Сергей Васильевич Тюрин. Прощание

Сегодня, 19 сентября 2018 года, мы простились с Сергеем Васильевичем Тюриным - Ветераном Великой Отечественной войны, ветераном органов следствия и прокуратуры Советского Союза и Российской Федерации.

Вот очень краткая автобиографическая справка о жизненном пути Сергея Васильевича .

ТЮРИН Сергей Васильевич

Государственный советник юстиции 2-го класса, Заслуженный юрист РСФР, «Почетный работник прокуратуры». Награжден орденами Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды, «Знак Почета», медалями «За отвагу», «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945, а также «Ветеран прокуратуры» и знаком отличия «За верность закону» 1 степени.

Родился 14 октября 1923 года в селе Асовица Комаричского района Брянской области.

В 1941 году окончил среднюю школу и в ноябре этого года призван в Армию, где прослужил до февраля 1945 года. Окончил Ленинградские курсы политсостава и 2-е Московское пехотное училище. Воевал в составе 58-ой, а затем 158-ой стрелковых дивизий заместителем политрука роты и командиром взвода. 13 февраля 1945 года демобилизован по инвалидности.

В 1950 году окончил вечернее отделение Московского юридического института. В органах прокуратуры прослужил 42 года, в том числе 40 лет в центральном аппарате Прокуратуры Союза ССР. Начал работу старшим следователем, помощником прокурора лагерей и колоний Московской области. В Прокуратуре Союза ССР работал прокурором ряда подразделений, заместителем начальника следственного управления, начальником отдела статистики – старшим помощником Генерального прокурора СССР.

Несколько лет назад Сергей Васильевич, человек необыкновенной скромности, написал и опубликовал небольшую статью , в которой поделился своими размышлениями о Великой войне, во время которой, он героически сражался, был дважды ранен и победил...

Вот эта статья
 
«Два ранения – две разные войны

На фронтах Великой Отечественной войны я был ранен дважды. Первый раз - в апреле 1942 г. на Западном фронте и второй - в ноябре 1944-го на 1 -м Прибалтийском фронте. Это были как бы две разные войны, в которых мне довелось участвовать. Чтобы понять, почему так говорю, расскажу о двух периодах своего участия в войне.

В июле 1941 г., когда начались интенсивные бомбардировки Москвы, я, как и многие, был эвакуирован в Куйбышевскую (ныне Самарскую) область. А уже в октябре был призван в Красную Армию. По путевке райкома комсомола меня направили на Ленинградские курсы политсостава, находившиеся в то время в г. Мелекессе Ульяновской области.
После трехмесячной интенсивной военной подготовки нам присвоили звания заместителей политрука роты и направили в строевые части.
Я попал в формировавшуюся в то время под Мелекессом стрелковую дивизию, где и был назначен заместителем политрука роты автоматчиков. Тогда подобные роты лишь начали формироваться в стрелковых частях, по одной роте в полку.

В марте 1942 г. нашу дивизию погрузили в вагоны. Как оказалось, везли нас на Западный фронт, на котором немцев только что отбросили от Москвы.

Не доезжая до станции Сухиничи, эшелон остановился на одном из разъездов. Вскоре появились два немецких самолета и стали расстреливать нас прицельным огнем из пулеметов. Отстрелявшись, спокойно улетели. Никто им не мешал. Ни наших самолетов, ни зенитных установок не было ни видно, ни слышно. Расстрелянный паровоз испустил пар, вынудив оставаться здесь до ночи, пока не пришел другой и не довез нас до Сухиничей.

Там ночью разгрузились, получили по 100 граммов сухарей и пешком отправились на фронт, передовая которого находилась в 100 километрах от Сухиничей в районе Мещовска - Мостальска.
Шли ночами, поскольку днем идти было опасно. Местность открытая, и самолеты противника могли спокойно расстрелять двигавшиеся колонны. Но и укрыться днем тоже не было возможности, так как все населенные пункты оказались разрушенными. Поэтому на день устраивались как могли.

Снег уже начинал таять, развезло дороги, подвоз продовольствия стал невозможен, и мы шли несколько суток практически без какого-либо снабжения. В разоренных населенных пунктах тоже ничего не удавалось добыть - население само голодало. По дороге были съедены все убитые лошади, валявшиеся на обочине. Но и по прибытии на передовую снабжение не улучшилось.

А навстречу бесконечным потоком шли раненые бойцы, и все они говорили, что идут от горы "Заячьей", где завязались тяжелые бои. Именно к этой горе и двигалась наша дивизия. На ней немцы закрепились после отступления от Москвы, и наши войска, видимо, по инерции пытались их сбить с этих позиций и продолжить наступление. Поговаривали и о том, что в тылу у немцев оказалась наша конница под командованием генерала Болдина и ее надо было выручать. С целью прорыва обороны немцев на эту высоту беспрерывно бросали новые и новые части.

Перед высотой была открытая местность - река и широкая пойма, почва вязкая, и бойцы шли в атаку, увязая по колено в грязи. Противник вел огонь из всех огневых средств, и особенно интенсивный из минометов. Потом появлялись самолеты, которые расстреливали цепи наступающих. Артиллерии не было слышно, а стоявшие в лесочке танки, очевидно, будучи не в состоянии двигаться по раскисшей почве, сами подвергались бешеным бомбардировкам с воздуха.

В результате наши атаки захлебывались, а части несли большие потери. В одной из очередных таких атак был ранен и я. Меня осыпало осколками разорвавшейся рядом мины. Не стану перечислять все полученные ранения. Скажу лишь о том, что осколками мины были повреждены правая нога и левый глаз.

Однако надо было спасаться. Кое-как выбравшись на противоположный берег реки, с которого начиналось наступление, добрался до перевязочного пункта, где мне сделали первые перевязки и велели добираться до медсанбата. Там сказали, что надо срочно делать операцию глаза и удалять осколок, иначе можно потерять и глаз, и все зрение, и что меня надо бы отправить в госпиталь самолетом. Но когда будет самолет, никто не знает. Поэтому, если я смогу как-то двигаться, лучше добираться пешком до Сухиничей.

И я пошел. 100 километров обратно от передовой. По той же дороге, где негде было ночевать и нечего есть. В медсанбате на дорогу дали лишь полбуханки хлеба. Не стану рассказывать, как дошел. Кончилось тем, что из Сухиничей меня отправили в Москву, где сделали операцию - извлекли осколок мины из глаза. Глаз сохранился, но видеть уже ничего не мог.
Вот такой мне пришлось увидеть войну в начале 1942 года.

А уже в мае 1944 году я окончил 2-е Московское пехотное училище и в июле снова оказался на фронте - на сей раз на 3-м Белорусском. Теперь в качестве командира разведвзвода участвовал в операции "Багратион" по прорыву обороны немцев под Витебском.

Наступление началось с мощной артиллерийской и авиационной подготовки. Земля буквально дрожала. Мощная оборонительная линия противника была поднята на воздух. После этого мы шли по выжженной земле, усеянной трупами противника. Все доты и дзоты были уничтожены. Оставшиеся в живых немцы в панике бежали, а наши штурмовики Л-2 продолжали их сжигать эресами. В воздухе господствовала наша авиация. И так потом было во всех последующих наступательных операциях и прорывах обороны противника: под Шауляем и в других местах.
В составе уже 1-го Прибалтийского фронта дошел до Курляндской группировки, где в ноябре меня ранило во второй раз.

Со времени первого моего участия в войне прошло два года, но наша армия стала совсем другой. За короткое время были созданы новые виды вооружения, она ни в чем не испытывала недостатка.

Сегодня нередко предпринимаются попытки умалить значение нашей победы над Германией. В ход идут любые демагогические приемы. Здесь и утверждения о том, что воевали не умением, а числом, и что Верховное командование было бездарно и бесчеловечно, и что войну выиграл народ не благодаря умелому командованию, а вопреки ему. Пытаются искать какую-то особую "окопную правду" и т.д. и т.п.

На все это можно возразить лишь одно. Конечно, в войне были и удачи, и поражения. Но вторая мировая война стала глобальным противостоянием, она носила тотальный характер и шла на взаимное уничтожение друг друга, а судьбу мира определяли не отдельные выигранные или проигранные сражения, а стратегически и политически правильная или неправильная оценка расстановки сил в мире и соответствующие обстановке действия.

Войны, как известно, выигрывают не генералы. Они выигрывают отдельные сражения. А войны выигрывают политики, возглавляющие нации, государства.

Наши генералы одержали немало блестящих побед, выиграли немало сражений, показав при этом высочайшее полководческое мастерство. Однако войну, по моему глубокому убеждению, выиграло политическое руководство Советского Союза, сумевшее сориентироваться в мировой обстановке и правильно оценить собственные силы, мобилизовать свой народ на отпор агрессии.

Таковыми представляются мне уроки второй мировой войны с учетом опыта моего участия в ней.»


*           *           *

Из выступления А, И. Бастрыкина на во время прощания с Сергеем Васильевичем Тюриным.

Больно и горько осознавать, что уходят последние солдаты Великой Отечественной войны, поколение победителей, к которому принадлежал Сергей Васильевич, поколение, которое до конца своих дней продолжает находиться в боевом строю.

Когда мы создавали ветеранскую организацию в Следственном комитете, в ней состояло 17 участников Великой Отечественной войны. Они приняли самое активное участие в работе по объединению ветеранов следствия в единую команду и послужили примером бескорыстной помощи руководству следственных органов в воспитании молодежи. С уходом Сергея Васильевича в строю остаются всего четыре наших ветерана - фронтовика.

Сергей Васильевич один из тех, кто на себе в полной мере испытал лихолетье начального периода войны. В должности заместителя политрука стрелковой роты он поднимал бойцов в атаку, под пулями штурмовал знаменитую Заячью гору в 1942 году, где получил тяжелое ранение, которое отразилось в последующем на всю жизнь. Однако, несмотря ни на что, сумел вернуться в боевой строй и до февраля 1945 года воевал командиром взвода разведки.

Сергей Васильевич и его поколение, вынеся на себе всю тяжесть военной поры, принесли в прокуратуру и следствие то ощущение справедливости, правды и добра, которые дала им война. Всю свою последующую жизнь и профессиональную деятельность они сверяли с годами военного лихолетья, с тем временем, когда во имя своего долга перед Родиной, перед людьми, повседневно рискуешь жизнью. А иногда и теряешь товарищей.

До последних дней жизни Сергей Васильевич интересовался делами ветеранской организации и Следственного комитета, по мере сил выступал перед нашими кадетами, студентами и молодежью.

К сожалению, это поколение уходит. Таков закон жизни. Но их дело не пропало. На смену им приходят другие поколения следственных работников и им есть с кого брать пример в своей не простой профессии.

Прощаясь с Сергеем Васильевичем Тюриным, я еще раз хочу подчеркнуть скромность и величие людей, прошедших войну, их неподражаемый характер.

Когда мы приглашали его на наши мероприятия, он, будучи 90-летним человеком, наотрез отказывался от автомобиля и всегда ездил на метро, говоря, что он еще в силах доехать и самостоятельно. Такова закалка фронтового поколения. И очень важно для нас – наследников и продолжателей дела того военного поколения, что дела и мысли этих людей не канут в лету, что их имена будут жить в сердцах наших кадет, слушателей Академий Следственного комитета и молодых следователей Следственного комитета Российской Федерации.

Прощайте Сергей Васильевич! Вы достойно и с честью прожили свою жизнь! Благодаря Вам и таким людям,  как Вы, будущее на страны будет надежно защищено, будет вечно жить и крепнуть наше Отечество!

Спасибо Вам за все! Низкий Вам поклон! Добрая Вам память!