Бег против ветра. 10 глава

      С поминок гости разошлись, когда на дворе было уже темно. Алевтина с Марией и двумя соседками убирали со столов, мыли посуду, Валентина помогала им.
     - Вот и осиротели мы, Валюша. Нет больше нашей бабушки, - тихо сказала Мария, складывая чистую посуду.
     - Ты уж держись, Мария, Валентине сейчас твоя поддержка нужна. А хочешь, я сегодня у вас на ночь останусь? - спросила Алевтина, вытирая тарелки и передавая Марие.
     - Да нет, ты и так с утра тут помогаешь, Алевтина. И тебе отдохнуть надо, спасибо тебе. Поздно уже, остальное завтра можно закончить. Ты иди и мы с Валюшей пораньше ляжем, - ответила Мария.
     - Ну ладно, пойду я. С утра на работу идти. А ты поговори с дочерью, Мария. Моё предложение остаётся в силе. У девочки вся жизнь впереди, ну зачем связывать себя по рукам и ногам ребёнком? Да и в деревне никто об этом не узнает, - снимая передник Веры Константиновны, сказала Алевтина.
     - Я поговорю... поговорю... завтра. Сегодня сил нет, неизвестно, как она это воспримет, - провожая подругу до калитки, сказала Мария.
     - Всё, Валюша, заканчивай работу. Устала я очень, да и ты едва на ногах стоишь. Пошли спать, - сказала Мария, вернувшись в дом и закрывая дверь на замок.
     - А можно, я сегодня с тобой лягу? Одной страшно, - спросила Валентина.
     - Конечно, милая, пошли ко мне, - ответила Мария.
     В её спальне стояли две кровати, где она ещё спала с мужем, да так ничего не стала переставлять. Ей нравилось спать на широкой кровати, вернее, на двух кроватях, поставленных вместе. Обняв дочь, она поцеловала её в голову и устало закрыла глаза.
     Утром, Марие надо было идти на работу, но оставлять Валентину одну, она боялась. Мария стояла над спящей дочерью и раздумывала, говорить ей о разговоре с Алевтиной или нет.
     - Нет, Алевтина, не смогу я так. Родится ребёнок, кто же сможет отдать его, будто собачонку? Уж лучше попробовать вызвать выкидыш. Да простит меня Бог, - думала женщина, а слёзы сами текли из глаз.
     Она прошла на кухню и открыла ящик стола, куда Вера Константиновна положила травы. Мария лихорадочно искала хину, другие травы она просто побоялась трогать, не зная, от чего они. К ней вышла Валентина.
     - Мама, ты чего? На работу не опоздаешь? - спросила она.
     - Ничего, все знают, что я вчера мать похоронила, позже пойду. А ты вот... выпей вот этот порошок, три дня попей, думаю, он поможет, - сказала Мария, отдавая дочери маленький пакетик.
     - Что это? И зачем нужно пить? - спросила Валентина.
     - Это хина, дочка, он вызовет выкидыш. Наверное... - неуверенно произнесла Мария.
     Валентина взяла пакетик, раскрыла его и высыпала содержимое на язык. Потом запила его водой.
     - Дай Бог, поможет. Валюша... пойду... ты одна не боишься оставаться? - спросила Мария, готовя завтрак.
     - Нет, чего мне бояться? Я же в своём доме, - ответила Валентина.
     - Ну да... только... - Мария запнулась.
     - Мамочка, ты не бойся за меня, глупостей больше не будет. Не переживай, - сказала Валентина, сев за стол.
     - Будь умницей, я к обеду приду, - сказала Мария, позавтракав и вставая из-за стола.
     Женщина ушла с тревогой в душе, а Валентина решила прибраться в доме. Закончив уборку, она подмела во дворе, соседские мальчишки перетаскали столы и скамейки. К обеду пришла Мария, увидев, что везде чисто, она похвалила дочь.
     - Вот умница, чистота везде. Пошли в дом, выпьешь порошка и сядем обедать, - сказала Мария.
     Вечером зашла Алевтина, женщина хотела узнать, что же решила Валентина.
     - Ну что, ты поговорила с дочерью? - с надеждой спросила Алевтина.
     - Нет, не поговорила. Послушай, Алевтина, ну как ты себе это представляешь? Не зверька же просишь, живого ребёнка. Не могу я так, пусть даже этот ребёнок от этих извергов. Да и кто позволит всё это проделать? Ты прости, но так нельзя, - ответила Мария.
     Алевтина тяжело опустилась на стул.
     - Как же это... а я уже и Егору сказала про ребёнка. Правда и он тоже сначала был против, потом я его уговорила. Подумай ещё раз, Мария. Ну зачем девочке жизнь портить? - слёзно просила Алевтина.
     - Портить? Да моей дочери уже жизнь сломали, понимаешь? Да и поздно уже, - ответила Мария.
     - Прости... но и я потеряла взрослого сына. Думаешь, мне легче? А что значит поздно? Что ты имеешь ввиду? - испуганно спросила Алевтина, которая только осознала смысл слов Марии.
     - А то и поздно. Я Валентину хиной пою, думаю поможет и у неё будет выкидыш, так мама говорила, - ответила Мария.
     У Алевтины сразу потух взгляд и она медленно поднялась со стула.
     - Пойду я своих мужиков кормить, - сказала женщина и пошла к выходу.
     - Алевтина! Ну... не отчаивайся ты так. Может сама ещё родишь, - виновато сказала Мария, провожая подругу до калитки.
     - Это ты меня прости, Мария, размечталась я что-то. Ладно, прощевай,- попрощалась Алевтина и быстро вышла на улицу.
     Мария тяжело вздохнула и вернулась в дом. Валентина пила порошок три дня. Через неделю, глубокой ночью, она вскочила с кровати и закричала от боли. Мария услышав крик дочери, вбежала к ней в спальню и включила свет.
     - Что случилось, дочка? - испуганно спросила женщина, подбегая к кровати.
     Валентина посмотрела на простыню и перевела непонимающий взгляд на мать.
     - Что это, мамочка? Кровь... и больно очень, - держась за низ живота, пробормотала Валентина.
     - Слава Богу, помогло. Вставай, до больницы дойти надо. Вдруг кровотечение начнётся и так столько крови, - лихорадочно подавая дочери платье, сказала Мария.
     - Но ночь на дворе, куда мы пойдём? - надевая платье, которое Мария натягивала на неё, спросила Валентина.
     - Ничего, чай в деревне живём, дойдём. Только сначала зайдём к Тамаре Владимировне, хорошо, она возле больницы живёт,  - ответила Мария.
     Валентине было тяжело идти, Мария её поддерживала. Так, они дошли до дома врача-гинеколога и постучались в окно.
     Через две минуты зажёгся свет и отодвинув занавески, выглянула Тамара Владимировна.
     - Кто? Кому не спится в ночь-полночь? - сонным голосом спросила женщина.
     - Это мы, Тамара Владимировна, прошу Вас, нам нужна Ваша помощь, - взволнованно сказала Мария, прильнув к стеклу.
     - Сейчас, только оденусь, - ответила Тамара Владимировна и закрыла занавеску.
     Минут через десять, уже одетая, она вышла на крыльцо. Кажется, женщина поняла, что привело Марию с дочерью к её дому.
     - Пошли, - коротко сказала женщина и пошла вперёд.
     Долго стучали в закрытую дверь больницы, сторож спал в своей комнатке перед входом. Наконец открыв дверь, он узнал врача и пропустил женщин. Они быстро прошли в кабинет Тамары Владимировны, женщина вымыла с мылом руки и велела Валентине лечь на кресло. Осмотрев её, врач произвела чистку, девушка стойко терпела боль, прикусив палец. Мария сидела за столом и очень волновалась, поглядывая на перегородку, куда прошли Валентина и врач, но спрашивать ничего не стала, чтобы не мешать работе врача.
     Наконец, Тамара Владимировна вышла к Марие. Женщина тут же поднялась и с тревогой посмотрела на неё.
     - Сегодня пусть останется здесь. Пришлось чистить, иначе никак, всё разложилось внутри. Что она пила? - спросила Тамара Владимировна.
     - Как разложилось? Ааа... три дня хину пила. Так мама моя советовала. Значит выкидыш? - спросила Мария, облегчённо вздыхая.
     - Теперь ясно, это от хины, значит, ребёнок в кашу превратился. А ведь могло быть и хуже. Повезло твоей дочери, Мария. Сама-то дойдёшь до дома? Я уже здесь останусь, утро скоро. Капельницу Валентине поставлю, - сказала Тамара Владимировна.
     - Да дойду я, не кисейная барышня. Спасибо Вам, Тамара Владимировна. Я пойду, - сказала Мария, направляясь к двери.
     Тамара Владимировна сделала Валентине обезболивающий укол и поставила капельницу, девушку перевели в палату и она уснула.
     Мария шла по тёмным улицам, прижав руки к груди и что-то радостно бормотала. Уснуть у неё так и не получилось, она лежала на своей кровати и плакала, то ли от радости, что наконец они избавились от этой напасти, то ли вспоминая мать.
     Утром, Мария сварила бульон и побежала в больницу, чтобы перед работой успеть покормить дочь.
     - Как ты, Валюша? Ничего не болит? - целуя руки дочери, спросила Мария.
     - Нет, не болит уже. Тамара Владимировна сказала, что вечером можно идти домой, - ответила Валентина.
     - Вот и хорошо. Теперь заживём мы с тобой, доченька, - радостно сказала Мария.
     - Ну да... заживём... наверное, - неуверенно произнесла Валентина.
     - Давай я тебя покормлю, сесть сможешь? - участливо спросила Мария.
     - Я сама поем, ты иди, на работу опоздаешь, - поднимаясь и сев на кровати, сказала Валентина.
     - Ладно, поешь, пока бульон горячий. А я пошла, - подавая дочери банку, завёрнутую в плотное полотенце, ответила Мария.
     Вечером следующего дня, Валентина пришла домой. Прошло два месяца, Валентина, наконец, успокоилась. Мария не настаивала, чтобы дочь устраивалась на работу, да и работы в деревне не было, хотя и была деревня одна из передовых в области. Как-то, сидя вечером за ужином, Валентина сказала, что хочет уехать в город.
     - Ну что я буду тут делать, мама? А там я и работу смогу найти, а следующим летом постараюсь в институт поступить. Только не на исторический, как Валя хотел. Я врачом хочу стать, как Тамара Владимировна, - сказала Валентина.
     Марие не хотелось расставаться с дочерью, но она понимала, что здесь, в деревне, ей ничего не светит. А в городе может и судьбу свою встретит. Так думала Мария.
     - А жить-то в городе где будешь? У нас ведь родных там нет, - спросила Мария.
     - Ничего, я не пропаду. А здесь... всё напоминает о том, что произошло. Не могу больше. А хочешь, вместе уедем? - предложила Валентина.
     - Да что ты! Куда я отсюда? Здесь бабушка твоя лежит, братик твой. Нет, а ты поезжай, за меня не беспокойся. Только не забывай, твой дом здесь и я всегда тебя жду, - обнимая дочь, сказала Мария.
     Два дня ушли на сборы, не Бог весть какие вещи, но скоро зима, Валентина складывала вещи в чемодан. А Мария готовила ей на дорогу съестного. Ведь Валентина собралась ехать не куда-нибудь, а в Москву и от этой мысли, у Марии сжималось сердце.
     Рано утром, Мария проводила дочь до станции, Валентине надо было ехать с двумя пересадками. Они крепко обнялись и долго прощались.
     - Береги себя, Валюша, а если не получится, возвращайся, - целуя дочь, говорила Мария.
     - И ты себя береги, мамочка. Я писать тебе буду. Устроюсь, адрес напишу. Ладно, поезд стоит всего десять минут, пойду я, - сказала Валентина, поднимая чемодан с земли.
     А вечером, к Марие, с радостным лицом, прибежала Алевтина.