Запретный плод

Марли — мальчик с голубыми глазами


1

Небо сгущалось тёмными красками, облачная простыня расстелилась, спрятав под собой сияние звёзд. Ночь обещала прохладу. Тишина, окутавшая комнату, заставляла слушать доносящийся издалека лай собаки, незамедлительно реагировавшей на странный шорох возле её владений. Но повода для беспокойства не было. В этот вечер не существовало ничего, что смогло бы хоть на миг отвлечь от бесконечного потока мыслей.
Марли, которому неделю назад исполнилось одиннадцать, закинув руки за голову, лежал в своей комнате. Взгляд устремлён в одну точку, мышцы лица слегка напряжены, медленный вдох – очередное скитание по просторам своего сознания. Сколько времени он лежит неподвижно? И почему последние два дня так сложно унять бешеный такт сердца?
Мальчик пытался разгадать это, как старые археологи, посвятившие многие годы раскопкам. Он всегда задавал вопросы. Они никогда не докучали окружающим, потому что большинство этих вопросов были предназначены самому себе. Марли с удивлением отметил, что не ощущает чувства голода, хоть и не помнит, когда ел в последний раз. Возможно, утром… Или вчера вечером? Разве можно человеку прожить сутки без еды и совсем не думать об этом? Это вероятно только при одном условии: если с этим человеком что-то произошло…
Но ведь он не закован в цепи! Никто не ограничивает его в свободе! Но это чувство…
Появившееся внутри, оно с каждым днём разжигает своё пламя всё сильнее, словно неведомые силы подбрасывают и подбрасывают в этот костёр дров. Он уже не может унять пожар. Марли начинает кричать, рвать на себе одежду, огонь обжигает его лицо. Пшеничная чёлка вспыхивает как факел, с жадностью распространяющий языки пламени по всей голове. Он видит, как его руки покрываются обгоревшей чёрной коркой, из последних сил пытается позвать на помощь, но слышен лишь хриплый стон. Марли понимает, что обречён: расплавленная одежда уже впиталась в обугленную кожу. Он издаёт звук на вдохе, по лбу текут огромные капли пота… Марли просыпается.
За окном ещё темно. Взгляд сосредотачивается на циферблате часов: маленькая стрелка не достигла цифры «четыре». Над людьми продолжает властвовать ночь. Он вытирает рукавом пот со лба, поднимается с кровати и подходит к окну. Долго смотрит сквозь стёкла, а в мыслях, обрывками, мелькает кошмарный сон. Уже второй за последние дни.
Марли медленно снимает одежду, забирается под одеяло. Тело ощутило небольшую прохладу простыни. Ветер за окном стал усиливаться, мелодичным свистом пробираясь сквозь рамы.
Почему к нему в гости стали наведываться кошмары? Наверное, внутренние переживания распахивали перед ними дверь. Вопросы сыпались стремительно, как снежная лавина, поджидающая неопытного путника.
Неужели всё дело в ней? Луч просветления пронзил его. Как же странно могут действовать друг на друга люди. Но что он знает о ней? Лишь имя? В каждую минуту, когда Марли смотрел на неё, жажда созерцания только усиливалась. Марли доводилось и прежде общаться с разными девочками, и случалось, что разговоры приносили огромное удовольствие. В чём же загадка? Почему эти мысли превращают ночь в кошмары?
Совсем скоро Марли сможет окончательно понять ощущение, не покидающее его. Оно называется – любовь.


2

Первые лучи солнца уже согревают крыши домов, небо начинает насыщаться лазурью. Марли проснулся, не заметив, как пролетела оставшаяся половина ночи. Он надел свой любимый джинсовый комбинезон и отправился на запах, исходящий из кухни. Завтрак ещё не остыл, а аромат его пробудил бы, казалось, чувство голода, даже у сытого человека.
Марли устроился за столом и молча уплетал пищу. Его мать была увлечена просмотром телепередачи.
– Наконец, ты пришёл, – сказала она, не отрывая взгляд от телевизора.
«Вы хотите перестать существовать впроголодь? Надоело платить налоги за тех, кто на них живёт? Только наш кандидат в депутаты сможет изменить вашу жизнь, голосуйте без риска», - цветные картинки стали наперебой сменять друг друга, сопровождаясь симфоническими аккордами.
Марли обратил внимание, что костюмы и декорации постоянно менялись. Но хитрые лица людей оставались прежними.
«Только проголосовав за нашего кандидата в депутаты, вы получите пластиковую карту с вознаграждением, по которой сможете совершать покупки, и пять процентов от потраченной суммы будут превращаться в баллы. Накопив тысячу баллов, вы сможете обменять их на деньги в любых банкоматах страны».
Всё это казалась ему странным и непонятным. С утра до вечера показывали разных людей, каждый из них выглядел весьма солидно. Но что-то присутствовало на их лицах, может, некий подвох? Каждый обещал больше, чем предыдущий. Кто-то даже демонстрировал себя в кругу своей семьи. Марли видел на экране таких же подростков, как и он. Они постоянно улыбались и хвалили своих отцов. Все слова были одинаковыми, будто кто-то держит плакаты, по которым надо быстро прочитать очередную похвалу. Мальчик обращал внимание на их мнимую искренность, что напоминала выдавливание, когда в тюбике закончилась зубная паста, а почистить зубы крайне необходимо.
Мать воспитывала его одна, но Марли всё равно нуждался в её поддержке. Она ни разу не поинтересовалась, что он ощущает внутри себя. Например, когда Марли смотрит на небо или просто вдаль. Какие чувства у него может вызвать только что распустившийся цветок, или первый снег, укрывший белоснежным ковром землю.
Возможно, эта слепота к его душевным ощущениям была вызвана её личной трагедией. Ещё совсем юной девушкой она вышла замуж за человека, в которого была влюблена. Первые годы замужества оказались лучшими страницами её жизни. С детьми долго не получалось, может, судьба не хотела быть благосклонной, или на то были какие-то другие причины. Позже муж стал вести себя странно, и эта странность перетекала в гнев и жестокость.
Когда она поняла, что в ней прорастает новый виток жизни, её муж запил и даже стал подымать на неё руку. Ей становилось страшно за дальнейшую судьбу своего ребёнка, мысли об аборте давили всё сильнее. Она думала, что малыш может помешать её личному счастью. Множество передач по телевизору трубили, что девушки с младенцами на руках испытывали дикие трудности, когда становились бывшими жёнами. Для неё такой исход казался безумием.
Не находя сил терпеть, решение она приняла незамедлительно. Либо муж возвращается к прежней жизни, либо каждому придётся искать новый путь. Сильный скандал, крики, угрозы, громкий хлопок входной двери. Через месяц, когда Марли появился на свет, его ждала лишь одна пара глаз, и это были глаза матери.
Огромный круглый стол занимает полкухни. Марли сидит по диагонали от мамы. Просторный деревянный океан разделяет их берега. Ощущается привкус обиды за людей, не пытающихся видеть друг друга. Возможно, это страх пересечь весь путь в одиночку, словно они странники, потерпевшие кораблекрушение.
– Тебе снятся страшные сны? – нарушил тишину Марли.
– Мне перестали сниться сны после твоего рождения, – она даже не посмела оторвать любопытный взгляд от электронной коробки.
Марли не испытал никаких эмоций, за что позже немного ругал себя. Всё же ему пришлось взять небольшую паузу. В такие минуты стрелка на часах в углу кухни маршировала с особым усердием.
– В этом есть моя вина? – голос казался решительным. Но чистый взгляд выдавал растерянность.
– Когда ты долго лежишь под солнцем, и у тебя появляется рак кожи, это твоя вина или солнца?
– Не знаю.
– Вот и ответ. Ты сегодня опять просидишь весь день дома, так и не глотнув свежего воздуха? – менять темы ей удавалось так же легко, как перелистывать каналы.
– А если я опять просижу весь день дома и ничего не сделаю, завтрашний день будет другим?
– Не существует одинаковых дней, каждый день всегда отличается от предыдущего. Как реклама. Ее показывают ежедневно, но всегда в разное время.
Марли глубоко задумался. Даже муха, оторвавшись от люстры, застыла в воздухе, всё вокруг исчезло в бездне размышлений.
Значит, память нужна, чтобы запоминать одно и то же, но в разное время? Наступит ли момент, когда человек сможет испытать все ощущения, на какие только способен? И как понять, что этот момент наступил? Но становится страшно осознать, что если испытать все чувства, не облачится ли жизнь в кокон? Без какой-либо надежды, без капли мечтаний, когда однажды монолитный кокон сначала испытает внутреннее возбуждение, его стенки начнут плавное покачивание, создаваемое вибрацией изнутри. Едва заметные трещины начнут разгон, соединяясь, набирая скорость в безумной жажде разнести целое в мелкие осколки. И вместо серой оболочки останется насыщенная оттенками жизни, удовлетворённая самой природой порхающая бабочка. Как хочется стать ей, быть свободным в выборе. Наслаждаясь перелётом между цветами.
– Даже бабочки летают только на те цветы, что привлекают больше всего, – она вырвала его мысли из сознания, а, может, его мать владела телепатией? – Дети в твоё время мечтают стать пилотами огромных птиц, или военными, а ты всё летаешь от цветка к цветку. Что в этом интересного? Зачем подвергать свою жизнь опасности, если можно жить у одного цветка? А нектар везде одинаковый. Проделывать тяжёлый путь, чтобы получить то же самое, могут только глупцы.
Ему нечего ответить, разве что опустить взгляд на дно тарелки.
– Так, ты идёшь на улицу? Сегодня будет солнечно, в такую погоду от прогулок можно получить много удовольствия, – желание остаться одной на кухне усиливалось у матери с каждой минутой. Любимая передача о моде притягивала миллионы глаз к телеэкрану.
– Ничто не может доставить удовольствие для сна больше, чем шум дождя за окном, – лениво ответил мальчик.
– Ты разве мало спал ночью? Или твоя жизнь идёт во сне, а не наяву?
– В данный момент моя жизнь идёт рядом с тобой, мама.
Марли поднялся из-за стола, оставив недоеденный завтрак. Как же хотелось заговорить о странных ощущениях. Но с кем? С электронной коробкой? Сколько было попыток смотреть, и понять разговоры людей, что постоянно мелькали на экране, никаких ответов найти не удавалось. Мысли о Джейн развивались в геометрической прогрессии. И какое же у неё красивое имя, и лицо, и волосы, и глаза, и губы.
Глянув в очередной раз на часы, он решил выйти из дома. Марли не почувствовал запаха свежего утра, в душе от серой беседы с родной матерью не оставалось ничего. Он точно знал, куда сейчас отправится, и кого он хочет в эти минуты увидеть больше всего на свете.


3

Одинокое дерево впилось могучими корнями в почву, вырастило ими огромную подземную паутину. Оно уже несколько десятилетий заявляет своё право на существование: раскидистые ветви тянутся к небу, а цветущая крона каждый год становится надёжным пристанищем для мимолетных птиц.
Перекинутое через одну из ветвей сплетение верёвок - в натяжении от небольшой доски поперёк…Качели… На ней медленно раскачивается девочка с устремленным вдаль взглядом. Ее платье отдаёт свежестью. Лёгкое движение губ подсказывает случайному прохожему, что девочка задумчиво напевает детскую песню.
Джейн обожала это место, эти качели. Они недалеко от дома, и  в то же время здесь всегда можно укрыться от взрослых глаз, остаться наедине с собой, что весьма необычно для такого цветущего маленького ангела. Её всегда окружало внимание, от которого лицо наполнялось улыбкой. Но порой так хочется спрятаться хоть на миг от всех похвал, от лестных слов, и только медленно раскачивать тело параллельно земле и мечтать, мечтать, мечтать…
Марли шагал по извилистой тропинке. Так удивительно, что в огромном поле стоит одинокое дерево, такое приметное и недосягаемое. Издалека нелегко разглядеть, что кто-то может раскачиваться на его ветвях. Мальчик полностью доверял своим ощущениям, он знал, что именно там встретит Джейн. И внутренний голос не подвёл, за сотню метров он увидел качающийся силуэт, за которым тянулся шлейф лёгкого платья. Его шаг стал крепче и шире, а грудь увеличилась в объёме, но не от глубокого вдоха, а от истерических ударов сердца.
– Как ты меня нашёл, маленький мальчик? – спросила Джейн, когда Марли оказался в нескольких шагах.
– Я не маленький, а такой же, как и ты, – ответил он с небольшим смущением, потому что Джейн старше его лишь на год.
– Неправда, между всеми людьми есть разница! Кто-то хуже, а кто-то лучше. Кто-то большой, а кто-то маленький. Мой дядя говорит, что не бывает одинаковых людей. Никогда. Даже, если они родились в один день и очень похожи друг на друга, судьба у каждого всё равно останется своей.
– Судьба?
– Да, судьба. Я не понимаю значения этого слова, но так говорит мой дядя. У тебя красивые глаза, – в этот момент её взгляд задержался на нём, он проникал куда-то вглубь и вызвал на щеках Марли небольшой румянец.
– Мама говорит, что они голубого цвета, как у неба. А мне кажутся серыми.
– Но ведь небо может быть и серым, если оно часто грустит. А когда оно радуется, то становится голубым. И от этого многим людям делается хорошо.
– Ты часто смотришь на небо?
– Я это делаю нечасто, только, когда бываю здесь. А ты часто смотришь на небо? Просто мне непонятно, зачем смотреть на него? Ведь небо всегда одинаковое, и будет таким, как сейчас, ещё тысячу лет. Вокруг есть намного больше интересных вещей, которые нужно посмотреть и потрогать. А тратить время, чтобы каждый день глазеть на небо… Ну… Наверное, это так скучно. А я не хочу скучать, мне хочется всегда жить весело и интересно. А когда грустишь и тоскуешь, мой дядя называет это состояние меланхолией. Мне это слово совсем не нравится, от него начинает знобить.
– А я каждый день смотрю на небо, – признался Марли. – Смотрю, как плывут облака, как появляются звёзды, как сгорают кометы в атмосфере, осмелившиеся слишком близко подобраться к нашей планете. Каждый раз я даю имя облакам, потому что они всегда разные. Может, у каждого из них своя судьба, мне это точно неизвестно. Я не знаю, куда они отправляются дальше, когда проплывают мимо, но я чувствую, что мне теплее при взгляде на них. Словно они наполняют меня своей лёгкостью, позволяющей мне парить над землёй. Небо скрывает в себе миллионы различных оттенков, и облака приобретают миллион различных форм, я знаю, что сегодняшний день не похож на предыдущий. Именно это и помогает мне понять, что я живу.
– Странно это всё, всё, что ты говоришь, – черты её лица сгустились. – Мне, наверное, это не понять, но я попробую. Мне кажется, нет ничего лучше развлечений. Радость и смех только продлевают жизнь. И чем больше радости испытывает человек, тем дольше он проживёт, так говорит...
– Твой дядя.
Марли не ожидал, что эти слова вырвутся из его уст. И поймал на себе суровый взгляд девочки. Её губы надулись, а руки сжали верёвки качелей ещё сильнее. Несколько покачиваний вперёд и назад она проделала именно с таким застывшим выражением лица.
– Извини, я не думал испортить тебе настроение, я хотел тебе что-то рассказать. Мне кажется, это очень важно, – он немного помялся, не зная, как подобрать необходимые слова и продолжить. – Все последние дни мне снятся плохие сны, и ещё я что-то чувствую, когда...
– Так посмотри на облака, и тебе точно станет легче.
Джейн поднялась с качели и, описав круг вокруг дерева лёгкими изящными шагами, оказалась напротив него. Её руки коснулись его плеч.
– Извини, я тоже не хотела тебя обидеть, но у тебя получилось это сделать, разве я не могу ответить тебе тем же? Нет, сейчас это слова не моего дяди, а мои. Слышишь, это мои слова! Я не хочу больше говорить, я хочу играть. Мне начинает становиться скучно. Ты ведь не хочешь, чтобы я скучала?
– Я именно за этим сюда и пришёл, Джейн, только для того, чтобы поиграть с тобой.
– Вот таким ты мне нравишься больше, – её голос прозвучал звонко. – Но прежде напомни мне своё имя. Ты ведь живёшь неподалёку от Сида? Погоди, погоди, дай я вспомню, – в этот момент ветер нежно потрепал её густые каштановые волосы. – Тебя зовут Марли! Я слышала о тебе.
– Что же ты слышала? – удивился он.
– Что тебе снятся плохие сны. И ты ещё что-то чувствуешь.
Они вместе громко засмеялись, не отрывая друг от друга глаз. Марли испытал приятную волну, раскатившуюся по всему телу. «Может, и правда смех и веселье сближают людей», – думал он про себя. Тогда ему следует больше развлекаться, чтобы её глаза всё время смотрели на него именно с таким теплом.
– Ты хотела поиграть в какую-то игру? – спросил он.
– Да, и правила очень простые. Надо собрать тридцать полевых гераней. Победитель качается на качелях, а проигравший эти качели будет раскачивать. Ну, как? Идёт?
– Правила слишком просты, чтобы мне проиграть, – ответил он, бросаясь к своему первому цветку.
Они бежали по полю рядом, срывая цветы. Их смех разносился до самых краёв большой равнины. Конечно, он уже успел хорошо усвоить правила игр, в которые любила играть Джейн. Скорее, это было одно правило, и оно являлось главным для Марли: никогда не выигрывать.


4

Ветер обдувал лицо жадным порывом, перебирая светлые волосы мальчика. Он карабкался вверх к вершине, цепляясь за небольшие уступы скалы. Страх переполнял его, изливая лёгкую судорогу по всем конечностям. Марли прижимался к скале, что было сил, иначе ветер снёс бы его, как и всё остальное, неподвластное своему напору. Правая нога нащупала маленький выступ, который показался надёжным. Но полного веса мальчика кусочек вековой скалы не выдержал и откололся от огромного монолита. Руки ослабили хватку, не успели найти новые зацепки, Марли рухнул вниз. Ветер усилился десятикратно, шум закладывал уши. Бездна встречала его обречённое тело с распростёртыми объятиями.
С первыми лучами рассвета в комнате Марли раздался глубокий вдох, сопровождаемый пронзительным звуком. Сидя на кровати, он ощутил собирающиеся капли пота на лбу. Дыхание учащённое, а мысли переполнены тревогой. Кошмары, которые заканчивались неминуемой гибелью, очень пугали мальчика. Желание положить этому конец выходило на первый план. Ему необходима помощь. Он был уверен, что любой, оказавшийся в тяжёлом положении, нуждается в поддержке близкого человека. Руки стали лихорадочно искать одежду. Даже, если придётся зубами перекусить телевизионный кабель, он готов. Во что бы то ни стало мальчику необходимо поговорить с матерью.
На кухне перед ним предстала картина точь-в-точь, как вчера утром. Мать всё в том же положении перед электронной коробкой, изредка выдавала лёгкую косую улыбку, означающую, что она ещё по эту сторону экрана. Марли, выхватив из её рук пульт, нажал большую красную кнопку – погасил свет голографической парадигмы.
– Ты должна со мной поговорить! – потребовал он. – Или скоро я начну бояться ночи. Мне опять снились кошмары, все они разные, но итог всегда одинаковый. Что мне делать? Как избавиться от этого?
Его руки были наполнены лёгкой дрожью, а лицо окрасилось в синеватую белизну.
– Никто в этом городе не толкует сны лучше Филии. Она начала разбираться в сновидениях ещё задолго до моего рождения. Говорят, ей тысячи лет, и она дочь первых людей.
– К чему мне эти сказки! – голос мальчика был исполнен дрожью. – Мне нужна помощь, и эта помощь должна быть твоей, а не старой ведьмы. Разве ты не понимаешь?
– Ведьма? Хотя отрицать это можно с большим трудом. И с чего ты взял, что я тебе не помогаю или не хочу этого делать? Ты жалуешься на сновидения и кошмарные сны. Вот если бы тебя беспокоил голод или грязная одежда, тогда – да… Но ты требуешь от меня вещей, которых мне не видно.
– Тогда что делать? Отправиться к ней и получить исцеление?
– А я разве сказала, что она кого-то исцеляет? Я лишь утверждаю, что она толкует сны. Всё, что она сможет дать тебе – ответ, а исцелить или погубить себя… Это всё дело рук каждого из нас.
Марли был возмущён ответом матери. Он медленно опустился на стул. В электронной коробке снова зажёгся свет. Изображения людей стали мелькать один за другим, передавая различные эмоции. В них мальчик видел только игру, ничего, сравнимого с искренней жизнью, на глаза не попадалось. Ни разу с тех пор, как эта коробка оказалась в их доме.
Марли вышел на улицу и отправился в путь. В городе немногие знали, где проживает старуха Филия. Поговаривали про неё и доброе, и ужасное. Решиться пойти одному удалось не сразу. Полдня просидев на кухне и не придумав ничего иного, Марли прибрал в карман три кусочка рафинированного сахара, для надёжности застегнул молнию.
Филия жила на окраине города, раньше люди часто захаживали к ней. Но потом, когда молодое поколение сменяло старое, у многих память о ней исчезла.
Марли остановился у огромных деревянных расписных ворот. На них изображена голова кошки, обнажающая острые клыки. Мальчик потянулся к большому свинцовому кольцу, оттянул его назад и дотронулся им три раза до массивной двери. Раздался неприятный скрип, дверь дала слабину, перестав быть преградой. Неуверенный шаг вперёд, ещё один. Через несколько метров дверь позади закрылась, Марли оказался один в тёмном доме. Мурашки по всей коже.
Свет лоснился по ступенькам винтовой лестницы. Марли интуитивно направился к ней. Спустя два десятка ступеней он оказался в просторной комнате. Небольшие окна находились высоко, так что солнечные лучи безнадёжно тонули в затемнённых стёклах. Большой камин - Марли едва бы смог дотянуться до его верха. Внутри камина брёвна, объятые альмандиновым покрывалом пламени. Старое потёртое кресло тёмно-зелёных переливающихся оттенков с высокой спинкой. На мягком сиденье хозяйка умиротворённо наблюдает за бликами в камине.
– Проходи, мальчик, погрейся у огня, сегодня он готов делиться своим теплом, – каждое слово её пронизывает насквозь.
Марли подошёл ближе, присел рядом, не осмеливаясь взглянуть на старушку. Молчание наполнило комнату. Прокатилось ощущение расслабленности, веки налились тяжестью. Ровные промежутки дыхания придавали спокойствие, как и запахи вербены, чертополоха и полыни.
Марли шёл через чащу, пробираясь всё глубже. Руки уже сильно расцарапаны об острую высокую траву. Уверенность идти вперёд нарастает с каждым шагом. Спустя сотню шагов он достиг поляны, до него донёсся шум бегущей реки. Жажда напиться ледяной водой затмила все желания и ослабила чувство опасности. Он бросился к берегу, капли влаги впитывались в одежду, наперегонки скатываясь с лица. В слепом желании утолить жажду он едва расслышал глухой рёв большой  чёрной кошки, стоящей на противоположном берегу и прожигающей его зелёными глазами. Она рыкнула предостерегающе. Марли застыл на несколько мгновений. Даже страх быть растерзанным не превозмог жажду. Мальчик вновь опустился на колени и продолжал пить воду, краем глаза наблюдая за перепрыгивающей поток тенью. Поднял голову - перед ним та самая кошка. Ни одно животное в мире не сможет одним прыжком преодолеть столь широкое устье реки. Оказавшись вблизи, кошка молча оскалила белоснежные зубы.
– Уйди прочь! – закричал мальчик. - Я тебе не нужен, я знаю это. Ты специально хочешь отогнать меня от реки!
Кошка на его слова ответила лишь рычанием. Она медленно приближалась к нему.
– Что ты хочешь от меня? Уходи, уходи, я тебе не испугаюсь! – дрожь в голосе выдавала его. – Я ничего не делаю плохого, а всего лишь хочу утолить жажду.
Кошка махнула лапой, едва не разорвав ему лицо когтем.
– Разве тебе мешают пить, когда ты этого хочешь? – жалобно проговорил мальчик.
Кошачья тень сбила его с ног. Он почувствовал тяжесть лап.
Неожиданно раздался голос:
– Убегай, глупый мальчишка, если не хочешь встретить свой конец. Суметь пересилить мучающую жажду – в этом и есть твоё спасение. Это избавит тебя от всех твоих кошмаров».
Марли кричал, пока не сорвал связки. В его охрипшем голосе с трудом можно было различить слова:
– Нет, никуда я не уйду, пока не выпью всю реку! Я никуда не уйду, это тебе понятно, жалкая кошка?!
Клыки пронзили его плоть, сомкнувшись между костями ключицы. Резким движением головы кошка отделила часть мальчика от тела. Затем ещё один выпад, на этот раз клыки зацепили артерию. Не выдержав напряжения, она лопнула, изливая под напором кровь. Марли почувствовал, что весь намок, темнота в глазах усилилась, через мгновение он обмяк.
Очнувшись и увидев себя перед камином, Марли не сразу понял, что произошло. В кресле никого не было. Мальчик достал из кармана кусочки сахара, положил на пол у камина. Тревога усиливалась. Тихо поднявшись, он направился к выходу.
Выбежал из ветхого дома. И только, когда прошел несколько сот метров, к нему пришло осознание произошедшего: да, конечно, это одурманивающий запах трав заключил его в транс. Зачем? Взгляд пробежал по рукам - ни одной царапины. Руки беспорядочно перебирали по телу, где также не нашлось ни одного пореза. Сделал глубокий выдох. Появилось чувство усталости.
«Нужно скорее идти домой», – подумал он.
На город во всём своём величии надвигалась ночь.


5

Тем же вечером в большом кирпичном доме маленькая Джейн готовилась ко сну. На ней тонкая нежно-розовая пижама, так хорошо сочетающаяся с оттенками стен комнаты. Сегодня она решила не видеться с Марли, потому что изрядно наигралась с ним в прошлый раз. Они провели вдвоём полдня. А это не похоже на неё: ещё начнут плести всякую чушь, будто они гуляли не просто, чтобы играть и веселиться, а потому что им хочется находиться рядом друг с другом. Быть просто так - без игр, смеха, веселья. А если ещё подумают, что им нравится вместе и молчать?
Ночь обещала стать бессонной. Джейн долго ворочалась в постели, надеясь обнаружить благоприятное положение для сновидений. Она плохо ориентировалась по механическим часам, но когда длинная стрелка второй раз проскользнула мимо восьмёрки (кстати, её любимой цифры), решимость выйти из комнаты и нагулять сон только усилилась.
Девочка медленно приоткрыла дверь. Тихонько подошла к лестнице вниз. Когда ее рука уже коснулась перил, а одна нога ощутила твёрдость ступеньки, донёсся голос дяди. Он с кем-то разговаривал, и разговор был нежным. Как показалось Джейн – похожим на мурчание кошки, выпрашивающей ласку.
– Мне нужно время подумать.
Звук жидкости, наполняющий стакан, показался очень звонким, несколько глубоких глотков завершились соприкосновением стеклянного дна с поверхностью стола. Шорох шагов пересекал комнату в хаотичном направлении.
– На ближайших выходных точно не получится, и на следующих - тоже. Она останется у меня до конца лета. Поэтому встречи здесь довольно опасны. Да, я знаю, что она маленькая, вдруг она заподозрит и расскажет моей сестре? Эли меня точно прибьёт.
Девочка не сдержалась и громко чихнула, тут же закрыв рот рукой, но было уже поздно. Внизу голос дяди притих, а затем он быстро попрощался и убрал телефон в карман. Джейн решила не оставаться на месте, а стремительно спустилась.
– Милая, почему ты не спишь? – в тоне дяди ощущалось небольшое волнение.
– Мне никак не уснуть, я пыталась, но сновидения обходят меня стороной.
– Может, оттого, что ты весь день пробыла дома? Я же говорил, тебе следует больше гулять и развлекаться.
– Сегодня не хотелось никуда идти. Помнишь, я рассказывала тебе про одного мальчика? Его имя Марли, – на лице появилась маска смущения, но желание продолжить взяло вверх. – Так вот, я весь день думала над его словами. О том, как плывут облака, и что в них может быть особенного. Разве созерцание природы лучше развлечений? И что может быть лучше веселья?
– Я чувствую, как в тебе начинают созревать сомнения, моя дорогая, – он нежно обнял её за плечи. – Каждое сомнение порождает загнивание ума. А твой ум должен быть чистым. Не как у этих невоспитанных мальчишек. Ты должна очищаться звонким смехом, а не заполнять себя тоской. К хорошему это точно не приведёт. Этот мальчик, действительно, кажется странным, – выражение лица дяди приняло задумчивую гримасу. – После разговоров с ним тебе даже не спится по ночам.
– Это не так, не спится, потому что я весь день просидела дома и не истратила сил. Ты говоришь, что нужно веселиться, ведь во взрослой жизни на это совсем не останется времени.
– Правильно! Поэтому не слушай разговоры мальчишек, ничего не понимающих в развлечениях. Скажи, Джейн, тебе нравится этот мальчик?
– Да, мне нравится с ним играть.
– Нет, Джейн, я хочу узнать, нравится ли тебе с ним молчать?
Девочка, не раздумывая ни минуты, ответила:
– Нет, не нравится. Я никогда не захочу остаться с Марли и ничего не делать. Скажу тебе больше, завтра же я придумаю такую игру, в которой он не сможет ни секунды задуматься о своих облаках. Я буду так громко смеяться, что у всех людей, у всех птиц не найдётся ни минутки поскучать. Вот, дядя, какую я придумаю игру.
– Теперь я начинаю узнавать тебя. Иди спать, и пусть завтра весь город узнает, особенно все невоспитанные мальчишки, кто такая Джейн, и в какие она играет игры.
Девочка улыбнулась, прижалась к нему. Ароматы эфирных масел. Его нежные ладони, только что обработанные увлажняющим кремом, аккуратно пригладили волосы на голове Джейн.
Через десять минут Джейн погрузилась в мир сказочных снов. А её дядя, убедившись, что она крепко спит, пристально посмотрел в окно. Слегка сжимающиеся губы выдавали его волнение. Чувство долга подсказывало, что нужно остаться дома, закрыв плотно двери, и отключить телефон. Но безудержное влечение, желание испить до дна всю чашу удовольствий отбрасывали все сомнения в тень.
Металлический лязг тормозов. Свет фар на мгновенье ослепил окна дома. Осторожный и медленный шаг помог ему незаметно выбраться из жилища. Несколько секунд - и он оказался в салоне шикарного такси, где сразу встретил жаркий поцелуй своего друга.


6

На следующий день по извилистым дорогам городка разносились громкие шаги. Если сидеть у открытого окна и не смотреть на улицу, а слушать только шаги, можно с уверенностью сказать, что прохожий очень торопится. Сид, и правда, спешил: ему крайне необходимо проделать путь через полгорода и вернуться. Ведь этот день лета начинался как-то особенно. Утром пришли новости о сборе в месте для игр. Такое приглашение поступило впервые. Не поверив своему счастью, уже через полчаса он был среди детей с глазами, светящимися предвкушением отличного дня. Главное же, что виновницей этого сбора была Джейн. И Сид точно был в числе мальчишек, питающих к ней симпатию. Обнаружив отсутствие Марли, зачинщица пришла в негодование, а так как Сид жил с ним по соседству, она жалобно попросила сходить и привести его, как можно скорее. Нотка ревности промелькнула в умах мальчишек, но никто не подал вида.
И вот он у дома Марли, чеканит очередь стуков о дверь. Оказалось, Марли нет дома. Куда же теперь идти? Как же не хотелось расстраивать Джейн! Ведь это отличный способ привлечь её внимание. Поразмыслив пару минут, он наметил новый маршрут. Слегка помявшись, всё же решился сходить. Сид взмок от спешки, но всё же обнаружил сидящего на краю оврага маленького мальчика. Он замедлил шаг, немного отдышался, заодно прикинул подходящие слова и подошёл ближе:
– Марли, почему ты здесь? Говорят, это будет лучшей день, возможно за всё лето! Джейн устраивает большие игры, все ждут только тебя.
– А ты не знаешь, почему не играют без меня?
– Ну… – Сид очень смутился. – Наверное, такие правила.
– Правила Джейн? Я не хочу играть. Мне это не нравится.
– Мне тоже не всегда нравятся игры, в которые я играю. – Сид придал своему голосу больше напора, – но пробыть в одиночку всё лето как-то не хочется.
– А мне хочется, – сказал Марли. – Уходи, Сид, сегодня тебе не повезло, и ты не добьёшься расположения Джейн, о котором мечтаешь. Я никуда не пойду. Слышишь? Есть игры, в которые не хочется играть. Я хочу поговорить с Джейн. Так и передай ей, пожалуйста.
– А если я силой отведу тебя к ней? И потом заставлю играть с нами и смеяться. Разве ты не знал, что есть правила, при несоблюдении которых наказание не будет долго ждать!
Марли легко поднялся на ноги. Его взгляд прояснился, словно миллионы больших вентиляторов, направленных в небо, в считанные секунды разогнали окаймлённые тоской облака. Листья деревьев неподалёку зашелестели, как люди, аплодирующие после хорошего концерта. Марли не был готов к такому напору Сида, но подчиниться его угрозам сию секунду превратилось для него в кредо. Их взгляды встретились. Воздух вокруг накалился. Неужели они готовы терзать себя только из-за прихоти маленькой девчонки? Почему появляется желание, превращающееся в слепую ярость, от которой безнадёжно спастись, пока не выпустишь её на волю. Желание отстоять свои убеждения, не позволить ни одной мысли произвести росток сомнения. Только вперёд! Нестись в самое пекло без малейшей попытки оглянуться. Марли лишь успел подумать, как получил хороший удар в скулу. Он отлетел назад: плотина, сдерживающая ненависть, дала трещину. Марли бросился на обидчика, повалил его на землю, выплёскивая гнев. Яростное дыхание, истошный крик. В такие моменты секунды превращаются в вечность. Руки Марли обхватили шею Сида, чтобы скорее с этим покончить.
Но вдруг невиданная сила подкинула Марли вверх, сковала руки и грудь. Он отлетел. Между мальчиками появился образ огромного человека с пристальным взглядом. Он вытянул руки в стороны каждого, прекращая схватку. Сид был напуган появлением незнакомца. Ему уже приходилось видеть этого человека. После той встречи ничего не сохранилось в его памяти, кроме чувства страха. Недолго думая, Сид поднялся и, что было сил, убежал прочь.
Марли сначала отпрянул, но узнав своего друга, вздохнул с облегчением:
– Как же хорошо, что ты появился здесь. А то бы я убил его. Ты мой спаситель.
В ответ раздалось небольшое мычание. Способности говорить этот человек лишился много лет назад. Никто не знал, почему. Никто не знал его имени, откуда он, есть ли у него семья, друзья. Все называли его просто – Немой. Но за невозможностью говорить не стояла невозможность слышать. Как раз слух Немого очень хорошо развился за все эти годы. Он выживал, охраняя яблочный сад на окраине оврага.
Марли любил приходить в этот сад, здесь никогда не бродили случайные прохожие. Страх на рассказах о чудовищном охраннике развеивал все желания прийти сюда.
Их случайная встреча произошла, потому что Марли редко посещал площадки для игр, он сумел оценить самого Немого, а не слухи о нём. Они стали хорошими приятелями.
Минутную паузу нарушил беспорядочный звук из уст Немого. Якобы поддерживая разговор, Марли продолжил:
– Это Сид, мой сосед. Он хотел силой утащить меня на площадку для игр. Он и все остальные заставили бы меня играть в игры, играть в которые я не хочу. Помнишь, я однажды рассказывал тебе о Джейн? Сегодня она решила, как следует, развлечься. И я уже начинаю думать, не являлось ли целью её игры привести меня туда.
Немой посмотрел на него понимающим взглядом. Он не был глуп, он легко представлял всю картину. Немой давно знал, что испытывает Марли, какие чувства наполняют мальчика. Ему также было известно, что такие чувства мальчик испытывал впервые. За возможность рассказать об этом Немой был готов отдать что угодно. Он хотел спасти его от безответной любви.
– Единственный вопрос, зачем она так поступает? Разве дерево скидывает листья из-за жестокости? Или потому, что зима перед своим вторжением наполняет холодом землю, заставляя деревянные столбы менять летнее платье на зимние сапоги. Я не хочу быть предметом игры, я просто хочу быть с ней рядом, и просто…
Оборвав себя на этом слове, Марли затих.
– Думаешь, мне надо убедиться во всём окончательно? Сходить туда, куда меня так яростно тащил Сид, подняв тем самым настроение Джейн, и получить возможность с ней поговорить?
Немой неуверенно кивнул. Как можно объяснить ослеплённому любовью мальчику, что в попытках найти взаимность Джейн нет смысла?


7

Сплетение бетонных плит, торчащая из земли арматура, обрушенная половина стены напоминали о бытности людей в этом месте. Теперь же время превратило всё в груду развалин, придав местности новую жизнь. Дети, несмотря на предупреждения взрослых, любили устраивать здесь игры.
При виде Сида у Джейн мелькнула косая улыбка. Но губы тут же поджались в разочаровании. Надежда вовлечь Марли в игры начала улетучиваться.
– Почему ты один? – голос девочки остался монотонным.
– Марли не захотел идти. Он сказал, что не будет играть с нами. Игры по твоим правилам ему неинтересны.
– А по каким же правилам он хочет играть?
– Он сказал непонятно, сказал, что хочет поговорить с тобой.
– И всё?
– Да. Он ещё говорил про что-то важное, но я этого не понял.
– А что с тобой случилось? Ты где-то упал?
– Марли набросился, когда я попросил пойти со мной, – Сид мялся, голос выдавал, что он придумывает на ходу.
Джейн очень расстроилась. Всё же Сид пришёл с неприятной вестью. Неужели Марли дрался с ним? Выходит, что он делал это – из-за неё? Какие у неё странные чувства при мысли об этом.
Солнце склоняется к горизонту, воздух наполнен теплом. Джейн торопится к окраине оврага. Она решила оставить всех на площадке и без всяких объяснений уйти.
«Стоит ли оправдываться перед ними? Если я сама придумала всем собраться, значит, могу в любое время уйти. Надо найти Марли и поиграть с ним один на один, может, в этом заключаются его правила», – с такими мыслями держала она путь.
Марли брёл сквозь яблочный сад, когда встретил Джейн.
– Почему ты не пришёл?
– Я не хочу играть с тобой, Джейн, я хочу поговорить. Помнишь, как тогда у дерева при нашей последней встрече. Я рассказывал тебе про облака, а ты мне говорила про игры. Ты обещала ещё подумать об этом.
– Да, я помню, и я думала. Всё же я нахожу это весьма скучным занятием. Нужно развлекаться и играть, пока мы ещё дети. Как же ты этого не понимаешь, глупый мальчик!
– Не говори так, Джейн. Я не глупый, я всего лишь чувствую, что, кроме игр, существует что-то очень важное. В каждом из нас есть чувства, которые нужны не только для веселья и игр, но и для понимания жизни.
– Жизнь можно понять только тогда, когда ты её проживёшь. И чем веселее, тем лучше!
– Это слова твоего дяди? – не удержался Марли.
– И его - тоже. Ему больше лет, и в жизни он разбирается, куда лучше тебя. Поэтому я верю ему больше. Дядя плохого не посоветует!
– А как же ты, Джейн? Как же твои мысли? Неужели ты согласишься со всем, что тебе говорят?
– Да, я согласна со всем, что говорит мой дядя.
– А он говорил тебе хоть раз что-нибудь о молчании? Хотя бы один раз ты спрашивала у него об этом?
– О молчании… – она задумалась и растерялась, – нет, наверно. Ни разу я этого не спрашивала. Да и зачем сейчас об этом говорить? Люди молчат тогда, когда становятся взрослыми.
Марли со вздохом опустил голову:
– Хорошо, Джейн. Тогда скажи… Тебе, вот лично тебе, хоть раз хотелось с кем-нибудь помолчать? Сидеть рядом всю ночь до появления первой звезды, или хотя бы одну минуточку. Сидеть рядом с человеком и ни о чём не говорить. Помолчать вместе всего лишь миг.
Он посмотрел на неё с огромной надеждой. Но она оставалась всё той же. Глаза светились, от них чувствовалось тепло, но в них не было искренности. Марли понял вдруг, что это всего лишь ледяное пламя, которое оставляет ожоги не от тепла, а от холода.
– Я не хочу молчать, я ведь ещё маленькая, молчат только взрослые.
Эти слова пронзили Марли. Словно их произнесла какая-то программа. Робот в теле прекрасной девочки. Чувство жизни, ощущение времени, град перемен – ничего не было знакомо этой машине. Глаза Джейн выражали непонимание. Каждое его слово разбивалось о ворота. В её ушах жили стражники слов. Они пропускали лишь те слова, которые знали, а незнакомые прогоняли прочь. Таких стражников представляли родители многих детей в городе. Чувство не быть, как все, пугало их. Обезопасить своего ребёнка так почему-то казалось единственным способом.
– Пожалуйста, Марли, давай всё это прекратим скорее! – взмолилась Джейн. – Давай сыграем в игру хотя бы разок. Может, потом я пойму, что ты говоришь, но сейчас я не хочу этого делать.
– Хорошо, – ответил мальчик, – говори правила.
– Видишь вот то яблоко на самой верхушке дерева? Так вот мои правила. Если ты достанешь это яблоко и принесёшь мне, то я обещаю, что мы с тобой немного помолчим. Но только одну минуточку. Идёт?
Марли был вне себя от радости. Такого поворота он и представить не мог. Но тут же в нём поселилось чувство сомнения. Лезть по веткам ему придётся довольно высоко. И всё это ради прихоти Джейн. Если очень хочется помолчать, то стоит ли подвергать человека опасности? Насколько такое молчание может быть искренним?
Необходимо принять решение, а для этого совсем нет времени.
– Хорошо, Джейн. Я достану это яблоко для тебя.
Он осторожно вскарабкивался по стволу дерева. Нащупав рукой надёжную ветку, переставляя ноги,  пробирался к заветной цели. Ветки царапали руки, но это не могло стать непреодолимой преградой. Добравшись уже практически до самого верха, Марли глянул вниз. Лицо Джейн пылало от счастья. Чего же она хочет? Загнать мальчика на дерево и насладиться искусством манипуляции, или это последняя преграда к раскрытию своей души.
По телу мальчика прокатилась тревога. Звонкий хруст ветки заставил обнять ствол дерева обеими руками. Удары сердца в груди ощущались острее. Ещё хруст - мышцы напряжены до предела, хруст - тело оказывается под властью страха. На секунду мальчик зависает в воздухе. Детские руки не в силах держать хват. Звук ломающихся веток, шелест потревоженных листьев, удар о землю.
Девочка взмахнула руками, непроизвольно коснувшись губ. Хоровод мыслей закружился сумасшедшим танцем. Звуки слились в монотонный вой, словно рядом разорвался снаряд, оглушив звуковой волной. Ноги налились свинцом, через мгновение почувствовалась лёгкость. Спустя ещё несколько секунд - первый шаг, несколько секунд - два шага, несколько секунд - шаги не останавливаются, а только набирают ход…
Что было силы бежать, куда угодно, только подальше от оврага. Не думать, не помнить, забыть, стереть. Вычеркнуть из головы сегодняшний день, последнюю игру. Кто просил его лезть наверх? Разве я? Он сам виноват, что полез, игры играют по желанию. Хочешь - играй, а хочешь - нет. Я вот всегда так делаю. Чувство спокойствия вернулось.
Мальчик лежал на земле неподвижно, рядом, превратившись в статую, замер Немой. Каменная подушка, оберегающая сновидения мальчика, насыщалась его кровью. Немой упал на колени, обняв его тело. Солёные водопады лились из глаз, заполняя рот. Глухой вой ворвался в каждое окно города...
…Электронная коробка дала сбой, погасив свет изнутри. Мать Марли подошла к окну. Электрическая реклама по-прежнему освещала улицы. Едва уловимый импульс в области виска дал понять, что сын не придёт сегодня домой. А, может, она и, правда, обладает телепатией?..