Перед дверями Рая и Ада

Один мой знакомый как-то рассказал довольно забавный анекдотичный рассказ. Передаю его, как он мне запомнился…

1.
Некий мирянин умер и попал на Высший Суд, на котором должно быть принято решение относительно его дальнейшего пребывания – быть ему в раю или в аду. Он здорово трусит, но поправить уже ничего нельзя. Жизнь прожита, как прожита.
Как только он вошел в зал Высшего Суда, так сразу же и начал отчитываться о прожитой им жизни, хотя его об этом никто не просил. Но он сам хотел в последний раз что-то объяснить, за что-то оправдаться, в чём-то покаяться. Он хотел, чтобы Высший Суд его понял и признал его всё же добропорядочным человеком.
И вот он говорит, что он, всегда помнящий, что человек есть венец Божьего творения, имеющий разум и совесть, конечно же, старался быть достойным сыном Божьим. Что он думал о своём назначении, о цели и смысле своей жизни, искал их, старался жить по заповедям Божьим, хоть и выходило всяко, но на это были определённые причины. Что-то было в его силах, а что-то было выше его сил. И он признаёт, что в каких-то случаях был неразумен, а в каких-то слаб, но старался быть внимательным, познавал себя, развивался, чтобы быть лучше. Он признаёт, что не всегда говорил правду, но в главном и целом всё же был честен. Что и женщин чужих любил – сердце не камень, но ведь, правда, любил. Он признавался ещё в чём-то, винился, каялся.
Его слушают внимательно, не перебивают. А когда он закончил, ангел, сидевший за столом, на котором стояла чернильница с пером и лежали чистые листы бумаги, посмотрев на Высокий Суд, берёт лист бумаги и что-то на нём быстро пишет. Закончив писать, он протягивает листок мирянину. Тот обречённо принимает листок и видит, что это направление в рай. Мирянин вне себя от радости, от переполнившего его чувства. Он и улыбается и одновременно с этим плачет. Его поняли. Ему поверили. Его простили. Его благодарность не знает границ. Он счастлив. К нему тут же подходит другой ангел, и они оба выходят из зала суда.
Они идут по какому-то коридору, мирянин быстро успокаивается, но его всё же что-то беспокоит. Через какое-то время он останавливается и спрашивает у ангела, может ли он задать ему вопрос.
- Да, пожалуйста, задавай – отвечает ему ангел.
- Могу ли я всё же узнать, в чём был смысл моей жизни?
Ангел смотрит на него, что-то решая про себя, а потом говорит:
- Помнишь 1983 год, предприятие “Луч”? Ты тогда на общем собрании коллектива выступил в защиту своего сослуживца вразрез с официальным мнением? И это немало повлияло на последующее решение собрания.
Мирянин задумывается и потом говорит:
- Да, помню. И что?
- Ну, вот…

2.
Повернув за угол, они видят сидящего на полу священника и стоящего рядом с ним ангела. Священник, как только их увидел, так сразу встал и – к ним:
- Вы только подумайте, – начал он, – я – священник. Всю свою жизнь прослужил Богу, проповедовал Божье, и вот мне такая оценка, такая оценка моей деятельности, моей жизни.
И он протягивает мирянину свой листок-направление. Мирянин смотрит – это направление в ад.
- А вот мой прихожанин – водитель автобуса, – продолжает священник, – который, все знают, нередко возил людей, будучи не трезвым, а иной раз и очень не трезвым, часто рисковавший жизням односельчан, так вот он получил направление в рай. Вы что нибудь понимаете? Я лично ничего не понимаю. Нет, я это так не могу оставить. Я буду подавать апелляцию. Это же не в какие ворота…
Мирянин смотрит на сильно расстроенного, возмущающегося священника, и потом спрашивает у ангела, стоящего рядом с ним:
- Извините, а вы не знаете, почему так?
- Если говорить совсем коротко, – отвечает тот, – он так проповедовал, что прихожане его церкви не очень-то его слушали, многие даже спали на проповеди. Это уже, не говоря, о прочих моментах в его жизни. А вот когда тот водитель автобуса, о котором он говорит, вёз людей, так у него иной раз все без разбора – и ходящие в церковь и не ходящие в церковь – все исренне молились. Да, тот водитель действительно не всегда был трезв – на то были свои причины, – но у него за всю его бытность водителем – ни одной аварии и ни одной поломки в пути. Не надо обращать на этого грешника особого внимания. Такое бывает. Он теперь немного не в себе. Вон и про апелляцию какую-то говорит. А какая тут может быть апелляция? Куда и к кому? Но это скоро пройдёт. Ему уже говорили, что не надо бояться ада, там нет ничего уж такого страшного. Но он слушать не хочет. Не верит. Впрочем, получить направление в ад это, понятно, для него и неожиданно, и обидно.
- А как это… вы сказали, что в аду нет ничего страшного? А как же котлы с кипящей смолой и тому подобное?
- Какие ещё котлы, с чего вы взяли? Нет там никаких котлов. И никогда не было…

3.
Мирянин с сопровождающим его ангелом идёт дальше, они опять поворачивают за угол и вот уже перед ними – две огромные двери с табличками “РАЙ” и “АД”, а чуть в стороне сидит какая-то бабка в глубокой задумчивости и рядом с ней также стоит ангел.
Мирянин подходит к бабке и спрашивает:
- А вы, бабушка, чего тут сидите?
- Да, вот, милок, думаю, куда мне лучше идти – в рай или в ад?
Мирянин даже растерялся от таких её слов:
- Как это думаете? У вас же направление на руках?
- Да, – отвечает бабка, – имею направление в рай. Так по этому направлению я могу пойти и в рай, и в ад, по своему усмотрению. Тут вот есть соответствующее примечание. Это те, у кого направление в ад, не имеют выбора. А я имею выбор. Вот и думаю.
- А чего же тут думать? Не понимаю.
- Ну, это как сказать. Есть, о чём подумать. В раю условия, конечно, лучше, но в аду люди интересней. Да и, подозреваю, моих знакомых там побольше будет.
И бабка опять задумалась, а с ней – и мирянин…

4.
- Ну, и что ты стоишь? – Вдруг говорит мирянину сопровождающий его ангел. – Мы уже пришли. Открывай дверь и входи. Но прежде, чем закроешь за собой дверь, посмотри вон туда, вон на тот глазок.
Мирянин открывает дверь с табличкой “РАЙ” и видит дивный фруктовый сад, и деревянный стол в саду, за которым сидят люди и с интересом общаются друг с другом. В глубине сада – большой красивый дом. В саду поют птицы. На деревьях висят спелые яблоки, груши, вишни, сливы. На столе стоят сверкающие самовары, блюда с разнообразной выпечкой, вазочки с вареньем, конфетами, чашки с блюдцами. Сидящие за столом люди улыбаются, смеются.
Мирянин оборачивается на ангела и спрашивает:
- А можно мне, перед тем как войти в рай, заглянуть ещё и в ад, хоть одним глазком?
Ангел на минуту задумывается, а потом говорит:
- Ладно, загляни.
Мирянин открывает дверь с табличкой “АД” и видит примерно всё то же самое – большой дом, фруктовый сад, деревянный стол в саду, самовары, варенье, выпечка. Вот только люди – чаще какие-то нервные, раздражённые, даже злые. Какие-то ругаются, какие-то дерутся, какие-то плачут. Мирянин закрывает дверь в ад и, недоумевая, говорит ангелу:
- Что-то я ничего не пойму. Тут почти также, как и в раю. Или я что-то не увидел, чего-то не заметил? Может быть, что-то есть дальше, там, в глубине пространства сада? Вот только люди – какие-то другие, ведут себя по-другому. И непонятно, почему.
Ангел ему отвечает:
- Так они же в аду, и они знают, что – в аду. И им очень хочется узнать, как в раю? Если у них в аду вот так, то как же тогда в раю? – постоянно задаются они вопросом. Но они не могут знать, как в раю, и понимают, что никогда этого не узнают. И никогда туда не попадут. И это страшно их мучает. Они мучительно завидуют тем, кто в раю, и, может, от этого постоянно ругаются и злятся друг на друга…

5.
Мирянин смотрит на ангела и вдруг говорит:
- Подожди, подожди, я что-то не пойму. Ты шутишь? Это всё – такие шутки?
- C чего ты взял? Ты о чём?
- Ну как же, - сначала смысл жизни – моё выступление на собрании, теперь вот эти рай и ад. И ещё тот обиженный и возмущенный священник. И сомневающаяся бабка. Всё это как-то очень странно.
- А чего тут странного? Тут – иной мир, тут многое не так, как было в том мире, где ты был, и как виделось, представлялось из того мира. Там – своя правда, свои представления об этом мире; там – правда того мира. А тут – своя правда, правда этого мира.
- Нет. Ты всё-таки шутишь.
- Называй это как хочешь. Пусть будет – шучу.
- Но зачем, почему?
- Потому что иначе и быть не может. И уж, коль ты назвал это шуткой, я тебе так и скажу. Мы все здесь шутим. И всё здесь – шутка. И тот мир – шутка, и этот мир – шутка. И человеческая жизнь – шутка, и смерть – шутка. И я – шутка, и ты – шутка. И всё – шутка…
- Горькая, злая шутка…
- Ну, почему же «горькая» и «злая». А я вот скажу «весёлая» и «добрая». Очень даже «весёлая». Так что, открывай дверь и входи. Только не забудь посмотреть вон туда, вон в тот глазок и улыбнуться – тебя, перед тем как ты закроешь за собой дверь, сфотографируют. На память. Такой порядок. А на фото, которая на память, нельзя быть таким букой…