Ерёменко

   В организации «Оргтехстрой», работало много молодых строителей. Коммунизм это молодость мира и его воздвигать молодым, - это лозунг, который раньше был словами песни. ОргТехСтрой, - организация технологии строительства, решала сразу несколько задач, при возведении зданий и других строительных объектов. Одной из приоритетных задач было внедрение передового опыта, используемого в строительстве вообще.


    В этой организации существовало даже подразделение, для наглядной агитации в котором работал фотографом Вячеслав Ерёменко. Он был фотографом от бога. Из своих рук  Вячеслав выпускал аппарат, только затем, чтобы спрятать его в свой баул с твёрдыми кожаными боками, чёрного цвета, висевший у него через плечо. Когда он был молодым, он имел много разных увлечений и всего одну симпатию, среди противоположного пола. Сейчас трудно сказать, к кому его любовь была сильнее, к фотоаппарату или к девушке, но вышла его девушка замуж, всё-таки не за него.


    Скорей всего его ухаживания, были настолько чистыми, даже без намёков на естественную близость, что его девушка засомневалась в его чувствах. Для Вячеслава это был удар «ниже пояса», прямо по его нереализованным  чувствам, от такого удара, он уже не оправился. К девушкам его, после этого, не влекло совсем, теперь девушек влекло к нему, как к хозяину квартиры в хорошем  районе города, но он это понимал, и ухаживаний не принимал, только отшучивался.


   Это его отшучивание, стало образом его жизни, многим оно казалось уже психическим расстройством, на самом же деле была лишь маска, за которой он скрывался от любопытных глаз. Ну, кому захочется общаться с человеком, готовым смеяться без всякой на то причины, он шутил без, умолку, и сам тут же смеялся над своими шутками. С ним  никто не дружил, а в этом он и не нуждался, жил в своём мире музыки, фотографий, грибов и мотоциклов.


     У Вячеслава была большая коллекция граммофонных пластинок, магнитофонных записей современной музыки включая «Битлз» и других подобных групп. Его снимки можно было выставлять на различных фотовыставках, но он не заботился об этом, а устроители выставок ни всегда понимали его. Одних фотографий грибов, которых он собирал, но только после фотосъёмки, хватило бы на несколько выставок. Теперь они потеряли свою актуальность, как и вся не цветная фотография.


    За грибами он ездил в лес на мотоцикле «Ява», в только ему знакомые и труднодоступные места, недалеко от города. Почти каждый год он навещал свою сестру на Украине, обеспечивая её сушёными боровыми грибами, а себя новым мотоциклом «Ява». Мотоциклы с пробегом, он продавал в Сибири, а покупал в Закарпатье, почти рядом с границей, - их чехословацкой родиной. Такой годовой круговорот мотоциклов, позволял Вячеславу, совсем их не ремонтировать и обеспечивать себя средствами, при небольшой зарплате.


     Так бы он жил, до самой своей старости, но всё с течением времени, теряло свою актуальность. Отношения России с Чехословакией и Украиной, изменялись носители фотоизображений и музыкальных записей, даже отношения к мотоциклам изменились с появлением «Байкеров». Не менялись только его отношение к растущим в наших лесах грибам.


    Схоронив своего отца, некогда привезённого им в Сибирь, он заскучал по родному человеку, - сестре, и собирался перебраться на Украину. Он давно уже был на пенсии, но продолжал работать, только, его опыт фотографа, не был сильно востребован, пригодился его опыт в оформлении наглядных пособий. Где объявление напишет, где предупреждение, типа: «Не влезай, убьёт!» или, - «Проезд запрещён, идут работы!». Сам напишет, сам установит, а потом и уберёт, его должность можно было бы назвать, - «Работник на подхвате»


     Скорей всего у него было даже какое-то образование, потому, что делал всё, что ему поручали весьма профессионально, правда, не забывал при этом обязательно придуриваться, но никого это уже не шокировало. Чтобы не лишать его работы, его понизили до вахтёра, но не лишили своей лаборатории. Он как человек неприхотливый в этой лаборатории практически жил, несмотря на то что, имел две благоустроенные квартиры, - свою и бывшую отцовскую.


     Однажды мой товарищ, принёс, килограмма четыре копчёного сала, которое он испортил еще при засолке, наложил в него много разной травы. Товарищ, и коптить сало стал, только потому, что солёным его есть, было нельзя, но получилось ещё хуже. Мне принёс он для технических нужд, с этим, - «запашистом» салом, я нарезал резьбу, и обрабатывал нержавеющую сталь. На запах копчёного сала, ко мне подошёл Ерёменко, после моего объяснения, он изъял его у меня, всё без остатка.


    На дворе стояла дождливая прохладная осень, Вячеслав Ерёменко, нёс дежурство, без отлучения от поста, он решил, поджарить картошки, на этом копчёном сале. В результате этого, из «запашистого» сала, стал выделяться ядовитый газ. Со всех четырёх этажей, люди стали выходить на улицу, прямо под дождь, и ждать когда эта газовая атака, нашего украинца, окончится. Так он лишился последнего места работы, и больше ничего не держало его в Сибири, продав свою одну квартиру, он уехал на Украину.


    На Украине ему, не очень нравилось, скорей всего, он часто ссорился с сестрой, также как и с отцом, когда он был ещё жив. Отношения в их семье всегда были натянутые, не по каким-то причинам, а в силу их общего характера, и каждого характера, в отдельности. Я, как-то, спрашивал у его отца, почему его сын не женится, его ответ поразил меня: «Это же счастливая женщина, которая не вышла за него замуж». Другой бы человек не понял почему, а у меня у самого такая дочь, только совсем не украинка, национальность тут не при чём.


    Пока его пустая квартира стояла в Сибири, он почти каждый год приезжал осенью собирать грибы. На заветные его места, стал возить на своём автомобиле мой друг, дальнейшая судьба нашего фотографа затерялась, для меня, как его дорожки к боровым грибам.  Остаётся вспоминать Вячеслава Ерёменко только по  отпечатку на принтере, его, на мой взгляд, лучшей фотографии, чудом сохранившейся у меня.


     Ещё при Советской власти, он возвращался домой с первомайской демонстрации, на которой фотографировал всех подряд. Проходя между людьми, которые тащили на себе свёрнутые знамёна и толкали, разные тележки с транспарантами. Наш фотограф обратил внимание на старика, сидевшего на лавочке возле дома. Старика с двух сторон окружили его соседи, а он в который раз рассказывал, за что ему дали награды, ещё в первую мировую войну.


    Старик был бодр, он сидел, опираясь рукой, на свою обыкновенную трость, выпрямив  спину, казалось, что он никогда её не сгибал ни от старости, ни от пуль и снарядов. На голове у него была чёрная фетровая шляпа с серою широкою лентой чуть повыше тульи, такова вида шляпы носили только члены правительства и большие начальники. И под тульи на окружавших его людей, глядели глубоко посаженные тёмные глаза, сверлящие своим недоверчивым взглядом, любого стоящего перед ним человека. Мохнатые брови, нависли над глазами.


   Лицо, и особенно лоб был изрыт глубокими морщинами, но прямой и красивый нос, делал его образ красивым. Его борода и усы, хоть и были сильно заросшими, не скрывали его большого рта с волевыми аккуратными губами. Такую бороду нельзя было назвать боярской, скорей всего она походила на бороду казака, и не мешала поворачивать голову, при такой надобности. Средина бороды и частично усы, не были  подёрнуты серебром седины, а оставались чёрными, вместе с бакенбардами, выделяющимися только тёмным цветом волос.


     Бакенбарды старика не могли скрыть его прямой шеи, выходящей из его широких плеч, на которых статно держался тёмный пиджак с четырьмя георгиевскими родинами. Два, из которых были повязаны бантами георгиевскими лент, прямо в местах крепления самих крестов. Было видно, что этот бравый, не смотря на свой преклонный возраст дедушка, сам определял свой, как теперь говорят, имидж, ухаживал и следил за ним.


    Всё в этом участнике первой мировой войны было большим: рост, глаза, уши, нос, борода, плечи, и даже количество орденов. Даже его руки, опирающиеся на трость, были большими и натруженными, а его недоверчивый взгляд, говорил только об одном, - он сомневался в необходимости фото съёмки. Скорей всего, этот большой сильный, хоть и старый человек, уговаривал фотографа не прыгать перед ним, как обезьянка, и не тратить зря фотоплёнку, только поэтому его рот слегка приоткрыт.


    Герой первой мировой войны, сам облачился в такой наряд, может быть в последний раз, для того чтобы показать соседям, что и раньше люди были не робкого десятка, пусть помнят об этом. Герой и не мог предположить, что его запечатлеет наш фотограф Ерёменко Вячеслав, тем самым сохранит память о нем и о себе тоже, как автор такого редкого снимка. Снимок сделан в конце семидесятых годов, так что даже снимку более сорока лет, а дедушке на нём больше восьмидесяти, значит, свои ордена герой сибиряк заслужил в возрасте 18… 20 лет!!!


 В настоящее время, даже нашему фотографу Вячеславу Ерёменко уже около 80–и  лет, у него ещё в возрасте 60-и лет, выпали все зубы, говорят, он сам их удалял себе с помощью обыкновенных пассатижей,  я не верю. Хотя с этим человеком, могло случиться, всё что угодно, раньше его несколько раз снимали с высоченных труб, с которых он делал фотосъёмку. Оказывается, этого делать нельзя было, из соображений государственной безопасности, такая съёмка приравнивалась к разведывательной  аэрофотосъёмке, была даже несколько лучше.


   Тогда, нашего Вячеслава можно приравнять к самолёту случайно залетевшего в Сибирь, сделавшего много снимков, красивых боровых грибов, и не менее красивых людей. В конце, своего пути, севший, а точнее осевший на родине своих предков.  Дай бог ему здоровья такого же, как и у старого человека на его снимке. Не совершал фотограф подвигов, не заслуживал даже юбилейных медалей, но у каждого своё предназначение и он его исполнял, как мог, сомневаюсь, что кто-то другой исполнил бы его лучше.