Графоман

Гуляя по парку, Михаил увидел на скамейке Виктора – соседа Ивана по дому. Тот сидел и читал книгу.
-Привет, Виктор, как поживаешь?
-Привет, – ответил Виктор. – Да, вот Ивана с шахматами жду, должен сейчас подойти.
-А это что у тебя? Книжка Степана?
-Да, Иван дал почитать.
-И как она тебе?
-На мой взгляд – обыкновенная графомания. А ваш Степан – графоман. Между нами, конечно.
-Графоман?
-Да. Человек, имеющий страсть к писательству, но не имеющий для этого необходимых способностей и умений. И потому его книжка, как он назвал эти свои записи, - так… Почитать, конечно, можно, но… И графоман это человек, который имеет затруднения в общении с миром и реализацией себя. И его писание – это такая компенсация его неудовлетворенной потребности в общении. Графоманы и пишут как раз больше о себе и своём. Потому что, чтобы писать о чём-то другом, нужен определённый кругозор, большие знания, богатый жизненный опыт, а у них этого, как правило, нет. И потому результаты их потуг довольно однообразны и скучны.
Вот и Степан пишет главным образом о себе и своём. В каких-то своих записях он даже показал себя не очень-то симпатичным. Так скажем. Зачем это ему? А потому что – графоман. А графомания это, – как болезнь, болезненное влечение, неодолимая страсть к писанию…
-Да, категорично. Я бы даже сказал, зубодробительно. А для Степана его книга – это важное. И он серьёзно к ней относится.
-Вот-вот, серьёзное отношение к своим писаниям – это, как раз, - классический признак графомана.
-Я думаю, что это признак не только графомана. А графомания – это, всё же, не болезненное влечение, а просто увлечение. Это, как хобби. Один собирает марки или значки, у него влечение, страсть к такому собирательству. Другой что-то там записывает, пишет – у него влечение, страсть к писанию. Третий ещё чем-то увлечён. Не вижу большой разницы между, например, собиранием марок и писанием или ещё каким-то увлечением.
-Да, всё равно, глупостями занимается Степан. Зря только время тратит... и тратил.  Надо жить, дела делать, а не заниматься никому не нужным. Ерундой.
-А что значит, по-твоему, - жить?
-Ну, как что?.. Писание – это же, в каком-то смысле, – затворничество, отшельничество. А надо не сидеть дома, – сколько он там сидит? А быть больше на улице, на людях, видеть, слышать мир, говорить с людьми, делать разные дела, решать жизненно важные вопросы, делом заниматься, одним словом.
-Но для него писать, как я пониманию, это также – жить, также жизнь. И то, что ты говоришь, - есть жизнь, и его писание тоже – жизнь. Это для него, - как дышать, - как вдох и выдох. Вдох – это быть в миру, на людях, общаться, читать, познавать. Выдох – это быть наедине с собой, писать, выражать себя и своё. И, принимая во внимание твой совет, он может только делать вдох дольше, глубже, а выдох – быстрее, короче. Но совсем не дышать он не может.
Мне, например, понятно его желание этой книги. У человека есть естественная и насущная потребность выразить себя, разделить с другими людьми свои чувства и мысли. Показать какие-то стороны себя, своей природы, которые, по тем или иным причинам, остались не показанными. Показать себя это не только рассказать о себе, но и поделиться каким-то своим наблюдениями, открытиями, пониманиями, рассказать какую-то историю. Это такое естественное и очень понятное, человеческое желание. – Желание быть.
-Да, пусть себе пишет. Это его дело. Вопрос только в том, кому это нужно. Эта его книга с одним персонажем. Если найдутся такие люди – тогда это может иметь смысл. А, если нет? – То всё это напрасно. Напрасная трата времени и сил. Коту – под хвост. В помойку.
-Да кто ж может заранее знать, найдутся такие люди или нет? Этого никто не может знать.
-Писать надо о чём-то всем интересном, важном, нужном. А для этого пишущий должен быть в гуще значимых социальных событий, быть их участником.  Как минимум, - свидетелем, очевидцем. Тогда это будет интересно и востребовано. Но это – не про Степана.
-Но Степан и не называет себя писателем. Он говорит про себя, что он – «записывающий».
-Или ещё, чтобы у книги были читатели, её автор должен быть чем-то известен людям; должен как-то обратить на себя внимание; чем-то и как-то, достаточно громко, заявить о себе. Что-то такое значимое создать или что-то такое важное совершить, чего-то достигнуть. Но это, опять же, – не про Степана.
Кто такой Катков? – Неизвестная личность. Что он такого сделал? Чем обратил на себя внимание? Чем интересен? И что он может написать? У всех дел – по горло. Время дорого. Квитанции на оплату ЖКУ или из ФНС пропустить нельзя; пропустить телепередачу с каким-то известным, интересным человеком – жалко, не прочитать книгу какого-то нового, популярного писателя – обидно, а не прочитать такую вот книгу – можно. Ничего не потеряешь. Время сэкономишь. Эта его книжка может быть интересна только тем, кто его знает и хотел бы узнать о нём больше.
-Ну, так Степан как раз и думает так свою книжку и назвать – «Неизвестный Катков».
-«Неизвестный Катков»? – оригинально. – Как будто есть известный Катков.
Виктор вдруг засмеялся.
-Ты чего это? – спросил Михаил.
-Да один рассказ Чехова вспомнил. Есть у Чехова такой рассказ – «Тоска». Помнишь? В нём извозчик Иона хочет поделиться своим задушевным с другими людьми. Он обращается к одному, другому, третьему. Но никому им говоримое не интересно, не нужно. Его никто не хочет слушать. И так проходит весь день. И потом, уже вечером, он начинает говорить о своём со своей лошадью, потому что совсем ни с кем не поделиться своим не может.
Рассказ Ионы никому, кроме самого Ионы, не нужен. Вот и книгу Степана можно было бы назвать «Книга Каткова для Каткова». Иона может поделиться своим только с лошадью. Вот и книгу Степана можно было бы ещё назвать «Книга Каткова для лошадей».
И он опять засмеялся.
-Да, смешно.
-И грустно... А Степан пусть живёт, как хочет, это его жизнь, и я к нему со своими советами лезть не собираюсь. Это я только тебе сказал… Ты, кстати, ему ничего не говори, что я тебе тут сказал, а то ещё обидится…