Бег против ветра. 9 глава

     Мария с тревогой посматривала на дочь и не вполне ещё осознавала, что её матери больше нет. Лишь придя домой и посмотрев по сторонам, она заглянула на кухню, где обычно Вера Константиновна проводила почти весь день, отвлекаясь лишь на огород и на домашнюю живность, за которой она ухаживала.
     - Мамочка... как же так? Что же я теперь без тебя делать буду? - растерянно пробормотала Мария.
     - Мамочка! Ну что ты? Что ты, родная? Не плачь, я больше никогда этого не сделаю. Только... это я виновата в том, что бабушка умерла. Прости меня, мамочка, бабушка... меня. Что же я наделала? - обняв мать за шею, произнесла Валентина.
     Несколько минут они стояли обнявшись и плакали навзрыд, когда в дом вошла Алевтина.
     - Мария? Ты дома? Валюша? - с порога крикнула женщина.
     Валентина тут же разжала свои объятия и поспешно вытерла слёзы.
     - Никогда, никому не рассказывай того, что ты сегодня пыталась сделать, поняла? Никто не должен об этом узнать, - тихо, в самое ухо дочери, прошептала Мария.
     Валентина кивнула головой. На кухню, где стояли Мария и Валентина, зашла Алевтина.
     - Мария, дорогая... это правда, что люди говорят? - спросила Алевтина со слезами на глазах.
     Мария насторожилась, подумав, что женщина имеет ввиду поступок дочери.
     - О чём ты? - спросила Мария.
     - Вера Константиновна... наша баба Вера... говорят, она умерла... Это правда? - спросила Алевтина.
     - Правда, мама умерла. Обширный инфаркт, - со слезами ответила Мария.
     Алевтина обняла её и заплакала вместе с ней.
     - Горе такое! С чего это вдруг? Утром только видела её во дворе, грядки полола. Бедная... царствия ей небесного, хорошая была женщина. Земля пухом. Может понервничала из-за чего-то? - спросила Алефтина, вытирая глаза и щёки.
     Мария посмотрела на Валентину.
     Да тут такое дело... - начала говорить Мария.
     Валентина напряглась и испуганно посмотрела на мать.
     - Валюша моя... беременна и что делать, не знаю. От этих иродов забеременела. Мама хотела отваром из трав её поить, чтобы выкидыш вызвать, но мамы больше нет и я не знаю, что теперь будет, - с трудом выговорила Мария.
     Алевтина посмотрела на Марию и перевела взгляд на Валентину, почему-то посмотрев на её ещё плоский живот.
     - Боже мой! Бедная девочка. Наверное, из-за этого Вера Константиновна и перенервничала. Надо же, ещё и это на вас свалилось. Что делать-то будете? - спросила Алевтина.
     - Ну откуда же я знаю, Аля? Дай сначала маму по-человечески похоронить, там видно будет. Светлана Викторовна сказала, что я могу забрать маму сегодня. Я ведь даже не знаю, как и что надо делать, - ответила Мария.
     - Ну что ты, дорогая. Мир не без добрых людей. Егору скажу, он и гроб Фёдору закажет, и место на кладбище. Не одна ты, Мария, все поможем и поминки организуем, достойные Веры Константиновны, - обнимая Марию, сказала Алевтина.
     - Спасибо, даже не знаю, как вас и благодарить. Мама, конечно, всё приготовила для своих похорон и деньги откладывала... надо сундук её открыть, - растерянно ответила Мария.
     - Какие благодарности, Мария? О чём это ты? Послушай... я тут подумала, может быть и пусть Валентина рожает, а? А хочешь, мы её в город отправим, к моей тётке, там она благополучно родит, никто в деревне и не узнает, скажешь, что учиться уехала. А когда родит... ребёночка мне отдаст, я назло этим иродам, что моего сына жестоко убили, воспитаю ребёнка хорошим человеком. Что скажешь, а, Мария? - с надеждой спросила Алевтина.
     Мария едва понимала, что говорит Алевтина, смысл её слов совсем до неё не доходил.
     - О чём это ты, Алевтина? Не пойму я тебя... зачем тебе чужой ребёнок, да ещё от таких зверей? - спросила Мария.
     - Ты не понимаешь? Мы ведь с Егором так хотели ещё одного ребёночка родить, ну... после того, как наш сыночек... умер... но видимо, возраст у нас, никак не получается. Егор то мой спит и видит, что у него дочка родится. Ну... или сын... Подумай, Мария, Вале сейчас ребёнок не нужен, верно? А аборт делать опасно, да и зачем невинное дитя губить? А я согласна взять малыша на воспитание, - уговаривала Алевтина.
     - Ну ты даешь, Алевтина! Будто речь идёт не о живом человеке, а об игрушке или собачке какой. Пойдём лучше, сундук мамин посмотрим, подскажешь, что да как, - сказала Мария, не давая ответ Алевтине.
     Валентина в разговор не вмешивалась, она просто ушла в свою комнату, как только женщины начали разговаривать. Сундук, который она никогда не запирала, стоял в комнате Веры Константиновны. Открыв его, Мария стала перебирать вещи. Новый постельный комплект, новое платье и нижнее бельё, туфли, платок... Раскрыв его, Мария нашла деньги, четыреста пятьдесят рублей, купюрами по три, пять, десять и двадцать пять рублей.
     - Если этого не хватит, я перезайму на работе, - показывая деньги Алевтине, которая тут же их пересчитала, сказала Мария.
     - Вполне хватит и на поминки тоже. Практичная была Вера Константиновна, земля ей пухом, - перекрестившись, сказала Алевтина, хотя и не была верующей.
     - А где Валентина? - вдруг резко поднявшись с места, взволнованно спросила Мария.
     - У себя, наверное, чего ты так испугалась? - спросила Алевтина.
     - Да... нет, чего мне пугаться? Просто столько всего на неё навалилось, я... пойду, посмотрю, как она там, - на ходу сказала Мария, быстро выходя из комнаты Веры Константиновны.
     Заглянув к дочери, Мария увидела, что та крепко спит. Но Мария всё-таки подошла к кровати дочери, прислушалась к её ровному дыханию и облегчённо вздохнула. Она и не заметила, что в дверях за ней наблюдала Алевтина и с удивлением смотрела, что это делает Мария. А та, повернувшись, смутилась.
     - Я думала, ты осталась в комнате мамы, - не смея смотреть Алевтине в глаза, пробормотала Мария.
     И когда они вышли на террасу, Алевтина взяла подругу за руку.
     - Сядь, Мария. Ничего не хочешь мне сказать? - пытливо заглядывая в глаза Марии, спросила Алевтина.
     - Да нет... с чего ты это взяла? - ответила Мария, отводя взгляд.
     - Что-то мне кажется, что Валентина порешить себя хотела, а? Говори давай, иначе, я не смогу вам помочь, - сказала Алевтина.
     Мария минуту молчала, потом, зарыдав, бросилась на шею подруги.
     - Она сегодня повеситься хотела. Мы с мамой с петли её сняли. Боюсь я за неё, Аля, мОчи нет! Вот с мамой и стало плохо. А теперь... она себя винит в смерти своей бабушки. А вдруг она опять попытается? Я же не переживу, если с ней что случится, - никак не успокаиваясь, говорила Мария.
     - Тише, дорогая, тише... всё образуется, верь мне. Я вместе с ней поеду к тётке, определю её там, никто и знать ничего не будет. А потом скажу, что из города малыша привезла, мол, усыновила его там, из родильного дома. Наши деревенские, простой народ, поверят, - поглаживая плечи Марии, говорила Алевтина.
     Мария понемногу успокоилась и уже не возражала против идеи Алевтины, которой так захотелось этого ребёнка, что она уже представляла, как рад будет Егор. Мария очень устала и проголодалась, она встала и пошла на кухню, Алевтина шла следом за ней.
     - Мама... вчера борщ сварила... будешь? Очень есть хочется, сегодня даже не обедали, - предложила Мария подруге.
     - Буду, Вера Константиновна готовила очень вкусно. А сметана есть? - спросила Алевтина, открывая холодильник.
     - Есть, ты хлеба нарежь, я Валюшу разбужу, она тоже голодная, - сказала Мария и направилась к двери.
     - Оставь девочку, пусть поспит. Проснётся и поест, - сказала Алевтина, нарезая хлеб.
     - Ты права, пусть поспит. А мы поедим и в больницу сходим. Светлана Викторовна обещала труповоз дать. Надо за мамой ехать. А по дороге, к Федору зайдём, надо гроб заказать, чего Егора от работы отрывать. А место на кладбище с утра можно выбрать. Вот Егор утром туда и сходит, - говорила Мария, разливая по тарелкам борщ.
     Когда женщины уже доедали, зашла Валентина.
     - Прости, мамочка, что-то я уснула... - виновато сказала девушка.
     - Ничего, дочка, устала ты за день, садись вот, поешь борща, - сказала Мария, вставая из-за стола, чтобы налить дочери суп.
     Валентина села за стол и опустив голову, уткнулась в тарелку.
     - Бабушка готовила... бабушка... а теперь её нет, - вдруг заплакав, сказала Валентина.
     - Валюша, девочка моя, ну что теперь поделать? Такая судьба, видать, у нас, - тоже заплакав, ответила Мария.
     - Ладно, девочки, надо в больницу ехать. Время уже, почти пять, - сказала Алевтина, поднимаясь со своего стула.
     - Я не смогу... я дома останусь, - сказала Валентина.
     Мария с тревогой посмотрела на дочь. Оставлять её дома одну, женщина боялась.
     - Не бойся, мамочка, ты иди, я дома приберусь. Просто, боюсь я идти, понимаешь? - сказала Валентина.
     - Хорошо, мы постараемся быстрее вернуться. Заправь бабушкину постель новой простыней, наволочку надень на подушку, пододеяльником накроем её. Пока на кровати полежит... ну... пока гроб будет готов, - с трудом выговаривая слова, сказала Мария.
     В больницу женщины пошли пешком, это было километра два от дома. По дороге, они зашли к плотнику Федору и заказали гроб. Светлана Викторовна уже подготовила бумаги и договорилась с труповозом. Тело Веры Константиновны завернули в покрывало и двое ребят помогли перенести тело в машину. Туда же сели и Мария с Алевтиной.
     Валентина уже прибралась на кухне и в доме, застелила новым постельным бельём кровать Веры Константиновны, как велела Мария, когда увидела в окне подъезжающую к дому машину. Плохая весть быстро распространилась по деревне и у дома уже столпились люди. Они наблюдали, как тело перенесли в дом и положили на кровать. Многие плакали, тихо обсуждая неожиданную смерть старушки. Многие подходили к Марие и выражали соболезнования. С работы, не заходя домой, зашёл Егор.
     - Как же это? Мария, Вы уж держитесь, горе-то какое, - сказал он, подойдя к Марие.
     - Спасибо, Егор. Все мы смертны, а бабушка прожила долгую жизнь. Алевтина сказала, что ты сможешь договориться на кладбище, чтобы могилу вырыли, - сказала Мария.
     - Да, завтра с утра зайду и договорюсь. Когда хоронить будете, завтра или послезавтра? - спросил Егор.
     - А ты как думаешь? Лето, жара... завтра, наверное, - предположила Мария.
     - Верно, лето. Думаю, правильнее будет завтра похоронить. Часам к четырём пополудни, - ответил Егор.
     В комнате Веры Константиновны, куда её положили, поставили стулья, на которые сели старушки, подруги Веры Константиновны. Одна из них читала молитвы, другие, слушая её иногда крестились. Старушки решили остаться возле тела подруги на ночь.
     - Мы же не помешаем, Мария? Тихо помолимся, простимся с подругой. Царствия ей небесного. Земля пухом. Все там будем, - сказала старушка, которая читала над телом Библию.
     Да, конечно. Спасибо Вам, баба Клава. А не устанете, всю ночь сидеть и не спать? - спросила Мария.
     - Да уж немного осталось, вечность спать будем. Не тревожься, Мария, мы привыкшие. На Пасху всю ночь в церкви стоим и молимся. Сидя легче, - ответила баба Клава.
     Алевтина тоже осталась на ночь, полночи никто не спал, готовились к похоронам и поминкам. На следующий день, Егор с утра пошёл на кладбище и заказал место, попросив, чтобы могила была готова к трём часам и загодя заплатил деньги, которые дала ему Мария. Рано утром Фёдор принёс гроб и его поставили на табуретки прямо во дворе, чтобы люди могли проститься с покойной. Тело Веры Константиновны обмыли и надев на неё новые вещи, положили в гроб, обложили цветами, которые рано утром срезала во дворе Валентина, венки поставили к стене дома. Жители деревни приходили уже с раннего утра, многие несли цветы, благо дело, они росли во всех дворах.
     Часам к двум гроб с телом вынесли на улицу, до кладбища шли пешком, было решено, что мужчины, меняясь, будут нести гроб до самого кладбища. Первыми шли Мария и Валентина, в тёмных платьях и повязками на голове. Алевтина с двумя соседками остались дома, где поставили столы и скамьи. Ещё с ночи, Алевтина с Марией приготовили бульон с лапшой, компот сварили, напекли пирогов и напекли блинов. В день похорон, Алевтина приготовила жаркое с мясом и картофелем, чтобы подать гостям горячее блюдо. Веру Константиновну похоронили тихо и быстро. Перед тем, как опустить гроб в могилу, сказали много хороших слов о покойной, потом медленно разошлись.
     - Прошу к нам домой, помяните мою маму, Веру Константиновну, люди добрые. Заходите, откушайте, выпейте за упокой, - громко сказала Мария перед своим домом.
     Как и на похоронах Валентина, люди поочерёдно заходили во двор к Марие, тихо ели и пили, потом, соболезнуя Марие, уходили, уступая место другим.
     - Как же наш дом опустел, без бабушки, - наконец расслабившись и дав волю слезам, сказала Валентина.