятия, и пускай люди начинают жить своим умом и сердцем.
         А вы, если хотите им помочь, учитесь помогать простыми средствами. Как сказал один молодой принц: «Истина в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками». 
 
       Исправляй  свою ошибку, фея Сирени.  Ищи свою крестницу. Сделай для нее доброе дело, какое - я не знаю. Кто она теперь? Почему произнесла такие слова? Что ей сейчас нужнее всего? Узнай. Сделай это. Если она почувствует себя счастливой, заклятие спадет.

         - Но как я найду её? – спросила фея Сирени. -  Дом их стоит заколоченный, я там только что проезжала.  А я даже лица её не разглядела.   
         - Да, это трудная задача. Та женщина вряд ли поняла, что она сделала. Она не ведьма, которую ты нашла бы в два счета. У неё невольно вырвались эти слова, о которых она уже, быть может, забыла. Это мы с вами знаем, что такие слова сбываются. Она – нет. И по всем законам магии её проклятие обязательно ударит и по ней самой! Порочный круг. Разыщи её, пока ваши заклятия не схватились, как бетон, со временем, тогда их и пушкой не разобьёшь.
         А по тем же волшебным законам разыскать её должна именно ты.
         Должен сказать тебе самое неприятное для тебя в этой истории. С судьбой шутки плохи. Виновные должны быть наказаны. Как? Когда? Мы этого не можем знать. Но закон бумеранга срабатывает всегда. Как аукнется, так и откликнется. По крайней мере, в сказке.
         Я не хочу, чтобы ты моя, любимая ученица, навлекла на себя судьбу, подобную Золушкиной. Вот тебе мой колокольчик-на-веточке, это лучший экспериментальный образец.  Найдёшь – позвони, посоветуйся.  Что-нибудь придумаем.

                ***

         Фея Сирени звонила целых пятнадцать лет. Увы. Маленьких бедно одетых женщин средних лет и старше, без особых примет и не очень счастливых было сколько угодно и в этой стране, и в соседних. Золушку можно было бы увидеть, только если бы она сама пришла и сказала, что ей теперь нужнее всего. Но, видимо, она давным-давно никого ни о чем не просила.
         Насколько проще было принцу найти её по туфельке.

         Фее Сирени помогали её друзья, несмотря на то, что старый маг сказал, что это бесполезно.
         Сразу после того, как Магистр откланялся и улетел, с помощью подошла фея Доброты – До.  Она ни в чём не упрекала подругу, напротив, хвалила за то, что та вовремя нейтрализовала проклятие.
         Фея Резвости – Ре – обошла всё королевство чуть ли не пешком несколько раз, но безуспешно. Видимо, в дело вмешались таинственные магические законы и простые средства уже не могли помочь. 
         Сама фея Сирени, правда, обнаружила кое-какие следы, но все они обрывались в те времена, когда Золушке всё же пришлось покинуть свой дом.   Бывшие слуги в красках описывали нравы мачехиного дома. Там, где Золушка работала за кров и за кусок хлеба, запомнили кроткую трудолюбивую девушку. Но никто не знал, где же она теперь.
         Феи Милая Ми и Ласковая Ля очень сочувствовали Сирени. Но они напоминали ей: скоро Волшебный Магистрат ограничит действия магов и фей среди людей. Магистр прав, говорили они, жаль только, что люди от этого не изменятся к лучшему: так же одни будут мучить других, а остальным не будет дела до страданий ближнего. И так же будут раздаваться проклятия, уже не имеющие прежней силы. В любом случае у нас много дела, считали они, наше дело – работать на будущее, а не заниматься бесплодными поисками. 
 
         Фата-Моргана, великолепная Фа, была с ними совершенно согласна, но всё же проделала грандиозную работу: она просматривала лица пожилых женщин. Сначала – тех, кто мало-мальски подходил под описание. Затем – все подряд. 
         Фата-Моргана стирала с лиц старух печальные иллюзии, наложенные временем: морщину за морщиной, год за годом. Наконец они с феей Сирени видели старуху такой, какой та была в юности.   
         - Ну что,- спрашивала Фа.  – Нет, не она,- отвечала Си.
Это фатум, Сирена,- говорила фея. – Сбудется всё: и клятва юного принца, и её слова, и твоё заклинание. Скоро мы споём этой стране колыбельную. 
     Фея Соль, печальная Соледад, Сольвейг надежды, утешала подругу:
         - Да в конце концов, ничего страшного. В кои-то веки весь народ хорошо выспится, только и всего.
         И в одиночестве я не вижу ничего дурного. Оно совершенно необходимо, например, учёным, писателям, композиторам, художникам. В разумных пределах. Но я, кажется, догадываюсь, что будет с той, кому принц так опрометчиво пообещал когда-то своё королевство. Наш старый Эгль прав, волшебство среди людей пора прекращать. 

          И вновь звучал тихий голос феи Доброты: «Я знаю точно - люди всё же стремятся к справедливости и доброте. Им только нужно время. Вот увидите, они и эту историю будут рассказывать не так, как было, а так, как должно быть». Фа смеялась в ответ: «О, на это люди мастера! Сказки, мечты, мифы - это моя специальность. У меня скопилось много таких сказок, для старых и для малых, на любой вкус. А они всё продолжают придумывать, и всегда у них добро торжествует над  злом. Почему-то только в сказках. Не в жизни». Фея До договаривала: «Потому что нельзя жить без мечты, без надежды. Пусть хотя бы детям рассказывают добрые сказки». «СВОИМ детям»,- уточняли феи. 
         - Хотя бы и своим! Будут любить ближнего – достанется кусочек любви и чужому ребёнку.

          А ты, Сирена, ты неисправима.  Я понимаю, ты у нас младшенькая, любимица.  Безрассудна, порывиста.  Я думаю, когда из мира уйдет волшебство, и наши силы неизмеримо уменьшатся, ты всё так же будешь играть сердцами людей.  Одни будут тебя за это проклинать, другие благословлять – смотря по тому, что выйдет из твоих забав. Но верить тебе они уже не будут. Сирень, май, первые признания, омытый грозою лес. Жизнь идёт своим чередом: так было, так и будет всегда, пока стоит мир. Но боюсь, люди перестанут принимать тебя всерьез и начнут так же играть тобою, как ты ими. Но как они станут жить без любви? Может быть, настоящая любовь останется только в сказках? А люди будут рассказывать такие сказки и этим утешаться…

СКАЗКА

Y

         - Эй,  бабуся, высоко же ты забралась! Ну, всё точно соседи
доложили - целый арсенал. И швейный и вязальный. А это что? Ух ты! Вот здорово! Никогда бы не подумал,  что это не нарисовано, а иголкой сделано. Ну, бабушка, собирай свое хозяйство. Приказ слышала? Что ты там бормочешь? Давно не шьёшь, только пряжей занимаешься? Гм, в приказе веретено тоже указано. Прядут-то веретеном? Говоришь, нечем больше жить? Это не наше дело. Король велел, ничего этого в  государстве теперь не будет. Или переехать тебе придется из королевства. Ну уж я не знаю куда. К внукам, наверно! Смотри - через неделю заглянем сюда. Чтоб тут духу запретного не было. Слышала про злую ведьму? Ну, вот видишь. Король теперь уголь за границу продает и на валюту мануфактуру покупает. Переедешь, говоришь? Ну, тогда счастливого пути!

         Старая женщина шла через всё королевство. Её останавливала стража.  Требовали показать, что в узелке. Она  привычно объясняла, что идет на жительство прочь из королевства. Сначала только на родной дом хочет взглянуть. Это на самой границе, в лесу глухом. И её пропускали.

         Дом был пуст и цел. Куда делся мачехин наследник? Видно было - в доме давно не живут. На соседних хуторах жили незнакомые люди.
         Видно, судьба-должница решила расплатиться с бывшей Золушкой.
         Старушка спрятала кормившие её столько лет любимые спицы и веретёна подальше, в мансардной комнате, и там она устроила себе мастерскую.
         Она до блеска мыла, отчищала свой дом. Дом свою хозяйку, кажется, вспомнил и признал. Она смазывала дверные петли, к окнам приспособила рединку от мух. На оживших грядках не было ни одного сорняка.
         Когда она продавала на местном рынке пряжу, то была не одинока. Бабки с мотками шерсти и вязаными чулками сбывали дёшево заграничный товар. На границе живем. Через лесок перебраться - и вот оно, соседнее королевство. Вот и всё объяснение.
         Жаль, старость не радость. А то как раз бы и пожить. Да что о ней думать, проклятой? В своём доме ничего не страшно. Пусть меня боятся, коли хотят.

                ***

         Собаки мчались по лесочку во всю мочь вслед за молодой всадницей. Это не охота, ворчал паж, а девчоночья блажь. Вон куда забралась, а домой  прискачет, отец спросит - показывай трофеи! А какие трофеи, сам знает. Дочка папочку чмокает в усы и приговаривает: я зайчишку домой отпустила, а утка сама улетела. Я, папочка, новую моду изобрёл: буду шпинатом питаться. Это очень-очень полезно! Для стройности фигуры. А королева ей скажет: стройная как коровушка, умная как курочка. Где была, детка, что видела? Большая уже, а непоседа, как и раньше. Всё ей надо, всё ей интересно. Хватит по лесам носиться. Замуж пора! И паж вздыхал. Он, как полагается пажам, был немного влюблён в свою госпожу.

         Девочка с граблями показывала принцессе дорогу.

         - Да тут совсем близко до дворца, если прямой дорогой. Тут
кто живёт? А Злушка. Это бабка одна.  Да нет, она не злая. Она малость
тронутая. Одна живет, сама с собой разговаривает. Она сама себя вроде
называет так - Злушка. Может, и не так, но похоже. 
         Она нам кукол дарит – хорошеньких! Мы ей глину из оврага таскаем, а она их лепит и раскрашивает. У нее там драконы такие! И кони! И замки! И принцессы! Они глиняные, бьются часто. А она нам тогда новых делает.
         Да это что, вот у неё на стенках ужас какие красивые вещи висят.  Мама сказывала - так раньше делывали. Сейчас кому охота, никто и не помнит. А эта бабуля тут давно живет. Всегда, наверно. А зайдите поглядите. Там, как у короля - в этом? - да, в музее. Нет, не помешаете вы ей нисколько: она видит плоховато, подумает, это мы опять пришли.
         К ней по лесенке, по лесенке. Сейчас день светлый, значит, в мастерской она. Ах, и не знаю. Может - кукол мастерит. А может, прядёт.
         Мы этим не занимаемся.

                * * *

         К Золушке однажды забрела кошка.
         Она мурлыкала и требовала молочка и рыбки.
         - Господи, где же я тебе тут найду молочка, у меня всё как у всех - спят, не добудишься.  Ты же не коза, тебе мясцо подавай. Да ты еще и с котятками. Ну, видно, не будет мне на старости лет покоя. Буду
через заросли тебе молочко носить - заграничное. А вы будете мне песни
петь, поясницу и шею лечить. Я ведь старенькая. Сколько мне лет, уж и не знаю: как до ста лет дошла, так и бросила - видно, напутала.
         А они тут спят все. Это феи тут чего-то начудили. Я сначала  боялась из-за калитки выходить. А потом - ничего. Я хожу, пока ноги позволяют. Книги нашла тут недалеко. Раньше-то некогда было читать. Одна, знаешь, интересная - про древнюю Грецию. Там тоже волшебники жили. Там злая фея заколдовала пряху молоденькую - в паука превратила её - та лучше неё пряжу пряла. Видишь, и там всё так же бывало. Как и у нас. Проживем мы с тобой, не горюй. Мышей-то тут нет, скучно тебе будет. Все спят!

                * * *

        Принцесса проснулась через сто лет от поцелуя прекрасного принца, и всё было так, как вам в детстве рассказали.
        А когда тот король, что, говорят, искал кого-то по туфельке, умирал, призвал своих внуков и по примеру своего отца потребовал от мальчиков клятву.
        - Поклянитесь, что никто из вас не выберет в жены Золушку.
        - Бойтесь Золушек...- и умер. И с тех пор никто из принцев не женится ни на ком, кроме принцесс.

А раньше, говорят, бывало!


Бьют часы,
Бьют часы,
Мне пора убегать,
Вечер был замечательный, право, спасибо.
О, не вздумайте завтра меня отыскать –
Это будет невесело и некрасиво.

Как вы все здесь добры,
Мне пора,
Мне пора,
Как играет оркестр! Лишь минута осталась.
Это сон, это сказка, это чья-то игра –
Ах, кому расскажу эту сказку под старость?

Не судьба,
Не судьба,
Исчезает наряд,
Скрыться вовремя - и никакого эксцесса.
Как заходится сердце! А мне говорят:
- Эй, служанка! Ты здесь не видала принцессу?


2003 год