Он был очень не похож на других

Константин Хачатурян интервьюирует Константина Хачатуряна.

Константин Хачатурян (интервьюер):

Когда в Вашей жизни появилась поэзия Андрея Вознесенского?

КОНСТАНТИН ХАЧАТУРЯН:

В тысяча девятьсот восемьдесят первом году я впервые услышал Андрея Вознесенского. Это был юбилейный вечер журнала «Юность», который проходил на Малой спортивной арене в Лужниках. Выступало очень много поэтов. Вознесенский выступал в самом конце.

К.Х.:

Какое впечатление он произвёл тогда на Вас?

К.Х.:

Он был очень не похож на других.

Его манера читать. Совершенно особая интонация. Было такое впечатление, что он взлетает вверх и парит над зрительным залом. И конечно, он очень отличался своей элегантностью. Стильный пиджак, шейный платок вместо «протокольного» галстука. Даже его внешний вид подчёркивал его независимость.

Но конечно, главное – его стихи. Он читал тогда абсолютно новые произведения, которые ещё никто не слышал, и очень известные свои стихи, которые публика знала почти наизусть.

Меня поразило то, что его стихи я слушаю, как музыку. Я иногда переставал воспринимать содержание стихотворения. Просто слушал музыку рифм, словосочетаний. Это было поразительное ощущение!

К.Х.:

А когда Вы прочитали первый раз стихи Вознесенского?

К.Х.:

Не помню точно. По-моему через год, или через полтора года.

Это был сборник его стихов «Ахиллесово сердце». А чуть позже я прочитал ещё одну его книгу, которая называлась «Дубовый лист виолончельный».

К.Х.:

Какое впечатление произвели на Вас его книги?

К.Х.:

Это было очень сильное впечатление. Я был просто ошеломлён. Ничего подобного до этого я не читал.  Поэзия Вознесенского вошла в мою жизнь, стала частью моего духовного мира.

К.Х.:

Вы бывали на творческих вечерах Андрея Андреевича?

К.Х.:

Очень много раз. Я помню, как на его творческом вечере в зале Чайковского публика сломала входные двери. Это был конец восьмидесятых годов.

Но, я хочу сказать, что на творческих вечерах Андрея Андреевича всегда в зале был аншлаг. Это было и в восьмидесятые, и в девяностые, и в двухтысячные годы.

К.Х.:

Вы сказали, что слушали стихи Вознесенского, как музыку. Среди Ваших сочинений есть вокальные циклы на стихи Андрея Андреевича. Расскажите о них, пожалуйста.

К.Х.:

На стихи Вознесенского мной написаны два вокальных цикла. Первый цикл написан в 2002 году. Он называется «Аксиома самоиска». Второй вокальный цикл, «Не возвращайтесь к былым возлюбленным», написан в 2013 году. Я написал его через одиннадцать лет после первого цикла. Поэтому эти два сочинения очень различны по своему музыкальному языку. Даже в чём-то противоположны.

В 2017 году мной была написана поэма для голоса и фортепиано «Последние семь слов Христа» на стихи Андрея Андреевича.

К.Х.:

Ваши вокальные циклы («Аксиома самоиска», «Не возвращайтесь к былым возлюбленным») автобиографичны для Вас?

К.Х.:

Да, эти сочинения автобиографичны для меня. Я бы даже сказал, что они затрагивают самые интимные мои чувства. Поэтому эти два сочинения мне бесконечно дороги. Я воспринимаю их, как страницы своего дневника. Это сокровенное…

Поэма «Последние семь слов Христа»

К.Х.:

Расскажите, пожалуйста, о Вашем сочинении «Последние семь слов Христа».

К.Х.:

Это сочинение было задумано мной в 2001 году. Но тогда я ещё не был готов к воплощению этого замысла. Мне понадобилось шестнадцать лет для того, чтобы этот замысел «созрел».

Только в ноябре 2017 года это сочинение было написано.

К.Х.:

Какие стихи Андрея Вознесенского вошли в это сочинение?

К.Х.:

У Андрея Андреевича есть поэма, «Последние семь слов Христа». В это сочинение вошли фрагменты из этой его поэмы. Принципиально я ничего не менял.

Порядок частей такой же, как и в поэме Вознесенского. Естественно, что мной были сделаны некоторые сокращения текста поэмы. Но основная сюжетная линия осталась без изменений.

Сочинение получилось достаточно большое. В нём десять частей.

Исполнитель вокальной партии сочетает роль певца и чтеца. Это очень трудно и технически и психологически.

К.Х.:

Первой исполнительницей всех Ваших вокальных сочинений на стихи Андрея Вознесенского стала Леонора Киселёва. Вокальный цикл «Аксиома самоиска» даже посвящён ей.

К.Х.:

Да. Этот цикл действительно ей посвящён.

К.Х.:

Вы писали эти сочинения, ориентируясь на её голос, её исполнительские качества?

К.Х.:

Да. Бесспорно. Вообще, я хочу сказать, что когда композитор пишет для определённого исполнителя, то это, по-моему, очень хорошо. Такой вот творческий союз, мне кажется, обогащает обоих.

Что касается Леоноры Киселёвой, то она очень глубоко чувствует поэзию Андрея Вознесенского. Музыку его стиха, музыкальность рифм, звучание слов.

Но она не только чувствует его поэзию, она может донести её до слушателя. Это очень редкое качество исполнителя.

«В бесконечность…»

К.Х.:

Я хочу спросить ещё об одном Вашем сочинении. Оно посвящено Андрею Вознесенскому. Это сочинение называется «В бесконечность…» Оно написано для чтеца и фортепиано.

К.Х.:

Я начал писать это сочинение, когда Андрей Андреевич был ещё жив, а закончил уже после его смерти. Поэтому на обложке написано «посвящается Андрею Вознесенскому», а не «памяти Андрея Вознесенского». Это сочинение синтетическое. Оно написано в жанре «инструментального театра». Партию пианиста и чтеца исполняет один человек.

Есть версия для двух исполнителей, но я предпочитаю, когда обе партии (пианиста и чтеца) исполняются одним человеком.

К.Х.:

В этом сочинении звучат стихи Вознесенского, но в финале звучит стихотворение Марии Шиловой. Почему такое соединение?

К.Х.:

Мария Шилова очень талантливая молодая поэтесса. Её стихи очень близки поэтической эстетике Андрея Андреевича.

А вообще, он всегда очень с большим вниманием относился к молодым поэтам. Опекал их, защищал. Андрей Андреевич всегда говорил: «Чем больше поэтов – тем лучше».

К.Х.:

О каких человеческих качествах Андрея Андреевича Вам хотелось бы рассказать?

К.Х.:

Андрей Андреевич был очень доброжелательным человеком. Он излучал какую-то очень сильную положительную энергию, которая распространялась, по-моему, на всех людей, которые с ним общались.

Это был очень интеллигентный человек. В общении он всегда был прост и естественен. У него никогда не было пренебрежительного отношения к людям.

Андрей Андреевич был душевно открытым человеком. А это очень редкое качество.

Он никогда не жаловался. Будучи уже очень больным человеком, он всегда говорил, что чувствует себя прекрасно.

Я разговаривал последний раз с ним по телефону за несколько месяцев до его кончины. Он впервые сказал, что чувствует себя неважно…