МОЙ МЯЧ!

Чемпионат Мира по футболу, проходивший в России летом 2018 года, разбудил футбольных фанатов и болельщиков. Тех, кто пребывал в некоторой дрёме, довольствуясь международными товарищескими встречами и поединками доморощенных клубных коллективов. Одним из таких был Иван Терентьевич Ломов, готовящийся к своему пятидесятилетию, и он, проживающий в Москве, горел непреодолимым желанием посетить в Лужниках все матчи, несмотря на подорванное состояние здоровья. Он, по жизни раб своих мечтаний, даже загорелся необычной страстной мечтой – заполучить футбольный мяч именно с этого долгожданного чемпионата, ибо в его домашней коллекции имелись в основном мячи хрустальные, плюшевые, резиновые и прочие, подаренные ему в дни рождений и юбилеев. Заиметь же настоящий мяч, которого касались звёзды футбола – это стало пределом его мечтаний и надежд. За такой мяч готов был отдать последнюю свою рубашку
Да, Иван Терентьевич Ломов был заядлым болельщиком. В молодости не пропускал ни одного футбольного матча, только успевал посещать московские стадионы, боясь пропустить хоть какую-то игру – неважно, кто играл; ему был важен сам процесс: движение игроков на поле, владение мячом и борьба за него.
А пристрастился он к футболу с юных лет. Тогда сблизился с рыжим долговязым Витькой, соседом по подъезду дома, где жил в то время и живёт сегодня в свои неполные пятьдесят лет. Витька однажды, когда после девятого класса школы он ушёл на летние каникулы, предложил поехать в Лужники на встречу команд «Спартак» и ЦСКА. Поехали. И молодой Ванечка, ни разу не бывавший на стадионе, был настолько ошарашен зрелищем, что потом, без всякого сопротивления, составлял Витьке компанию постоянно.
Взрослея, Ванечка опасался быть не таким, как все, потому что, по его мнению, те, которые «как все», могут его «заклевать». А с Витькой, как и в толпе, всё-таки безопасней. Правда, когда стал взрослым, с сединой на голове, понял: в дружбе с долговязым Витькой он утратил дары, данные ему от рождения, – независимость, интуицию и индивидуальность. Увы, в молодости мы многое не осознаём, плывём часто по течению жизни, а к голосу родителей не прислушиваемся.
Ванечкиным родителям рыжий и крепкий Витька внушал доверие. Знали, что их худосочный сынок под надёжным присмотром, никто его не обидит. К тому же родители были с головой заняты работой: отец, Терентий Петрович, строил карьеру в банке, начав рядовым служащим, а мать, Зинаида Петровна, заведовала секцией в продуктовом магазине. С такими родителями жилось беззаботно и сыто: деньги водились, а еды, всякой вкуснятины, не переводилось. В горбачёвские времена, когда в магазинах полки оказались пустыми, в их семье проблем с продуктами не бывало. Благодаря матери Ванечке Ломову легче училось и в школе, пятёрки в дневнике сыпались ему чаще, чем одноклассникам, потому что Зинаида Петровна всем учителям помогала: кому принесёт колбасы, кому – мясную вырезку… Разве помогать людям грех? Тем паче в голодные времена.
Правда, по математике Ванечка часто получал заслуженные пятёрки. Математика (и все производные от неё: алгебра, геометрия и т.д.) была единственным предметом, в коем родители, конкретно Терентий Петрович, не отказывали в дополнительных занятиях. Отец, надо отдать ему должное, учил любимое чадо квалифицированно, на совесть. По остальным же предметам Ванечка давал слабину, что и показали вступительные экзамены в институт: по сочинению получил двойку. Потому в торговый институт, именуемый в народе «Плешкой», не поступил. А тут подоспела повестка о призыве в армию, чему радовался отец, но мать закрыла ему рот (в основном водкой, поскольку в стране проводилась антиалкогольная кампания, и купить спиртные напитки оказалось делом нелёгким), пошла в военкомат и откупилась… Ивана Ломова комиссовали по болезни.
«Больной» Ванечка почти год провалялся дома на диване, пока родители спорили, куда трудоустроить сына (правда, ни одного футбольного матча он не пропустил, поддерживая дружбу с рыжим Витькой). Отец предлагал устроить рабочим на завод «ЗиЛ» (под крыло своего друга – главбуха завода), но мать, после длительной борьбы с мужем, пристроила сыночка в магазин – кассиром, под свой присмотр. А что;, плохо (с позиции матери, ставшей уже директором магазина)? Сиди себе на кассе, считай денежки – и вся недо;лга; а кругом девчата симпатичные, продавщицы, да вкусный обед по распорядку. В выходные, ясно, Ванечка не работал, а был предоставлен сам себе, отлёживался после трудовых дней на диване; и, конечно, с рыжим Витькой посещали стадионы – не пропускали ни одного значимого футбольного матча, вместе и курили, и водочку (в основном) попивали – наравне, без всякой возрастной дискриминации.
Терентия Петровича, как отца, возмущало обывательство сына. Когда матери, Зинаиды Петровны, дома не было (вся в делах!), папа усердно «промывал» Ванечке мозги: мол, ничего не читаешь, к спорту равнодушен, в театры и на выставки не ходишь, один футбол в голове. Как-то, в сердцах, высказал:
– Обидно за тебя, сын. Пойми: на стадионе карьеру не построишь, человеком не станешь. Проку от футбола нет. Двадцать два дурака пинают мяч… одуреть можно! Мыслимо ли так убивать время?
У Ванечки был один ответ:
– Ты, папа, ничего не понимаешь… Футбол – это искусство… что балет в театре.
В конце концов Терентий Петрович, поражённый остеохондрозом, сдался и отстал от сына, за которого мать всегда заступалась.
Со временем, правда, Ванечка нашёл себе достойное, на его взгляд, занятие: приобщился к компьютеру, да так, что вскоре ночами за ним просиживал. Тут уже взбунтовались и мать, и отец. Мать потому, что любимый сынок на работу порой опаздывал и заявлялся часто бледным и невыспавшимся. Отец негодовал по причине никчёмности сына, при нём высказал матери:
– Не защищай Ивана. Кто он? Обломов! И это-то в его двадцать четыре года! Вот кого мы, примерные интеллигенты, вырастили! Кошмар! Думай, что делать теперь!
Зинаида Петровна долго не думала:
– Женить пора! – отрезала она. Затем: – Глядишь мальчишка и образумится…
Короче, мама присмотрела в своём магазине приятную внешне и покладистую девушку, на два года младше сына, и поженила их. А чтобы не вмешиваться в их семейную жизнь, родители купили себе двухкомнатную квартиру, а их старую, но родную «двушку» в «хрущёвке» оставили молодым (избавили от лишних хлопот). Новую квартиру родителям удалось приобрести благодаря таланту Терентия Петровича: сумел в непонятливое время удачно пристроить имеющиеся у них с женой ваучеры (от приватизации) и получить баснословную прибыль. Да и Зинаида Петровна в ходе акционирования магазина извлекла выгоду – на приобретение современной мебели.
Так что Ивану с женой Светланой повезло: стали враз материально обеспеченными.
На радостях молодые скоренько обзавелись ребёночком – дочкой, назвали в честь бабушки – Зиной.
Однако семейное счастье молодых длилось недолго. Ванечка, продолжающий своё созерцательное существование, взялся за своё: не отрывался от компьютера, а в выходные, подстёгиваемый спивавшимся рыжим Витькой (холостым по-прежнему), с торжественным видом отправлялся на стадион, на любой матч, лишь бы не быть дома, и объяснял Светлане:
– Спорт – это здоровье нации! Футбол – самая древняя игра!
Светлана не единожды умоляла мужа пересмотреть своё отношение к жизни, стать правильным человеком, порядочным отцом и т.д. Не учитывала она главное, что любовь свойственна только здравомыслящему человеку. Он же парировал изначально:
– Если бы родила парня – им бы занимался. Девочка – твоё призвание, твоя епархия…
Похоже, при общении с женой дьявол надевал ему розовые очки.
Она ещё долго терпела мужа, его голые рассуждения о любви без блеска в глазах, но аккурат перед отправкой Зиночки в школу, собрала все пожитки, её и дочери, и с гордой головой ушла, не претендуя на квартиру (видимо, могла себе такое позволить, поскольку к тому времени, с согласия Зинаиды Петровны, стала директором магазина). И вскоре уволила с работы за постоянные прогулы Ивана Терентьевича, бывшего мужа (не обошлось, правда, без скандала с тёщей…).
Холостяцкая жизнь не разочаровывала Ломова. Рыжий Витька «прописался» в его квартире, «помогая» ему преодолеть боль разлуки с женой и дочерью. Курили, не выходя на улицу, выпивали по случаю и без него, занятые обсуждением нескончаемых проблем футбола. Зинаида Петровна до последнего боролась за любимого сыночка, не раз вызывала милицию, чтобы выдворить из квартиры непрошеного гостя, но от всех переживаний тяжело заболела и тихо ушла из жизни. Рыжий Витька исчез с горизонта Ивана Терентьевича неожиданно, по той причине, что оказался в тюрьме, приговорённый к пятнадцати годам за участие в групповом грабеже банковского учреждения с убийством охранника.
Иван Терентьевич, получивший ранее с помощью матери пенсию по инвалидности, повёл спокойное и скромное существование, не сознавая, что состояние холостяка – противообщественное. Отрадой ему оставались по-прежнему компьютер и стадион. К женщинам особого интереса он не проявлял, друзей не заводил. К отцу наведывался изредка, как правило, для того, чтобы выпросить деньги для возникающих острых проблем.
Чемпионат Мира по футболу 2018 года Иван Терентьевич воспринял как личное счастье. Наконец-то увидит игру лучших звёзд мирового футбола в родных Лужниках. На все московские матчи он заранее купил относительно дешёвые билеты на одно место, в одном ряду, на трибуне за воротами. Спасибо отцу, что помог деньгами, выпрошенными, по его словам, в последний раз. Он так и заверил папу:
– Пройдёт Чемпионат, и обещаю забыть дорогу на стадион. Попробую обзавестись семьёй…
Стареющий Терентий Петрович, но ещё крепковатый душой и телом поверил сыну в который раз, не преминул при этом сказать:
– Желающего идти судьба ведёт, не желающего влачит.
Но, пожалуй, отцовские нравоучения были уже запоздалыми.
Чемпионат, тем не менее, оздоровил Ивана Терентьевича, он хотя бы стал более требовательным к своему внешнему виду: подстригся в парикмахерской, ежедневно брился, на матчи надевал лучший костюм из имевшихся. Сосед по лестничной площадке неслучайно заметил:
– Влюбился ты, Иван, никак иначе…
Определённый подъём сил и заряд бодрости Ломов получил от первого матча российской сборной с саудовцами – 5:0! И игра с египтянами его взбодрила! Проиграли Уругваю – не страшно, вышли всё-таки  в 1/8 Чемпионата. Давно, очень давно Россия не добивалась такого успеха! По этому случаю Иван Терентьевич в один из дней напился до чёртиков, поутру проснулся не на диване, а на полу.
Свою грешную ду;шу он отводил на каждом матче, невзирая на результаты игры. По многолетней привычке экипируясь на стадион, он, кроме всего обычного, той же закуски, наряду с чаем в термосе, брал пластиковую бутылку «Кока-Колы», опустошал её на две трети, возмещая содержимое водочкой. Шикарный напиток! С превеликим удовольствием наслаждался им во время матчей – сидел себе в кресле и посасывал помаленьку из горла;. Никому невдомёк, что пьянствует. Не пьёт, а жажду утоляет – «лечит» пересыхающую от крика глотку. Ежели кто из соседей просил дать глотнуть, то он извлекал из старого отцовского портфеля из крокодиловой кожи непочатую бутылку и любезно предлагал её. Все мелочи продумал и отшлифовал за прошлые годы заядлый фанат. Все!
Наступило 1 июля. Ответственный день для сборной России, всех болельщиков! С утра было пасмурно, тяжёлые облака бороздили гладь неба, не давая солнцу пробиться. Температура воздуха, однако, понизилась ненамного, было тепло, духота после недельной жары и прошедших накануне дождей стояла невыносимая.
Футбольный матч Россия-Испания начинался в 17.00, но Ломов приехал в Лужники загодя – за два часа до начала. Народу – яблоку негде упасть; уже множество; люди, в том числе многочисленные иностранцы, толпились возле площадок с аттракционами, ларьков и киосков, афиш и реклам, разбросанных повсюду. Во многих местах, на разных площадках, мгновенно рождались муравейниками группы болельщиков, пытающихся спрогнозировать итог матча и определить победителя. Из российских граждан было немало тех, кто не верил в победу России, мол, Испания всегда, во все времена, славилась футболом, и сломить её команду, отличающуюся высоким мастерством игроков, вряд ли удастся.
Иван Терентьевич не встревал ни в какие разговоры, не реагировал ни на какие прогнозы, не принимал их близко к сердцу. Будучи по натуре мечтателем и фантазёром, он всё же, в силу своей лени и безучастия ко всему окружающему, всерьёз не претендовал на осуществление любой своей мечты; в глубине души он никогда не верил, что какая-то мечта может сбыться, и никогда не имел намерения иметь и действовать, а только созерцал. Он прибыл в Лужники с одной целью: посмотреть на красивую игру и, тем самым, скоротать время, провести его в удовольствие (даже забыл о страстной мечте: заполучить в подарок мяч Чемпионата). Футбол для него был всегда игрой, такой же азартной, как для иных игры в залах с множеством игровых автоматов. Его, в общем-то, не особо интересовало, кто выиграет, а кто проиграет, он привык наслаждаться игрой футболистов-профессионалов. Хотя накануне, вникая в историю отечественного футбола, он верил: рано или поздно сборная России повторит высшее достижение, достигнутое в 1966 году в Англии; или, как в 1988 году, выиграет сразу Олимпиаду и серебро Чемпионата Европы.
И в этот раз он взял с собой заветную бутылку с «Колой» и запасную, а также термос с горячим чаем и разными закусками. Прогулялся по территории огромнейшего и красивого спорткомплекса, не спеша вышел к трибунам и уселся в своё кресло, расположенное за воротами с южной стороны стадиона. Многие зрители уже также заняли свои места, а среди них – его сосед справа молодой бледнолицый Николай, с которым они «убили» незаметно время ожидания в пустых разговорах ни о чём.
Ровно в 17.00 матч «Испания – Россия» начался. Прозвучал свисток судьи, и футболисты пришли в движение. Наши играли в белой форме, испанцы – в красной. Первые минуты на поле шла «разведка боем», испанцы всё настойчивее штурмовали наши ворота. Болельщики сразу «включились в игру» голосами, трещотками, транспарантами и флажками, стадион шумел и гудел, ревел и бурлил.
На 11-й минуте встречи левый защитник нашей сборной, недалеко от углового флажка, в поединке с нападающим соперника обошёлся грубо и судья, приостановив игру, назначил штрафной. Возле ворот Игоря Акинфеева столпилась бо;льшая часть игроков обеих команд; футболисты, борясь за удачную позицию, двигались, толкались, применяли силовые приёмы борьбы.
И вновь свисток судьи, испанцы пробивают штрафной. Удар! Мяч взлетел вблизи над воротами, опускаясь у дальней, правой, штанги. Игрок в белой форме всей массой тела налетел на соперника, готового принять мяч на голову, чтобы забить его в ворота, но был подмят нашим игроком и стал падать спиной на землю. В падении, почти касаясь земли, испанец каким-то непонятным зрением глаз уловил падение мяча и из-под ног нашего игрока, между его ног, ударил по мячу, адресовав его в ворота сборной России. Такого удара Акинфеев явно неожидал, и мяч пулей влетел в противоположный угол ворот. Гол! 1:0 в пользу Испании! На 11-й минуте встречи! Испанские болельщики отреагировали молниеносно: взлетели с кресел, лица их просветлели в улыбках и гримасах, они орали и визжали от радости, размахивали флагами и транспарантами. Ещё бы! На кону было главное: либо команда победит и продолжит борьбу за чемпионский титул, либо покинет Чемпионат и отправится домой. Либо сладкая победа, либо горькое поражение.
Иван Терентьевич расстроился, вздумал подняться, покинуть трибуны и пойти перекурить. Всё же удержался на месте, достал из портфеля «Колу», сделал несколько глотков и остался наблюдать за матчем далее. Ему полегчало, он оживился.
На 13-й минуте наш футболист, срывая атаку испанцев, сильным ударом выбил мяч с поля, и тот полетел выше ворот на трибуны, к зрителям. Куда летит? Иван Терентьевич напрягся, сжался как пружина. Бело-красно-чёрный мяч, как заметил, летел точно на него, ему в лицо. Неужели? Секунда, точнее – её доли, и этот долгожданный «золотой» мяч, спадая по наклонной, коснулся его худых и костлявых рук, которые он, привстав, машинально вытянул вперёд… Ура! Чудо! Мяч в руках! В его руках! Вмиг прижал его к себе, к тощему телу. Из груди его вырвался торжествующий нечеловеческих рёв:
– Мой мяч! Мой! Мо-о-й…
Ломов затрясся словно в лихорадке, дрожал, пребывая в состоянии аффекта. Он по-прежнему прижимал мяч к взбудораженному телу, опускаясь в кресло, и в этом диком возбуждении продолжал ликовать: кричал и хохотал. Надо же! Вот счастье! Невиданное счастье! Он, казалось, ни о чём не мечтал в жизни так сильно, как заполучить мяч с проходивших футбольных матчей, а тем более с Чемпионата Мира. В мыслях блеснуло: «Это бог наградил меня самой высшей наградой! Меня! Меня!». В этот удивительный момент он считал себя счастливейшим человеком на всей планете. Ибо, по большому счёту, в своей жизни его ничего не интересовало, он ничем всерьёз не увлекался, он был обычным футбольным фанатом, у которого земные радости и земное счастье замыкались на футбольных страстях. Футбол, эта всего лишь игра, было его единственным смыслом жизни, и других смыслов он не видел и не признавал, поскольку с молодых лет заразился футбольной болезнью и стал, по сути, футбольным маньяком. Закостеневшим маньяком, готовым пойти на любую жертву ради футбола и его игр, приковавших к себе невидимыми цепями массы людей, опьянённых большим и коварным зрелищем.
Преисполненный неожиданным чувством счастья, свалившимся чуть ли не от самого Всевышнего, Иван Терентьевич зажал мяч между коленями и прикрыл узловатыми руками. Он действительно пребывал в состоянии некоего опьянения, и всё вокруг казалось ему никчёмным, лишним и ненужным. Дрожащей рукой извлёк из портфеля бутылку с «Колой» и, смакуя, потихоньку, малыми дозами, пил и наслаждался. Уже одурманенными глазами смотрел на футбольное поле, отрывая их постоянно от бегающих по зелёной траве игроков и разглядывая драгоценный подарок с небес. Он уже не вникал в игру, лишившись всяких переживаний за её конечный исход. Ему, похоже, было всё равно: кто победит в этом историческом матче. Его разогретые чувства подогревали соседи-зрители. Бледнолицый Николай, сосед справа, первым растревожил его:
– Терентич, продай мяч! У меня будет в коллекции…
– Не продам!
– На; тебе две тысячи…
– Нет!
– Ещё наскребу тыщу…
– Нет!
С других сторон обращались с более скромными просьбами:
– Дай мяч подержать.
– Подними мяч… полюбоваться бы…
– Чё спрятал? На колени, повыше, положи мяч.
Ломов лишь махал головой в стороны, отвергая любые предложения, и бормотал себе под нос бог весть что, плотнее сжимал ноги, удерживая меж ними бесценный мяч.
Он так и просидел весь матч до конца, не вдаваясь в детали игры, попивая свою «Колу». Не отрывался от насиженного места и тогда, когда на 40-й минуте наши, забив с пенальти гол, сравняли счёт с испанцами; и тогда, когда после дополнительного времени команды перешли к серии пенальти и в результате Россия одержала победу над Испанией.
Самой великой радостью для Ломова был его небесный подарок – мяч, доставшийся в ходе Чемпионата Мира по футболу в 2018 году. Он уже прекратил надрывать глотку, хотя все остальные без устали скандировали имя вратаря Акинфеева – совершил чудо: отбил левой ногой мяч, посланный с пенальти в ворота. И видимо, радость Ломова не за общее, а за частное и личное (всего-навсего за кожаный мяч) помутила его разум и сознание. Когда его соседи по трибунам надрывались от торжества победы, «ходили ходуном», подпрыгивая и махая руками, он в это время взял в руки бесценный подарок и осторожно направился на выход.
У него было блеснула мысль задержаться на стадионе, дождаться выхода игроков нашей сборной, подойти к Игорю Акинфееву, Роману Зобнину или Артёму Дзюбе (хоть к кому!) и попросить оставить на мяче автограф. Но эту радужную мысль он отверг тут же, понимая, что пообщаться со «звёздами» нереально, могут в толкучке исторически бесценный мяч реквизировать, либо украсть, подло и нагло.
Поэтому он поторопился побыстрее покинуть громыхающий стадион, празднующий победу. И всё же за пределами стадиона оказался в ещё редкой толпе покидающих Лужники. Позволил себе лишь перекурить на ходу, а потом шаг ускорил, прижимая мяч рукой к груди. Он был счастлив безмерно, и это счастье ни на секунду не покидало его, клокотало внутри тела, отзывалось участившимися ударами сердца. «Мой мяч! Мой! Мой!..» – шептал он, а мозги его плавились нескончаемыми мыслями о том, как по возвращению домой он будет показывать «подарок» соседям и знакомым, где разместит «подарок» на видном месте в его спальне – единственной комнате в квартире, где он любил предаваться грёзам и немыслимым мечтаниям, совершенно не задумываясь о быстротекущей жизни и постоянных холостяцких проблемах.
С возрастом жизнь казалась ему всё хуже и хуже. Только о юных годах он вспоминал блаженно. Тогда все краски были сочными, впечатления яркими, мечты выполнимыми, люди приветливей, даже колбаса, которая не переводилась в доме, была вкуснее. Жизнь была наполнена надеждой, доставляла радость и удовольствие. Но теперь, по прошествии многих лет, он уже не получал таких же радостных переживаний от тех же событий. Кино, праздники, тёплая погода – ничто его не радовало. Кроме футбола, всё не то… Краски поблекли, переживания притупились. Он жил в своём мире, смотря на него нетрезвыми глазами. Оказавшийся у него в руках мяч, был пределом его страстных мечтаний.
Он уже покинул территорию Лужников, шёл прямиком к метро, лавируя в гуще прохожих, как вдруг уставшая рука, прижимающая «подарок» к груди, ослабла, и мяч шлёпнулся на тротуар. Он не успел нагнуться за ним, как кто-то из сзади идущих пнул мяч ногой, а кто-то впереди стремительно и ловко его подхватил и побежал вперёд, расталкивая локтями впередиидущих. Он опешил, он онемел. Чуть позже очнулся и заорал во всю мощь своих больных лёгких:
– Мой мяч! Мой! Мой!.. Стойте! Разбойники! Где ваша совесть?..
Бежать за «разбойниками» он не мог, не позволяли возраст и здоровье (прокуренные за десятилетия лёгкие «бунтовали»). Он окаменел на месте и продолжал неистово кричать всё, что на ум приходило. Кричать, однако, вскоре устал, утомился и присел на бархатный зелёный газон; потом прилёг, судорожно забил ногами и руками…
Вскоре к нему подъехала «Скорая». Прохожие помогли уложить его на носилки, поднести к машине и задвинуть их в распахнутые двери автомобиля. Очевидцы не успели ахнуть, как «Скорая» с включенными световыми маяками, с протяжным воем сирены быстро исчезла с места происшествия.