Любовь не умрёт никогда

(Продолжение повести «Вот такая любовь)

«Настоящая любовь никогда не умрёт»
                Стивен Кинг
               
"Любовь сильнее смерти и страха смерти.
Только любовью держится и движется жизнь"
                И.С. Тургенев

                Первая часть

    Просыпался очередной обыденный осенний городской день, недовольный и  хмурый. Он сердито взирал на огромный серый мегаполис, такой неприглядный от межсезонной непогодицы,  ещё больше недовольно насупился, обидчиво фыркнул сыростью, и занавесился сверху плотными, набухшими от влаги шторами-облаками. От такой дерзости тяжёлое свинцовое небо обидчиво скуксилось. Дождь лениво закрапал, пытаясь перейти в нудно-надоедливое состояние.
     Порывистый ветер играючи срывал последние листики с костлявых веток. Оголённо-оборванные деревья и кусты, лишённые пестроты золотистого убранства подаренного ранней осенью, выглядели скелетами, дистрофично покачиваясь в такт ветру-озорнику. Было тоскливо и грустно. Урбанистический пейзаж навеивал хандру и меланхолию. 
     По сырым тротуарам сосредоточенно и безрадостно бежали однообразной массой прохожие, задавленные реалиями навалившихся проблем. По мокрым дорогам мчались непонятного цвета машины. Толстый слой копоти и грязи скрывал их натуральный окрас, делал автомобили невообразимо чумазыми.
     Повсюду висели, контрастирующие с серой действительностью яркие рекламные стенды. От дома к дому болтались пёстро кричащие растяжки.  Стенки автобусных остановок, обклеенные всевозможными объявлениями, под порывами ветра трепыхались надрезанными бумажными листками. От этого остановки походили на лохмато оборванные лачуги.
       Вдоль улиц, куда хватало взора, тянулись бесконечные ряды выстроенных коммерческих ларьков. Народ словно сошёл с ума, весь ударился в торговлю, или как тогда было модно говорить: «В бизнес».
      На углах сидели напёрсточники и зазывали испытать судьбу.
      - Кручу, верчу, запутать хочу! – выкрикивал щупленького вида мужичок, при этом, ловко манипулировал пластиковыми стаканчиками, предлагал за деньги угадать, под каким из них окажется шарик.
     Кто угадывал, тот выигрывал и получал деньги. Народ толпился вокруг очередного «лохотрона». На дармовщинку каждому хотелось непременно выиграть. Но, как известно, бесплатный сыр только в мышеловке, да и то лакомый кусочек достаётся второй мышке.
    Чувствуя очередного азартного простачка, напёрсточник оживал и прикладывал максимум усилия, чтобы облегчить его кошелёк.     Задача мошенников заключалась в том, чтобы очистить карманы клиента до последней монеты. Доверчивый народ ставил денежки на кон, и обязательно проигрывал ловким шулерам. Особенно не везло тем, у кого деньжата действительно шуршали в кармане. Таких простачков ловкачи чуяли за версту и приманивали  клиентуру подставными «счастливчиками», якобы только что сорвавшими крупный куш. Остальные, разжигая азарт, подначивали жертву обмана. Ловкач сначала давал игроку небольшую фору – позволял выиграть, затем увеличивал ставку и на глазах толпы совершался очередной «развод на бабки». Однако добродушный народ верил: «Всё по-честному». Наивный игрок ловился на мошенничество и начинал проигрывать, но подельники напёрстчника подзадоривали клюнувшую жертву:
   - Давай ещё! Вот сейчас непременно выиграешь! Теперь-то уж точно повезёт!
    Жертва обмана оставалась «с носом», и если она пыталась восстановить справедливость, те же подельники моментально охлаждали её пыл, поэтому ничего другого не оставалось, как убираться восвояси и клясть судьбу-злодейку: «Не везёт! Нет в жизни счастья!».
    Так и хотелось спеть наивную детскую песенку:
    - … Покуда есть на свете дураки,
       Обманом жить нам, стало быть, с руки.
       Какое небо голубое,
       Мы не сторонники разбоя:
       На дурака не нужен нож, Ему с три короба наврешь -
       И делай с ним, что хошь!
     Вот по улице, пританцовывая, прошагали лысые монахи-кришнаиты. Их ярко оранжевые одеяния торчали из-под серых синтетических курток. Поклонники индусского бога Кришны местного пошиба били в барабаны, прочие звенящие предметы и отрешённо вопили:
      - Хари Рама! Хари Кришна! Хари! Хари! Хари!
      Сменяя сектантов, быстро прошли, красуясь своими пёстрыми ирокезами панки. Тут же мелькали «дети цветов» -  хиппи. Осенний промозглый ветер трепал их лохматую шевелюру, перехваченную пёстрыми ленточками. У некоторых волосы были убраны в косички с вплетёнными в них разноцветными кисточками и фенечками.
    Рядом с дверью большого магазина примостился беззубый старичок. Он выступал в роли уличного музыканта, положил у ног картонную  коробочку для сбора мелочи и на стареньком, как он сам, аккордеоне играл что-то напоминающее «Амурские волны».
   Буквально в нескольких шагах разместились студенты музыкальных учебных заведений  со скрипками, гитарами и саксофоном. Они исполняли популярные мелодии, умело импровизировали, не стесняясь, показывали всё, чему их научили. За устроенный концерт, они собирали свою мзду в скрипичный футляр.
    В маленьком скверике «кучковались» гопники. Их группка сидела на корточках, как они выражались «на крабе» вокруг орущего «махровый шансон» мафоне. Эта деклассированная молодёжь с рабочих окраин щеголяла в спортивных костюмах, купленных на рынке, там же приобретённых дерматиновых куртках. Стриженные головы, у кого под полубокс, у кого под ёжик, прикрывали кепки-таблетки или восьмиклинки. На ногах из-под мятых спортивных штанов торчали длинноносые туфли. У некоторых были кроссовки. 
      Молодые люди лузгали семечки - сэмки, оплёвывая кожурой всё вокруг себя, попивая «пивасик» прямо из горла бутылки-чебурашки. У некоторых за ухом торчала сигарета. Немногочисленная группа делал много шума показным хохотом, громкой музыкой, отборным матом и мусорными словами: «короче!», «типа!», нарочитым «сышишь!», «бля!»
      Гопники, словно городские хищники рыскали по улицам, выискивали жертвы, особенно людей интеллигентского вида. Подходили к ним «борцовской» или раскачивающейся походкой, фамильярно обращались, провоцируя на конфликт:
     - Сышь, мелочи не найдётся?
     Или приставали:
     - Попрыгай!
     Так определяли у жертвы наличие мелких металлических денег или других ценностей. Если звенело, начинали грабить. А если хотелось просто подраться, задирались:
     - Ты чё такой дерзкий? А! Чё смотришь? Ты, ваще, кто такой по жизни, а? – при этом легко приседали, как можно шире растопыривая пальцы, показывая козу.
     Доморощенные бизнесмены часто нанимали гопников, чтобы разгромить, ларёк или магазинчик своего конкурента и тем самым разорить его.   
   На стыке нескольких улиц образовалась небольшая площадь. На ней уже митинговал народ, размахивая самодельными плакатами и флажками. Одни орали: «За!», другие: «Против!», третьи: «Долой!», четвёртые: «Не допустим!» Консенсуса не было, но зато в духу последних решений партии и правительства наблюдались полная «демократия» и «плюрализм».
   В сложившихся новых условиях каждый выживал, как мог. Огромная страна билась в конвульсиях агонии. Жить ей оставалось буквально несколько месяцев.

                *   *   *
     Шестнадцати летний Юрка Мишин шёл быстро, почти бежал, нервно сунув вечно мешающиеся руки в карманы своей модной кожаной курточки, ссутулившись, пытаясь глубже втянуть белобрысую голову в плечи, не останавливаясь, задыхаясь от злобы. Юношеский максимализм и обострённое чувство несправедливости душили костлявой рукой безысходности, сжимали горло. 
       Весь мир был ненавистен, и сильнее всех эта ненависть распространялась на отца. Порой слёзы обиды наворачивались на необычайно зелёные глаза, доставшиеся мальчишке от так сейчас ненавистного отца. Подросток крепился, старался не плакать, при этом моргал пышными ресницами, словно бабочка крыльями - маминым наследством. Его раскрасневшиеся щёки обиженно надувались, розовые губы, ещё не лишённые детской припухлости, сердито выпячивались вперёд.
      - Чего разнюнился? Ты всё-таки мужчина, а мужчины не плачут! – звучал в ушах строгий упрёк отца.
      Однако предательские слёзы не слушались и текли по щекам. Юрий больше не мог контролировать свои эмоции, вытаскивал руку из кармана, машинально размазывал сырость кулаком по лицу и стремительно шёл дальше, ничего не замечая, что творилось вокруг.
    Осенний большой город активно бурлил своей урбанистической энергией. Юрка не хотел ничего и никого видеть, бежал дальше.
    - Э-э! Миша! Во, бля! Бежит и не видит! – вдруг он услышал окрик.
    Юрка от неожиданности вздрогнул и остановился. Пышные ресницы испуганной птицей взлетели вверх, зелёные глаза растерянно сверкнули изумрудами. Только теперь он заметил троих парней. Один из них, стоящий по центру окликнул Юру. Молодой человек походил чем-то на гопника, но в отличие от этих деклассированных элементов был одет в дорогую и натуральную одежду. Он красовался в стильной кожаной куртке, модных джинсах, на ногах в фирменных кроссовках, на голове в кожаной фуражке, на руках кожаные перчатки рокера. Всё одеяние только чёрного цвета. Это был вожак очередной элитной молодёжной тусовки, двадцатилетний Максим Кузьминский по кличке Кузя или просто Макс. Макс предпочитал чёрный цвет и поэтому, одежду выбирал больше тёмных цветов, но обязательно натуральную и непременно дорогую. С Максом стояли Юркин одноклассник Тюня – Витёк Тюнин и ещё один общий знакомый по «тусняку» Ромка Фомичёв – погоняло Фома.   
    - «Его ещё тут не хватало», - раздражённо подумал про себя Мишин вскинув глаза на Максима, - «И эти шакалята здесь», - перекинул взгляд на Витьку и Ромку.
    Больше всего сейчас ему не хотелось встречать этого Кузю, потому что был должен ему хорошенькую сумму – кило баксов. Кузя настойчиво требовал долг, обещал, если не отдаст поставить на  счётчик. Юрка попробовал попросить у отца, тот только наорал и стал мораль читать, о долге, об каких-то обязанностях, как ему всё это нелегко достаётся, что его единственный сын растёт иждивенцем, что его старшие сёстры не были такими безответственными. Ещё долго морализировал, но денег так и не дал. Юрка знал, что деньги у отца есть. Отец занимался поставками различных товаров из-за границы и сам говорил, что дела шли хорошо. Юрка обиделся на отцовскую жадность и ушёл из дома.
    - «Пусть теперь ищут!» - так решил Юрка наказать родителей, - «Домой больше не вернусь! И к сёстрам тоже не пойду. Они ещё язвы те, пилить станут; Как тебе не стыдно и всё такое… Ненавижу! Да пошли все к чёрту!»
    - Ты чего замер-то! Кол что ли проглотил? – не унимался Кузя и протянул руку для приветствия, - Здорово! Своих не узнаёшь!
    - Да не…, - съёжился Юра, - Здорово…, - неуверенно протянул руку троице в качестве ответного жеста и подумал - «Чего это он такой ласковый. Обычно весь такой из себя гордый, не подойдёшь, не подъедешь, а тут, даже руку потянул?» - однако каверзная мысль из-за плохого настроения быстро улетучилась.
    - Ты чего Юрок, такой кислый? – неожиданно ласково запел Кузьминский, словно кот замурлыкал перед несчастной пичужкой.
    - Да, я это… С предками поругался, - начал мямлить Юрка, - «Только бы про баксы не вспоминал», - назойливо вертелось в белобрысой голове подростка, а зелёные папины глаза, упрямо упёрлись в мокрый тротуар, занавесившись маминым подарком, шикарными пышными девчоночьими ресницами.   
     - Так ты из дома удрал?! – отчего-то так радостно вскрикнул Макс и хлопнул себя по ляжкам, - Ха-ха! Ты теперь бомж?! Да, Миш?! Х-ха!
     Тюня и Фома подхалимно засмеялись.
    - Ха-ха-ха! Миша, бомж! Ха-ха-ха!
     - Никакой я не бомж…, - обиженно пробурчал Юрий, не поднимая глаза на Кузьминского, - Просто я не знаю куда идти, - наивно, честно, без обиняков сказал паренёк.
    - Ну ладно… Не обижайся… Я это так, шутканул малость… - покровительственно, на правах старшего попытался утешить Макс и как бы между прочим, выпалил, - А слышь, ты, давай ко мне!
    Витёк с Ромкой удивлённо переглянулись, мол, с чего бы это? Кузя вообще к себе никогда никого не приглашал. Они даже не знали, где тот живёт.
    - Да я, это…, - загундосил Юрка, пытаясь отнекиваться, снова растерянно заморгал своими пышными ресницами, словно бабочка крыльями.
    - Да ладно тебе… Я знаю, что ты пацан правильный, честный, а то я бы тебя не позвал к себе. Пошли давай…, - Максим протянул руку, пытаясь схватить парня за предплечье.
    Юра попробовал отстраниться, дёрнул плечом, попытался сопротивляться.
 - Давай, давай! Не ерепенься, пошли, - не унимался Кузьминский, - Если ты на счёт баксов, так они мне сейчас не очень-то и нужны, потом отдашь.
  Макс старался вести себя естественно, чтобы ему обязательно поверили. Это ему удалось. Юра перестал сопротивляться, смирился и поплёлся за Максимом.
  - Ща, тачку поймаем и поедем, - заботливо обихаживал Кузьминский Мишина и крикнул через плечо Фомичёву и Тюнину, - Слышь, пацаны, мы, это с Юрком пойдём! Если чё, потом побазарим… Сейчас покедова… - не оборачиваясь небрежно махнул рукой.
   - Ну, так не вопрос, - Тюня не зная, как реагировать на странное поведение Кузьминского только растерянно пожал плечами и отошёл с Фомой в сторону.
   - И чё, Кузе от Миши надо? – скорчил вопросительную мину Ромка, пристально наблюдая, как Кузьмичёв уводит Мишина.
   - А хрен его знает, он же этот Кузя хитрожопый, - ответил Витька,
    - Слышь, Тюнь, у меня зелёный есть, пойдём по пивасику, - предложил Фомичёв.
   - А, хрен с ними, пошли, - согласился Витёк.
   Витёк и Тюня закурили и подошли к ларькам искать хорошего пива. Витя ещё раз посмотрел, как Максим с Юрием остановили очередного таксиста - бомбилу и уехали.

                *   *   *
     Бомбила - таксист привез пассажиров на городскую окраину, в стандартный рабочий район. Машина становилось у подъезда одной из серых, однотипных многоэтажек, делающих города страны похожими, как две капли воды  друг на друга. Пятиэтажные панельки перемежались с более высокими домами – коробками. Их серые стены в сочетании с голыми ветвями деревьев и чёрной землёй, превращали и без того безрадостный пейзаж в тоскливое уныние. Всё это ложилось на душевное состояние внутренней безысходностью.
    Юрка почти не смотрел, куда его везли. Он был настолько погружён в свои собственные растрёпанные чувства, поэтому не заметил, как такси остановилось.
   - Чего сидишь? Вылезай!
   Задумавшийся Юрка вздрогнул от Кузиного голоса. Он вышел, ничего не понимая, где находится. Вокруг стоял лес из однообразно-серых многоэтажек. Кузьминский сунул бомбиле купюру.
    - Сдачи не надо, шеф! – подхватил Юрку, - Приехали, пошли, - потащил к рядом стоящей панельке.
    Молодые люди поднялись в размалёванный разными непотребствами, облупившийся подъезд, зашли в лифт. Юрка даже не обратил внимания, на какой этаж везёт их громыхающая, исписанная кабина. Парень до сих пор находился под впечатлением скандала с отцом.
     Кузя открыл дверь, в малогабаритную двушку, старался шутить, скрывая этим свою какую-то пока необъяснимую нервозность.
      - Заходи дорогой друг Карлсон! Ну, и ты заходи! Ха-ха-ха! – Кузя наигранно шутил, - Вот мое жилище. Моё ж-жилище, твоё ж-жилище, - сыпал он репликами из мультиков, стараясь развеселить печального гостя, - Будь как дома, не забывай, что в гостях! Ха-ха-ха!
    Максим ещё долго балагурил, обихаживая гостя. Но Юра, не обращал внимания, делал всё как на автопилоте, снял куртку, спихнул с ног кроссовки, прошёл в комнату, сел в кресло напротив телевизора.
    - Ты тут посиди… Это… вон, видик посмотри, - Максим махнул рукой в сторону мебельной стенки, в центре которой красовались телевизор и видеомагнитофон «Голдстар», - Кассеты вона тама… Я пойду чайку заварю, А, может хочешь косячок засмолить?
     - Не-е-е…, - Юрка отказался от травки, - Лучше чаю.
     - Хочу чаю, хочу чаю, я от чаю, аж кончаю… Ха-ха-ха! - балагурил Кузьминский.
     - Ха-ха-ха, - натянуто засмеялся Юрка, поддерживая шутку хозяина квартиры.
      Макс ушёл на кухню. Юра встал, подошёл к стенке, распахнул дверцы отдела для книг. Вместо книг всё полки были уставлены видеокассетами. Парень принялся их рассматривать. Кассеты стояли в два ряда: боевики, парнушка, записи рок-концертов, много кассет с мультиками, отечественными и диснеевскими.
      - «Не знал, что Кузя любит мультики», - ухмыльнулся про себя Мишин.
     Он выбрал кассету с концертом группы Квин в Будапеште «Венгерская рапсодия», всунул в видеомагнитофон, начал смотреть. Музыкальные ритмы начали вытеснять грустные мысли. Юрка постепенно втянулся в происходящее действие на экране, стал подпевать.
     Юра сносно знал английский. Он учился в школе с английским уклоном. Мать, как работник кафедры иностранных языков при институте международных отношений постоянно надоедала со своими занятиями, то с английским, то с французским, то с немецким. Родители возили его и сестёр в Европу, чтобы дети на месте изучали языки и имели языковую практику. Юрка развалился в кресле, дирижируя себе руками, подпевал Фредди Меркьюри. Все проблемы улетучились. Вечной осталась только музыка.    
   Максим заглянул в комнату, увидел, что Юра по уши занят просмотром концерта, быстро вернулся на кухню и схватился за телефон, висевший на стене, сунул палец в диск и стал крутить номер. У Макса по всей квартире стояли спаренные телефонные аппараты.
     - Алё! Мага! Привет! Это Макс! Он у меня… Короче, как договаривались, я его привёз… Наш договор, надеюсь в силе? …Хорошо, я ему дури в чай подначу… Как он отрубится, я перезвоню… Жду, пока!
     Повесив трубку, Максим подошёл и осторожно заглянул в комнату. Юрка сидел в кресле, размахивал руками и орал:
     - Ви ар зе чемпьен! Ма фрэнд!
     Он, как всегда был погружён в свои игры и ничего не замечал.
     - Хм! Это хорошо, что мальчик развлекается, пойду ему особого чайку сварганю, - ехидно побурчал под свой нос Кузьминский.
    Он принёс чай и подал чашку Юре.
    - Спасибо, - машинально ответил Мишин и, не переставая петь, отхлебнул.
    - Печенье бери, - Кузя поставил рядом на журнальный столик тарелку с печеньем.
    - Угу! – Юра, не отвлекаясь от экрана, засунул печенину в рот, шумно запивая из чашки.
    Кузьминский незаметно подливал чай из чайника, в который он подсыпал психотропного зелья. Юра пил, жевал печенье, пел песни на английском. Сандал с отцом выветрился из головы, настроение улучшалось. Стало вдруг весело и радостно, снова захотелось жить. Но неожиданно наползла какая-то усталость, сильно захотелось спать. Юра начал зевать, широко открывая рот.
     - Чё, это со мной? О-хо-хо-ух…, - разевал рот паренёк, прикрывая его рукой.
      - Юрок, ты чего? Спать хочешь? Ложись сюда, не тушуйся. Вот, вот…, - Макс заботливо уложил Юру на диван и даже укрыл его пледом.
   Кузя проверил, ещё раз, что Юра спит и взял трубку телефона, стоящего тут же на журнальном столике.
   - Мага! Клиент готов! Хорошо! Жду!
   Кузьминский вышел на балкон, закурил и стал с седьмого этажа смотреть на дорогу у подъезда. Через некоторое время к подъезду подъехал «фольксваген», из которого вышли трое. Макс быстро зашагал к двери, на секунду остановился у спящего Мишина.
     - В отрубе!
     Удовлетворённо, ехидно, с какой-то злостью бросил Кузя в сторону спящей жертвы и заторопился к двери, прильнул к глазку, наблюдая за лестничной площадкой. Зашумел поднимающийся лифт, заскрипели открывающиеся дверцы. Появились трое здоровых мужиков кавказской наружности. Кузя их впустил, подобострастно поздоровался за руку и быстро провёл в комнату.
     - Вот! – махнул он в сторону спящего Юрки.
     - Кхарошь! – сказал главный, рассматривая лежащего в бессознательном положении паренька - Маладэц! – хлопнул Кузю по плечу.
     - Мага! Как договаривались?
     - На! Дэржи, - кавказец достал бумажник и отсчитал зелёные.
     - Он вообще-то мне тонну зелени должен! – заскулил Кузя, выпрашивая ещё.
     - Вах! Какой жадный! – кавказец взмахнул рукой, демонстрируя жест нетерпения.
    - Ну, Мага, - не унимался Кузя, - Ты же за него больше получишь! Не в службу, а в дружбу!
   - Сматры, жадыност фираера сгубыль! Ха-ха-ха! У-у, шайтан.
   Кавказец снова достал бумажник и отсчитал Кузе баксы. Глаза Кузи блестели алчным огоньком. Больше всего на свете он любил деньги, но не отечественные «деревянные», а баксы, много баксов.
   Мага что-то сказал своим сопровождающим. Те подняли спящего паренька, одели, подхватили Юрку под руки и как пушинку понесли к лифту. Голова Юрика безжизненно упала на грудь. Кузя кинулся на балкон. Сверху он наблюдал, как Юрку усадили в машину на заднее сидение между двумя кавказцами. Фольксваген развернулся и умчался со двора проч. Кузя поспешил пересчитать «заработанную» зелень. Он был просто счастлив, что так выгодно продал этого лоха Мишина. Что могло случиться дальше, Кузьминского совершенно не интересовало. Совесть совершенно не мучила молодого предприимчивого человека.

                *   *   *
    - Где этот несносный ребёнок?! – бушевал Мишин Михаил Михайлович.
    Огромный мужчина средних лет метался по гостиной комнате, словно медведь в клетке, меряя замкнутое пространство семимильными шагами.
    - Уже вторые сутки прошли, а его всё нет! – гремел отец, - Его нет нигде! Нет у родственников! Он не появлялся в  школе! Где этот мерзавец? Надо же быть таким эгоистом? Вырастили безответственное чадо на свою голову…, - изумрудно зелёные глаза отца сверкали негодованием.
    - Миша! Как ты смеешь так говорить о нашем мальчике…, -  плакала мать Елена Аркадьевна, хрупкая и изящная, в противовес своему массивному мужу, - С ним, наверное, что-то случилось страшное. Боже мой, нашего Юрочки нет в живых! – плакала мать, прикрыв глаза большими пушистыми ресницами, - Моё материнское сердце чувствует неладное.
   Рядом с Еленой Аркадьевной сидела средняя дочь Лариса и успокаивала мать.
    - Успокойся, мама. Он придёт. Обязательно придёт. Дурь пройдёт и придёт. Они, мальчишки, все такие…
   - Нет! Нет! – всхлипывала несчастная женщина, - Его нет…
   - Вот! Вот! Это всё ваше попустительское воспитание, - бурчала старшая дочь Ольга, стоявшая у окна и смотревшая на улицу, - Вы его избаловали. Как же… Он последыш, он любимчик… Только и слышно было: «Юрочка то, Юрочка сё…» А Юрочка вырос форменным эгоистом. Ни в грош никого не ставит!
    - Оля! Перестань! Как ты можешь! В кого ты такая чёрствая? Он же твой брат, - попрекала сестру Лариса, - Разве ты не видишь, как маме плохо. Лучше принеси ей успокоительные капли.
    - А что я не права? – продолжала возмущаться старшая дочь, - Вырастили бесчувственного…
     Ольга хотела добавить ещё какое-то обидное слово, но передумала. Она оторвала свой взор от окна и пошла в родительскую спальную за каплями.
    - Лара! Я ничего не могу найти, - послышался громкий голос Ольги.
    - Как всегда! Она ничего не может найти! – недовольная Лариса встала и вышла из комнаты.
    Михаил Михайлович перестал мерять шагами гостиную и присел рядом с женой.
    - Успокойся, я его обязательно найду, ведь я отец. Я сам виноват, - Михаил обнял жену.
    - Мы оба виноваты, - Елена уткнулась в широкую грудь мужа, - Что-то мы сделали не так. Я всегда говорила, что во всех бедах своих детей виноваты родители, - плечи женщины тряслись от рыдания.
     В комнату вошли дочери. Старшая несла стакан с успокоительными каплями.
     - В милицию нужно было заявить, - категорично сказала Лариса.
     - Милиция даже заявление не приняла, - всхлипывала Елена Аркадьевна, выпивая лекарство, - Они сказали, видите ли, нет трёх дней. Заявление принимается после трёх дней с момента исчезновения человека. Да и что толку. Вы видите, что в стране творится. Полный беспредел.
     - А в больницы звонили? – спросила Ольга.
     - Да звонили! – раздражённо махнул рукой отец.
     - Я все больницы обзвонила… Все морги…. Юры нет нигде, - Елена Аркадьевна снова заплакала.
    - Не плачь, Лена! Я виноват, я его найду, - утешал жену и, конечно, себя Михаил. 

      Витёк Тюнин бежал после школы домой.
      - Витя, постой! – кто-то окрикнул паренька.
      Витёк присел от неожиданности, боязливо завертел головой. Из рядом стоящей иномарки вылез здоровый мужчина и направился к Тюне.
       - Здравствуй Витя! – поздоровался бугай.
       - Зрасьте, Михал Михалыч, - прошептал и Витя ещё больше съёжился, вогнав голову в плечи.
      Витька, почему то всегда подсознательно боялся Юркиного отца. Может быть, потому что тот был такой здоровенный, а Витька щупленьким. У Витьки никогда не было отца. Конечно, биологически он был. Не могла же мать зачать сына от «духа святого», но парень рос безотцовщиной. Даже, в тех редких случаях, когда Витя приходил в гости к своему однокласснику Юрке, чувствовал себя как-то неуверенно, особенно, когда появлялся Михаил Михайлович. В таких случаях Витя старался поскорей уйти. Вид мужчины в доме, да ещё такого сильного приводил парня в уныние, и подавлял сознание. Тюнин на инстинктивном уровне чувствовал доминирующего соперника и сдавался без боя. Он, словно волчонок, ощущал матёрого альфа самца, из-за подросткового недоверия, как ему казалось, избегал ненужного столкновения. Паренёк привык, что в доме живут только он и мама, и он единственный мужчина, поэтому как в таких случаях строит отношения с мужчинами, да ещё такими сильными подросток не умел, да и к чему ему соперники. 
       - Витя, скажи честно, ты Юру не видел? – спросил Михаил Михайлович, стараясь держать себя спокойно и дружественно.
       - Н-не… - Тюня заикаясь отрицательно замотал головой, - Н-не в-ви-дел…
      - Витя, ты меня не обманываешь? – Мишин взглянул своими зелёными глазами так, что казалось, пронзил парня насквозь.
      - Не видел, не видел…, - затараторил мальчишка.
      Витька испуганно попятился назад, потом развернулся и словно заяц пустился наутёк.
      - «Всё-таки он что-то от меня скрывает», - Мишин подозрительно сощурил изумрудные глаза.

     На работе, Михаил Михайлович вызвал в кабинет главного бухгалтера фирмы Тюнину Ирину Сергеевну, сделал это не через секретаршу, а лично позвонил и попросил зайти. Ему не хотелось, чтобы о случившемся знали много людей.
     - Ирина Сергеевна, - Мишин обратился к подчинённой, - Ваш сын дружит с моим сыном. Но Юра пропал. Мне кажется, что Витя что-то знает…. Я очень прошу Вас, поговорите с сыном. Может он чего-то, действительно знает… Очень вас прошу… Это важно…
     Дома Ирина Сергеевна решила, так сказать, вывести сына на чистую воду.
     - Витя, признайся честно. Ты знаешь, где Юра?
     - Не-е-е…, - Витька замотал головой, а глаза испуганно забегали из стороны в сторону, и он словно прячась от материного пристального взгляда втянул тонкую шею в худые плечи.
    - Ви-и-тя! – сурово повторила мама, - Не лги мне!
    - Да чего? – загнусил Витька, - Не знаю я! – на глаза навернулись слёзы.
    - Ты, понимаешь Витя, Михаил Михайлович мой начальник. От того как ты себя поведёшь, зависит наше будущее. Благодаря ему, я могу растить тебя, безотцовщину, У  меня хорошая зарплата. Ты можешь посещать элитную школу. Витя, прошу тебя, расскажи что знаешь, - Ирина Сергеевна по-взрослому, убедительно разговаривала с сыном.
    Витька понял, разревелся и выложил всё, как на духу про свою последнюю встречу с Юрой, про то, что Кузя увёл его к себе. Больше Витя ничего не знал.
    - Ты должен всё рассказать Михаилу Михайловичу. Собирайся, поехали.
    - Куда? – Витька хныкал и размазывал слёзы по щекам.
    - Как куда? К Мишиным, - удивлённо подняла брови Ирина Сергеевна.

    - Так как ты говоришь, зовут этого парня? - Михаил Михайлович серьёзно расспрашивал Виктора.
   - Максим Кузьминский, - уверенно отвечал Витёк.
   Он уже не ревел, потому что рядом сидела мать и поддерживающе смотрела на сына. Теперь Витьке было совсем не страшно находиться рядом с этим зеленоглазым бугаем.
  - Где он живёт, ты не знаешь?
   Мишин задавал вопросы тихо, спокойно, боясь спугнуть Витьку. Вдруг паренёк струсит и утаит какую-нибудь ценную информацию, а в случившейся ситуации любая мелочь является важной.
  - Не-а,  - Витёк мотанул головой, - Но я знаю, где он тусуется.
   - И где? – зелёные глаза Мишина сверкнули надеждой.
   - В «Метле».
   - Что за «Метла»? – переспросил Мишин.
   - Ну «Метла», ночной клуб «Метелица», там ещё казино. Да «Шерри казино»…, - удивлённо объяснял непонятливому дядьке подросток.
   - Витя, ты что, ходишь по ночным клубам? – удивилась Ирина Сергеевна.
  - Ну был раз… Два… - виновато осёкся Виктор.
  - Так! Дома поговорим! – строго взглянула на сына мать.
  - Витя ты должен мне обязательно показать этого Кузю, - Михаил Михайлович вопросительно смотрел то на парня, то на его мать.
   - Ну, это…, - заюлил Витька, и его глаза округлились от страха.
   - Витя не бойся. Я не дам тебя в обиду. Ты только покажи мне этого Кузю, - упрашивал Михаил Михайлович.
   - Витя, не бойся. Покажи Михаилу Михайловичу этого Кузю, - в голосе матери послышался приказ.
   - Ну, ладно, - сдался Витька под двойным напором со стороны матери и её начальника, - Только давайте ещё с собой Фому прихватим.
   - Это Фомичёв что ли? – начал припоминать друзей-одноклассников сына Михаил.
   - Да, да. Ромка Фомичёв! Он тоже из нашего тусняка, - обрадованно закивал Витька, надеясь тем самым, что будет не один с эти здоровяком, который продолжал почему-то внушать парню неподдельный страх.

                *   *   *
    Машина Мишина Михаила Михайловича припарковалась к обочине у ночного клуба, так чтобы из неё было хорошо видно вход в заведение. Общительный и гиперактивный Ромка Фомичёв сидел на первом сидении, рядом с водителем, ёрзал, словно на иголках и стрекотал без умолку сорокой, совершенно не задумываясь о том, что говорил. В отличие от Витьки Тюнина, он совершенно не боялся здоровяка Михаила Михайловича, а напротив Мишин вызывал неподдельное уважение всей своей мощью.
   Михаил Михайлович пользовался болтливостью Фомичёва и старался выудить из наивного молодого собеседника как можно больше информации.
   - А, чем занимается этот Кузьминский?
   - Да, так… Всем помаленьку… Форцует… Травкой приторговывает… Деньги на счётчик даёт…
   - И вы травку курили? – удивлённо спросил Мишин.
   - Ну-у, т-ак… пробовали малость… - честно сознался наивный Ромка.
   Мишин вопросительно блеснул зелёными глазами.
   - Дядь Миш, ты не волнуйся, нам не понравилось, - сразу же стал оправдываться Ромка , - говно какое-то…
   - Так, значит, и Юра курил? – в голосе Мишина послышался суровый металлический оттенок.
   - Да не…, - Не замечая суровости, Ромка отвечал, - Миша, - Ромка осёкся, назвав Юру по кличке, - То есть Юрка не курил, ну… он курил, но совсем маленько, чуть-чуть… Ну, как-то так…, - Ромка покрутил рукой.
   - Ну хоть так-то… Если маленько…, - сыронизировал отец, а в душе такое признание его очень огорчило, -  «Мой сын наркоман», - закрутилось в голове, - «Ну ничего. Главное его найти. А уж с этой травкой разберёмся потом. Говорят, за границей есть хорошие клиники. Отправлю его туда от таких друзей подальше», - сверкнул зелёным взглядом на Романа.
   Витька сидел на заднем сидении, молчал, хлопая ресницами.
   - Роман, а ответь мне честно, как ты думаешь, почему Юрий дружил с эти Кузьминским? – расспрашивал Мишин.
   - Так это… Э-э-э … Модные шмотки Кузе доставал. Ну, там ещё хавчик вкусный… У тебя же, дядь Миш это… фирма… Кузя форцевал… Ромке денег давал. Надавал на целую тонну.
    - Но я всегда давал Юре деньги на карманные расходы, - оправдывался Михаил, - А ему, засранцу, мало всё было.       
    - Ха! Юрка перед тёлками как начнёт выпендриваться, так бабло швырял направо и налево, - ехидно ухмыльнулся Фома.
    - Надо же! – не переставал удивляться отец.
    - Они ещё, …это по бабам… - паренёк посмотрел на Юриного отца, типа, мол, говорить, не говорить, но слова как-то само собой, без задней мысли вылетели, - Э-э-э… Девушек снимали.
     - Как это? – светлые брови отца от удивления поползли вверх.
     - Ну, так. Сам-то Кузя не красавец, а Юрка симпотный. На него тёлки, э-э-э… девушки сами вешались. Типа Юрка как приманка был. Тем более Юрка всегда цивильный… Э-э-э… модный… При бабках…   
       - Да уж…, - Михаил от полученной информации ошарашенно затряс головой.
   - А, чё, дядь Мишь! Все так делают! Скажи Тюнь! – Фома повернулся назад к Витьке, - Правда?
   -Угу, - мотнул головой Тюнин, стыдливо пряча взор.
   - Вот ты говорил, что Юра с Кузьминских девушек снимали, - Мишин поражённый услышанным откровением, продолжал свои расспросы, - А дальше что?
    - Ну, дядя Миша, ну что ещё можно с бабой делать? – шестнадцати летний подросток удивлённо скривил рожицу, поражаясь недогадливости взрослого мужика.
      - А, чего? – Мишин специально разыгрывал из себя непонимающего простачка. 
     - Трахались они, - опять же без обиняков выпалил Фома.
     Глаза у Мишина округлились в очередной раз.
     - И где? – удивлённо спросил Михаил.
     - Да, Юрка говорил, что ездили к какому-то Маге, - по простому отвечал Ромка.
     - А это ещё кто такой? Кто за Мага? – насторожился Мишин.
     - А, хрен его знает? Какой-то кавказец. Я не разбираюсь. Не знаю. Я его никогда не видел. Юрка интересно рассказывал, как они на его хазе тёлок жарили. Хи-хи… Нас с Витьком туда не брали. Брали пару раз какому-то, это…, то же с Кавказа, но я плохо помню, потому что тогда напился в хлам… Короче ездили куда-то, но я не помню…
    - А Витя? – удивлённо спросил Михаил.
    - Ха! Витя! Витя ещё хуже был, ха-ха-ха...
     Ромка съехидничал и посмотрел в сторону Витьки, рассчитывая на его поддержку. Витя утвердительно кивну, но сразу же постарался перевести разговор в другое русло.
    - Кузя он хитрожопый. Он никому не показывал, где живёт. Если уж и приглашал, то к кому-то, только не к себе.
    Но эти слова Михаил Михайлович пропустил мимо ушей. Его полностью поглотила услышанная информация от Фомичёва.
     - Как это жарили? – глаза Юркиного отца от удивления округлялись всё больше и больше.
     - Ну это… - Ромка не находил слов, как бы по деликатнее объяснить ошарашенному Мишину.
      Михаил Михайлович отвернулся от собеседника и, поперхнувшись, закашлялся. И это всё его Юра, такой с виду чистый и наивный мальчик, которого отец до сих пор считал маленьким непорочным ребёнком, ничего не смыслящим в жизни. А он, оказывается, весь погряз в жутких непотребствах.
     - Рома, а если какая-нибудь зараза от этих публичных женщин? – Михаил с ужасом спросил, повернувшись к Фомичёву.
    - Да не… Они же с презиками, - наивно успокоил потрясённого папашу подросток.
    - С-с чем? – поражённый откровениями Миша опять начал кашлять.
    Тут только Ромка осознал, что наговорил много лишнего и пора делать ноги.
    - Дядя Миша, я это…, сбегаю, посмотрю…, может Кузя там…, - Ромка выскочил, хлопнул дверью и убежал.
    - Витя, скажи, всё это правда? – Михаил повернулся к заднему сидению и посмотрел на Тюнина с надеждой, что Роман многое навыдумывал.
    - А чё?! Всё так, - Витька честно смотрел в зелёные глаза Мишина.
    - Витя, а ты тоже это самое… - Миша несуразно махнул рукой.
    - Ну, было маленько, - сознался Витёк, покраснел, стыдливо отводя глаза.
    - Да уж… Опять маленько. Всё у вас маленько, - тяжело вздохнул Михаил Михайлович и обхватил голову.
    Услышанная правда о собственном сыне, сразила его окончательно. Из ступора Мишина вывел вернувшийся Фомичёв.
    - Кузи тама нету! – сходу выпалил Ромка, залезая в машину, - Он, наверное, в «Шаровне», шары катает. Поехали. Я знаю, где это.
   Михаил уже не обращал внимания на бесцеремонность Фомичёва, потому что был занят осмыслением полученной информации. Видно Ромке понравилось кататься на большой иномарке дяди Миши, и расшалившийся подросток воспринимал происходящее как игру, бойко командовал куда повернуть.
   Иномарка подкатила к кафе-биллиардной «Шаровня». Гиперактивный Фомичёв чуть ли не на ходу был готов выскочить из автомобиля.
   - Я мигом, смотаюсь, посмотрю, там ли Кузя.
   Витька, сидевший сзади, тоже заёрзал:
   - Я с ним.
   Михаил тупо посмотрел через лобовое стекло, как Тюнин побежал вслед за Фомичёвым. Он остался один в машине, сидел и думал.
   - «Что же пошло не так? Где, как он опустил своего любимого сына?»
    Всю свою жизнь Михаил с Еленой посвятили детям. Сначала двум дочкам, а уж когда родился долгожданный сын Юра, конечно ему. Старались дать сыну только к хорошее. Хотели вырастить из мальчика разносторонне развитую личность. Отец с сыном занимался спортом. Вместе ходили на природу, в походы. Всей семьёй ездили к морю и заграницу. Мать учила разным иностранным языкам, водила по музеям, театрам, концертам. Ребёнка записывали в различные секции, устроили в музыкальную школу. Юра научился неплохо играть на фортепьяно, стал подавать надежды. Отец даже купил дорогой рояль. А сыну оказалось всё это не нужно. Нужным стал какой-то Кузя с которым он обихаживал девок. Как же так получилось?
   - Дядь Миш! – Ромка открыл дверь, плюхаясь на сидение рядом с водителем, - Нет там Кузи. Но ты не расстраивайся. Мы его найдём, в натуре. Да Тюнь?
   - Ага! – мотнул головой Витёк.
   Михаил Михайлович осуждающе-обречённо покачал головой, тяжело вздохнул и повернул ключ зажигания.

                *   *   *
   Несколько дней от ребят не было никаких известий. Телефон издевательски молчал или звонил, как казалось Мишину, не по делу. Измученный ожиданием, Михаил не находил себе места. Куча вопросов вертелась в голове.
    - Кто этот, загадочный Максим Кузьминский? А этот кавказец Мага? Там ведь на Кавказе, что ни гора, то живёт какой-нибудь народ. Попробуй, разберись. И кто этот Мага? Больше похоже на кличку, но откуда это прозвище, от фамилии, от имени? Не понятно? Как найти совершенно незнакомых людей в огромном многомиллионном городе? Это равносильно поиску иголки в стоге сена, особенно если ни Кузи, ни Маги ты никогда в глаза не видел.
      Михаил начал самостоятельно поиски таинственного Макса. Он обратился к своим старым друзьям-силовикам, поднял прежние связи, но никто не знал кто такой Максим Кузьминский. Отчаяние овладело Михаилом. От такой безысходности всё валилось из рук, и только ещё работа спасала, заставляла как-то бороться с навалившейся бедой, да ещё чувство ответственности за тех людей, которые работали в его фирме. 
    Мишин считал себя виноватым в исчезновении сына. Ведь именно после скандала с отцом Юра ушёл из дома. Михаил клял себя, что не остановил неразумного ребёнка. Ведь он взрослый, умудрённый жизненным опытом человек, и повёлся на эмоции. Ох, если бы… Михаил готов был всё отдать за то мгновение, чтобы вернуть тот роковой момент и изменить тяжёлое событие. Однако жизнь не терпит сослагательного наклонения. Что произошло, то произошло.
    Дома постоянно плакала жена. Елена Аркадьевна осунулась от горя, красота её поблекла. Женщина вмиг постарела. Михаилу было больно на неё смотреть. Чувство вины только усиливалось. Находиться в доме становилось невыносимо. Чтобы как-то отвлечься, Мишин пытался уйти с головой в работу, однако это получалось плохо. Образ пропавшего сына не выходил из головы. Не хотелось верить в плохое.
    - Он жив, жив, – твердил Михаил.
    Неожиданно, на работе зазвонил телефон.
     - Михал Михалыч. Это я, Витя. Кузя здесь, в Метле, - заговорщически шептал голос на другом конце провода.
     Михаил, словно ошпаренный, сорвался с места, вскочил в машину и понёсся к ночному клубу. У входа ошивался Виктор.  К нему стремительно подошёл Мишин.
       - Пойдёмте, я покажу, но лучше бы он нас не видел, - всё так же таинственно шептал Витька.
        Из дверей выскочил Ромка, завертел по сторонам тощей шеей, увидал Тюнина и Мишина, и со всех ног бросился к ним.
        - Он сейчас выйдет! - громко, сходу выпалил Роман.
        - Чего ты орёшь, полоумный? – зло процедил сквозь зубы Витька, испуганно озираясь по сторонам.
        - Он сейчас выйдет…, - Ромка перешёл на шёпот.
        Троица спряталась за колонной.
        - Вон он, - почти что хором зашипели Тюнин и Фомичёв тыча пальцами в молодого человека в чёрной модной одежде и надвинутой на глазах кепке. – Ща тачку станет ловить. Он такой фраер, ездит только на тачках.
         - А вот это хорошо, что на тачках… - у Мишина в голове созревал план, - Спасибо вам ребятки. Вы поезжайте домой, а уж дальше я сам разберусь.
        Михаил быстро подошёл к автомобилю, сел, машинально надел тёмные очки, тронулся с места. В суете большого города никто не обращал на него внимания.
   Кузьминский стоял у края бордюра и махал рукой, пытаясь остановить машину, но они, как назло, а для кого и к счастью побегали мимо. Подъехал Мишин на своей красивой иномарке, притормозил.
   - Куда едем? – опуская стекло, спросил водитель голосующего парня.
   Кузьминскому страсть как захотелось прокатиться на такой крутой тачке. Мишин открыл дверь и посадил Максима рядом с собой.

                *   *   *
   Стемнело. Большая иномарка остановилась на заброшенном пустыре городской окраины, возле полуразрушенного строения какого-то разорившегося завода. Михаил выволок за шиворот связанное, безжизненное тело Кузьминского. Во время пути, сильным ударом Мишин оглушил своего пассажира, а затем, связав, привёз на пустынное место. Мише необходимо было узнать, что стало с его сыном. На подсознательном уровне, всем своим родительским нутром он чувствовал, что Кузьминский добровольно, сам, по-хорошему ничего не скажет, поэтому пришлось применить силу. 
   Михаил затащил бесчувственное тело под крышу строения, сунул Максу под нос флакон с нашатырём, который отыскал в своей автоаптечке. Парень застонал и начал приходить в себя, открыл глаза, некоторое время соображал, где он и что произошло, увидев могучую фигуру Мишина спросил:
   - Мужик, ты кто?
   - Говори, сволочь, куда Юру дел? – нетерпеливо со злостью спросил Михаил.
   - Какого Юру? Мужик, ты чё? – пока ещё туго соображая, недоумевал Кузя.
   Михаил не вытерпел, схватил парня за горло.
   - Признавайся, скотина, куда подевал моего сына, Юру?
   Тут только до Кузьминского стало доходить, кто этот здоровенный мужик, и в какую передрягу он вляпался.   Максим не на шутку испугался, но его поведение в противовес страху наоборот, как бы используя метод психологической защиты, стало нагловато-надменным.
   - Да, пошёл ты! Не знаю я никакого твоего сына! – начал дерзить Макс.
    - Ах, ты сука! - Михаил ударил парня по лицу, рассёк губу. Из раны засочилась кровь, - Говори, а не то убью!
    Мишин начинал терять терпение. Эмоции поглощали его с ног до головы. Он занёс свой мощный кулак над Кузьминским. Максим, увидев над собой свирепую, огромную фигуру мужика, сильно испугался и, не осознавая своё поведение, стал хамить ещё больше.
    - Пошёл ты, козёл! Не знаю я никакого твоего Юры! – на перекошенном от страха лице скривилась презрительная улыбка.
     - Знаешь, скотина, - Михаил сжал своей лапой хрупкое горло парня, - Юру Мишина ты хорошо знаешь. Говори, падла, что с ним?
      - А вот хрен тебе, золотая рыбка! Ха-ха-ха! – истерически засмеялся Кузьминский, подсознательно осознавая, что ему больше не жить, - Хрен тебе, а не сын! Х-ха-ха!
    Такая наглость подействовала на Мишина словно красная тряпка на быка. Больше не в силах себя сдерживать, он пнул Макса в живот. Парень взвизгнул, закашлялся и скрючился в баранку.
     - Не-ет, свинья, такая. Ты мне скажешь, куда моего Юрку дел? – зло процедил сквозь зубы Михаил и пнул связанного ещё раз, - Я тебя буду долго мучать, пока ты не скажешь.
     - Нет больше твоего Юрочки, козёл, нет! – заорал Кузя.
     - Как нет? – у Мишина похолодело всё внутри, - Как нет? Ты, сука, его убил? Признавайся! - свирепел отец.
     - Да не убивал я его! – орал Макс, - Не убивал?
     - Что же с ним, что? – Михаил тряс Максима, - Где же он?
     Он подхватил парня, словно пушинку, поставил перед собой и уставился ему прямо в глаз.
     - А ты поищи! Ха-ха-ха! – Кузьминский скривил окровавленное лицо.
      - Ах ты падла! Ты ещё издеваешься! – Мишин наотмашь ударил Кузьминского и выбил ему зуб.
          - А-а-а! Сука! – вскрикнул Максим, упал, выплёвывая зуб, - Продал я его!
         - Как продал? Кому продал? – ошарашенно захлопал зелёными глазами Михаил.
        Ему даже в голову не могло прийти, что человека можно запросто продать, как вещь, как какую-нибудь зверушку. Ошеломлённый отец пришёл в неистовство, схватил Кузьминского за грудки, затряс, как грущу.
        - Кому ты продал моего сына? Кому? Признавайся! А не то я твою подлую душонку вытрясу напрочь!
        Максим понимал, если он выдаст Магу, то его дружки могут запросто убить, при чём, жестоко, изуверски. Сам Мага всем хвастался, что он приверженец ваххабизма – пуританского течения в исламе, и не раз показывал кассеты с видео, где религиозные психопаты резали головы «неверным», при этом искренне восхищался чрезмерно жестокими казнями. Поэтому парень очень боялся таких людей, и знал, если он разозлит Магу, то какая же участь уготована и ему. Уж лучше иметь дело с этим здоровенным мужиком, чем с фанатиками-ваххабитами. Юркин папаша, наверное, только поколотит, пусть больно, до полусмерти, но оставит в живых, а эти фанатики не пощадят, прирежут, при том сделают это изуверски, открамсают голову и еще воткнут в глотку твой же отрезанный член. Такая участь совсем не прельщала Максима Кузьминского и он сознательно задирал своего мучителя.
       - Не помню! – сплёвывал кровь Макс.
       - Говори, сучий потрох! – свирепел Михаил.
       Нервы его не выдержали, и он своим огромным кулаком ударил Максима в висок. Парень дёрнулся и обмяк.
       - Твою же мать! Я, кажется, его убил! – выругался Михаил.
       Он потрогал его за шею, нащупал сонную артерию, пульса не ощущалось. Но, как ни странно, у Михаила не было никакого сожаления о содеянном. Была ненависть, и она быстро сменилась безразличием. Ведь именно этот негодяй повинен в исчезновении Юры. А что сейчас происходит с Юрой, никто не знает, может быть, его уже нет в живых. Куда его продали? Неужели на органы? И тогда выпотрошенное тело мальчика так же безжизненно валяется на каком-нибудь пустыре, как тело этого мерзавца Кузьминского.
       Надо было делать что-то с трупом. Мишин оглянулся по сторонам. Осветил тёмное помещение лучом карманного фонарика. Пучок света выхватил крышку канализационного люка. Михаил отодвинул тяжёлый чугунный круг, осветил чёрную дыру колодца.
      - Вот туда-то ты и отправишься, гад. Больше ты в своей никчемной жизни уже никого не продашь, - ехидно бурчал себе под нос Мишин.
     Словно пушинку, великан Михаил Михайлович подхватил тощее тело Кузьминского и сбросил в чёрную глотку колодца. 
     - Буль, - донёсся звук из глубины.
     Михаил отряхнул руки и постарался поскорей убраться отсюда.

                *   *   *
   Выпал первый снег. Холодные снежинки пытались прикрыть своей девственной белизной грязь замызганных городских улиц. Однако тепло ещё не собиралось уходить насовсем. Снег растаял, добавив чёрной слякоти на дорогах и тротуарах.
   Такая неопределённая погода всегда приносила с собой простуду. Народ бежал и кашлял, распространяя вокруг себя заразные бациллы. Хлюпали носы, слезились воспалённые глаза. Межсезонное ОРВИ расправило вирусные крылья и обволокло мегаполис. 
    Михаил Михайлович стоял у окна своего рабочего кабинета и смотрел на серый день, пасмурный и неуютный. На душе скребли кошки. О сыне Юре до сих пор ничего не было известно. Ну и какого в том толку, что подали заявление в милицию. По лицу дежурного лейтенанта, принимающего заявление, было понятно – никто ни кого искать не будет.
  - Вы видите, что творится…, - виновато оправдывался милиционер за происходящий в обществе бардак, регистрируя официальную бумагу от родителей.
     Мишин понял, искать сына придётся самому, и полагаться только на собственные силы.
     Михаил стоял, смотрел из окна офиса на уличную суету, на несущиеся по мокрому асфальту автомобили, на людей, бегущих куда-то и поглощённых только своими проблемами.  Отцовское сердце сжалось от безысходной тоски. Его любимца, его надежду, продолжателя рода больше не было с семьёй. Ну и что, что Михаил уже дедушка, у него есть внучки, а сын-то у него один, и его продал, как вещь, какой-то негодяй, вот так взял и продал за какую-то смехотворную сумму. От такой мысли становилось ещё тяжелее и горше. 
   Михаил по-своему жестоко расправился с негодяем Максом. Любой отец на его месте, наверное, так бы поступил, и ему было совершенно безразлично, что могут найти труп Кузьминского, и его как свершившего тяжкое преступление  привлекут к строгой ответственности. Но Михаила, как ни странно, убийство виновника исчезновения сына заботило меньше всех – главное отыскать Юру. О том, как он поступил с Максом, совесть не мучала, наоборот, когда перед газами возникало наглое лицо Кузьминского, буря негодования вскипала в душе, появлялась необузданная злоба на этого человека.
   Михаил отошёл от окна, сел за стол, чтобы прогнать тяжкие думы, успокоиться, постарался вникнуть в работу. В кабинет заходили секретарша, приносила какие-то бумаги,  он, как начальник, ставил подпись. Появлялись другие сотрудники. Он давал указания. Действия свершались, словно на автомате. Навязчивые мысли о сыне не исчезали, а наоборот, усиливались. И опять перед глазами всплывала надменная рожа этого Кузьминского, его скептически  презренная улыбочка, звучал надменный голос: «Нет твоего Юрочки, нет!»
    Михаил встал и снова подошёл к окну, который раз прокручивал в голове свою прошлую жизнь, пытаясь хотя бы там, в прошлом, найти подсказку для дальнейших действий. Найти ответ на вопрос: «Что в его жизни пошло не так?»
    Михаил вспоминал воинскую службу, себя лейтенантом полевого узла связи при Генштабе, свою женитьбу, затем, как уже, будучи майором, с супругой работали в посольстве одной из западноевропейских стран, как после рождения двух дочек, наконец-то на свет появился долгожданный сын, которого Михаил назвал в честь своего друга, погибшего при весьма таинственных обстоятельствах. Всё складывалось красиво и замечательно. Казалось, вот оно счастье – живи и радуйся.
     Затем в стране подул ветер перемен. Сверху раздались призывы к новому "мЫшленью". Власти разрешили заниматься предпринимательством. Михаил попытался поймать удачу за хвост и как всегда успешно. Не зря все знакомые про него говорили: «Мишке всегда везёт! Родился в рубашке с золотой ложечкой во рту».
     Используя свои наработанные за границей связи, он одним из первых, создал фирму по поставкам товаров из-за рубежа. Судьба и тут широко улыбалась Мишину во все свои тридцать два зуба.  Казалось, всё складывалось хорошо. Успешный бизнес расширяется. Красавица, умница жена. Старшие дочери удачно вышли замуж, родили своих дочерей. Внучки получились премилые девчушки, похожие на ангелочков. Жалко только парней мало. Один сын – наследник растёт. Но, зато какой… Спортсмен-красавец, знает несколько языков, играет на музыкальных инструментах…
      И вот на тебе. Не буди Лихо покуда оно тихо, а оно тут, как тут, Юра пропал. Судьба куснула, да так больно, словно бешеная собака. Никогда Михаил не получал такого удара ниже пояса.
   На некоторое время такой фатальный пинок напрочь обезоружил, выбил из жизненной колеи. Опустились руки. Но не таков был Михаил Михайлович. Все страшные мысли он старался гнать прочь и верил: «Юрка жив!» Однако, что делать дальше не знал.
  Михаил пробовал выяснить по своим каналам, кто такой Мага, но никто не знал. Как хоть он выглядел, тоже никто не знал. Вот и получается: «Никто, ничего не знает!» Какой-то заколдованный круг. Будто кто-то взял и сгладил их счастливое семейство. Сыграл какой-то тяжкий рок. Куда и к кому не обращались, слышали сожаления, соболезнования и никакой помощи. Как будто все сговорились. Всюду вырастала стена отчуждения. Можно было подумать, что люди даже радуются несчастью Мишиных, злословили между собой: «За всё надо платить!»
  Михаил приезжал туда, где последний раз Юра встречался с Кузьминским. Пытался ещё раз проделать, тот путь по которому, как казалось отцу, проходил его сын, и… ничего, ни одной зацепки. Злодейка-судьба, которая всегда благоволила, теперь, как назло отвернулась и издевалась смеясь.
   Михаил регулярно интересовался в милиции, как продвигаются дела по поиску сына, там только пожимали плечами, мол, ищем, но пока безрезультатно. От таких слов ему хотелось взорваться, накричать, устроить грандиозный скандал, даже ударить, но Михаил брал себя в рук и терпел. Он выбегал из отделения, садился в машину, уезжал куда подальше, как правило, на окраину, в лес. Там запирался в машине и орал благим матом. Или Михаил уходил в спортзал, где до остервенения колотил боксёрскую грушу, выпуская накопившийся пар проблем. Всё это он делал для того, чтобы не сорваться на близких и подчинённых. 

                *   *   *
    Убегали последние недели осени, на ходу стремительно превращаясь в зиму. Всюду уже лежал постоянно выпавший снег. С каждым укорачивающимся днём становилось холодней. Пасмурное небо отчего-то обиженно насупилось, неласково взирало сверху на припорошенную, окоченелую землю. Свинцовые тучи надолго спрятали солнце, как самую неимоверно значимую драгоценность, сутками не показывая его людям и зверушкам, делая светило секретным и, может, поэтому недоступным. Оголённая природа замерла, съёжилась, припасаясь к долгой спячке.
    Жизнь семьи Мишиных с момента пропажи сына тянулась уныло и безрадостно. Елена Аркадьевна поначалу замкнулась в себе, с мужем почти не разговаривала. От такого молчания Михаил Михайлович постоянно ощущал чувство вины, ведь именно после его скандала с сыном, обиженный парень ушёл из дома и пропал. Поэтому великан Мишин, как нашкодивший юнец,  каждое утро старался по быстрей сбежать из дома. Он постоянно засиживался допоздна в рабочем офисе, даже по выходным. 
     Наступило очередное хмурое не то ещё позднеосеннее, не то уже раннезимнее серое утро. Михаил вышел из квартиры, вызвал лифт. На выходе из подъезда дома механически подошёл к стене с почтовыми ячейками. Из узенькой прорези железного ящика Мишиных топорщились который день не вынутые газеты. Супруги, погружённые в свои размышления, последнее время, проходили мимо, не всегда забирали корреспонденцию. Михаил достал ключ, с шумом отпер металлическую дверцу, вытащил накопившуюся пачку газет и, не просматривая, швырнул в дорогой кожаный дипломат.
      Во второй половине дня Мишин вспомнил про почту. Вытащил пачку газет из дипломата, бросил на стол, начал перебирать. Из одной сложенной газеты выпало письмо. Михаил  обратил внимание на не совсем стандартный конверт бледного серо-голубого цвета. Письмо явно пришло из заграницы, но оформлено так хитро, что было невозможно определит страну отправителя. Он вскрыл конверт, достал свёрнутый вдвое листок и обомлел. С листка смотрел Юркин чёрно-белый, графический портрет, и только глаза вырисованные зелёным цветом с жёлто-красными лучиками выглядели, словно живые и очень печально. У Михаила бешено заколотилось сердце, от волнения затряслись руки. Во рту пересохло. Он сглотнул. В сознание неожиданно ворвалось какое-то непонятное дежавю, появилось уже пережитые много лет назад ощущения.
   - Не может быть…, - прошептал Миша, - Он же умер. Но как?.. Как он это сделал?
  Мишин то близко подносил к глазам листок с рисунком, то удалял, стараясь понять, что бы всё это значило, трясущимися руками полез в письменный стол, принялся лихорадочно рыться по всем ящикам и вынул деревянную застеклённую рамку, стряхнул рукой пыль, положил рядом с полученным портретом. В рамке был точно такой же зеленоглазый с жёлто-коричневыми чёрточками чёрно-белый рисунок, выполненный простым карандашом, только это был портрет его, Михаила в молодости.
    Этот портрет когда-то, очень давно, нарисовал его друг и однофамилец Юрка Мишин, который погиб при не выясненных обстоятельствах. Михаилу рисунок так сильно понравился, что лично изготовил рамку для портрета. Рисунок в рамке долго висел в квартире, но когда друг Юрка погиб, Миша снял портрет, потому что он пробуждал ненужные тяжёлые воспоминания. Чтобы не хранить его дома, отнёс на работу и спрятал  в письменном столе. И вот теперь портрет понадобился. Миша смотрел, сравнивал, но эти сравнения никак не укладывались в голове.
   - Это мог нарисовать только Юрка. Это его стиль.
   Миша внимательно разглядывал на рисунке печальное лицо сына, еле касаясь пальцами, водил по губам, глазам, волосам.
   - Как он только мог это сделать? – удивлялся Михаил, - Если совместить оба портрета, то они изумительно совпадают, только это мой, а это сына. Мистика какая-то? Чертовщина! Неужели он всё так хорошо запомнил?
   Михаил ещё долго рассматривал портрет, до боли всматривался в такие родные сыновьи глаза. Вдруг, то ли от напряжения, то ли по воле неизвестных сил, вспыхнуло неожиданное видение. Изображение сына шевельнулось.
   - Папа, спаси меня! – отчётливо прозвучал Юрин голос, а из зелёного глаза выкатилась крохотная слезинка и быстро побежала по нарисованной щеке.
   Михаил вздрогну.
   - Юра! Юра! Сынок! – чуть не закричал отец, - Мальчик мой, я здесь, я спасу тебя!
   - Что-то случилось? Михаил Михайлович! – испуганно заглянула в кабинет секретарша.
   - Нет! Нет! Всё в порядке! – быстро, как бы извиняясь, ответил Мишин.
    Он всегда стараясь контролировать эмоции, особенно при подчинённых.
   Секретарша закрыла за собой дверь.
    - Я начинаю сходить с ума, - прошептал Михаил, ещё раз потрогав то место, где прокатилась слезинка. Бумага оставалась сухой. Измученный отец,  обхватив голову руками, - Мне начинает мерещиться, уже чёрт знает что.
    Михаил в который раз принялся внимательно рассматривать листок с рисунком. На обратной стороне в углу, мелко было написано по-английски «Зэ блю ислзнд».
    - Нет сомнений, это его почерк, ровный, красивый, - прошептал Михаил, вытирая рукой испарины со лба, - Значит Юрка жив, и он знает, где его сын. Но где ты Юрок? Так Мишин называл своего друга Юрку, в честь которого назвал своего сына, - Одно радует, сын жив, а это самое главное, - рассуждал Мишин вслух, разговаривая сам с собой, - Тут замешан какой-то секрет, поэтому срочно необходимо найти сослуживцев отца, потому что Юрок служил в его ведомстве. Значит они на этом острове. Но что это за остров? Где он находится? Как туда попасть? Вот что следует выяснить.

                *    *    *
      Михаил не ожидал такого подарка судьбы. В старой записной книжке покойного отца Михаил отыскал телефон его  сослуживца, полковника в отставке Красильникова. Обычно отец держал все важные номера в голове, а тут, как специально, судьба смилостивилась, прислала подарок. В записной книжке была простая запись: «п-к Красилн.» и напротив - ряд цифр. Михаил, не раздумывая позвонил и спросил у него про Голубой остров. Услышав про остров, полковник, на удивление быстро согласился встретиться, и как  опытный оперативник, предложил это сделать в одном из многочисленных городских парков. Как ни странно, существует постулат, не хочешь привлекать внимание – делай это на глазах у всех. 
       Два офицера в отставке, майор и полковник, неспешно прохаживались по аллее и мирно беседовали. Для всех прогуливающихся посетителей парка это были старичок и мужчина средних лет.
       В этот день хмурое небо смилостивилось, нехотя раздвинуло занавес из облаков и показало людям долгожданное солнце. Яркие лучики солнечными зайчиками, резвясь, запрыгали на снегу, дабы перед этим обильно шёл снегопад, отчего деревья, кусты и вся округа преобразились, принарядившись в пушистые зимние одежды. Снег небрежно навалился с небес и мохнатыми шапками нахлобучился на ветки, прикрывая их чёрную наготу от чего те прогнулись, и вся аллея превратилась в сказочную галерею, по которой с удовольствием бегала радостная ребятня.
        Редкие мелкие изголодавшие пташки, недовольно попискивая, порхали среди запорошённых деревьев и кустов, искали пропитание. Серая белка с рыжим пушистым хвостом, резкими порывистыми движениями скакала по стволу вверх-вниз, выпрашивая еду у прогуливающихся в парке горожан. Некоторые прохожие протягивали зверьку на ладошке семечки или крошки. Белка не пугаясь, хватала корм с руки и, взмахнув пушистым хвостиком, взлетала вверх на дерево, там, в безопасности лакомилась, но съев угощение, спускалась и начинала клянчить вновь.
     Желтогрудые синички храбро садились на раскрытую ладонь, клевали предлагаемую еду. Некоторые бабушки и дедушки специально приходили с детишками, чтобы покормить живность, тем самым поддержать пташек и зверушек в нелёгкий для них голодный период, а внучатам преподать урок доброты.
     Лёгкий морозец бодрил, пощипывая носы, щёки и уши. Детвора восторженно резвилась, бегая по девственно чистым дорожкам, на некоторых тротуарах с визгом раскатывая ледянку. Под ногами похрустывал снег. Природа решила похвастаться зимней красотой, похожей на сказку.
     В этой красоте майор Мишин и полковник Красильников не спеша шли по зимней аллее, мирно беседовали.
     - Идея создания Голубого острова принадлежала твоему отцу, генералу Мишину, - рассказывал Красильников, - И не малую роль здесь сыграл твой однофамилец, майор Юрий Мишин.
    - Но ведь Юрка погиб, - недоумевающе с горечью безвозвратной утраты уточнил Миша.
    - Это очередной отвлекающий ход. Уж позволь, пожалуйста, не раскрывать все детали, - поправил полковник  с чуть заметным налётом иронии в голосе.
    - Да, да, конечно. Но, значит, отец знал, что Юрка жив? – не унимаясь, расспрашивал Михаил.
    - Выходит так, но уж больно задача стояла щекотливая и грандиозная, - спокойно рассказывал Красильников, - Поэтому секретность соблюдалась наистрожайшая.
    - Значит, Голубой остров существует? – Михаилу хотелось поскорее узнать про  заветное место заточения сына, но приходилось сдерживать порывы и не форсировать события.
    - Да существует, и я про него больше ничего не могу тебе сказать. Я пошёл тебе на встречу, лишь в память о твоём отце, и потому как удачно, вы, два Мишиных, провернули одну очень интересную, но архи важную для нас операцию, - Красильников одобряюще взглянул на Михаила и улыбнулся, - Ты же сам был связным между нами и Юрием Мишиным.
    - Да, да. Это Юрка всё придумал. Я помню, как он хладнокровно застрелил этого старика-эсесовца. Растёкшиеся мозги этого дедульки до сих пор стоят у меня перед глазами, а Юрке хоть бы хны…, - Михаил брезгливо поморщился, Бр-р!
     - Служба у нас такая. Иногда приходится стрелять, - тихо вздохнул полковник.
     - Но у меня пропал сын, - Михаил больше не мог терпеть и перешёл к делу.
     - Я в курсе, - серьёзно ответил полковник.
     - Он, наверное, на этом острове. Вот что я получил, - Мишин достал конверт.
       Полковник внимательно осмотрел конверт, рисунок. Его брови приподнялись еле заметно на секунду вверх, выражая не то удивление, не то радость. Полковник ещё раз пристально рассмотрел конверт, при этом едва заметное чувство облегчения мелькало на суровом лице: «Наконец-то объявился», и вернул драгоценное послание Михаилу.
       - Письмо шло через Сингапур и Ближний Восток. Наш «Жигало» горазд на выдумку, - усмехнулся полковник, - Молодец, браво, как всегда на высоте, - и про себя подумал, - «Этим самым он выходит на связь со мной. До чего же хитёр, шельмец, и дьявольски беспринципен в достижении цели. Непременно нужно использовать этот шанс. Возможно, другого не предвидится».
      Лицо полковника снова сделалось совершенно спокойным и нарочито безучастным.
       - Кто такой Жигало? – удивлённо с юношеской наивностью спросил Мишин.
       - Это оперативная кличка твоего тёзки, - уточнил полковник, - Ну да ладно. Я и так тебе лишнего наговорил. Но я уверен в твоей надёжности. За этими сведениями наши коллеги из зарубежных разведок прилично бы заплатили, но я всегда отвечаю словами таможенника Верещагина из фильма «Белое солнце пустыни»: «Я мзду не беру, мне за державу обидно». Помнишь, наверное? – и взглянул на Михаила.
       - Угу, - согласительно кивнул собеседник.
       А полковник продолжал говорить:
        - Особенно сейчас с этими губительными перестроечными переменами, которые творит высшее руководство. Всё предательски сдаётся в угоду того, чтобы понравиться Западу. Как бездарно рушатся наработанные с таким трудом, десятилетиями наши позиции по всем фронтам. Лишь бы только получить своё место в этом цивилизованном вертепе! А оно нам надо? Они же при любой маломальской возможности нас всё равно объегорят. Они, цивилизованные, признают только своих, цивилизованных, и живут своим междусобойчиком, а мы им нужны только поскольку, постольку, как рынок сбыта и источник сырья. Никогда, слышишь, майор, никогда, они нас своими не признают! Вот помяни мои слова. Мы всегда для них останемся дикими варварами! Поэтому мне пришлось все документы по твоему тёзке изъять и надёжно спрятать. Пусть ищут. Больше такого человека нет на белом свете. Ну, да не будем о грустном, - полковник тяжело вздохнул, - Время всё расставит по местам. Кто прав, кто виноват. Вернёмся к рисунку. Этим рисунком наш агент показал, что твой сын жив и находится под его защитой.
        - Что мне делать, товарищ полковника? – в голосе Михаила послышались нотки отчаяния.
        - Я тебе подскажу, где этот остров находится, а там уж ты решай сам, как туда попасть. Ты с супругой работал в МИДе. Поднимите давние связи, может, найдёте того, кто сможет помочь туда попасть, - посоветовал Красильников, - Так и быть, я подскажу тебе к какому человечку там обратиться. Но запомни, до места ты будешь добираться сам.
       - Я готов товарищ полковник! – Михаил по инерции вытянулся по стойке смирно.
      Двое ещё долго гуляли и разговаривали. День уходил. Стало темнеть. Зажглись фонари. Снова тихо пошёл снег. Зима вступала в свои права, уверенно наводила свои порядки. Приказывала слугам морозить и вьюжить.

                *   *   *
     Пропажа сына обрушилась большим горем, довольно сильно измотало Елену Аркадьевну. Она, как мать извелась, похудела, осунулась. Лицо побледнело, под глазами появились тёмные тени. В волосах засеребрились седые пряди. Но Елена Аркадьевна была сильной, волевой женщиной. Наперекор злой молве быстро взяла себя в руки и с удвоенной силой продолжала следить за внешностью, оставалась, как и прежде изящной, шикарной женщиной. В этой печали она больше походила на прекрасную Мадонну, оплакивающую безвременную потерю единственного, любимого сына.
     Чтобы как-то отвлечься и с достоинством держаться, Елена Аркадьевна на должном уровне вела домашнее хозяйство, оставалась образцовой женой, матерью, бабушкой. Она внимательно следила не только за собой, но и за внешним видом мужа.
     Одетый с иголочки, отутюженный и элегантный Михаил Михайлович по утрам отправлялся на службу. Это был своего рода сигнал всем добрым знакомым и заклятым друзьям: «На зло всем неурядицам, семейство Мишиных живёт, и сдаваться не собирается». 
   А для Михаила, после встречи с полковником Красильниковым замаячил слабый огонёк надежды. Появилась новая цель, как попасть на этот пресловутый Голубой остров. Мишин понял, что этот таинственный остров находится где-то в Юго-Восточной Азии и ехать нужно именно туда. И тут ему пришла неожиданная мысль: «Хорошо бы всю поездку обставить, как обычную командировку по коммерческим делам фирмы».
   Однако у Михаила появилось, какое-то непонятное суеверие – раньше времени никому ничего не рассказывать, иначе удача может отвернуться и тогда всё пропало, Юру уже не спасти.
    Дома Михаил расспрашивал жену, разыгрывая перед ней настоящую сцену наивного простачка.
     - Леночка, ты не помнишь, с тобой учились…, как их…, дай памяти…, Алла Ли и Сергей Цой. Они, по-моему, корейцы? Наши советские корейцы. Да? Они ещё потом поженились. Они работают теперь в нашем полпредстве…, где-то там…, в Юго-Восточной Азии. Так, Леночка?
  - Конечно, помню, - ответила Елена Аркадьевна и насторожилась. Ты сам прекрасно их знаешь. Они не раз у нас были в гостях, да и мы к ним не единожды захаживали.
  - Да, да! Конечно, как же я забыл, - наигранно заулыбался Михаил, искусственно растягивая губы.
  - Миша, ты это к чему? – голос Елены дрогнул.
  - Вот хочу дело новое начать, - Михаил старался выглядеть спокойным, - Не только европейские товары продавать на нашем рынке, но и азиатские. Ты же знаешь, там, в Азии эти страны, их ещё называют «азиатскими драконами». Они выпускают качественную и недорогую электронику, которая имеет у нас огромный спрос. У тебя же в МИДе сохранились связи? Ты мне поможешь? – лицо Миши вопросительно вытянулось.
  - Миша, ты что-то от меня скрываешь? – неожиданно спросила Елена.
   Она на подсознательном уровне почувствовала, как её муж, с которым вместе прожили не один десяток лет, и научились понимать друг друга с полуслова, с полувзгляда, скрывает от неё какую-то очень важную тайну. Материнское сердце взволнованно застучало, и внутренний голос подсказывал: «Миша что-то узнал о сыне и не хочет говорить».
  - Ну что ты, Леночка? Что я могу от тебя скрывать, - виновато опустил зелёные глаза муж.
  - Миша, не обманывай меня. Это связано с Юрой? Правда? Ответь мне, - Елена заглянула в изумрудные глаза супруга.
  Миша отвернулся и промолчал.
   - Я поняла. Ты боишься мне говорить, чтобы не сглазить. Я всё понимаю. Сама стала чересчур суеверной, - Лена обняла Мишу, - Если не хочешь не говори, ты просто моргни, - Ленины большие ресницы крыльями бабочки взметнулись вверх и серо голубые глаза полные надежды и слёз смотрели на мужа.
  Миша моргнул.
  - Мишенька, - Лена прижалась к широкой груди, - Я всё сделаю, только найди его. Найди нашего мальчика.

                Вторая часть

    Юра постепенно начал приходить в себя, но пока ещё с трудом осознавал то, что с ним приключилось. Голова раскалывалась, гудела, будто со страшного перепоя и соображала с трудом. Мысли путались. В сознании отрывочно всплывали картинки беспрестанной езды, похожей не то на явь, не то на сон. Словно кадры плохого кино мелькали обрывки непонятных сюжетов с какими-то личностями, говорящих на незнакомом языке, каких-то многочисленных пересадок. В голове творилась полнейшая сумятица: люди, машины, самолёты, катера, и всё это сохранялось в памяти смазано, затуманено.
    В Юриной памяти всплывали обрывки того, как его чем-то пичкали на протяжении всей поездки. Он пытался сопротивляться. Однако его не били, а только заламывали руки, что-то вливали в рот, зажимая нос, заставляли глотать. После этого он впадал в беспамятство. Когда приходил в сознание, перед глазами снова мелькала дорога, новые люди, дорога, бесконечная дорога…
    И вот последнее видение. Парень совершенно раздет. Его тщательно моют, потом неодетого куда-то ведут, кладут на какое-то сооружение, привязывают и оставляют одного. Юра на некоторое время отключается. Но вот чувства возвращаются. Он с трудом пытается осознать, что это было? Память тяжело и нехотя восстанавливается. 
    Яркий свет помещения медленно приводил в чувство. Юра пытается пошевелиться. Тело жёстко зафиксировано ремнями на несуразном кресле, похожее скорей всего на какое-то специализированное, медицинское. Юра ощущает свою неестественную позу – ноги выше головы и широко раздвинуты. И вдруг, о боже, он понимает, что совершенно голый.  Неимоверный стыд вспыхивает внутри. Всего поглощает чувство неловкости. Юра пытается высвободиться, но он так крепко связан, что нет возможности пошевелиться и прикрыть свою наготу, даже голова зафиксирована намертво.
    «Что со мной будут делать?» - холодок ужаса пробежался по спине.
     Паника захлестнула ум. Зрачки расширились. Страх удушающе подкатился к горлу.
    - У-у-у…, - отчаяние то ли плачем, то ли воем вырвалось из груди, - Неужели я пленник?
    Слёзы побежали по щеке, но руки подогнули под туловище и крепко привязали, поэтому невозможно было смахнуть эту предательскую сырость. Неожиданно Юра вспомнил нудные, как ему тогда казалось, наставления отца
    -  «Ты чего нюни распустил? Ты мужик или нет? Давай соберись! Из любого, даже безвыходного положения, может найтись выход!» - всегда поучал отец, когда они занимались спортом или были в походе, где Юра уставал, падал без сил, его юношеское нутро восставало, и он начинал бунтовать, а отец заставлял двигаться дальше.
    Юра возмущался всеми фибрами своей мятежной души и порой даже готов был «убить» родного папашу, но отец мало обращал внимания на стенания сына, а лишь, уверенный в своей правоте продолжал поучать:
    - Если не можешь понять, в чём твоя проблема, постарайся всё как следует вспомнить и досконально проанализировать патовую ситуацию. Найти и понять источник своих проблем, вот что важно.
   Однако Юра причиной всех своих бед и не удач видел в отце. Ему больше всего на свете хотелось свободы и самостоятельности, а самое главное – избавиться от этих «тупых» поучений, которые воспринимались в штыки.  И вот сейчас, как ни когда пригодились эти отцовские поучения.
    Юра вспомнил скандал с отцом, вспомнил, как убежал из дома, как встретил Кузю, Тюню и Фому.  Потом вспомнил, как Макс потащил его к себе «на хату». Молодая память цепко вытаскивала из потаённых уголков сюжеты о том, что Юрка сидит в кресле, смотрит видик с концертом «Квин», поёт их песни, пьёт чай, жуёт печенье и, вдруг провал, пустота, черно. Паренёк ещё раз «отмотал» вспоминание назад, и, вдруг его осенило:
    - Сука! – не удержался Юрка, - Этот козёл мне чего-то подсунул! Вот почему я здесь. Убью сволочь такую! – слепая ярость охватила всё естество парня и до боли сжалась в кулаках.
   Юрий не знал, что его обидчик догнивает в канализационном колодце какого-то заброшенного завода на краю города.

                *    *    *

    Ругая Кузьминского, на чём свет стоит, Юра не заметил, как дверь распахнулась, и в комнату вошло какие то люди. Из-за своего неудобного положения парень не смог как следует рассмотреть появившихся личностей. Тело скованно, голова не поворачивается. Юра поначалу запаниковал, от того что был голым и привязанным, неуютно себя чувствовать в таком непотребном виде перед незнакомыми людьми в непонятной обстановке. Неопределённость пугала до дрожи в конечностях. Зрачки опять расширились от охватившего ужаса. Однако, усилием воли и вспомнив наставления отца, Юра мысленно дал себе команду успокоиться. Он постарался прислушаться к разговору вошедших незнакомцев. Те говорили по-английски. Благодаря занятиям с матерью Юра довольно сносно знал английский, причём английский классический и английский американский.
     - Вот этот экземпляр, босс.
     - Очень хорошо.
     - Я думаю, этот тип может принести неплохую выгоду.
     - Да, да, на этом экземпляре можно хорошо заработать.
     - О, йес, бьютифол!
     - Посмотри, босс, какие у него выразительные зелёные глаза!
     - А какие пушистые ресницы, совершенно женские!
    Один из присутствующих подошёл к привязанному парню и нагнулся над его лицом. Только теперь Юра смог подробно разглядеть одного из вошедших людей. Над ним склонился человек южно-азиатской внешности. Неожиданно азиат  грубо схватил Юру за лицо и с усилием сжал щёки заставляя раскрыть рот. Юра стало больно, он разжал челюсти. Азиат бесцеремонно запустил пальцы в рот парню и легонько ударил Юру по щеке, заставляя этим жестом максимально расслабиться и шире раздвинуть челюсти.
        - Босс, посмотри, какие зубы, - сказал азиат, при этом нагло возил пальцами в Юркиной ротовой полости, - Какой приятный язычок, - заохал от удовольствия азиат.   
       Он беззастенчиво елозил в Юркином рту, доставая аж до глотки. Юрке сделалось брезгливо и противно. Он поперхнулся, появились рвотные позывы и на глаза навернулись слёзы. Парень замычал. Азиат вынул пальцы, сырые от слюны и, причмокивая с удовольствием облизал.
        - Босс, может поставить роторасширители. Опробуешь? Молодой, нетронутый.
        - Ноу! – послышался резкий отказ.
        - Падла! Сука! – процедил Юра и презрительно попытался сплюнуть, но так как голова была жёстко зафиксирована, слюна упала на лицо.
        - Мальчик умеет ругаться, - раздался презрительный смешок, - Ну ничего, сейчас мы его успокоим.
        Кресло неожиданно пришло в движение. Голова опустилась ещё  ниже, а ноги поднялись выше и раздвинулись намного шире, так что поза получилась несуразно неестественной. Она оказалась неимоверно неудобной и чересчур бесстыдной, но, теперь Юра мог увидеть своих мучителей полностью. Их было трое. Двое европейцев и один азиат. Все в белых летних костюмах. Азиат и один из европейцев были молоды, а второй европеец постарше, но выглядел моложаво и элегантно, держался важно, с большим достоинством. Видно он и был боссом. И действительно, те двое слушали босса и старались особо не прекословить.
        - Босс, мистер Гавин будет очень доволен, - сказал молодой белый.
        - Хм, - презрительно усмехнулся босс при упоминании имени Гавин, - Я сам решу, что делать с этим мальчишкой.
        Босс подошёл к раскоряченному в неимоверной позе парню, провел указательным пальцем вокруг Юркиного обнажённого пупка, затем покрутил тем же пальцем волосы на лобке и спустился вниз к ягодице, легонько хлопнув ладонью по напрягшейся мышце. Юрка вздрогнул, не на шутку испугался, постарался отстраниться, но намертво привязанное тело не слушалось, только ягодичные мускулы предательски сжались.
        - Смотри, Кьет, какой он сексуальный, - засмеялся второй белый, обращаясь к азиату.
        - Ах, ах, ах! Замечательный экземпляр, - азиат зацокал от удовольствия, - Правда, Робби, он очень хорош!
        От того, что главарь так нагло проделал с ним, Юра испугался. Вдруг его сейчас изнасилуют? От такой мысли сделалось совсем дурно и из груди произвольно вырвалось:
          - Не надо! Не надо! Я не хочу! – заплакал Юра.
          - Замолчали, вы идиоты! – рявкнул на своих подельников босс.
          Кьен и Робби замолчали.
          - Кто он? – повелительно спросил хозяин.
          - Кажется русский, - подобострастно ответил азиат.
          - Ты говоришь по-английски? – спросил босс перепуганного пленника.
          - Да…, - хмыкая, ответил парень.
          - Откуда ты? – продолжал расспросы босс.
          Юра, всхлипывая, отвечал. Парню действительно было страшно. А начальник ходил вокруг, внимательно рассматривал его как какую-то экзотическую зверушку и всё расспрашивал, про самого Юру и, почему-то про его родителей, хотя, казалось бы, какое ему дело было этому иностранцу до того, как завали отца и мать паренька и чем они занимались.
          - Говоришь тебя Юрием звать? – задумчиво переспросил босс, - По-английски значит Джордж. Я буду звать тебя Джорджи. Ты понял, бой? – железные нотки, не требующие возражения, прозвучали в голосе босса. 
          - Да…, - промямлил плачущий Юра.
          - А его звать как тебя, правда, босс? Гы, гы, гы! – прозубоскалил Роб.
          Шеф сверкнул на Робби металлическим безжалостным взглядом своих серо-голубых глаз. Роб поперхнулся, замолчал и виновато вжал голову в плечи.
         - Парня отвязать и доставить ко мне в апартаменты, - прозвучал громко приказ шефа.
         - Но, босс, мистер Гавин… - попытался возразить Роб.
         Свирепо-людоедский взгляд начальника заткнул Роба на полуслове.
         - Слушаюсь хозяин, - склонился в рабском поклоне хитрый Кьен, лукаво взглянув исподлобья на Роба.

                *    *    *
       Юру нарядили в светленький лёгкий льняной костюмчик, состоящий из рубашки с короткими рукавами и такими же коротенькими шортиками, немедленно доставили, словно какую-нибудь дорогую вещь в большой коттедж начальника. 
    Дом в стиле модерн на морском берегу оказался превосходным во всех отношениях строением. Парень сидел на широком кожаном диване и смотрел в огромное окно, простирающееся во всю длину белой стены, отчего помещение выглядела светлым и огромным. Кроме того получалось впечатление, как будто находишься на киносеансе в широкоформатном стерео кинотеатре, где демонстрировался один единственный неимоверной красоты фильм.  На экране плескалось тёплое сине-зелёное море. Нежный ветерок играл пушистыми пальмовыми ветками, шевелил огромными, разлапистыми листьями. Ласковое солнце призывало восторгаться жизнью. Только, вот на сердце у Юрки было совсем не радостно.
     Действительная реальность убивала напрочь. Получался какой-то диссонанс, такая шикарная окружающая обстановка, и неопределённость существующего положения. От чего настроение становилось необычайно гадким, порождало внутренний страх. На душе у парня кошки скребли, не  просто царапали, а раздирали всё нутро больно в кровь. От столкновения того что творилось за окном и внутреннего состояния, хотелось завыть волком.
      Юра, словно затравленный зверёк, озирался по сторонам и втихомолку, робко, исподлобья, рассматривал великолепный интерьер, чудную природу наружи. Юношеское любопытство постепенно брало вверх. Не зря мать с детства приучала сына во всём чувствовать и понимать красоту. Несмотря на взбалмошность, Юра рос настоящим эстетом.  Внутренняя тревога, словно серый туман, под горячими лучами утреннего солнца начинала постепенно таять. Незнакомая элегантная обстановка завоёвывала сознание мальчишки, отвлекала от тяжких дум.  На какое-то время беспокойство оставило сознание.
     - «Да уж, не хило живёт этот босс», - ехидная мысль пронеслась в мальчишеской  голове, - «Буржуй! Одним словом, буржуй!»
    Неожиданно, словно привидение, появился молодой азиат.
     - «Видно слуга», - подумал юный пленник.
      Слуга поставил на рядом стоящий стеклянный столик тарелки с едой и стакан с жёлтой густой жидкостью, рядом как в ресторане разложил приборы и салфетки.
     - Босс велел тебе поесть, - сказал слуга по-английски, с налётом юго-восточного акцента и так же беззвучно, как и появился, исчез.
     - Ну, прямо как в каком-то серале, - удивился паренёк, - Только в роли наложницы предстоит выступать мне, - тяжело вздохнул, вжимаясь в широкий диван, одёргивая коротенькие шортики.
     Непредсказуемо, не понимая почему, в голове завертелся пушкинский сюжет из «Руслана и Людмилы», когда прекрасная княжна, такая же пленница, как и Юрка, тоскуя в неволе у Черномора, попыталась вначале утопиться, а затем уморить себя голодом. В голове  волшебной музыкой зазвучали мелодичные стихи, когда-то прочитанной сказки:
      Не нужно мне твоих шатров,
      Ни скучных песен, ни пиров –
      Не стану есть, не буду слушать!
      Подумала – и стала кушать.
     - А вот хрен всем вам! – Юрка озорно показал невидимому похитителю кукиш.  При этом в его начитанной голове уже крутился другой сюжет, гоголевский: - Вот вам Иван Иванович, - Юрка сунул в воздухе воображаемому противнику кукиш, - А вот вам Иван Никифорович, - мальчишка весело тряс уже двумя кукишами, и потешно скорчив рожицу, добавил, - Зело поносный знак! Кстати, у древних народов означал мужской половой орган. Соизвольте расписаться и получите! Ме-е-е! – хулиганисто высунул язык.
     Юрка расшалился, стал кривляться, корчить рожи. Но, взглянув на понесённую еду,  неожиданно почувствовал сильный голод, быстро осмотрелся. Никого не было. С дивана перепрыгнул за столик и жадно набросился на еду, торопливо, почти не жуя, проглотил бифштекс, овощи, фрукты. В стакане с жёлтой жидкостью оказался апельсиновый сок. Юрка с удовольствием съел всё до крошки. Впервые, за время своих мытарств, парнишка испытал истинное наслаждение от вкусной еды.
    - Э-эх! Помирать, так на сытый желудок! – потянулся Юрка, вскочил со стула и, хулиганя, плюхнулся на диван, - Э-эх! А теперь можно и пошалить! – дурачась, произнёс голосом мультяшного Карлсона.
    Парень вальяжно развалился, демонстративно закинув ногу на ногу. На душе немного повеселело.
    - Поел! Это хорошо! – внезапно раздался над ним голос босса.
    Юра вздрогнул от такой неожиданности. Весёлость улетучилась. Сердце заколотилось от испуга. Раскованная поза инстинктивно съёжилась в комок, превращаясь в скромно-покорную. Парнишка, вновь пытаясь казаться незаметным, вдавливаясь в кожу дивана и машинально натягивая короткие шорты на голые ляжки.
    - Ты боишься? Это хорошо! Страх внушает покорность, - шеф самодовольно чуть выпятил нижнюю губу.
    - «Да уж!» - не ожидая от себя такой смелости, Юра, поддаваясь подростковому бунтарству, мысленно вступил с хозяином в полемику, - «Уважение – это любовь. Бояться не значит покориться».
     Юра смотрел снизу вверх. Он действительно боялся этого человека, но никакого уважение не испытывал.  А босс возвышался над сидящим пленником, и с высоты своего положения наслаждался  исходящей силой повелевать, стоял и рассматривал  перепуганного паренька.
    - Не пугайся. Пока ты у меня, тебя не тронет ни одна собака.
    - «А ты значит главный пёс?» - сдерзил про себя Юрка и вздрогнул от такой наглости, бросив виноватый взгляд. «А вдруг, этот чужеземец умеет читать мысли?» - Зелёные глаза, испуганно смотрели снизу вверх, как глаза кролика на немигающие зрачки удава. «Нет, не умеет. Он же не экстрасенс. А вдруг?» - проклятое сомнение терзало мозг, - «Не-е-т, не умеет…», - облегчённо вздохнул Юра и добавил для убедительности, - «Козёл! Козёл! Козёл!»
   - Не бойся бой, и обречённо не вздыхай, я тебя не трону. Я говорю правду, - повелительно говорил хозяин.
  Юрка действительно выглядел испуганным, но юношеская ерепенчивость продолжала мысленную перепалку:
   - «Он, ну прямо-таки, как мультяшный дракон Бойся Бой из «Трёх бананов», только у дракона морда была потешная, а у этого страшная и злая».
   - За это ты должен слушаться и повиноваться беспрекословно, - продолжал говорить хозяин подобревшим голосом, - Мы с тобой заключим сделку. Я буду тебя кормить, охранять, а ты за это, станешь меня беспрекословно слушать, - хозяин отошёл к окну, повернувшись парню спиной.
   - «Прямо-таки сделка с дьяволом! Тоже мне Мефистофель хренов!», - бурчал про себя Юрка и тут же добавил, - А я, между прочим «Фауста» Гёте в оригинале, на немецком читал. А ты, читал? Что съел, съел? Бе-бе-бе!», - расшалился паренёк.
   Босс продолжал чего-то говорить, а Юрка в это время мысленно вёл с ним перепалку, увлёкся, совершенно не слушал, корча потешные рожицы и это стало забавлять парня. В этом, как ему казалось, он видел своё превосходство и месть.
   - Я не слышу, бой? – по комнате разнёсся повелительный оклик.
   Босс стоял как вкопанный, самодовольный, уверенный в себе, не удостаивая пленника взгляда своих холодных серо-голубых глаз. Белая фигура всем видом демонстрировала, кто здесь главный.
     Юрка вздрогнул.
   - Йес, йес, - мальчишка торопливо закивал головой, а потом подумал и неуверенно, заикаясь спросил, - З-з-этс а-з-лл! И это в-в-сё?..
  - А чего ты ещё хочешь, бой? – словно команду бросил через плечо хозяин.
  - Энд зис нот н-н-нид т-то…, этого не н-на-до?.. -  Юрка махнул рукой, как ему показалось, в строну той страшной комнаты, где он недавно лежал голый, привязанный, и где с ним хотели совершить это...
   От мысли, о том, что хотели сотворить с ним, Юре становилось дурно, и начинала бить нервная дрожь.
    - А! Это! Ха-ха-ха! – громко засмеялся господин в белом костюме, - Я тебе сказал, никто тебя не тронет, если только я этого не захочу! – самодовольный смех прокатился по большой комнате.
   И вновь взяла вверх Юркина начитанность. В голове закрутились сюжеты из прочитанных классических произведений. Они весьма удачно, как показалось парню, ассоциировались с реальной действительностью.
    Моментально вплыла сцена из сказки «Снежная королева», в которой храбрая Герда, попала в плен к маленькой разбойнице, которая обещала девочке свою полную защиту: «Не бойся, тебя здесь никто не убьёт, даже если я рассержусь на тебя. Я лучше сама убью тебя!» Так и тут, типа, я тебя сам того…, когда ты мне надоешь…. От таких мыслей на Юрку навалилась такая тоска, что захотелось плакать, но он удержался и лишь печально ухмыльнулся, процитировав Максима Горького: «В его глазах было столько тоски, что можно было бы отравить ею всех людей мира».
    Сочинение на тему смысла жизни человека Юрка недавно писал в школе и в нём приводил цитату из «Старухи Изергиль». И неожиданно Юрку осенило. Он понял – его хорошая память, и ассоциации жизненных реалий с литературными произведениями помогают выжить, бороться с тем кошмаром, который свирепствует вокруг.
    - «Да уж!» – снова ухмыльнулся Юра.
    Босс стоял к юноше спиной и не видел ухмылки.
    - Ещё раз скажи мне, бой, где ты так выучил английский? – босс неожиданно перевёл разговор в форму допроса.
    - С мамой выучил, - отвечал Юра, - Я учился в английской спецшколе. Папа с мамой возили в Англию, в Америку… Много куда возили…
    - Как звать мать? – спрашивал босс.
    Юра в который раз отвечал про мать, про отца, этому страшному человеку, который велит считать себя хозяином. А этот человек, среднего роста, коротко стриженный, слегка располневший, но не потерявший спортивную форму, демонстративно стоял спиной к парни, сидевшему на диване не живым ни мёртвым и слушал, внимательно, слушал, запоминал, только зачем запоминал, пока было Юрке не совсем понятно.
     - Значит, как у вас принято, твоё полное имя Мишин Юрий Михайлович. Твои родители бывшие дипломаты. У тебя есть две старшие сестры.
     -  Йес, йес, - кивал Юрка головой, а в сознании крутилось, - «Нафига ему сдались мои предки?»
     Однако, мальчишка уже старался делать то, что скажет этот человек. Негласное соглашение начинало работать.
     - Напомни мне, когда ты родился? – продолжал допрос босс.
     Юра не задумываясь, отчеканил цифры дня рождения.
     - Очень хорошо, - босс от удовольствия начал раскачиваться с пятки на носок, засунув руки в карманы белых брюк.
     - Чего уж тук хорошего, - пробурчал Юрка себе под нос по-русски.
      Чуткое ухо хозяина услышало недовольное ворчание, но он не отреагировал, видимо не понял. Юра быстро сообразил:
     - «Хозяин-то по-нашему ни бельмеса», - а для проверки своей догадки, более громко буркнул – Козёл!
       Реакции не последовало.
     - Точно ни бельмеса, - обрадовался Юрка.
       Но в этот раз шеф услышал Юркино бурчание и зло огрызнулся:
     - Чего ты там лепечешь себе под нос, на этом варварском языке! Говори нормально! Ты знаешь английский. Забудь свой скотский язык. Ты понял? Бой!
     - Йес, сэр! – испуганно, как солдат гаркнул Юрка и инстинктивно, как в армии, хотя никогда там не бывал,  вскочил по стойке смирно, но еле слышно буркнул, - Сам ты скот.
     - Вольно рядовой, - засмеялся шеф и повернулся.
       Лицо его было улыбающимся и добрым. Разговор принял совсем другое направление. Постепенно исчезла в тональности речи агрессивность. Хозяин пытался расположить пленника к себе.
       Они ещё долго сидели. Босс спрашивал, Юра отвечал. День клонился к закату. Тёплое солнышко красным диском спряталось в море. Быстро стемнело. Наступила тёмная южная ночь.
     - Пора спать, - сказал босс, - Спать будешь со мной.
     Юра удивился и посмотрел на хозяина.
     - «Ах, он, сука! Он специально мне зубы заговаривал, лапшу на уши вешал, а я, как последний лох клювом щёлкал, а он скотобаза такая, всё это плёл, чтобы меня запросто трахнуть. Вот уж нет! Не дамся! Орать буду! Сопротивляться. Пусть убивает».
     Юрка  как затравленный зверёк уставился на хозяина. Тот понял, мальчишка готов к драке, но продолжил:
     - Да, да, со мной. У меня кровать огромная, целый взвод уместится. Ты ляжешь с одной стороны, я с другой. И выкини из головы всякие глупости, - босс пристально посмотрел на Юру, - И не смотри на меня, с такой ненавистью. Я наоборот хочу тебе помочь. Запомни, мальчик, ты просто должен мне верить. Только так ты можешь выжить в этом серпентарии. Поэтому не бойся меня. Я тебе не враг. Ты мне веришь?
     Юра кивнул, но агрессивной позы не сменил.
     - Ну, ну, ну. Не бойся. Я же сказал, что не трону. Слово джентльмена.
     - Ишь ты джентльмен мне тоже выискался, - пробубнил Юра.
     Но босс продолжал говорить спокойно, по-деловому. Юра взглянул в его серо-голубые глаза. Они не врали.
     - «Чего я испугался? Если он захотел, то крикнул бы своих шестёрок и получил то, что хотел», -  подумал Юра.
     В спальной, действительно стояла большая кровать.
     - Выбирай, - босс небрежно махнул рукой, - «С какой стороны ляжешь?»
     - Со стороны окна, -  обиженно выпятил губы Юрка.
     Он стоял в нерешительности, держался за шортики.
     - Да пойми ты, упрямый! Не трону я тебя! Просто это надо для того, чтобы мои идиоты поверили, что ты теперь моя игрушка, а не то они потребуют тебя…, - тут босс осёкся, - Лучше тебе, мой мальчик этого не знать. Как-нибудь я тебе всё расскажу…, но только не сейчас… Сейчас просто раздевайся и ложись спать. Положись на меня, и всё будет хорошо.
     Голос босса звучал уверенно и успокаивающе. Юра поверил и полез в кровать.

                *    *    * 
      Так началась непонятная жизнь Юрия Мишина на острове в океане. Хозяин с Юрой поступал строго, но не обижал. Как говорится, пальцем не трогал. Ревниво оберегал от посторонних посягательств. Даже запрещал чужим людям смотреть в сторону парнишки, кроме приставленного доверенного азиата Кьета. Босс строжничал. но в то же время старался баловать мальчишку, как будто бы этот мальчик не его новая игрушка, а неожиданно найденный сын. Поэтому новоявленный папаша по возможности, выполнял капризы вновь обретённого чада. Он наряжал, парня словно картинку, по последней моде, при этом, предпочитал модели ведущих кутюрье, потчевал всякими вкусностями, в силу своих возможностей поучал и развлекал.
      Такая чрезмерная забота напоминала Юре родителей и старших сестёр, которые своими занудными воспитательными советами постоянно «выносили мозг» бедного парня. Так жаловался на чрезмерную заботу о себе Юра, при этом любил говорить своим друзьям:
      - Меня так правильно воспитывают, от всего опекают, что мне порой хочется говна.
       И Юрка, как только попадалась возможность, отрывался по полной программе. Он даже на этом острове подумал, что наконец-то пали родительские оковы. Он свободен! Но не тут-то было.  Юре порой казалось, что с ним говорит не хозяин, а родной отец, таким же нравоучительным тоном, используя те же поучительные нотки в голосе, только по-английски.
       Ностальгия по родному дому и свободе брала вверх, и Юры от такого морализаторства щемило в груди, на глаза навернулись слёзы.
      - Я готов слушать твои нравоучения, папа. Они уже мне кажутся не такими нудными. Только бы  уехать отсюда, - всхлипывал Юра,- Подальше от этого проклятого места. И не надо мне ничего.
       Юрка чувствовал, что заперт в золотой клетке. Ему не разрешалось выходить из особняка. Даже по дому передвигаться можно было с ограничениями. Всюду следили хозяйские глаза и уши. За парнем, словно тень бесшумно следовал азиат Кьет. Его слащаво-притворная улыбка порой выводила Юрку из себя. Только и было слышно:
      - Хозяин не разрешает сюда ходить… Этого хозяин не велел делать… Так нельзя… Зис кэнот би… Йоу кэнт… - твердил ненавистный надсмотрщик запретительные фразы, как заезжую пластинку.
      Юрка огрызался, обзывал своего надзирателя самыми плохими словами, которые успел узнать за свои шестнадцать лет, и был уверен, что эта обезьяна, а именно так парень окрестил Кьета, ни бельмеса не понимает по-русски.
      - Как ты мне надоела, желтомордая макака. Проклятый вертухай! - ругался в очередной раз  Юрка, - А чего же можно? Только и слышно нельзя, нельзя! А что льзя?! … - и разряжался в сторону своего тюремщика многоступенчатой нецензурной бранью.
     А соглядатай только улыбался и вежливо кланялся. Тогда Юра для своего тюремщика придумал новое обзывательство.
    - Буду ка я тебя ещё называть китайским болванчиком. Кто ты, китаец, таец, вьетнамец…, мне пофиг. Хрен вас разберёт, - и Юрка мысленно сделал Кьету непристойный жест, чем был  весьма удовлетворён.
    Будучи парнем весьма догадливым и сообразительным Юрка понимал всё случившееся с ним, и чтобы как-то отвлечься от тяжких дум использовал свои знания, а точнее ту сумбурную кашу в голове, полученную от хаотично поглощённых в разное время разнообразных книг, фильмов и музыки. Обладая хорошей памятью и способностью, он всё это запоминать и от навалившегося на него безделья, Юрка сходил с ума, при этом изощрённо эстетствуя.
    В это раз, не обременённый заботами юноша валялся на широком кожаном диване, маялся от ничегонеделания и, чтобы как-то себя занять, громко декламировал в оригинале стихотворение Гёте, нарочито-демонстративно размахивая руками и дрыгая ногами.
    -  Херц майн херц, вас золь дас гэбэн? – орал Юрка на всю огромную комнату, -
       Вас бэтрэнгэт дийхь зо зэр?
       Вэльхь ейн фрэмдэс, нойес лебэн!... –
Особенно в последней части, где говорилось о жизни в волшебной клетке, и призывалось впустить любовь, Юрка потешно закатывал глаза и завывал, -
       Мус ин ирэм Заубэркрайзэ
       Лебэн нун ауф ирэ айзэ
       Ди фэрэндунг, ах, ви грос! 
       Лебэ! Лебэ! Лас михь лос! 
     Весь этот спектакль был устроен для того, чтобы позлить своего надзирателя Кьета. Но невозмутимый надсмотрщик стоял чуть поодаль и лишь по-идиотски улыбался.
      Юрка встал с дивана. Оставаясь в образе, придал себе величавую позу и надменно-небрежно бросил в сторону Кьета:
     - Кёнэн ди азиатишэн хордэн дэс гросэн Гётэ фэрштэйен, (Разве могут понять азиатские орды великого Гёте), - и вышел на балкон.
     Ненавистный представитель азиатских орд засеменил за объектом наблюдения.
    Огромный океан еле шевелил водами. Остров накрыл полнейший штиль. Еле заметная прохлада лениво налетала с голубой воды. Юре, вдруг так захотелось побегать по горячему песку, окунуться в прохладные волны.
    - Кьет, пойдём, сходим к морю, Я тебя прошу, ну Кьет, - стал упрашивать Юра.
    - Босс не велит, - ответил Кет.
    Юрка продолжал скулить. Он обещал, что будет очень послушным, никогда больше не будет обзывать Кьета и что мы быстро, только спустимся и всё. Хозяин даже не узнает. И Кьет сжалился, согласился.
    Счастливый Юрка носился по белому горячему песку. Он сбросил с себя всю одежду и, в чём мама родила, с разбегу плюхнулся в манящие прохладой солёные воды океана. Вода, тёплая и ласковая нежно обнимала и нежила молодое тело юноши. Юрка, словно ребёнок отдавался на мгновение обретённой свободой и негой.
    - Джорджи, Джорджи! – Бегал по берегу взволнованный Кьет, - Опасно, опасно! Там акулы! Там ядовитые рыбы, черви и ежи! Надо назад! Назад!
    Юрка его не слышал, он в полной мере наслаждался с таким трудом вырванным кусочком воли. Пусть приплывают акулы, пусть кусают ядовитые гады. Он сейчас свободен и ему очень хорошо. Ему свободно и легко. Он даже громко запел песню из репертуара английской группы Юрай Хипп «Свободно и легко».
   - Но я собираюсь остаться свободным и лёгким.
     Я знаю только то, что, что я,
     Я хочу быть свободным и лёгким, да! – как можно громче кричал Юрка, ошалев от такого счастья.
    Наплескавшись и нарезвившись, мальчишка выскочил на берег. Там с Кьеном стояли Робин и ещё двое загорелых молодых людей в шортах и расстёгнутых рубахах. Вставляя на показ мощную волосатую грудь. Юрка на мгновение остолбенел, но затем принялся искать одежду, которую так беспечно разбросал по всему берегу.
    - Ты не это ищешь, бой? – нагло скалил белые зубы Роб, показывая Юре шорты и рубашку.
    - Отдай! – сухо отрубил Юра.
    - Смотрите, парни, мальчик огрызается, - смеялся Роб, осматривая своими ледяными глазами обнажённого юношу.
    Двое молодых людей засмеялись.
    - Робби, Джони, Билли, идите отсюда, мистер Джордж будет ругаться, - Кьен попытался забрать Юрину одежду из рук Роба.
   Роб демонстративно отвёл руку, не давая Кьену взять шорты и рубашку.
   - Скажи мне бой, босс тебя хорошо ублажает? – наглой улыбкой демонстрировал Роб ровные зубы
   Ему вторили двое его дружков.
   - Я бы не против поиграть с ним, - Джони попытался схватить Юрку.
   Юрка грубо оттолкнул руку.
   - Ах ты, - Джон рассердился и схватил Юрку за шею, - Билли хватай его и вали на песок. Сейчас мы его попробуем. Наверное, мистер Джордж распечатал заветный замочек этого парня? Ха! Ха! Ха! Мы ему вставим по самое не хочу. Ха! Ха! Ха!
   Билл и Роб набросились на Юру. Они были гораздо мускулистее и сильнее, схватили парня, повалили на песок, Билл держал за ноги, Роб за руки, Джон уселся на грудь.
   - Сейчас мы попробуем тебя на вкус, красавчик! – ухмылялся Джон, хватая Юрку за лицо, - Какой ты мокренький и сексуальный.
   - Перестаньте, перестаньте, что скажет мистер Джордж, - бегал вокруг них Кьен, - Хозяин будет сильно ругаться!
   Но азиат боялся трогать этих троих, ведь они были сильнее и могли поколотить. Что им стоит. На всём острове они считались самыми непредсказуемыми головорезами. Им всё было нипочём. Как говориться, для таких - закон не писан.
   Юрка не кричал, он зло пыхтел и сопротивлялся. Но силы были не равны.
   - Не сопротивляйся малыш, тебе понравится, - одной рукой Джон больно сжимал Юрке челюсти, заставляя раскрыть рот, другой рукой расстёгивал свои шорты, пытаясь вытащить набухший фаллос
   Неожиданно, Джон отлетел в сторону. За ним полетели Роб и Билл. Их с распластанного Юрки пинками раскидал вовремя подоспевший мистер Джордж.
  - Роб, я же говорил тебе, что это моя игрушка. Билли, Джорджи! Если вам так невтерпёж, возьмите любого из юношей для наслаждений. Я разрешаю.
   Робби, Джони и Билли, беспрекословно встали, отряхнулись. Роб поднял Юрину одежду и молча подал тяжело дышавшему парнишке. Юра весь обваленный в песке, одежду взяз, но одевать не стал, так и стоял голый. Троица не спеша пошла вдоль берега. Эти ребята знали, что хозяин суров, но справедлив. С ним лучше не связываться, потому что у босса самое распространённое наказание – на корм акулам.
   Хозяин ругал Кьена, на каком-то непонятном для Юры языке. Азиат молча стоял, виновато склонив голову.
   - Вот, видишь, милый мальчик, что ты натворил! – босс повернулся лицом к Юре, - Сколько из-за тебя пострадало людей!  Но если подумать, твоя вина лишь в одном - ты слишком красив!

                *    *    *
   Как-то под вечер босс и Юра сидели в гостиной, напоминающей приёмный зал.  Почти посередине холла стоял рояль необычной формы, похожий на большую муху. Корпус музыкального инструмента, вместо дерева был обшит красной кожей и походил на туловище насекомого, три изогнутые металлические ножки – на лапки, а целлулоидная жёлтая прозрачная крышка инструмента в медной хромированной раме – крылья огромной мухи.
     - Какой странный рояль, - удивился Юра.
     - Да, это необычный инструмент. Его придумал, в тридцать первом году, вообще-то я точно не помню, один художник… Кажется датчанин…, да, точно датчанин. Он ещё чего-то писал, то ли прозу, а может быть стихи… Все его называли гением креатива. Я купил этот рояль на каком-то аукционе. Отвалил кучу баксов. Тебе нравится? – спросил шеф не без хвастовства.
      - Угу, - Юра кивнул головой.
      - А ты умеешь играть, Джорджи? – спросил хозяин.
       - Да. Мама заставляла учиться в музыкальной школе, - ответил парень.
      - Тогда, может, сыграешь что-нибудь? – попросил хозяин.
       Юра не стал набивать себе цену, сел за инструмент, пробежался длинными пальцами по клавишам. Через прозрачную крышку было видно, как молоточки застучали по струнам, полилась музыка. Совершенно не задумываясь, Юра заиграл «Серенаду» Шуберта.
       Неожиданно  шеф запел красивым баритоном:
        - Ляйзе фляен майне лидер,
          Дурьхь ди нахт цу дир…
         Наверное ещё ни когда Юра не играл так хорошо. Босс пел, а Юра, закрыв глаза, играл, вкладывая в эту музыку всю свою юношескую душу, всю свою печаль и боль. Босс пел, и казалось, на него тоже нахлынули воспоминания, которым он отдавался полностью. Но босс был человеком скрытным, и свои мысли старался держать при себе, не с кем не делился. 
          -  Бэбэн хар ийхь дер энтгэгэн!
             Ком, бэглюке михь! – завершил шеф.
          Юра последними аккордами закончил игру.
           - А я не знал, что Вы так хорошо поёте, да ещё по-немецки. Вы знаете этот язык? – спросил Юра.
            - Я много чего знаю и умею мой мальчик, - с грустным налётом в голосе ответил босс, - Почему ты сыграл именно Шуберта?
          - Шуберта любили слушать мои мама и папа, - печально вздохнул Юра и неожиданно разоткровенничался, - Особенно «Шванэнгэзанг». Папа однажды сказал, что эта мелодия ему напоминает одного человека. Как-то, мы были вдвоём, и папа попросил сыграть «Лебединую песню», а затем произнёс интересную фразу: «Любовь не умрёт никогда». Я не придал этому значение, может, даже не понял. И вот эта фраза снова, отцовским голосом зазвучала у меня в голове. И я вспомнил папу и маму, - слёзы навернулись на глаза парня, но быстро взял себя в руки, - «Ни к чему показывать свою слабость, особенно врагу», - вновь вспомнились наставления отца, - «Да, папа, я буду сильным», - мысленно ответил Юра, и усилием воли сконцентрировался, его молодое красивое  лицо лучезарно засияло задором и удалью.
        - Я, кажется, понимаю, что имел в виду твой отец, - лукаво усмехнулся босс, - Ты просто ещё слишком молод. Потому тебе сложно это понять. Может, со временем узнаешь, оценишь, рассудишь, кто прав, кто виноват.
        - Интересный Вы человек босс, говорите какими-то загадками, - искренне удивился Юра, а про себя подумал, - «Что мне за дело до его загадок. Значит, он  говорит по-немецки. Возможно, даже читал «Фауста» в оригинале. Возможно, я ошибался. Да и что с того? Срать я хотел на него три кучи», -  мальчишка тут же сверкнул хулиганским взором. 
         - Зови меня мистер Джордж, - разрешил босс.
         - Хорошо, - Юра пожал плечами. Ему было как-то всё равно, и в озорной манере тихонечко пробурчал по-русски, певуче, растягивая слова, - А мне насрать, как тебя обзывать, - подумал и, не удержавшись в своей шкоде, быстро промурлыкал, - Хоть горшком назови, только в печку не ставь.
          И тут Юре показалось, что шеф его услышал и понял. Юре стало не по себе, а босс недовольно сделал замечание:
           - Я же сколько раз просил тебя не говори себе под нос, тем более на этом скотском, варварском языке.
          - Хорошо, мистер Джордж, виноват, не буду, - Юра испугался, что рассердил шефа, но при этом  не переставал ёрничать, а в голове ехидно пронеслось, - «Всё-таки по-русски не бельмеса!» – но обиженно подумал, - «И, вообще сам ты скот и варвар. Мой язык великий и могучий», - а в начитанной голове уже завертелось, - «Да будь я и негром преклонных годов и то, без унынья и лени, я русский бы выучил только за то, что им разговаривал… А вот кто разговаривал? Это вас мистер Джордж не касается. Не ваше собачье дело. Вот так вот! Получи фашист гранату!» - Юра самодовольно надул губки, мысленно гордясь нанесённой сдачей своему узурпатору.
         Мистер Джордж надутые мальчишкой губы расценил как обиду.
        - Не обижайся Джорджи. Но мне кажется, что говорить на незнакомом языке с человеком, который его не понимает – это моветон, - босс постарался сгладить своё минутное раздражение.         
        - Йёс, - пробурчал Юрка, но по себя огрызнулся, - «А держать людей в неволе это выходит нормально! Это значит не дурной вкус?»
       За окном стемнело. Южная тёмная ночь опустилась, словно театральная занавес, но представление в доме продолжалось. Мистер Джордж распорядился прислуге не зажигать яркого освещения, ограничившись торшерами и бра. Так в огромном помещении создавался некая интимная обстановка, располагающая к тёплой, более дружеской обстановке.
       - Сыграй ещё, - тихо попросил босс.
       - Хорошо, - ответил Юра.
        Он опустил руки на клавиши, немного подумал и заиграл снова Шуберта, «Аве Мария». Чистый юношеский голос полетел в полутёмной комнате:
         -  Аве Мария
             Грация плена,
             Мария, грация плена,
             Мария, грация плена
             Аве, аве доминус
             Доминус тэкум
             Бенедикта ту ин мулирибус
             Эт бенедиктус
             Эт бенедиктус фроктус вентрис
             Вентис туя, Езус
             Аве Мария…
        Юра пел на латыни. Юношеский максимализм не мог простить того, как этот мистер, причина всех его бедствий, так хорошо спел на немецком языке, и парню, вдруг захотелось утереть нос ненавистному буржую, мол, мы тоже не лыком шиты и не могём, а можем.
         Чистый юный голос звучал уверенно. Юрино пение непременно нравилось хозяину. Босс даже заслушался хорошим исполнением этого мальчика. Тем более мистера Джорджа забавляла необычность юноши. Мальчишка мог рассуждать о высоких материях, казаться тонкой изысканной натурой, и вдруг, он начинал шалить. Его игривое настроение резко менялось, словно весенний ветер, стремительно низвергалось с высоких материй вниз, до уровня грубого, вульгарного, и мальчишка из благовоспитанного отрока превращался в обыкновенного городского хулигана.
         - «Очень интересный экземпляр», - думал о Юре мистер Джордж.
        Юра играл дальше Франца Шуберта. Исполнил «Колыбельную» и «Немецкий танец».  Мистер Джордж жестом подозвал Кьета, всегда незаметной тенью стоявшего рядом. Кьет принёс карандаши и лист бумаги. Хозяин быстро нарисовал простым карандашом лицо мальчика, лишь зелёные глаза выполнил в цвете. Печальным взором смотрел юноша с портрета, как бы призывая на помощь.
        - Зо, гут! – довольно буркнул босс.

                *    *    * 
        Юрка в стиле ню лежал рядом с бассейном на длинном шезлонге только  в одной бейсболке и в стильных тёмных защитных очках. В чёрных зеркальных стёклах отражалось окружающий мир: синее безоблачное небо, бескрайнее море, зелёно-коричневые пальмы, летающие чайки и приглушённые солнечные блики. Мальчишка совершенно не стеснялся собственной наготы, вёл себя уверенно и в какой-то мере вызывающе, демонстративно, громко всасывая через соломинку вступающий в моду фреш, и листал модный англоязычный глянцевый журнал, показывая тем самым своё независимое поведение. При этом мальчишка умудрялся умничать, размышляя о своём несчастно-непонятном положении.    
     - Кто же я? – задавался вопросом он, - Кукла наследника Тутти? - и опять взбалмошному юноше помогали хаотичные знания, надёрганные из прочитанных книг и увиденных кинофильмов, - Нет! Я, наверное, игрушка из одноимённого фильма Франсиса Вебера, с Пьером Ришаром в главной роли, - паясничал избалованный мальчонка, - Когда-нибудь я как Пьер Абеляр напишу историю своих бедствий, и её будут читать такие же простачки, вроде меня, которых можно легко облапошить. Как там у Александра Сергеича?...
      Ах, обмануть меня не трудно!
      Я сам обманываться рад! – фиглярничал Юрка, процитировав Пушкина.
      Прочитанные книги, увиденные фильмы, прослушанная музыка еролашем спутались в молодом неокрепшем сознании. Его философско-аналитическое мышление пока ещё окончательно не сформировалось. Он анализировал факты поверхностно, не обретя той глубины, свойственной взрослому человеку, поэтому многие размышления Юры оказались неумением правильно рассуждать, а казалось простым детское умничаньем. Юноша нарочито говорил умные вещи, показушно играя на публику: «Смотрите все, какой я умный! Какой я начитанный!»
      - «Кто же я для хозяина? Очередная игрушка, или шеф приготовил для меня какую-то другую тайную миссию?» – этот вопрос постоянно крутился в молодой бесшабашной голове подростка, - «Остаётся только гадать и догадываться».
      А шеф сидел рядом на складном кресле под большим пёстрым зонтом в пляжных разноцветных шортах-бермудах, подставив свою волосатую фигуру морскому бризу, дующего с моря на разогретое дневным лучами солнца побережье. Белая ковбойская шляпа была надвинута на закрытые глаза, которые и так защищали дорогие солнечные очки. Рядом, на столике стоял безалкогольный коктейль, и лежали несколько журналов. Но шеф, откинувшись на спинку кресла мирно дремал.
      - «До чего же он всё-таки волосатый, грудь, ноги…», - в который раз удивлялся Юрка, рассматривая моложаво-спортивную фигуру хозяина, - «Настоящая обезьяна. То ли дело я… такой гладенький, ровненький, красивенький…», - выпендривался чуть-чуть обнаглевший паренёк, тем самым в мыслях закрепляя превосходство над своим обидчиком-похитителем, - «А чё? Моя старшая сеструха Олька, а она ведь всё-таки психолог, всегда цитировала Жана Поля Шартра: «Человек совершенно свободен в своей внутренней жизни». Я с этим совершенно согласен! Думать-то я могу о чём угодно. Ко мне же в башку никто не залезет!»
       Мальчишка при любой возможности старался отомстить, но месть его опять же была мелочной, детской. Вот и сейчас, он самодовольным Нарциссом осмотрел себя, с демонстративный бульканьем втянул через трубочку свежевыжатый сок и поверх очков взглянул на реакцию шефа. Тот не обращал внимания, полулежал, прикрывшись очками и шляпой, продолжая дальше отдаваться получаемому наслаждению от тёплых солнечных ванн.
      Юрке сделалось скучно. Во что бы то ни стало, он решил позлить босса, потому что знал, - очередная шкода всё равно ему сойдёт с рук.
      - «Зараза, не реагирует», - разозлился Юрка, - «Ну ничего…, я тебя всё равно достану».
      Мальчишка встал, хулигански швырнул очки и бейсболку на свои  помятые валявшиеся на шезлонге бермуды, подошёл к кромке бассейна, немного подумав и ещё раз бросив ехидный взгляд в сторону безмятежно дремавшего шефа, подпрыгнул, в воздухе сгруппировался, сжался, обхватив руками колени и, как говорится «бомбочкой» плюхнулся в воду. Столб  брызг, взрывом взлетел наверх, выплеснулся на кафель, частично обрызнула дремавшего хозяина. Как ни странно, хозяин даже ухом не повёл, лишь чуть заметно, снисходительно улыбнулся, мол: «Развлекайся мальчик».
     Какое-то время, поплавав туда-сюда, анфантеррибль, вылез. Вода струями побежала с тела вниз, оставляя вокруг себя лужицы. Жаркое солнце моментально набросилось на сырость сушить. Внутренний бунт раздирал непоседливого ребёнка, ни как не давал успокоиться. Несносное дитя нарочито рисовалось, постояло, походило вдоль бассейна. Шеф не реагировал, спокойно лежал. Юрка обиженно выпятил губки и, кряхтя, в раскорячку, полез на шезлонг, нарочно выставляя в сторону хозяина все свои прелести, поворочался и, наконец, успокоился, вальяжно  развалившись на лежаке.
    Появился Кьет, подошёл к шефу, наклонился и виновато заговорил:
    - Босс, пришёл Томми-фотограф, срочно, по неотложному делу.
    Хозяин недовольно заворчал:
    - Ничего не могут без меня… Зови.
    Перед боссом предстал стройный, мускулистый, иссиня-чёрный сенегалец Том в жёлтой майке, красных шортах и с фотоаппаратом на шее. Юра с любопытством взглянул на здоровяка-африканца, попытался подслушать разговор, но ничего не понял. Том и босс говорили по-французски с примесью каких-то непонятного жаргона, поэтому Юра не совсем понимал разговор. Том докладывал о каком-то журнале, выпуск которого срывается. Босс ругался. Юре стало неинтересно, он перевернулся на живот, подставив спину солнышку,  и закрыл глаза от удовольствия.
   - Ва тан ля кошон! Кретин! (Пошёл вон свинья!), - картаво, зло по-французски  гаркнул шеф.
   Сенегалец спокойно отошёл от сердитого хозяина и посмотрел внимательно на загорающего Юру. Красивая фигура парня соблазнительно лежала на лежаке. Том подхватил фотоаппарат, пулемётными щелчками стол фотографировать, обходя вокруг объект съёмок.
   Юрка приподнялся, непонимающе уставился на Тома.
   - Кес кесэ ту фес? Пуркуа прэндрэс дес фотос? Ты чего делаешь? Зачем фотографируешь? Идиот! – парень машинально возмущался то же на французском.
   Том не обращал внимания, продолжал снимать.
   - Мистер Джордж! Мистер Джордж! – закричал Юра.
   - Дай сюда! – послышался грозный окрик хозяина.
   - Босс, на этих снимках можно хорошо заработать! – удивился сенегалец, - Классный же экземпляр! Этот бой непременно понравится мистеру Гавину.
   - Дай! – ещё больше разозлился хозяин.
   Том покорно подал фотоаппарат. Хозяин вытащил и засветил плёнку.
   - Я же вам, идиотам, говорил, что этого парня не трогать! Плевать я хотел на мистера Гавина, - даже сквозь тёмные очки было видно, с какой ярость сверкали глаза шефа, -  Пошёл вон!
   Перепуганный Юрка вскочил и быстро натянул помятые бермуды, такие же пёстрые, как у мистера Джорджа и отбежал от греха подальше, чтобы не схватили. Хулиганское настроение моментально улетучилось, и на его место заполз неподдельный страх.
   - «Чего они все от меня хотят? Кто этот мистер Гавин?» - Мысли машинально завертелись в голове,
   Чёрный с синеватым отливом сенегалец, пританцовывая ушёл, при этом бросив хищный взгляд на испуганного юношу. Юрка внутренне сжался. Он представил, как здоровенный негр его лапает, и от такой мысли парню стало плохо.
   - Я до-мо-о-ой хо-о-чу…, перепуганным ребёнком захныкал Юра,  - Ма-ма, па-па…
   Недовольный шеф проводил африканца гневным взглядом, а испуганному  мальчику миролюбиво протянул руку открытой ладонью вверх.
   - Ком он ми бэби. Не бойся, пока я здесь, тебя никто не тронет, - ласково сказал мистер Джордж.
   Голос хозяина звучал уверенно, внушал надёжность. Незримая защита исходила от него. Юра поверил, протянул руку, и они мирно ушли в дом.

                *    *    * 
    Юра опять скучал в огромной комнате. Он был один, не считая «пасущего» его Кьета. Этого человека мальчишка научился не замечать. Слуга-азиат оставался для парня чем-то вроде мебели.
    - Собачка шефа, - презрительно называл Кьета Юрий, или просо – Китайским болванчиком.
     Измученный бездельем, паренёк валялся на широком диване, развлекаясь тем, что принимал различные немыслимые позы, задирая длинные ноги выше головы. Вокруг валялись надоевшие разбросанные новомодные глянцевые журналы, несколько книг с популярными детективами, прочитанные в один присест, кассеты с музыкой и фильмами, прослушанные и просмотренные по нескольку раз. Рядом на столике стоял видеомагнитофон с большим телевизором. Кассета с очередным боевиком  давно закончилась. Магнитофон её выплюнул, и она торчала наружу своим ярким названием. Белый экран монитора пестрел чёрными точками и шипел. Однако Юрке было всё равно. Он не обращал внимания на это, потому что знал, прибегут слуги, всё уберут, всё выключат. Сибаритствующая жизнь, какую предоставлял мальчишке шеф, совершенно разбаловала Юрку.
      За большим  окном на сине-голубом небе светило яркое солнце, ласково плескалось тёплое море. Но мальчишку этот пейзаж больше не радовал. Случаи, происшедшие с ним на морском берегу и у бассейна совершенно выбили из колеи. Было неимоверно одиноко. Он постоянно размышлял о том, где же он находится? Чем здесь все занимаются? Почему, за столько дней пребывания в неволе, он не видел ни одной женщины? Одни мужики, при чём, молодые, красивые, сильные.
    - Это чё за хрень такая? Чё за голубятня? – злился Юра, - Все как с ума по сходили, добиваются меня как какой-нибудь портовой шлюхи. Я им что, венецианская потаскушка Вероника Франко, которую жаждали даже короли.
    Шеф не отпускал Юру гулять по острову. Старался никому его не показывать. Если Юра куда-то просился, шеф ругался и всегда кричал: «Ноу!» И в тоже время баловал парня различными дорогими безделушками.
    - Что я ему, девка какая-то? Нафига мне эти шмотки, крутые очки, кассеты, журналы… Прочая дребедень, если всё это нельзя никому показывать! – обижаясь, бурчал Юра, - У меня и дома этой хрени было хоть попой ешь, - мальчишка капризно надул подростковые пухлые губки и демонстративно скрестив руки на груди, обиженно плюхнулся на диван, перекинув ногу на ногу, - И вообще этот Мистер Джордж напоминает моего батю. Тот тоже меня заваливал различным фирменным шмотьём. А оно мне было нужно? Нет бы поговорить… Спросить, мол, сынок, как твои дела? Нет, ему всё некогда было. Так и этот Джордж, ничего не говорит, постоянно пропадает. Поставил этого болвана, - Юрка кивнул в строну Кьета, - нянькой следить за мной. Что я маленький? Вот шмотьё дарит, как дорогой потаскушке. Я сам девкам шмотки дарил, когда нужно было устроить перепихон. А сейчас ни девок, ни друзей! Ни перепихона…, - послышался тяжолый вздох, - Нужны мне все эти вещи! Я домой хочу…, - Юрка захныкал, но быстро овладел собой. 
    Парень ощущал себя птичкой в золотой клетке, какой-то непонятной игрушкой, но при этом очень ценной и чересчур важной.  Такое положение подсознательно заставляло мальчишку протестовать и в качестве защитной реакции вести себя вызывающе. Он понял одно, шеф суров, но зачем-то чрезмерно балует и оберегает.
     Но Юрка не был бы Юркой. Даже здесь, несносный, избалованный мальчишка набивал себе цену. Он валялся на диване и паясничал, так, скуки ради, разыгрывая незатейливое преставление, декламировал, слегка видоизменяя стихи любимого Пушкина, специально выпендривался перед Кьетом:
     - Мне скучно, бес.
       Что делать Фауст?
       Таков положен нам удел.
       Его ж никто не преступает.
       Вся тварь разумная скучает:
       Я вот от лени, тот от дел, - Юрка небрежно махнул в сторону следившего за ним Кьетом, -
       Кто верит, кто утратит веру,
       Тот насладится через меру, - опять ткнул пальцем в сторону азиата, -
       И всяк зевает да живёт,
       И всех нас гроб, зевая, ждёт.
       Зевай и ты! – Юрка уставился на своего надзирателя, - Понимаешь ли ты меня, рожа жёлтая? Ни бельмеса ты не понимаешь, чучело косоглазое…, А-а…, - Юрка досадливо махнул рукой.
       Неожиданно в взбалмошную сивую голову пришёл план:
     - «Надо мне его облапошить, то есть удрать. А как? – Юрка выставил вверх указательный палец, - А вот как! Пойду-ка я в туалет и там, через окно сбегу. Вот так вот!».   
       Парень ещё раз посмотрел на Кьета и шаловливо ему подмигнул. Азиат только улыбался.
     - Ай вонт ту туалет. Я пошёл в туалет, - нарочито вызывающе сказал Юрка.
       Он резво вскочил, сунул руки в карманы коротеньких шортиков и, виляя задом, пританцовывая, под свист популярной песенки направился к выходу. «Надзиратель» пошёл за ним. Юрка остановился в дверях, демонстративно принял позу хулигана и нагловато заявил:
     - Ну и чё? Будешь смотреть на мои экскреции?
       Кьет вежливо улыбнулся и замер у двери.
       Юрка подскочил к небольшому окну с матовым стеком. Окно было открыто.
     - Во, ништяк! И открывать не надо, - обрадовался парень.
       Он ловко подтянулся, ящерицей проскользнул в отверстие и выскочил на улицу. Прислонился к стене дома. Огляделся и пошёл обследовать близлежащую территорию. В зону его внимания попала приоткрытая дверь в подвал. Обычно эта дверь была всегда заперта, а тут, на тебе… Мальчишеское любопытство взяло своё, и Юрка юркнул в приоткрытую щель в проёме.
       Кьет долго стоял и ждал, когда выйдет его подопечный. Однако Юра не появлялся. Слуга не выдержал и зашёл во внутрь туалетной комнаты, и сразу же его взгляд упёрся в распахнутое окно.
      - Ай! Ай! – всплеснул руками азиат и закачал головой, словно китайский болванчик, - Убежал, нехороший он человек!

                *    *    *   
     Люминесцентные лампы освещали длинный подвальный коридор. Сверкающие белизной пол и стены вытянутого помещения заманчиво зазывали пройти вперёд, посмотреть, что интересного спрятано там, дальше. Любознательный парнишка непременно этим воспользовался. С боков коридора виднелись ещё несколько дверей. Юрка ступал осторожно, проходя мимо очередной двери, машинально, из мальчишеского любопытства, надавливал на каждую – вдруг откроется, но они не поддавались, оказались запертыми. Одна дверь от толчка дрогнула и не спеша приоткрылась, показывая кусочек полутёмно комнаты. Какой-то странный мерцающий свет вырывался из темноты.  Паренёк боязливо заглянул за дверь. Внутри никого не было. Две стены полностью состояли из десятков работающих мониторов и видеозаписывающей аппаратуры, которые и создавали свето пульсирующий эффект.
     Юрка непроизвольно, от удивления разинул рот, подошёл поближе и стал смотреть на непонятное кино. Увиденное сначала удивило, а затем откровенно повергло в шок. Мониторы фиксировал всё, происходящее на острове, даже то, что творилось в каждом бунгало для гостей.  Аппаратура беспрерывно снимала и записывала.
      Юра недоумённо переводил взгляд с одного экрана на другой. Звука не было. В полной тишине экраны пестрели сменой кадров. Часть аппаратов показывала происходящее в фото и видеостудиях. Уже знакомый Юрке фотограф, сенегалец Том снимал художественное фото с группой таких же молоденьких пареньков, как и Юрка, совершенно голых и весело улыбающихся. Сине-чёрный африканец, в одних ярко красных трусах, сверкая ослепительно белозубой улыбкой, которая контрастировала с его мускулистой чернильной фигурой,  заставлял своих «моделей» принимать разнообразные позы, выстраивал различные композиции, менял фон и непрерывно щёлкал фотоаппаратом. Складывалось ощущение, что данный процесс доставлял удовольствие и фотографу и фотографируемым.
    Соседний экран демонстрировал съёмки откровенного видео фильма для взрослых с нетрадиционными наклонностями. И на какой бы экран Юра не устремил свой взгляд, всюду он натыкался на один голубой секс. Пары, группы, светлые, чёрные, жёлтые, на любой вкус.
      Одно изображение откровенно напугало Юру. Цветной экран показывал страшную пыточную комнату, оборудованную в стиле средневековой инквизиции. Здоровенные, накаченные культуристы в коже с вырезами в определённых интимных местах и масках на лицах, как у палачей, издевались над окровавленным рыженьким юношей. Юноша корчился от боли и кричал. Палачи не обращали внимания на крики и страдания, продолжали издевательства медленно и методично. Но ничего не было слышно. Звук был отключён. Но даже без звука зрелище ужасало.
      Юре как-то стало не по себе, затем щемящее жуткое чувство страха обволокло всё нутро, отчего парень непроизвольно сжался. И вдруг его осенило! Он понял для чего он здесь. Пелена наивных ощущений о своей неуязвимости спала. Юра в полной мере ощутил - с ним поступят так же как с этими парнями, по началу используют как вещь, как какую-нибудь шлюху, а когда он станет не нужным, его отдадут этим палачам, которые над ним вдоволь поиздеваются, а затем убьют.
     - Так вот для чего я здесь? – прошептал Юра, - Так вот для чего меня бережёт мистер Джордж… Я у него в качестве десерта. Так сказать на сладенькое… Нет! Нет! Нужно бежать! Немедленно бежать!
    Юра заметался, на секунду потерял ориентир, но быстро спохватился, повернулся к выходу и… наткнулся на хозяина.
   - Куда бежишь, бой? – повелительный голос остановил парня, - Стой, где стоишь! Теперь ты понял, в каком месте находишься?
   В дверях на границе света и темноты стояла затемнённая фигура хозяина.
   - Я говорил тебе, непослушный бэби, чтобы ты сидел в комнате и никуда не выходил? Почему ты всегда не слушаешь меня? – сердился шеф.
   - Но, я… мне…, - начал мямлить Юрка, отступая в темноту, к мигающим экранам.
   - Мне придётся тебя наказать бой! – голос босса приобрёл жёсткие нотки.
   - Но, у меня…, это…, - Юрка словно лишился дара речи, тыкая в экран, где бугаи расправлялись с замученным пареньком.
   - А, это. Бедный мальчик. Он пойдёт на корм акулам. Эти прожорливые рыбки в изобилии заселяют местные воды, - издевательски пояснил подошедший вплотную к Юрке хозяин, - Ты тоже хочешь сюда, - и стукнув пальцем по стеклянному монитору, демонстрирующему весь этот садо-мазохистский ужас.
     - Нет, нет! Пожалуйста! Я не хочу! Я больше не буду! – зашептал Юра.
      Его перепуганные зелёные глаза сделались огромными, зрачки увеличились во всю радужку. Пушистые ресницы бабочками взлетели вверх и нервно захлопали. Вся гамма эмоций играла на непосредственном, живом подростковом лице.
      - Ты очень красивый мальчик, но очень непослушный, и я тебя накажу, - мистер Джордж испытывал наслаждение от запугивания потрясённого мальчишки.
      - Будь она неладна эта красота. Из-за неё я попал сюда, - заплакал юноша, - Я изуродую себе лицо! – отчаянно крикнул он.
      - А вот этого делать не надо, - уже спокойно ответил Джордж.
      - Что же мне делать? Ы-ы-ы! – отчаянно завыл Юрка.
      Силы покинули его. Накопленные внутри переживания вырвались наружу, и он разрыдался. Босс подошёл, нежно обнял парня и начал гладить по голове, затылку, шее.
       - Но, но, но… Успокойся. Я, думаю, ты сделал вывод и будешь себя вести хорошо, - успокаивал хозяин мальчишку.
       Юра был высоким, но, словно маленький мальчик, согнулся, сгорбился, уткнулся в плечо мистера и горько плакал. Хозяин нежно гладил его по затылку, успокаивал ласковыми словами.
      - Но, но, но, май бэби… Донт край…, донт край…. Ю э гуд бой… Ю гуд…
      В дверях появился вездесущий Кьет. Шеф подозвал тайца жестом руки.
      - Проводи Джорджи наверх и приготовь ему успокоительный чай. Бедный мальчик устал. Ему необходимо отдохнуть.

                *    *    *   
     После того, как Юра побывал в странной комнате, со множеством телевизоров и видеомагнитофонов и от того, что эта аппаратура показывает, от весёлости паренька не осталось и следа. От перенесённых потрясений, Юра всё чаще сидел молча и тупо смотрел в огромное окно. Райская природа острова больше не радовала. Тоска и печаль по дому, по родителям, друзьям, от той несуразной ситуации, как его угораздило вляпаться в такую непростую историю, и почему судьба именно к нему оказалась так неблагосклонно, все эти думы одолевали подростка.
    - Ты грустишь мой мальчик? – спросил шеф, располагаясь с бокалом холодного фреша напротив Юрия в соседнем кресле. 
     - Что всё это было? – серьёзно спросил Юра, намекая на секретную подглядывающую комнату, уставившись на хозяина.
     - Ах, это! – беспечно ответил шеф, - Это бизнес мой мальчик! Причём неплохой бизнес.
     - Как это? – Юркины ресницы вспорхнули вверх, изображая удивление.
     - Как же тебе это объяснить…, - слегка осёкся шеф.
     - Да уж будьте любезны, объясните господин Джордж, - съехидничав с некой долей иронии, настаивал парень.
     - «Ах, ты засранец!» - про себя удивился мальчишечьей наглости хозяин, но, не выражая эмоций начал пояснение, -  Человек подвержен множеству страстей, порочных, тайных, а они стоят очень дорого. А на этом острове выполняют любые тайные желания клиента, если конечно, у него, на это есть деньги.
      - А почему здесь нет женщин? – спросил Юра.
      - Этот остров для тех, кто любит только мужчин. Не зря же это место называется «Зэ Блю ислэнд», - спокойно ответил хозяин, - Здесь выполняются желания людей с только отпрядёнными наклонностями.
       - А вы тоже такой? – Юрка презрительно сморщился.
       - Какой такой? – как бы, не понимая, о чём идёт речь переспросил хозяин.
       - «Прикидывается, гад, будто не бельмеса…». – подумал Юрка, а вслух произнёс, изобразил жестами и мимикой мужчину нетрадиционной ориентации, - Ну, из этих…
       - Как тебе сказать, Джорджи? – медлил с ответом босс.
       - Будьте добры… Так и скажите? – с ребяческой настойчивостью и упрямством требовал парень.
       - Если говорить честно, я мужиков ненавижу, предпочитаю обыкновенных простых баб, даже нерафинированных леди, а обыкновенных полноватых дам… Но бизнес есть бизнес, - немного разоткровенничался мистер Джордж, и дальше по деловому продолжал отвечать, - Так, что мой мальчик, не бойся, не трону. Ты мне как половой партнёр не интересен. Однако я толерантен. Если мужик любит мужика, пусть любит. Ведь и на этом можно заработать. Поэтому приходится подстраиваться к обстановке.
        - Но ведь это противоестественно и наказуемо, - возмутился Юра, и его пушистые ресницы запорхали вокруг изумрудно-зелёных глаз.
         - Да, и потому стоит немало денег. Всякая противоестественность обходится её обладателю очень дорого. А если есть спрос, то есть и предложение. Ничего личного, только бизнес, - так же спокойно пояснял шеф.
         - Но как же это и деньги? … - Юра брезгливо сморщил свой курносый носик.
          - Пэкуниа нон олет, деньги не пахнут, как говорили в древнем Риме. Поэтому за ваши деньги, любой ваш каприз, - мистер Джордж расплылся в хищной улыбке.
         - И что, есть прибыль? – так же удивлённо спросил Юра.
         - О, я вижу, ты начинаешь мыслить как бизнесмен! – удивился босс, - Разумеется. Могу тебе сказать, что в этом мире оборот оружия, наркотиков и порно, самые доходные статьи бизнеса. Но с оружием и наркотиками я никогда не старался иметь дела…
          - «Ха, значит имел…», - ехидно, про себя подумал Юра.
           - … а вот порно индустрия приносит хорошие барыши, - продолжал свой экономический ликбез шеф, - Да ты и сам видел… Фото для журналов, календарей, плакатов, видео для фильмов…
         - А бунгало? – переспросил Юра.
         -  Это для вип-персон, - пояснил босс, - Есть очень богатые люди. Они весь год работают. Разумеется, им хочется расслабиться, вот мы им и предлагаем удовлетворение на любой вкус. А у богатых причуды разные. Наш же персонал безупречен. Мальчики обучены удовлетворять любые прихоти. Ты, наверное, слышал, что отклонения от нормы называются девиациями. Их огромное множество, и они активно пополняют психиатрические справочники, - ухмыльнулся Джордж.
         - Тогда зачем же видео камеры, - не переставал спрашивать Юра.
         - О-о! Ты любопытный мальчик, - похвалил босс, - Если так пойдёт дело, ты далеко пойдёшь сам. В нашем веке, в его завершающей, последней четверти, особо ценным являются не какие-то машины, технологии, товары, а информация. Поэтому, кто владеет информацией, владеет всем.
          - Я, кажется, понял! – оживился паренёк, - Я видел фильм «Салон Китти». Там в борделе была установлена подслушивающая аппаратура и записывала всё, что может пригодиться для шантажа высокопоставленных лиц.
           - Вот видишь! Какой ты умный мальчик! – воскликнул шеф, - Я тоже видел этот фильм Тинто Брасса. Хороший фильм. Он мне понравился. Но самое главное, ты всё понял. Теперь я могу манипулировать этими людьми. У них противоестественные наклонности. Я им даю возможность их удовлетворить, но это удовлетворение сниму на плёнку…
            - А потом вы заставите их делать, что вам необходимо, - догадался Юра.
         - Совершенно верно! Секс, наркотики, рок-н-ролл правят миром, - вальяжно развалившись в кресле и потягивая фреш через соломинку, философствовал мистер Джеймс, - В одном из произведений какого-то русского писателя я прочитал интересное высказывание о том, что три кита правят миром, секс, спорт и телевидение.
         - Да читал я его, - махнул рукой Юра, - Там ещё говорилось, что между ними заплывает маленький китёнок, политика.
        - Вот видишь, какой ты умный мальчик, - похвалил мистер, - Всё-то ты знаешь!
        - Я чё виноват, что такой начитанный, - буркнул Юра, - Это мама заставляла, - и обиженно вытянул нижнюю губу.
        - А всё-таки ты ещё маленький, - усмехнулся мистер Джеймс. – Все-то у тебя виноваты. Запомни, взрослый человек всегда отвечает за свои поступки.
      - «Ну вот, впрямь как мой отец. Ещё не хватало, чтобы он мне читал нотации», - Юрка обидчиво надул губы.
      - А ты, я вижу мой мальчик, обиделся? – ехидно улыбнулся шеф.
      - Нет! – буркнул Юрка и посмотрел на шефа, и только тут заметил, что у шефа серо-голубые глаза и такие же, как у него мохнатые ресницы, похожие на крылья бабочки, - «Как это странно», - удивлённо подумал парень, «У меня такие же ресницы. Такие же ресницы у моей мамы. Такие же ресницы у этого бриттункули – проклятого бриташки, так, по-моему, называли в древнем Риме жителей Туманного Альбиона».
      - Всё! Хватит думать! Думают только лошади, потому что у них голова большая! Пойдём лучше играть в теннис. Давай быстро переодевайся и на корт! – скомандовал босс.
      - «Странно ещё раз! – вновь подумал Юра, - Отец тоже так же про лошадей говорил. Это просто мистика какая-то. Я иногда закрываю глаза, и мне кажется, что передо мной стоит не этот грёбаный англичанин, а мой батя!», - но перечить шефу парень не стал, а поднялся и молча пошёл  переодеваться.
     В этот раз Юра играл как-то самозабвенно и легко и постоянно выигрывал.
     - Браво, Джорджи! – хозяин хлопал Юру по мокрой от пота спине, - Ты выиграл.
     - «Ага», - скептические мысли тут же закрутились в нигилистическом сознании избалованного отрока, - «Он мне специально поддавался. Я же с ним не первый раз играю и знаю что он асс в теннисе. Играл в пол силы, вот я его и обыграл. А так фигушки…, отделал бы он меня по полной программе. Но всё-таки интересно, почему он так со мной возится? Чего ему от меня надо?» 
     Юрка стянул с себя сырую тенниску и направился в душ.

                *    *    *
      Наконец-то Юра узнал, по какой причине очутился в непонятной для него «золотой клетке». Юноша догадывался, что так долго продолжаться не может, и с ужасом ожидал, когда наступит время расплаты за праздное и бездельное проживание на Голубом острове. За шикарное заточение в неволе, когда-нибудь хозяин возьмёт, да и потребует плату. Умный и начитанный парень сидел и думал, тихо размышляя сам с собою.
    - Это впрямь, как в каких-то романах, в котором молоденькая наивная девушка попадает с виду к доброй и милой тётушке в загадочный, шикарный дом, где проживают ещё такие же девушки. Добрая тётушка окружает глупышку заботой и лаской, кормит, поит, наряжает, но приходит время и с виду добрейшая женщина превращается в мегеру-бэндершу, требуя возмещения всех расходов на содержание невинной жертвы, заставляя её торговать собой. Вот и я, как последняя шлюха, должен буду расплачиваться за весь этот шикарный сервис. Как любил говаривать мой батюшка Мишин Михаил Михайлович: «За всё в этой жизни приходится платить».
     И данный час наступил. Как-то Юра, целый день, то ли маялся от безделья, то ли весь поглощённый своими мыслями о тяжкой участи невольника, валялся, ничего не делая на веранде виллы, отдаваясь морскому бризу, и иногда наблюдая, как ветер пенил на волнах барашки и охлаждал молодое, разгорячённое тело, к пареньку  подсел хозяин и заговорил:
     - На остров, в гости приезжает один старый аристократ. Я имею в виду, не по возрасту, а по происхождению, граф Штауфен. Он мой давний клиент.  Ты  должен мне помочь в одном деле.
  - И что я должен сделать? Ублажить его? – насторожился Юра и обиженно добавил, - Лечь под этого графа??
  - Зачем сразу так! – слегка возмутился шеф, - Для таких дел у меня есть обученный контингент. Ты, конечно, можешь обижаться, только, как это у вас говорят: «На обиженных воду возят». Твоя задача познакомиться с графом поближе, войти к нему в доверие и выведать кое-что.
   - А почему же Вы не узнаете сами? – взволнованно ответил Юра, машинально поправляя на себе шорты и рубашку, - Почему я должен исполнять роль фискала? 
   - Если бы мог, то к тебе не обращался бы, - шеф сузил свои холодные серо-голубые глаза, прикрыв пушистыми ресницами, - Мне сейчас нужна именно твоя помощь.
   - А если я откажусь, - теперь уже Юра сузил зелёные глаза и их прикрыл своими длинными ресницами.
   - Ну, откажешься, значит, откажешься…, - шеф с сожалением хлопнул себя по ляжкам и начал медленно подниматься, чтобы уйти.
   - Я не какая-то шлюха! – Юрка вскочил и громко выкрикнул, - Я лучше умру, чем буду подставлять свой зад!
   - Глупый мальчик! – Мистер Джордж презрительно скривил губы, - Умереть ты всегда успеешь! Чтобы умереть большого ума не надо, а вот уметь жить, выжить в любой ситуации и при этом хорошо жить, для этого нужно иметь талант!
    Юра вдруг испугался. В голове бешено завертелось:
    - «Зачем я так с ним? А вдруг он возьмёт и обидится, и не спрашивая заставит быть с этим графом, с другими клиентами или хуже того, отдаст на растерзание этим…»
    Паренёк представил, как в пыточной комнате над ним издеваются мускулистые мужланы - палачи. Как медленные, садистские истязания над ним снимут на плёнку и продадут какому-нибудь толстосуму-извращенца, а тот будет смотреть очередной порно-шедевр и сладострастно мастурбировать. Парнишка съёжился, от представленного ужаса по спине побежали холодные мурашки, и он выкрикнул уходящему боссу:
    - Мистер Джеймс, я согласен!
    - Совсем другой разговор, - заулыбался босс, - Теперь я слышу не обиженного мальчика, а вполне взрослого делового человека.
    - Я согласен…, - обречённо вздохнул Юра.
    - Джорджи, ты и в самом деле подумал, что я подложу тебя под графа? Ха-ха-ха! – босс закатился весёлым смехом, - Нет мой мальчик, для этого есть другие, обученные люди, так называемые «юноши для наслаждений». Ха-ха-ха!
     - Это как в романе Жана Ломбера «Агония», - вздохнул с облегчением Юрка, и тут же похвастался, - А, я роман в оригинале читал.
     - Любишь ты похвастаться Джорджи, - укоризненно покачал головой шеф, - Неужели ты подумал, что я тебя кому-то отдам. Нет, мой мальчик! Ты только мой! А вот хвастать, действительно не хорошо.
      - Да, я…, так… - пристыженный Юрка покраснел и стал оправдываться.
      - То, что ты знаешь иностранные языки, очень хорошо. Мой гость по национальности немец, но по духу космополит. Он говорит на многих языках. Иногда на смеси сразу нескольких, особенно когда глотнёт лишнего, а пристрастие к выпивке у него очень велико, - хозяин начал постепенно вводить Юру в суть дела, - И это алкогольное пристрастие когда-нибудь погубит бедного Виктора.
      - А кто этот Виктор? – Юрка немного успокоился и стал спрашивать.
      - Это и есть граф Виктор Эммануил Готфрид фон Штауфен унд Готлиб, - величаво произнёс имя приезжающего гостя босс.
      - Надо же, как его угораздило та обозваться, - съязвил Юрий, - А имя-то, как у Итальянского короля.
      - Да, да… Они вроде бы даже дальние родственники, - машинально пояснил хозяин, -  Только очень дальние.
      - Ага! Семиюродная плетень, моему пятиюродному забору, - хорошее настроение начинало возвращаться взбалмошному мальчишке, и он вновь принялся дурачиться.
      - Джорджи, ты будешь когда-нибудь серьёзным, - строго взглянул мистер Джордж, - Можно тебе доверить серьёзное дело?
      - Я больше не буду, - Юрка сделал серьёзную физиономию, но его изумрудные глаза всё равно сверкали озорством.
     - Ох, ну смотри, - шеф строго погрозил мальчишке пальцем, - Вот провалишь мне всё дело, я тебя точно накажу.
     - Нет, нет, шеф. Я буду серьёзным. Только меня не надо отсюда никому отдавать, - запричитал Юрка.

                *    *    *
   Ярким солнечным днём по невероятно прозрачно-ласковым голубым водам океана неслась дорогая яхта, похожая на катер с вип-клиентом на борту. Важный гость торопился на Голубой остров, чтобы несколько дней позволить себе отдохнуть от дел земных в этом райском уголке, предаться неге и скрытым своим тайным порокам о которых знал только доверенный круг людей. За что, конечно, были заплачены не малые деньги.
   Белоснежная яхта причалила к пирсу, и на берег бодро сошёл тощий, долговязый белобрысый господин такой же, как и яхта весь белоснежный, с точёным орлиным взором. Приехал граф Виктор Эммануил Готфрид фон Штауфен унд Готлиб.
   Мистер Джордж приказал Юрке до поры, до времени, носа не высовывать с виллы, а сам отправился встречать, в прямом смысле слова, дорогого посетителя.
    На пирсе рядом с хозяином стоял высокий стройный голубоглазый юноша, остроносенький, с жёлто рыжеватыми вьющимися волосами. По фигуре молодой человек был издали похож на Юрия. Звали юношу, как и гостя, Виктор, но на острове, для всех он откликался на имя Викки. Рыжеволосый молодой человек был одним из «юношей для наслаждений».
   - Здравствуй дружище! – радостно приветствовал мистер Джордж гостя.
   - Хелло майн фройнд! – выкрикнул по-немецки Виктор и обнял своего друга, при этом, не выпуская из рук аккуратненького дипломата из искусно выделанной крокодиловой кожи, по которому было видно, что это эксклюзивная вещь - О, и ты здесь Викки! Я так рад тебя видеть! Я скучал по тебе, - гость с наслаждением тискал парня.
   - Здравствуй, Ваше сиятельство! – Викки сделал учтивый кивок головой, позволяя графу себя жадно лапать одной рукой, потому что другая была занята маленьким чемоданчиком-дипломатом, в котором, видимо, находился очень ценный груз.
  Мистер Джордж и граф фон Штауфен ещё несколько минут мило поговорили, как старые добрые друзья.
  - Твой любимый Викки к твоим услугам мой друг, - радостно улыбался хозяин, - Он скрасит твой отдых, поможет расслабиться и, надеюсь, ты останешься, как всегда, довольным. Для тебя подготовлено бунгало, которое нравится тебе больше всех. Размещайся и отдыхай. А пока я распорядился туда доставить ланч. А на ужин жду к себе. Там тебя ждёт сюрприз.
   - О-о, любезный Джордж, ты меня уже заинтриговал. Ты знаешь все мои предпочтения и слабости, даже помнишь всё, что я люблю, - широкая улыбка демонстрировала великолепные зубы аристократа.
   - Это мой бизнес, - мило улыбался шеф и шутливо добавил, - За ваши деньги сударь, ваш любой каприз! Ха-ха-ха!
   Все засмеялись от хозяйского остроумия. Граф обнимал  ниже талии улыбающегося Викки. Викки слегка манерничал, кокетничал словно девушка.
    К пирсу подкатил белый кабриолет. Мистер Джордж не позволил дорогому гостю утруждать себя ходьбой даже несколько метров, а приказал возить. Графа и Викки заботливо усадили и увезли.
   - До вечера, любезный Виктор, поэтому не прощаюсь! – хозяин весело помахал рукой.
  Встреча прошла легко и непринуждённо.
  На вилле шеф предупредил Юру.
   - Майне юнге, - неожиданно заговорил босс по-немецки, - Цум абенэсэн хабэн вир гэстэ (На у ужин у нас будут гости).
   - Дас Граф? (Это граф?) – Юра быстро сообразил и тоже перешёл на немецкий язык.
   - Гутэр юнгэ. Шнэль дэнкэн! (Молодец мальчик. Быстро соображаешь), - похвалил хозяин, - Тебе принесут костюм к ужину, будь готов.
   - А что я буду делать? – Юра невольно напрягся.
   - В сущности ничего, - всё так же непринуждённо ответил хозяин, - Твоя задача, понравиться гостю.
   - А потом? – в голосе парня послышалось волнение.
   - А потом? Потом…, – шеф немного задумался, - Да ничего, - сказал уже уверенно и полушутя, - Просто понравься и всё.
   - Всё? – Юра невольно вытаращил свои зелёные глаза и, опешив, захлопал пушистыми ресницами.
     - Ну, чего ты волнуешься, - видя некоторую нервозность юноши, хозяин постарался успокоить его, но неожиданно, от хорошего настроения, начал дурачиться, -  И не хлопай своими чудесными ресницами, - передразнил мальчишку, тоже так же усиленно моргая своими ресницами, - У меня такие же густые ресницы, как у тебя. И я тоже умею ими так же забавно хлопать. Перестань! – шеф опять перешёл на немецкий язык, - Ду эринэрст дийхь ан айн фрэхэс мэдхен ( А то ты напоминаешь капризную девочку).
    - Ресницы, ресницы! – вспылил Юра, - Я их когда-нибудь обстригу! – надул свои розовые, ещё детские, щёчки, капризно отвернулся и по-немецки пробурчал, - Лангвайлен зи михь (надоели они мне).
    - Только попробуй, - постарался гневно сверкнуть глазами хозяин, но у него это плохо вышло, - Я тебя тогда точно побью! Тебе сказано что делать! Это и делай! Не смей со мной спорить! Я здесь главный! Чтобы к ужину был готов! – чтобы как-то поддержать мальчишку, похвалил, - Я, дайн дойч ист макелос (Да, твой немецкий безупречный).
     Мистер Джордж ушёл. Юра остался один, не считая Кьета.
     - И чего это он задумал? – бурчал себе под нос Юра, - Тоже мне, нашёл шлюху. Не буду я никому нравиться. Пусть сам нравится. Видите ли, ресницы у него как у меня! Ну, вот пусть своими ресницами и выделывается перед этим графом, а я не буду, - посмотрел на Кьета и громко выкрикнул, - Да, не буду! Возьму ножницы и обстригу! – Юрка стал нарочно паясничать перед своей азиатской нянькой, - Да, да! Обстригу, - при этом высунул язык дразня Кьета.
      Юрка ходил и ворчал, как старый дед:
     - Ха! Немецкий мой безупречный. Так ведь кто учил? Мама учила. Да и в Германии я был не раз. Даже в обеих Германиях был. Да и вообще, пусть сам говорит с этим графом. Я-то тут при чём?
      Однако Юра вдруг вспомнил несчастного юношу, над которым издевались здоровенные «палачи», и представил себя на его месте. Ему стало не хорошо. Парень подчинился.

                *    *    *
      Близилось время званого ужина. Юра наряжался к вечернему приёму. Двое лакеев-тайцев ему активно помогали, а за всем этим пристально следил мистер Джеймс, уже одетый к важной встрече, и конечно, всегда неприметный Кьет, тихо сидевший в уголке. Юру обрядили в смокинг и платинового цвета жилетку с бабочкой. Мальчишка охотно вертелся перед зеркалом и словно Нарцисс любовался собой.
     - Чудно красив! – довольный, сам себе выговаривал Юра и машинально процитировал, -
                Лают бешено собаки
                В затухающую даль,
                Я пришёл к вам в чёрном фраке,
                Элегантный, как рояль…, - при этом упиваясь собственной начитанностью.
       Мистер Джеймс хмыкнул и иронично усмехнулся на мальчишеское самолюбование, но увлечённый собой Юра этого не заметил.
        - Пральханс. Хвастунишка, - произнёс шеф по-немецки.
        - А вот и не правда, - не отрываясь от зеркала, машинально ответил Юрка, поправляя бабочку, и как бы заражаясь от шефа немецким языком произнёс, - Шён ви гот. Красив, как бог.
      - Я, я! Пралер! Да, да! Хвастун! – съехидничал мистер Джеймс.
      - Ну вот нисколечко нет правды в ваших словах , - снова машинально отвечал паренёк увлечённый собственной внешность, - Я просто умненький, разумненький! – поворачиваясь к зеркалу то одним боком, то другим.
      Одни из слуг попробовал пригладить пиджак, но Юрка недовольно шлёпнул его по руке.
       - Нихьт, анфасэн! Не трогать я сам! – словно на автопилоте ответил Юрка по-немецки и уже продолжил на родном языке фразой из мультфильма: «Птица-говорун, отличается умом и сообразительность».
       - Ду бист айн швэхлинг Джорджи. Болтун ты Джорджи! – с усмешкой покачал головой шеф.
        Юрка пристально взглянул на шефа. Ему показалось, что он понял. Но шеф отвернулся, делая вид, что он здесь совершенно не причём, даже засвистел какой-то весёленький мотивчик.
        - Шайнен. Показалось, - ляпнул Юрка, совершенно запутавшись, на каком языке он теперь говорит.
        - Зэр гут! Очень хорошо! – мистер Джеймс подошел к Юре, повернул его к себе, - Бист ду вёлихь бэрайт. Ты совершенно готов. Графэн ду гефэльст. Графу ты понравишься… И если будешь себя вести, как я тебя учил, то у нас всё получится. Не разочаруй меня Джорджи.
        - Ийхь верде мир мюэ гэбэн. Я буду стараться босс, - зелёные глаза мальчика взглянули в серо-синие глаза хозяина.
       Мистер Джордж небрежным знаком показал, чтобы лакеи удалились, а Кьет остался.
        - Ты славный малый Джорджи, - хозяин взял Юрку за плечи, - Мы с тобой вдвоём свернём горы, - глаза шефа горели дьявольским огоньком.
        - Да уж! – Юра попытался отстраниться, - Чего-то мне не хочется горами ворочать.
       Однако босс держал мальчишку крепко.
       - Не бойся Джорджи. Я тебя не дам в обиду. А от этого графа мы получим всё сполна. Ты только делай всё так, как я учил. И ещё раз тебе говорю, не бойся. Я всегда буду рядом.
      - А я и не боюсь, - храбрился Юра, хоть ему и было страшновато.
      - Вот и молодец, - босс хлопнул парня по плечу, - Ты храбрый мальчик, - стараясь подбодрить юношу, - Но мне пора. Вон уже едет граф. Так что, когда Кьет скажет, тогда выходи. Запомни, это просто игра… И ты играй... Играй и не проиграешь.
      Хозяин поторопился встречать гостя. Юра стал смотреть в огромное окно.
      - Ха! - Юрка увидел медленно ползущий лимузин и съязвил, - Видно негоже его сиятельству ноженьки утруждать. На авто, видишь, ездим. Тут пройти-то нет ничего, а он на бибике да не простой… Вишь, ему, не хухры-мухры,  кадиллак подавай…
       Шикарный лимузин подъехал к вилле хозяина. Швейцар открыл заднюю дверцу автомобиля. Величаво вышел белоголовый граф в чёрном смокинге и в бабочке.
      -У-у! Жердь какая, длиннющая, - издевательски с гнусавил Юрка, - Верста коломенская, тощая. И ещё такому шлангу надо понравиться. А нос-то, нос-то… А башка какая белая… Да и ваще, он весь какой-то бесцветный. 
       Граф уверенно направился к входу. Двери виллы предусмотрительно распахнул второй швейцар. В вестибюле графа радостно встретил хозяин.
   - Проходи дружище, - мистер Джордж протянул гостю руку и заботливо похлопал по плечу, - Ты как всегда чертовски пунктуален.
   - Орднунг ист орднунгфюр имэр! Порядок есть порядок навсегда! Именно это делает человека цивилизованным, - надменно ответил граф, уверенно располагаясь, будто это его дом.
   - Желаешь выпить? – предложил босс, хотя сам отлично знал тягу фон Штауфена к спиртному.
   - Виски, - скомандовал граф.
   Приятели разместились на мягких белых кожаных диванах, контрастируя с их чёрными костюмами.
   - Как твои дела, Виктор? – вежливо спросил босс, делая ударение в имени гостя по-французски на последний слог.
   - Всё замечательно, - вальяжно развалившись на диване и потягивая виски из широкого стакана, отвечал граф, расстёгивая пиджак, -  Закончил свою новую разработку, теперь лечу домой, в старушку Европу из силиконовой долины, и как водится, на несколько дней решил заглянуть к тебе.
   - Надеюсь, ты потрудился на славу? Теперь имеешь право расслабиться, - подбадривал шеф.
   - О, да… - граф блаженствовал, - У тебя, Джордж, просто рай, а твой Викки прелесть, - граф хитро ухмыльнулся и похлопал шефа по ноге.
   - Очень рад угодить старому другу, - заулыбался хозяин, - Но тебя скоро ожидает ещё сюрприз, - хитро сощурив глаза.
    - Ты меня заинтриговал, - оживился аристократ, - Чёрт побери! У тебя масса заманчивых идей. Мне бы твою креативность, майн фройнд… Ха-ха-ха!
    - Но, но, но. Не принижай свои достоинства, - начал расхваливать гостя хозяин, - Твои изобретения весьма ценны и дорогостоящи. Многие деловые люди отдали бы за них хорошие деньги, - глаза шефа на минутку сверкнули дьявольским огоньком.
    - О да, - граф отхлебнул из стакана, - Моё изобретение дорого, но я готов его продать только за очень, очень дорого. Ха-ха-ха. Надеюсь, мой чемоданчик здесь под надёжной защитой?
   - Дорогой граф. Ты можешь с уверенностью положиться на меня. На моём острове надёжно, как в знаменитом Форте Нокс, - заверил мистер Джордж.
   - Надеюсь, сюда не нагрянет злобный Голфингер, чтобы ограбить твои сейфы? Ха-ха-ха! – шутил граф.
   Чем больше он отхлёбывал из стакана, тем веселее становился.
    - Нас спасёт агент ноль-ноль семь. Ха-ха-ха! – также острословил шеф, - Однако, пора к столу, майн вэстэр.
    Мистер Джеймс и граф уселись за столом. За спиной шпалерами выстроились вышколенные официанты.
     - А во и сюрприз, - хозяин взглядом указал на лестницу, по которой спускался Юрий.
     Мальчик делал всё как учил босс. Он даже по лестнице шёл так, как будто плыл, ровно, величаво, с превеликим достоинством. Подошёл к столу, кивком поприветствовал хозяина и гостя. Лакей-официант отодвинул стул рядом с хозяином, усадил Юру напротив графа. Граф словно зачарованный смотрел на парня. Его орлиный профиль удивлённо вытянулся, бесцветные с голубизной глаза несколько вылезли из орбит. Юра сразил старого аристократа наповал своими изысканными манерами.
     - Познакомься мой друг, - шеф обратился к графу, тем самым вывел его из оцепенения, - Это мой воспитанник Джордж.  Слышишь, его зовут так же, как и меня. Ты веришь в судьбы Виктор? Это сама судьба посла мне этого ангела, - похвастался босс.
    Граф молчал и только смотрел на Юрия, а заранее подготовленный мальчишка, делал вид, что граф его интересует поскольку постольку, чисто так себе, как гость, из вежливости. Повисла некая пауза. Ужин начался в полной тишине. Был слышен только некоторый звон приборов. Мистера Джорджа самодовольно распирало изнутри. Хотелось рассмеяться, но он крепился.
    - «Мальчишка молодец. Как держится, чертёнок», - думал шеф, - «А этот старый козёл…», - хозяин поглядывал на графа, - «…Совсем дара речи лишился. Джорджи просто умница».
     Наконец гость не выдержал и заговорил первым.
     - Откуда ты, небесное создание?
     - «Прости небесное созданье, что я нарушил твой покой…» - запел про себя Юрка ариозо Германа из «Пиковой дамы», - «Хрен вам ваше сиятельство. Кокетничать, так кокетничать. Буду из себя играть недоступность. Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей… Хи-хи. Прикольно! То-то старый хрен!» - ёрничал Юрка про себя, а с виду представлял холодную светскую недоступность.
      - «Интересно, где этот засранец, научился так себя вести? В нём больше аристократизма и чопорности, чем в этом сраном графе» - удивлённо, глядя на надменный вид парнишки размышлял мистер Джордж, а вслух ответил поражённому гостю, - Позволь мой друг не отвечать моему воспитаннику на этот вопрос.
    - Отчего же, мистер, я отвечу его светлости, - Юрка полный благородства обратился к графу на его родном языке, - Мои родители благородного происхождения, дали мне достойное воспитание и образование.
    - «Ну, ты даёшь, мальчик? Благородный значит? Ну, ну»…, - еле заметно ехидно ухмыльнулся хозяин, - «Батюшка-то твой поди чай крестьянских кровей… Я-то уж знаю… Поверь мне…
    А граф услышав, что этот юноша с ангельской внешностью говорит почти без акцента на языке Фатерлянда ещё больше пришёл в восторг. Он позабыл про изысканный ужин, опрокидывал бокал с вином за бокалом, и всё его внимание было сосредоточено на зеленоглазом юноше.
   Юра охотно разговаривал, проявив всю свою начитанность, а граф продолжал спрашивать:
   - Откуда ты, небесный ангел?
   Юра мило улыбаясь молчал или отшучивался, а мистер Джордж продолжал отвечать:
   - Эс ист айн шрэклихес гэхаймнис (Это страшная тайна).
   Наконец, граф был сражён наповал, когда Юра сел за авангардный рояль в виде огромной мухи, сыграл Шуберта и спел.
   - О, я всегда был прав, только юбэрмэнш обладает такими изумительными талантами: красотой, обширными, знаниями, музыкальными умениями, - восхищался захмелевший граф.
   - Он ещё хорошо играет в теннис, - заметил мистер Джордж.
   - Да, да! Такой приятный юноша должен обязательно быть спортивным, - согласительно закивал фон Штауфен, - Мы обязательно сразимся, подобно благородным рыцарям на турнире. Только вместо копий будут мяч и ракетка, - уже теряя устойчивость, покачиваясь, стоял граф, подняв стакан с виски.
   - Обязательно ваше сиятельство, - мило улыбнулся Юра, сверкнув изумрудными глазами и моргая пушистыми ресницами.
    Граф понимал, что великолепный юноша, которого он про себя надменно окрестил «таким прекрасным экземпляром», сегодня ему не достанется, и поэтому решил утопить охотничий промах в вине. «Ин вино веритас» - истина в вине, как никто лучше всех знал граф. Но он был не из тех людей, кто просто так сдаётся. Уж, если он чего-то захотел, то это желание становилось для него навязчивой идеей. Это только подогревало охотничий азарт. Граф с детства привык получать всё то, чего хотел, и обязательно, во что бы то ни стало, этого добивался, каких бы это невероятных средств и усилий ему ни стоило. А пока, он посчитал нецелесообразным лезть напролом, а подождать. Граф уподобился некоему коту, сидевшему у норки и ожидавшему, когда высунется мышка. Тогда ловким броском её можно схватить и всласть полакомиться. «Напролом лезут только глупцы», - считал граф, истинный охотник – мудрец.
    Граф, словно паук, умел расставлять сети, опутывать и высасывать из жертвы все соки.
    - «А пока буду довольствоваться остроносеньким Викки», - думал пьяный гость, садясь в лимузин, а вслух произнёс, - Шикарный ужин, шикарный вечер, шикарный мальчик, но жаль, что он не мой…
    Довольный шеф мило улыбался, махал рукой вслед медленно отъезжающему длинному автомобилю. Юра из вежливости пару раз взмахнул тоже.
   - Мой маленький чертёнок в ангельском обличие, - с иронией обратился мистер Джеймс, - Скажи мне, как ты сумел так себя изысканно показать?
   - Хе! – Юрка скинул с себя маску аристократа и превратился опять в взбалмошного бесшабашного мальчишку, - Я умненький разумненький…, - ответил подросток словами Буратино из фильма «Золотой ключик».
  - А теперь послушай меня, мой мальчик, - на полном серьёзе обратился шеф, - Нам не удалось взломать код дискеты из кейса графа. Твоя задача узнать это… Ты меня понял, Джоджи.
  - Угу, - кивнул головой Юрка.
  - Я вполне серьёзно говорю, - продолжал шеф, - Это очень трудная задача.
  - Но ведь я ещё и талантлив…, - Юрка продолжал шалить, а потом сел за рояль, ударил по клавишам и запел,
   - А нам всё равно, а нам всё равно,
     Пусть боимся мы волка и сову…
   - Ах, Джорджи, ты глупый и несносный мальчик, - всплеснул руками босс на выходку Юры, стоял и умилённо мирился с его дурачествами.
   А Юрка вошёл в раж. Он играл и пел, то классику, то неожиданно, барабаня по клавишам, переходил на рок-н-ролл, завывая и подпрыгивая, то есть изгонял из себя весь тот негатив, который накопился за период званого ужина.

                *     *     *
    - Джорджи, вся надежда на тебя, - с серьёзным видом мистер Джордж обратился к Юре, - Викки не удалось узнать код доступа к документам. Постарайся выведать это у графа.
     - Чего же? – Юра вытаращил свои зелёные глаза, взмахнул ресницами и уставился на начальника, - Я что?... Должен лечь под этого долговязого…
     - Ну, зачем же, мой мальчик, так сразу категорично… лечь…, - сделал удивлённое выражение лица мистер и недоумённо развёл руками, - Я ещё раз тебе говорю, для этого есть такие как Викки. Твоя задача понравиться графу.
     - По-моему я и так ему нравлюсь! - выкрикнул Юра, подсознательно принимая агрессивно оборонительную позу, - Чего ещё надо!? – изумрудные глаза сверкали ненавистью.
     - Да, ничего, - спокойно отвечал шеф, - Ты просто понравься. Ведь от твоих зелёных глаз, действительно можно сойти с ума. Мне кажется, граф уже сошёл…, - и Джордж засмеялся, - Тем более, я всегда рядом и не дам тебя в обиду. 
   - А вам-то что с того! То же что ли влюбились? – не унимался Юра, - Ну так вот он я! Берите, пользуйтесь! Почему же, когда я сплю с вами в одной постели, вы этим не пользуетесь?
   - Глупый ты ещё Джорджи… - успокаивающе заговорил босс, - Сам и ответил на свой вопрос. Если бы хотел… А вот не хочу… Ты мне для других дел нужен. И самое главное для нас сейчас узнать код к документам графа.
     - А я значит, приманка? – презрительно поползли вниз уголки мальчишеских припухлых губ.
     - Ну, если так тебе хочется, ты свежий червячок для очень большой рыбины. Понял, анфан террибль! – французское гортанное «р» прокатилось по комнате, а затем шеф, жестом показал, что не терпит никаких возражений, добавил, - Сегодня мы катаемся на яхте.  Чтобы ты через полчаса был готов, - про себя пробурчал, - Кляйне шедлихе каке (Маленькая вредная какашка)…
     Шеф ушёл. Юрка ещё долго недовольно брюзжал и разошёлся не на шутку:
      - Сам-то, дерьмо вонючее… Вот пусть сам охмуряет этого тощего графа, а я не буду… Что я ему, подстилка какая-нибудь…
     По лазоревым просторам океана, задрав нос к верху, летела белоснежная яхта. На носу, навалившись грудью на поручень и раскинув руки в стороны, словно буревестник над необъятной стихией парил Юра. Ветер с силой дул в лицо, трепал белобрысые волосы и полоскал за спиной расстёгнутую рубаху. Юрке от переполняющих грудь чувств хотелось кричать…, нет орать, во всё горло, что есть силы, неистово, хотелось декламировать стихи. В голове кружилось: «Над седой равниной моря… гордо реет Буревестник, чёрной молнии подобный!» Юра осмотрел себя с головы до ног: «Нет! Белой молнии подобный!» Однако босс приказал Юрке говорить только на родном языке графа и ни в коем случае на своём. Поэтому-то мальчишка в порыве страсти пел и декламировал про себя, но иногда наружу вырывалось нечленораздельное, до смешного несуразное мычание. 
     За своими дурачествами, Юра не заметил, как к нему сзади не слышно подошёл граф. Его длинная тень нависла над парнем, хоть Юра и был тоже не маленького росточка. Парень повернулся, поднял голову. Над ним нависал орлиный профиль тевтонского крестоносца. Его водянисто голубоватые глаза, тонкие губы, белая голова и тощая фигура наводили оторопь.
     - «Бр-р-р! Кощей Бессмертный какой-то», - подумал Юрка, - Экскюзэ муа…, мэ жё…, нё пё…, па…, Простите, но я не могу), - заикаясь заговорил почему-то по-французски.
     - Майне либер юнге, - шептал граф, напирая на Юрку всем своим тощим телом.
     - Жё н э па зантандю… Пардон… (Простите я не расслышал… Извините) - мальчишка ловко вывернулся из-под загребающих его рук графа и убежал.
     Юрке вдруг стало необычайно весело. Он посмотрел на графа и ему сделалось его жалко, и он крикнул, помахав рукой:
   - Айн андэрэс маль дер граф (в другой раз граф), - а про себя ехидно подумал, - «И не в этой жизни», - а потом расшалился и промурлыкал, - «Не для тебя цвела, не под тобой завяну… ля, ля, ля…»   
    Яхта обогнула Голубой остров и полным ходом направилась к небольшому рифу. Там бросила якорь. Мальчишки с кормового мостика побежали купаться. Юрка и Викки прыгнули в воду. Мистер Джордж, граф и охрана смотрели на резвящихся юношей. Их мокрые красивые тела возбуждающе плавали в прозрачных водах.
     Юра пробовал нырять на глубину. Толща воды слегка надавливала на уши. Сама же вода была вся пронизана солнечным светом, поражала своей чистотой и прозрачностью. Юра плыл, насколько хватало воздуха, и восхищался изобилию жизни на рифе. Разноцветные кораллы, словно сказочные цветы, шевелили своими лепестками-щупальцами, а между ними сновали юркие пёстрые рыбёшки.
      Юрка плыл что есть сил, надувал щёки, но воздух кончился, и мальчику пришлось подниматься наверх из этой подводной сказки. Затем он вновь набирал полную грудь воздуха и нырял снова, чтобы ещё раз насладиться красотой кораллового рифа.
    Викки побарахтался рядом с мостиком и выбрался из воды. Граф и мистер Джордж, сверху смотрели на купающихся парней. Наблюдали, как Юра нырял и плыл под водой. Его белые коротенькие трусики плотно облепили кожу и просвечивали насквозь.
    - Подари мне этого мальчика, Джордж, - сладострастно шептал граф, не отрывая своего хищного взгляда от парня-русалки.
    - Но, Виктор! Это не вещь! Это человек! – слегка с возмущением повысил голос мистер Джордж.
    - С каких это пор ты стал сентиментальным? – удивился граф, - Ты никогда не страдал альтруизмом! Всегда рассматривал людей, как товар, расхожий материал и, вдруг, такой гуманизм…
     - Ты философ Виктор, - спокойно начал отвечать шеф, -
        Ни что не вечно под луной. Но жизнь
        Бессмертна эстафетой поколений.
        Коль этим даром, друг мой, дорожишь,
        Оставь свой след, отбросив яд сомнений, -  цитируя одиннадцатый сонет Шекспира, - Этот юноша услада всей моей стареющей жизни.
       Неожиданно, один из охранников закричал, указывая рукой в морскую даль.
       - Акула! Акула!
       Мистер Джордж вздрогнул, побледнел, забеспокоился:
       - Джорджи! Мальчик мой! Где ты! - заметался по яхте, тычками и пинками подгонял охрану, - Чего стоите болваны? Быстро  в воду, спасайте моего мальчика!
       Охранники уворачивались от тумаков разъярённого хозяина, но в воду прыгать боялись.
       - Я вас всех перестреляю! – бушевал босс.
       Тем временем Юрка вынырнул рядом с помостом.
        - Акула! Акула! – разом дружно все заорали.
        Юрка быстро выскочил на яхту.
        - Где? – удивлённо закричал парнишка, - Викки, побежали вниз, там, у яхты стеклянное днище, чтобы было можно наблюдать подводный мир.
      Шаловливые парнишки дружно убежали.
      - Уф! – облегчённо вздохнул шеф, - Ну как с таким сорванцом не беспокоиться.
      - Теперь я понимаю, почему ты не хочешь мне отдать этого мальчишку, - заметил граф, - Он тебе как сын.
     - Ты не представляешь Виктор, даже больше, - словно раскрыв страшную тайну, ответил босс.
   Джордж и Виктор спустились в смотровой трюм, распластавшись на стеклянном полу, наблюдали за акулой. Юра как знаток всего и вся, объяснял внимательно слушающему Викки:
   - Это акула-мако! Видишь, какие у неё зубы, - и акула как бы услышав, что это о ней говорят, разинула зубастую пасть, - Смотри! Смотри! – кричал возбуждённый Юрка, и его глаза завораживающе сверкали, словно два огромные камня-изумруда, - Видишь какие они загнутые. Она ими выскабливают черепах из панциря. Вот это рыбина! Класс!
     Граф не мог оторвать глаз от юношей, особенно от Юры.
     - Не хочешь подарить, продай! – вожделенно шептал граф.
     - Смешной ты Виктор. Ну как я могу продать такое ценное сокровище, - отшучивался шеф.
     - Всё, что хочешь проси, только продай…, - графа забила нервная дрожь.

                *     *     *
      Ещё не раз катались на яхте. Купались. Сквозь стеклянное дно смотрели рыб и акул. Веселились. И всегда граф фон Штауфенберг упрашивал мистера Джорджа продать ему красавчика Джорджи, но стабильно получив отказ. После отказа, как всегда, впадая в фрустрацию и напивался до безобразия. Викки с помощью охранников уволакивал, и успокаивал расстроенного, пьяного аристократа.
   Юрка постепенно входил во вкус коварного и недоступного демона в ангельском обличии.
   - Умница Джорджи, - расхваливал мальчишку хозяин, - Но смотри не переусердствуй, а то перегорит наш граф, и мы тогда все останемся с носом.
   - Я и так стараюсь, - кокетничал Юрка, - Вот сегодня, когда играли в теннис, я и так позволил этому тощему графу потрогать себя за пятую точку. Вы бы видели, какой у него был видок. Хи-хи-хи! Я думал, сейчас, он… это самое… Хи-хи-хи! – и хулиганистый мальчишка убежал к себе на верх.
   Вечером, неожиданно, Юра заявился в бунгало к графу. Ошарашенный аристократ, от удивления вытаращил глаза. Сидевший в плетёном кресле и потягивающий лёгкий коктейль Викки хитровато заулыбался.
   - Присаживайся, мой дорогой мальчик, - взволнованно задышал граф, вскочил, при этом, не выпуская из рук стакан с виски, постарался поухаживать за дорогим гостем.
   Юрка как всегда выглядел соблазнительно потрясающе. Он специально нарядился в светлый костюмчик, состоящий из лёгкой рубашечки, в коротеньких шортиках, которыми, как будто специально, демонстрируя свои стройные и длинные ляжки.
    - Уф! Ийхь бин хайсс! (мне жарко!) – Юрка бесцеремонно плюхнулся на диван, распахнул рубашку, широко раскинул руки по спинке дивана и закинул ногу на ногу.
   - Желаешь чего-нибудь выпить, Джорджи, - суетился граф.
   - Фреш со льдом, - машинально ответил Юрка, а про себя подумал, - «Чего же вы так заегозились ваше сиятельство? Не пристало истинному представителю голубой крови и белой кости так себя вести. А, впрочем, голубой, он и во всех отношениях голубой»
   Викки поднялся с кресла, лукаво стрельнул взглядом на Юрку и направился к барной стойке, засовал несколько фруктов в блендер. Аппарат зажужжал. Викки добавил в сок лёд и подал Юрке.
   - Ну, что выпьем? – Юрка шаловливо протянул стакан, чтобы им чокнуться со стаканом фот Штауфена.
   Граф лихорадочно долил виски, звонко стукнул свой широкий стакан хмельным напитком о высокий стакан Юры с соком, так что алкоголь расплескался.
   - Тойфель! (чёрт) – выругался граф и залпом выпил.
   - Ви нэт гут! (как славно хорошо), - вскрикнул Юра.
   Он словно пружина вскочил с дивана, подбежал снова к барной стойке, ткнул пальцем в магнитофон. Оттуда зазвучал томно-жгучий блюз. Юрка, словно одержимый, принялся танцевать, с элементами лёгкого стриптиза.
   Граф вытаращил ещё больше от удивления глаза, плюхнулся на диван, не выпуская из руки стакана. Викки аккуратно вынул стакан из руки графа, налил виски и снова подал своему тёзке. Граф залпом осушил.
   Юрка в одних коротких шортиках вертел задом перед носом графа. Викки подливал уже хорошо поддатому Штауфену выпивку и из-за спинки дивана нежно массажировал ему воротниковую зону. У графа уже закружилось в голове, лица парней расплывались, накаченное алкоголем сознание начинало путаться.
   Викки жестом показал Юре, чтобы они поменялись местами. Юрка моментально разгадал намерения Викки. И вот он уже массажирует шею графу, а Викки сидит у графа на коленях. В сознании фон Штауфена оба парня, то соединялись в единый образ, то разбегались в разные стороны. Викки расстегнул графу рубашку и начал гладить тощую грудь. Юрка наклонился к уху, легонько его покусывая, перед этим брезгливо передёрнувшись, но поборов неприятное ощущение решил действовать.
   Пьяный граф нечленораздельно мычал.
   - Кодэ, вельхер кодэ… (код, какой код), как гипнотическое заклинание шептал Юрка.
   - Ийхь эринэрэ михь ан ден кодэ… (Я помню код), - заплетающим языком отвечал граф.
  - Найн, хаст ду фэргэсэн… (Нет, ты забыл…), - шептал Юра, - Эринэрн… (вспоминай…) Во зеен? (Где посмотреть?)
  - Ха, - пьяный граф поднял глаза и уставился на Викки и долго рассматривал кто это, - Вэр бист ду? (Ты кто?) – вытаращил на парня осоловелые светло-голубые зрачки.
  - Я Джорджи…, - шептал Юрка в ухо, словно заправский гипнотизёр, - Где увидеть код?
  Лицо ласкающего его Викки в затуманенном от виски сознании превратилось в лицо любимого Джорджи, и граф не задумываясь ляпнул:
  - В фамильном замке висит старинная грамота о пожалованном нашему роду графского титула… …Датум кодэ… (дата есть код).
   - Дас ист алес (вот и всё), - произнёс еле слышно Юра и смачно чмокнул графа в колючую щёку, -  Зарг герадэ гэоёфнэт… (ларчик просто открывался).
   Юра знаком показал Викки, что он уходит. Викки кивнул, продолжая ублажать пьяного в дым графа.
    - Бэтринкэн ви айн дрэкигэс швайн (Напился как грязная свинья) – выругался Юра, выходя из бунгало.
   На вилле мистер Джордж с нетерпением дожидался своего протеже.
    - Мальчик мой! Я всё видел! – радостный заграбастал Юру в объятиях.
    - Вы это подсматривали в той шпионской комнате? – Юра вытаращил зелёные глаза, а ресницы удивлённо вспорхнули вверх.
    - Да, да. Ни о чём не спрашивай меня. Ты был великолепен. Джорджи, ты прирождённый шпион! – не переставал радоваться босс, - Как же я раньше не догадался. Ведь граф мне много раз рассказывал о грамоте, даже копию её показывал. Ну, ничего. Мои люди уже работают…, - тут Джордж осёкся, - Всё будет хорошо. Иди, отдыхай. Ты устал.
    - Так значит мистер Джордж, вы шпион? – Юра остановился и пристально посмотрел на хозяина.
    - Ну что ты мой мальчик! Я простой бизнесмен, - довольно улыбаясь, ответил шеф, - Иди спать.

                *     *     *
     Граф покидал Голубой остров. На пирсе Виктор Эммануил Готфрид фон Штауфен унд Готлиб пожимал руку мистеру Джорджу, с характерной для аристократа сдержанностью выдавливал из себя некоторые любезности, но при этом охотно обнимал и тискал всегда мило улыбающемуся Викки. Прощаясь с Юрой, тощий аристократ неожиданно шепнул парнишке на ухо:
     - Троцдэм вирст ду майн (всё равно ты будешь мой)!
      - Найн! Нихьтс (нет, ни за что)! – с ужасом отпрянула парень от долговязого господина.
      - Волен виг зеен (вот увидишь)…, - змеёй прошептал фон Штраувен, и его водянистые бледно голубые глаза сверкнули вампирским блеском.
      Тонкая шея графа гордо развернула беловолосую голову с горбатым носом, придавая аристократической голове профиль хищного имперского орла.
      - «У-у-у… Чёртов Кощей! Образина страшная!» - выругался в душе Юрка, но встретив сердитый взгляд хозяина, натянуто заулыбался.
     Мальчишка усилием воли заставил себя даже помахать рукой отчалившемуся катеру.
      Вечером Юрка как всегда бездельничал. На этот раз он беззаботно валялся на диване в кабинете мистера Джорджи. Последнее время хозяин любил работать в присутствии этого мальчика. Мальчишка успокаивал и вдохновлял одинокого господина. Он был кем-то вроде домашнего кота. Лежал, мурлыкал и не мешал. Все на острове понимали, что мальчишка не просто очередной хозяйский каприз, а его протеже, даже, как сын, а может быть и больше. Никто не смел трогать паренька, не то, что трогать, запрещалось косо смотреть в сторону дорогого ему Джорджи. 
   На книжных полках в кабинете босса стояли альбомы по искусству редких изданий, а Юра любил их рассматривать и читать. Вот и сейчас расположившись на диване в своей любимой позе – ноги выше головы, вооружившись большой лупой, мальчик рассматривал альбом по эпохе кватроченто.
    Босс вызвал к себе Викки. Не обращая внимания на Юру, занимался неотложными делами.
    - Ты поработал на славу, мой мальчик. Проделал сложную и опасную работу, при чём всё сделал на отлично. Возьми этот конверт, - босс подошёл к шкафу, внутри которого был спрятан небольшой сейф, и достал оттуда серый конверт, - Здесь документы, банковская карта и билет до Сеула. Тебе хватит на некоторое время. Заляг на дно и пережди. Мало ли что…
    - Спасибо босс, - Викки мило улыбнулся обворожительной белозубой улыбкой.
    Викки ушёл. Юрка долго смотрел ему в след.
    - Что случилось, малыш? Почему ты так долго смотришь в след Викки? – удивился хозяин.
    - Я тоже хочу на волю! – зелёные глаза Юры наполнились слезами.
    - Но если я тебя отпущу, куда ты пойдёшь? – неожиданно спросил шеф.
   - Не знаю, - ответил мальчик, а глаза продолжали жалобно смотреть на мистера Джорджа, - Наверное, в посольство свое страны.
   - Куда, куда? Ха-ха-ха! – демонически засмеялся шеф, - Ха1 Ха! Ха! Не смеши меня!
   Юра не ожидал такой реакции.
     - Что я такого сказал? – прошептал Юра, и его нижняя губа нервно затряслась.
     - Твоей страны больше нет! Вас победили янки! Ха-ха-ха! – смеялся в лицо Юре мистер Джордж.
    У хозяина на какое-то время сделалась страшная и жестокая гримаса. Мальчишка от страха весь сжался, на минуту взглянул, как ему показалось, в обезумевшие глаза хозяина и поразился, они были печальные, настолько печальные, что скорей источали неимоверное чувство боли и отчаяния.   
    - Как нет! Неужели была война? – не укладывалось в голове у парня.
    - Никакой войны не было, - мистер Джеймс перестал смеяться, лицо стало спокойным, речь приняла деловой тон, - Просто ваши бездарные руководители развалили страну. Ваш президент добровольно ушёл в отставку. На весь мир транслировали спуск молоткасто-серпастого красного знамени самой некогда величайшей страны в мире. Всё вас больше нет! Президент сохранившегося осколка алкоголик, продолжает разваливать то, что осталось. Так куда ты пойдёшь? Куда ты поедешь? Теперь каждая шавка постарается вас укусить, облаять, - и переходя на аллегорию добавил, - Голиаф рухнул! Голиаф мёртв! Кто бы мог подумать, что на это потребуется столько мало времени. Шесть лет бездарного правления, и всё..., - мистер Джордж безысходно развёл руками.
    Зелёные глаза Юры с недоверием смотрели на шефа.
    - Я вам не верю… - шептал мальчик, - Нет, нет, нет!
    - Не веришь? Смотри сюда! – мистер Джеймс включил телевизор, новостной канал, - Видишь! Они уже надоели это показывать. Как будто наслаждаются тем, что «Империя зла» больше не существует.
    Юра смотрел и не верил своим глазам. Слёзы текли по щеками. Он их размазывал кулаками по щекам, а они предательски всё текли и текли.
   -  «Какая же она «Империя зла»? Что мы плохого вам всем сделали? За что вы нас так ненавидите? Ведь когда-то это была самая лучшая в мире страна, в которой живут мама и папа, родные сёстры, тётушки, племяшки», - крутилось у Юры в голове.
   Юра больше не выдержал и, зарывшись в подушки горько заплакал, сильно, во весь голос. Он так долго терпел и не давал вход эмоциям, что не удержался и всё накопившееся внутри разом выплеснул вон.
   Мистер Джеймс присел рядом, сначала робко,  потом всё сильнее стал гладить плачущего Юру по белобрысой голове, по дрожащим от плача плечам.

                *     *     *
     Шеф уехал на материк. Бизнес есть бизнес. Юрка от безделья слонялся по большой вилле. Всегда незаметно присутствующий Кьет уже стал чем-то вроде мебели и больше не вызывал никакого интереса. Мальчишке даже подшучивать над ним не хотелось – надоело.
    Со временем Юра Мишин привык к своему положению дорогой вещи-безделушки, неприкасаемой для других и поэтому парень как-то особо не волновался, что его кто-то может обидеть. Мальчик расслабился, потерял бдительность. А судьба - злодейка только этого и ждала, чтобы словно гадюка, напасть исподтишка, больно укусить или смертельно ужалить. Это уж как Фортуне взбредёт на ум, какой частью своего божественного тела повернуться к испытуемому.
   Неожиданно на виллу демонстративно завалились уже известные Юрке Билл, Джон, Роб и ещё какой-то неизвестный господин, плотного телосложения. Троица здоровенный парней, как всегда, была одетая в шорты, в распахнутые рубахи, выставляя напоказ мускулистую волосатую грудь, на голове в кепках-бейсболках, закрывая наглые глаза тёмными очками, и господин средних лет, в льняном белом костюме и шляпе, вели себя уверенно, по-хозяйски вызывающе.
     - Вот этот гадёныш, мистер Гавин, - тыкая пальцев в Юру заявил Роб господину в белом костюме.
     - А, он  хорош! – удовлетворительно зацокал господин, снимая шляпу.
     Билл и Джон стали обходить паренька с флангов, как бы беря в тиски. У Юры пробежал холодок по спине, и подсознательно зашевелился страх. Он моментально понял, что эта встреча ему ни чего хорошего не сулит и начал потихоньку отступать.
     - Здравствуйте мистер Гавин, - стараясь отвлечь на себя внимание, выступил вперёд Кьет, пытаясь защитить Юру. 
     Гавин не обращая внимания на азиатского слугу, словно бы его тут и не было, машинально сунул ему в руки свою шляпу, продолжал наступать на перепуганного паренька. Билл и Джон неожиданно подскочили и схватили Юру за руки, до боли сжав его предплечья огромными лапищами. Развязно подошёл Роб, улыбаясь во весь ряд своих крепких и ровных зубов. Дохнув в лицо мальчишке, зло прошептал:
     - Ну, что ублюдок, попался?
     Неожиданно накатившая волна чувства собственного достоинства захлестнула сознание мальчика. Гневно заблестели его изумрудные глаза. С негодованием взлетели вверх мохнатые ресницы-бабочки. Юра закричал:
    - Сам ты ублюдок! У меня есть мама и папа! Надо ещё посмотреть, какого ты происхождения, шваль подзаборная! Гнида! Быдло! Как ты смеешь! ...
    Роб резко, исподтишка ударил Юру в грудь. Юра захлебнулся, у него перехватило дыхание, он скорчился и закашлялся от боли, но Бил и Джон держали парня крепко не давая упасть.
    - Но, но, но! Это слишком жестоко, Робби. Не испорти мальчика. Мы все должны им насладиться всласть.
    Мистер Гавин подошел к скрюченному от боль парнишке, грубо схватил его всей своей пятернёй за покрасневшее лицо и заглянул в полные слёз зелёные глаза, в которых разглядел бушующий океан непокорности и мести.   
    - И этот прекрасный экземпляр Джордж решил присвоить себе? Не хорошо…, - деланно возмущённо заявил Гавин.
    - Мистер Гавин! Мистер Гавин! – суетился перепуганный Кьет, - Мистер Джордж… Что скажет мистер Джордж?
   - Заткните его? – отмахнулся как от надоевшей мухи Гавин.
   Роб с силой оттолкнул Кьета. Бедный таец, словно пёрышко, улетел, больно ударившись о стену, упал, замер и престал шевелиться. Несчастный слуга разбил в кровь голову.
   - Билли, Джонни тащите мальчишку на диван. Сейчас будем развлекаться! Ха-ха-ха! – пугающе по-людоедски засмеялся мистер.
    Его подельники, выполняя распоряжение, потащили брыкающегося паренька в гостиную. 
    - Что, красавчик? Фортуна повернулась задом? Нет больше твоего защитника! Сейчас мы с тобой развлечёмся! – издевательски зудил Роб, - Наконец-то мы доберёмся до твоего белого и сладкого тала! Ха-ха-ха!
   Юрку швырнули на диван. Все трое накинулись на него, стали варварски срывать с парня одежду, и через пару секунд он уже совершенно голый лежал перед мистером Гавином.
   - Да, на нём можно неплохо заработать! Но пока мы с ним немного пошалим! Ха-ха-ха! – злорадно засмеялся Гавин, расстёгивая рубашку, - А, ну, загните его, парни! Вот так! Сильнее! Круче! Он крепкий парень, выдержит! Ха-ха-ха!  Сначала я, а потом вы все по очереди! Ха-ха-ха!
    Юрка про себя уже прощался с родителями, со всеми родными, друзьями. Паренёк зло стиснул зубы и приготовился терпеть весь тот ужас, который хотели с ним сотворить эти люди.
   - Эй! Там! А ну, отошли быстро! – по дому разнёсся повелительный окрик мистера Джорджа! – Я не шучу!
   Раздался пистолетный выстрел, и рядом с диваном большая глиняная ваза разлетелась на множество осколков.
   - А-а! Дружище Джордж! Я и не знал, что ты так быстро вернёшься, - виновато обернулся Гавин, застёгивая рубашку.
  Троица головорезов отпустила Юрку и быстро ретировавшись, незаметно сбежала из дома. Юрка вскочил, как ошпаренный и унёсся наверх.
   -  Не порядок, Кью. Это мой мальчик. Вот заведи своего и делай с ним что захочешь. Несмотря на то, что мы с тобой партнёры, это моя собственность и не смей её трогать. Понял! – всё это пытался говорить спокойным голосом, вовремя появившийся мистер Джордж, демонстративно размахивая пистолетом.
     - Хорошо, хорошо! Я понял, дружище. Я просто пошутил. Это всё Робби… Видно ты его чем-то расстроил, вот он и подговорил поиграть с твоим мальчишкой, -  доверительно разводя руками, оправдывался Гавин.
     - Пошли ко мне в кабинет. Там поговорим, - не убирая пистолет, в повелительном тоне заявил мистер Джордж.

                *     *     *
     Кьет получил серьёзную травму, и мистер Джордж отправил его лечиться на большую землю. Юра Мишин даже заскучал без вездесущего слуги-тайца. Парню снова начало казаться, что он опять потерял что-то ценное в этой жизни, а какой оно цены  было непонятно. Постоянно преследовало ощущение, что кого-то не хватало. Вот оно было и вдруг исчезло. И это странное чувство утраты, казалось, мальчику уже с ним когда-то происходило.
     - Дежавю какое-то, - ворчал Юрка
     Но непонятное душевное состояние быстренько привели в норму предостерегающие наставления мистера Джорджа.
    - Ты бы, Джорджи, не высовывался и пока не попадался на глаза мистеру Квентину Гавину.
    - А он что, разве Квентин? - механически переспросил Юра,- Вроде бы Вы его  называли Кью?
   Мистер Джордж пожал плечами, почесал затылок.
    - Не знаю… Называют его Кью, а его полное имя Квентин, от римского прозвища «квентус» - пятый. Забавно, да? Ха-ха-ха!
   И мистер Джордж засмеялся, но Юрке было не до смеха. Какое-то тяжёлое неприятное ощущение давило на юношеское сознание.
      - Пятый, не пятый, а сволочь несусветная. Да ещё эти шакалы. Роб – ну ровно шестёрка. Он словно шакал Табаки - лизоблюд тигра Шер-хана, из сказки «Маугли». Вместе с Биллом и Джоном, противные псы, - уже придумал очередную обидную обзывалку смышлёный парнишка, - Точно! Будут они у меня Шер-хан и его шакалы - прихвостни. Плохо то, что теперь придётся быть в постоянном напряге. 
   - Вот уедет Кью, тогда и расслабишься, - поучал босс, а в голосе проскальзывала некая тревога, - Снимешь свой напряг, - мистер Джордж на мгновение затеребил руками.
   Юрка удивился. Раньше он не наблюдал такого за шефом.
   - «Чего-то здесь не так!» - подумал Юрка, а в полголоса промурлыкал, - Странно это, быть беде…
   Босс услышал пение мальчика и пристально на него уставился
   - Чего это ты поёшь? Что за песенка, Джорджи? – неожиданно поинтересовался хозяин.
   - Да, та! Пустячок! Песенка из какой-то музыкальной комедии, - пожимая плечами, ответил Юра, - Маме с папой нравилась. Я иногда для них пел.
   - А ты можешь мне её сыграть? – шеф сделал плавное движение рукой в сторону рояля.
   - Да запросто! – самоуверенно ляпнул мальчишка.
   Юра напустил на себя важности, уселся за авангардный рояль и взял первые аккорды, вдохнул и запел, - Как-то ночью переулком шёл с Бабеттою Каде. Тишина кругом, ни звука, Ни одной души нигде…
   Юра пел театрально, с паузами, раскладывая слова песни на разные голоса.
    - Вор сказал, гони монету…, - Юра сделал страшные глаза и ударил по басам, - И часы с Каде сорвал, а другой злодей Бабетту обнял и поцелова-а-л…, - Юра заиграл тише и запел загадочным тоном, - … Тут мы ставим знак вопроса, здесь опять конец куплета…
      Босс смеялся, просил перевести слова и спеть ещё. Юра не ломался, а охотно переводил текст. Он пел ещё раз и ещё. Разыгрывая разными голосами целый спектакль. Тоненьким голоском мальчишка пел за Бабетту, низким - за Коде и грубоватым, с хрипотцой -  за злодеев. Шеф смеялся, пробовал подпевать, коверкал слова. Парень поправлял. Они смеялись. Было очень весело.
   В разгар веселья заявился мистер Гавин со свитой своих «шакалов», как окрестил Била, Робина и Джона Юра
   - О! Как у вас здесь весело! – язвительно заявил мистер  Гавин, - Робби, Билли, Джонни! Вы только посмотрите! Это настоящий Бродвей! Ха-ха-ха!
  - Чего припёрся Кью? Тебя тут только не хватало! – босс скорчил недовольную гримасу, - А, этих, зачем привёл? – мистер Джордж мотнул головой в сторону парней, - У вас что? Работы нет? – голос хозяина грозно пронёсся по гостиной.
  Троица испугалась хозяйского окрика и неуверенно попятилась назад.
   - Но, но, но! – притворно закачал головой плотный господин, - Не ругайся Джордж. Парни помогают мне. А вот у вас веселье! Ты опять развлекаешься со своим мальчиком, - ехидничал мистер Квентин, - А у меня такой милой игрушки нет, - Квентин указал на съёжившемся от страха за роялем Юрия, - И остаётся мне, несчастному, - заюродствовал Кью, - развлекаться в обществе Билли, Джонни и Робби… Ха-ха-ха! Так дай мне посмотреть, как ты веселишься со своим…, - Гавин хищно взглянул на перепуганного мальчишку.
   - В чём ты меня укоряешь, Кью? – серьёзно спросил мистер Джеймс, - Я что? Не справляюсь со своими обязанностями?
   - Ну, что ты, дружище? Ты всегда на высоте. Твоя работа безупречна. Ты менеджер от бога. Бизнес процветает и находится в прибыли, - мистер Квентин снова сузил свои злые глазки.
   - «Он ему завидует» - подумал Юрка, переводя свой взгляд с мистера Гавина на Мистера Джорджа.
   И только сейчас Юра понял, как ему несравненно повезло, что он попался в руки не Гавину, а Джорджу.
   - А ну пошли ко мне в кабинет! – приказал мистер Джордж своему компаньону.
   - Пошли, - зло ответил Кью, - Джон, Бил, за мной! – властно повелел Гавин – А, ты Роберт, останешься с мальчишкой, но пальцем его не смей трогать. Это игрушка самого мистера Джорджа, - глаза Кавина сверкали ехидной издёвкой.
   - Слушаюсь, хозяин, - обнажил свою белозубую улыбку Роберт.
   - Так ты Роберт? – постарался заговорить Юрка, - А мне казалось, что Робин.
   - Ну, и что, - нагло ответил Роб, показывая ровные зубы.
   - Да так, ничего, Роберт, - без всякого подвоха говорил Юрка.
   - А, ты неплохо играешь, - Роб подошёл к роялю, похожему на огромную муху, опёрся на него, посмотрел на ещё не переставшего бояться паренька, - А ты можешь забацать, что-нибудь этакое? – Роб повертел кистью руки в воздухе.
    - Хочешь, сыграю рок-н-ролл? – Юрка бодро пробежал пальцами по клавишам.
    - Давай, хреначь! – одобряюще махнул рукой Робин.
    - Раз, два, три, на часах четыре, на часах – рок! Пять, шесть, семь на часах восемь на часах – рок! Девять, десять, одиннадцать, на часах двенадцать, на часах – рок! У нас рок всю ночь сегодня! – Юрка барабанил по клавишам и орал.
   Робби поначалу слушал, потом начал подпевать:
   - Когда часы пробьют два, три и четыре. Если оркестр устанет, мы будем требовать ещё! …У нас рок всю ночь сегодня!
   А когда Юра начал соло, Робби не удержался и пустился в пляс. Начал выделывать ногами разные кренделя.
   - Мы собираемся танцевать рок средь бела дня! – орали в два голоса оба парня.
   - Роберт! Роберт! Чёрт тебя побери! – орал с лестницы мистер Гавин.
   Но Парни его не слышали. Юрка во всю мочь барабанил по клавишам рояля и орал:
   - У нас рок круглые сутки… У нас рок, рок, рок, пока не зайдёт заря… У нас будет рок всю ночь сегодня!
   - Роберт! – ещё громче заорал мистер Гавин.
   Тут только Юра увидел мистера Квентина с Билом и Джоном и резко оборвал игру. Остановился и Роб, нехотя повернул голову через плечо, недовольно поджав губы и сморщив нос.
    - А-а, мистер Гавин…, - разочарованно растянул парень, - Мы тут немного расслабились, - обнажая в улыбке ровные белые зубы.
    - Быстро же ты снюхался с этим мальчишкой! – зло процедил Гавин, - Теперь я понимаю, почему он всем нравится. Такой обаяшка просто не может не нравиться…, - и бросив злобный взор на Робина, гаркнул, - Мы уходим!
    - Шер-хан и его клевреты соизволили удалиться, - бодро заявил в след уходящей группировке Юра, заиграл похоронный марш Шопена и запел наигранно траурным голосом, - Ту сто четыре самый лучший самолёт… Кто на нём летает, тот костей не соберёт… Берегите время! Берегите время!
   Неожиданно выбежал на лестницу мистер Джордж. Он был в джинсах и куртке, с дипломатом в руке.
   - Джорджи! Быстро ко мне!
   Юра прекратил дурачиться. Хлопнул крышкой рояля. Подбежал к шефу.
   - Что случилось, мистер Джордж?
   - Не задавай лишних вопросов! Делай то, что я тебе скажу, если, конечно, хочешь остаться целым и невредимым. А сейчас быстро переоденься, …там…, в джинсы…, курточку…, кроссовки… Короче мы уезжаем…
   Мистер Джордж и Юрка выбежали с виллы. По скалистому откосому берегу спустились к морю. Там у небольшого пирса стоял небольшой катерок.
  - Быстро залезай! – командовал босс.
  У Юрки от удивления вытянулось лицо. Он хотел что-то спросить и уже было разинул рот, но шеф грубовато оборвал мальчишку.
   - Я сказал, ничего не спрашивай! Потом сам всё поймёшь!
   Юрка был сообразительным парнем. Он давно понял, что на этом проклятом острове, похожем на рай снаружи, но с адским содержанием изнутри, единственным спасителем  и одновременно тюремщиком является  загадочный мистер Джордж, и поэтому парень не спрашивал, полностью полагался на своего благодетеля и выполнял беспрекословно все его распоряжения.
  Катер отплыл от берега на значительное расстояние, притормозил, сделал круг. С моря хозяйская вилла казалась небольшой точкой. Мистер Джордж вытащил из кармана какой-то пульт, открыл на нём крышку и нажал на единственную большую красную кнопку. Одновременно на острове раздался мощный взрыв. Вилла хозяина моментально взлетела на воздух.
   Серо-голубые глаза у шефа яростно заблестели, приобрели даже холодно синеватый оттенок. Пушистые ресницы взмахнули вверх. Хозяин стал похожим на хищника, рвущегося в атаку. Юре показалось, что босс даже по родному, отечески выругался крепким бранным словцом.
     Катер развернулся, задрал нос и на всём ходу понёсся подальше от острова в сторону континента.

                Третья часть

    Мистер Джордж и Юра сняли номер в отеле. Босс постоянно куда-то исчезал. Вот и сейчас он пришёл только что откуда-то. Пока начальник долго отсутствовал, Юра тихо сидел один в номере и смотрел из окна многоэтажной гостиницы на огромный незнакомый город.
    Красноватая заря уже норовила окрасить вечернее небо красками наступающей ночи. С моря назойливо наползали рваные облака. Стояла невообразимая духота. Под потолком гостиничной комнаты лопасти большого вентилятора лениво гоняли воздух.
    - Джорджи, - по-деловому начал шеф, - Вот документы, - и положил на стол две синенькие книжечки с серебристым контуром кенгуру и страуса эму, - Ты теперь мой племянник Майкл Эшли Мы из Ньюкасла. Завтра с утра мы улетаем в Сидней.
   - «Как странно», - подумал Юра, - «Теперь я Майкл. Фамилия моя Мишин, а новое имя тоже Миша, только по-иностранному Майкл. Такое впечатление, что мой новоявленный дядюшка многое знает, но не говорит», - и тут Юра набрался смелости и спросил напрямик, в лоб, - Мистер Джордж, Вы русский?
    Хозяин на такой предерзостный вопрос от удивления слегка вскинул к верху брови.
     - Перестань говорить ерунду, Джорджи. Я понимаю, что тебе очень сильно хочется домой. Но всё равно глупостей не надо делать, даже в самых критических случаях. Слушайся меня, и я тебе помогу добраться до дома. А сейчас пошли спать. Перед дальней дорогой надо быть в хорошей форме.
     - А почему мы из Ньюкасла? – не переставал задавать вопросы любопытный Юра, - Из какого Ньюкасла? – парнишка удивлённо развёл руками, - Такой город есть в старой доброй Англии, -  он демонстративно выпрямил один палец на правой руке, - Есть в Америке, - оттопырил второй палец, - И на Зелёном континенте тоже есть, - Юрка тряс тремя пальцами, показывая их шефу, - Во! Целых три! 
    - Молодец! Хорошо знаешь географию! В Австралию мы с тобой летим, - машинально ответил мистер Джордж, заваливаясь в постель на бок, - А вообще, не умничай. Какие документы попались, такие и сделали и не задавай глупых вопросов. Спи. Меньше знаешь, крепче спишь.
    - Многие знания – многие печали, - не унимался Юрка.
    Уж очень ему нравилось показывать себя чересчур умным. На что мистер Джордж на него строго цыкнул, и мальчишка прекратил бахвалиться и быстро юркнул в кровать.
    Такси с мистером Эшли и его племянником Майклом неслась по утреннему городу на север в аэропорт Донмыанг. Племянник ёрзал на заднем сиденье, словно его тыкали в мягкое место чем-то острым, вертелся юлой по сторонам, пытаясь рассмотреть всё вокруг, ничего не пропустить, только успевал поправлять на голове постоянно сползающую на затылок бейсболку. Добрый дядюшка умилённо косился на племянника. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало.
     В аэропорту суетилось много народу. Громкоговоритель постоянно объявлял на местном языке и по-английски. Мистер Джордж тащил за длинную ручку большой чемодан на колёсиках, шёл уверенно, не обращая внимания на объявления и указатели. Было заметно, что в этом аэропорту он был не один раз и хорошо ориентировался, знал куда идти и что делать. Он шагал быстро, так что Юре приходилось за ним бежать, но мальчишка даже радовался этому и от удовольствия постоянно припрыгивал. Неожиданно мистер Джордж притормозил у стенда «Полицейский розыск». На нём красовался, видно только что прицепленный портрет мистера Джорджа, как особо опасного преступника-рецидивиста, убийцу и наркоторговца.
   - Стой Джорджи! Приехали! – мистер Джордж как вкопанный остановился перед доской объявлений, - Быстро же действует дружище Кью. Одно радует, твоего портрета у них нет, а то бы и твоя физиономия была приляпана здесь. Не зря я не велел никому тебя фотографировать.
     Разыскиваемый «преступник» машинально надвинул белую шляпу, под стать своему костюму, на глаза, посмотрел на рядом стоящего в недоумении Юрку, который тоже натянул бейсболку до самого носа.
      - Ну что, дорогой дядюшка, делаем от сюда ноги, пока не засекли, - шепнул Юрка шефу.
      - Делаем, племянничек, делаем! – полностью согласился мистер Джордж.
      - О-хо-хо! – простонал Юрка, еле успевая за своим командиром и шепча себе под нос, - Крути педали, пока не дали.

                *     *     *
     И действительно полиция, и шпионы мистера Гавина во всю шныряли по аэровокзалу. Мистеру Джорджу даже один раз показалось, что он увидел троицу лизоблюдов своего компаньона Кью – Робина, Била и Джона. Шеф с парнишкой быстро выскочили из здания аэропорта, поймали такси и помчались на южную окраину города к заливу, чтобы там пережить неблагонадёжное время, дождаться подходящего случая и вновь попытаться покинуть город.
       Мистер Джордж и Юра поселились в третьеразрядном дешёвом отельчике.
        - А всё-таки глупый этот Кью, - рассуждал мистер Джордж, - Какого чёрта он пошёл в полицию. Нельзя так грубо работать, - обратившись к Юре, начал давать наставления, - Полиция тут же повсюду разместила мой портрет на доске розыска, тем самым, мы оказались предупреждены. Понял малыш?
          - Понял! – Юрка заторопился показать своему шефу, что он умный и тоже во всём разбирается, - А так бы, мы ничего не зная, подходим к стойке регистрации…, - парнишка веером растопырил пальцы, начал театрально изображать из себя ушлого зека, - А там… бац! И нас повязали, волки позорные…, - парнишки зелёные глаза заискрились изумрудным светом.
       - Молодец, бой! Из тебя выйдет толк, - похвалил босс, - Меня они знают, у них с помощью Квентина оказалась моя фотография. Это плохо! Твоего фото у них нет. Это хорошо! Но они могут со слов Кью состряпать фоторобот. Это плохо! - рассуждал шеф, - Значит надо действовать! И у меня есть идея!
        Мистер Джордж моментально собрался и куда-то убежал, предварительно распорядившись, чтобы Юрка сидел тихо и ни куда не высовывал свой любопытный нос. Паренёк тяжело вздохнул, заперся в номере, уселся перед окном, и стал смотреть, что творится, там за стеклом. Какая разыгрывается на воле интересная и таинственная жизнь.
         Через несколько часов раздался стук в дверь. Юра осторожно, на цыпочках, подошёл, прислушался, даже приложился ухом у двери. Стук повторился.
         - Хуз зэрэ? (Кто там?) – испуганно прочитал Юра.
         - Открывай Джорджи! Это я! – раздался за дверью бодрый голос шефа.
         Юра постоял, подумал несколько секунд и открыл дверь. Перед ним стоял незнакомый господин, с длинными волосами, в шляпе-ковбойке, в чернильных зеркальных каплевидных очках. Чёрные усы плавно спускали вокруг рта, обрамляя подбородок. Рубаха-гавайка нараспашку показушно демонстрировала волосатую грудь. В руках господин держал яркий полиэтиленовый пакет.
   - Ю хуом сер? (Вам кого, сэр?) - удивлённо вытаращил глаза Юрка на незнакомца.
   - Зис  ис ми Джорджи! – раздался до боли знакомый голос – Ай ю дент рекнайз ми. (Это я! Ты, что меня не узнал?)
   - Точно не узнал! Так это вы мистер Джордж? – не переставал удивляться Юра, впуская своего шефа.
   - Вот в этом-то мой любезный мальчик и скрыта вся фишка, - шеф снимал перед зеркалом парик и отдирал приклеенные усы, - Мы изменим свой облик. Ты будешь у меня не племянником, а племянницей.
      - Не стану я надевать бабские шмотки, - Юрка обиженно надул пухлые мальчишеские губки.
      - Пойми дурачок, это же не на всегда, а на время. Нам надо незамеченными выбраться из этого проклятого города, - уговаривал шеф,
      Затем он, не спрашивая парня, усадил его на стул перед зеркалом, достал из пакета светло русый длинноволосый парик и натянул  Юрке на белобрысую голову, затем начал наносить макияж на разрумяненное от смущения лицо.
       - Хэрэ ис хэвэ э бьютифол гёл, (Вот получилась прекрасная девушка) - прищёлкнул языком шеф, - а теперь платье.
       Юра хотел было заартачится, но шеф не унимался.
       - Не капризничай, переодевайся и садись вот сюда.
       Шеф начал натягивать простыню на стену.
       - А это ещё зачем? – заворчал недовольный мальчишка.
       - Фотографировать буду на новый паспорт, - терпеливо пояснял босс, А затем ты меня сфотографируешь.
        - Сначала ты меня, потом я тебя, потом оба мы сфотографируемся, перефотографируемся, - как всегда не смог не сострить Юрка, кокетливо отбрасывая назад искусственные пряди парика.
       Хозяин услышал и усмехнулся.
        - «Он точно всё понимает», - промелькнуло у парня в взбалмошной голове, а вслух он добавил, - Наверное, дорого будет новые-то документы делать?
         - Да не дороже денег! Деньги нужны живым. Когда ты мёртвый и холодный и валяешься в сточной канаве, тебе уже ничего не надо, а когда ты молод, горяч и восхитительно хорош, вот тогда деньги очень нужны. Надеюсь, нам они понадобятся живым.
        - А какое будет у меня имя? – любопытничал мальчишка.
        Он смотрел на себя в зеркало, и конечно, не мог не подурачиться.
        - Солнце вышло из-за туч,
          Нет на небе тёмных пятен,
          До чего же я хорош!
          До чего же я приятен!
        Хулиганил Юрка, вертелся перед зеркалом в девчоночьем платье, нарочито жеманничал и посылал себе воздушные поцелуи.
        - Джорджи, перестань дурачиться, - смеялся мистер Джордж.
        Он смотрел на никогда не унывающего парнишку, и у него самого поднималось настроение. Этот мальчишка всегда весёлый и самое главное такой добрый, притягивал к себе, внушал доверие, дарил покой, а самое главное надежду, даже в самой непредсказуемо твёрдой ситуации.
        - «Есть в нём какая-то харизма, благодать», - думал про себя Джордж, а сам с превеликим удовольствием смотрел на расшалившегося Юрку,  – «Скипгрейс (Шалопай)», - в слух ответил, - Теперь ты, мой мальчик будешь моей племянницей Мишель. Мишель Дюран. Тебя это устраивает?
        - Мишел, ма бэл
          Зис а вордс зэт го тогезер вэл,
          Ма Мишел…, - театрально запел Юрка.

                *     *     *
     В огромный пассажирский зал вокзала Хуа Лампонг под ручку с миловидной высокой девушкой вошёл респектабельный господин. Он был в лёгком белом костюме. Голову с вьющимися и едва достающими до плеч волосами, которые слегка посеребрило проседью в локонах неумолимое время, прикрывала шляпа под цвет костюма. Серо-голубые глаза прятались за зеркальными солнечными очками, каплевидной формы.
   Молодая спутница импозантного господина была выше его на полголовы. Она щеголяла в удлинённом, с разрезом до бедра, платьице весёленькой раскраски. Голову девушки закрывала широкополая шляпка, с мягкими, опускающимися вниз полями. На очаровательном, курносом носике пикантно сидели тёмные очки, сквозь которые смотрели озорные изумрудные глазки, обрамлённые дивными пушистыми ресницами.
     Огромный зал ожидания, с потолком выгнутым огромной полусферой, приглушённо жужжал пчелиным ульем. Люди в нём кишели маленькими насекомыми. Словно муравьями бегали взад-вперёд, в ожидании поезда, сидели даже на полу. Свободные места в зале были, но предоставлялись только пассажирам с билетами.
   Красивая пара направлялась к кассам. Господин подошёл к окошечку, спутница встала поодаль. Миловидная девушка-кассир, приветливо улыбалась, свободно заговорила по-английски, быстро обслужила господина. Мистер купил два билета в купе первого класса до Куала-Лумпура.
    - Дядюшка! Разве мы едем в Малайзию? – девушка кокетливо взяла мистера вновь под руку.
    Она была стройна и изящна, но порой чрезмерно жеманничала.
    - Разумеется, моё солнышко. Ты разве забыла? -  ласково улыбался господин своей спутнице, - У тебя самая настоящая девичья память. Всё-то ты забываешь! Ай-я-яй! – и дядюшка шутливо погрозил пальцем очаровательной племяннице.
    - Ах, милый дядюшка, я действительно ничего не помню! Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! – глупо рассмеялась девица.
     - Пойдём моя хохотушка. Скоро объявят посадку на наш поезд.
      Состав медленно отошёл от закрытого перрона и, набирая скорость, устремился на полуостров Малакка, миновал Самутсакхон, подъезжал к Самутсонгкхраму. Дядюшка и племянница сидели на мягких диванчиках визави, опираясь руками на складной столик, молча смотрели в окно, на убегающие назад экзотические пейзажи.
       И тут, неожиданно дверь с грохотом откатилась в сторону, и в купе ввалились мистер Кью и его приспешники: Джон, Роб и Билл.
        - Энзипг ю ват! (Что вам угодно?) – испуганно взвизгнула девушка, - Ю донт го купе бези! (Вы не видите, купе занято!)
        - Спокойно, цыплёночек! – нагло плюхнулся на диван рядом с девушкой  самодовольно скалившейся белозубой улыбкой Робин, - Какая ты сладенькая цыпочка!
          Роб выпустил в лицо ошарашенной девице своё горячее дыхание и с удовольствием лизнул в разрумяненную щёку мокрым шершавым языком. Девушка брезгливо сморщила курносый носик, быстро вытерла ладонью слюнявый след и попыталась оттолкнуть нахала.
          Билл и Джон дружно брали в оборот мистера Джорджа, зажав его с двух сторон. Мистер Гавин захлопнул дверь купе, загородив собой выход, вытащил пистолет и направил на своего сбежавшего компаньона.
          - Далеко ли собрался дружище? – ехидно улыбался Квентин, - От меня ещё не убегала ни одна собака!  Да ещё при таком маскараде…
      - Ух ты моя цыпочка! – не унимался Роб, распуская руки и хватая девушку за всякие места, - Какой ты хорошенький, малыш Джорджи, в женском платье!
      Юрк, переодетый в девушку, заверещал, как будто его решили защекотать насмерть. Своим визгом он переполошил весь вагон. Все пассажиры зашевелились, за возмущались. Дверь купе распахнулась.
      - Юр о кей! (У вас всё в порядке!) – спросил проводник-таец с дежурной улыбкой на лице.
      И тут случилось невообразимое. Мистер Джордж окружённый Биллом и Джоном, с огромной силой толкнул Билли на мистера Гавина с пистолетом, а второй рукой, согнутой в локте, что есть мочи ударил в солнечное сплетение Джонни. Джон хрюкнул, откинулся назад, затем пружиной по инерции пролетел вперёд и со всего маху стукнулся лицом о столешницу. Мистер Джордж ещё успел сверху прихлопнуть его так, что у Джона чуть мозги не вылетели наружу, и горе налётчик моментально отключился.
       Билл налетел на своего патрона, тот, лишившись устойчивости, завалился на проводника, и все трое, потеряв точку опоры, с грохотом упали в проход вагона, где уже столпились недовольные, потревоженные Юркиным визгом пассажиры.
        Автоматически палец мистера Гавина надавил на курок пистолета, раздался выстрел, пуля вонзилась Биллу в спину, вылетела через грудь и вдребезги разбила лампу освещения на потолке купе. Острые осколки стекла градом посыпались вниз и вонзились в голову Джона, уткнувшегося в  стол без дыхания.
         В это же время, почти одновременно с действиями мистера Джорджа, Юрка с ненавистью оттолкнул Роберта. Роб слетел с дивана на пол, растопырив при падении руки и ноги, дабы к этому времени состав поезда накренило на повороте и все стоящие на ногах, потеряв равновесие, завихлялись, словно гуттаперчевые. Роб сильно бьётся головой о металлический косяк, разрубает висок в кровь и теряет сознание.
     Мистер Джордж, схватил в охапку Юрку. Они,  впопыхах, не разбирая свободного места, наступая ногами прямо на человеческие тела, рванули к тамбуру. Напуганные пассажиры в панике разбежались и попрятались по своим купе. Мистер Джордж распахнул дверь вагона наружу.
    - Прыгай! – заорал он Юрке, - Быстро!
    Юрка не раздумывая соскочил с опущенной подножки, едва коснувшись земли, сгруппировался и кубарем покатился вниз по железнодорожной насыпи. Светло-русый парик сбился на бок, но не потерялся, лифчик с накладными грудями сполз на сторону, тонкое платье лопнуло в нескольких местах по швам. Парень краем уха услышал, как за ним следом вылетел мистер Джордж, а ему в спину прогремели несколько выстрелов.
    Юрка, как ванька-встанька вскочил на ноги, машинально поправил парик, выровнял лифчик и взглянул в сторону уходящему поезду, неприлично затряс средним пальцем.
    - Фак! Фак! Вот тебе! Вот! – кричал Юра, показывая последнему вагону нехороший жест, - Ха-ха! Съел гад! Козёл вонючий! Ещё лапать он меня будет! Свинья! Фак! Фак!
    Выпустив накопившийся негативный пар, паренёк подбежал к лежащему неподвижно на животе мистеру Джорджу. На левом плече белого пиджака расплылось большое красное пятно, и зияла чёрно кровавая дырка. Юра поначалу очень сильно испугался.
    - Мистер Джордж, что с вами? - Страх обуял мальчишку, вдруг он останется один в этой чухой стране. Что будет делать? Слёзы отчаяния навернулись на глаза. Однако в голове прозвучали слова отца, - «Успокойся сын. Из любой ситуации найдётся выход», - Чёрт! Тушь потекла, - зло буркнул парень, вытирая прослезившиеся глаза и размазывая макияж по щекам.
    Осторожно и медленно парень перевернул раненого шефа на спину. Мистер Джордж застонал.
    - Слава богу! Мистер Джордж, Вы живы! – обрадовался Юра.
    - Оттащи меня в укромное место и перевяжи, - простонал шеф.
    Юра поднатужился и поволок тело.
    - Чёрт! Тяжёлый, - бубнил Юрка, - А тут, наверное, в кустах гады водятся всякие.
    - Палкой предварительно пощупай, - простонал босс.
    - Нет, он всё равно меня понимает, - напрягаясь изо всех сил, тащил парень раненого, и специально ворчал вслух на своём родном языке, - Вроде небольшой мужик-то, а такой тяжёлый, - уж больно сильно хотелось Юрке узнать, понимает ли мистер Джордж по-русски или нет.
    - Что ты там говоришь, Джорджи? Я тебя не понимаю. Говори по-английски, - жалобно стонал шеф.
    Юрка дотащил хозяина до кустов. Отломал висевшую на куске засохшей коры завядшую ветку и начал активно шуршать вокруг. Никто страшный не вылез, а так разбежалась всякая насекомая мелочь. Это обрадовало парня.
   - Ну, хоть заразы здесь нет.
   Юра осторожно стащил пиджак с раненого и рубаху. Хлопчатобумажную рубашку мистера Джорджа разорвал на длинные полоски, и, вспомнив, как их учили в школе на уроках начальной военной подготовки, сделал перевязку.

                *     *     *
    Перевязав Шефа, любопытный мальчишка не мог усидеть на месте, полез посмотреть, что творится вокруг. Среди зарослей он обнаружил какое-то ветхое строение, не то хижину, не то сарай.
    - Вот туда-то я спрячу мистера Джорджа, - обрадовался парень.
   Юра осторожно помог шефу. Тот подняться на ноги, и, опираясь на худое, но мускулистое плечо парнишки, тихонько, добрёл до хижины.
    - Вы посидите здесь, мистер Джордж, а я гадов погоняю.
   Юра осторожно усадил шефа на землю, а сам, подобрав палку, зашёл вовнутрь помещения. Послышался хаотичный стук по всем стенам и углам.
    - Мистер Джордж, - раздался голос мальчишки, - Здесь есть топчан, на него я Вас уложу.
    Разместив шефа, мальчишка снял бутафорский бюстгальтер. В него, перед путешествием, по совету босса были зашиты несколько пачек скрученных в трубочку  баксовых купюр, разного номинала. 
   - Слушай внимательно и запоминай, Джорджи, найди телефон и позвони по этому номеру. Скажешь, что срочно нужна помощь и объяснишь где нас найти. А теперь запоминай цифры.
    Бледное лицо шефа покрылось крупными каплями пота.
    - «Фигово ему» - подумал Юрка, - «Вон какие испарины на лбу».
    Кое как приведя себя в порядок, Юра ушёл на север, в сторону, доносившегося шума цивилизации. Мистер Джордж тяжело дышал, старался не потерять сознание, постоянно щупал рукой оставленный Юрой пистолет, который раньше держал за поясом брюк.
      - Он справится, - шептал, успокаивая себя босс, - Он обязательно справиться.
      Сколько времени прошло, Джордж не помнил. Несколько раз он впадал в небытие, и всё это время шептал:
      - Он справится. Он справится.
      Раненый потерял чувство времени и пространства. Впал в полубредовое состояние. Но иногда сознание прояснялся и, прилагая неимоверные усилия, шеф боролся за жизнь. Ближе к вечеру за стеной хижины послышался шум легковой машины. По звуку двигатель перестал работать около самого входа сараюшки. Раненый шеф напрягся и сжал в руке пистолет. Хлопнула дверца автомобиля и в домишко осторожно заглянул Юрка, в тёмно синих, коротких по щиколотку тайских штанах, в просторной такого же цвета рубахе и соломенной шляпе на голове.
        - Это я, мистер Джордж,- прошептал Юра.
        - А-а, это ты…, - послышался стон хозяина, - Как ты долго, Джорджи...
        В голосе шефа пробивалась большая частичка радости, что мальчишка не удрал, а вернулся. Так же слышалась небольшая частичка обиды, что он так долго не приходил. И имела место небольшая частичка веры, в хорошее окончание свалившихся приключений, потому что отныне этот зеленоглазый белобрысый паренёк ассоциировался у мистера Джорджа с ангелом надёжи на спасение.
       - Сейчас мы будем лечиться, - по-деловому заявил Юрка и вынул из холщовой сумки медикаменты.
      Он вколол раненому обезболивающее, затем обработал рану, наложил бинтовую повязку. Сделал укол антибиотиков.
      - А пулька-то, кажись на вылет прошла, - с надеждой заявил Юрка.
      Мистеру Джорджу сразу сделалось легче.
      - Где ты так научился лечить людей, мой мальчик? – удивлялся Юркиным способностям босс.
     - А хрен его знает! – как всегда бесшабашно отмахнулся паренёк, - Может, где прочитал, а может, в каком кино увидел, а может наш учитель по НВП Дим Митрич говорил. Да чёрт его знает! Всего-то и не упомнишь! Как там у Алесан Сергеича…
      Мы все учились понемногу
      Чему-нибудь и как-нибудь,
      Так воспитаньем, слава богу,
      У нас немудрено блеснуть…
       - Ты же знаешь, Джорджи, что я не понимаю твоего языка. Переводи… - обиженно простонал шеф.
       - Хорошо, - спокойно сказал Юра, - Я переведу.
        - Мальчик мой, ты позвонил, куда я тебе велел, - стараясь придать голосу твёрдость, спросил хозяин.
         - Хе! Естественно, - наигранно важно ответил парень, а потом, перейдя на деловой тон, добавил, - А сейчас мистер Джордж нам надо делать ноги. Полиция не дремлет. Скоро может нагрянуть.
         - Да, да, мой мальчик, надо сматываться, - шеф с надеждой и гордостью протянул руку своему спасителю.
          - Но сначала надо переодеться, - парень деловито вытащил из сумки чистую рубаху, помогая её одевать хозяину.
          Стемнело. Чёрная южная ночь разом обвалилась на землю, зажигая на небе луну и звёзды. Предусмотрительный Юра вытащил и включил фонарик.
            - Здоровский, да! Японский, настоящий, - хвастливо, причмокивая от удовольствия обладания новой игрушкой,  повертел ею перед носом шефа.
            - Хвастунишка, ты Джорджи! – покачал головой шеф, - Ещё совсем ребёнок.
           Юрка не стал спорить, поднял и осторожно подвёл хозяина к автомобилю.
            - Во! – ткнул он ногой в старенькую Тойоту, - За полтинник купил, - добавил гордо, - Классная, да!
            - Обманули тебя, малыш… Этот металлолом можно было купить гораздо дешевле.
            - Не в деньгах счастье, хотя и без денег счастья нет…, - как всегда начал спорить Юрка. Мальчишеский максимализм требовал, чтобы последнее слово всегда оставалось за ним, - А развалюшка, еще кобылка резвая, - открыл заднюю дверцу и осторожно усадил босса.
            Включились фары, светом разорвали черноту ночи. Старенькая тойота чихнула, заскрипела, затряслась и бойко помчалась по бездорожью.
             - Э-эх! Как родной автопром! Но милая, а то продам! – уверенно завертел баранку Юрка, громыхая по ухабам.
            - Ой! – стонал хозяин, подпрыгивая на бездорожье.
             - «Надо бы по осторожней ехать» - подумал Юрка, выруливая на нормальную дорогу.

                *     *     *
    Действительно, на следующее утро нагрянула полиция. Блюстители порядка, вездесущими ищейками искала следы преступления, но не нашла. Потому что деловой Юрий Мишин, насмотревшийся и начитавшийся детективов, проявил чудеса смекалки и постарался, убрать все заметные следы. Полицейские обнаружили лишь примятую траву, да отпечатки шин старенькой тойоты, которые довели сыщиков только до шоссе. А там следы совершённых деяний затерялись среди сотен таких же автомобильных отпечатков, отметок людских ног, копыт вьючных и тягловых животных. А там, поди, ищи свищи ветра в поле или иголку в стоге сена. В человеческом муравейнике затеряться легче всего.
       В глубине души Юра Мишин был очень горд собой. Однако, подростковое сознание зачастую брало вверх. Всё-то он ещё воспринимал как игру. Вот и сейчас ему он представлял действительность как некую игру в сыщиков и разбойников. А самое главное, всё чаще проклёвывался и серьёзный момент. Юра осознавал, что отныне он не какой-то там мажор, папенькин сынок, скандальный представитель «золотой молодёжи» и прожигатель жизни. Он теперь нужен. От его поступков и действий зависит не только существование его самого, но и жизнь, доверенного самой судьбой, мистера Джорджа. И, поэтому, он – Юрка Мишин - не может ошибиться. Он должен постоянно думать, а не слепо поддаваться сиюминутным чувствам. Свалившиеся испытания изменили Юру. Он становится более серьёзным, чувствует что взрослеет. Хотя бесшабашные мысли преобладали и постоянно кружились в подростковой голове, пытались вырваться наружу, материализоваться в действия, но парень старался держать свои бурлящие чувства в узде. И не всегда это получалось.
    Юрка пел и гордо крутил барану старенькой тойоты.
    - А пошалить хочется очень,
      Мы ведь не так много и хочим…
    Не доезжая до города, остановились, чтобы перевести дыхание. Посмотрел на шефа. Тот сидел полулёжа, бледный, закрыв глаза и шевелил бескровными губами. Юра на всякий случай сделал раненному шефу укол и антибиотика, и обезболивающего. Успокаивал хозяина.
      - Теперь нам надо отдохнуть. Нас будут ждать послезавтра, в условленном месте на берегу залива, у старенького пирса.
      - Но почему, так долго, - заскулил шеф, напоминая маленького беспомощного ребёнка.
       - Да не дрейфте Вы! – мальчишка скорчил недовольную рожицу, потому что раненый босс соизволил усомниться в его действиях, - Всё будет как в лучших домах ЛондОна и Парижу.
        Но та уверенность, с которой всё делал этот шестнадцатилетний подросток, внушала спокойствие, а самое главное, надежду на успех. Куда подевалось Юркино легкомыслие. Он буквально всё схватывал на лету, спорил, учился выживать в сложнейшей ситуации. Снял номер в захудалом отельчике, чтобы переждать эти, такие долгие, как казалось для раненого шефа полтора дня. Как заправский купец, торговался с хозяином,   
         Неожиданно боссу стало плохо. Сквозная рана на плече от жаркого тропического климата воспалилась. И без того бледное лицо шефа побелело ещё больше, всё покрылось крупными каплями пота. Его зазнобило. Он начал терять сознание.
        - Ё-ма-ё! – перепугался Юра, - Он так и кони двинет!
        Тут Юра вспомнил, что, когда звонил по телефону, ему на всякий случай порекомендовали обратиться к одному доктору и назвали район, где за умеренную плату практикует этот эскулап. Юрка не раздумывая, вколол очередную дозу обезболивающего бледному, как мел мистеру. Сбегал вниз к портье. Выяснил у него, где находится нужный адрес. Также разузнал номер телефона частной клиники доктора Сомбуна. С помощью того же портье усадил еле живого мистера Джорджа в машину. С ходу развернул свою авторазвалинку и понёсся на поиски больницы.
       Ни зная местного языка, где по-английски, где на пальцах, вездесущий парнишка, расспрашивая дорогу, наконец-то добрался до указанной лечебницы. Там он нашёл рекомендованного доктора Сомбуна, что в переводе с тайского означает совершенство.
      Доктор Сомбун тщательно осмотрел простреленное плечо мистера Джорджа. Поцокал языком, покачал головой и вынес своё медицинское резюме.
       - Несказанно повезло твоему боссу, только совсем ты заколол его своими уколами.
        - Так плохо же ему, - оправдывался обескураженный паренёк, - Вот и колол.
        Больному сделали рентген и отвезли в операционную комнату. Рядом в белом халате и в маске на лице, неотступно стоял Юра. Он был похож не то на верного телохранителя, не то на мафиози и требовал от доктора постоянного объяснения лечебных действий. 
         Доктор не возражал и за такую сумму, которую предложил юный телохранитель, готов, был даже прочитать целую лекцию.
          - Вот посмотри. Плечо содержит подключичную артерию, которая связана с плечевой, главной артерией руки, а также с плечевым сплетением, большой нервной связкой, которая управляет функцией руки, - объяснял и одновременно с помощью ассистента обрабатывал рану доктор, - Твоего босса, парень, видно поцеловал сам Будда. Пуля прошла мимо жизненно важных артерий и нерва. Правда царапнула кость. Сейчас я сделаю хирургическую обработку. Это иссечение раны мягких тканей и тщательная обработка кости. Особенно суставной капсулы плечевого сустава. Ведь здесь нет запаса ткани, поэтому невозможно зашить. Можно только сделать дренаж раны. Я расширю рану. Видишь после твоей обработки пошёл гнойный артрит. Я обработаю рану и очаг воспаления. Добавлю заднюю артротомию. Тебе бы лучше, - врач посмотрел на Юру, - выйти и отдохнуть. Зрелище-то не из приятных. Иди, правда, отдохни.
       Юра не стал спорить и вышел. Он заглянул в кабинет доктора и вновь позвонил по телефону, который назвал шеф, уточнил место встречи и доложил то, что происходит с раненым хозяином.
        На следующий день мистер Джордж выглядел по веселее. Доктор Сомбун уложил больного на спину и осторожно сделал несколько восстановительных лечебных упражнений, затем это повторил снова, попросив пациента повернуться на здоровый бок и, так же продублировал мини физкультуру с больным стоя.
         - Рекомендую Вам, сэр, проводить такие занятия три-четыре раза в день, - давал наставления врач.
         - Ничего, я прослежу, - Юрка строго взглянул на шефа.
          - Эка какой! Командует! - возмутился мистер Джордж, - А, всё-таки получится из мальчишки толк. Не правда ли, Сомбун,  - потихонечку шепнул доктору
           - Не сомневаюсь, мистер Джордж, - расплылся в улыбке азиат-эскулап и его без того узкие глаза превратились в щёлочки.
            - «Они чего это? Знают друг друга, что ли?» - удивился про себя Юрка, - «А я тут усираюсь!» - подростковые грубость и недовольство запросились наружу.
             Но мальчишка уже привык к странностям, которые иногда вызывали у  него поступки шефа. Юрка промолчал, подавил в зародыше неконтролируемый выплеск юношеской агрессии.
             Через день предстояла встреча с перевозчиками, которые должны увести беглецов в деревню посередь джунглей и там спрятать. Старенькая тойота, которую Юра вёл сам, как заправский водила, летела к указанному месту на берегу залива. На заднем сидении охал, подпрыгивая на ухабах раненый шеф. Его поддерживал медбрат, с расширенными от ужаса глазами, взирая на лихачества молодого шофёра.
    - Джорджи, куда ты, так гонишь? – возмущался босс, - Что ты меня трясёшь, словно ящик с картошкой? У меня из-за тебя разболелось плечо.
       - Ничего! Потерпите мистер Джордж, скоро будем на месте! Всех доставлю в полной целостности и сохранности! – залихватски крутил баранку парень и до упора жал педаль газа, - Привезу, как яичко…
        Ему было очень весело. Энергия в его кипуче-деятельной натуре била через край. Различные выкрутасы вылезали из сознания наружу, и от них, во чтобы то ни стало, хотелось поскорей избавиться, освободить место для новых вывертов, которым не хватало места в белобрысой голове.
         Взвизгнув, старая тойота влетела на зажатый посередь скал узенький пляж и забуксовала на песке. Троица прибыла к указанному причалу, который представлял собой хлипкое деревянное сооружение из пары досок.
          Ждать пришлось не так уж и долго. Вот издалека, на горизонте, показалась крытая сверху тентом лодка. Она, тарахтя мотором, пришвартовалась к шаткому помосту. В лодке сидели три человека, один из которых ловко выпрыгнул, и умело привязал посудину к торчавшему из воды бревну.
          - Кьет! Дружище! Как я рад тебя видеть! – закричал Юра, первым прыгая на дно моторки, - Вот уж не думал, что с такой охотой буду тебя обнимать, - мальчишка скакал и обхватывал со всех сторон вечно улыбающегося Кьета, при этом сильно раскачивая удлинённую шаланду, - Ты не поверишь, как я по тебе соскучился! – ликовал парень.
          - Джорджи! Прекрати шалить! – скорчил недовольную мину мистер Джордж, - Ну когда ты успокоишься? Никуда Кьет от тебя не денется, подай лучше мне руку, - по-стариковски гнусаво брюзжал босс.
    Самому же мистеру Джорджу было очень приятно, что мальчишка так бурно положительно отреагировал на появление Кьета, что он добрый в душе и необидчивый.
     - «Он очень замечательный, чудный мальчик», - подумал про себя хозяин, - «А самое главное, из него вырастет настоящий человек, а не какое-то там лживое чудовище».
     Юрка, Кьет и медбрат, как нечто драгоценное, бережно спустили шефа в лодку, разместили его поудобней в середине судёнышка под холщёвой крышей. Проворный Сомчайр отвязал лодку. Рулевой-моторист Пуентай завёл двигатель, и судёнышко, тарахтя, поплыла в открытое море.
      - Эй! – крикнул Юра, оставшемуся на берегу медбрату, - Можешь забрать машину себе! Дарю! – при этом сделал рукой широкий жест.
      Радостный медбрат долго махал рукой вслед уплывающей посудине.

                *     *     *
    Лодка, тарахтя мотором, долго плыла по сине-зелёному морю. Спокойная водная гладь гигантской стихии размеренно колыхала на своей огромной поверхности утлое судёнышко. Прозрачная толща, пронизанная солнечным светом, просматривалась на несколько метров вглубь. На дне виднелись выложенный ровными зигзагами песок и большие камни, поросшие лохматыми водорослями, среди которых бойко сновали стайки пёстрых рыбёшек, ползали крабы, креветки и прочая живность.
     Юрка с удовольствием смотрел, на резвящихся обитателей морского залива, особенно когда появлялись рыбины по крупнее, пытаясь схватить съедобную мелюзгу. Переполошённая мелочь моментально исчезала в колышущихся лохмотьях водной растительности и на некоторое время замирала, но как только опасность миновала, выскакивала вновь и продолжала резвиться.
  Любопытный парень успевал это всё разглядеть и по-детски восхищался увиденным, таращил удивлённые глаза, от изумления тыкал пальцем в море, для убедительности раздвигал широко руками и восторженно кричал:
      - Вот это да! Какая рыбина!
      - Врёшь, Джорджи! - смеялся над ним босс, - Таких рыб не бывает!
      - А вот и бывает! Ну скажи ты ему, Кьет!
      Мальчишка обиженно надувал губы, но продолжал развлекался ещё тем, что иногда перевешивался через борт, опускал руку в воду, растопыривал пальцы и чертил затейливые рисунки на поверхности или захватывал воду ладошкой, свёрнутой черпачком,  шаловливо брызгался.
    - Осторожно, Джорджи, свалишься, - беспокоился мистер Джордж.
    - Не свалюсь, - отнекивался Юрка, - А Вам бы, мистер Джордж, пора делать зарядку для своего плеча, - деловито делал замечание раненому шефу.
   - Ишь, ты, надзиратель нашёлся, - бурчал босс, жалуясь Кьету, и начинал потихонечку крутить рукой.
    Юрка шалил, плескался прохладной водой в жаркий день, одновременно вертел головой по сторонам, чтобы не пропустить то, что творилось вокруг, с любопытством взирал на красоту береговой линии и океанской безбрежной дали. 
    Вдоль одного борта самодельного катерка тянулись скалистые берега, поросшие тропическим лесом, а вдоль противоположной стороны чарующий пейзаж тропического залива. Рулевой Пуентай уверенно управлял судном и, не раздумывая свернул в одну из многочисленных речек, впадающих в залив.
   - Как только они ориентируются в этой неразберихе? Эти притоки все одинаковые, – удивлялся Юра, глядя то на Пентая с Сомчайром,  деловито управляющими самодельным катерком, то на Кьета, ненавязчиво командующим ими.
   - Поживёшь здесь, в джунглях, и ты всему научишься, - ответил мистер Джордж, поправляя больную руку, висевшую на повязке, перекинутой через шею.
   Пейзаж поменялся. Лодка тащилась вверх по реке. Вместо прозрачного зеленовато-синего цвета, вода стала мутно жёлтой. Буйная растительность огромными ветками висела над кромкой воды, скрывая за собой очертание берега. Иногда растительность расступалась, и появлялась  деревня, состоящая из домиков на сваях, покрытых соломенной крышей.
  Приплыли в маленький городок. Река заменяла в нём главную улицу. Городские строения буквально нависали над водой. Лодке приходилось еле протискиваться между снующими туда-сюда разного калибра лодчонками, с который местные жители бойко вели торговлю всевозможными товарами. Некоторые лодки представляли собой плавучие харчевни. Предприимчивые хозяева умудрялись на них разводить огонь и  готовить разную снедь.
    В городке путешественники сделали привал. Лодка уверенно подплыла к одному из строений, которое оказалось гостиницей. Выскочил всегда вежливый хозяин, проводил мистера Джорджа и  Юру в номер.
   - Наконец-то можно сходить в туалет по-человечески, - пищал Юрка, как маленький ребёнок, переминаясь с ноги на ногу.
   - Давай, торопись Джорджи, то не донесёшь, - подшучивал над мальчишкой шеф.

                *     *     *
    На следующий день лодка снова возобновила путь вверх по реке. Но долгое путешествие ни сколько не охладило Юриного познавательного запала. Юношу интересовало буквально всё, любопытству не было границ, тем более окружающая флора и фауна кишела разнообразными фермами, назойливо предлагала сама, чтобы её рассматривали и беспрестанно восхищались. Для этих целей мистер Джордж выторговал бинокль у хозяина гостиницы для своего любимца.
    Юрка весь оставшийся путь, не отрываясь, рассматривал через увеличительные окуляры всё, что творится вокруг. Он увидел белых цапель. Пернатые сидели на ветках, простирающихся над водой, чуть ли не до середины реки. Голенастые птицы вытягивали длинные шеи и замирали, в готовности резким броском схватить зазевавшуюся рыбёшку или просто пребывали в нахохлившемся оцепенелом состоянии.
     Мальчишка с интересом рассматривал пеликанов, трясущих длинным жёлтым клювом с большим кожаным мешком. Вертел головой, следя за стайкой пролетевших пёстрых попугаев. Одиноко красиво пропланировал длиннохвостый красавец-павлин, противно прокричав лодке вдогонку. Но особенно в восторг Юрка пришёл от того, когда увидел птицу-носорога, срывающим своим несуразным клювом, созревшие плоды.
    С большим любопытством Юра наводил бинокль на прыгающих многочисленных обезьян, особенно макак. Мальчишке повезло. Он даже увидел гиббона, с белой маской на мордочке и бежево-чёрным туловищем.
   Пёстрые бабочки, различные ползучие гады, а особенно большие крокодилы, ничто не ускользало от всевидящих окуляров любознательного Юры Мишина.
  Лодка проплывала деревеньки и одинокие дома на сваях, наконец-то, к вечеру добралась до пункта назначения. Перед взором предстала на первый взгляд, типичная тайская речная деревня, в которой и предстояло прятаться беглецам.
   Приглядевшись, деревня оказалась не совсем обычной. Дома здесь были, не похожие на развалины-сараюшки на тонких жердях-брёвнах, а крепкие основательные дома с высокими крышами, покрытых не рисовой соломой, а деревянной дранкой. Дома по всему периметру окружала мансарда, с которой основательная лестница спускалась к воде, где у последней ступеньки была привязана лодка.
   Лодка с путешественниками тарахтя мотором плыла по центру реки, служившей одновременно и центральной улицей. Жители деревни узнавали своих и приветственно махали руками. Кьет, тайцы и даже мистер Джордж радостно отвечали, махали в ответ. Юра поразился, видя как босс бойко отвечал по-тайски, и вообще, деревенские принимали его за своего.
   Рулевой Пуентай, уверенно направил лодку к самому большому дому. Своей архитектурой этот дом с первого взгляда был как все, однако, присмотревшись отличался размером. Он оказался побольше других домов.
   На помосте этого дома стояла женщина с пятью детьми. Самого маленького ребёнка она держала на руках. Лодка причалила к лестнице.
    - Вот Джорджи, мы и приехали, - повернулся шеф к Юре, - Здесь пока мы будем с тобой жить.
    Шеф обнимал женщину и детей.
    - Познакомься Джорджи, это мая тайская жена Убон – в переводе лилия, - А это мои дети, старшая дочь Раттана, обозначает кристалл, - хозяин обнял и поцеловал девочку лет десяти, - Это моя средняя дочь Сом – апельсин, - поцеловал девочку лет восьми, - А это моя самая младшая дочь Ваам - сладкая, ей шесть лет, - радовался отец, - А теперь Джорджи посмотри на моих сыновей, - мистер Джордж с гордостью хвастался мальчиками, -  Это Тасена – наследник, - потрепал по тёмно русым волосам, - А это, - тут босс взял у женщины к себе на руки самого маленького, - Это Монгхут – корона, - и нежно чмокнул его в пухлую щёчку, - Ему всего два. А в целом, это вся моя семья, - мистер обнял свободной рукой жену.
    Только тут, Юра, внимательно посмотрев на детей, заметил, что они полукровки. В их внешности отчётливо просматриваются некоторые европейские черты, и волосы у них были мягче и светлей, чем у чистокровных тайцев.
    - Ни чего себе! – присвистнул от удивления Юрка, - Да Вы, я посмотрю мистер Джордж, многодетный папаша. Вот это да! Ну, Вы даёте стране угля!

                *     *     *
     Для Юры началась очередная новая заграничная, теперь уже деревенская жизнь.
     - Потерпи немного Джорджи – виновато оправдывался перед мальчишкой мистер Джордж, - Затащил я тебя в этакую глушь. Хотел я тебя, мой мальчик, отвезти домой, да видишь как вышло. Этот противный Гавин со своей бандой спутал нам все карты. Придётся кое-какое время нам здесь спрятаться. Посидим в деревне, пока всё не успокоится. Ты согласен, Джорджи? Просто так надо.
    - Ну, надо, так надо, - вздыхал от безысходности Юра, - На безрыбье и рак рыба.
    - Не расстраивайся мой бэби. Ты обязательно попадёшь домой, к маме с папой.
    Мистер Джордж говорил так искренне, что Юра ему охотно верил, успокоился и продолжал жить беззаботно, как и раньше, ни о чём таком плохом не думая, только всё равно частенько вспоминались и снились по ночам дом, родителе с сёстрами, школа с друзьями. Тогда мальчишка грустил, тяжело вздыхал, иногда пускал слезу, тайком её вытирая, пока никто не видел. Но так как человеком он был весёлым и оптимистичным, долго не унывал, потому что просто не умел этого делать. 
      Мистер Джордж до мозга костей оказался хватким деловым человеком. Даже здесь, в тропической глуши, он постарался выстроить свой бизнес.
      - А вдруг Вас здесь, по вашему имени найдут, - как-то боязливо спросил шефа Юра.
     - Кто найдёт? – недоумённо переспросил тот.
     - А хотя бы этот противный Гавин со своей тройкой шакалов, - не унимался Юра, - Поинтересуется и узнает, что некий мистер Джордж занимается заготовкой леса и заявится, как снег на голову, да ещё с полицией.
    - Перестань мой мальчик, - успокаивал босс, - Я что, один в этой стране по имени Джордж? Теперь даже коренные тайцы носят такие англоязычные имена.
    Шеф даже рассмеялся, а Юра, как всегда пошутил:
    - Да мало ли в Бразилии донов Педров! Всех и не сосчитаешь.
    - Ты о чём это? – взметнув вверх от удивления брови босс.
   - Да фильм у нас такой есть, снятый по пьесе Брэндона Томаса «Тётка Чарлея». Ну, очень смешной! Я даже оперетту такую в театре смотрел, и называлась она «Донна Люция». 
   И Юра начал дурачиться. Приводил смешные моменты и из фильма, и из спектакля, потешно изображал разных героев и от души рассмешил мистера Джорджа.
   - Я вспомнил, Джорджи, - весело смеялся Джордж на кривляния мальчишки, - Это же старенький фильм «Тётка Чярлея». Ну, насмешил! Ты гений мой мальчик! Тебе надо быть артистом!    
      Мистер Джордж с разрешения местных властей, вполне официально, организовал слоновую ферму, и с помощью этих сильных лесных великанов, добывал ценные породы древесины. Ну, и то ли по своей душевной доброте, то ли из иных каких-либо соображений, большую часть своих доходов предприниматель тратил на нужды деревенской общины, чем сыскал у её жителей неимоверное уважение. 
       Кьет и здесь являлся правой рукой своего босса. Через этого тайца шеф осуществлял и взаимодействие с властью, и отлично налаживал отношения с местными рабочими. При этом Кьет всегда неизменно улыбался, с людьми отличался вежливостью, а с распоряжениями начальства исполнительностью, скорее он был незаменимым партнёром в делах шефа, а не каким-то наёмным менеджером-заместителем.  Даже тайская жена мистера Джорджа приходилась Кьету родной сестрой. Так что эти двое приходились друг-другу не просто деловыми партнёрами, но ещё и родственниками. И в основном все дела у них решались по-родственному. Они часто уединялись и о чём-то шушукались.
      - Вы настоящий бизнесмен-гуманист, мистер Джордж, -  восхищался Юрка успешными делами хозяина, - И не перестаёте меня удивлять своей кипучей деятельность.
      - Помогай ближнему своему и тебе воздастся, - босс, как заправский проповедник торжественно поднял руку вверх соединив два перста.
      - А вы, что? Ещё и миссионер? – съехидничал Юрка.
      - О! Джорджи отстань! Не умничай! – отмахнулся шеф от мальчишки, - Иди, займись чем-нибудь!
     - Ну вот! Как всегда! На самом интересном месте! – дурачился Юрка словами из любимого мультика.
      Юрке в деревне было очень интересно. Во-первых, он учил язык, во-вторых, буквально пропадал на слоновьей ферме. Там подружился с маленьким слонёнком по кличке  Винай – дисциплина. Хот слонёнок, с остатками рыжего пуха на голове и спине не отличался образцовым поведением, но имя всё-таки ему подходило. Слоновьи дрессировщики хвалили малютку Виная, говорили, что он талантлив.
     - Ну, прямо, как я! – весёлый мальчуган задирал важно к верху нос, - Я ведь тоже талантлив! – трепал слонёнка по остаткам рыжих волос на холке.
      Юра играл со слонёнком, и тот привязался к необычному белому пареньку с изумрудно-зелёными глазами и бегал за ним попятам, тыкая везде свой маленький тёплый хоботок с пальчиком посередине.
      Вообще, Юрка, в силу своего экстровертированного характера легко сходился с людьми и нашёл в деревне много друзей. А ещё Юра подружился с очень милой девушкой Мальи, что означало цветок. Она была дочерью Кьета. Отец девушки не препятствовал таким тёплым отношениям двух молодых людей, которые были почти ровесники. Юре шестнадцать, а Мальи – четырнадцать.
    - Мы, как Монетки и Капулетти, - пояснял юноша, - Ромео и Джульетте было столько же лет, сколько нам сейчас.
    Юра шутил и пересказывал девушке шекспировский сюжет, кое какие стихи из пьесы цитировал по памяти. Даже спел песню из фильма Дэеффирелли, аккомпанируя себе на гитаре, которую нашёл в доме мистера Джорджа и его жены Убон.
    А  Мальи стыдливо призналась, что и Шекспира читала, и кино видела. Однако это ни сколько не смущало парня, и он продолжал трещать без умолку находясь рядом с симпатичной девушкой. Словно петух-павлин распускал пышный хвост перед невзрачной и скромной курочкой, ненароком ухаживал, проявляя всё своё не дюжее обаяние.
    - Смотри Джорджи! – шутливо грозил пальцем мистер Джордж, - Как бы жениться не пришлось!
    - А мне нельзя! – отнекивался Юра, - я ещё несовершеннолетний. Мне ещё нет восемнадцати.
    - Ничего! – шутил босс, - По местным обычаям даже очень подходишь. Вполне годишься.
    - Всё равно! Мне мамка не велит! Заругает! – как всегда дурачился мальчишка.
    Дни летели за днями. Прошёл сначала григорианский новый год, потом новый год по тайскому календарю. Затем начались муссонные дожди. Дождь лил как из ведра около получаса, барабанил по деревьям, крышам деревенских домов. В джунглях наступала тишина. Живность пряталась от текущей с неба воды, кто куда. Затем ливень прекращал, и вновь светило тропическое солнце. Джунгли оживали, наполняясь птичьими голосами, звериными криками и насекомыми стрекотаниями. И на деревню снова обваливалась жара.
     Иногда, изнывая от жары, Юрка с ностальгией вспоминал родную зиму. Он брал гитару, валялся и орал, по началу шокируя окружающих.
     -  Слепили бабу на морозе, руки, ноги, голова.
         Она стоит в нелепой позе, ни жива и ни мертва,
         А мне другой не надо нынче,
         Пусть красивых в мире тыщи,..
      - Пусть мальчик развлекается, - успокаивал домочадцев мистер Джордж.   
       Юра просто не переставал удивляться и восторгаться такому породному разнообразию. Вместе с ним рядом всегда была Мальи, с которой он был очень галантен и называл:
       - Мой цветочек.
       А девушка, восхищалась Юриными изумрудными глазами и пушистыми ресницами, его неунывающему, весёлому характеру.

                *     *     *
     Дни шли за днями. Жизнь текла однообразно. Юра уже бегло и довольно сносно разговаривал по-тайски, во всю общался, спорил с местными крестьянами,  Ведь недаром говорится, что лучше всего учить язык в его родной среде.
      Парень, как заправский местный деревенский житель ездил верхом на слоне, легко управлял этим большим, сильным зверем, научился купать его, давать различные команды. Правда на лесоповале мистер Джордж работать Юре не разрешал. Как тот не просил.
      - Нет! Нет! И, нет! – категорически заявил босс, - Даже не заикайся об этом!
      Зато мальчик продолжал дружить со слонёнком Винаем, который, верной собачонкой бегал за своим необычным другом и выпрашивал вкусную подачку.
       И, конечно, Юра постоянно гулял вместе со своим цветочком - Мальи. Было необычно видеть таких внешне разных, но красивых молодых людей. Юго-восточная притягательная прелесть девушки с тонким, словно тростиночка станом, черноволосой, кареглазой со смугловатой кожей, и белокожего, хотя и загорелого юноши, с изумрудными глазами и мохнатыми, будто крылья бабочки, ресницами. Светло русые волосы на голове Юры выгорели и стали белёсыми. И, они такие разные - черноволосая Мальи, и белобрысый Юра - молодые, красивые, столь эффектно смотрелись на фоне райского пейзажа природы. 
       Раненое плечо у мистера Джорджа почти зажило, тем более за ним ухаживало всё его большое семейство во главе с самой Убон и всеми тремя  дочками. Даже маленькие сыновья Тасена и Монгхут старались лечить папу.
    В один из таких обычных дней Кьет тихо подошел к мистеру Джорджу и показал ему фото.
    - Хозяин, в город приехал вот этот человек. Наши верные люди его сфотографировали и быстро переслали Вам. Он интересуется мальчишкой.
    - Ну, наконец-то, - облегчённо выдохнул хозяин, - Видишь, всё идёт так, как надо. Не правда ли Кьет? – шеф лукаво взглянул на азиата, - Быстро забирай Пуентая и Сомчайра и отправляйтесь-ка непременно в столицу. Как можно скорее привезите этого человека сюда, - босс ткнул пальцем в фотографию, - Как мне не жаль, но Джорджи придётся отдать, - и шеф тяжело вздохнул, - Грустно мне будет без этого мальчишки. Ну, ничего тут не поделать! Се ля ви, как говорят французы!
     - Не беспокойтесь хозяин, я всё сделаю как надо, - с неизменной вечной  улыбкой заверил босса, - Этот человек не будет знать раньше времени больше того что ему положено.
     - Я всегда уверен в тебе, мой верный Кьет. Ведь мы с тобой не просто партнёры, но ещё и друзья, и даже родственники, - засмеялся мистер Джордж.
     Кьет вежливо улыбался.
     - Возьми этот снимок, - босс протянут тайцу фотографию, на котором был запечатлён Юра, - Покажешь эту фото мальчика, и приехавший человек пойдёт за тобой хоть на край света. Но сделаешь всё осторожно, не привлекая лишних глаз и ушей, без лишнего шума и гама… А, впрочем, зачем я тебя учу? Ты и без меня всё знаешь.
     Кьет молчал и улыбался.
     Юра загрустил. Ему с каждым разом всё чаще снился родной дом. Заснеженные улицы родного города. Мама и папа. Сёстры с всегда поучающими наставлениями.
     - Э-эх! Как бы сейчас я вас слушал бы да слушал. Вот, даже бы не спорил, - печально вздыхал Юра.
     Он всё чаще рассказывал Мальи о снегах и морозах, о деревьях, покрытых инеем, о сосульках на крышах и замёрзших речках и прудах. О снегирях и синичках. О дедушке Морозе и внучке Снегурочке.
    Мистер Джеймс заметил перемену в поведении мальчика. Однажды проходя по мостику, он натолкнулся на стоящего в одиночестве Юру и пристально смотревшего в мутные воды реки.
    - О чём грустишь, бэби? – спросил босс.
    - Домой хочу, - коротко буркнул Юра.
    - А ты знаешь мой мальчик, что если чего-то захотеть, то это обязательно сбудется, - таинственно произнёс мистер.
    - Что вы хотите этим сказать? – Юра поднял на шефа глаза полные надежды.
    - А то, мой милый Джорджи, что всё будет хорошо, - потрепал мальчишку по выгоревшим белым волосам и побежал, но вдогонку крикнул, - Верь! Всё будет хорошо.
   - Твоими бы устами, да мёд пить, - ворчал Юрка.

                *     *     *   
    Зарядили дожди. День ото дня всё больше и больше росла тоска, чёрной змеёй поселившаяся внутри Юры, и нещадно терзающая подростковую душу. Мальчишка на этот раз серьёзно захандрил. Мистер Джордж не на шутку обеспокоился.
    - Уж не заболел ли ты Джорджи? Что с тобой ма свит бэби?
    - Душа у меня болит, - попытался дурачиться Юра, а глаза были грустные, на мокром месте от набегающих слёз.
     Мальчика ничего не радовало, ни огромные слоны и, даже, маленький друг - слонёнок Винай. Парень грустил в окружении подружки Мальи. И напрасно девушка старалась развеселить Юру, ничего не помогало.
      Юрка везде постоянно скулил. Всё ему казалось не так и не эдак. За едой пищал,
    - Вот бы сейчас бабушкиных да маминых пирогов. Э-эх! Щец бы похлебать или борща с пампушками, - канючил он по-детски, - Картошечки с селёдочкой или сальцам, а ещё лучше с  солёным огурчиком, хрустящим, да с чесночком и хреновым листочком.
    За другими занятиями, то же обязательно находил причины, чтобы поныть о том, как ему тут всё надоело и дома всё в тысячу раз лучше.
     Одним ненастным днём, когда дождь разошёлся не на шутку, мистер Джордж сидел на деревянной веранде, опоясывающий вокруг дом, в своём любимом плетёном кресле и листал толстую англоязычную газету. Рядом стоял Юрка, перевесившись через деревянные перила, подставляя белобрысую голову небесной воде, тупо пялился на воду, на те кружочкообразные следы которые оставляли капли дождя, падая в реку, глядел на пузырьки и недовольно бубнил под нос.
    - Дождь, дождь. Опять этот дождь. Нет бы снег, а то эта слякоть. Заманала в конец. Домой хочу.
     - Потерпи, ма бой, всё скоро наладится, - по отечески успокаивал мистер Джордж мальчишку, отрываясь от чтива, - Осталось совсем чуть, чуть.
     - Чего чуть чуть-то? – куксился Юрка, - Мне кажется, что я больше никогда не уеду из этих противных джунглей, - отчаявшись стонал паренёк, - Я больше никогда не увижу маму и папу, - и тут же иногда со свойственной ему экзальтированностью начинал фантазировать, - Вот останусь здесь на веки вечные, - мальчик манерно отошёл от перил, принял театральную позу и стал разыгрывать очередной спектакль, - Сгину такой молодой и красивый, - но подумав, решил, - Нет! Я женюсь! Женюсь на Мальи. А что, мистер Джеймс? Она мне нравится. Я ей тоже нравлюсь. Ну чем вы мы не пара? Вот вы взяли замуж Убон. Живёте счастливо. У вас пятеро детей. А чем я хуже? И у нас столько же будет, а может быть и того больше, - Юрка сделал лукавую рожицу, - А если Вы, мистер Джордж подарите мне слона… Ведь подарите? Правда, правда? Что вам стоит? – Юрка шаловлива взглянул на шефа, - Тем более к тому времени вырастет мой маленький слонёнок Винай, вот тогда я точно стану настоящим тайцем. Завернусь вокруг себя в панунг, буду ходить, и никаких штанов мне не надо, - Юра уже начал дурачиться и на некоторое время позабыл свои печали, - Ну чем не таец, - и Юрка сделал несколько движений из национального танца.
       - Да, да, дружочек, будешь белобрысым зеленоглазым тайцем, смеялся шеф, - Ну сам посуди… Где ты видел таких тайцев?
       - Но Вы же живёте среди тайцев. И жена у вас тайка, - возмутился Юрка, - И дети полутайцы.
       - Да жена у меня тайландка, - смеялся босс, - Но, я сам тайцем быть не собираюсь.
       Мистер Джордж раскачивался в кресле, позабыв про газету, с интересом смеялся над представлением, которое разыгрывал Юрка.
        - Откуда в тебе столько фантазии? – удивлялся шеф.
         - А, - Юрка махнул рукой, - Поживёте с моё, не тому научитесь.
       На очередную выходку мальчишки босс покатился со смеху.
       - Да уж куда нам до Вас, сэр, - вытирал слёзы от смеха шеф,  - С вашим-то жизненным опытом…
      А нудный дождь колотил каплями по крыше, по листьям, по реке, навевал тоску, а мистеру Джорджу было радостно, что он наконец-то хоть на некоторое время отвлёк мальчишку от депрессивных мыслей и развеселил.
      В это время на реке появилась моторная лодка, скрывающая под тендом своих пассажиров. Она уверенно направлялась к дому хозяина. Мистер Джордж ещё издалека узнал заветный катерок, который послал с Кьетом, Пуентаем и Сомчайром по очень важному делу.
     По мере приближения, очертание лодки увеличилось. Было видно, что в ней четверо, трое деревенских: Кьет, Пуентай и Сомчайр и ещё совершенно незнакомый человек внушительных габаритов. Сразу было видно, что он европеец.
    Глазастый Юрка пристально уставился на приближающуюся посудину.
    - Папа…, - сначала тихо прошептал он, а потом заорал во всю мочь, - Папа! Папа! Я здесь! – Юрка запрыгал и замахал руками, - Папа! Папа! Па-па! Я здесь! Здесь!
    Великан услышал, вскочил во весь рост, да так, что лодка зашаталась, того гляди перевернётся и выбросит людей из себя в реку.
      - Юра! Юра! Сынок!
      Юрка, прыгая через несколько ступенек вниз, по мосткам побежал вниз, и как только великан выпрыгнул из лодки, мальчишка запрыгнул на него, обнимая руками за шею и обхватывая ногами за талию.
       - Папа! Папочка! Миленький! Я знал, что ты меня найдёшь! Я знал! – плакал от радости Юрка.
       Великан крепко прижимал парня к себе, как самое бесценное сокровище, и только сама смерть могла вырвать юношу из этих цепких объятий.
       Мистер Джордж, закинув ногу на ногу, совершенно спокойно раскачивался в кресле и с любопытством взирал на происходящее.
       - Где-то я это уже слышал и даже видел, - рассудительно проговорил он сам себе, - Может в книжке читал, а может в кино смотрел. Всё обыденно и предсказуемо.

                *     *     * 
     От гомона и воплей, несущегося от дома мистера Джорджа, жители деревни, введённые в сонный транс нудным дождём очнулись, и все от мала до велика, высыпали на волю, столпились на мостках и с интересом стали наблюдать за происходящим. Удивлённые глаза недоумённо хлопали: «Мол, что за шум, а драки нет!»
      Всё в деревне было тихо - спокойно, но вот приплыла лодка с Кьетом, Пуентаем, Сомчайром и ещё с каким-то здоровенным, похожим на быка былым человеком. И что произошло? Мальчишка мистера Джорджа висит на этом приезжем здоровяке и верещит от радости, а здоровяк бушует, схватив мальчишку, словно маленького ребёнка и орёт на каком-то непонятном языке.
     - Где он? Где?
     Из дома, на веранду выбежала перепуганная Убон со всеми многочисленными детьми. Маленький Монгхут от страха громко заплакал. Глядя на него заревели другие братья и сёстры.
     Возбуждённые тайцы тыкали пальцами в сторону необычайно разыгрывающегося действия, где высокий Юрка, скорчился в дугу, сидел на руках великана, намертво вцепившись в его бычью шею. Было понятно, что мальчика теперь никакими силами невозможно будет оторвать от этого разбушевавшегося бугая.
     С первого взгляда бес сомнения можно было догадаться, что это отец и сын. Одинаковые светлые  волосы, похожие изумрудные глаза. Только у мальчика ещё были длинные, с загнутыми кончиками, пушистые ресницы, словно крылья бабочки. Фигура великана с возрастом погрузнела, а мальчик оставался тонким и изящным, как молодой дубовый росточек. 
     - Покажите мне его! – быком ревел белый человек, легко взбегая по ступенькам наверх террасы, при этом, не выпуская дорогую ношу из рук, - Я его убью!
      Небольшого роста, хрупкая Убон с детьми готова была броситься на защиту мужа. Встать тигрицей на пути оскорбителя дорогого ей человека и исцарапать великана - обидчика своими острыми ноготками. Однако хозяин тихо шепнул и показал жестом разъярённой женщине, чтобы она оставалась с детьми на месте, не вмешивалась в происходящее, не волновались так за него. Он как бы говорил: «Я сам всё улажу. Великан не такой страшный каким кажется. Всё кончится хорошо. Она лучше бы успокоила детей».
        - Папа! Папа! - кого ты хочешь убить, - немного отстраняясь, удивился Юра.
        - Вот его! Это он тебя украл! Мерзавец!
         Рычал Мишин и тяжёлым танком пёр на кресло, в котором, демонстрируя полное спокойствие, закинув ногу на ногу, качался мистер Джордж, с ехидной ухмылкой на лице.
          - Да нет, папа! – Юра спрыгнул с рук отца и встал между ним и хозяином, - Мистер Джордж, наоборот меня всячески спасал и оберегал. Украли меня совсем другие люди. Это просто чудо какое-то, что я попал именно к мистеру Джорджу.
          - А ну-ка повтори! Как ты его зовёшь? – удивлённо переспросил отец.
          - Мистер Джордж, - недоумевал Юра.
         - Ага! Как же! Мистер Джордж! - с долей большого скепсиса скорчил недовольное лицо Мишин старший, - Тёзка это твой, Юрий Михайлович Мишин! Понял!
         - Да-а-а! – паренёк разинул рот.
          Мальчишка настолько оказался поражён, что от услышанного зрачки расширились. Радужка на мгновение потемнела, а мохнатые ресницы взметнулись вверх, застыв от изумления, от чего зелёные глаза показались сильно выпученными.
           - Да, да, Юра. Ты не ослышался. Я твой тёзка, - на чистом русском языке серьёзно начал объяснять разоблачённый новоявленный Юрий Михайлович Мишин, - Ну ты сам посуди, не мог я раньше времени тебе открыться. А вдруг ты проболтался бы? И тогда нам с тобой пришлось, ох, как не сладко.
            - Вообще-то точно, - согласился Юрка, но тут он вспомнил, как нехорошо себя вёл, думая, что мистер Джордж ничего не понимает и  какие гадости он ему постоянно выговаривал, какими нехорошими прозвищами обзывал, - Ой блин! – Юра покраснел от стыда, инстинктивно отворачиваясь, чтобы не смотреть в глаза босса.   
             - Ничего, Юра, - засмеялся Юрий Михайлович, - Просто считай, что я ничего не слышал и не понял. Ха-ха-ха!
             - А ведь и правда. Вдруг я кому-нибудь да трепанул, - Юрка почёсывал белобрысый затылок. – Ну, например, хотя бы Кьету.
             - Да Кьет и так всё знает. Он же моё доверенное лицо, - терпеливо объяснял хозяин, - Ведь не зря я его к тебе приставил. Чтобы ты ничего не натворил. Да и чтобы с тобой ничего не случилось. Сам, наверное, помнишь, что иногда с тобой приключалось.
               -  Да, да! Одни шакалы мистера Гавина чего стоят, - Юрка презрительно сморщился, - Вот ведь как! – ошарашенный мальчишка чесал непослушную голову, - Видишь папа, как меня дядя Юра оберегал, а ты его убивать собрался, - тут же повернувшись к шефу, - Можно я теперь Вас буду называть дядя Юра.   
      - Да конечно! С радостью, мой мальчик, - в голосе Юрия Михайловича прозвучала довольная нотка облегчения.
      - Ну, если всё так! – здоровяк Мишин, осторожно отодвинул паренька и, растопырив сильные ручищи, медведем пошёл на кресло, - Давай, что ли   тогда поздороваемся Юрка-друг.
     Михаил Михайлович, как пушинку выдернул из кресла Юрия Михайловича, подбросил и крепко обхватил его, прижав к широкой груди.
     - Пусти, чёрт, раздавишь, - попробовал вырваться Юрий, но тщетно, Мишин старший держал ново объявившегося Мишина железной хваткой.
     - Ни фига себе! – присвистнул Юрка, - Сэт ун рэндеву!
     Миниатюрная Убон ничего не понимала. Почему все говорят на каком-то непонятном языке? Почему вдруг, этот страшный зеленоглазый великан, так хотевший недавно злобно наброситься на её мужа, теперь так радостно его обнимает? Это всё выглядело как-то странно. Но все радовались и смеялись. Засмеялась Убон, а с ней и малышка Монгхут, а глядя на них и остальные братья и сёстры. Рассмеялись все вокруг.
     - Мишка, медведь косолапый! Ты весь сырой, - Юра наконец-то вырвался из удушающих объятий старого друга, - Иди, приведи себя в порядок. 

                *     *     * 
        - Ну, ты Юрка даёшь? Это ж надо, пятеро детей! Х-ха-ха! Ты настоящий папаша-герой! Жаль, такой медали нет, а то бы я с превеликим удовольствием обязательно её нацепил на твою широкую, мужественную и, заметь многодетную, отцовскую грудь! Ха-ха-ха!
     Мишин стоял в пуанге – куске ткани, обёрнутом вокруг бёдер, одним концом, пропущенным между ноги и закреплённым сзади на поясе. Короткая клетчатая рубашка не сходилась на животе, выставляя напоказ, начинающий округлятся с возрастом животик. Вымокшая до нитки под дождём одежда Михаила сушилась, а сменных штанов и рубахи такого большого размера в домашних запасах мистера Джорджа не оказалось, вот и одели гостя с национальным колоритом. Но он больше походил на какого-то магрибского пирата из восточной сказки «Тысяча и одна ночь», не чем на местного жителя.
    - То же самое, про многодетного папашу, мне Юрка говорил, - отмахнулся от товарища, как от назойливой мухи, Юрий Михайлович и сердито добавил, - Тебе значит можно детей иметь, а мне получается нельзя? У самого-то трое.
    - Ну, нет, чего ты? Конечно можно. Но у меня всего-то трое, а тут чтобы сразу пятеро… - не переставал удивляться большой Мишин и искренне смеялся.
    Тут же прыгал Мишин, который  поменьше.
     - Па, па! А тебе идёт, - показывая на пуанге, - Ты вылитый таец.
     - Таких тайцев не бывает, - буркнул Мишин средний, - Все тайцы миниатюрные, а этот бычара здоровенный, - кивнул он в сторону Мишина старшего.
     - Ой, то же мне, миниатюрный нашёлся. Вон пузо-то тоже растёт, - в ответ незамедлительно съязвил Мишин старший.
    - На себя посмотри! – парировал Мишин средний.
    - Это трудовая мозоль, - захлопал себя по животу развеселившийся Мишка, - И вообще, всё, что выше пояса, то грудь! А ты заметил Юрка, сколько нас здесь Мишиных собралось.
    - Каких Мишиных? – встрепенулся Юрка сын.
    - Да я сынок не тебя имел ввиду, а вот этого Юрку. Короче получается путаница какая-то. Одни Мишины вокруг. Один только этот Мишин, - Михаил Михайлович, показал на Юрия Михайловича, - пятерых новых Мишиных настрогал. Ха-ха-ха!
    - А я тоже могу, - хвастанул Мишин младший, - У меня и невеста есть. Вот!
   Юрка указал взглядом на Мальи, которая стояла поодаль с Убон и детьми и с неподдельным интересом наблюдала за всем происходящим.
    - Ещё чего! Тебе рано об этом думать. Ты ещё маленький, - отец придал весёлому выражению лица строгий вид, погрозил пальцем сыну, - Хоть мне про тебя такого наговорили.
    - Это кто это? – насторожился Юрка и взъерепенился петухом - Кто трепанул? Какая сволочь?
    - Ну, мало ли кто? – постарался уйти от ответа отец, - Друзья твои, закадычные.
    - А-а! Я догадываюсь, – мальчишка подозрительно зло сощурил глаза, - Фома! Точно, Фома! Больше некому. Ну, приеду, убью! Трепло!
     Михаил Михайлович продолжал шутить, не обращая внимания на негодования сына.
     - Да и Юрки теперь у нас два. И чтобы не путаться, будет один из вас Юрка большой, а другой Юрка маленький. Ха-ха-ха!
      - Ну, Мишка, как всегда в своём амплуа. Не можешь ты не балагурить. А я-то думал, в кого Юрка такой баламут? Оказывается в папашу родимого. Точно говорят, от осины не родятся апельсины, - пошёл в наступление Мишин средний, - И вообще, чего это ты раскомандовался, командир хренов, - деланно возмутился Юрий Михайлович, - Ты, Мишенька кто? Майор? А я подполковник. Так что соблюдайте товарищ майор субординацию, - средний Мишин ехидно сузил серо-голубые глаза, шутливо добавляя, - Да и вообще, я здесь хозяин и владелец всего движимого и недвижимого. Фернштеен зи?
    - Яволь хэр унтэр обэрст! (так точно господин подполковник) – глядя на отца начал дурачиться младший Мишин.
   Он, уже позабыв про своего дружка, который сболтнул лишнего про него, потешно выпятил вперёд грудь и приставил руку к виску в качестве военного приветствия. От того, что приехал отец мальчишка просто ошалел от счастья, демонстрируя это всем своим поведением. 
    - Да, быстро ты шагаешь по служебной лестнице, - удивился Мишин большой на слова Мишина среднего, - Широко шагаете Юрий Михайлович. Смотрите, того гляди, штаны порвёте. А ты Юрка не паясничай, - повернулся к сыну, - Сколько тебе раз говорить, что к пустой голове рука не прикладывается.
     - Ой, да ладно, - загундосил маленький Юрка, - Ну и пожалуйста…, - обидчиво надув губки.
     - Ладно, Мишка, хорош права качать, расскажи ка, лучше, что там дома творится? – перевёл разговор в другое русло Юрий Михайлович.
     Хозяин попросил и деловитая Убон вместе с помогающей ей Мальи шустро накрыли стол как их в своё время учили. А потом, как полагается восточным женщинам, удалилась к себе, чтобы не мешать мужчинам чинно вести беседу.
      Стол получился в русско-тайском стиле. Мишины сидели, пили чай, разговаривали. Михаил с возмущением рассказывал о бардаке и разрухе, творившейся в некогда большой и величественной стране, служившей оплотом всего трудового человечества.
     - И ты знаешь, у страны не осталось ничего, - негодовал большой Миши, - У нас теперь нет границ, нет армии, ни союзников в Восточной и Центральной Европе.  На нас все смотрят как на каких-то неудачников. Ты представляешь, из двенадцати военно-морских баз мы потеряли восемь. Теперь даже самая маленькая шавка стремиться нас облаять и укусить. Наше государство создавалось веками, а эти бездари всё просрали за несколько лет. Ну не вредительство ли это?
     - Успокойся Миша, - Юрий Михайлович похлопал разгорячённого большого Мишина по руке, - Я верю в нашу страну. Вот увидишь, она как птица Феникс возродится из пепла, а помогут ей в этом такие люди-патриоты как мы, и наша служба. Вот увидишь. Помяни мои слова.

                *     *     * 
    Время неумолимо, бежит, торопится. Ещё никому на этом свете не   удалось его остановить. Всё в мире имеет своё начало и конец. Вот и радостные дни встречи Юры с отцом пролетели чудным сном и превратились в обыкновенные будни.
    Старший Мишин в гостях у Мишина  среднего освоился быстро и легко. Его сын Юрка снова ободрился. Хандра исчезал, словно и не бывала, и мальчишка опять превратился в прежнего весельчака и балагура. Возобновились беззаботные прогулки его с подружкой Мальи, с которой без умолку говорили и не могли наговориться. Паренёк снова катался на слонах и резвился со слонёнком Винайем, который обрадовался, что к нему вернулся двуногий друг, играет, а самое главное, угощает всякими вкусностями.
   Каждый день все дружно собирались за всеобщей трапезой в гостеприимном доме мистера Джорджа и Убон, потому что для всей деревни и для жены, конечно, Мишин Юрий Михайлович оставался мистером Джорджем. Большой стол еле вмещал гостей. За ним сидели трое Мишиных, Убон с пятью детьми, всегда приходили Кьет и Мальи. Было весело и хорошо. Как говориться, в тесноте, да не в обиде.
   Частенько Михаил и два Юры сидели одни и долго разговаривали обо всём на свете. Как-то Юра маленький спросил Юру большого.
   - Дядь Юр! А как Вы с папой познакомились.
   - Ой! – вздохнул Юра большой и почесал затылок, - Давно это было… Даже и не упомнишь…
    - А ты вспоминай, вспоминай, -  Мишин старший плутовато сощурил зелёные глаза, - Память-то у тебя хорошая, профессиональная.
     - А ты не ехидничай, - Юрий старший взмахнул лохматыми ресницами, - Ну, так слушай. Я тогда в армии служил. Кажется первый год… Да, да! Первый год, - начал свои воспоминания Мишин средний, - Боялся всего на свете… Пугливый был…
      - Дика, печальна, молчалива,
        Как лань, лесная боязлива…, - не переставая ёрничал Михал Михалыч.
       - Дурак, ты Мишка, - ответил Мишин средний, продолжая рассказ, - Тут к нам прислали молодого лейтенантика, салажонка, но здорового и борзого, - Юрий хитровато взглянул на друга.
  - Ой, на себя посмотри, - Михаил скорчил недовольную физиономию, - Вспомни-ка, сам-то был салагой из салаг! Вечно за тебя приходилось заступаться.
   - Ну, конечно, - Юрку большого задели такие слова, - Куда уж нам, со свиным-то рылом, да в калашный ряд! Благодетель нашёлся…
   - Па! Дядя Юр! – обиженно загнусил Юрка, - Хватит вам… Вы хуже маленьких детей. Дядя Юра рассказывай, а ты папа, не мешай.
  - Надо же мне, нашёлся начальничек! – заворчал отец на сына, а в душе распирало от гордости, что у него он такой видный, да умный.
   - Что Мишенька? Съел! Съел! – как расшалившийся мальчишка начал подпрыгивать, сидя на стуле старший Юра, показывая дулю Михал Михалычу, - По делом тебе старый невежа! Впредь тебе, невежа, наука. Не садися не в свои сани!
    - Во! Во! ЗдОрово! Я тоже, дядь Юр,  Пушкина вспомнил! – заегозился Юрка.
    - Что? Спелись! – зарычал большой Мишин, - Ну я вам всем сейчас покажу, разъярённым быком с корриды попёр на Юрку старшего, словно на тореадора, походу грабастая в охапку сына.
   Началось возня, шуточная борьба. Необычно было наблюдать со стороны, когда резвились, словно маленькие дети, два взрослых мужика и подросток, причём оба Юрия Михайловича Мишина, против одного Михаила Михайловича Мишина.
   Частенько такие посиделки заканчивались шуточной импровизированной потасовкой. Юрка от такой возни был просто в восторге. Ему было очень хорошо с отцом и его старым другом, некогда таким страшным и непонятным мистером Джорджем, который оказался премилейшим дядей Юрой.  Тем более дядя Юра оказался востёр на язык, начитанным. Он то и дело цитировал либо книжных, либо киношных героев. С ним было очень интересно, и Юрка полюбил дядю Юру, словно отца родного. Они нашли друг в друге родственные души.

   Некоторое время Юрка стал замечать, что отец и дядя Юра то и дело уединяются, всё о чём-то шепчутся, секретничают. Как-то любознательный паренёк катался на небольшой лодке по реке и заплыл под веранду дома. Что его туда потянуло, он сам до сих пор понять не может, однако, ему удалось подслушать много объясняющий разговор.
   - Ведь я тогда точно подумал, что ты погиб. Ты не поверишь, переживал сильно, - говорил отец, - Даже напился вдрызг.
   - Надо же… А в прочем, чего ж не поверю, ещё как поверю, - спокойно отвечал дядя Юра, - Ведь любовь-то Мишенька, она не умрёт никогда. Видно так уж устроено, что мы с тобой одной верёвочкой повязаны.
   - «Какая любовь?», - сидел Юрка в лодке, затаив дыхание, никак не мог понять своим подростковым умом.
   - Это точно… Одной верёвочкой, - басил большой Мишин, - Я тогда так подумал, мол, допрыгался маркиз Джеймс, его и кокнули, а оказалось всё это подстава.
   - Сам понимаешь, работа у меня такая, - почти шёпотом говорил Мишин средний, - Твой батя придумал эту дурацкую идею с Голубым островом. Начитался товарищ генерал документов про нацистские бордели времён войны. Их тогда специально создавали для высших и средних офицеров. Везде там понатыкали подслушивающей аппаратуры, чтобы знать, что армия думает о фюрере и режиме. Вот и наш генерал решил поиграть на людских слабостях. Это он решил использовать секс в качестве игры спецслужб. Так сказать расставлять медовые ловушки. Ведь у многих людей базовые потребности всегда стоят на первом месте. Как в шутку говорят, играй мой гармон. Вот и пришлось создавать такое ловчее место для людей с определёнными потребностями. А таких людей, уж ты мне поверь, почему-то становится всё больше и больше. Видно человека больше обычные отношения уже не устраивают, преснятинкой-то пресытился, что-то остренького подавай. Для этого надо было менять легенду. Мы и так с тобой тогда дел натворили. Помнишь? Поэтому маркиз Джеймс уже висел на крючке.
    - Помню, ещё как помню, особенно эти вытекшие мозги из черепа, - голос отца прозвучал как-то не естественно.
    - «Ни фига себе», - подумал Юрка, - «Значит они кого-то кокнули?»
     - Вот и решили, там, в управлении, от маркиза избавиться, - продолжал рассказывать дядя Юра, - Появился вместо маркиза Джеймса предприниматель особого рода мистер Джордж. А этот бизнес с лесом и слонами, это так, как бы сказали там, на верху, побочный эффект, мой волюнтаризм, самовольное решение.
  - Да, интересно, однако, ты живёшь, - восхищался Мишин старший, - Везде ты всё успеваешь и бизнес наладить, и детей наделать. А как к тебе Юрка мой попал?
  - Сеть у меня была по всему свету поставщиков живого товара. Пареньков с красивой мордашкой, где заманивали разными посулами, где покупали, а где и просто воровали. Ну, и когда у нас в стране начался такой несусветный бардак, это стало делать намного легче. Кто ж знал, что твой Юрка окажется в таком щекотливом положении.
   - А совесть-то не мучает, что у тебя люди со всего света в пленниках сидели? Да ещё всяким непотребством занимаются, - зло заговорил Михаил Михайлович, - Ведь, поди чай и погибали?
   - Ой, святоша нашёлся! – воскликнул Юрий старший, - Не я это всё придумал,  батюшка твой покойный. Помнишь, как он нас застукал… Почему же, он, вместо того чтобы прописать нам воспитательных пилюль по первое число, всё спустил на тормозах, а меня ещё, к тому самому, стал подкладывать под очень важных людей с аномальными наклонностями, чтобы я у них, через одно место выведывал нужные стране секреты. А чтобы я не рыпался, постоянно стращал меня товарищ генерал мыслимыми и немыслимыми карами.  Что Мишенька, буйну головушку-то опустил. Неприятно тебе? А каково мне? Вот она правда-то какая. На том свете, генералу Мишину не икается ли? А? Молчишь? Ну да ладно… О покойниках следует говорить либо хорошо, либо ничего… Но получилось-то как в пословице, не плюй в колодец, пригодится водицы напиться.
    - «Ни хрена себе», - думал Юрка об услышанном, сидя под верандой, - «Будет похлеще всякого там романа».
    - Жестоким ты стал Юра, - вздохнул Михаил.
     - Да, жестоким.  Очерствела душа-то. А за сына твоего я искренне переживаю. Тем более ты не обманул. Обещал в честь меня его назвать, и назвал. Вот полного своего тёзку и спасал, словно он мой собственный сын. Поверь.
   - Так кто ж знал-то, что этот сорванец вляпается по самое не хочу! – голос Мишина-отца подобрел.
    - Следить надо было лучше за дитятей-то, папаша, - съязвил дядя Юра, - Тогда бы он и не попал в дурную компанию.
    - За своими следи, - огрызнулся Мишка, - Вот вырастишь своих отпрысков, тогда и будешь поучать других. Посмотрю я тогда, какой из тебя получится образцовый папаша. А я может ради своего сына человека убил.
    - Как это! – насторожился Мишин средний.
    - А вот так, - услышанные слова и серьёзный голос отца напряг подслушивающего Юрку, - Свернул шею и в колодец сбросил. Он, этот сучёнок моего Юрку каким-то абрекам продал, да ещё такой борзый оказался, ну вот я и не удержался…, стукнул, да видно удар не рассчитал и… убил… А потом в колодец сбросил. Вот так-то!
    Юра даже под домом услышал, как взволнованный отец громко сглотнул.
     - «Так значит, папка меня так любит, что даже пошёл на убийство», - недоумевал Юрка, - «А я то думал, что ему на меня наплевать... И кого же он кокнул. Не Кузю ли? Если его, так ему суке и надо!»
     - Ой, Миша, истинный родитель готов на всё ради своего любимого чада. Я тебя не смею винить в этом. У самого рыльце-то в пушку. Да и если бы мы всё знали наперёд. В наше время ничего невозможно предвидеть. Одно в этом деле хорошо, что мальчишка попал ко мне. Я как его увидел, особенно глаза, сразу понял кто он такой. Потом расспросил. Оказалось точно - он… Вижу, вижу, что негодуешь. Но ты не кипятись, Мишка. Такие притоны создаются различными службами по всему свету. Одни как источник информации, другие для шантажа, треть просто для зарабатывания бабла. А мой был все три в одном флаконе, - раздался смешок Юрия, - А ты знаешь, сколько людей пропадает? Особенно детей? Я повторяю, хорошо ещё, что Юрка ко мне попал, а то бы парнишки давно и в живых-то не было. Вот у меня и появилась идея, что надо бы тебя предупредить.
   - Как же ты хорошо с портретом придумал? – басил Мишин старший.
  - А как-то всё само собой получилось, - полетел голос Мишина среднего, - Смотрел я на твоего сынка, и, вдруг меня осенило, да это ж вылитый твой портрет. Помнишь, я тебя рисовал?
  - Как не помнить! До сих пор храню, правда, на работе, - уловил Юрка отцовский баритон.
  - Так вот я решил тебе его отправить. А ты сообразительный. Сразу обо всём догадался.
  - Ну, так! – голос отца зазвучал гордо, - Не пальцем деланы. Не только тебе одному ходить с развитыми функциями мыслительных операций.
  - Ой, поглядите-ка, какие мы умные слова знаем! – проиронизировал Мишин средний.
  Потом послышалась какая-то возня.
   - «Ну, опять начали дурачиться», - подумал внизу Юрка, - «Впрямь как  малые дети».
   Юрка сидел в лодке, не шевелился, не пропуская ни слова. Любопытному мальчишке было жуть как интересно. Он даже постарался пододвинуться вперёд, чтобы было лучше слышать, но лодка зацепилась за деревянный столб и предательски загремела.
   - Чтоб тебя, зараза такая! – выругался Юрка, испугавшись, что окажется разоблачённым.
   - Мишка, нас, кажется, подслушивают, - прошептал Юрий старший, - Чую, спалились мы с тобой по полной.
   - Мне тоже так кажется, - прошептал Мишин старший, - Твоё шпионское чутьё тебя не подвело.
   - Хей, энеон аут тер (Эй кто там?) – Ком он оут! (А ну вылезай!) Ай вон шут! (буду стрелять).
   - Зис ис ми (Это я).
   Из-под дома послышался виноватый голос.
   - Юрка, сорванец, - Мишин узнал сына по голосу, - А ну вылезай? Что ты там делал? Нас подслушивал?
   Юрка робко выплыл из-под дома на маленькой лодчёнке.
     - Ничего я не подслушиваю, - обиженно заворчал он.
     - А ну, иди сюда, сейчас  тебе уши надеру, - сердито зарычал отец.
    - Ага, сейчас, разбежался, - буркнул себе под нос Юрка, - Что я враг своему здоровью, к тебе идти, - и он что было сил погрёб вдоль реки прочь от дома, - Вон у тебя кулачищи-то какие, словно пивные кружки, - заворчал разоблачённый мальчишка.
    - Иди сюда, тебе говорю! – не унимаясь, кричал отец в след уплывающему на лодчёнке сыну.
    - Да, да! – Юрка быстро махал веслом, - Ищи дурака за четыре сольдо! – бубнил он про себя.
    - Давай, Юрка, налегай на вёсла! Удирай! А то папка страшен во гневе! – кричал со смехом  вдогонку дядя Юра.
    - Ах, ты предатель! – Михаил переключился на друга, - Нет бы поддержать меня, как отца! Так он заодно с этим шалопаем!
   - Не бойся Юрка! – кричал вслед уплывающей лодке Юра большой, - Я тебя в обиду не дам! А отца твоего я накажу! В угол поставлю! Сладкого лишу, и гулять не отпущу! Ха-ха-ха!
    - Нет, и этот человек ещё утверждает, что он серьёзный и меня постоянно ругает за дурачества, - возмущался Мишин старший.
    - Э-эх! Мишка! Нам бы жить в печали? – Мишин средний обнял друга за широкие плечи.

                *     *     * 
   Миши Михаил Михайлович вместе с сыном Юрием готовились к отъезду.
   - Погостили мы у тебя Юрий Михайлович, пора и чести знать. Домой надо сбираться.
   - Чего ж так, - отшучивался хозяин, - Живите, сколько хотите, мне не жалко, самому только в радость. Это незваный гость хуже татарина, а вы ж для меня словно родные.
   - Да нет уж Юра, пора нам. Вон и Юрка мой соскучился, - отнекивался Михаил, - Канючит, мать то и дело вспоминает, дом, друзей. Да и столько пережить ему пришлось, бедолаге, не каждый взрослый-то вынесет, а тут мальчишка-желторотик…
   - Ну что ж. Насильно мил не будешь, - разводил руками Юрий и сыпал поговорками, - Почивать велено, неволить грех! В дорогу так в дорогу. Как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше. Всякому своя дорога.
   - Да, да. В дороге и отец сыну товарищ, - подхватил Михаил, подмигнув сыну, - Поедешь скорее, так будешь спорее.
   Юрка маленький скакал от радости.
   - Ура! Скоро домой! Домой!
   Он уже сбегал попрощался со своим четвероногим другом слонёнком Винаем и попросил:
   - Дядя Юра, не продавай его. Я приеду. Вот увидишь, обязательно приеду к тебе. И Винай к тому времени вырастет, станет большим и сильным слоном, с мощными бивнями. Интересно, узнает он меня тогда. Говорят у слонов очень хорошая память.
  - Эх, Юрка, - Юрий обнимал по-отцовски паренька, - Жаль мне с тобой расставаться. Прикипел я к тебе всем сердцем. Стал ты для меня как сын родной.
  - Вон,  у тебя своих пятеро, - ворчал Михаил, - Так, что на чужой кусок не разевай роток.
  Сам отец был очень горд за своего сына, украдкой, с нежностью поглядывая на мальчишку, потому что считал: «Нечего на людях проявлять телячьи нежности, это только балует». За всей внешней суровостью у великана Мишина было большое доброе сердце.
  - Жадина, ты Мишка, - задирал друга Юрий, - Вот вымахал большим и таким жмотом.
  - Это я-то жадный? – заводился Мишин большой, - Да мне вообще ничего для тебя не жалко, кроме Юрки, конечно. Это сокровище никому не отдам! – и немного подумав добавил, - Даже тебе!
  - Ну, вот! Опять! Как два сведенца! – возмущался Юрка-сын, - Сейчас опять возится начнут, ну словно дети малые.
  - А ведь он прав, - заметил Мишин старший, - Мы, действительно с тобой как Параня с Гараней. Друг без друга не можем и вместе нам никак.
  - Ага! Ты Параня, я Гараня, - весело подхватил Мишин средний, - Судьба у нас с тобой Мишенька такая.
  - Да, да! Без вас мне скучно, я зеваю, при вас мне грустно, я терплю, - съязвил Мишин младший, - Ну вас, пойду ка я лучше к Мальи, - махнул на взрослых рукой и побежал по деревянным мосткам в дом Кьета.
  - А вот теперь когда, Юрка убежал, - серьёзно заговорил Юрий, - Слушай меня Миша внимательно.
  - Весь во внимании, - посерьёзнел и Михаил.
  - Возьми, пожалуйста, этот брелок, вырезанный из слоновой кости  в виде слонёнка. Вроде как сувенир везёшь. Таких сувениров здесь, хоть пруд пруди. Он ни какой ценности не представляет. Но ты береги его пуще глаза. В нём спрятано электронное устройство - носитель, на котором записаны очень важные данные. Брелок передашь полковнику Красильникову и никому больше. Он знает, что с ним делать.
  - Я всё понял, - деловито отвечал Михаил, - Не впервой мне участвовать в твоих штучках-дрючках.
   - Вот и хорошо, - слегка хлопнул по сильному плечу Юра своего друга, - Я всегда знал, что ты хороший мальчик, - и Мишин средний тихонько рассмеялся.
   - Вот щас, как дам по шее! – Мишка поднял мощную руку, постращал, для отвода глаз и опустил.
   - А я, Мишенька с превеликим удовольствием возьму, да только ты, зараза, всё не даёшь, - ёрничал друг Юрка.
   - Сволочь ты Юрка, - обиженно выпятил нижнюю губу Миша, - Знаешь, ведь, что я тебя пальцем не трону.
   - Знаю, знаю, медведь ты этакий, - Юрка, словно кот, ластился к доброму великану.
   - Отстань, дурень, люди увидят, - ласково зарычал большой Мишин и нежно обнял Юрку за плечи, - Что подумают?
    - А мне плевать, что подумают, - махнул рукой Юрка, - Вишь, любовь-то не умирает.
    - Это точно, - вздохнул Мишин большой, - Уеду, и опять расстанемся на столько лет, а может быть и навсегда. У меня ведь даже твоего фото нет. Только в памяти твой образ, а он со временем начинает стираться. Старею… И не встретиться нам никак. Ты, ведь у нас как неуловимый Джо.
   - Ага! Неуловимый, потому что, на хрен никому этот Джо не нужен, - тут же пошутил Юра.
  - Ты мне нужен, дурень. Теперь вот Юрке нужен. Вон, у тебя пятеро детей, жена есть, им нужен, - возмущался Михаил.
  - А постой ка, - Юра порылся в кармане и вытащил сложенный вчетверо листок, - Вот у меня что есть, - и подал Мише.
  -  Это чего это за хреновина?
  Михаил развернул листок. Это оказалась полицейская ориентировка-оповещение на поиски особо опасных преступников-наркодилеров, неких двух Джорджей, и к ним прилагались портреты изготовленные фотороботом.
  - Вот те на! – Михаил выругался матерно, - Ну вы и даёте! Как уж вам удалось так засветиться-то?
  - Бери! Дарю! Вот тебе и портрет, - великодушно заявил Юра, - О наших приключениях тебе Юрка расскажет в дороге.

   Вся деревня собралась на проводы гостей. Юрка, одетый с иголочки  во всё новое, радостный прыгал, больше не в силах сдерживать переполняющие его эмоции. Хозяин, дядя Юра позаботился о том, чтобы мальчик выглядел достойно, приобрёл ему новую, модную одежду.
   - Ну что Юрка, - говорил он своему тёзке, - Прощай и не поминай лихом.
   - Ты не расстраивайся, дядя Юра, - успокаивал шефа Юрка, - Мы встретимся. Вот увидишь, обязательно встретимся. А ещё, я хочу сказать, - и здесь Юрка посмотрел на отца, - Я хочу быть как ты, дядя Юра, разведчиком.
   - Только через мой труп! – сердито зыркнул зелёными глазами Михаил, - Вот ещё чего выдумал, разведчиком он хочет быть, - и, не выдержав добавил, - Ремня он хочет, несносный мальчишка! Хватит мне твоих выкрутасов!
  - Ну, па-а…, - капризно загнусавил сын и от возмещения запрыгал, - Вот всегда ты так…, - Юрка начал дёргать Юрия за рукав, - дядя Юра, ну, скажи ты ему, чего он, в самом деле?
  - Перестань гундить! Ты не маленький, - строжничал отец.
  - Слушайся отца, Юра, - успокаивающе сказал Юрий, а сам с грустью смотрел на парнишку, - Он тебя любит. Дурного не посоветует. Закончишь школу, а там сам решишь, кем захочешь быть.
  - Вот, вот! Слушай что тебе старшие говорят, - бурчал отец, потому что сам нервничал, прощаясь с дорогим другом и предстоящей дорогой, - А вообще-то сходи-ка со своей девушкой попрощайся. Мне с дядей Юрой напоследок поговорить надо.
   - Да уж ладно, секретничайте, - Юрка махнул рукой и пошёл к Мальи, стоящей поодаль вместе с Убон и детьми.
    Юрий подождал, когда подросток отойдёт, затем начал тихо, почти на ухо наставлять Михаила. Со стороны смотрелось забавно, как огромный великан, наклонился и подставил ухо своему собеседнику, внимательно его слушал и покорно, соглашаясь, кивал. А Юра не унимался, всё наставлял и даже чего-то осторожно показывал.   
    - Ну, ты понял, Миша. Я тебе всё объяснил… К кому обратиться. Денег я тебе дал… Добраться до дома вам хватит. Сообщать мне, о том, как доехали не надо. Я всё узнаю сам.
    - Я всё понял, - отвечал Михаил, - А вообще, спасибо тебе Юрка за всё, - и Мишин старший сграбастал друга своими большими руками.
    - Пусти, медведь, задавишь, - прошептал Юра, а у самого на глаза навернулись слёзы, - «Сентиментальным становлюсь, старею», - подумал про себя.
    Лодка, управляемая Пуетайем и Самчайром затарахтела мотором и медленно поплыла вниз по реке. Жители деревни на прощание замахали руками. Юрка тоже долго махал в ответ, пока лодка не скрылась из вида за речным изгибом.
    - Вот и всё, - повернувшись к Кьету сказал Юрий, - Всё получилось, так как и было задумано.
    Кьет молча улыбнулся и соглашаясь одобрительно кивнул в ответ.
   - Только вот любовь не умрёт никогда, - печально вздохнул Юрий.
   Он обнял Убон и, они с детьми пошли в дом.