Чеченский дневник 1994-2004 переиздан!

Документ о войне по дням и часам, свидетельство о мирных жителях, голоде, бомбежках и выживании.
И еще это книга о любви и вере, переведенная на многие языки.

В магазине Лабиринт можно заказать книгу по России и всему миру: https://www.labirint.ru/books/661377/

По Дневнику ставят пьесы и проводят театральные читки в разных странах.

Борис Акунин о книге: "После большого перерыва вышло новое издание дневников Полины Жеребцовой, девочки, бесхитростно и ярко описавшей жизнь обычной семьи из города Грозного в годы Чеченской войны. Книга переведена во многих странах. Хорошо, что она снова появилась в российских магазинах. Прочитайте, кто пропустил"


ФРАГМЕНТ:

1995 год
Наступил год Свиньи! Зодиак такой.
Всю ночь стреляли по дому. Мы лежали в коридорной нише. Там нет окон. До этого сидели на санках на полу в ванной. Дом трясся. Горел. Танки шли по трассе, стреляли. Скрежет страшный. Мансур с мальчишками бегал смотреть на танки.

Самолеты бросали бомбы. А потом так бухнули снарядом, что на кухне с окна упала решетка. И упала она на маму, бабу Нину и тетю Варю. Они на полу справляли Новый год. Теперь у них головы разбиты.

Я рисую портрет Мансура.
Поля

 
02.01. 1995
Стреляют, но я привыкла. Не боюсь. Когда близко гремит, баба Нина поет песни или читает частушки с плохими словами. Все смеются, и нестрашно. Баба Нина молодец!

Мы в подъезде, на печке из кирпичей готовим. Я смотрю на огонь и думаю: там живут саламандры.

Мы чумазые, грязные. Все вещи в копоти. За водой ходим за дома, на трубы[1]. Иногда лежим на земле, чтобы не убили. Так надо.

Баба Римма болеет. Это Аленкина бабушка. Я бегаю к ним во второй подъезд. У них буржуйка! А у нас очень холодно. Мы спим в сапогах и пальто. Делаем коптилку в банке: там фитиль и керосин. Так не темно ночью, и можно шептаться, пока самолеты бросают бомбы.


09.01. 1995
Все горит. Бомбы с неба.

Убило тетю в переулке, и из другого дома семью убило. Люди умирают, когда идут за водой, ищут хлеб.

К нам приходил какой-то мужик, просил керосин. Мама не дала.

Нас много. Кушать нечего. Мама и другие люди ходили на базу. База — это такое место, там мороженое в ящиках. Его все грабят. И мама принесла с тетей Валей. Мы разогрели и пили с лепешкой. Очень вкусно.

Снег топим. Только его мало. И он какой-то невкусный. Вот раньше сосульки были вкусные! А этот какой-то горелый, серый. Мама говорит — от пожаров.


10.01. 1995
На остановке «Нефтянка» видели девушку-чеченку с рыжей косой. У нее на голове зеленая лента. А в руках маленький автомат. Девушке лет шестнадцать. Она воюет за Грозный. С ней был мальчик младше нее. Наверное, брат.

Дед на остановке сказал:

— Она защищает Родину. Ты подрастешь, и ты будешь! — и показал на меня пальцем.

А мама сказала:

— Красивая девушка. Дай бог ей удачи!

Рыжая покраснела и ушла.

Еще я узнала, что маленький автомат называется «тюльпан». Совсем как цветок!

Еды нигде нет. Хлеба нет. Баба Нина раздобыла капусты. Мы едим капусту! Мне скоро 10 лет.
Поля

 
12.01. 1995
Мансур показывал ракетницу. Это трубка. Ею подают сигнал. Он нашел ее на улице.

Дядя Султан из первого подъезда, папа Хавы, поймал где-то курицу, сварил ее в большом ведре и давал всем попить бульона. И нам дал. Мы сразу все набросились и съели. То есть попили воды от курицы. О, как здорово! Дядя Султан еще дал две картошки!!!

Хавы дома нет. Она с мамой в Ингушетии.
Поля

 
14.01. 1995
Пришел через синие горы сын бабы Оли. Она старая. У нас жила. Его хотели расстрелять и солдаты, и ополченцы. Он всем сказал:

— Я иду к маме!

И его не убили. Он — храбрый.

Мы были такие голодные! А он сходил на базу и принес нам пол-ящика кильки! О, как вкусно! Бабу Олю он забрал. Они будут пешком уходить из города.


18.01. 1995
Еды нет. Воды нет. Холодно. Я часто сижу в ванной комнате. Стекол нет. Решеток нет. Снарядами унесло. На полу снег.

С бабкой Ниной ругаюсь. Она книги хочет жечь вместо дров! С Баширом ругаюсь. Он дергает меня за волосы. Противный второгодник! Юрочка дурачится. А я люблю Мансура. Только это страшный секрет! И чтобы никто не знал, я буду прятать тебя, Дневник, за шкаф. Если Башир найдет тебя, мне грозит пожизненный позор. Он всем разболтает.

Мансур храбрый. Он пытается найти еду и не боится обстрелов.

Еще на остановке делали ловушку ополченцы. Подпилили деревья и поймали бэтээры и танки. Бросали в них «поджегушку». Потом постреляли солдат и ушли.

А мальчишки с нашего двора туда побежали. И сказали, что один солдат был еще жив. Он попросил, чтобы его застрелили. У него не было ног. Они сгорели. Он сам попросил. Так сказал Али, который живет через квартал от нас. Али 13 лет. Это он убил.

А затем плакал, потому что убивать страшно. Он убил из пистолета. Бабка Нина крестилась, и все плакали. Али дал тетям письмо. У солдата написано так: «Береги дочек. Мы спускаемся к Грозному. Нет выбора. Мы не можем повернуть, наши танки навели на нас пушки. Если мы повернем — это предательство. Нас расстреляют. Мы идем на верную смерть. Прости».

Тети хотели выбросить письмо, а мама положила письмо туда, где книги. Обещала отправить по адресу. Улицы и номера дома нет. Сгорели. Но написано: —ская область. Мне жалко солдата. Я не пойду на остановку, через сады. Там лежат его труп и другие мертвецы.
Поля

 
20.01. 1995
Военные стреляют в собак. Собаки едят покойников. На улицах лежат мертвые люди и мертвые собаки. Я стараюсь не смотреть, когда иду мимо. Я закрываю глаза. Потому что кричу, когда их вижу, и не могу остановиться. А мама ругается. Говорит, я — трус.

Ополченцы воюют с российскими военными. Ополченцы — это люди, которые защищают свою родину. Так сказала баба Зоя.

Внуку бабы Зои пять лет. Его зовут Славик.

Мы с мамой видели дядю Султана. Он ходил по пустым магазинам, искал, может, где еда и дрова. Ничего не нашел.

Бои не заканчиваются. Говорят, в селах много убили людей.
П.

 
21.01. 1995
Я сижу в коридорной нише на матрасе. Вокруг стрельба. Бьют прямо по дому.

Вчера я спала у тети Вали, мамы Аленки. У нас негде спать. Все спят на полу и на диване. Некуда ноги положить.

Почему началась война? Мы ходили с мамой на марш мира осенью.

 
26.01. 1995
Соседку из нашего дома ранило в ноги. Они опухли. В доме рядом дяде оторвало руки.

А когда мы прятались в нише при обстреле, за окном попали в машину снарядом. Машина хотела уехать из города. В ней был мужчина, женщина и дети. Женщину сильно ранило, а другие сразу погибли. Женщина кричала-кричала, а потом тоже умерла.

А я уши закрыла руками и лежала на полу. Я не могла слушать, как она ужасно кричит. Потом сказали, что она была беременная. Их тела унесли. От машины почти ничего не осталось.
Поля.

 

[1] Большие трубы котельной тянулись от завода над речушкой Нефтянкой, и под ними была «пропасть», шесть-семь метров. Люди очень рисковали, когда лазили туда и из пробоин от снарядов и пуль наливали в ведра воду. Нужно было проползти по трубе на середину обрыва и там подставить под струю ведро. Главное было не упасть.

 

Полина Жеребцова — писатель-документалист, журналист, поэтесса.

Родилась 20 марта 1985 года в городе Грозном (Чечня) и прожила там почти до двадцати лет. В 1994 году начала вести дневники, в которых фиксировала происходящее вокруг. Автор книг: «Дневник Жеребцовой Полины», первый том (2011) о Второй войне, «Муравей в стеклянной банке. Чеченские дневники 1994-2004», второй том (2014) «Тонкая серебристая нить», сборник рассказов о мирных жителях на чеченской войне (2015) «Ослиная порода», повесть о советской Чечне (2017), «45-я параллель», документальный роман о современном Кавказе (2017). Проза переведена на многие языки мира.

Лауреат международной литературной премии им. Януша Корчака (2006) сразу в двух номинациях за (военный рассказ и дневниковые записи). Финалист премии им. Андрея Сахарова «За журналистику как поступок» (2012) Лауреат международной литературной премии им. Эрнеста Хемингуэя (2017) Дипломант премии им. Исаака Бабеля (2018).