Дракон. Часть 9

            Как это ни грустно, но первое, что мне нужно сейчас сделать, так это подальше убраться от такой удобной машинки и от мобильника, кстати. Он тоже может оказаться «маячком», по которому меня можно будет найти. Я очистил память телефона, вынул из него карту памяти с программой и СИМку, с грустью закрыл машинку и ушёл в лес. Мне нужно было дождаться темноты, чтоб сбить погоню со следа самым банальным для меня способом – перелететь на пару километров в сторону. Именно поэтому я пошёл в сторону пригорка, заодно оттуда можно будет увидеть, что там происходит около машинки. Как я уже говорил, моё зрение отличается от человеческого (как и слух) гораздо большей чёткостью. Это можно сравнить с примерно 10 кратным биноклем и направленным микрофоном. По сути, я неплохо экипирован для шпионской жизни. Билл как в воду глядел, Штирлицем мне пришлось стать  совсем не понарошку…

              Спустя примерно полчаса, я добрался до облюбованного мною пригорка. Как я и предполагал, с него я мог видеть машинку и всё, что рядом с ней происходило. Заодно я видел и трассу. Я устроился на пеньке в кустиках, которые меня прекрасно маскировали, и стал ожидать развития событий.

                Молитва.

             Пусть вас не смущает и не вводит в заблуждение немного легкомысленный стиль изложения событий, который я использую в этом повествовании. Я просто пользуюсь теми приёмами речи, которыми пользовались окружающие меня люди и которыми пользовался я сам, находясь среди них. Мне кажется, было бы неправдоподобно излагать всё каким-то возвышенным стилем, не имеющим ничего общего с реальной речью. При этом не важно, о чём мы говорим, мы всегда говорим теми словами, к которым привыкли в реальном общении. Совсем иначе дело обстоит, когда мы выходим за рамки обычной жизни и обращаемся к вечному. Так, входя в храм, мы оставляем за его порогом суетность жизни.

             На самом деле, я довольно серьёзно опасался того, что все люди, с которыми я общался и которых считал своими приятелями, могут оказаться в опасности. Не говорю уж об отце Сергии и отце Серафиме. В глубине души я надеялся, что Господь защитит столь ревностных Своих служителей, но терзался угрызениями совести, что невольно навлёк на них беду, обратившись к ним, столь легкомысленно пренебрегая правилами конспирации, хотя и подозревал уже, что могу быть преследуем. Поэтому мучительно думал, как бы их оградить от опасности и не мог ничего придумать. Самое ужасное было то, что я в своём нынешнем положении никак не мог им помочь. Я даже не имел возможности предупредить их о грозящей опасности.

             Вот тут я и вспомнил слова отца Серафима. Единственный, Кто может им сейчас помочь, это Тот, Кто меня послал в этот мир.
 
               Я не молился ни разу и толком не понимал, как это нужно делать. Мне было даже как-то неловко приступать к этому действию. В первый раз всё немного странно.

             Я много раз видел молящихся людей, слышал слова, которые они говорили перед иконами. Там, как правило, было много раскаяния и просьб, часто чего-то очень материального для себя и своих близких. Часто просили здоровья и исцеления от болезней, но были и просьбы, которые мне казались неуместными в храме. Просить Создателя помочь что-то купить или продать мне казалось неправильным, но таких просьб было довольно много. Понимаю, что для людей очень важно иметь успех в делах, но причём тут Создатель? Им же не приходит в голову просить президента или премьер-министра, чтоб помогли что-то купить или продать, что ж Всевышний-то у них должен опускаться до таких мелочей? Упорный труд – стезя человеческая, сами должны всего добиваться. 

              Случай со мной был, конечно, исключительный. Отец Серафим утверждал, что я – посланник Божий, получается, что я просил о помощи у Того, Кто меня направил с миссией. Возможно, я просто не понимал ещё чего-то очень важного, да и не знал, как пользоваться тем потенциалом, который вложен в моё существо и мою душу.

            Мне требовалось какое-то более чёткое знание цели, подсказки. Нужна рука, направляющая меня в нужную сторону.

              Я не представлял, как бы я вдруг стал что-то просить для себя, когда я и так уже осчастливлен самим фактом своего существования, но я прекрасно понимал, что люди, которым я желал только хорошего и которые много доброго и хорошего сделали для меня, в огромной опасности. У них нет крыльев, чтоб улететь, не оставив никаких следов, они не могут бесконечно бродить без одежды, еды и воды, они связаны судьбой с дорогими им людьми, всё это делает их очень уязвимыми. Что они могут противопоставить опасности, когда даже я не застрахован от гибели?

             Я, конечно, знал текст Молитвы Господней, но впервые мысленно произнёс её от всей души, как бы призывая внимание к своей скромной персоне. Я представил икону Вседержителя с удивительно глубоким и добрым взглядом мудрого Учителя и, когда много раз виденный в храмах образ приобрёл в моём воображении почти реальные очертания, посмотрел в Его глаза, как бы открывая Его взгляду свою душу. Удивительное ощущение просветления накрыло меня тёплой волной. Как будто Он увидел и услышал меня и установил между нами незримую связь. Куда-то в это пространство я послал мысленную мольбу о защите от бед людей, ставших мне близкими за эти годы. Я просил и о своих оставшихся ещё в живых «друзьях по миссии», чтоб миновали их беды. Для себя я просил только позволить мне закончить мою работу, помочь довести её до конца и помочь вразумить заблудших. А ещё я благодарил за то, что до сих пор жив, прекрасно понимая, что не всегда мои действия были плодом только моих раздумий.

             Я растворился в благодати молитвы, мир вокруг расплылся неясным облаком, меня там, как-бы, и не было, я где-то парил в потоках неземной доброты… Не могу сказать, как долго я находился в этом блаженном состоянии.
Какая-то птичка звонко чирикнула совсем рядом.

              Я очнулся от грёз.

                Бега.

             Какие-то мальчишки лет 15-16, куря и громко сквернословя, шли стайкой от деревни в сторону трассы. В этом дурацком возрасте мальчишки всех времён и народов примерно одинаковы и совершенно не представляют, что взрослые видят всю их «исключительность» насквозь, потому что когда-то сами были такими же. Один из мальчишек пошёл в кусты по нужде и вдруг громко закричал оттуда остальным, зовя к себе. Не удивительно, ведь он нашёл мою машинку, да ещё и с довольно дорогим «мобильником» внутри. Вся группа рванула к находке и остановилась там в немом восторге. Сначала они долго переговаривались между собой, потом (видимо на всякий случай) негромко покричали что-то типа «АУ!», радостно удостоверились, что никто не откликнулся, и принялись подробно изучать «добычу». Найдя ключи, самый смелый из них завёл мотор, и вся компания радостно полезла в машину. Ещё пару минут на неумелые прыжки по кочкам, и машинка исчезла в сторону деревни.

            Ну вот, теперь мне, возможно, вообще не придётся путать следы. Надеюсь, эти юные балбесы не причинят никому вреда, вряд ли они рискнут кататься по трассе, а на просёлочных дорогах только деревья могут пострадать, да сами балбесы, что им и будет наказанием за воровство, лишь бы не покалечились…

              Но ждать дальше было всё равно небезопасно. Пора улетать, тем более, что уже стемнело. Я скинул куртку и рубашку и, держа их в руке, расправил крылья. Пара взмахов – и я уже выше деревьев. Оглядев окрестности, я выбрал направление полёта, чтоб не пролетать над жилищами, и направился в ту сторону. В темноте мой беззвучный пролёт на высоте 20-30 метров заметить практически невозможно, но я поостерёгся лететь над деревнями, чтобы случайные прохожие меня не заметили.